Жертва

Часть первая.

Реммао Тот, наследник и руководитель корпорации «Тот». Богатый, успешный делец, чьи заводы, фабрики и верфи производят продукцию для нужд Империи, принося огромные доходы. Он был потомком того человека, который в своё время поддержал Императора и создание Империи. Того человека, который поддержал вхождение Тейлона в состав Империи. Нахти Тот был его отцом, он был отцом огромной производственной империи созданной им с подачи очень влиятельных политических и теократических кругов Тейлона. Они же повлияли на решение отца оказать содействие растущей Империи. А он, Реммао Тот, стал тем кто поддержал политических противников Империи. И сейчас, уезжая из Центрополиса, столицы Тейлона, его не покидало сомнение – а верно ли он поступил, связавшись с этим авантюристом, отпрыском знатного дворянского рода - Уоти Холдуном.
Уот… Жалкий ублюдок, плохая пародия на своих славных предков, тех, кто веками защищал народ Тейлона от орд варваров идущих в страну с севера и востока. Его семья была хранителем ворот Тейлона – города Центрополиса, города, где многие сотни лет собирались знатные княжеские рода Тейлона, что бы выбрать Вече – политический орган который руководил страной. Род Холдунов – был всегда центром всей жизни страны. Благодаря мудрости сынов этого рода Тейлон веками сохранял своё могущество и единство, не смотря на все напасти, что поджидали его на историческом пути.
Реммао посмотрел в окно, за которым мелькали чёрные и гладкие, словно отполированные какой-то исполинской машиной, гранитные утёсы Тёмного хребта. Мерное постукивание колес поезда и раскачивание вагона убаюкивало как колыбельная. Но мысли, которые вились клубком, словно змеи в брачный период, не давали отдаться в руки спокойствия и сна.
Скотина Уот. Он связался с колхидианскими торговцами, купцами, чей промысел уходит глубоко в века, барыгами для которых личная выгода дороже родной матери. Он понадеялся приумножить свои богатства, обильно росшие с доходов, которые он получает от своих металлургических заводов в Тейлоне. Прикрылся маской национально-освободительной борьбы… Идиот, глупец, который втянул Тейлон в пучину гражданской войны. Но как же он, Реммао Тот умудрился вляпаться в это дерьмо? Как угораздило его, промышленника, связаться с этими высокородными сепаратистами? Империя не простит ему такой выходки. Боги выльют чашу гнева ему на голову, обратят его нежное тело в прах… Ущербный поддонок, скорей всего так бы сказал отец...
Реммао тяжело вздохнул, запрокинул голову, прислонившись макушкой к спинке кресла в котором сидел. Пробегая глазами по потолку, он остановился на шикарной люстре, что висела в центре. Старая, серебряная люстра с хрустальными плафонами была, когда-то, куплена отцом… Отец. Он бы не одобрил такого решения.
Реммао взял с журнального столика серебряный колокольчик и несколько раз тряхнул его в воздухе, от чего тот жалобно звякнул, словно осознавая настроение своего хозяина. Дверь, ведущая в комнату, отварилась, утонув в межкомнатной перегородке. На пороге появился слуга, который в почтении к своему хозяину склонил голову, ожидая указаний.
- Исса, свяжись с управляющим моего дома в Гирсе – пусть готовит транспорт, по прибытии на вокзал мы поедем в мой зикурат. И пусть предупредит управляющего поместьем, что мы прибудем. Пусть он всё подготовит к нашему приезду.
- Господин не будет останавливаться в своем доме в Гирсе?
- Нет. Не думаю что сейчас это необходимо, да и безопасно.
- Хорошо господин, всё будет сделано.
Слуга поклонился, и, попятившись, закрыл за собой дверь. Реммао проводив взглядом слугу, налил себе бокал ринорского вина.
Холдун, с уходом старого главы семейства он должен был стать первой фигурой в Тейлоне. Но не стал. Император ввел институт номархов в Империи. Теперь власть в государствах членах Империи уже не могла принадлежать национальной элите. Власть целиком уходила к Императору. Все это приняли. Потому как это было известно ещё со времен становления Империи. И отец Уота так же знал об этом. И сам Уот знал. Но терять власть этот самовлюблённый отпрыск древнего дворянского рода не хотел. Сепаратизм стал его идеологией. Жажда власти толкнула его к нарушению клятвы данной его предками Империи.
Союз колхидианцев и тейлонских сепаратистов обрел форму, он обрел ту мотивацию, которая дала новый толчок к давнему желанию двух государств – сателлитов обрести гегемонию в это стратегически важном регионе Януса. Колхидианские купцы издавна вкладывали деньги в конфликты. Их связи и средства им это позволяли. Позволяли начинать войны, влиять на политику целых государств, решать судьбы народов. Империя перекрыла их каналы. Им позволили торговать, но торговля стала ограниченной – если это касалось варварских племен, и не столь прибыльной – если это касалось торговли внутри Империи. Отсутствие границ убрало многие возможности для игры на ценах, а точнее для спекуляций. А торговля и война были всегда для колхидианцев основой их могущества и богатства. Маленькое княжество, практически город-государство было сильно интригами, торговлей, своей замкнутостью и патриархальностью. Торговцы и воины, это всё что известно о колхидианцах.
Уот и Абсалон, глава гильдии Колхиды, заключили союз, встав на тропу войны против Империи. Тысячи наемников потекли с Чёрной пустыни в Колхиду и Тейлон. Орды сарсаров зашевелились, ища выгоды от предстоящей войны. Гринги всё чаще стали пересекать границы Империи, вливаясь в ряды армий сепаратистов. Чёрный рынок оружия вырос за считанные дни, нелегальная торговля оружием стала самой выгодной в Империи. Агенты колхидианцев заполонили промышленные предприятия Империи. Но Империя тщательно оберегала свои секреты… Святой орден, и фаланга берегли секреты производства оружия. По всем городам начали находить сотни трупов нерадивых перекупщиков и шпионов. Инквизиция начала свой смертельный поход.
Сделав пару глотков вина, Реммао погладил рукой подлокотник кресла, словно стараясь запомнить мягкую шероховатость обивки. Когда-то это кресло было любимым у отца. Он любил сидеть в нём перед камином в их доме, в том старом доме, где, когда-то, состоялась встреча его отца и верховных жрецов и первослужителей. Что бы сказал отец на его положение, на его союз с сепаратистами? Что заставило его поддержать мятежников? Когда он ступил на путь отступничества от Империи?
За полгода до сегодняшнего дня, Реммао встретился с первослужителем Священного Синода в ресторане «Бабилон». Они обсуждали вопросы, связанные с новым Имперским заказом на новую технику для Имперских легионов. Тогда сидя в отдельной комнате самого дорого ресторана в Центрополисе он думал только о возможных прибылях, что сулила новая сделка с Империей. Первослужитель объяснял ему порядок того, как и в какой последовательности имперские инженера будут воплощать проект в жизнь, что требовалось от самого Тота, и каким путем будет идти расчёт за продукцию, которую станут выпускать на верфях Тота. Судя по первоначальным суммам, проект, сулил стать очень крупным делом, приносящим огромные доходы. Реммао, после оглашения предварительных сумм сделки, уже не слушал первослужителя внимательно и старался не вникать в чепуху, что нёс старый жрец о безопасности на предприятии. Именно тогда прозвучало имя Уота Холдуна, но Реммао пропустил это мимо ушей, довольный выгодой он опрокидывал в себя бокал за бокалом ринорского вина, хмель и жажда наживы затмила ему разум. Уот занимался поставкой цветных металлов для предприятий Тота, растущее производство требовало большего объёма поставок и потому Тот не обратил внимания на слова первослужителя.
По крыше вагона прокатился шуршащий, приглушенный шум, Реммао посмотрел в окно, по стеклу которого уже побежали струи воды. Серая пелена дождя скрыла мелькавшие за окном утёсы Тёмного хребта. Дождь. Этой весной дожди шли практически безостановочно, лишь изредка, когда Сет скрывал Хотт, дождь переходил в снег, и раскисшая земля покрывалась ледяной коркой. Убогому времени и убогим людским мыслям Боги посылали хмурую и мерзкую, как рабочие уровни и кварталы Центрополиса, погоду. Боги говорили о том, что убогим людям – убогий мир.
Именно тогда Реммао услышал из уст первослужителя рекомендации о том, что следовало переправить часть грузов предназначавшихся для Империи – Уоту Холдуну. И именно тогда он услышал о необходимости поддержать, хорошие начиная хорошего человека. Первослужитель упомянул о старой дружбе семьи Тотов с жрецами Священного Синода и о том как они посодействовали отцу Реммао стать крупнейшим промышленником в Тейлоне, и одним из крупнейших в Империи.
Да. Именно после этого с ним связался Уот и назначил встречу в своем родовом поместье – мастабе Холдунов в Центрополисе. Старая, огромная, родовая мастаба и окружающий её сад находились в районе северного вокзала, некогда историческом, а теперь торговом районе Центрополиса. Тейлонский князь просил Тота отгрузить дополнительно пневмокарабины для княжьих дружин и кривые, тейлонские, мечи и щиты из пластоволокна для ополчения, которое по его словам должно было стать на страже порядка в княжих усадьбах Тейлона. Расчёт за товар предлагал делать в металлах – алюминии, меди, свинце. Он много говорил о прошлом величии Тейлона, о национальном самоопределении и важности сохранения традиций, приобретении самостоятельности. Реммао хоть и был состоятельным, богатым, человеком, но он старался не лезть в политику. С детства он проводил дни на производстве вместе с отцом. Новый мир технологий пришедших вместе с Империей сулил массу интересных вещей. Став юношей, он погрузился в дела отца, вмести с ним, наращивая экономическую независимость семьи.
Он бы никогда не стал связывать себя какими либо политическими интригами с Уотом если бы не слова первослужителя. Да именно с этих слов всё и началось. Началось его общение с сепаратистами которое сегодня, спустя полгода, закончилось бегством из объятого мятежом Центрополиса. Но почему? Почему первослужитель, культовый жрец и носитель знаний, опора Империи толкнул его к этому шагу. Или может, Реммао, не правильно понял смысл сказанного жрецом, зашел дальше, чем этого требовали от него. Да и чего вообще они добивались, сводя его с Уотом?
Локомотив поезда издал натужный, механический вой. Звук пробежал по всему составу, вызывая вибрацию вагонов и сообщая о том, что он приближается к станции назначения. Вслед за сигналом локомотива дверь в комнату, прошелестев как падающая осенью листва, скрылась вглубь перегородки. Учтивый слуга поклонился своему господину.
- Господин, мы прибываем в Гирс. Я уведомил Вашего управляющего о вашем распоряжении, транспорт с охраной ждёт вас на перроне вокзала.
- Хорошо Исса, ты молодец. Иди, готовь вещи, ничего не забудь – я думаю, мы не скоро отправимся в обратный путь.
- Да мой Господин. Управляющий просил Вас надеть кирасу под одежду перед выходом. В городе беспорядки и ведутся уличные бои.
- Хорошо Исса, спасибо, можешь идти.


Часть вторая.

Гирс. Город, промышленный и торговый центр на севере Тейлона. Он расположился на одном из двух концов Змеиного перевала – самого короткого пути из Тейлона в Бастард через Тёмный хребет, на другом выходе из его находился Мен-Нефер, столица Бастарда. Город состоял из пяти уровней, ступенями прилепившись к склонам и осыпям хребта, южную и восточною части города составляли промышленные предприятия и высотки рабочих казарм, западную и северо-западную, растянувшись на все пять уровней, занимал монастырь Священного Синода. Центральную часть, между промзоной и монастырём, занимали жилые кварталы, ремесленные мастерские, торговые рынки и складские помещения купеческих гильдий. Железнодорожный вокзал располагался на пятом, самом верхнем, уровне города и представлял собой длинный широкий перрон и вытянутое вдоль его одноэтажное здание, за которым находилась привокзальная площадь со стоянками автомобилей и рикш. В помещении вокзала располагалась харчевня, зал ожидания, несколько ночлежек и пара-тройка ремесленников занимавшихся ремонтом автомобилей, колясок рикш и починкой одежды, обуви. В таком виде здешний вокзал больше напоминал придорожный трактир, чем своих вокзальных собратьев из Центрополиса или других городов Империи. Обычно перрон был занят палатками мелких торговцев, но сегодня, когда Реммао в сопровождении своего слуги вышел из своего вагона, прикрепленного в конце состава, вся местность вокруг вокзала была занята другой публикой. Ратники и сотники из княжьей дружины заполнили перрон, расположившись, кто в оцеплении и на постах, кто прямо на бетонных плитах перрона – чистя оружие, проверяя снаряжение и копаясь в ящиках с армейской амуницией. От грузовых вагонов до здания вокзала, выстроившись цепочкой, с закинутыми за спину щитами и прикрепленными к поясам мечами, ополченцы разгружали, передовая друг другу, ящики с припасами и снаряжением. На дальнем, западном, краю перрона стояли несколько, обгоревших, остовов автомобилей, чуть дальше, над городскими кварталами пятого уровня, поднимался дым от пожаров. Из-за тумана и дождя дым стелился над зданиями, окутывая их и донося до вокзала запах горящей краски и горелого мяса. На крыше вокзала расположились пятеро или шестеро всадников на крысомахах, серых животных с короткой, густой шерстью, маленькими ушами и красными, на выкат, глазами. Всадники были одеты в одежду из шкур, обшитую стальными пластинами и стальной сеткой, рогатые кожаные шлемы, у каждого за спиной был пневмоган, к левой ноге прикреплен маленький щит, а в правой руке они держали чеканы. Это были аканданские наёмники – жители южных регионов Империи, часто нанимавшиеся вместе с сарсарами и грингами в частные, охранные, армии купцов колхидианцев.

Барути, управляющий домом Тотов в Гирсе, встречал Реммао в сопровождении охраны, отставных легионеров одетых в одежду с гербом семьи Тотов – стилизованной под весы буквы «Т», вооруженных пневмопистолетами и короткими, шестидесяти сантиметровыми клинками.
- Мой господин. Сепаратисты оцепили здание вокзала, к сожалению, я не имел возможности подогнать автокарету к перрону. Придется пройтись к привокзальной площади, тут немного мой господин, - управляющий почтительно поклонился, приложив руку груди.
Реммао поморщился, эта антиимперская сволочь, воюющая его оружием, теперь диктует ему условия.
- Сепаратистская гнусь и жалкие отбросы.
Один из ратников, стоящих в оцеплении вдоль перрона услышав сказанные Тотом слова, повернул голову в сторону их источника. По лицу воина было видно не полное понимание всего сказано, но между тем сведенные брови и острый взгляд прищуренных глаз говорил, что ратник понял, кому было адресовано гневное высказывание.
- Мой господин, нам лучше поспешить. Не думаю что здесь лучшее место и время для дебатов.
- С этим отребьем я дискусы вести не намерен., давай веди нас к транспорту – уберемся отсюда побыстрее – тут смердит.
Барути, кивнув головой, повёл группу к стоящим у привокзальной площади автомобилям. Обойдя здание вокзала, они увидели как группа ополченцев, под присмотром дружинников, штабелями складывают трупы, расчищая площадь от последствий недавнего боя. Молодой, совсем юный, ополченец обливал тела людей каминным топливом, черпая его ведром из большой бадьи стоящей рядом. Стоящие неподалёку дружинники о чём-то весело переговаривались и смеялись, регулярно прикладываясь к своим походным фляжкам. Посередине площади, у станции метролифта, стояла группа из десяти-пятнадцати дружинников, периодически один из них заглядывал в наклонную шахту, пуская туда очередь из пневмогана или кидая фугасную гранату. У края уровня, на противоположном конце площади, напротив вокзала, стояли две переносные кинетические установки «Скорпион», прислуга, обслуживающая орудия, вела огонь по целям находящимся на уровень или два ниже.
- Мой господин, - Барути, протянув левую руку вперед, указал на автокарету стоящую рядом с грузовичком в десяти метрах от них. – Я взял ваш лучший автомобиль, учитывая условия в городе. На нём будет безопасней. 
Вся группа поспешила занять места в авто, охранники, распределившись частью, сели в грузовик-пикап, другие забрались на луки автокареты. Реммао, сел спиной к дороге поближе к окну, на что Барути попробовал возразить.
- Барути, оставь, я хочу посмотреть, что творится на улицах города.
Управляющий, тяжело вздохнув, бросил попытки убедить хозяина сесть на задние, центральное кресло, – наиболее защищенное в автомобиле место. Он махнул рукой давая знак водителю, и тот, молча кивнув, завел мотор и начал выводить автомобиль на проспект идущий вдоль всего уровня.
- Ты мне лучше расскажи, что там с моими предприятиями и что вообще случилось в городе за последнее время. С того момента, когда появились эти… Недоделанные борцы за независимость.
- Вам уже, наверное, известно о том инциденте, две недели назад, связанным с обстрелом транспорта тейлонского легиона идущего в Ринор? – спросил Барути.
- Да об этом я в курсе, все газеты писали об этом, ты начни с момента прямого конфликта, когда начались столкновения в городе.
- Да-да мой господин. После тех событий местный экзекутор и фаланга, при помощи сил префектуры, взяли под контроль все предприятия города. Я имею ввиду такие крупные как ваши, мой господин. Говорят, была сильная резня в рабочих казармах, было убито множество сепаратистов. После этого наступило некоторое затишье, пока два дня назад со стороны железной дороги не началось вторжение сил мятежников в город. Аканданские наездники, княжеские дружинники при большом количестве ополченцев попытались захватить промзону и вокзал. Бой шел часов двенадцать-четырнадцать, но кроме вокзала сепаратисты никуда не продвинулись, по сообщениям нашей охранки, от трупов в промзоне ступить некуда было, выгребали тяжелой техникой. Оборудование не пострадало, рабочих погибло мало – на производстве это не сказалось. Мятежники разграбили пару складов с оружием и снаряжением. Но в целом потери минимальны. Учитывая масштабы бойни.
Реммао, слушая управляющего, смотрел в окно, за которым проплывали картины прошедших уличных боёв. Трупы животных, людей, брошенные коляски рикш и сгоревшая техника – всё смешалось одну, залитую кровью, массу. Дымились сожженные здания, ветер трепал разорванные палатки, одежду людей. Моросящий дождь обильно заливал всё это водой, словно сами боги рыдали над человеческим зверством, что творилось в городе, а серый туман и клочки, черного, разрываемого ветром, дыма пытались скрыть эту картину от их глаз.
- Как они этот уровень умудрились занять? Ниже удалось пройти?
- Ниже нет, мой господин. Здесь, на пятом уровне, в период боёв за промзону, осталось мало сил. В основном силы порядка префектуры с лёгким вооружением. В принципе они держались, создав неплохой заслон, до той поры, пока, отошедшие от промзоны аканданцы не пришли на подмогу мятежникам – точнее силам дружинников и ополченцев. Им пришлось отступить в куб, который, кстати, мятежники так и не смогли взять до сих пор. Между тем сепаратисты, не долго думая, решили прорваться на четвертый уровень, но их, у стен монастыря, остановила фаланга. В монастыре на стенах оказались переносные спор-установки. Фалангисты пожгли плазмой добрую кучу наглецов, после чего мятежники отступили. Вот сейчас мы как раз проезжаем это место, мой господин.
Реммао придвинулся поближе к окну, что бы рассмотреть, что творилось у стен монастыря. Картина была ужасающая, горы сожженных трупов, сгоревшие здания, куски застывшего, расплавленного плазмой, метала и смрадный дым шедший от всей этой чёрной, обугленной массы создавал впечатление нереальности творящегося вокруг. Тот пригнул голову и поднял глаза вверх, на верхушки крепостных стен монастыря. Там на башнях и по стенам стояли одетые в красные, с серебряными пластинами армстали, латы с электрокопьями и шестиугольными, ростовыми щитами, фалангисты.
Реммао понимал, что определенную долю ответственности за всё происходящее вокруг несёт и он. И в какой то степени не просто определенную, а вполне существенную. И за это ему придется ответить. В какой степени, ему сейчас это было не ведомо. Но то что Империя не оставит это – уже было понятно.
- Исса, налей мне бокал вина, - он посмотрел на своего слугу, который с круглыми, от ужаса, глазами разглядывал творящийся вокруг ужас гражданской войны. – И себе тоже плесни, а то ощущение что ты Сета перед собой увидел.
- Да-да, господин. Такой ужас, такой ужас, - слуга закопошился, открывая барный ящик и доставая бутыль с вином.
Уоти Холдун, твой холеный патриотизм загонит нас в могилу. Что тебя ждёт виселица, это уже гарантировано. А что ждёт меня, тут ещё вопрос, хотя легче от этого явно не становится. Бедный отец, какой позор на наше имя. Он бы этого не пережил…
- Господин, ваше вино, - слуга протягивал ему бокал с вином.
- Ах да, спасибо Исса. А что там вокруг моего зикурата, всё спокойно? Барути?
- Пока всё хорошо, мой господин. Там тихо, спокойно, сами знаете как.
Реммао удовлетворённо кивнул. Он знал как хорошо в его зикурате, сельская местность успокаивала его, давая отдохнуть и телу и душе. Он снова стал смотреть в окно, где уже мелькали лавки, ночлежки, дома, офисы и ремесленные мастерские четвертого уровня. Здесь, где ещё не было уличных боёв, город представал в своём величественном спокойствии и безмятежности. Единственным отличием от обычной, мирной жизни, было лишь то, что не было видно людей.
Автокарета стала замедлять ход, слуга и управляющий тревожно переглянулись.
- Что там ещё? – спросил с нотками недовольства в голосе Реммао, увидев тревожные лица своих слуг.
- Не знаю господин, может блокпост префектуры, но по дороге на вокзал мы предупредили о своём возвращении и о том кто будет наш пассажир, - испугано ответил Барути.
Тем временем автомобиль остановился, приняв немного к обочине. К окну в салон подошел человек, в армированном армсталью шлеме-кабуто, в латах с явно выделяющимися двумя нагрудными пластинами и широкими, чуть выше плечевого сустава пластинами из пластоволокна защищающими плечи от локтя и выше. Пластины были раскрашены в черно-белые полосы – что говорило о принадлежности воина к префектуре, органам правопорядка Империи. Человек постучал в окно костяшками пальцев левой руки, в кожаной, армейской, перчатке.
- Всем из машины, - донёсся голос префекта, который, судя по красной полосе на наплечниках, был сержантом.
Барути, пододвинулся к окну, чуть приоткрыв его.
- У нас пассажиром уважаемый в Империи человек, не думаю, что ему безопасно выходить на улицу при известных вам обстоятельствах. Нельзя как-то по-другому уладить данный вопрос?
- Я сказал из машины, - чётко расставляя слова, сказал префект. – Или я применю оружие.
- Но, какое вы имеете право? – начал было возмущаться Реммао
- Из машины, - повторил префект, поднимая ствол пневмогана который он держал всё это время в правой руке.
Реммао переглянулся с Барути и кивнул головой.
- Выходим, не хватало ещё проблем с имперскими властями.

Часть третья

Выбравшись, вместе со своими слугами, из автокареты Реммао увидел, что его охрану разоружили и положили лицом к земле. Автомобили остановились перед большой плитой брошенной на дорогу и перекрывшей отрезок проезжей части, за плитой стояла армейская палатка, где расположились бойцы префектуры. Их щиты стояли рядом, вдоль бордюрного камня отделявшего уровень от пропасти нижеследующего, два префекта стояли с оружием в руках у самого заграждения.
- Так можно узнать, в чём собственно дело? – спросил Реммао сержанта, который требовал, что бы они вышли из автомобиля.
Сержант, вместо ответа, подозвал к себе рядового, и что-то сказав ему, указал на высокое здание банка, стоящее на другой стороне магистрали.
- К вам выйдут сейчас, сядьте пока на скамью, - сержант указал на ближайшую скамью, стоящую у края уровневой платформы.
- Хорошо, - Реммао опустился на скамью, дав знак слугам занять место рядом, - Что будет с моей охраной? Может можно их отпустить?
Сержант отвернулся от Тота, проигнорировав его вопрос, тем временем из банка вышла группа людей в форме префектуры, один из префектов, высокий, широкоплечий мужчина с анхом на груди, судя по всему, был старшим офицером. Они подошли к скамье, на которой сидел Реммао, сержант, отсалютовав офицеру, что-то тихо ему сказал, на что тот кивнул головой.
- Реммао Тот, - обратился к Тоту офицер.
- Да, - Реммао поднялся со скамьи, приветствуя префекта.
- Я Табит Яфеу, префект Гирса, - представился офицер, - Какими судьбами вы к нам, господин Тот?
- Я направляюсь к себе в загородное поместье, у меня зикурат в сорока километрах от города.
- Почему железной дорогой, почему не автомобилем? Вы из Центрополиса?
- Да, от туда. На автотрассе не безопасно и я так подумал что удобней, быстрей и безопасней ехать железной дорогой. А в чём собственно дело, вы мне объясните или нет? Зачем эти допросы?
- Это не допрос, пока что. Нам интересно знать, зачем человеку ехать в город, в котором идут уличные бои?
- В Центрополисе тоже идут столкновения, тем более была информация, что город будут брать штурмом. Власти начали эвакуацию людей, и я решил уехать из города, в целях своей безопасности. 
- В другой город, который так же будут брать штурмом? Где логика господин Реммао?
- Гирс лишь часть моего маршрута, и я не знал, что мятежники здесь так освоились.
Табит поморщился при словах Реммао – префекту не нравилось, когда кто-то говорил что он не хозяин своего города. Он нервно поправил широкий ремень, обхватывающий по талии его защитную котту из аэйрона.
- Как они вас пропустили? Они останавливали вас или вы проехали свободно?
- Свободно, нас никто не останавливал и проблем, с сепаратистами, не было.
По лицу префекта в очередной раз пробежала волна недовольства.
- Всё ясно с вами, господин Тот, можно ваши документы?
Реммао повернулся в сторону Иссы, который сразу же стал копаться в своём дорожном саквояже, в котором обычно он возил все необходимые бумаги. Тот протянул префекту документы, переданные ему расторопным слугой, на что Табит лишь криво усмехнулся, переглянувшись со своими подчиненными.
- И всё таки, господин Тот, как так получилось что у сепаратистов оказалось оружие производимое на ваших предприятиях?
- Насколько мне известно, со слов подчиненных, его похитили со складов, во время штурма мятежниками промзоны.
- А то, которым обстреляли транспорты тейлонского легиона? – префект поднял голову от документов, посмотрев на Реммао хитрыми, смеющимися глазами, - Это было задолго до штурма промзоны.
- Я не знаю, - по спине Реммао пробежал холодок, - Я не могу самостоятельно следить за всеми потоками продукции производимой на заводах и фабриках. Их у меня десятки. Есть охранка – они обеспечивают сохранность продукции на складах и отвечают за безопасность на предприятиях.
- Но это же ваша охранка? И они всего лишь подчиненные, охраняющие ваше имущество.
- И имущество Империи.
- Тем более, имущество Империи. Плохо вы охраняете имперское оружие.
- Кроме нашей охранки этим занимаются фаланга и экзекуция. И ваши люди, по-моему, тоже…
Табит бросил злой взгляд на Тота. Ему не нравился этот фабрикант, который нажив состояние за счёт военных заказов Империи, тыкал его словно нагадившего котёнка, намекая на плохое исполнение им его обязанностей.
- Реммао, оружие уходит с ваших складов готовой продукции, сепаратисты свободно пропускают вас через зону боевых действий, вы не находите это странным?
- На что вы намекаете?
- Я? Пока не на что, - ухмыльнулся префект, - Я вам не учитель намекать на подсказки. Я могу лишь утверждать.
- Вы утверждаете, что я сотрудничаю с сепаратистами? – ему уже становилась жарко, не смотря на постоянно идущий прохладный дождь, - Это звучит как обвинение.
- Никто вас не обвиняет, господин Тот, - подмигнув глазом, стоящему рядом сержанту, сказал префект, - Вот ваши документы, здесь всё нормально.
Реммао принял бумаги, передав их своему слуге. Он обратил внимание, как дрожит его рука, такого с ним никогда не было. Исса так же заметил дрожащую руку, тревожно взглянув на своего хозяина. Префект, наблюдавший за всем происходящим, лишь удовлетворенно кивнул головой.
- Мы можем ехать, лорд префект? И что с моей охраной, вы отпустите их?
- Да, конечно господин Тот, - улыбнулся Табит и повернулся к своим людям, - Отпустите этих голубчиков, пусть сторожат своего хозяина.
- Благодарю, лорд префект.
- Да что вы, всё нормально, это просто формальности – не более того. Кстати, куда вы, сказали, направляетесь?
- В свой зикурат, это тут, недалеко от города.
- Понятно. Сержант? – префект повернулся к бойцу остановившего Реммао, - Выделите господину промышленнику автомобиль сопровождения, что бы его не беспокоили по дороге.
- Благодарю вас, лорд префект. Это большая честь.
- Да что вы? Не за что, надо беречь наши производственные кадры, - в голосе префекта промелькнули нотки сарказма, - А то мало ли что? Ведь, правда?
- Согласен, бывает всякое, - Реммао с опаской взглянул в лицо Табита.
Исса почтительно открыл дверцу автокареты, пропуская управляющего и хозяина внутрь.
- Всего доброго, господин Тот, - подняв ладонь правой руки сказал префект.
- Вам так же, лорд префект, - ответил Тот чуть задержавшись в проёме автокареты, он бросил взгляд на улыбающееся лицо префекта, - Благодарю за предоставленный конвой.
Табит только безразлично махнул рукой на слова Реммао. Он подождал пока эскорт машин, во главе с автомобилем префектуры, с бойцами в кузове, не отъехал от блокпоста, затем, дав знак своим спутникам, пошел через магистраль к зданию банка.
- Связиста ко мне, - отдал приказ префект, как только переступил порог банка.
- Да, лорд префект, - отозвался один из сержантов, скрывшись в глубь здания.
Табит прошёл в большую комнату, когда-то служившую операторским залом, а теперь это был временный штаб оперативного блокпоста, заняв ближайший свободный стул, рядом с большим, банковским, столом, он, тяжело вздохнув, откинулся на спинку стула. Минут через пять, в зал зашел связист, с большим, громоздким, аппаратом связи на спине.
- Давай быстрей, - недовольно сказал префект, - Монастырь, экзекутора.
- Да мой лорд, - связист, сделав необходимые настройки, быстро передал трубку префекту.
- Лорд экзекутор? – спросил в трубку Табит.
- Да, - в трубку ответил хриплый, простуженный голос.
- Мы остановили этого промышленника, как вы говорили – Реммао Тота.
- Вы уже отпустили его?
- Да, всё как вы сказали, дали ему машину для сопровождения.
- Куда он направляется?
- К себе в зикурат, это за городом, километров сорок – сорок пять.
- Хорошо, благодарю вас, - говорящий положил трубку.
Реммао смотрел в окно автомобиля на мелькавшие за им здания города, строений разной величины и размеров. От величественных зданий учреждений и домов состоятельных людей, до  многоуровневых ночлежек и дешевых забегаловок. Ему всегда нравился Гирс, это был спокойный город, не смотря на своё торговое и промышленное значение и третье, по численности, городское население в Тейлоне. Он мог сравниться только со столицей Бастарда – Мен-Нефером, в своем величии и красоте. Такие же величественные, раскрашенные в синие и жёлтые полосы, храмы, монолитные здания кубов и административные комплексы. Втиснувшиеся между строениями статуи словно нависали над магистралью уровня, а высотные здания одного уровня возвышались над платформой другого, вышестоящего, уровня. Он любил этот тихий, спокойный город, но сегодня его мысли были далеки от красоты городских достопримечательностей.
Его не оставляла мысль о том, каким образом и почему первослужитель подтолкнул его к тесным связям с этим предателем Уоти Холдуном? Что это было желание первослужителя он, уже, не сомневался. В Империи шла большая игра, и какую роль в этой игре отведена ему, Реммао Тоту, было большим вопросом. Что двигало жрецами Священного Синода, так активно подталкивающими крупного промышленника к сотрудничеству, пусть косвенному, не прямому, с сепаратистами Тейлона и Колхиды? То, что последним нужно было оружие – это понятно, они готовили мятеж, а готовить таковой без оружия – глупо. Но в чём выгода жречества? Ведь это один из оплотов Империи, его основа – как духовная, так и вполне материальная – о богатстве храмов и монастырей ходили уже целые притчи. Все торговцы, промышленники и ремесленники отчисляли десятину храмам и монастырям. Это были большие суммы. Даже власти Империи не забирали себе столько денег. Безусловно, что священство занималось образованием, здравоохранением, наукой и т.д. И их вклад в развитие Империи велик. Как впрочем, и в развитие промышленности, они были хранителями знаний о прошлом человечества, они сохранили и пронесли через века знания и достижения. Они были опорой Империи. Как, впрочем, и она была их опорой, сохраняя мир и порядок на большей части Януса. Но что нужно было ещё? Деньги? Власть? И того и другого у них было в достатке.
Реммао был в замешательстве перед теми вопросами, что ставила перед ним сложившаяся ситуация. Мысли о том, что жречество предало Императора и всю Империю в целом, всё больше кружила в его голове. С другой стороны, в своё время, именно священство помогало Императору объединять земли хоттов.
Погруженный в свои мысли, Реммао, не заметил, как они проехали все уровни города и уже выезжали за огромные стены старого Гирса. Это оборонительное сооружение оставшиеся ещё со времен междоусобиц и страшных, несущих повсеместное разрушение и смерть, набегов варваров с востока и севера Януса продолжало служить своей цели – хранить город от разорения. За стенами шли кварталы переселенцев, в основном крестьян, которые, лишившись земли, или добровольно продав её, решили поселиться поближе к городу, где была работа и заработки. Отсюда же начиналась дорога на запад, в сторону Ринора, по которой они и поехали, что бы добраться до загородного зикурата Тота.

Часть четвёртая.

Минут через сорок весь их автокараван, состоящий из автокареты, пикапа с охраной и грузовика сопровождения подъехал к загородному зикурату Реммао Тота. Большая, в два яруса, постройка зикурата была окружена домами крестьян, мастерскими ремесленников и хозяйственными постройками. Напротив восточной стены, по которой шли две лестницы – единственное по чему можно было попасть в зикурат, располагалась большая площадь с торговыми палатками и ареной для бродячих артистов. Пока Исса и Барути возились с вещами и отдавали распоряжения охране и водителям, Реммао, довольный тем, что, их беспокойное путешествие подошло к концу, взошел по ступеням на крышу первого яруса. Этот зикурат он купил пять лет назад для того, что бы проводить свои редкие, но от этого ещё более ценные, свободные дни. Усадьба принадлежала местному, тейлонскуму, роду князей, которые обосновались на этих землях четыреста лет назад, в тот период, когда Гирс был взят тейлонскими войсками. Когда старый князь, вместе со своей женой, умер его дочь, продала усадьбу Тоту, уехав в Центрополис. После шумного и многолюдного Центрополиса, эта усадьба была верхом спокойной и умиротворенной жизни. Красивые пейзажи сельскохозяйственных полей, спокойные и размеренные движения крестьян, мерный стук молотка местного ремесленника-мебельщика – всё это создавало атмосферу отчуждённости от делового мира с его сутолокой, беготнёй и шумом. 
- Господин Тот, как доехали? – Реммао оторвался от созерцания окрестностей, обернулся назад, увидев стоящего за его спиной Зубери, - управляющего его поместьем.
- Всё хорошо Зубери, немного поволновался в Гирсе, там сейчас неспокойно. А так всё хорошо. Как у вас здесь дела?
- Как всегда господин, зиму пережили, готовимся к сезону. В зикурате всё готово для вас, немного прибрались, подготовили гостевые комнаты. Прислуга в посёлке сейчас, но если необходимо я вызову их сюда.
- Нет, не стоит. Со мной Исса и Барути, они справятся, если мне что-то надо будет.
Зубери поклонился своему хозяину, учтиво наклонив голову и приложив руку к груди, и стал не спеша, аккуратно ставя каждую ногу на мокрые ступени, спускаться вниз. По другой лестнице забрались Исса и Барути, неся саквояжи и большие, дорожные, чемоданы.
- Господин, ваши вещи мы уложим в вашей спальне, если вы не против конечно, - Исса указал на два чемодана в руках управляющего.
- Да-да, Исса, сложите всё там. Только документы из саквояжа положи на стол в моём рабочем кабинете. Я позже пройду туда.
- Вы где обедать будете, господин Тот, в кабинете или в большом зале?
- В большом зале, я хочу немного отдохнуть, принесёте все как обычно, поставите и можете отдыхать. Если будете нужны – я дам знать.
В большом, центральном, зале зикурата Реммао отобедал вяленой рыбой в белом, горчичном, соусе с чёрными, сушенными на противне, хлебцами, запивая все сладким, ринорским, вином. Слуга, накрыв стол и откланявшись хозяину, удалился в свою комнату, Реммао закончив обедать, расположился прямо в зале на полу, застеленном шкурами с коротким, мягким ворсом, подложив под голову плотный валик. В такие мину ты, то ли от съеденной пищи, то ли от выпитого вина, а может и от самой тихой и умиротворенной обстановки в усадьбе Реммао мог расслабиться и закрыв глаза просто полежать, не думая о своих заботах и проблемах. В такие минуты казалось, что весь мир замер, ожидая какого то события, чего-то, что могло его потрясти его у самых основ. Незаметно для себя он задремал, погруженный в спокойствие, тишину и мягкое тепло которое исходило от переносных каминов расставленных по углам зала. Он видел давно забытые, и от того далекие как звезды на ночном небе, образы из своего детства, красивое, обрамлённое вимплом лицо матери, строгое, задумчивое, лицо отца. Улица, родной дом, старая мастерская его дедушки, всё это проплывало у него перед глазами в калейдоскопе ярких вспышек, чередующихся образов. Он видел школу при храме, куда бегал на занятия вместе с другими детьми, видел старого префекта, их соседа, который подвозил, бывало, его на своем автомобиле в школу. Видел монахов-преподавателей учивших его. Только один образ не вписывался во всю эту яркую, знакомую и оттого такую близкую картинку, это был образ человека в чёрной, жреческой, мантии с капюшоном. Его образ незримо присутствовал в каждой картинке, и с каждым новым воспоминанием его контуры всё отчётливей проявлялись, выходя, постепенно, на передний план. Это был первослужитель, теперь его облик доминировал в введеньях Реммао, заслоняя собой обрывчатые и нечеткие воспоминания из детства. Рядом с первослужителем стал появляться, то, растворяясь, то, обретая форму, образ Уоти Холдуна с его идиотской, глумливой, улыбкой.
Реммао резко сел, растирая лицо руками, и стараясь понять, что произошло. Оглядевшись, он вспоминает, что находится в центральном зале своего зикурата, куда приехал только сегодня.
- Это сон, это только сон, - удовлетворенно улыбаясь, вслух сказал Реммао.
Он взял со столика небольшой бутыль с вином налив себе полный бокал. Сделав пару глотков, Реммао, облокотился на валик, рассматривая красочные гобелены, свисавшие от потолка до пола, вдоль всех стен, с описанием ратных подвигов предков, прошлых хозяев поместья. Вся история Тейлона, это история постоянных войн. Войны с хотами и с соседним Бастардом, войны с ордами варваров приходящих с севера и востока. Междоусобные войны князей, драки за власть и влияние. Тысяча лет постоянной бойни, борьбы за выживание в суровом климате Януса. Сорок лет мира, что воцарились в Тейлоне с приходом Империи, сегодня закончились гражданской войной между имперской властью и князьями-мятежниками. Реммао понимал, что он стал всего лишь одной из жертв интриг и подковёрных игр политических и религиозных дельцов. Даже здесь, в тишине и спокойствии его зикурата, они не хотели оставлять его в покое, преследуя его в кошмарах.
Реммао вспомнил намёк, что ему дал префект в Гирсе. О том, что повстанцы воюют с Империей оружием, которое делают на его заводах и фабриках. Уже сам факт этого говорил, что придется отвечать перед судом за свою оплошность. За свою близорукость и излишнюю доверчивость. Вряд ли Империя простит такие вещи. Тот же префект с радость расстреляет его на городской площади. И это будет позор. Позор для всего его рода, это будет позор перед памятью его отца, человека который отдал все силы, всю свою жизнь на дело укрепления Империи. Его не волновала сейчас судьба первослужителя или судьба этого убогого – Уоти Холдуна. Их участь предрешена. Он расскажет все, что связано с этим делом. И им не избежать суда, не избежать возмездия за предательство Империи. Только рассказав всё, он сможет сохранить честь своей семьи. Это его сейчас больше всего и волновало. Честь семьи. Честь фамилии его отца и деда. Сам он тоже нужен Империи, точнее нужны его заводы, фабрики и верфи. А то, что кто-то попытался его скомпрометировать, что попытались втянуть в заговор – это происки врагов Империи, которые хитры и влиятельны.
Реммао добавил ещё вина в бокал, довольный своими мыслями которые давали ему определенное облегчение в данной ситуации. Надо было ещё раньше приехать сюда и трезво поразмыслить над ситуацией. Тогда бы он, может быть, не оказался бы в таком сложном положении как сейчас. Но он уже принял решение, и данное решение давало ему надежду на хороший исход всего дела. Он верил, что его откровенность, его нужность, его положение дадут ему шанс оправдаться перед имперскими властями. Ведь он, всего лишь жертва заговора. Всего лишь жертва.
На верху, за входными дверями у верхней площадки, раздался какой то шум. Реммао поднял голову, посмотрев на двери, за которыми слышалась возня, потом послышались хлопки и далёкий, приглушенный шум упавшего предмета. После этого всё стихло. Скорей всего охранники менялись на постах, или, может, прогнали какого ни будь пьяницу или животное. Реммао удовлетворенно закрыл глаза, довольный наступившим спокойствием и своими замечательными мыслями.
Два человека стояли на верхней, лестничной, площадке у входа в помещение зикурата. Один был одет в черную жреческую мантию с откинутым на спину капюшоном, от чего его чисто выбритая голова поблескивала в свете переносных каминов горевших внизу. Другой был одет в защитную, красного цвета, котту с серебряными пластинами брони из армстали. На плечах у него был накинут бронированный ускх, с защитным поясом вокруг шеи, и сферическим переплетением пластин вокруг головы. На правом плече закреплён автоматический пневмопистолет, дуло которого постоянно меняло положение, поворачиваясь вслед за головой хозяина. На широком поясе, у левого бедра, был подвязан большой, двуручный, меч. Первый из них был первослужителем, второй - экзекутором. Они смотрели вниз на тело, лежащие, на шкурах, которыми был застелен пол в большом зале зикурата и спокойно разговаривали друг с другом.
- Не напрасная жертва? - спросил экзекутор, кивнув в сторону лежащего тела.
- Нет, боги примут эту жертву, а Творец не даст погибнуть его душе.
- Ему уже есть замена?
- Да, его племянник, сын брата его отца. Он рос у нас в монастыре после гибели родителей.
- Я думаю, версия про убийство мятежниками подходит наилучшим способом?
- Да, она как раз. Это не наложит плохого отпечатка на их род, что даст возможность стать нашему человеку уважаемой личностью в Империи.
- Хорошо. Мне тоже это симпатизирует. Наилучший вариант. Что по Гирсу?
- Сюда направляется четвёртый ринорский легион, я думаю, они окажут полное содействие префекту в наведении порядка в городе.
- Их направили на штурм Центрополиса и линии укреплений сепаратистов?
- Да. Посчитали, что так будет лучше.
- С префектом, что будем делать?
- Славная смерть в боях за город. Красиво и эпично.
- Согласен.
За дверями зикурата, на улице, послышался утробный, механический, рёв – как будто исполинское животное из мифов и легенд ступило на славные земли Януса. Жрец и экзекутор вышли через входные двери на площадку первого яруса зикурата, где вдоль всего яруса у проёмов, между зубцами стен, стояли воины фаланги. Километрах в пяти к югу от зикурата, издав ещё один оглушающий рёв, двигалась гигантская машина, освещая себе путь мощными прожекторами.
- Боги, что это? – удивленно спросил экзекутор.
- Транспортно-боевой краулер, класс «Номарх».  Первый из серии краулеров, которые мы хотим освоить в производстве. Разве вы не слышали об этом чуде военной техники?
- Я слышал о проектах больших транспортов, но не думал, что они будут выглядеть так ужасающе.
- Это самый маленький. Всего тысяча триста пассажиров. Вооружение одна большая спор-установка и четыре средних. Там вариации есть ещё с противоздушной обороной, но нам, пока, это не к чему.
Экзекутор молча кивнул, наблюдая за движением огромной боевой машины. Жрец, удовлетворенно улыбнувшись, так же отдался созерцанию внушающей страх, величественной машины. Только лишь лежащему, в большом зале зикурата, Реммао Тоту было всё равно на проходящий транспорт. Ему не было больше дел до человеческих чувств и суетных дел. Пав жертвой политических интриг, его жизнь была отдана на откуп большим переменам, происходящим в Империи – огромном государственном организме, который менял себя изнутри стараясь стать лучше перед новыми задачами которые ставила перед ним история.