Диалог про курение
Прошли годы, я сделался (все там будем) в больничной поликлинике гостем частым; лишние сверх еды, питья и табака деньги мои, что вполне бы могли найти себе лучшее применение в руках хотя бы детей моих, стали растворяться в кассовых окошечках аптек и в карманах без меры прожорливых, но спорной квалификации докторов, и запах «дегтя» заполонил-таки все мое нутро, но тот добрый маленький, в кругленьких очечках доктор по-прежнему так и остался для меня пускай потускневшей, но все еще светлой иконкой в углу заброшенной, с прогнившим дырявым куполом и заплесневелыми стенами церкви. Легко полюбить все человечество, но трудно одного человека – говорил Достоевский; легко хаять всю медицину, но трудно удержать в ладонях памяти того, кто всего лишь, не обещая, что выживешь, дал тебе когда-то покурить.
Сегодня в поликлинике было особенно людно. В очередях у кабинетов можно было встретить два-три молодые, пышущие здоровьем лица, томящиеся понадобившемся кому-то обследованием, которое легко покупается по чуть ли не на стене вывешенному тарифу, да видать денег не было, остальные же – сплошь старики. Какой неглубокий юноша может и скажет, что мол старики ходят в больницу от пенсионной их скуки, но это не так. Старики ходят сюда таки от боли, от боли и неизъяснимого, не оправдываемого логикой желания непременно жить. По метрике (оставив за скобками старость слишком пожившей души моей) я еще не вполне старик, даже не пенсионер, наверное поэтому все эти разговоры в больничных очередях о болячках, о пользе и дешевизне народных средств и о мировых ценах на нефть меня изрядно донимают. Здесь (такое еще бывает, как ни странно, в банях) люди, вне зависимости от воспитания и образования, выравниваются интеллектом даже не усредненно, в по самому низкому в очереди показателю. Я, конечно, не из Оксфорда, но предпочитаю дожидаться своей очереди на лестнице, где, невзирая на федеральную борьбу с курением, за курение не гоняли, если подняться на марш выше последнего этажа, тут пускай и нещадно пахнет дымом, но хоть не больницею. Я курил уже третью сигарету, ибо домашняя привычка к трубке предполагает долгое по количеству затяжек курение. На лестничной площадке этажом ниже разговаривали двое. Предмет беседы их был все тот же и я бы не стал прислушиваться, кабы не пара любопытных сравнений, выказавших в одном из собеседников известную образность мышления.
- Вы неправы. Нельзя кусать руку дающего. Есть же и хорошие врачи в конце концов, и не каждый же, согласитесь, вор и дилетант? – увещевал первый.
- Как говорится в одном бородатом антисемитском анекдоте: а хороших евреев – в хорошие гробы, - желчно усмехнулся второй. - Мое презрение, мое нежелание держать в своем понимании эскулапов этих за людей нормальных, зиждется исключительно на собственном опыте болезней и отсутствии хоть какого-то знака, свойственного любому уравнению, при сравнении пользы и затрат на эту якобы пользу. Когда мы с вами слышим, как некий некто утверждает, будто бы все бабы – дуры (или пусть все мужики – неважно), мы скорее всего должны предположить лишь то, что дурой оказалась исключительно некоторая конкретная женщина, и то лишь по отношению к нему, который, разумеется, еще сто раз проверить – не дурак ли и сам? Как же из этого зыбкого материала можно умозаключать, что все бабы, простите за уличность слова, суки? Всякий наугад взятый врач, равно как и баба, наверное хороший, то есть задуман хорошим. Кто ж упрекнет создателя, будто бы тот все не так задумал? Задумано классно, спору нет…, ежели глядеть на закат или в звездное небо, но вот исполнено как?.. По выходе из ординатуры они пожалуй даже и все, кто чуть менее, кто более, умны, образованы и даже чтут, а не просто помнят наизусть клятву Гиппократа, но взгляните на них лет эдак через пяток. Ведь это же стыдно смотреть…, да и повторять глупо, ибо ничего не изменилось в медицине с тех пор, что описаны Чеховым в его Палате № 6. Хорошие врачи, говорите?..
Последовавшая пауза наверное была многозначительной во взгляде оратора, если б мне пришлось видеть собеседников. Первый однако не отвечал и второй наконец продолжил:
- Но оставим за скобками хороших врачей, коих по телевизору…, в общем где-то да есть. Представьте себе писателя, не того, чья тряпичная книга в руке всякой дуры во всяком метро, а который все пишет и пишет, а его все не издают и не издают; или следователя, который ловит и ловит преступников, а их все выпускают и выпускают на волю оправданными. Не так ли и врач? Он лечит нас, лечит, а мы всё дохнем и дохнем. Тут у любого руки опустятся. Писатель – тот просто сопьется или в лучшем для него случае перестанет писать, а вот следователь, зная наперед, что вора отпустят (за мзду, разумеется), почешет в затылке, да и возьмет однажды мзду эту сам, а единожды солгав…
Оратор видимо придавал большое значение паузам, а я закурил очередную сигарету, рискуя пропустить свою очередь. Не то чтобы я слышал нечто новое – просто мне понравилось про следователя.
- Таким образом, - продолжал памфлетист, будто ободренный незримым моим вниманием, - мы получаем коррумпированную полицию. Но следователя хотя бы можно понять – воры все равно не переведутся, а тот факт, что деньги пошли не в один, так в другой карман – нас с вами не утешит никак, но и ситуации вокруг не поменяет, разве что, дабы поддерживать статистику раскрываемости, начнут ловить невиновных и сажать укравших неудачно. Ну вор-то, хотя бы тот, что заплатил, – на свободе? Но за что берет врач, ежели результат его действий, за деньги или без оных, есть погост? В известном смысле, понимаю я, погост и есть наша свобода, свобода от боли, от утомительной борьбы за жизнь, но тогда зачем платить, ежели она и так наступит?..
- Мне кажется, вы похожи сейчас как раз на вашего же героя, что обжегшись на одной бабе проклинает весь женский род, - возразил наконец первый.
- Отнюдь, - не соглашался второй. – Моя матушка, царствие ей небесное, никогда врачам не платила, кроме извечной апостериорной коробки конфет, и померла на койке в коридоре этой вот больницы, потому что в палате мест не было, но померла в семьдесят пять. Недавно померла Елена Образцова, мировая величина, померла в германской клинике за немереные сотни тысяч и тоже в семьдесят пять. Значит платим мы врачам не за пользу, а за внимательное всего лишь отношение, ибо что до унятия болей – так за лекарства все равно платится отдельно? Снизойди на вас любопытство, свободное время и деньги, просто ради хохмы, сходите сейчас к бесплатному своему, а после к платному – вы получите два, как под копирку, рецепта, только этот вам нахамит, чтобы впредь неповадно было докучать ему своим нытьем, а другой, с милою улыбкою, прежде чем выписать лекарство, пошлет по кругу к еще семи дорогущим врачам, которые тоже одарены обворожительной улыбкою, и выпишет его на основании глубочайших исследований, а это гадость, уважаемый мой товарищ по бесплатному несчастью. Гадость, потому что воры, что обирают нас за похороны на кладбищах, берут хотя бы один раз, а эти…, эти лечат нас только для того, чтобы мы продолжали болеть и продолжали нести деньги, а ежели мы денег не несем, то с какого перепугу нас лечить-то? Наша смерть ему прямое облегчение.
- Так выходит, что платные-то все-таки лечат и вы сами себе противоречите? Но, простите, мне пора на процедуры. Здоровья вам.
- Бесплатные, полагаю, процедуры-то? – крикнул пессимист вслед, озленный, что похоже действительно сам себе противоречил.
Во рту у меня было горько от чрезмерно сигарет, но и на душе тоже стало отчего-то горько. Я никак не мог понять, горько ли мне за врачей, за их ли пациентов; горько оттого ли, что натурально вряд ли есть им дело, отчего болят мои ноги; оттого ли, что не отложи я на подарок внучке, то вряд ли бы пошел в бесплатную поликлинику, а если бы пошел в платную, то после корил бы себя за бессмысленную трату, ибо диагноз моей болезни – преждевременная старость, что просто ненужно было столько курить всю жизнь, что ноги оттого и не ходят?.. И лишь дальней тусклой иконкой в углу темной, пахнущей плесенью церкви вдруг всплыл образ того доброго маленького, в кругленьких очечках доктора, что давал мне покурить в реанимации… Может, есть они на свете, хорошие врачи-то?
Свидетельство о публикации №215020100933
Игорь Семёнов 2 02.02.2015 10:05 Заявить о нарушении