Белгород. История про историю

                Белгород. История про историю.


     В тюрьму Витьку забрали из десятого класса. Вышел летом. Половину экзаменов успел сдать вместе со всеми, упущенную половину пришлось досдавать осенью. В школе Шпала знаниями не блистал, а за тюрьму и вообще отупел, уроков там, как в некоторых других СИЗО, не было.

     Однако, незачем говорить о том, что учителя уж постарались выпихнуть его с троечками в аттестате. Не оставлять же этакого "шалуна" на свою голову еще на год! Среднее образование ведь тоже тогда было обязательным и, естественно, бесплатным, за что ныне Гроздев говорит канувшей в лету стране огромное спасибо!

     Его и позже в колонии заставили насильно кончить среднюю школу второй раз, так как в деле не было документа о среднем образовании, а мать из дому сочла за лучшее копию не посылать, а посоветовала в письме Витьке лучше учиться: тогда, дескать, у него не будет свободного времени и он не отважится играть в карты с "убийцами и ворами", не проиграется и они не возьмут его в оборот! Логика железная, но что ему оставалось делать?

     Учился. Кое-как за три года кончил одиннадцатый класс. Такая невезуха случалась: как только подходят экзамены, его либо в изолятор запрут, либо на этап отправят и год мучения коту под хвост! Так что образовали за время отсидки на совесть. Шпала там, опять же, не по своей воле, еще кучу специальностей приобрел, тоже теперь пригодились:

     Когда безработица, из шести "корочек" какая-нибудь да «стрельнет». Поможет зацепиться за место. А как быть простым гражданам, у которых одна профессия, и её обладателя всю прошлую жизнь учили, что не гоже летать с места на место? Спасибо вам всем, кто учил Гроздева бесплатно и насильно, теперь пригодилось!

     Кровь из носу, любого тупицу нужно было за уши тянуть к вершинам знаний. Учителя на экзаменах задавали ему заковыристые вопросы, а под партой передавали листки с ответами на них.

     Осенью, правда, случился единичный казус. Сдавал историю Апполону — так звали они своего учителя. И с ним незнакомая учительница.
—Учил? — строго спросила бабуля перед экзаменом.
—Учил! — бодро ответил Витька, пряча набухшие от пьянки глаза.
—Хорошо учил?
—Хорошо!

     Из Ленина Шпала помнил: "Коммунизм — есть советская власть, плюс электрификация всей страны!" — о чем он сразу же и поведал. Потом он понес обо всем, что имело маломальское отношение к Ленину и к революции вообще: "Хлеб народу, земля крестьянам!" "Борьба со вшами — удар по мировому империализму!" "За коммунистическую культуру. Да здравствуют коммунистические бакенбарды!" К чему-то приплел песню: "Наш паровоз вперед лети, коммуна — остановка"...

     Уверял, что мировая революция должна случиться с минуты на минуту, не сегодня, так завтра, и при этом, как бы в подтверждение, то и дело поглядывал на наручные часы Апполона с позолоченным корпусом, прикидывая по обыкновению, сколько бы они могли стоить. Обрушился с ярыми нападками на мировой капитал, нещадно эксплуатирующий иностранный пролетариат.

     Вставил даже несколько слов о нашем дорогом Леониде Ильиче. "От Ильича до Ильича!"... На вопрос бабули, кто же такие были меньшевики, Витька уверенно ответил, что все они были гадами и не стоят даже того, чтобы о них вспоминать. Однако старуха, как крот, воткнулась в одно, и рыла, рыла, рыла рылом...
—О чем же все таки шла речь на съезде?

     Витька вызвался отвечать без подготовки, так как отлично знал, что ни черта не знает, и готовиться ему, следовательно, не к чему. Бабушка — "божий одуванчик" заставила Шпалу сесть подумать. Апполон лишь молчал и посмеивался в воротник. Он вообще был отличный мужик — Апполон! Он про войну на уроках рассказывал, с ним и "об жизни" потрепаться можно было... Витька сел, порисовал на выделенных ему листках чертиков, встал и понес заново:

     "Да здравствуют коммунистические бакенбарды!" "Наш паровоз вперед лети..." "Броня крепка, и танки наши быстры!" "Коммунизм — есть советская власть, плюс электрификация всей страны!" "Вперед, к победе мирового пролетариата!"...
—Это ваш ученик? — гневно обратилась бабушка к Апполону.
—Мой! — невозмутимо ответил тот.
—Так почему же он ничего не знает?
—Мой-то он мой, но дело в том, — компетентно отвечал историк,— что когда другие сидели здесь за партой, он сидел ... в тюрьме.

     Нужно было видеть бабушкино лицо! Оно стало таким испуганным, беззащитным. Почему все так пугаются при слове "тюрьма"? Они, наверное, думают, что там одни бандиты! Бабушка заметалась, заметалась, силясь выговорить что-нибудь впопад.
—А-а! Я слышала, это та история с летчиками, хотели угнать самолет...?

     Как невероятно и непредсказуемо разрастаются слухи! Пока они сидели в тюрьме, здесь, на воле, Шпалу со товарищи сделали чуть ли не международными террористами и гангстерами в придачу. Даже интересно, в чье больное воображение могла придти мысль, что вооруженная до зубов банда на Южном пыталась угнать самолет с летчиками в Турцию, а когда те отказались, перестреляли их из обрезов, а самолет взорвали!

     Неудивительно, что, когда он вновь появился в школе, на Шпалу сначала смотрели, как на привидение, а потом стали задавать идиотские вопросы типа: "Почему именно в Турцию?" или "Где взяли оружие и взрывчатку?"... Шпала вначале смеялся, как ненормальный, потом ему это начало надоедать. Ладно, одноклассники, а эта интеллигентная бабушка-историк и та верит в подобную галиматью?!

     —Ну, летчиками они возможно и не были, — по-философски невозмутимо рассудил Апполон, — летчиками их прозвали потому, что они летали из стороны в сторону когда их били...
Витька отвернулся в сторону и изо всех сил сжал челюсти, чтобы не расхохотаться. Поверьте, это стоило огромных усилий.

     —В общем так, — подытожил историк, — нечего друг перед другом Ваньку валять, он ничего не знает!..
—Как ничего не знает? — простонала старуха, почти теряя сознание. Она очевидно чувствовала себя виноватой в случившемся. — Он так логически четко представляет себе основные моменты: "Коммунизм — есть советская власть, плюс электрификация всей страны!" "Вперед, к победе мирового пролетариата!" "Наш паровоз"... Впрочем, это уже частности!

     —Не перебивайте, — недовольно огрызнулся бог красоты, — он ничего не знает!.. Поставим ему тройку, и пусть катится на все четыре стороны!
—Ну нельзя же так, — отстаивала правила хорошего тона бабушка, — пусть хотя бы человек получит удовлетворение от своего ответа!
—Ах, — махнул рукой Апполон,- свое удовлетворение он получит без нас и в другом месте. — Иди, три!

     —Постой, — ухватилась за Шпалу, как хватается слепой за то, что потолще старуха, — ты смотри, никому не рассказывай, как ты сдавал этот экзамен!
—Ничего, пусть хвастается! — махнул рукой Апполон.

     О щедрый бог красоты! Да будет тебе вечная благодать на небесах, где ты сейчас пребываешь! Благодаря твоему разрешению я предаю сегодня эту историю гласности, как предал Горбачев перестройку.
Витька, вежливо попрощавшись с учителями, скатился кубарем по лестнице и только тут насмеялся вдоволь.

     Летом, еще до получения аттестата зрелости, милиция, которая, как известно всегда всех бережет, (сначала сажает, а потом стережет!) трудоустроила Шпалу на крупнейший в городе котлостроительный завод, где и текучесть кадров была соответственно крупнейшая.
    
     Тогда была такая система: ментовка имела право принудительно распределять вверенный ей контингент неблагонадежных на любое предприятие для исправления трудом. Да и в Кодексе законов о труде была статья о том, что предприятие, имеющее недостаток по данной профессии, обязано взять любого, если его квалификация соответствует требуемому уровню, будь у него хоть десять судимостей, или трудовая книжка, к примеру, толщиной как "Война и мир" Толстого.
 
     Перебирать "кадрами" тогда не разрешалось! И в конституции говорилось, между прочим, что каждый советский человек, наряду с другими правами, имеет право на труд. А в уголовном кодексе, что "осужденный, отбывший наказание, полностью искупил свою вину!" — то есть ничем от прочих граждан не отличается, пока не залетит еще раз.

     Да, было времечко. Таперича не то что давеча! И увольнять несовершеннолетнего по статье предприятие без разрешения детской комнаты милиции не имело права. А разрешение детская комната давала лишь в случае посадки. И работать малолеткам полагалось лишь в первую смену, и отпуск в летнее время года... ( Ну что было не жить! Так нет, демократии захотели!!!) Помните "Операцию "Ы" и другие приключения Шурика"?
   
     Как там Федя говорил Шурику: "Ты думаешь это мне дали пятнадцать суток? Нет! Это НАМ с тобой дали пятнадцать суток, чтобы ты вел среди меня воспитательную работу!"


Рецензии