Правление Годгрома 2 часть

2 часть
Несчастные люди

1 ГЛАВА

Прошло 300 лет.
Шёл год Спокойной Воды.
Утро.
В горной долине.
Гелия шла по заснеженному лесу. Она была одета в тёплые брюки и рубашку, шубку и шапку, обута – в отороченные мехом сапожки.
(Опишем же её, нашу новую героиню: Гелия: 32 года, красивая, среднего роста, нормального телосложения; с каштановыми, прямыми, с чёлкой волосами до плеч длиной; с тёмно-карими глазами (глаза небольшие, несколько раскосые, обрамлённые тёмно-коричневыми пышными ресницами), с тёмно-коричневыми бровями «вразлёт», хорошеньким носиком, небольшим ртом с вздёрнутой верхней губой, лицом немного вытянутой формы)
Девушка несла в руке пустую корзину для продуктов, которые она собиралась купить на рынке.
Её путь лежал через лес в небольшой городок, на рынок.
Гелия намеревалась вернуться домой к обеду. Сестра уже сготовит обед. (Продукты Гелии будут на завтра) А брат придёт в обед: перекусить и снова на работу.
Мелкий снег, на пару минут переставший падать, снова пошёл. Теперь это были большие пушистые хлопья снега.
«Может, нужно было надеть лыжи? Как бы тропинку не завалило», – подумалось Гелии – девушке из горного селения.
Гелия прошла несколько метров и... неожиданно исчезла. Она заметила только белую дымку, застлавшую ей глаза; а после... Девушка материализовалась, появилась в большом, вытянутом в длину помещении – мраморном зале. По его обеим сторонам упирались в высокий (метра 4) потолок мощные колонны, а в начале и конце – размещались позолоченные, массивные, деревянные, резные двери. Свет падал из окон под потолком.
Девушка-селянка, изумлённая случившемся (исчезновение из леса и появление неизвестно где, неизвестно почему и зачем и т. д.), огляделась – никого. Но... Вдруг её кто-то окликнул: «Здравствуй, красавица-незнакомка!» – голос доносился из-за её спины.
Селянка, испуганная, резко обернулась.
Позади неё стоял относительно молодой (ближе к средним годам), красивый, слегка загорелый и высокий, черноволосый, с большими и красивыми жёлто-зелёными глазами мужчина, в тёмно-фиолетовых кожаных комбинезоне и полусапожках. Гелия обратила внимание на то, что у него грустные глаза. Это бы правитель Годгром I-ый, как вы, наверное, уже догадались.
-     Кто вы? Как я оказалась здесь? Так, это вы... Это ваших рук дело! – разозлилась Гелия.
-     Тебе неизвестно кто я? – удивился мужчина.
-     Нет... – промямлила девушка по имени Гелия.
-     Надо же! Я думал... В общем, не важно, – усмехнулся Годгром.
-     Ну, так, кто вы? – заинтересовалась его «гостья».
-     Меня зовут Годгром. Я – правитель этой страны Годгром I-ый, – представился мужчина.
Девушка-селянка была поражена таким «открытием».
Повисла гнетущая тишина.
Эту тишину нарушила (всё-таки решилась) Гелия:
-     И что я здесь делаю? Почему я здесь?.. Я шла по своим делам, и вдруг я здесь. Это, действительно, ваших рук дело?
-     Да, да, да. Это моих рук дело, – улыбнулся Годгром.
-     Но как? Вы – колдун?
-     Кто-то вроде.
-     Поэтому вы решили, что можете распоряжаться чужими судьбами, применяя свои колдовские силы, а ещё, пользуясь своим высоким положением правителя нашей страны? – девушка с вызовом посмотрела на правителя.
-     Ты совершенно права, красавица. Извини, но мне всё ещё неизвестно твоё имя. И давай уже перейдём на «ты», – предложил селянке Годгром I-ый.
-     Меня зовут Гелия, – представилась та, ухмыльнувшись. Эта нелепая и напряжённая ситуация начинала раздражать девушку, у которой было полно дел, и ей некогда было болтать тут «с всякими правителями».
-     Тебя проводят в твою комнату, Гелия, – сообщил ей правитель.
Она заметила парня-слугу, в светло-зелёных костюме и сандалиях, вышедшего из-за её спины.
-     В мою комнату?! – переспросила хозяина дворца его «гостья». – Моя комната в моём доме. Если вы вернёте меня на то место, откуда похитили, я и сама, закончив свои дела, вернусь домой и без труда найду в нём свою комнату, – усмехнулась.
-     Кажется, между нами возникло недопонимание. Я не собирался и не собираюсь возвращать тебя, куда бы ты меня не попросила. Здесь – в этом дворце, да и в этой стране – я решаю, кому, что и когда делать, – заявил своей «гостье» хозяин.
-     Даже когда детям появляться на свет? Когда людям садиться за обеденный стол? Когда мыться? Когда чистить зубы и ложиться спать? – съязвила Гелия.
-     Почти что так, – Годгром оценил её юмор и смелость в высказываниях. Ему это, так сказать, пришлось по душе. Ещё никто не смел: так с ним разговаривать, вести себя так снисходительно и презрительно по отношению к нему.
Помолчав.
-     Проводи Гелию в её новую комнату. Думаю, эта комната намного лучше её прежней комнаты, – приказал правитель своему слуге.
-     Наверняка, – ухмыльнулся тот. – Идём, – кивнул девушке на двери в одном конце зала.
-     Раз у меня нет выбора, мне ничего другого не остаётся, кроме как подчиниться приказу господина правителя, – хмыкнула Гелия.
И она, вместе с корзиной, последовала за парнем-слугой.


Гелию поместили в комнате на первом этаже дворца, там, где размещались комнаты всех служанок и слуг (комнаты слуг – в другой половине): квадратное помещение с кроватью, шкафчиком и столом с табуретом.
А потом к ней зашла одна из девушек-служанок, принесла ей новую одежду и обувь.
-     Меня зовут Зинета, – улыбнулась Гелии эта девушка, одетая в льняной (из материала вроде льна) сарафанчик и обутая в сандалии, свалив свою поклажу на кровать. – Разберёшь сама и решишь, что тебе надеть.
(Зинета: 30 лет, миловидная, среднего роста, худощавая, русоволосая (волосы волнистые, ниже плеч длиной), с большими сине-зелёными глазами, тёмными, тонкими, немного изогнутыми бровями, прямым носом, ртом с тонкими губами, лицом «овальной» формы)
-     Я – Гелия. Ты здесь добровольно, Зинета? – поинтересовалась у своей новой знакомой Гелия.
-     Добровольно? – переспросила её Зинета, удивлённая. – Я здесь живу и работаю. А ты, разве, не новая служанка? Мне сказали, что ты будешь работать в этом дворце.
-     Видимо, придётся, – новенькая служанка медленно и как-то устало приземлилась на табурет.
-     Ладно, давай переодевайся, переобувайся, устраивайся. Я скоро приду. Я должна показать тебе твою работу и всё объяснить. В общем, потом ты сама всё поймёшь. Пока, Гелия!
-     Пока!
Зинета ушла.


А позднее Гелия и Зинета отправились: сначала – на кухню, потом – в мастерскую девушек-служанок, где те шили, вышивали, ткали, пряли и вязали. Ну, а после они вернулись в комнату Гелии, где Гелия уселась на кровать, а Зинета присела на табурет.
-     Я умею только вышивать, вязать, пришивать пуговицы и зашивать дыры, – тяжело вздохнула новая служанка господина Годгрома (правителя), одетая в льняное платье и обутая в сандалии.
-     И всё? – Зинета хохотнула.
-     Ещё я умею ходить за продуктами и мыть полы. Если надо, могут приготовить омлет и лепёшки, сварить лапшу или сделать глазунью, – «похвасталась» Гелия.
-     Значит, шить, прясть, ткать, готовить более сложные, чем глазунья, блюда ты не умеешь, – сделала вывод «старая» служанка.
-     Я – не швея, и не стряпуха, – обиделась новая служанка.
-     Ничего. Это дело поправимо – научишься. Дело не хитрое, но и не глупое. К тому же умения и навыки лишними не бывают, – успокоила служанку Гелию служанка Зинета. Она встала. – Ты пока отдохни, а потом приходи на кухню обедать и... учиться, как следует готовить. Ещё увидимся, – она направилась к двери.
-     На кухне? – уточнила у Зинеты служанка-неумеха.
-     Нет, в мастерской. На кухне тебя будет ждать Келофа. Она строгая, но справедливая. И готовит отлично. У неё стоит поучиться, – ответила та и скрылась за дверью.


Во вторую половину дня.
Гелия мыла полы в коридоре. Она развезла немало воды.
«Потом буду вытирать», – решила.
-     У тебя муж будет пьяницей, – услышала она позади себя красивый мужской голос, который, видимо, принадлежал молодому парню.
-     А тебе-то что? Вот, сейчас вымою тебе голову мокрой тряпкой, идиот! – девушка, вместе со шваброй с мокрой тряпкой резко обернулась. Она увидела молодого (примерно её возраста) и красивого парня-слугу, одетого в льняные брюки, рубашку и обутого в сандалии, сделала, было, шаг к нему навстречу, и растянулась на мокром полу. Парень осторожно (чтобы самому не упасть) подошёл к неуклюжей девушке, наклонился и, протянув руку, помог встать служанке.
-     Спасибо, – Гелия поправила растрепавшиеся волосы рукой. – С кем имею честь беседовать?
-     Луринар. К вашим услугам, – улыбнулся очередной новый знакомый.
-     Очень приятно. Гелия, – ответила ему улыбкой неуклюжая служанка.
Они несколько минут стояли молча, внимательно рассматривая друг дружку.
(Пока они так стоят, опишем Луринара: 34 года, красивый, среднего роста, нормального телосложения; со светло-каштановыми волнистыми (большими волнами) волосами чуть ниже шеи длиной и с длинным чубом; с фиолетовыми глазами (глаза большие и очень красивые), тёмными «соболиными» бровями; прямым, несколько широким носом, ртом с пухлыми губами, «овальной» формы лицом)
Первым нарушил молчание Луринар:
-     Извини, что напугал тебя, Гелия. Ты новенькая? – спросил.
-     Наиновейшая, – сострила та. – Можешь идти своей дорогой. Всё равно перемывать придётся.
-     Уже ухожу. Больше не буду мешать. Ещё увидимся, Гелия, – ещё раз улыбнулся Луринар.
-     Конечно, – ухмыльнулась она.
Когда он завернул за угол коридора, Гелия продолжила своё поломытие.


Ближе к вечеру.
Служанки Гелия и Зинета вышивали на пяльцах в мастерской девушек-служанок. Они сидели на стульях рядом с окном, смотрящим в цветущий, зелёный сад. (Тут было тепло, не то, что в горах)
-     О чём ты думаешь, Гелия? – служанка Зинета заметила, что её соседка глядит в окно, на время оставив вышивание.
-     О своих родных – о брате и сестре. Они, наверное, беспокоятся обо мне, считают, что со мной случилось что-то плохое, раз я ещё не вернулась домой, – откликнулась служанка Гелия, вернувшись к вышиванию. – А ещё...
-     А ещё? О чём же ещё? – заинтересовалась Зинета.
-     Я думаю об одном человеке, с которым я познакомилась здесь – в этом дворце, – загадочно произнесла Гелия.
-     Давай я попробую угадать. О Луринаре? Ты мне говорила о вашей встрече во время твоего поломытия, – весело улыбнулась служанке-соседке служанка Зинета.
-     Угадала, – новая служанка слегка покраснела.
-     Он красивый и добрый парень.
-     И, без сомненья, у него есть девушка, – хмыкнула служанка-пленница.
-     Сомневаюсь. Он такой занятой. Ему не до романов, – сообщила по секрету ей «старенькая» служанка.
-     Всё ясно.
Девушки посидели несколько минут молча.
-    Как же мне сообщить моим родным о том, что я здесь, что со мной всё в порядке? – невесело покачала головой похищенная правителем Гелия.
-     Ой! Совсем забыла! – воскликнула Зинета. – До того, как я пришла сюда, мне встретилась служанка Сафора. Она сказала мне, чтобы я тебе передала послание от нашего господина – правителя Годгрома I-го.
-     Послание? – пленница Годгрома была заинтригованна. – Какое послание? – она отложила свою работу на пяльцах на подоконник.
-     Во-первых, он передавал, что твоих родных известят о твоём местонахождении сегодня же; чтобы ты не волновалась.
-     Это очень мило с его стороны, особенно после того, что он сделал, – ухмыльнулась Гелия. (Зинете уже было известно о похищении Гелии правителем Годгромом I-м)
-     И, во-вторых, в 8 часов вечера он ждёт тебя в саду, в беседке.
-     Это ещё зачем? – фыркнула селянка, ставшая служанкой.
-     Кто его знает... Моё дело передать, я и передала, – пожала плечами Зинета.
-     Да, ты права. Спасибо.
-     Да, не за что, подруга, – улыбнулась новой служанке по имени Гелия другая служанка по имени Зинета.
-     Подруга? Подруга – это хорошо... Да, думаю, мы подружимся, – ответила Зинете улыбкой Гелия.


Около 8 часов вечера.
Годгром сидел на скамейке в беседке, в саду. Он ждал Гелию.
Мужчина смотрел на растение, очень похожее на виноград, оплетающее беседку. Он призадумался, и ему вспомнилось, вот, что:
«Примерно год назад у него состоялся такой разговор с его слугой (теперь уже бывшим слугой) Халетом:
-     Неужели вы не понимаете, что ваш народ ненавидит вас, господин Годгром, правитель Годгром I-ый?! – Халет был взволнован. Он мерил большой (мрамор с золотом) зал дворца Годгрома шагами.
-     Мне не нужна их любовь. Они должны хорошо работать на благо страны и исправно платить налоги. И больше ничего, – бросил ему Годгром, стоящий посреди зала.
-     Вы несправедливы.
-     Я несправедлив?! – взбеленился мужчина-правитель. – А почему, с чего, собственно говоря, я должен быть справедливым? И к кому? К жалким людишкам?
-     Какими бы они ни были, они всё равно заслуживают уважения. Ваш дед Реликтиус XVII-ый понимал это, уважал свой народ, ценил его по достоинству, и поэтому народ отвечал ему тем же. Не скажу, чтобы люди обожали его, но, по крайней мере, они его не ненавидели.
-     Я – не Реликтиус XVII-ый, и никогда не пытался подражать ему, – заметил Годгром своему слуге.
-     После того, как ваша жена Марипа оставила этот Мир, вы очень изменились. Вы стали замкнутым и злым. Мир не виноват в смерти вашей любимой жены, – пытался втолковать ему Халет.
-     Лучше бы умерла моя жена Синклития Савелла, – тяжело вздохнул Годгром. – Я никогда её не любил и никогда не полюблю.
-     Она – ханусианка, а ханусиане живут дольше людей. Вам это прекрасно известно, потому что вы сами, как и я, ханусианин, – выдохнул слуга Халет. – К тому же... Госпожа Марипа прожила долгую (для человека) и счастливую жизнь. Она увидела своих потомков – продолжение своего и вашего рода. Она умерла у вас на руках. Вы проводили её в Последний Путь. Ваша жена умерла счастливой, потому что знала, вы позаботитесь о её и ваших потомках. Госпожа Марипа также искренне верила в то, что вы сумеете устроить свою жизнь после её смерти, рано или поздно вновь обретёте счастье, влюбившись в человеческую или ханусианскую женщину, – прибавил мужчина-слуга.
-     Только я никогда не полюблю Синклитию Савеллу. Никогда. У нас с ней не будет общих детей, как бы она и её отец на это не надеялись.
-     На свете много других женщин, кроме вашей первой жены Синклитии Савеллы. И, вполне возможно, одна из них составит ваше счастье, – утешил господина слуга-ханусианин, прекратив хождение из угла в угол.
Они (господин и слуга) помолчали пару минут.
-     Я очень надеюсь на то, что вы станете прежним, господин Годгром, если не ради окружающих вас, то ради себя. Так будет лучше для всех, – выразил надежду ханусианин Халет.
-     Я такой, каким меня сделала моя жизнь, моя судьба, – Годгром тяжело, устало (не с физической, а душевной усталостью) опустился на бархатный диванчик. – Не проси меня измениться. Перемен не будет. Я буду поступать так, как считаю нужным, тем более с моим народом – этими никчемными и бестолковыми людишками.
-     Но ваша покойная жена (госпожа Марипа) была одной из этих «никчемных  и бестолковых людишек»! Её вы любили! Её вы уважали! Ваше отношение к людям... оно несправедливо по отношению к ней, к её доброй памяти! – воскликнул Халет, разочарованный.
-     Это не твоё дело. И уже не её дело. Она оставила меня. Он не имела права оставлять меня! Я так её любил! Так любил! – прокричал Годгром. Он закрыл лицо руками. – Это несправедливо по отношению ко мне, прежде всего по отношению ко мне! Я не заслужил этой боли, этих страданий! Не заслужил! И не заслуживаю!.. Никогда не думал, что мне будет так больно, так горько и так одиноко! Это жестоко!
-     Поэтому ваше сердце ожесточилось? – Халет подошёл к Годгрому I-у, сел рядом с ним.
-     Сейчас это уже не важно, – промолвил тот, убрав руки от лица.
-     А что важно? Что может быть важнее?.. Вы должны понять причины вашего странного и жестокого поведения, господин Годгром. Может быть, даже пересмотреть всю свою жизнь. И в первую очередь должны смириться со смертью вашей любимой жены – госпожи Марипы. Должны отпустить её, фигурально выражаясь, – посоветовал господину Годгрому как другу слуга Халет.
-     Я никогда её не забуду, – покачал головой господин Годгром, опустошённый, разбитый горем. Халету даже показалось, что этот господин лелеет свои страдания, пестует их.
-     Я и не прошу вас забыть вашу любовь (вашу Марипу), потому что знаю, это невозможно. А только прошу изменить своё отношение к этой ситуации. Да, вы потеряли свою любимую – это факт. Но вы знаете, понимаете, что ничего не можете изменить. Что можно сделать в такой ситуации? Первое – это смириться с произошедшим. Второе – помнить только хорошее (помнить любовь Марипы и любовь к Марипе). Третье – попытаться стать счастливым и сделать счастливыми других; по крайней мере, попытаться. Ваш народ заслуживает справедливого правителя, а не тирана, – Халет похлопал правителя по плечу как друга, как брата. Мужчина очень переживал за правителя Годгрома I-го не как за правителя, а как за родного и близкого, очень дорогого ему ханусианина, которого он знал долгие годы, к которому был привязан всей душой.
-     Я – не тиран, – Годгром надул губы, обиженный.
-     Пока ещё не тиран, но можете им стать. Всё к тому идёт.
-     Ты не можешь знать того, что будет, – криво ухмыльнулся Годгром I.
-     Уже сейчас вы повышаете налоги, хотя в этом нет необходимости. Вы ведёте бессмысленное строительство своих новых многочисленных замков и дворцов. Вы похищаете хорошеньких девушек и женщин и делаете их своими любовницами, – горячо произнёс Халет. Он никогда не думал, что его господин, его друг станет таким.
-     Ещё ни одна из них не была против, очарованная или мной самим, или моим статусом правителя. И ни одна из них не осталась в накладе – всех я щедро одарил золотом и драгоценностями, – усмехнулся мужчина-правитель.
-     Это называется – разбазаривание государственной казны, – невесело сообщил тому слуга. – Ваш дед (Реликтиус XVII) был мудрее. И ваш отец, наверняка...
Годгром вскочил на ноги, взбешённый.
-     Значит, я – никчемный правитель! Как ты можешь об этом судить! Да что ты в этом понимаешь! Ты ничего не добился в своей жизни, Халет! Ты – жалкий слуга! – словно стараясь больнее уколоть, бросил Халету-слуге Годгром-правитель.
Халет тоже встал. Он тяжело поднялся, ведь на него давил груз проблем и переживаний за своего правителя и за своего друга (в одном лице).
-     Вы не видите дальше своего носа, господин Годгром, правитель Годгром I-ый. Вы слепы. В конце концов, вы останетесь одни, потому что все, кому вы дороги, покинут вас. И в этом вы будете виноваты сами. Вы сами отталкиваете друзей, тех, кто желает вам блага.
-     Ты можешь уйти первым, Халет. Я не держу тебя. Уходи. Убирайся! – в гневе закричал Годгром I-ый. – Ты мне больше не нужен! Советчик нашёлся! Да что ты понимаешь в моей жизни! Глупый советчик! Во-о-он!!! – мужчина аж побагровел от гнева.
-     Ну и отлично! Я уйду. Исполню ваше заветное желание остаться одному, без друзей, – выдохнул опечаленный и разбитый, разочарованный и оскорблённый Халет. – Прощайте, правитель Годгром I-ый! Прощайте навсегда! Вы меня больше никогда не увидите. Прощайте!
-     Убирайся! Ты мне не нужен! Мне никто не нужен! Я прекрасно проживу своим умом, без глупых советов глупых друзей! Никто мне не нужен! Никто!!! – прокричал Годгром, указывая рукой на входные двери.   
Халет быстрыми шагами пересёк зал, раскрыл двери, а потом с шумом захлопнул их за собой. Несколько минут спустя он улетел из дворца. Больше Годгром его не видел».
«Теперь я совсем один. Дети давно устроили свою судьбу и покинули отчий дом. Халет покинул страну... Я совсем один... И так даже лучше! Когда никого нет, некого терять, не будет боли потерь», – сказал правитель Годгром I самому себе сейчас, год спустя. Но от этих слов господину Годгрому не стало легче на душе. Его душа осталась такой же больной, разбитой, опустошённой и без надежд на лучшее, более светлое будущее.