Я видел это, видел

Когда я проходил мимо. Прохожу мимо. И в последний раз. Я чувствовал. Что? Чувствовал я. Журчание невозможных вод. Это местечко так необъяснимо притягивает. Стойте. Да.  Особенно в этот вечерний час. Дурные женщины да лихие ребята болтают без умолку неподалеку. Раскачиваются из стороны в сторону, совокупляясь в порыве ветра, страсти:  под древесные симфонии ночного парка.
Я пришел сюда. Меня привели. В этот мир. И, верно, я здесь не первый. Сажусь. Деревянная и влажная на ощупь. Скамейка похожа на колючую промежность тетки Сюзанны. Только бы без заноз. Поддаюсь пороку блаженного беспамятства, закрываю глаза. Не отказался бы от горячительного, но ничего. Это ничего, что сегодня я до отвращения трезвый.

Кто-то за спиной считает вслух. Десять, девять, восемь, семь…. Ку-ку-ку. Храпит и ворочается фигура напротив. Скрежет зубов, запах затянутой на шее веревки. Бутылка в мешке – хороша добыча. Звонкий бух. Встает, пошатываясь, скулит и. Ни звука.

Громкий мужской смех, сопровождаемый сочной бранью. Не дам ни цента, прочь. Уходит, почуяв нищету моих карманов. Мозги в бутылке.
Стойте, кажется. Да, со мной кто-то здоровается. Чувствую запах хлеба. Аппетитные запахи пекарни. Вежливо протягиваю руку, приветствую. Мгновение. Пустота. О, неужели мне почудилось. Глаза  решительно отказываюсь открывать.
Умеешь видеть – будешь видеть. И я вижу.

Наконец, моя рука встречается с другой. С другой ни на что не похожей ручкой. Дамской! Тонкокожей, узкокостной.

- Здравствуйте, Джордж, - говорит рука.
- Добрый вечер, - отвечаю.
- А я знаю вас.
- Откуда же?
- Но мы не были толком знакомы. До сегодняшнего дня. Кажется, я видела вас у себя дома.
- Интересно.

И правда интересно. Неподдельно. Пауза. Рука уселась рядом, медленно почесывается, оправила подол платья. Как славно пахнет хлебом от этой особы с по-человечески теплой ладонью.   

- Интересно, - повторяю я. – Вы правы. На той неделе я бывал там-то и там-то. Не помню где. Но бывал. Может, и к вам заходил.
- Какой вы смешной. Вы точно Джордж?
- Наверное. Сегодня для вас я могу быть кем угодно.
- Вы меня уморите!  - хихикает и снова почесывается.
А голосок певчий, звонкий. Увидеть бы эту птичку, но глаза, глаза. Закрыты. Плотно-бесповоротно.

 -Вы не представились.
- Да, простите. Меня зовут Дэйзи.
- Дэйзи. Не знаю ни одной Дэйзи. Не знал. «До сегодняшнего дня».
Снова смеется. Кажется, я ей понравился. Не исключаю, что и она нравится мне.
- Вы устали, да? Очень? – спрашивает Дэйзи.
- Отчего же?
- У вас закрыты глаза.
- Да? Странно. А я и не заметил.
- Какой вы забавный! Хотите жвачку?
- Нет, спасибо.
- Тогда я вас не поцелую.
- Давайте скорее свою жвачку.
- Вы меня просто с ума сводите!

Рассмеялась непрекращающимся смехом. Девчонка. Должно быть, славная. Может, кухарка. Гладит меня по рукаву пальто. Какое удовольствие, какое блаженство. 
- А вы бы отлично справились с ролью, если бы были актером. Так трагикомично парируете.
- У меня и шпага есть. Хотите покажу?
- Для начала откройте глаза и посмотрите на меня. Вдруг я вам не понравлюсь.
- Вы правы. Может, я зажмурил глаза от страха, как только увидел вас.
- Вы не похожи на тех мужчин, кто пользуется успехом у женщин.
- Спасибо, - говорю, учтиво кивая. – Вы такая милая! Кажется, я зверски голоден. Составите мне компанию?
-Завтра,  я бы с радостью поужинала с вами завтра. 
- Вам не нужно никуда идти. Тем более завтра. У меня все с собой, смотрите, - достаю из рюкзака газетный сверток, - вот: свиные сосиски.
- Но я не ем мяса.
- Тогда вам повезло. Специально для вас у меня есть немного яичной скорлупы. Полезайте-ка вот в этот карман. И пилюли. Не помню от чего.
- Ну, вы и циркач! Просто прелесть. Знаете, пожалуй, я сыта. Давайте-ка и правда встретимся завтра. Я вас приглашаю в кино. Пойдете? Мне нравятся комедии, о, я так люблю посмеяться. Вы уже, наверное, заметили. Подождите. Я оставлю вам свой номер. Вы мне позвоните? Я буду ждать. Позвоните? Да?
- Простите, у меня нет дома телефона.
- Тогда я зайду за вами?
- Не стоит.
- Но, мне показалось, я вам понравилась. И вы мне кажитесь таким…. Хорошим!
- Дэйзи, я ценю ваше упорство. Другой бы на моем месте уже вспотел бы от возбуждения. Да что говорить, посмотрите, мой лоб уже давно покрыт испариной!
- Тогда моргните в знак согласия.
- Вы смеетесь? – говорю.
- Нет. 

И замолчала. Я и сам не заметил, что все это время сидел с закрытыми глазами. Вероятно, романтическое томление нынче в моде. Думает, я рыцарь. А собака-повадырь, привязанная к дереву – мой конь. Да эта особа вообще не обратила на пса никакого внимания. Или сейчас настолько темно, что я не заметил, как собаку отвязали и похитили?

- Который час, Дэйзи?
- Вам пора?
- Сколько времени?
- Скоро одиннадцать.
- Я думал, порядочные женщины в это время сидят дома и распивают чаи со своими няньками.
- А кто сказал, что я порядочная, - сказала она, эта Дэйзи, и расхохоталась. Да так надменно. С вызовом.

Рассмеялся и я. Действительно смешно получилось. Какое интересное знакомство я свел, да еще и с проституткой. Впрочем, для этих мест это предсказуемо.
- Что ж, тогда мой черед раскрыть  перед вами карты. Увы, у меня нет ни одного козыря.

- Валяйте, - говорит.
Я улыбнулся. Улыбнулся широко и громко, во весь голос. А потом открыл глаза.
- А где ваши глаза? - спрашивает она. В голосе чувствуется недоумение, точно из мешка достала самого драного кота.
- На месте. Разве нет?
- Но ваши глазницы пусты.
- А вы слепы.
- А вы правы. Слепа на правый глаз. Но левый еще в игре – смеется. Да что там – заливается от хохота!
- Тогда нам есть что обсудить, - говорю, и по-джентльменски протягиваю ей руку.

Она жадно набрасывается на мою руку своей тонкокожей ладонью, и мы уходим.
О привязанном к дереву Джиме я вспоминаю только под утро.