Пилотируемая космонавтика книга1

                Ю. А. Тяпченко
             ПИЛОТИРУЕМАЯ КОСМОНАВТИКА И РЯДОМ С НЕЙ
                Мемуары, рассказы

См. в интернете: Ю.А. Тяпченко. "Пилотируемая космонавтика и рядом с ней. Книга1". URL: https://yadi.sk/i/vBUCQ-Uf3S5Fh8   (Tap_2018_kn1.pdf )
Содержание

Малая Родина. Станица Река Понура и мы.............................................14
Отдых на реке, рыбалка и охота...............................17
Камыш и его роль в жизни колхозников и другого трудового и
нетрудового населения........................................19
Рыбалка на колхозном пруду...................................21
Родные и близкие.............................................23
Бабушка и дедушка по линии мамы..............................39
Дедушка Буланый Архип Лаврентьевич (1887–1983 гг.)...........39
Дедушка – пчеловод...........................................40
Дедушка – садовод............................................41
Дедушка – журналист..........................................42
Дедушка – строитель..........................................42
Бабушка Анна Гавриловна, в девичье – Маслова (1883–1968 гг...43
Мои родители.................................................45
Отец – Александр Иванович Тяпченко ..........................45
Мама – Антонина Архиповна Тяпченко (Буланая)
(16.02.1914 – 02.11.2008).49 Братья и сестра.................55
Борис (09.02.1935 – 19.04.2003)..............................55
Немного о детских годах Бориса...............................59
Немного о детских годах Жени.................................64
Сестра Людмила...............................................66
Лесополосы и их роль в жизни пацанов и народном хозяйстве....68
О Из других воспоминаний.......................................73
Выбор жизненного пути........................................78
Краснодарская спецшкола ВВС № 12.............................78
Завершение учебы в спецшколе.................................87
Возвращение в родную станицу.................................88
Письмо школьного друга Василия...............................89
Выбор жизненного пути после школы............................92
Фестиваль или целина.........................................97
Алтайские записки............................................98
Букет Семёнычу..............................................100
За Начало разложения...........................................108
Возвращение к учебе.........................................110
«Светлая» память о Никите Сергеевиче Хрущёве................112
Начало пути в космонавтике..................................116
Как я не стал космонавтом...................................118
Проблемы при подготовке корабля «Восход» к пуску............122
Немного о технике, коде, новациях...........................127
В полете «Чайка» и «Беркут».................................132
До и после миссии Леонова в открытый космос.................140
Прощание с космической станцией «Мир».......................153
Из воспоминаний автора от 24.03.01 о днях, предшествовавших
затоплению станции..........................................155
Космонавтика и наша память о ней............................160
Что осталось от пилотируемой космонавтики...................173
Возможно ли восстановление приоритета?......................191
1986 год. Доклад на заседании парткома......................196
Нам было чем гордиться......................................204
К 20-й годовщине полета Ю. А. Гагарина......................208
Как выживали в период одичания страны.......................210
Роль задвижки в пилотируемой космонавтике...................224
Повесть об алкоголе и антиалкокампаниях.....................228
Вклад моего брата в антиалкогольную кампанию................239
Как бросить курить. Методика................................241
О С. Г. Даревском, К. Е. Тихонравове, Ж. А. Вильфе, коллегах
 и о себе...................................................244
Сергей Даревский – главный конструктор пультов космонавтов и
тренажеров для подготовки космонавтов.......................244
Прощание с Михаилом Клавдиевичем Тихонравовым...............265
Памяти Глеба Николаевича Отрешко(из выступления при прощании
в морге г. Жуковского)......................................269
Пусть земля будет ему пухом.................................272
Вильф Жозе Альбертович......................................277
Как я стал академиком.......................................280
Записки больного ревматоидным артритом......................293
О жизнях собачьих и других .................................344
Мой коллега, комары и Леся..................................344
Немного о собачьей жизни....................................346
Приложение 1. ..............................................354
Приложение 2. ..............................................360
Приложение 3. ..............................................364
Приложение 4. ..............................................366
Приложение 5. ..............................................368
Приложение 6. ..............................................370
Приложение 7. ..............................................376
Приложение 8. ..............................................381
Приложение 9. ..............................................386
Список сокращений...........................................388

Введение

Я, Тяпченко Юрий Александрович, родился 26 марта 1938 г. в станице Новотитаровской Краснодарского края.
Мама Антонина Архиповна, в девичестве Буланая, 1914 г.р. Отец Александр Иванович Тяпченко 1908 г.р. Родные братья Борис 1935 г.р. и Евгений 1940 г.р., сестра Людмила 1950 г.р. Двоюродных братьев и сестер более тридцати.
Окончил начальную, затем неполную среднюю а потом среднюю школу в станице Новотитаровской. При этом в 8-9-м классах и первую половину 10-го класса в период с сентября 1952 г. по декабрь 1954 г. учился в спецшколе ВВС №;12 в городе Краснодаре.

В 1955 г. поступил и в 1961 г. окончил электромеханический факультет Московского энергетического института (кафедра «электрооборудование самолетов и тракторов»).

Женат. Двое детей и двое внуков.

Основные этапы служебного роста с 1 апреля 1961 г.
1.04.1961 – 18.02.1965 – инженер предприятия п/я 12 (Летно-исследовательский институт; с 1967 г. Летно-исследовательский институт) город Жуковский Московской области.
18.02.1965 – 26.09.1966 – ведущий инженер ЛИИ.
26.09.1966 – 25.01.1972 – заместитель начальника лаборатории 114 – начальник отдела №;2 ЛИИ.
25.01.1972 – 01.11.1973 – заместитель начальника лаборатории – начальник отдела №;2 (начальник сектора) Специализированного опытно-конструкторского бюро ЛИИ.
01.11.1973 – 06.11.1975 – начальник лаборатории ЛИИ.
06.11.1975 – 01.08.1983 – начальник лаборатории – заместитель начальника отделения ЛИИ.
01.08.1983 – 12.04.1993 – начальник лаборатории 21 – заместитель начальника отделения 2 НИИ Авиационного оборудова-ния.
12.04.1993 – 1997 – начальник отделения 2 НИИ Авиа­ционного оборудования.
1997 – 2002 – начальник отделения 2 и заместитель директора – главного конструктора специализированного ОКБ космической техники НИИАО.
2002 – 2003 – ведущий научный сотрудник НИИАО.
2003 – 2014 – главный конструктор ЗАО «НТЦ “Альфа-М”» города Раменско

                Малая Родина. Станица Новотитаровская

Первые сведения о Титаровской встречаются в «Наказе войскового правительства Черноморского казачьего войска о введении управления в этом войске» от 01.01.1794 года. 

Для охраны южных рубежей государства российского от частых и разрушительных набегов кочевых племен и народностей предгорий Северного Кавказа указом от 14 января 1788 года царица Екатерина II образовала Черноморское казачье войско, пожаловав им кубанские земли.

На Кубани было основано 8 куреней. Между Кубанью и Азовским морем в урочище Сечи был основан Титаровский ку-рень по имени атамана Титарова. В 1810 году его переименовали в Старотитаровский, так как часть жителей из него ушла вглубь степей, подальше от границы, которая проходила по реке Кубани. Они, уйдя, образовали Новотитаровское поселение.

Ходит легенда, что у атамана Титарова была дочь красавица, и полюбила она беднейшего кузнеца. Богатый отец не дал согласия на брак, и влюбленные бежали далеко от дома, остановившись на берегу степной реки Понуры. Они построили первую землянку, а затем к ним примкнули оскорбленные и униженные беженцы из России, казаки и переселенцы из Украины.

Так в 1810 году возникло поселение казаков переселенцев. Перед смертью атаман Титаров простил молодых и дал им хорошую помощь и богатство. После этого курень у Азовского моря по желанию дочери атамана стал называться Старотитаровским, а свое поселение она нарекла Новотитаровским. Первое, что было сделано в поселении – построена церковь и школа с пятилетним образованием для казаков и трехлетним для иногородних. Основными жителями были донские казаки Запорожской сечи, 20 дворов и 62 человека жителей.

Советская власть в станице Новотитаровской была установлена 14 марта 1918 года в день взятия Екатеринодара большевиками.

В апреле 1921 года возле станицы возник полевой стан первого товарищества по совместной обработке земли (ТОЗ) «Братство и Равенство». В нем было 5 лошадей, 2 плуга, 1 борона, 40 десятин земли. В 1928 году ТОЗ получил первый трактор «Фордзон», 2 молотилки и локомобиль.

В 1929 году в станице создается колхоз «Большевик», ко-торый объединял 3490 единоличных хозяйств, имел 3000 лоша-дей, 6 тракторов, 20 молотилок.
В 1934–1963 годах станица Новотитаровская была центром одноименного Новотитаровского района, образованного 28 декабря 1934 года в составе Азово-Черноморского края, а 13 сентября 1937 года он вошёл в состав Краснодарского края. 1 февраля 1963 года Новотитаровский район в полном составе был присоединён к Динскому району. История станицы Динской достойна отдельного описания.

Я не очень помню, как изменилась жизнь с началом войны. Но помню, что мама куда-то уходила на целый день. Позже мы узнали, что она вместе с другими женщинами носила (возила) снаряды на новотитаровский аэродром, который находился за станицей со стороны Ейска, и где с 20 сентября 1941 года и до последних чисел июля 1942 года базировался 453-й дальний бомбардировочный авиаполк под командованием подполковника Я. П. Прокопьева. Его летчики бомбили немцев в Крыму и на подступах к Ростову-на-Дону.

В станице были развернуты военные госпитали: эвакогоспиталь, хирургический полевой госпиталь, инфекционный госпиталь.
8 августа 1942 году после ожесточенных боев станица была оккупирована немцами. В период оккупации в ней постоянно находился комендант и 20 солдат, ими была создана полиция из бывших кулаков и белогвардейцев.
В этот же период в станице был создан партизанский отряд «Отважный». Он совершал рейды в тыл врага, вел разведку и подрывную деятельность. Отряд входил в краевое соединение партизан. При выполнении очередного задания он попал в окружение. Немцы не пощадили никого: 17 декабря 1942 года расстреляли всех пленных мужчин, женщин и детей.

Зверства фашистов на Кубани известны. Но вот интересное воспоминание. Помню, что немцы с лошадьми размещались во дворе соседей напротив. Помню, как они заглядывали в каждый укромный угол и требовали: «Яйка, млеко». Забирали все съестное. Нашли они тщательно спрятанное в дымоходе сало, яйца и масло. Крупы они раньше забрали. Голодно было потом.
У нас была корова. Только она и спасала всех от голода. Немцы корову не трогали, а вот сено хотели забрать для лошадей. Но, как говорила мама, офицер запретил это делать. Он так же, как и мы, стоял в очереди у коровы, ожидая, когда мама надоит и нальет ему парного молока. Позже я слышал, что и такое бывало среди немцев.

18 февраля 1943 года станица была освобождена с боями.
Не помню, как немцы покинули станицу, но помню, как на машинах въехала колонна с матросами. Радость была большая. Они размещались по дворам. Вскоре матросы покинули станицу.

В хате бабушки с дедушкой 23 февраля 1943 года родился двоюродный брат Толя Буланый.

После освобождения в станице были созданы и работали подвижный полевой, хирургический подвижный полевой, терапевтический подвижный полевой и инфекционный госпитали.

С начала апреля и до июня 1943 года в районе станиц Новотитаровской и Нововеличковской базировались авиаполки 3-го истребительного авиакорпуса РГК в то время генерала Евгения Яковлевича Савицкого, будущего маршала авиации. Штаб кор-пуса располагался в здании Дома культуры станицы Новотитаровской. Над станицей летали и летчики истребительного авиа-полка майора Александра Ивановича Покрышкина.

В 1991–1993 годах в станице возник курган, насыпанный в память об умерших от голода в 1933 году, – в то время умерло примерно 9 тысяч человек. Из-за того, что умирало очень много людей, ямы выкапывали на 40 человек. После насыпки кургана были установлены два креста. На кресте, расположенном возле кургана, установлена мемориальная доска, на которой написано: «Здесь покоится прах казаков, умерших от голода в 1933 году». А на кресте на кургане написано: «Жертвам сталинских репрессий, унёсших 9 тысяч душ безвинных казаков в станице Новотитаровской 1930-1940 гг.»

В центре станицы в парке расположен мемориальный комплекс – по бокам братской могилы с памятником воину-освободителю на серомраморном постаменте расположены 16 надгробных плит с фамилиями 389 воинов из 600 захороненных. В мемориальном комплексе зажжен Вечный огонь.

Напротив Вечного огня памятник летчикам 453 дальнего бомбардировочного авиаполка, 7-го гвардейского штурмового авиаполка 230-й кубанской авиационной дивизии, которые базировались на Новотитаровском аэродроме.

На здании центрального дома культуры открыты две мемориальные доски:
«В июле 1943 года неоднократно встречался с жителями станицы и бойцами Советской армии Трижды Герой Советского Союза маршал авиации Покрышкин Александр Иванович» и «Дважды Герой Советского Союза маршал авиации Савицкий Евгений Яковлевич весной и летом 1943 года, командуя третьим авиакорпусом, беспощадно бил фашистов в небе Кубани, летая в бой с аэродрома ст. Новотитаровской».

В 1970 годы станица получила мировую известность благодаря археологическим открытиям, сделанным по результатам раскопок курганов. Погребальный слой, обнаруженный в курганах станицы по решению Академии наук получил название слой Новотитаровской культуры – это археологическая культура раннего бронзового века (3300–2700 гг. до н. э.). Она существовала на территории Северного Кавказа в непосредственной близости от северной границы майкопской культуры, с территорией кото-рой частично пересекалась. Естественные границы культуры примерно совпадали с территорией современного Краснодарского края: от Азовского моря и Керченского пролива далее на восток, почти до Каспийского моря.

Отмечают, что эта культура отличается своими погребениями, в частности, присутствием в них повозок, а также особой характерной керамикой, более богатым, чем в соседних культурах, набором металлических изделий. Это рассматривают как результат связи или контактов с металлургической майкопской культурой. 

                Река Понура и мы

Понура – река в Краснодарском крае. Происхождение названия реки имеет много версий. Одна из них связана с тюркским словом Конур-Кунур, где «Кун» – день, солнце, а «Ур» – впадина, долина. Таким образом, Понур (Конур, Кунур) в переводе с тюркского означает солнечная впадина или солнечная долина. Это река, протекающая по солнечной, хорошо освещенной, теплой долине.

«Река Понура одна из малых степных рек Красно­дарского края. Она берет свое начало в 4-х км западнее станицы Динской от соединяющихся у станицы Новотита­ровской двух рек – Первая Понура и Вторая Понура, берущих начало из родниковых вод, далее она направляет свое течение на северо-запад. Река протекает по двум административным районам – Динскому и Калининскому. Ее длина составляет 97 км. У станицы Калининской река переходит в канал, который в свою очередь впадает в Понурский лиман и затем через Понурский канал впадает в Крутой Ерик.

На реке Понура расположено 74 дамбы и большое количество прудов. Пруды в русле интенсивно заиливаются в результате распашки склонов до уреза воды.
Основной источник, питания реки Понура – атмосферные, осадки и грунтовые воды. В течение года отмечаются значительные колебания уровней и расходов воды. Половодье чаще всего начинается в феврале, за счет таяния снега и выпадения осадков, и длится в среднем 1,5 месяца.

Речная вода используется в основном сельскохозяйственным производством и коммунальными службами – на орошение, для наполнения хозяйственно-бытовых, противопожарных прудов, прудов для воспроизводства рыб, для организации отдыха и т.д.»

В Понуру стекалась вода из многочисленных балок и малых рек, которые образовывали бассейн реки. После объявления Н. С. Хрущевым начала эры борьбы за коммунизм и в борьбе с частной собственностью многие балки были распаханы, лишив колхозников естественных мест выпаса домашнего скота. Это приводило к тому, что, с одной стороны, колхозники вынуждены были сдавать скот в совхозы, где он быстро отправлялся на тот свет, с другой – к обмелению и заиливанию реки и соответственно к зарастанию ее камышом, а в-третьих, к подтоплению распаханных земель, которые затем зарастали камышом.

На некоторых балках были образованы пруды, в которых выращивались карпы, толстолобик. В колхозные времена на таких прудах своим разрешалось рыбачить с удочкой. Осенью по двум краям пруда ставили по трактору, между ними натягивали сетку и протаскивали ее по воде с одного берега на другой. Вся рыба оказывалась в сетях. В следующие годы все повторялось, пока пруды не исчезли.

В целом бассейну реки был нанесен непоправимый ущерб. Если сегодня посмотреть на карту, снятую со спутников, то в зоне станицы Новотитаровской можно увидеть участок реки с водой. Это справа от дамбы, если смотреть со стороны кладбища. Большая же часть представлена сплошным зеленым цветом. Это заросли камыша. Там реки нет. Но и пруды в пределах станиц загажены домашними гусями и утками. Сегодня они превращены в стоячие зарастающие водоемы, требующие срочных мер по восстановлению и очистке.

Итак, если когда-то через всю станицу и протекала река Понура, то в настоящее время она представляет нечто неопределенное, разделенное дамбами на длинные пруды. В дамбах кое-где были встроены небольшие мосты, а позже – дырки, куда вставлены трубы, через которые весной вода довольно быстрыми ручейками перетекает из одной «акватории» в соседнюю.

Когда мы переехали на ул. Заречную, дырки еще не было. Был небольшой мост, через который вода вытекала из обширного по ширине и длине пруда в менее узкое продолжение реки, уровнем ниже примерно на 1,5 м. Словом, у нас был свой водопад, под которым летом мы любили плескаться, а зимой, когда река покрывалась толстым слоем льда, перед водопадом образовывалась полынья. Здесь, на выходе из-подо льда можно было ловить щук даже руками. Вода была чистой. Зимой перед дамбой добывался лед для холодильников масло- и мясокомбинатов. Лед нарезали кубиками размером примерно 0,5 х 0,5 м толщиной до 20-30 см. В домашних условиях лед использовался в земляных погребах. Зимой дно погреба выкладывали льдом, затем засыпали опилками. Получался добротный емкий холодильник, который мог сохранять свои свойства все лето. Таким образом в домашних условиях хранились скоропортящиеся продукты: молоко, мясо и др. Лед в погребе постепенно таял, но воды не было, так как она уходила в землю.

Труба долго не продержалась, так как из-за перепада уровня воды и соответственно хотя и небольшого, но водопада, земля вокруг трубы вымывалась, что грозило провалом трубы и соответственно прекращением переезда через дамбу. Очевидно, кому-то это надоело, трубу закрыли и сделали обводной канал со шлюзом и трубой, если можно так назвать регулируемую задвижку для сброса воды из одной части реки в другую. Здесь же сделали переезд. Канал проходил через четыре частных участка.

Несколько дворов, в том числе и наш, оказались как бы на острове. Несколько лет по каналу текла чистая вода. Приезжая домой в отпуск, я в дырках его стен на удивление местного подрастающего населения ловил больших кусачих раков. В те времена рак в воде еще был индикатором чистой воды.

Потом канал забросали мусором. Он разделился на несколько луж, где купалась местная живность. От такой воды постоянно несло тухлым и навозом.
Отдых на реке, рыбалка и охота

Небольшая часть молодежи центра станицы купалась в бассейне реки у дамбы. Небольшая, потому что мест на берегу реки, где более или менее глубоко, было мало, кроме того, в этих местах правили местные крутые пацаны, и процветало воровство.

Я не был крутым, а старший брат был. Под его прикрытием мы, младшие, и ходили на реку. Старшие демонстрировали свое умение далеко прыгать с высокого берега. В близлежащем огороде, который примыкал к реке, росли высокие акации. Некоторые из крутых научились прыгать с одной из них. Самым-самым был тот, кто выше забирался на акацию и прыгал. Но в этом месте было мелко, и часто пацаны, прыгнув, втыкались в ил. Это было видно по заиленной голове выныривающего. Такого ныряльщика ждал саркастический смех.

Некоторые прыгали с высокого берега. Но в этом месте дно было твердым и не глубоким. Надо было дальше прыгать и правильно входить в воду. Немногие это умели делать, и кто умел, у того тоже не всегда получалось. Борис слыл умелым, но и он однажды воткнулся в дно головой. В этот день в этом месте оказался кем-то брошенный кирпич. Он разбил голову до крови, но череп остался целым. Кожу зашили. Заражения крови не было.

Зимой эта зона замерзала. Получался огромных размеров идеально гладкий каток с прозрачным льдом. Подо льдом можно было наблюдать за жизнью жучков, щук. Можно было кататься на коньках или на санках. Каток оставался чистым надолго, так как налетавший снег сносился ветром с гладкого льда. Коньки делали так. Брался деревянный брусок размером по длине и ширине подошвы ботинок или валенок и толщине примерно 5-6 см. Бока обрезались на конус. В нижней части конуса вырезалась ложбинка, в которую закладывалась толстая проволока. Концы проволоки загибались спереди и сзади и крепились к бруску. В бруске сверлили две дырки, в которые вставляли кожаные ре-мешки для привязки коньков к обуви. Хорошо сделанные таким образом коньки служили долго и передавались по наследству.

В реке водилась рыба: карп, карась, щука. Во многих дворах были каюки-плоскодонки. На них местные жители вечером ставили сети в камышах, а утром их трясли и несли домой или продавали соседям мелких карасей. Сазанов или карпов ловили на чистой воде на донки или на удочки. Крупная рыба была редкостью. Летом карп метал икру в густой речной траве – кушире. Куширь – это колючее растение со шнуровидными стеблями и листьями, плавающими на поверхности. На мелководье он был везде. Ходить по такой траве лучше всего в сапогах и штанах. Но иногда можно было наблюдать такую картину. Вдали от берега стоял комбайн.

Комбайнеры в трусах, держа в руках обруч от бочки, на котором была сетка, напряженно перемещаясь по куширю, наблюдали за поверхностью воды. В неожиданных местах раздавался всплеск – это выпрыгивал карп. Охотник за рыбой тихонько подбирался к предполагаемому месту следующего всплеска, держа перед собой обруч. Если угадывал, то всем телом с обручем в руках впереди обрушивался на неудачливую мамашу и прижимал ее ко дну. За час он мог поймать 5-6 больших икряных карпов. Рыбоохрана в таких местах никогда не бывала.

Отец ловил рыбу с построенного в берегу  мостика или с каюка в камыше напротив. Далеко никогда не ходил, но всегда приносил на жарюху. Однажды я решил научить жену Люсю ловить рыбу. Сделал удочку и повел ее в берег на наше место. Повесил на крючок червяка и показал, как и что делать. Она закинула удочку. Червяк еще не вошел в воду, как на него запрыгнула огромная лягушка. Люся оторопела, но не сбежала. Она снова проделала эту операцию. Теперь сразу две лягушки набросились на червяка. Рыбачка, забыв, зачем пришла, начала играть с ними в поддавки.

Возбужденная, она долго издевалась над бедной живностью. На этом посвящение в рыбаки закончилось. В последующем, если она и приходила со мной в берег, то только с палкой, чтобы подразнить больших квакунов.


                Камыш и его роль в жизни колхозников
                и другого трудового и нетрудового населения


Когда мы переехали к реке, камыша не было видно. Он вырастал за лето и не везде, а там, где было мелко. К зиме он становился высоким и толстым. Его кто как мог срезали, сушили, вязали в снопы и использовали для крыш и стен сараев и хат, а также для заборов.
То, что в реке оставалось на зиму, являлось объектом раздоров. Камыш – это хорошее топливо, хотя в печи он быстро прогорал. Как только река замерзала, начиналась борьба за камыш. Его по льду счищали острыми лопатами или специальными скребками. Существовало негласное правило: заготовки камыша каждый ведет напротив своего огорода примерно полосой 10 м от берега. Остальное – нейтральные воды. Там было другое правило: кто успел, тот не опоздал. Бывали случаи, когда семья, заготовив много камыша, вывезти не успевала. Приходят утром, а... Где камыш?!

Зимняя очистка сберегала реку от заиливания. Но постепенно жизнь становилась лучше. Крыши из камыша перестали делать. Заборы тоже. Зимой его не срубали. Сначала пытались выжигать. Но когда он начал покрывать всю гладь реки и к зиме достигал огромных размеров, жечь камыш становилось опасным делом. Он оставался. От ветров и снега ломался, падал в воду, там он накапливался, заросли становились непроходимыми ни летом ни зимой, гнил, образуя постепенно метровой глубины ил.

В камышовых зарослях водилось много водоплавающей и не водоплавающей птицы. Река пела многоголосьем. Она становилась пристанищем комаров, а за ними и птиц. Народ роптал от кровососущих, требовал наказания кровопивцев. Над реками начали летать кукурузники с бочками яда по бокам и опылять пространство под собой. Комары исчезали, а за ними и птицы.

Через пару лет опыление иногда прекращалось, и тогда вновь в камышах заводилась птица и соответственно – гнезда с яйцами. Яйца и птенцы – любимое блюдо змей. В иные годы их бывало очень много. Как-то, сидя на доморощенной пристани, я ощутил на босых ногах нечто прохладное. Глянул вниз и остолбенел – через мои ноги ползла толстая змеюка. Познакомившись со змеями раньше, я не шелохнулся. Змеюка проползла спокойно, и потом я увидел по ушам, что это был уж. Кстати, весной после оккупации станицы немцами у бабушки Тяпченко завелось много змей в саду. Располагались они клубками на пнях спиленных на топку фруктовых деревьев. От взгляда на такие клубки становилось жутковато. Ходить в берег в это мы время боялись.


                Рыбалка на колхозном пруду

Однажды, единственный раз в жизни, мы одновременно с семьей Бориса оказались в станице. Нас пригласили на рыбалку, объяснив при этом, что никаких снастей с собой брать не следует. Мы взяли, как полагается, водки, хорошей закуски и отбыли на пруд. Там нас ждал ихтиолог. Он велел мне садиться с Борисом в одну лодку, а сам сел в другую с бухалом. Бухало – это плотное древко, на конец которого насажен металлический конус высотой примерно 40-50 см с раструбом вниз. Когда резко ударяешь таким раструбом в воду, то раздается глухой звук, от которого рыба балдеет.

Отплыли от берега. Ихтиолог сказал, чтобы мы плыли параллельно его лодке на расстоянии полутора-двух метров. Плывем. Ихтиолог начал бухать по воде. Вдруг после очередного резкого удара из воды выскакивает большая рыбина и летит в нашу сторону. Перелет. Мы не можем понять, что надо делать. Когда вторая пролетела мимо, ихтиолог дал нашей деятельности низкую оценку, куда-то велел идти. Но мы не пошли в указанном направлении, так как уже сообразили, что к чему. В следующий раз рыбина влетела в лодку. Таким образом было поймано несколько больших толстолобиков.

Это была великолепная рыбалка. Возвращаясь к рыбацкой будке, мы учуяли великолепный запах жаркого. Сели. Налили по стакану. Выпили. Закусили. Борис спросил, а что мы едим. Ихтиолог показал на сковородку, на которой лежали лягушачьи лапки. А далее, как у Овечкина : «И долго было видно, как на закате солнца качалась одинокая береза». Ее качал наш доблестный офицер.
Я ловил рыбу в разных местах реки. Это были мелкий карась, изредка сазаны или карпы. Последний раз это было на прудах в Найдорфе  и на канале в рисовых полях.

                Родные и близкие

              Семья как ячейка общества, независимо от форм собственности

Итак, жизнь всех нас, кроме сестры, начиналась в хате, вблизи от родителей мамы. В той хате мы прожили всю войну в том числе в период полугодовой немецкой оккупации и отсюда все, кроме сестры, пошли в школу. В году 1946 мы переехали в дом 258 на улице Заречной. Это был хороший ухоженный турлучный  дом. Огород выходил непосредственно к реке Понура. Река впечатляла своей шириной. По ней ходили волны, и казалась она огромной. Справа виднелась дамба. Камыша не было.
В распоряжении семьи было 50 соток земли, выходящий к реке. Такие огороды были практически у всех крестьян станицы.

В какой-то статье я прочитал, что 50 соток – это размер, достаточный для обеспечения семьи из четырех человек, и что он якобы научно определен на основе трудов советского экономиста, основоположника крестьяноведения А. В. Чаянова (1888 – 1937). Главной темой его трудов было изучение крестьянских хозяйств как особого социально-экономического уклада, отличающегося и от капиталистического, и от социалистического типов хозяйствования. Главная задача крестьянина – не максимизация прибыли, а удовлетворение потребностей членов семьи.

Соответственно, цель производства в крестьянском хозяйстве – это потребление, но не накопление. Он доказал, что крестьянство стремится к увеличению валового дохода, а не к получению максимальной прибыли. Для объяснения хозяйственного поведения крестьян Чаянов использовал модель равновесия предельных выгод и предельных издержек, предложенную экономистами-неоклассиками. «...Мы можем установить, – писал он, – что степень самоэксплуатации [крестьянского] труда устанавливается некоторым соотношением между мерой удовлетворения потребностей и мерой тягости труда».

Большой вклад Чаянов внес в анализ дифференциации крестьянства. По его мнению, из-за демографических факторов уровень жизни крестьянской семьи меняется волнообразно. Так, в недавно образовавшейся молодой семье (муж, жена, малолетние дети) соотношение едоков и работников крайне неблагоприятно. Через некоторое время дети становятся полноценными работниками, в результате чего число едоков совпадает с числом работников. Это – самый благоприятный период в жизни крестьянской семьи – без применения наемного труда растут площади посевов, объем собираемой продукции, возрастают доходы, а расходы на бытовые нужды (жилье, отопление и др.) остаются прежними. Когда у второго поколения рождаются дети, то происходит распад большой семьи на молодые семьи. Соотношение едоков и работников снова изменяется, сокращается подушный посев, снижается и уровень потребления.

Отсюда Чаянов сделал вывод, что имущественная дифференциация крестьянских хозяйств в основном не носит социального характера. Он считал, что распространенная в советской экономической литературе схема трех классов (кулак, середняк, бедняк) слишком груба, так как сводит в одну кулацкую группу не только капиталистические, но и крепкие крестьянские хозяйства, использующие труд преимущественно членов своей семьи. В противовес этой схеме Чаянов приводил свою, более дробную, классификацию, включающую шесть типов хозяйств: 1) капиталистическое, 2) полутрудовое, 3) зажиточное, или семейно-трудовое, 4) бедняцкое, 5) полупролетарское и 6) пролетарское. Основная масса крестьянских хозяйств в России, по его мнению, была представлена хозяйствами 2–4-го типов. Что касается хозяйств 1-го, 5-го и 6-го типов, то они составляют меньшинство и не определяют лица деревни.

Для Чаянова характерно большое внимание к сельскохозяйственной кооперации. Хотя трудовое крестьянское хозяйство устойчиво, оно тормозит прогрессивное развитие. По его мнению, для подъема советской агроэкономики надо было объединять в кооперативы всех крестьян, кроме первой и шестой групп, с последующим ограничением и вытеснением эксплуататорских отношений и привлечением сельских пролетариев к семейно-трудовому хозяйствованию через предоставление кредита. По Чаянову, ценность кооперации двояка: она имеет, с одной стороны, антикапиталистическое содержание, освобождая крестьян от перекупщиков, а с другой – антибюрократическое, развивая трудовое самоуправление. Он выступал против огосударствления кооперативов и отстаивал их самостоятельность при решении хозяйственных вопросов.

Главным путем подъема эффективности аграрного сектора Чаянов считал развитие кооперации не по горизонтали – объединением многих одинаковых единоличных хозяйств в одно коллективное, а по вертикали – путем объединения производства, хранения, переработки и сбыта сельскохозяйственной продукции, покупки и обслуживания техники, племенной и селекционной работы и т.д. Выступая за вертикальную кооперацию, он очень критически относился к сталинским колхозам, предлагая вместо национализации земли передать ее в трудовую собственность без права купли–продажи.

Но идеи Чаянова разошлись со сталинским курсом, что стало причиной репрессий против самого Чаянова и его сторонников. Чаянов был расстрелян в 1937 г.
Я не специалист в области агроэкономики, но мне представляется, что после войны многое развивалось с максимальным использованием идей Чаянова. В частности, крестьянские хозяйства, наделенные 50 сотками, находились на самообеспечении.

При этом государство предоставляло возможность выпаса животных на не обрабатываемых землях. Это позволяло иметь крестьянам дополнительный доход. Широко была развита кооперация. Это устраняло из цепочки перекупщиков и, соответственно, паразитирование определенного слоя населения. Через кооперацию крестьяне организованно сбывали продукцию и получали в обмен необходимый товар и продукты. В целом такой подход позволил государству, навязавшему колхозы и вогнавшему в них крестьян, установить порядок, при котором колхозникам начисляли трудодни, оплачивавшиеся натурой по окончании сезона, если после обязательной сдачи государству созданной продукции что-то оставалось.

На примере нашей семьи можно было подтверждать и его тезис о волнообразном изменении уровня жизни крестьянской семьи. Это особенно заметно в семьях, в которых было более четырех человек. Если их было больше, и взрослые работали в колхозе, то либо такие семьи нищенствовали – пятидесяти соток не хватало, либо воровали колхозное. Положение сразу улучшалось, когда «лишних» детей устраивали в школы-интернаты, техникумы, училища, отправляли в армию или лучше если они становились военными.

С приходом к власти Н.С. Хрущева система крестьянского самообеспечения была разрушена, и страна постепенно шла в разнос.

Следует сразу сказать, что семья у нас была трудолюбивой, и мы, хотя и не совсем хорошо одетые, никогда не голодали. В хозяйстве были корова и часто бычок и, соответственно, молоко, сметана, творог, сливочное масло, мясо. Были свиньи и, соответственно, мясо, сало, шкуры. Куры – и соответственно мясо, яйца, перья для подушек. Рядом была речка, поэтому многие держали уток и гусей, которые летом могли практически обходиться травой, ряской и тем, что добывали в воде.

Дома выращивали  и кроликов. Животное это нежное: не тем или не так накормил – падеж. Но кролики давали не только мясо, но и мех. Из шкурок делали шапки, душегрейки, варежки. Это тоже было большим подспорьем. Кроликов держали в клетках, но их катастрофически не хватало, и делать было не из чего – жили-то в степной зоне. Трудно было доставать и сетку для клеток. Одно время кроликов начали выращивать в специальных ямах. Но они, как правило, быстро прорывали норы и выходили на поверхность. Как-то на волю вырвалось несколько штук. За ними начали гоняться собаки, ломая помидоры, топча огурцы и другие овощи. Сами же кролики при отсутствии собак съедали капусту, морковь с невероятной скоростью. Несколько штук ушли на огороды соседей. Переловили их нескоро.

Учитывая большую трудоемкость, кроликами занимались волнообразно: когда становилось плохо, их разводили. Легчало – обходилось без них. Когда мама освоила выращивание индюков в колхозе, она начала осваивать процесс дома. Птица оказалась выгодной для хозяйства. Овец никогда не было, а коз иногда держали. Мы очень любили козлят за их игривый характер. Они могли часами носиться по двору и заскакивали куда угодно. Нагнешься – и они уже на спине.

Примерно в 1963–1964 гг. дом был перестроен собственными силами. Отцу очень помог мой младший брат Женя с однокурсниками. Они за день разобрали дом, а затем охотно работали на строительстве, так как мама хорошо их кормила. Я летом домой, если и приезжал, то на очень короткое время. Борис, приезжая в отпуск, помогал делать фигурный кирпич, которым выделяли верхний венец кладки.

На берегу реки из одной широкой доски была построена пристань для лодки, на которой отец, пробираясь через заросли к очищенным от камыша своим подкормленным местам, ловил карасей. Караси жаренные на свежем масле, завяленные на муке, получались хрустящими. Их ели, как семечки.

Спереди из виноградника была сделана пергола – навес. Грозди винограда свисали прямо над головой. За перголой шел огороженный палисадник, а за ним хоздвор в виде перголы покрытый изабеллой шириной 5-6 метров и длиной порядка 10 м. В глубине от ворот в левом углу хоздвора была сделана летняя печь. Перед ней рос огромный куст сирени. Под этим кустом стоял обеденный стол. С ранней весны и до поздней осени мы ели за этим столом, прикрытые сиренью.

В палисаднике росли две груши бергамот, жерделя , а позже – черешня. Спереди и сбоку через бетонную дорожку от дома мама высаживала много цветов. Дом и хозблоки, отделялись от огорода забором. За забором вглубь огорода находился свинарник и уличный туалет – в доме не было ни канализации, ни водопровода. Отапливался дом печью – батареи в те времена были большой редкостью, которую топили стеблями и шляпками соняхов.

Соняхи – это подсолнечник, или, по-народному, подсолнух. Шляпки подсолнухов и стебли вместе с корнями собирали в поле после сбора урожая и доставляли домой на больших арбах. Топливом служили и кукурузные кочерыжки, и камыш, и сухие лепешки из кизяка, которые летом сами делали из коровьего навоза и сушили на солнце. Дрова были большой редкостью. Позже начали топить углем, который выдавался по разнарядке. С углем печь долго горела, и соответственно в доме долго сохранялось тепло.

Приготовление кизяка – это целый ритуал. На ровной пло-щадке земли во дворе или чаще на улице из навоза делался плоский бублик с внешним диаметром 5-6 м, внутренним 1 м, толщиной примерно 40-50 см. Навоз поливался водой так, чтобы она не стекала за пределы круга. Далее в бублик загонялась обычно корова, а если у кого были лошади, то лошадь, и рулевой, стоящий в центре, гонял животное на поводке по кругу до тех пор, пока не получалась однородная масса навоза. В процессе замеса добавлялась полова или солома. Если была лошадь, то на ней, как правило, верхом сажали самого малого ездока, и он управлял ею. Нередко лошадь, взбрыкнув, сбрасывала ездока прямо в навоз.

Самое приятное для молодежи – это купание лошадей в реке после замеса. Замес покрывали соломой и оставляли на выдержку, как тесто. Когда он созревал, то приглашались родственники, соседи, друзья, и начинался праздник блинов из навоза. Все делалось, как при приготовлении блинов: из бублика руками бралась часть навоза, клалась на землю, посыпанную половой, аккуратно взбивалась в полушар и затем разравнивалось до получения лепешки. Лепешки у всех были разными. Кто-то работал очень быстро, и они были корявыми, а кто-то чуть ли не выглаживал их до блеска. Ритуал заканчивался всеобщим сбором. Хозяева угощали чем могли, но обязательно с самогоном или брагой.

Лепешки сохли на солнце. Высохшие их собирали и складывали в сарае на зиму. У нас были кучи примерно 2 х 3 х 1,5 м. Когда куча уменьшалась по высоте, то она становилась любимым местом для игр козлят: они запрыгивали на нее а потом спрыгивали на других или на хозяев, если они оказывались у них «под рукой».
По такой же технологии делался саман для строительства дома или хозяйственных построек. Он, как правило, делался из глины. Замес вкладывали в формовочные ящики. В результате получались блоки одинакового размера.

Ритуальным выглядел и обмолот собранной с огорода ржи или пшеницы. Менее интересным было выбивание семечек из шляпок подсолнуха и отделение зерна кукурузных початков.

Рожь или пшеница убиралась с помощью серпов. Из срезанных пучков делали снопы, которые устанавливались на огороде в виде конусов, и они доходили до кондиции.
Обмолот зерновых проводился тогда, когда устанавливалась хорошая погода. К молотьбе готовились: очищалась и выравнивалась площадка, затем она смазывалась кизяком, сушилась. По бокам раскладывались снопы для защиты от разлетания зерна, и только потом, разложив стопы на току, приступали к молотьбе. Молотили так называемыми цепами. Это одна хорошо оструганная палка, к которой на коротком поводке привязывалась вторая короткая палка. Необходимо было работать так, чтобы вторая палка после большого размаха с силой ложилась на сноп параллельно полу тока. Если она ложилась под углом, то удар от конца палки передавался на руки, и они быстро начинали болеть. Хорошая работа получалась не сразу.

Сноп превращался в разбитую солому, а из колосков выбивались зерна. Солома убиралась. По окончании молотьбы зерно сгребалось, и начинался второй этап – провевание. Для этого необходим был ветер. Зерно вместе с половой набиралось в ведро. Потрясывая, его поднимали над головой, и из него ссыпали зерно вместе с половой. Полова относилась в сторону, а зерно сыпалось вниз, постепенно образуя горку.

Мне нравился этот процесс. Нравилась нарастающая горка зерна. Зрелое зерно, как янтарь. Ссыпаясь из ведра сверху, струя зерна натекала на горку, увеличивая ее высоту и расширяя. По-лова ложилась вокруг этой горки, и эту часть приходилось продувать повторно. Центральную часть горки аккуратно брали кастрюлей или другой посудой и ссыпали в мешок. Что-то мистическое в этом было.
Зерно затаривалось в мешки, и часть его сдавалась государству, а часть отправлялась на мельницу.

Поездка на мельницу – это тоже событие. Необходимо было найти телегу с лошадьми – машин тогда не было, и выстроиться на мельнице в очередь. Дождавшись своей очереди, засыпали свое зерно в бункер, и после помола выгребали муку из корыта в свои мешки. Мука была теплой, с необыкновенным запахом. Здесь же собирали труху.
Самое противное – это выколачивание семечек из шляпок. Их выбивали вручную короткой палкой типа колотушки. Били по шляпке снаружи. Если семечки не выбивались, тогда приходилось еще колотить сверху, непосредственно по ним, чтобы расшатать семечки в ячейках головки. Выбитые шляпки замачивались и шли на корм скоту либо сухими – в печку. У сухой выбитой головки очень колючая поверхность – после такой работы руки невероятно чесались. Выбитые семечки просеивали на ветру.

Если со шляпки не облетели цветоносы, то из таких шляпок получалась хорошая полова. Она шла на подстилку животным. Семечки, полученные от специально масличных сортов подсолнуха, отправлялись на маслобойню. Для щелканья выращивали специальные подсолнухи с огромными шляпками и соответственно с огромными серыми или черными семечками. Женщины, справившись с огородом и скотиной, выходили, как правило, вечером за ворота и, беседуя с соседями или со своими домашними, долго их щелкали.

Когда с маслобойни привозили масло, во дворе стоял удивительный запах свежего подсолнечного масла. Учась в институте, я привозил, или мне присылали, свежего масла. Для нас это был праздник: белый хлеб с солью и маслом. Солили масло и макали в него хлеб. Этот запах остался у меня и моих друзей и близких на всю жизнь. Лучшим подарком с Кубани были свежие масло и сало.

На маслобойне из жмыха делали прессованные большие лепешки – макуху. Она так же пахла, как и масло. Ее сосали с большим удовольствием. У кого она была, тот не голодал. С макухой ходили на рыбалку. Хороша приманка из свежей макухи! Макухой кормили животных – ели они ее с огромным удовольствием. Привозили и ядрышки семечек. Это для ленивых. Их жарили и ели. Их них делали козинаки.

Кукурузу убирали поздней осенью. Из стебля выламывали початок и бросали в мешки или корзины. Некоторые выламывали початок вместе с его одеждой. Очищали такие початки дома. Очистки шли на корм скоту. Зерна кукурузы отделялись вручную или с помощью ручной кукурузорушки. Часть кукурузы оставалась в зернах. Эту часть всухую или вареную скармливали скоту. Часть зерен мололи на крупу для приготовления различных каш. Из крупы крупного помола делали различные каши. Каша с кабаком (тыквой), каша с маслом, каша с молоком, каша с изюмом, каша жареная. Мелкий помол, если так получилось, шел на приготовление мамалыги. Нам больше нравились каши из крупного помола.

Стебли кукурузы рубили топором, отделяя от корневища, связывали в пучки и относили в стога для последующего корма скотины. За ботвой кукурузы ездили в поле после уборки початков и там так же собирали ее, заготавливая на зиму.
Одно время в колхозе выращивали сахарный тростник. Когда он созревал, то мы воровали по одному спелому стеблю, ломали его на коленца, перекручивая, выдавливали сок и сосали. После скрутки на коленцах получались полосы с острыми края-ми, как у бритвы. Сосать было очень вкусно, но больно. Тех, кто сосал, кусая коленце, сразу узнавали по порезанным кровоточащим губам.

Лакомились мы свекловичной патокой, которой было много на ферме, где работала наша мама. Патока – это отход сахарного производства. На Кубани сахарное производство было развито, и потому патоки было много на каждой ферме. Ею подкармливали коров, добавляя в разные корма. Мы ее ели с большим удовольствием. Но много есть было нельзя – зубы портились.

Возвращаемся к нашему огороду. Вначале с нашей стороны берег был высоким, но постепенно река, мелея, отступала, оставляя приличную полосу. Берег мы разравнивали, подсыпая землю вниз, и за счет реки участок постепенно удлинялся. Со временем берег стал пологим и удобным для выращивания овощей.
Брат подарил отцу бензиновый насос, который мы разместили на берегу, и с его помощью начали качать воду – летом река мелела, и ее можно было перейти пешком через камыш. Мы, пацаны, нередко этим пользовались, если это было весной и мы еще ходили в школу. Но от такой пересохшей реки был большой минус – приходилось выкапывать ямы и прокладывать водоводы для протока воды из тех мест, где она была.

У дома за изгородью был колодец. Сначала это был старый колодец с журавлем. Колодец постепенно разрушался, мелел, мы оставались без воды, и для питья и кухни приходилось ходить на улицу к колонке, которая находилась примерно в ста метрах от дома, или на речку для полива огурцов, помидор, перца, капусты и пр. Это тоже почти сто метров. К концу дня руки, ноги и спина гудели от усталости. Было просто тяжело.
Потом нашлись деньги, и заказали новый колодец. Вырыл его профессиональный копатель. Это был коренастый, низкого роста, с короткими, но сильными руками красивый мужик, больше похожий на уважающего себя рабочего. Он приходил со своей лопатой с коротким древком и поняв, где надо копать, сразу приступал к работе. Сначала землю наверх он выбрасывал сам, потом подключались хозяева, которые поднимали ее ведрами. Из колодца он не вылезал до появления первых признаков воды. Когда это происходило, он звал хозяйку и говорил: «Захмели;!»
Ему наливали стакан самогона или денатурата, и он продолжал работу. Когда он докапывал до того, что воды по его расчетам будет поступать уже достаточно, чтобы не успевали ее вычерпывать, он просил его поднять, и требовал захмелить. Помыв руки, лицо, сменив одежду, он садился за стол, и ему наливали третий стакан, подавали горячего борща и кусок мяса. Перед этим он говорил, чтобы ему денег не давали – за ними придет жена. Трапеза быстро заканчивалась, и он уходил домой. После такой работы жена каждый раз, если он не успевал дойти домой, находила его под каким-либо забором по пути следования. Колодцы он делал почти идеально, не применяя никаких нивелиров, уровнемеров, отвесов. Бывали случаи, когда после второго «захмели;» выяснялось, что вода поступает медленно, и ее было мало. В этом случае он обещал обязательно исправить. Но позже выяснялось, что он не помнит, что уже работал в этом месте, а поскольку он не допускал и мысли о браке, приходилось нанимать его снова.

У колодца отец выращивал табак. Когда нижние листья созревали, мы их обрывали, сушили, скручивали в жгутики и мелко резали Мне очень нравился запах свежего табака, нравилось его скручивать в жгуты и затем сапожным ножом резать на тонкие полоски на табак для самокруток. Никто из нас в детстве не курил, но запах свежего табака мне очень нравился. Табак выращивали и в колхозе. Нередко мы подрабатывали на табачных плантациях. Нам поручали обрывать нижние листы по мере их созревания и развешивать на веревках под длинными навесами. Там он вялился в тени, а потом уже затаривался и куда-то отправлялся. Работать долго на табаке тяжело из-за табачного запаха. Если чего-то много, то это всегда плохо.


Некогда большая семья начала уменьшаться. Старший брат поступил в военное училище, я в спецшколу, а потом в институт. Дома оставались младший брат Женя и сестра Люда. На них и родителях теперь держались дом и огород.

Женя обеспечил подвод воды от станичного водопровода, а позже вместе с Борисом и газа.

По окончании института Женя был направлен в колхоз им. Калинина, а позже – в совхоз Новотитаровский Динского района. Он часто ездил в Краснодар, где крайком партии проводил воспитательную работу с кадрами. Возвращаясь, он заезжал к родителям. Частота поездок возрастала накануне праздников, когда в совхозе расцветали выращенные в теплицах цветы, а затем, когда созревали клубника, черешня, сливы и другие фрукты – садово-огородные презенты текли ручейками в крайком и другие распределительно-управляющие места. Кое-что доставалось и родителям. Сейчас я называю это малыми откатами, или социалистическими откатами. Правда, бывали они и очень большими. Это показали суды над некоторыми крупными советскими работниками в Сочи, Геленджике и др.

Женя обновил сад, посадив хорошие яблони, сливы, черешни. Но постепенно, обустроившись на месте работы и обзаведясь своими детьми, он мог все меньше и меньше уделять внимания дому родителей. Вскоре и сестра, выйдя замуж, оказалась в том же поселке. Ее тем более на все не хватало. Родители сначала продали одну часть огорода, а после смерти отца – еще одну. Теперь все участки на бывшем одном, спускаясь к реке, выглядели еще колбаснее: узкие и длинные. На этих участках осталась часть вновь посаженных деревьев.

Ситуация резко ухудшилась, когда Женя был назначен директором совхоза в поселке Пшада недалеко от Геленджика, и его семья переехала туда. Сад начал стареть и гибнуть. Посаженный кем-то хмель постепенно захватывал весь огород. Корни стелились почти по поверхности земли. Своими могучими плетями он опутал деревья, сарай, забор. До наружной уборной невозможно было пройти. Мы с внуком Кириллом рубили его, как рубят лианы в африканском лесу, прокладывая дорогу к намеченной цели. Ягоды на некогда великолепных черешнях не собирались, и в огромном количестве гнили прямо на деревьях. В берегу не сажались помидоры, огурцы, капуста, перец, баклажаны. Все зарастало. Забор, ворота, калитка все разваливалось. В тот приезд, когда рубили хмель, мы с Сергеем купили шифер, лаги и заменили забор. Ворота и калитку сделать не успели. Не успели разгрести двор – на хоздворе был строительный мусор, ящики, разное железо. Сразу въехать на машине нам не удалось. Пришлось разгребать.

Когда старший брат развелся и женился вновь, то, уйдя в отставку, до получения положенной военному квартиры жил у родителей. В это время многие заботы легли на него и его семью. В ожидании жилья они уехали на заработки на прежнее место работы новой жены в Магадан. Через несколько лет они возвратились и вновь в ожидании своей квартиры жили в доме родителей. Не без большой помощи Жени и Сергея, мужа Люды, они сделали ремонт, провели воду и газ, установили на утепленной террасе ванную, обогреватель, душ, туалет. Но когда они получили свое жилье, они уже не могли уделять дому родителей особого внимания, а после начала заболевания Бориса эта помощь прекратилась совсем.

Мама уже не была той, которую мы знали многие годы. Она постепенно начала отказываться от всего. Перестала водить какую-либо живность. Бессменными на довольствии у нее оставались кот, дворняжка, гусь, курица. Когда она шла в берег, за ней следовало цепочкой ее братство: гордый гусь, курица, кот и собака. Когда она собирала огурцы или помидоры, они садились или ложились в таком же порядке на дорожке и, повернувшись в ее сторону, ждали. Когда она заканчивала работу, то к дому возвращались в обратном порядке. Возвратившись, они стремились попасть в комнату мамы. Но этой чести удостаивались только кот и собака, так как они не гадили в доме. Постепенно эта часть братства осмелела и стала устраиваться на постели: кот на подушке, собака в ногах. Если мы пытались прогнать их, то собака огрызалась – она не допускала чьего-либо вмешательства на законно принадлежащей ей территории. Дома каждый ждал свою порцию заслуженного. Мама варила им каши, супы, давала мясо, курам – крупу и др.
Мама начала часто болеть. Иногда бывало так, что о ней ничего не было известно несколько дней. Но она категорически отказывалась к кому-то переезжать.

Старушки, которые уже жили одни в нескольких домах на острове, установили способ информирования о себе. Если занавеска днем открывалась, а вече-ром закрывалась, то значит все в порядке. Если этот режим нарушался, то соседка, как бы ей ни было плохо, шла к той, от которой был подан сигнал. Когда маме было совсем плохо, и она не позвонила ни дочери, ни сыну, то к ней пришла соседка и несколько дней спала на матраце у постели мамы. Они так сжились, что ни та, ни другая не уезжали к детям. Но соседке вскоре тоже стало плохо, и ее забрали в Сталинград. Наконец и мама согласилась переехать к сестре в Найдорф, куда к этому времени возвратилась из Пшады и семья Жени.

Дом продали давно. Тогда ни у кого не было денег, чтобы его содержать без постоянного проживания. Вырученные деньги поделили на четыре части. Доля мамы была передана Людмиле, у которой она стала жить.
В 2010 году, в год семидесятилетия Жени, я посетил в апреле станицу. Дом стоял на месте. На месте стояли и дома соседей. Река на нашей стороне по-прежнему была в зарослях камыша. На другой стороне дамбы, как и прежде, была большая вода. На стороне противоположной от кладбища была построена не-большая пристань с катером и моторной лодкой на причале. Говорили, что здесь создан коммерческий клуб и можно покататься по реке.
Ни к кому не заходил, никого не встретил. Стало грустно от потерянной родины. Посетил кладбище в Ново­титаровской, извинился перед отцом за то, что не сберегли дом, и прошел к школе №;29, где встретился с директором и его замом. Обе женщины, известные в системе школьного образования. Прошелся через парк, мимо мемориального комплекса, мимо храма, построенного, как отмечено на одном из сайтов, в основном на деньги известного московского бизнесмена, мимо клуба, в котором разместился музей.

                Бабушка и дедушка по линии мамы

                Дедушка Буланый Архип Лаврентьевич
                (1887–1983 гг.)

Настоящий казак. Участник первой мировой и гражданской войн. Полный георгиевский кавалер. В составе казачьего полка встречал Ленина в Хельсинки. Тот ему не показался: маленький, плюгавенький. Депутат первого Новотитаровского сельского совета. Отец трех сыновей и одной дочери.

Как и многие казаки, дедушка был мастером на все руки: сам придумал и смастерил кукурузорушку, крупорушку , центрифугу, автоматического сторожа от пацанов, сам изготовил медогонку, трехколесный велосипед и многое другое. Сам строил дом и всякие хозяйственные постройки.

Дедушка много интересного рассказывал о войне с Турцией и о гражданской войне. В гражданскую он и его братья в течение одного дня бывали и у белых, и у красных: пошел попить к колодцу воды – оказался у красных, заглянул пописать за угол – у белых. И там, и там все друг друга знали. Все, как в художественном фильме «Железный поток» по повести Серафимовича. Не курил. Делал сам и пил только свое виноградное очень вкусное вино. Прожил почти сто лет.

Был участником великого перехода в Астрахань . Как-то в 1919 году в Астрахань, где они квартировали, по решению ЦК партии для руководства обороной города и края от белой гвардии приехал Киров. Когда он вошел, все встали, а дедушка не смог – он чинил косоворотку. Тогда они были в моде. Киров спросил, почему тот не встал. Дедушка ответил, что не может. Киров посмотрел, что делал дедушка, убедился, что косоворотка готова, и предложил поменяться на свою гимнастерку. Так дедушка обзавелся гимнастеркой Кирова, которую потом хранил всю жизнь, – с его именем связано возрождение и укрепление 11-й армии, державшей оборону в низовьях Волги, и ее наступательные бои. В последние перед смертью годы дедушка выступал перед пионерами в школе и рассказывал о своих казачьих походах и встречах.

Я помню, как теплыми вечерами собирались бывшие казаки: его брат дед Афанасий,дед Комар,  дед Кошевой и еще два-три казака, до хрипоты спорили, кто, за кого и как воевал. Дедушка воевал за красных, а его брат Афанасий – за белых. Но в конце концов оба оказались в одном колхозе. Но брату жилось намного хуже.


                Дедушка – пчеловод

У дедушки была большая пасека. До 40-50 ульев своих и 20-30 наших. Перед пчелами он чудодействовал. Когда качал мед, то одевался в белое, брал в руки дымарь. И шел к ним. Качка меда для нас всегда был праздником, так как в этот день мы ели мед от пуза. Ели с сот. Качал он в специально сделанной им бочке. В нее была встроена рама, которая приводилась во вращение с помощью рукоятки и системы передачи вращения. В эту раму вставлялись с двух сторон сотовые рамы, полные меда. Получалась хорошая центрифуга. Меда бывало очень много.


                Дедушка – садовод

Был у него хороший виноградник. Из винограда он делал от-личное вино. Водку он не пил, а вино – с удовольствием. У него оно всегда было в погребе в бочке. Но главное – у деда был великолепный сад. На одном дереве у него росло несколько сортов. Я никогда не видел и не пробовал таких слив, которые он вывел. На вид они были огромными, полупрозрачными.

На Кубани заборы делались из колючей акации. Пролезть через такой свежесделанный забор было невозможно из-за колючек. Но ветки старели. Становились ломкими. Колючки теряли свои свойства. Постепенно забор разрушался, и в нем можно было делать дыры, в которые пацаны и лазали. Дед не успевал их заделывать. Тогда он установил автоматическую систему за-щиты от пацанов. Поперек дыры он разместил хорошую палку с осью вращения у одного из концов палки. На самом конце он сделал самосбрасывающийся зацеп. Зацеп закреплялся в положении, когда другой конец палки был поднят вверх. На этом конце в поднятом положении натягивалась прикрепленная к концу палки и к колу внизу хорошая резинка. Внизу дыры натягивалась крепкая веревка так, чтобы когда она обрывалась, зацеп сбрасывался и палка, натянутая с другого конца, ударяла вниз. Когда ты залезаешь в дыру, то задеваешь за эту веревку, палка сходит с зацепа и под действием резины больно хлопает по спине. Пролетаешь вперед и устремляешься в другую дыру, но и там получаешь по спине. Я долго не знал об этом изобретении, так как никогда не лазил. Об этом мы узнали от брата Бориса, который почему-то лазил в огород к собственному деду.

Еще одна линия обороны у деда находилась непосредственно у виноградника. Вокруг него натягивалась веревка. В одном из углов закреплялся самопал. Веревка натягивала курок. Когда кто-либо задевал веревку, ее конец соскакивал с курка и самопал стрелял. Самопал заряжался солью или пшеницей. Не смертельно, но если попадало в ногу, то было неприятно.

Состарившись, дедушка не мог защитить свой урожай. Тогда он подвесил прожектор на столб у дома. Когда собака сильно начинала лаять, дед включал прожектор, высовывал в окно ружье и шарахал в воздух. Это немного помогало.


                Дедушка – журналист

Один из его сыновей жил с семьей в Новороссийске. Как-то дед решил посетить его. Написал письмо, когда приедет.

Не дождавшись ответа, поехал. Письмо сыну пришло через несколько дней после приезда. Дед удивился и по возвращении домой написал критическое письмо в «Советскую Кубань». Письмо опубликовали и прислали ему ответ и три рубля. Дед удивился: их критикуют, а они за это еще и деньги платят. Хорошая работа. Так он чуть не стал журналистом.


                Дедушка – строитель

Высокий ростом, седой, с окладистой белой бородой без усов, удивительно добрыми глазами и постоянной легкой улыбкой, в белом льняном костюме и белой шляпе, он выглядел, как инопланетянин. Трудно было поверить, что он строитель. Но он им был. У него было много разнообразного им же изготовленного прекрасного инструмента: рубанки, стамески, фуганки, пилы и многое другое. Все содержалось в идеальном виде. Дедушка непрерывно что-то мастерил, строил, перестраивал, говоря, что это для внуков, делая дом все удобнее и удобнее.

Однажды, когда он перестраивал дом, упал с крыши на спину. Выжил, но после этого он сгорбился, стал медленно передвигаться, но все равно прожил еще более 20 лет. Если бы не падение, он мог бы прожить значительно больше, чем 96 лет.
С бабушкой и дедушкой долгое время жила семья не вернувшегося с войны сына Феодосия: тетя Харюта, в девичье Дорошенко, с двумя сыновьями Валиком и Толиком. С ними мы дружили и дружим до сих пор. Оба хорошо играли на баяне. При этом Толик после ухода на пенсию возглавил музыкальный ансамбль в станице Северская. Валик был высококлассным сварщиком.

Последние годы дедушка жил в нашем доме. Свой дом они продали, тетя переехала в Новороссийск к старшему сыну, где и закончила свой нелегкий путь вдовы военного разведчика. С ней дедушка не поехал. Просился к Тосе – к своей дочери. До самой смерти каждый день перед едой он выпивал маленькую стопку водки. Потом так же делала и мама. Очевидно, это было что-то вроде наркотика.

Умер дедушка тихо. Похоронили его на старом кладбище рядом с бабушкой. Меня о его смерти не известили, и поэтому на похоронах мне не довелось быть.


                Бабушка Анна Гавриловна, в девичье – Маслова
                (1883–1968 гг.)

По линии отца мы происходим от русских воронежских или ивановских мастеровых. Его мама, наша бабушка рано умерла, и мы, дети их детей, ее не помним. Дедушка же умер еще раньше ее. Поэтому воспитывались мы бабушкой Анной Гавриловной. Красивая чернявая казачка. До революции их семья слыла зажиточной. Батраков не имели. Все делали сами.

После революции почти все хозяйство с началом коллективизации было сдано в колхоз, где оно в конце концов было либо растащено, либо подохло. Этому способствовали и дети, которые стали в свое время комсомольцами и требовали от родителей выполнения решений партии и правительства: сдачи собственности в полном объеме. Рассказывали, что у бабушки оставалось две коровы, и когда по требованию детей их выводили со двора, бабушка повисла на шее одной и, громко рыдая, просила оставить кормилицу: «Мне нечем будет вас кормить». Но моя мама, отчаянная комсомолка, стояла на своем: корову сдали.

Мы любили все, что она готовила, а готовила она вкусно.

                Мои родители

                Отец – Александр Иванович Тяпченко
                (26.08.1908 – 06.10.1977 гг.)

Отец родился в семье ремесленника. Звали его Шурой, реже – Сашей и совсем редко – Александром. На Кубани ремесленники обслуживали казаков и потому они были людьми низкого сорта. После революции эта категория людей, особенно их взрослеющие дети, оказалась в сложном положении.

У отца было четыре брата: Михаил (05.09.1912 – 17.12.1984), Семен (12.02.1915 – 30.04.1976), Владимир (31.05.1924 – 24.10.1979) и сестра Клавдия (к сожалению, не нашел дат ее жизни).

В те годы каждый выживал, кто как мог. Интересным с этой точки зрения был период НЭПа. Для молодых, энергичных это было время расцвета их деловых качеств. Шура, сбежав в интернациональный город Баку, занялся бизнесом – торговлей. Позже это назвали спекуляцией и как вид деятельности запретили. Но этот вид обеспечивал хорошие доходы. Периодически Шура возвращался в станицу разодетый и с деньгами. Петушился перед сверстниками. Растратив все, он убегал снова. Но бизнесменом так и не стал. Возвратясь в станицу, он устроился в Краснодаре на работу.
Отец старше мамы на шесть лет. Когда и где он познакомился с мамой, не знаю. О своей жизни до женитьбы отец ни-когда не рассказывал, но по некоторым ремаркам его друзей и мамы она у него была весьма активной.

Когда для мамы пришло время идти на работу, отец помог ей устроиться в Краснодаре на кирпичном заводе. Он же, как мог, помогал ей. Они решили «пожениться» , но родители мамы были против этого. Тогда они вместе сбежали в г. Ейск. Прожив там месяцев семь, возвратились в родную станицу рожать Бориса. Больше они станицу не покидали.
Впоследствии, когда в стране шла коллективизация, сопровождавшаяся неразберихой, отца приняли в колхоз. Одно время он работал на тракторе. Случилось так, что его трактор исчез. Над ним нависла угроза сурового наказания. Но то ли трактор нашли, то ли его роль в этом процессе была малой, то ли это было обычным явлением в те времена, но суровой кары он избежал.

Отец – участник Великой Отечественной войны. Участвовал в защите г. Грозного от фашистов. В те дни город непрерывно подвергался бомбежке. Их подразделение находилось под Грозным то ли в саду, то ли в лесу. Как-то отца с товарищем отправили в разведку. Когда они пробирались через камыши, он был ранен шальной пулей. Пуля, попав в металлическую пуговицу нагрудного кармана, прошла через нее и содержимое кармана и ослабленная застряла, едва поранив. Из этого места начала сочиться кровь. Товарищ, увидев это, предложил возвращаться в расположение части. Отец согласился, хотя в общем ранение не было особо опасным. Подойдя к месту расположения они увидели страшную картину. На деревьях после бомбежки висели куски человеческих тел, лошадей. Не осталось ничего живого. Они были потрясены. Отец потерял сознание. Как он потом попал в Краснодар, он не помнит. Но помнит, что службу продолжил в Ростове. Рассказывал, что летом, находясь там, они тайком пробирались в сады. При этом говорил, что они крались к саду по одной стороне улицы, а немцы – по другой. Никто не стрелял. Рвали яблоки с разных сторон сада.

Долгое время служил в обозе сапожником: шил нестандартные, в основном хромовые сапоги для офицеров. Был ранен. После войны много лет работал в пожарной. Если мама зарабатывала трудодни, то он деньги. Это очень важно, так как тем, кто работал в колхозе, деньги можно было заработать только торговлей – с огорода, от коровы, кур, свиней, кроликов. А деньги нужны были на покупку одежды, обуви, соли, соды и многое другое.

В роде Тяпченко многие работали сапожниками. Один из его двоюродных братьев, живя в Краснодаре, шил только модельную обувь. Отец тоже шил и неплохо. Этому делу он обучал и нас. Шил так называемые чувяки. По определению, это мягкая кожаная обувь без каблуков у народов Кавказа и Средней Азии. Так же называют вообще мягкие открытые туфли без каблуков. Их подразделяют по конструкции заготовки и материалам верха. Заготовки ему с трудом добывал в Краснодаре его брат. С кожей всегда была проблема. Поэтому ему заказывали чувяки из пару-сины, плотной ткани. В качестве подошвы приходилось использовать резину от покрышек. Такие чувяки, не обутые на ногу, скрючивались в то положение, в каком они были в покрышке.

Отец мог бы пойти по пути брата, но ему запретили сидячую работу – у него был обнаружен какой-то непорядок в почках. Тем не менее, когда становилось плохо с деньгами, он садился и шил. Как-то во время посещения брата в Краснодаре он увидел сшитые тем модные женские сапоги. Купить их было невозможно, а у одной из его невесток горели глаза при виде таких сапог. И он решил ей сшить сам. Невестка была в восторге. После, когда он показал сапоги брату, тот настойчиво начал приглашать его к себе. Но отец отказался. Повторить это еще раз он не смог из-за болезни. Но чувяки продолжал шить. Несколько десятилетий это хобби спасало семью от голода и холода.

Дома на отце лежала ответственность за материальное обеспечение домашнего хозяйства: строительство сарая, хлева, курятника, клеток для кролей и многое другое.

Любил он, как и многие другие живущие у реки, рыбачить. С отцом мы смастерили мостик и причал для лодки, сделали небольшие прогалины для заброса удочек и немного очистили дно. Потом это место существенно расширил Борис. Почти ежедневно отец приносил карасей. Если мелкие, то их обволакивали в муке и жарили на постном масле без какой-либо очистки. Съедались такие карасики с хрустом быстро.

Позже приобрел у соседа подержанную лодку и, прорубив проходы в камыше, выходил на другой берег реки, где были места чистой воды.


Умер отец от рака. Болезнь протекала мучительно и долго. Борис едва смог устроить его в военный госпиталь как участника Великой Отечественной войны и инвалида – дело в том, что у отца не было соответствующих документов. Как рассказывали, после войны якобы имели место призывы сдавать или отказываться от получения необходимых документов. Отец, по словам брата, ответил на призыв родного правительства, отказавшись тем самым от каких-либо положенных ему льгот в текущее время и на будущее.

На похороны приехали все его живые родные и двоюродные братья, племянники. Прилетел я из Жуковского и Борис из Баку. При виде отца я ужаснулся: в гробу лежал скелет, обтянутый кожей. Так его съел рак. Отпевали дома всю ночь. Мы тоже были рядом. Хоронили на главном кладбище станицы. Дорога до могилы была усыпана прекрасными каллами, которые привез Женя. Я впервые надел хороший костюм и свои ордена и медали. Хотелось показать, каких сыновей вырастили отец и мать. Похоронили его рядом с его мамой и братьями Семеном и Михаилом.


                Мама – Антонина Архиповна Тяпченко (Буланая)
                (16.02.1914 – 02.11.2008)

Мама родилась в казачьей зажиточной семье и всю жизнь без нескольких месяцев прожила в станице Новотитаровской. В семье она была четвертым ребенком. Ее мама каждый раз после рождения очередного пацана хотела иметь девочку. После трех заходов наконец на четвертом ей это удалось – на свет появилась она, девочка. Ей дали имя Тося (Антонина). Она, как многие казачки, была красивой, независимой, самостоятельной, инициативной. Ее любили и близкие, и все, кто рядом жил или работал. Несмотря на большие послереволюционные трудности все дети получили школьное образование, что позволило им не потеряться в той сложной жизни, какая пришлась на их долю в годы революции, гражданской войны и лишения казачества прав и привилегий. До революции главным правом казаков было право защиты России в любое время суток в течение многих лет собственного жизненного цикла, имея всегда готовыми боевые шашки и снаряженного коня. Привилегия – земля в собственности.

Рассказывали, что мама была активной комсомолкой. Их семья в немалой степени по ее инициативе лишилась всего хозяйства, нажитого своим трудом: коров, лошадей, овец, кур, свиней, молотилки, косилки.

Ее трудовая деятельность началась не без помощи будущего мужа в Краснодаре на кирпичном заводе. Как одну из самых грамотных ее быстро продвинули на должность учетчицы. В Краснодаре она какое-то время жила на съемной квартире. По выходным навещала родной дом. Ходила по шпалам босиком – это примерно 10-15 км по шпалам. Идти по шпалам хорошо. Плохо, когда промахиваешься, и нога попадает на гравий – подошвы становятся твердыми, трескаются, кровоточат. Приходится их отпаривать, лечить всякими примочками.
К
ак-то будущий муж пригласил ее в театр. Мама долго не давала согласия, так как ей не в чем было идти. Проблема была закрыта после того, как ее друг Шура, так звали близкие будущего мужа мамы и моего отца, узнав, что у нее нет обуви, сшил и подарил ей чувяки. Это такие тапочки на толстой подошве, как правило, из автомобильной покрышки. Впервые попав в театр, она растерялась. Легче стало, когда неожиданно увидела такую же девушку и подумала, что она не одна такая, и сказала об этом Шуре. Тот рассмеялся. Оказалось, что перед ней было большое зеркало, и она смотрела на свое отражение. Обескураженная Тося убежала из театра.

Вскоре она оставила работу на заводе и возвратилась домой, где вопреки желанию родителей связала свою дальнейшую жизнь не с казаком, а, как казаки говорили, с кацапом Шурой (Саша, Александр) Тяпченко, для начала сбежав с ним из дома в г. Ейск. Ей такой проступок родители простили, а отцу – нет.
Прожив в Ейске месяцев семь, они возвратились в станицу. Поселились в хате через дорогу немного левее от родителей ма-мы. Хата с глиняными полами, русской печкой, с непосредственно примыкающим к входной двери теплым помещением для животных. В ней было уютно, зимой тепло, а летом прохладно. Здесь родились все трое пацанов – мои братья и я, отсюда все пошли в школу. Здесь же меня едва не лишили жизни.

Случилось следующее. Было Первое мая. Родители ушли к родственникам отмечать этот праздник, велев нам, троим пацанам, сидеть дома. Электричества, телевизора, радио в доме не было, и мы, не желая сидеть одни в доме, уселись на корточках у калитки со стороны улицы. Нам было интересно, как напротив шла свадьба. Там шумели, плясали, пели песни. Но вот от гуляющих отделился мужчина и направился к нам. У нас и мысли не было убегать, так как это был хорошо знакомый сосед. Приблизившись, он взмахнул ногой, крича «гыря!» – клич пастухов на овец или коз, когда их гонят или прогоняют. Его сапог с желез-ной скобой на носу врезался мне в бровь. Я заорал и бросился к бабушке, которая жила напротив наискосок. Вбежал я в дом бабушки весь в крови. Она сначала отодрала меня за то, что не по-слушались и сидели на улице, а уже потом приступила к обработке и перевязке раны. На следующий день меня повезли в больницу, где зашили бровь, и началось лечение. Мне давали конфеты, возили на линейной упряжке в больницу. Я чувствовал себя невероятно счастливым. Но бабушка навсегда запомнилась мне своей суровостью.

Моя мама прошла тот же путь, что и ее мама, моя бабушка: три сына и наконец долгожданная дочь. Занималась она не только воспитанием детей и домашним хозяйством, но и активно участвовала в инновационных, как теперь говорят, работах колхоза «Красный партизан» в станице Новотитаровской Краснодарского края.

Она одна из первых в СССР освоила технологию выращивания индюшат в промышленных масштабах без больших потерь. Мы помогали маме кормить индюшат и ухаживать за ними. Хлопотное это дело. Птица она капризная да и весьма глупая. Держали ее в длинном сарае. Если в дверях были щели, и утром через них проникал свет, то индюшата собирались на свет. Лезли друг на друга, и если дверь открывали несвоевременно, то верхние душили нижних. Рано же выпускать было опасно, так как при росе они быстро простужались и затем гибли. Кормили их свежим вкусным творогом, таким, каким нас кормили очень редко. Давали им свежее отварное мясо. Помню, что птицы питались лучше, чем мы.

За эту работу мама имела многочисленные поощрения и награждена тремя медалями ВДНХ. Я, имея всего две таких медали, в этом деле ее не догнал.

Вся наша семья занималась выращиванием шелкопряда в домашних условиях. В эту работу были вовлечены и те дети, которые не боялись лазить по шелковицам, обрывая и собирая в мешки листья. Листья слоем выкладывались в лотки, в которых были размещены прожорливые гусеницы. Взрослея, гусеницы плели вокруг себя шелковые коконы. Когда они созревали, их собирали и сдавали в кооперацию. Из них делался шелк.

На рынок мы возили огурцы, помидоры, лук, чеснок, кабачки, молодую кукурузу и др. Молоко сдавали на маслозавод, взамен получая масло, сыр, пахту для свиней.
В 1950 году после рождения сестры Людмилы мама серьезно заболела. У нее признали рак груди. Лечение не помогало, и она обратилась к народной целительнице, как теперь называют бабушек, умеющих лечить.

В Краснодар маму  всегда сопровождал я. Старуха делала какие-то растирания, накладывала мази, и после ее процедур мы заходили к родственникам, забирали свои кошелки, возвращались на автобусе домой. И вот однажды бабушка-знахарка сказала: «Тося! У тебя больше ничего опасного нет. Езжай домой и ни о чем плохом больше не думай». Нашей радости не было границ. Мы счастливые, купив подарков, по-ехали домой. Больше мама не болела. Это было огромным счастьем для всех, особенно для меня, так как на мне лежала обязанность ухаживать за совсем маленькой сестрой, огородом, бра-том да еще и готовить обеды, носить еду в больницу.

Как правило, в выходные дни мы с ней или с отцом ездили на рынок в Краснодар с домашней птицей, овощами, фруктами. Однажды, распродав привезенное, мы решили зайти к родственникам, которые жили недалеко от сенного рынка. На дороге через сквер к нам подошел мужчина и предложил пакет, говоря, что предлагает нам купить платье. Мама не хотела тратиться, так как дома нужны были деньги – мы могли иметь их только с рынка. Но когда я увидел платье, мне показалось, что ничего подобного ни она, ни я не видели, и я уговорил маму купить.

Это было крепдешиновое платье необычной расцветки. Но запрошенных денег у нас не было. Мы назвали другую сумму. Он не согласился, назвав меньше первой, но больше нашей. Мама вновь повторила старую. Тот вновь не согласился, спрятал пакет за пазуху, и отошел. Мы тоже продолжили свой путь. Вдруг мужчина, дыша в спину, говорит, что ему очень хочется, чтобы моя мама была самой красивой, и что он продаст за нашу цену.

Мы счастливы. Мама отдает деньги и получает пакет.
Сияющие мы почти бежим к родственникам. Войдя во двор, мама увидела тетю Катю и с какой-то гордостью – радостью почти – закричала: «Катя! Посмотри, какое я платье купила!». Достает пакет, вытаскивает из него содержимое и не глядя показывает. Тетя Катя с недоумением говорит: «Тося, так это же вата». Мама столбенеет. Ничего не может понять. Я тоже. Потом вдруг соображаем, что нас нагло обманули. Мы бежим в сквер, но, естественно, там никого нет. Как побитые щенята, понурив головы, идем к тете Кате, забираем вещи и едем домой, не зная, как теперь оправдываться. Продать-то продали. Деньги выручили. По нашим меркам неплохие. А приехали пустые, нагло обманутые.

Не помню, как повел себя отец, но такого красивого платья у мамы никогда не было. У меня же долго не проходило чувство вины перед мамой.

Мама любила цветы сама и привила эту любовь детям и внукам. Цветы благоухали у дома с весны до глубокой осени. Они были ее и нашей гордостью. Вечером после полива вокруг дома устанавливался цветочный аромат. После жаркого дня ты словно окунался в эфирное пространство, в котором исчезала усталость, переставали ныть потрескавшиеся подошвы ног. Ты успокаивался и готов был любить всех и все.


Летом у мамы с отцом и сестрой Людмилой часто поправляли здоровье наши с Люсей дети и дети Бориса – старшего брата. Бывать на Кубани нравилось и родственникам моей жены. Многие, бывая в станице, научились у мамы готовить ароматные кубанские борщи, вареники с творогом и разными ягодами и фруктами. Без гостей летом родители скучали.

                Братья и сестра

В семье было три сына: старший – Борис, я, Юрий, средний, Евгений – младший и одна дочь самая младшая – Людмила.


                Борис
                (09.02.1935 – 19.04.2003)

Старший брат Борис окончил среднюю школу в станице Новотитаровской, затем Житомирское артиллерийское военное училище и значительно позднее – Военно-политическую академию им. В. И. Ленина. Служил в войсках противовоздушной обороны СССР сначала в поселке Аташка недалеко от г. Баку. Там дослужился до командира полка, там же у него с Александрой Абрамовной, его женой, родились сын Олег и дочь Алена.

Командиры частей всегда были большими людьми на близ-лежащей территории, так как у них были люди и техника – всего этого не хватало в местных колхозах или артелях. Когда начиналась путина – рядом была рыболовецкая артель, то воинская часть помогала. За это она имела рыбу и таким образом повышала благосостояние не только командиров, но и солдат.

Примерно в 1969 году Борис был переведен в главный штаб Бакинского округа ПВО. Штаб находился на горе глубоко под землей. Рассказывают, что интересно было наблюдать за этим местом: утром сверху было видно движущуюся ленту людей, которая неожиданно обрывалась, исчезая под землей. Вечером наблюдался обратный процесс. На этом пути имелся подвал, в котором в разлив продавалось вино Агдам. Это место прозвали Агдамским перевалом. Редко кто не задерживался на этом месте – вино-то было не самым плохим. Если кто не падал рядом с подвалом, то говорили, что он успешно преодолел Агдамский перевал.

Году в 1976, как рассказывал Борис, по предложению маршала Советского Союза К. С. Москаленко, в то время главного инспектора Министерства обороны СССР, заместителя министра обороны СССР, он был переведен в главный штаб войск противовоздушной обороны СССР, который базировался в глухих лесах недалеко от г. Ногинска. Семья жила в закрытом военном городке Заря, что рядом с г. Железнодорожным в Подмосковье. Теперь этот поселок имеет собственный сайт, и там можно узнать много интересного о нем.

Я несколько раз приезжал в этот прекрасный по тем временам городок. Бывая с братом в гаражах местных воинов, можно было многое узнать об их жизни. Гаражи находились на их пути домой – перехватывающее место, нечто похожее на Агдамский перевал в Баку. Пройти мимо, не зайдя к кому-либо, было делом грешным. Я, не желая быть грешным, присоединялся к этой компании. Там велись откровенные беседы о жизни. Становилось понятно, что все они были сорваны с хороших мест и с хороших должностей, но принимали предложения о переходе на новые места с намерением продолжить карьеру и получить генеральские звания.

Должность у брата была генеральской. Но звание генеральское надо было еще заслужить, а это, как описывает в своих мемуарах бывший командующий ракетно-космической обороны (РКО) генерал-полковник авиации Красковский Вольтер Макарович, который, кстати, тоже прошел через лесной штаб ПВО и поселок Заря, дело непростое.

Во-первых, как он пишет, процесс этот затянут по времени. Обычно представления к генеральским званиям приурочивались к государственным праздникам. Для большинства офицеров представления повторялись от двух до пяти и более раз и по времени растягивались на годы. Чтобы на тебя подали представление, нужно было заслужить. Хотя формально для представления к генеральскому званию и существовали сроки пребывания в занимаемой должности, но каждый начальник решал этот вопрос по своему усмотрению.

Во-вторых, продолжает Вольтер Макарович, представление, если оно и было написано, проходило сложный путь рассмотрения. Первоначально оно рассматривалось на Военном совете армии (округа), затем в Управлении кадров вида ВС. Из Управления кадров список кандидатов представлялся Главнокомандующему. После просмотра главком в зависимости от своего личного мнения выносил кандидатов на рассмотрение Военного совета вида ВС, откуда со значительными сокращениями список передавался в Главное управление кадров МО СССР. Там он тщательно изучался и передавался на одобрение в административные органы ЦК КПСС. После согласования с ЦК КПСС список кандидатов рассматривался министром обороны и Высшей аттестационной комиссией (ВАК), где действовали свои правила.

Естественно, после такого фильтра счастливчиков значительно убавлялось. Затем следовал доклад министру обороны, и список передавался в правительственные органы для издания Постановления СМ СССР. Пока списки с кандидатами проходили все инстанции рассмотрения, кандидаты изматывались от ожидания и особенно тяжело переносили отказ в присвоении звания. Для некоторых это становилось трагедией.
Как рассказывал Борис, ему после завершения очередной подготовленной операции обещали «сделать» генерала, но потом оказывалось, что в ее исполнении надо было участвовать лично. А проводились эти операции в разных странах, и туда штабистов пускали неохотно, тем более, если это были хорошие штабисты – Борис гордился своим вкладом в планирование египетской операции возмездия Израилю за поражение в 1967 г.

А потом была «Октябрьская война» на Ближнем Востоке с 6 по 24 октября 1973 года, в которой израильтяне пытались повторить опыт 1967 г. путем нанесения массированного удара авиацией по объектам Египта и Сирии. «Только благодаря сильной ПВО (с учетом опыта 1967 г.) цели агрессора не были достигнуты, хотя израильская авиация произвела свыше 9000 самолетовылетов» (В.М. Красковский). Но и здесь Борису не довелось принимать участие в исполнении запланированного.
Совсем перестал Борис мечтать о генерале после того, как кто-то донес в партком местного значения о его любовных связях... О карьере можно было больше не мечтать. Это не нынешние времена всеобщего разгула.

Он ушел в отставку и, покинув ставшую родной Зарю, отбыл с любимой на историческую родину в станицу Новотитаровскую, затем в г. Магадан, где в свое время на золотодобыче работал брат отца Михаил Иванович, затем жила и работала директором школы его дочь, подруга Бориса.

Борис преподавал в школе военное дело. После предоставления ему квартиры в Краснодаре и обмена ее на квартиру в Новотитаровской и нового обмена там же он с подругой возвратился в станицу. Здесь он тяжело заболел. Здесь же его «залечили», и он умер.

На похороны я прилетел, опоздав на два часа. Там я впервые столкнулся с новой модой – модой хоронить практически в день смерти, хотя по христианским обычаям это не положено. Именно так поступила его подруга, зная, что я вылетел. Почему? Не знаю до сих пор. Встречал меня на машине в аэропорту мой племянник Алеша. Он же завез меня на место захоронения брата. Я надеялся, что успеем. Не успели. Постоял перед только что насыпанным холмом и поехал домой к маме. Туда же после поминок пришли Женя, Люда, дети Жени и мой школьный друг Коля Ралка.
Поговорили, повспоминали и разошлись.


                Немного о детских годах Бориса

Борис невысокого роста, коренастый, спортивного вида. Любил футбол и играл за сборную школы или станицы, играл на трубе, в училище стал боксером. В общем, был активным спортсменом. Нас младших он почему-то не очень жаловал, хотя и не очень обижал. Был один минус: домашние дела он стремился сваливать на нас, чаще на меня. Как-то я не выдержал, заорал и бросился на него с тем, что в руках было. А в руках был топор. Он отскочил. Я за ним. Он к речке. Я за ним. И о чудо! Он понесся через реку, которую мы босиком боялись переходить из-за низко торчащих огрызков камыша. Я за ним. Он оказался значительно проворнее. Я не догнал. В доме Борис не ночевал – у него было место во дворе в копне сена. Там он всегда останавливался после долгих прогулок с подругами.

Борис мог и пошутить с нами так, что было больно. Известно, что у телег обод из железа. Зимой при езде по ледяным дорогам поверхность обода блестит. Как-то Борис рассказал мне, что такой обод сладкий, если попробовать на язык. Увидев однажды стоящую телегу, я лизнул обод и тут же заорал от боли – язык мгновенно примерз. Я инстинктивно оторвал его от зеркальной поверхности обода, оставив след в виде примерзшей кожи. Изо рта пошла кровь. На всю жизнь осталась обида от такой пакости и своей глупости.

Еще помнится, что он, некоторое время дружа с соседской девушкой, почему-то воровал яблоки из их сада, где была злая собака, и угощал подругу. Я думаю, что с ее стороны это была подначка. И она, надсмехаясь, просила принести яблок. И он шел на риск и приносил.

Как многие военные, Борис был неплохим охотником, увлекался рыбалкой. Был хорошим семьянином. Но измену семья ему не простила – попрощаться с ним из семьи никто не приехал.


                Евгений

Женя родился в 1940 году, как и мы с Борисом, он окончил ту же среднюю Новотитаровскую школу, работал трактористом в колхозе им. Калинина, побывал на целине в Кустанайском районе. Там тоже работал на тракторе. В 1960 году поступил и в 1965 году окончил Кубанский сельскохозяйственный институт, ныне Кубанский аграрный университет – один из самых передовых университетов страны. По окончании факультета плодоовощеводства и виноградарства КСХИ был направлен в колхоз им. Калинина Новотитаровского района в качестве агронома. Там он первый в нашей стране заложил в промышленном масштабе пальметтный  сад из слив, груш, яблонь и др.

Пальметтные – это чудо-сады. Наш дедушка, мы считаем его великим садоводом, был поражен успехами внука, когда увидел его сад сначала весной цветущим, а летом плодоносящим. Это сады-квадраты с рядами шпалер и посаженными вдоль них деревьями. Когда деревья цветут, они образуют вдоль шпалер единую цветную стенку. Цвет зависит от типа растений: белый, розовый, сиреневый и др. Осенью стена становится яблочной, грушевой, сливовой и др. – синий у слив, коричневый или крас-ный у груш, разные цвета яблок. После созревания начинается колдовство: между рядами медленно движется конвейер, сборщики снимают фрукты и аккуратно укладывают их в ящики, ящики грузятся на прицепы и отправляются на весовую и далее по цепочке.

Я, приезжая в станицу, всегда старался побывать в садах у брата. Мне он представлялся кудесником. Все фрукты как на подбор. Без каких-либо червоточин, пятен, одинакового размера, блестящие от глянца. Он стал хозяином великолепного сада, работая в должности бригадира сад-бригады №;19. Проработал он в этом саду с 1965 по 1973 годы. В этот период он женился, в этот период ему дали квартиру в станице, родились дети. Впервые с него начались свадьбы, которые колхоз организовы-вал своим лучшим работникам: свадьбы на тройках.

Далее его жизненный путь продолжился в поселке Найдорф в плодово-ягодном совхозе Новотитаровский, куда он был рекомендован на должность главного агронома. Здесь вместе с директором совхоза Петром Петровичем Тищенко, ставшим их семейным другом, они впервые в стране закладывают не только обычные сады, но и сады со свободной кроной на низкорослом подвое, много внимания уделяют цветоводству, клубнике, переработке и хранению фруктов.

                Справка
Найдорф – это небольшой посёлок, со всех сторон окружённый фруктовыми садами и озёрами. Расположен в 35 км от Краснодара, а ближайшая от него станица, Нововеличковская, всего в пяти. Поселок создан российскими немцами соседнего села Долиновское (Гнадау) и назван именем Нойдорф (Neudorf – новое село) в честь предков-колонистов, приехавших в 1884 году на Кубань из Приднестровья из немецкой колонии с названием Нойдорф. Когда брат переехал в Найдорф, там жило много немцев. Их дома можно было сразу узнать по их чистоте и ухоженности. С началом строительства капитализма и развала системы хозяйствования многие немцы уехали в Германию.

Удивительно, что в период расцвета садоводства на Кубани отечественных фруктов не было в промышленных зонах. Мой тесть Виктор Михайлович не верил, что все это изобилие есть, но нет средств для транспортировки и хранения. Он не верил до тех пор, пока однажды мы вместе с ним не побывали на Кубани. Повез я его в совхоз. В это время шел сбор яблок. Они аккуратно укладывались в ящики, ящики в штабеля в тени у погрузочной железнодорожной площадки. Штабель уже был высотой около трех метров и длиной около двадцати и глубиной 5 метров. Но вагоны не подавались. Виктор Михайлович не мог поверить, что вагонов нет и отправить ничего нельзя. К концу моего отпуска Женя позвал нас, чтобы мы посмотрели, что стало с яблоками. Яблоки почернели, их начали вываливать из ящиков и с помощью трактора с ковшом сгружать в самосвалы. У меня и тестя были слезы на глазах. Обещанные Краснодаром вагоны не поступали.

Значительно в более поздние годы, когда Женя возвратился в Найдорф после директорства в совхозе п. Пшада, аналогичную картину наблюдали школьники из г. Жуковский, работавшие летом в совхозе на сборе земляники. Как-то они ударно собрали земляники на целый вагон и в лукошках отправили ее на погрузку на станцию Титаровка, куда должны были прийти вагоны. Их прибытие обещали через каждые несколько часов. Но их не было несколько дней. Никто из обещавших не говорил правды.

Нет правды – нет правильных решений. Управление совхоза надеялось, что вот-вот они прибудут. Что делается с созревшей ягодой в жаркую погоду, объяснять не надо. Когда школьники прибыли на погрузку, то увидели ручьи сока, текущие от штабеля лукошек. Ребята вместе с их руководителями, не стесняясь, плакали. И было отчего. Это была трагедия на пути взросления молодежи.

Ремарка. Впервые жуковские ребята приняли участие в работах по сбору ягод и фруктов в этом кубанском совхозе примерно в 1975 году. До этого там работали школьники из Мурманска и Краснодара. Дорогу оплачивал совхоз. Он же обеспечивал их местом для проживания и приготовления пищи. Питались они за свой счет. Дело оказалось убыточным для совхоза и неподъемным для Мурманска.

Краснодарских школьников они тоже не хотели нанимать, так как убытки от них были еще больше. Мы с братом решили попробовать организовать летние трудовые лагеря для жуковских школьников. Я, имея письмо от дирекции совхоза, обратился в Жуковский горсовет. Там не оценили наше предложение. Тогда мы обратились к председателю Люберецкого горсовета Ю. А. Новикову, бывшему мужем сестры моей жены. Он, человек деловой, быстро понял выгоду для города и родителей от такого мероприятия, дал добро, взяв обязательство на оплату питания и транспортные расходы на его доставку в Найдорф. Большая по-мощь от области была оказана с условием, что в отряд будут включаться дети из неблагополучных или малообеспеченных семей со всей области. В последующем начатое дело в г. Жуковском уже с незначительным моим участием было продолжено в немалой степени благодаря инициативе директора Центра детского творчества Елене Ивановне Походенко.
 
В 1976 году Женя защитил кандидатскую диссертацию, а в 1983 году он был рекомендован на должность директора совхоза Михайловский перевал. Вскоре он со всей семьей переехал туда. В конце 80-х годов были введены выборы директоров совхозов. Правильно или неправильно, но выборы выиграл ранее снятый директор. Женя возвратился на прежнее место главным агрономом-заместителем директора по производству. В годы недоразвитого капитализма совхоз преобразовали в ОАО «Виктория-92». Сразу после своего 70-летия он ушел с этой работы и временно подрабатывал на разных работах. Работая, он многое сделал, чтобы в Найдорфе был газ. Потом этот опыт пригодился, когда прокладывался газопровод «Южный поток».
Женя награжден орденом Трудового красного знамени, ме-далями ВДНХ, имеет звание «Заслуженный работник сельского хозяйства Кубани» и др. У него много друзей. Один из опытнейших охотников Кубани, рыболов-любитель.


                Немного о детских годах Жени

В многодетных семьях младшим, как правило, живется и хуже, и лучше старших. За первыми родившимися следят взрослые, за младшими – старшие. А это не очень надежно. Так было и в нашей семье. Когда я и мой брат-одногодок Валентин должны были ухаживать за Женей, то зимой это, как правило, заканчивалось тем, что Женя в санках оставался один на один с природой, а мы катались по льду на ближайшей балке до тех пор, пока нас, уже старших на целые два года, не призывали к порядку взрослые с помощью нереализованного насилия.

Часто без присмотра он оказывался и дома. А ребенок он был любознательным. Так, исследуя свое отражение в колодце, он оказался в нем. Это случайно увидела нашего года рождения двоюродная сестра, подняла крик. Как ребенок был вызволен из колодца, не помню. Но его спасли.

В детстве точно, а сейчас не знаю, Женя был невероятно общителен с пресмыкающимися, птицами и другими животными.

                Ворона.

У него была прирученная им ворона. Она жила не в клетке и даже не в доме. Она свободно летала в огороде. Обычно, когда садились под сиренью трапезничать, она, громко обозначая саму себя карканьем, подлетала, садилась на ветку над Женей или на его плечи и перехватывала что-либо из его ложки по пути ее движения в рот. Никто никогда не смог подержать его ворону в руках.

                Ужи.

Это была его страсть. Он их ловил. Подолгу развлекался с ними. Нередко клал их под рубашку или майку и шел в школу. Однажды он пронес ужа в класс и там во время урока его выпустил. Шума было много. Неприятностей тоже. С ужами мы хорошо познакомились на балках, где пасли коров. Нас пугали тем, что они сосут коров. Эта версия поддерживалась, так как часто коровы не приносили в нужном количестве молока. Но причина этого не ужи. Это – другая история. Гадюк мы не любили. Слишком много плохого о них говорилось. Когда нам удавалось поймать гадюку, прижав голову к земле, то брали за хвост и раскручивали, а затем отпускали. Какое-то время они, очумевшие, лежали неподвижно, а затем медленно уползали. Уничтожали мы их только в огороде, боясь наступить нечаянно – тогда гадюка может и укусить.

                Щуки.

Как-то так получилось, что Женя научился зимой ловить щук руками. В отличие от многих он обладал отменной реакцией. Однажды в сильный мороз он поймал щуку при ее выходе из-подо льда в промоину перед водосбросом под мостом. Мороз был сильным. Руки мгновенно замерзли. Выпустить щуку он не смог. Не мог разжать пальцы. Крича от боли, он со щукой в руках понесся домой. Хорошо, что это было недалеко. Руки не успели обморозиться.

                Волк.

На одной из балок, заросшей непроходимым кустар-ником, пацаны во время выпаса домашнего скота нашли волчье логово, в котором были совсем маленькие щенята. В те времена волков уничтожали в любое время года – слишком большой вред они приносили фермам. Вполне возможно, что волчицу убили охотники. Женя взял одного из щенков и принес его домой. Кормил он его сам. Волчонок рос быстро. Я увидел его уже го-довалым. Он совсем не походил на собаку. Я ни разу не слышал воя, а лаять волки не могут. В качестве хозяина он признавал только Женю.

Однажды я страшно испугался, когда решил побороться с Женей. Как только я коснулся Жени, волк мгновенно молча схватил меня за штаны. Хорошо, что они были широкими, и он не достал до мяса на ноге.

Женя брал волка с собой, когда пас коров. Коровы его боя-лись. На пастбище волк сгонял их в кучу, они практически ничего не ели и возвращались домой голодными. По пути коровы срывались из стада на открытые огороды и с жадностью хватали все, что там росло. Соседи негодовали. Голодные коровы давали мало молока. Люди ругались, когда очередь пасти была нашей. Хорошо, что это было не часто.

Жене несколько раз предлагали продать волка. Он отказывал. Но однажды, когда стадо двигалось по шоссе, на них, сигналя, начала наезжать машина в попытке раздвинуть коров. Сама по себе такая попытка со стороны автомобилиста опасна: коровы могут рогами нанести вред авто. Но на этот раз на машину налетел волк. Он буквально повис на большом переднем колесе самосвала и, не отцепившись, оказался под ним. Так волк погиб, защищая свою стаю. Женя долго не мог простить себе такой исход.


                Сестра Людмила

Родилась Людмила на ул. Заречной в 1950 г. в доме у реки Понура. Время было непростым. Тяжело болела мама, а на руках родителей было еще три рта. По Чаянову, при 50 сотках земли это нерасчетный вариант. Но выжили все.

С Людмилой мы жили вместе сначала два с половиной года, потом два с половиной года я был в спецшколе, потом полгода снова вместе, и потом я убыл из родного дома навсегда. Встречались только когда я бывал в отпуске. Но ей доставалось от наших детей. Ей часто оставляли их на каникулы. Оксану, например, Люда брала в лагерь на море, где она была пионерво-жатой. Воспитательница она строгая, но справедливая и любящая детей. И сейчас, когда у нее уже с добрый десяток внуков и внучек все они с удовольствием бывают у бабушки. У нее они порой чувствуют себя лучше, чем дома.

Долгие годы у них было большое хозяйство: свиньи, коро-вы, индюки, куры, гуси, утки, кролики. Все это требовало большого внимание. И она вместе со своим столь же трудолюбивым казаком Сергеем Устимовичем Мельником в основном благодаря собственному хозяйству выдержали все жизненные невзгоды, свалившиеся на них и на всех нас в годы строительства капитализма в России в общем и в Найдорфе в частности. У этой семьи много друзей. И лучшей характеристики качества их жизни не придумаешь.



               Лесополосы и их роль в жизни пацанов и народном хозяйстве

Что такое полоса? Это искусственно созданные насаждения перемежающихся рядов деревьев и кустарников, устойчивые к засухе и способные останавливать мощные воздушные потоки и защищать поля и почвы от суховеев и, соответственно, от эрозии, дороги – от заноса снегом и изменять местные климатические условия.
Лесополосы на Кубани – это созданное человеком чудо природы. В нашем районе они были созданы руками колхозни-ков, как правило, вдоль дорог, которые делили все поля на малые и большие участки. Это – малые лесополосы или лесополосы местного значения. Большие лесополосы создавались по Великому, так называемому сталинскому, плану преобразования природы – СППП.

СППП – это комплексная программа научного регулирования природы в СССР, осуществляемая в конце 1940-х – начале 1950-х годов. Проект, рассчитанный на период 1949 – 1965 гг., предусматривал создание 8 крупных лесных государственных полос в степных и лесостепных районах СССР общей протяженностью свыше 5300 километров.

План был принят по инициативе И. В. Сталина и введен в действие постановлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 20 октября 1948 года.

Целью данного плана было предотвращение засух, песча-ных и пыльных бурь путём строительства водоёмов, посадки лесозащитных насаждений и внедрения травопольных севооборотов в южных районах СССР (Поволжье, Западный Казахстан, Северный Кавказ, Украина).

Вот характеристика полосы от Сталинграда к югу на Степ-ной – Черкесск: это четыре полосы шириной по 60 м, с расстоя-нием между полосами 300 м и протяженностью 570 км. А полоса по берегам реки Урал в направлении гора Вишневая – Чкалов – Уральск – Каспийское море – это шесть полос (три по правому и три по левому берегу) шириной по 60 м, с расстоянием между полосами 200 м и протяженностью 1080 км.

Одновременно с устройством системы полезащитных лесо-насаждений была начата большая программа по созданию ороси-тельных систем.
Осуществленные мероприятия привели к росту урожайно-сти зерновых, овощей и трав. Производство мяса и сала в 1951 г. по сравнению с 1948 г. возросло в 1,8 раза, производство моло-ка – в 1,65, яиц – в 3,4, шерсти – в 1,5.

Однако со смертью Сталина в 1953 году, выполнение плана было свёрнуто. Многие лесополосы были вырублены. Созданные в 1949 – 1955 гг. 570 лесозащитных станций по указанию Н. С. Хрущёва были ликвидированы. Последствия волюнтаризма великого разоблачителя известны: все пошло не в ту сторону.

В 1962 – 1963 гг. произошла экологическая катастрофа, вызванная эрозией почв на целине, и в СССР разразился продовольственный кризис. Построение коммунизма было отменено.

Для нас полосы играли двоякую роль: с одной стороны, это место, где можно было спрятаться, убегая с бахчи от сторожей с ружьями, заряженными солью или пшеницей, предварительно своровав арбуз, дыню, или нарвав огурцов, помидоров, с другой – это источник фруктов и ягод: в лесополосах сажали колючие жердели, алычу, сливы, а под ними – терновник, кизил и прочее.

Жердели – помельче и покислее южных абрикосов – занимали особое место. Их в полосах росло просто очень много. Окраска у них ярко-оранжевая, аромат выдающийся, да и косточка легко отделяется от мякоти, благодаря чему они незаме-нимы для компотов и варений. Урожаи были ежегодными.
Черешня и вишня встречались редко. Если кто-то находил такое дерево, то держал это в большом секрете.

Кроме этого, сажали ряды колючей акации. Пробрать­ся через заросли деревьев и кустарников было очень трудно. Но за лесополосами ухаживали. Сухостой убирался.
В полосах можно было переждать жару, когда приходилось далеко от дома полоть кукурузу, подсолнухи, свеклу. Там же можно было пообедать и просто передохнуть. Этим часто поль-зовались автомобилисты, путешествуя к морю.

Сейчас вместо лесополос вдоль дорог растут бестолковые тополя. Они не выполняют функций лесополос ни для земли, ни для пацанов. Да и пацаны стали другими.

                О себе

                Начало

Начал я учиться в начальной школе у церкви, что стояла на трассе Краснодар – Ейск, а после смены адреса проживания перешел в школу за рекой Понура в стороне от центрального кладбища, затем – в семилетней школе, которая была там же, где и главная школа станицы, в ее центре.

В школьные годы мы как могли помогали родителям в ра-боте. Ходили на прополку свеклы, кукурузы, подсолнуха, табака. Бывало, подойдешь к выделенному участку, а его конца не видно. Нагнешься и, не поднимая головы, тяпаешь. Остановишься, а конца опять не видно. Солнце уже к зениту, а ты и половины не прошел. От жары становилось все хуже и хуже.

Копали огород, поливали грядки, пололи, копали картофель, собирали свеклу, огурцы, помидоры, бегали в магазин и провожали родителей на рынок, пасли коров, кормили свиней, кроликов, птицу, мели двор, молотили рожь, пшеницу, ездили с отцом на колхозные поля собирать стебли и шляпки подсолнухов, стебли кукурузы, косили сено, месили саман и много еще чего делали. По вечерам искали заблудившихся утят, гусят и другую живность.

Самой тяжелой работой для меня была работа по сбору помидоров в колхозе. При виде спелых помидоров у меня и сейчас начинают чесаться руки. Плантации помидоров были огромными. В период созревания поле казалось красным. Кусты были маленькими, но они были усеяны помидорами. Их собирали в ящики. Ящики сами грузили на телегу и сами же отвозили на базу. К концу дня ноги и руки немели, спина не гнулась. Но все быстро проходило после купания в реке.

В пожарную, где работал отец, ходили с удовольствием, так как с каланчи свысока можно было наблюдать почти за всей станицей. Пожарных машин не было тогда – ездили на лошадях. Лошади были холеные, красивые. Большим счастьем для нас было купание лошадей и скачки.

На лошадях мы молотили рожь или пшеницу, месили саман. Однажды мне повезло, когда доверили объездку молодого жеребца.

В загоне расстелили солому. Жеребцу надели хорошую уздечку. К ней прикрепили два длинных поводка из кожи. Жеребца подводили за уздечку так, чтобы он оказался в центре. Два конюха растягивали поводки в разные стороны. Жеребец начинал брыкаться, пытаясь вырваться. Через некоторое время он уставал дергаться. Ему давали отдохнуть. Так продолжалось до тех пор, пока он не привыкал.

Тогда наступал второй этап. На жеребца верхом сажали легкого пацана. Жеребец к себе никого не подпускал. Но как только пацана внедряли ему на спину, он начинал так танцевать, что экспериментирующий наездник слетал на солому сразу или после двух-трех переходов из одного вертикального положения в другое: с положения на задних ногах в такое же положение на передних. Не дождавшись привыкания к данной процедуре, ко-нюхи приступали к привитию навыка к хомуту. Надеть хомут – проблема.

Когда лошак сдавался, его запрягали в испытательную тачку. Тачка особая. В ней ничего лишнего, но к ней привязывали тяжелые каменные блоки. Тачку ставили на свежевспаханном поле и уже там пытались запрячь. Если запрячь удавалось, то жеребца отпускали, он срывался с места и устремлялся прочь от насильников. Носился он до изнеможения. Изможденного его доставляли на место. Бывал он весь в пене. Главное в этом деле – не надорвать сердце молодого лошака. Постепенно лошак начинал сникать и превращаться в послушное, бесправное животное. Жалко было наблюдать, как уходила былая гордость молодого жеребца.

Для верховой езды подход к обучению был более тонким. Это делали опытные конюхи. Там мы уже сидели в седлах, ко-торые тоже не всегда спасали от полета с жеребца.
Я летал раза три. Наверное, удачно. Ничего не сломал, не разбил, хотя однажды во время скачки и резкого останова лошади, перелетел через ее голову и приземлился на твердой дороге. Что меня спасло от серьезных травм, так никто и не понял.
Сбрасывали меня и уже объезженные лошади. Часто это происходило, когда занимались обмолотом зерна и на замесах. В первом случае приземлялись на солому, во втором – на навоз или иного типа месиво.

Все неприятности уходили прочь, когда отправлялись купать лошадей в реке. Плавать на них – это большое удовольствие и им, и нам, пацанам.


                Из других воспоминаний

Помню:
Огромное наслаждение от  поездок в кузове машины во время перевозки зерна на элеватор и от запаха машинного масла при возвращении назад,
Какое-то благостное состояние, которое испытываешь при возвращении с сенокоса на арбе, находясь на вершине копны,

Как мы вместе с немцами стояли у коровы с кружками. Ждали парного молока, которое мама сдаивала у коровы. Мама говорила, что немцы стояли во дворе напротив. У них были ло-шади, и кто-то из немцев пытался забрать для них сено, но офи-цер заступился и не дал, заявив, что в этом доме много детей. Но эти же немцы нашли и выгребли у бабушки все спрятанные в печи продукты.
Как после немцев в станицу торжественно входили моряки,
Как мы собирали колоски после уборки урожая и как скрывались от объездчиков, которые отнимали мешки с колосками. Было обидно, потому что пропадает зерно, и жалко мешка, так как для дома мешок – большая ценность,
Как собирали шляпки подсолнухов, которых после уборки комбайном оставалось в поле, как говорили, до 20%, выбивали колотушками из них семечки, и также, как колоски пытались пронести домой,

Как воровали арбузы в колхозе. Бахчи были огромные. Для нас своровать в колхозе что-нибудь, а тем более арбуз или дыню, не было большим грехом. На бахче проверялся характер пацанов. Когда нас обнаруживал сторож, то приходилось бежать по колючим шипам – кавунцам. Лих тот, кто при этом не выбрасывал арбуз или дыню. Потом в кукурузе долго вытаскивали колючки из подошвы. Это – лучший исход. Хуже, когда в убегающих стреляли солью. Это уже больно. У меня как-то не заладилось это дело, и потому особого авторитета среди пацанов не имел,
Как убили соседа объездчика. Объездчиков мы очень боя-лись и ненавидели. Но убитый объездчик был нашим соседом, а сосед не может быть плохим,
Как недалеко от нашего дома прогремел взрыв снаряда.

Ребята нашли бомбу и решили ее разобрать. Произошел взрыв. Кто-то погиб, кто-то на всю жизнь остался калекой. Борису – участнику операции – повезло: его никак не задело.

Как мы с Веней вырезали шахматы и учились в них играть, сами смастерили микроскоп, как сами делали коньки и катались по накатанному снегу по дорогам, зацепившись за машину или телегу, или играли в хоккей на реке Понура.

Я был безумно рад, когда Гражданкин Красарм (имя от «красная армия») дал мне покататься на настоящих беговых коньках. Его отец Гражданкин Виктор Иванович – Герой Совет-ского Союза. Звание Героя ему присвоили за умелую организа-цию переправы через Дунай бригады, которой он командовал, и эффективную поддержку огнем советских частей в боях по расширению плацдарма. С ноября 1946 года В. И. Гражданкин был в запасе по болезни. Жил в нашей станице Новотитаровская. Похоронен на кладбище в этой же станице, на могиле установлен бюст Героя, а на доме, где он проживал последние годы, установлена мемориальная доска.

Некоторое время с Красиком мы дружили. Он охотно давал кататься на беговых коньках. Благодаря ему я, поступив в инсти-тут, был одним из немногих, кто умел бегать на таких коньках.

Были истории детективные. Вот одна из них.
Как-то мы втроем: я, Женя и наш сосед, глухонемой Гриша, палками, похожими на клюшку для хоккея на траве, гоняли консервную банку, пытаясь загнать ее в лунку. Каждый хотел сделать это сам. Но банку надо захватить и потом погнать к лунке. Другие хотели этого же, а потому старались отнять. После очередной борьбы за консервную банку мы увидели под забором кусок газеты, торчащий из земли. Кто-то из нас дернул за него и вытащил пакет. Я на правах старшего оторвал угол и увидел там нечто похожее на деньги. Мы понеслись домой, чтобы показать отцу. Отец посмотрел и сказал, что это не деньги, это облигации. Что это такое, я знал и потому расстроился, так как выигрывать на них дома никогда не удавалось.

Оставили пакет и надолго о нем забыли. Примерно через год весной, как-то возвращаясь из школы, я увидел у калитки нашего дома милиционера. Оказывается, он ждал меня. Милиционеров мы не любили и боялись их. Естественно, я испугался. Милиционер начал спрашивать о каком-то пакете. До меня не сразу дошло, о чем идет речь, а когда дошло, то рассказал, что вспомнил. Потом они допрашивали Женю и Гришу. Позже я узнал, что Женя говорил так же, как я. А вот с Гришкой начались проблемы. Как я сказал выше, он почти ничего не слышал и не говорил. В ответ на вопросы только кивал или что-то мычал. Но в конце концов милиционеры узнали от него, что пакет забрал я, но что я с ним сделал, он не знал. Гришку и Женю оставили в покое, а меня допрашивали несколько раз в том числе непосредственно в школе. Дело было во время выпускных экзаменов по окончании семилетней школы. Допрашивали и родителей.

Оказалось, что отец вскрыл пакет. Гнилые облигации он выбросил, а еще годные разложил на шкафу для просушки. Од-нажды его посетил двоюродный брат. Отец похвастался наход-кой. Брат взял одну облигацию и, не предупреждая никого, не-сколько раз ходил в банк проверять по таблице. Однажды она оказалась выигрышной, и он предъявил ее банку, но вместо по-лучения денег он был арестован. Выяснилось, что серия, к кото-рой относилась облигация, находилась на контроле, так как была кем-то когда-то похищена.

Брат, естественно, рассказал, как было дело. К нам домой нагрянула милиция, отец вспомнил, где лежали облигации, и показал милиционерам. Теперь начались допросы отца. Он рассказал, как они оказались у него. Начались допросы нас. Они продолжались долго из-за путаных ответов Гришки. Почему отец не сообщил о находке, я не знаю. Но, со слов мамы, он якобы просто забыл о них. К счастью для всех все закончилось благополучно.
Но вот другой случай.

У нас появилась новая соседка, старушка. Мама узнала, что она отсидела в тюрьме несколько лет. Как-то попросили рассказать, за что она сидела, и она рассказала.
Однажды в ее калитку постучал мужчина и попросил воды попить, сказав, что он возвращается из тюрьмы. Женщина вы-несла не воды, а молока и попросила рассказать, за что он сидел. Тот ответил, что ни за что.

–Как это ни за что? У нас этого не может быть.
–Еще раз говорю: ни за что.
–Не верю.

Мужчина расстроился и ушел. Через час приезжает мили-ционер и арестовывает женщину. Ей предъявили обвинение в избиении мужчины. Это был тот мужчина, которому она дала молоко. Как потом оказалось, этот мужчина, отойдя от двора, расцарапал себе чем-то лицо и окровавленный явился в милицию, где написал заявление о том, что его избила женщина после того, как он попросил воды и рассказал ей, за что он сидел.

Вот так бывает, когда проявляешь излишнее любопытство.

                Выбор жизненного пути

Окончив с отличием семилетнюю школу, я пытался куда-нибудь поступить, чтобы там можно было одеваться и питаться, так как родителям кормить и одевать нас в те времена несмотря на каторжный труд в колхозе было тяжело. Мне все равно было куда поступать. Особых предпочтений не было. Шли туда, где уже побывал кто-то из знакомых.

Связей не было. Узнавали все у друзей, старших братьев или се-стер. Так друг брата Валентин Пужляков успешно учился в нефтяном техникуме в Краснодаре. Я попытался поступить туда. Но документы не приняли, так как план по отличникам они выполнили, а сдавать экзамены не разрешили, так как это было бы уже нарушением правил приема. Я оказался за бортом. Но неожиданно от двоюродного брата Кости из Новороссийска я узнал о спецшколе ВВС в г. Краснодаре. Не помню, как я смог туда поступить, кто мне помог, но это произошло.


                Краснодарская спецшкола ВВС №;12

Создание двадцати специальных средних школ ВВС в составе восьмого, девятого, десятого классов было предписано постановлением правительства №;2276 СНК Союза ССР от 6 ноября 1940 г. в системе народных комиссаров просвещения.
Каждая спецшкола получила свой номер. Так, Москов­ской спецшколе ВВС был присвоен №;1, Ленин­градской – №;2, Ивановской – №;3, Курской – №;4, Горьковской – №;5, Воронеж-ской – №;6, Сталинградской – № 7, Сара­товской – №;8, Казан-ской – №;9, Ростовской – №;10, Свердловской – №;11, Краснодарской – №;12, Киевской – №;13, Одесской – №;14, Днепропетровской – № 15, Харьковской – №;16, Тбилисской – №;17, Мин-ской – №;18, Ворошиловоградской – №;19, Ереванской – №;20.
Краснодарская спецшкола №;12 была создана в 1941 г. и просуществовала, как и все другие спецшколы, до 1955 года.
Подробно о жизни и учебе в спецшколе написано достаточно много, в том числе в в «Проза.ру» в мемуарах Красковского, выпускника краснодарской спецшколы, в статье Е. П. Толмачева и др.
 
Спецшколы ВВС ориентировали своих выпускников в ос-новном на поступление в лётные училища, готовившие лётчиков и штурманов. Тех, у кого здоровье ухудшалось, чаще всего по зрению, направляли в авиационно-технические училища. Отлич-никам, окончившим школу с золотыми или серебряными меда-лями, предоставлялась возможность без экзаменов поступать в военно-воздушные инженерные академии им. Н. Е. Жуковского (Москва) или им. А. Ф. Можайского (Ленинград).

                О спецшколах
Выписки из положения:

«Специальные средние школы Военно-воздушных сил комплектуются из числа лучших учащихся средних школ мужского пола, прошедших специальную медицинскую отборочную комиссию ВВС и признанных годными к летной службе, окончивших от-лично или хорошо 7 классов полной средней школы или непол-ную среднюю школу.
Математика, физика, химия, география, черчение, общая тактика, тактика ВВС и предметы по специальным службам ВВС преподаются в специальных средних школах Военно-воз­душных сил по программам и учебникам, приспособленным к программам военно-авиационных училищ летчиков и летчиков-наблюдателей и утверждённым Наркомпросом по согласованию с Народным комиссариатом обороны.

Остальные предметы преподаются по общим программам и учебникам средних школ».
«Окончившие специальные средние школы Военно-воз­душных сил получают особый аттестат и распределяются по военно-авиационным училищам лётчиков и летчиков-наб­людателей ВВС Красной армии начальником Управления учебных заведений Главного управления ВВС Красной армии при участии предста-вителей Народных комиссариатов просвещения».

Структурно каждая спецшкола была подобна армейскому подразделению: она делилась на роты и взводы во главе с командирами, все подчинялось строгому воинскому распорядку.
Начальники (директора) школ назначались Нарком­­просом из числа гражданских лиц, но с согласия Управ­ления учебными заведениями ВВС Красной армии. Каждый руководитель школы имел трех заместителей: по учебной работе (завуч), а также по политической и по строевой части. Два последних являлись кадровыми военными.
Заместитель по строевой части руководил собственно военным обучением школьников и именовался командиром отдельного батальона. Постоянный состав батальона – преподаватели и командиры, переменный – учащиеся, разделенные на три роты. Первая рота, выпускная, состояла из учеников, проходивших курс обучения по программе 10 класса средней школы; во второй и третьей ротах находились спецшкольники, обучавшиеся соответственно по программам 9-го и 8-го классов средней школы.

Во главе каждой роты стоял командир, назначаемый из лиц командного состава запаса ВВС, и его помощник – старшина роты, замещавший командира в его отсутствие. Старшина назначался приказом начальника школы из лучших учащихся, постоянно находился при роте и управлял ее жизнью в соответствии с действующими уставами Красной армии.

Каждая рота подразделялась на пять взводов. По меркам обычной школы это было пять параллельных классов, во главе каждого также стоял командир, назначавшийся из преподавате-лей школы (в том числе и из числа женщин). По сути дела это были обычные классные руководители, однако с более широкими правами и обязанностями, чем их гражданские коллеги. Первым помощником командира взвода являлся, как и в армии, помкомвзвода, который командовал и управлял жизнью взвода в отсутствие командира. Помкомвзвода находился в подчинении старшины роты и имел в подчинении командиров отделений своего взвода. Помкомвзвода и командиры отделений также назначались из учащихся школы. Они назывались младшими командирами.
Нижние звено – это сами учащиеся.

Обучение, обмундирование, питание – все оплачивалось государством.
Большинство учащихся школы, местные, жили в своих семьях и каждое утро обязаны были являться к утреннему по-строению, поверке и зарядке. Затем следовали завтрак, занятия, обед, самоподготовка (приготовление уроков) и ужин, после чего воспитанники отправлялись домой.

Иногородние, как я, учащиеся проживали в интернате при спецшколе на ул. Шаумяна. Там царил жесткий распорядок дня с подъемами, построениями и отбоями, то есть в полном соответствии с Уставом внутренней службы Красной армии. Было тяжеловато, зато не теряли время на дорогу от дома до школы и к тому же интернат прививал чувство коллективизма, Впоследствии это позволяло быстро адаптироваться к различным условиям жизни.

Мы носили военную форму одежды, подразделявшуюся на летнюю и зимнюю. На плечах были погоны. Летняя форма мне нравилась. Она дисциплинировала, требовала поддержания фи-гуры в норме. Считалось неприличным в этой форме ходить с авоськой. Мы, как и все военные, при встрече с офицерами отда-вали честь. Нам отвечали тем же. Мы гордились этим, особенно если такие встречи происходили в присутствии девушек. Мне иногда казалось, что и сами офицеры козыряли нам с нескрыва-емым удовольствием. Очевидно, они видели, что есть подраста-ющее поколение, что оно достойно их.
Зимняя форма – это были шинель и шапка-ушанка – мне не нравилась. Шинель на мне висела, как на каком-то кривом чурбаке. В ней я выглядел сутулым.

Особое внимание уделялось брюкам. Утюгов не было, и мы разглаживали их под матрасом, разложив на фанеру. Во время нашей учебы модны были брюки-клеши. Это когда они становились очень широкими внизу. Это делалось так. Брался стул со спинкой. Штанину мочили в воде и затем натягивали ее на спинку стула. Иногда брюки рвались, и тогда возникали проблемы.

Многие растягивали с помощью пружин фуражки и перед задирали вверх. Я называл ребят с такими фуражками петухами. Иногда за это мне от них доставалось. Но мнения своего я не менял.

Большое внимание уделялось физической подготовке, и были уроки военного дела, строевая подготовка. В школе под-держивался распорядок дня, близкий к тому, который был в во-енных училищах: подъём, пробежка и зарядка при любой погоде, обмывание холодной водой из под крана, завтрак, занятия, обед, самоподготовка в специально закреплённом за каждым взводом классе, примерно час свободного времени, ужин, свободное время, вечерняя поверка. Как правило, свободное время я проводил в библиотеке либо в спортзале (гимнастика), либо в разного рода кружках, в том числе в кружке бальных танцев. Эти занятия были обязательными. Обучали артисты из театра музыкальной комедии. Танцы мне очень нравились. Нас учили танцевать па-де-грас, па-де-де, па-де-катр, польку, краковяк и др. Вообще нашему культурному воспитанию уделялось много внимания.

Каждое лето мы отправлялись в палаточный лагерь, кото-рый базировался в поселке Джемете под Анапой среди дюн на берегу Черного моря.

Поездом нас доставляли до станции Тоннельная, а оттуда по пеклу по асфальту – до моря в сторону Анапы. Нас учили преодолевать большие расстояния в жару. Мне это удавалось. Главное – не пить воды. На асфальтовой дороге могли попасться вдавленная в асфальт змея, раздавленные автомобилями мелкие животные, не успевшие перебежать дорогу.

или мы в палатках среди дюн на песках. Нас окружала оригинальная растительность. Аромат маслин во мне до сих пор. Купались, участвовали в военных играх. Уходили в походы в горы. В рюкзаках некоторые вместо необходимых вещей носили подушки. За нарушение дисциплины в лагере наказывали наря-дами. За каждый наряд необходимо было принести или унести несколько рюкзаков песка или отправляли на кухню чистить картошку. Я заработал около 60 нарядов и не смог их отработать до окончания летних лагерей.

На первом месте в лагерях было укрепление здоровья, закаливание, выработка физической выносливости. Каждое утро, включая и воскресные дни, независимо от погоды начиналось с километровой пробежки и физической зарядки, включающей упражнения на гимнастических снарядах: брусьях, перекладине, коне, расположенных под открытым небом на спортивной площадке. После завтрака были занятия по строевой подготовке, изучению оружия и материальной части самолёта. Часто перед обедом устраивались кроссы по пересечённой местности на 3 или 5 километров, после обеда и полуторачасового отдыха проводилась подготовка к сдаче норм ГТО. К концу лагеря устраивались соревнования между взводами и ротами, по результатам которых засчитывалась сдача норм ГТО и выполнение норм спортивных разрядов.
Жили мы в общежитии на ул. Шаумяна. Я чувствовал себя самостоятельным.
В лагере я научился плавать кролем, бегу на большие дистанции. Получил по плаванию второй разряд, а по бегу третий. Чем потом очень гордился, вешая значки на грудь.

Приучали нас также и к караульной службе. На ночь, помимо дежурного по лагерю, выставлялись посты возле нескольких помещений, в основном складских. Все делалось по-взрослому: развод караула, получение боевой винтовки без патронов, проверка несения службы разводящим или начальником караула, как при настоящей караульной службе. Побывать на боевом посту в ночное каждый должен был хотя бы один раз. Для нас, 15–16-тилетних юношей три или четыре часа стояния на посту представлялись не только как учёба, но и как выполнение ответственной задачи, близкой к реальным дей-ствиям в боевой обстановке. Да и чувство страха иногда за-крадывалось, если от дюн доносились подозрительные звуки. Перед сном делали построение и вечернюю поверку, спускали флаг.

В школе преподавали хорошие педагоги, некоторые отлетали боевыми летчиками. Учились в ней разновозрастные ребята. Некоторые уже знали жизнь с худой стороны. Но мне с несколькими одноклассниками как-то удалось дистанцироваться от опытных спецов и заниматься любимыми предметами: учились рисовать, танцевать, плавать, занимались художественной и спортивной гимнастикой, участвовали в художе-ственной самодеятельности и др.

В 1955 году, в год окончания школы, Н. С. Хрущев ликвидировал спецшколы. Еще тогда я считал, что эта акция была ошибочной. Ведь спецшколы фактически формировали офицерскую элиту вооруженных сил. Если при царях военные традиции, в том числе и честь, передавались по наследству, то после гражданской войны эти традиции были разрушены, и только через спецшколы можно было отбирать лучших школьников и делать из них преданных России защитников отечества. Мои наблюдения показывают, что многие спецы именно такими были.

Многие бывшие «спецы» стали Героями Советского Союза, около 50 выпускников – генералами, более ста получили почетные звания заслуженных летчиков-испытателей, штурма-нов-испытателей, военных летчиков, военных штурманов, пило-тов.
Среди выпускников спецшкол ВВС четыре дважды Героя Советского Союза, пять Героев Социалистического Труда, более ста заслуженных летчиков-испытателя СССР. Спецшколу ВВС закончили 18 будущих космонавтов (Е. П. Толмачев).
Вот некоторые из известных людей страны:

Шаталов В. А – генерал-лейтенант авиации, лет-чик-космонавт, дважды Герой Советского Союза (Воронежская спецшкола).

Филипченко А. В. – генерал-майор авиации, лет-чик-космонавт, дважды Герой Советского Союза, лауреат Госу-дарственной премии СССР (Воронежская спецшкола).

Федотов А. В. – генерал-майор авиации, Герой Совет­ского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР, заслуженный тренер СССР, мастер спорта международного класса. Лауреат Ленинской премии (Сталинградская спец­школа, 1950 г.).
К
омаров В. М. – инженер-полковник, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза (Московская спецшкола).

Дейнекин П. С. – генерал армии, Герой России, заслужен-ный военный летчик СССР, доктор военных наук, профессор. Главнокомандующий ВВС (08.1991 – 01.1998). (Харьковская спецшкола, 1955 г.)

Красковский В. М. – генерал-полковник авиации, коман-дующий войсками противоракетной и противокосмической обороны (1986–1991) (Краснодарская спец­школа).

Белоножко П. И – генерал-полковник авиации, первый зам. Главнокомандующего ВВС СССР (1983–1991 гг.) (Краснодарская спецшкола).
Я же хочу отметить, что лично знаком по работе с рядом космонавтов – выпускниками спецшкол. Но работая с ними, не знал, кто их них был «спецом».

А вот имена тех, с которыми мне посчастливилось работать по программе «Энергия» – «Буран»:

Дементьев Г. П. – главный конструктор, первый заместитель Генерального директора НПО «Молния», Герой Социали-стического труда, д.т.н., лауреат Государственной премии, академик Российской инженерной академии, Международной астронавтической академии, Российской академии космонавтики (Московская спецшкола);

Микоян С. А. – генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза, Заслуженный летчик-испытатель СССР, к.т.н. (Московская спецшкола);

Рядом в ЛИИ работали известные летчики-испытатели:
Федотов А. В. (Сталинградская спецшкола); Елян Э. В. (Свердловская спецшкола); Мосолов Г. К. (Казанская спецшкола) и др.

По данным Е. П. Толмачева из стен специальных школ Во-енно-воздушных сил вышло около 40 тысяч выпускников, многие из которых стали командирами, политическими руководителями, инженерами, руководителями институтов Министерства обороны, управлений и главков, руководителями и работниками гражданской авиации, крупными специалистами авиационно-космической промышленности, космонавтами. Большой список видных выпускников представлен в публикации Е. П. Толмачева .
В настоящее время принимаются меры по восстановлению спецшкол.


                Завершение учебы в спецшколе

В конце 1954 года меня признали непригодным для летного училища по зрению. Хотя быть летчиком я особо не мечтал, но «заносить хвосты самолетам», как говорили в школе, это не дело для спецов. Не захотел этого и я. Не советовал мне и наш взводный, бывший летчик, преподаватель литературы, хороший для нас друг Евгений Алексеевич Гайдаш (после закрытия спецшколы он работал в коллегии адвокатов в Краснодаре).

Я не был круглым отличником и понимал, что за сочине-ние не получу отличной оценки. Поэтому решил, что надо сде-лать все, чтобы поступить в Академию. Для этого необходимо иметь либо все пятерки – это золотая медаль, или одну четверку по русскому и три четверки по другим предметам – это се-ребряная. Я понимал, что по русскому пятерку никогда не по-лучу. Значит, по остальным предметам должны быть пятерки, а я успел в девятом классе получить уже три четверки. Хорошо было бы пересдать эти предметы. И я при поддержке Евгения Алексеевича Гайдаша занялся этим делом. Мне разрешили. Два пересдал, а один никак. Преподаватель астрономии согласия на пересдачу не давал. Таким образом, в аттестат уже уходила одна четверка, и по русскому будет тоже четверка. Соответственно медали не будет и Академии тоже. Учитывая это, я написал рапорт с просьбой об увольнении из школы.

                Возвращение в родную станицу

Не пересдав астрономию и оставшись без надежд быть принятым в академию, я решил уйти из спецшколы.

Евгений Алексеевич помог мне выполнить эту задачу. Ко-нечно, я очень сильно переживал: был курсантом, красовался в фуражке с летной кокардой, гордо проходил мимо девчонок, ри-совался на танцах в парке, многому научился и вдруг снова в станицу к коровам, курам.

Пережил это.

Дома мне были рады, так как Борис был в училище, отец работал, Женя пас коров, ходил в школу, мама тяжело болела, и ее положили в больницу, сестре было три года. За ней должен быть уход. Один Женя и отец со всем этим не справлялись. На меня легли задачи ухода за сестрой, готовка еды для всех и для мамы – носить ее в больницу и др.

В школе меня встретили хорошо. Я быстро подружился с ребятами. С девчатами чувствовал себя напряженно. Признали меня и педагоги. Предложили пересдать экзамен, чтобы вытянуть на отличника. В отличники готовили двоих: Владислава Яцюбу и меня. С золотой медалью закончил школу Владислав Яцюба. Мне же и в этой школе не разрешил преподаватель астрономии по кличке Морж пересдать свой предмет. Его жену, миниатюрную женщину, звали Кнопочкой.
Как я и предполагал, на экзаменах я получил четверку по русскому и соответственно аттестат, но не золотой и не серебряный. Особенно не переживал. Было немного стыдно от того, что не оправдал надежд школы.

Хорошо помню события перед выпускным вечером. Я впервые почувствовал себя неуютно. В спецшколе мы привыкли к некоторому шику: свежие наглаженные и растянутые в клеш на стуле брюки, рубашки со свежим белым воротничком, начищенные ботинки, фуражка, натянутая на обруч, сами чи-стенькие, вымытые в бане. А дома у меня не было своего вы-ходного костюма. Были неснашиваемые брюки, которые отец привез с войны и которые много лет носил старший брат, а по-том столько же лет я и позже – Женя.

Мои одноклассники с Заречной улицы оказались в таком же положении. Все те, кто жил в центре станицы готовились, как нам казалось, поразить друг друга и учителей на выпускном вечере. Мы, несколько человек, решили не идти на этот вечер. Устроили свой небольшой праздник. Конечно, очень переживали, но вида не подавали.


                Письмо школьного друга Василия

Окончив в 1955 году Новотитаровскую среднюю школу, многие ее выпускники устремились в вузы, техникумы, военные училища. Не всем удалось реализовать намеченное. Среди них был мой хороший одноклассник Василий, местонахождение которого мне удалось узнать, и я написал ему письмо. Он ответил.

Привет из Дальнего Востока!
14/01/56 г. Здравствуй Юра!
Сообщаю тебе, что письмо, которое ты написал мне, я получил. Очень благодарю тебя за это. Пишу немного о себе. Не поступив в институт, я не собирался никуда уезжать. Хотел пойти работать в колхоз, а зимой заняться кое-чем полезным. А потом мне мысли одна за другой начали винтить голову. И вот я задумал отправиться в Сибирь. Иного пути для меня туда не было, как завербоваться. Прежде чем это сде-лать, я подумал: смогу ли я выдержать все, что задумал? И придя к положительному ответу, я пошел на это. Меня от-говаривали. Приходил один человек, побывавший в этих краях, не советовал мне ехать. Но никто не смог меня сбить с этой цели.

И вот я еду. Сел на поезд, немного заболел черт знает от чего, но на другой же день выздоровел. Сначала Сальские степи с кое-где разбросанными стадами овец. Промелькнул Сталинград со своими стройками, блеснула матушка Волга. И вот Куйбышев. Поезд заворачивает, минует границу Европы с Азией и мчится полным ходом на Восток. Прекрасно дышать свежим воздухом, обсматривать невидимые мной раньше пространства и думать свои думы.

Мелькают города, остаются позади ленты холодных се-верных рек. И вот перед нами великое и прекрасное озеро Байкал. Рассвет над Байкалом. Было радостно смотреть на него. Оно беспредельно, как море. Плещется о каменные берега и утесы, как будто кому-то шепчет о богатствах, которые таит в себе Сибирь. Многое я увидел в пути. В голове роились новые мысли.

Вот уже и Комсомольск, растянувшийся вдоль Амура. И вот я уже и на Амуре. Быстрый и неспокойный Амур. Всегда бушующий и полноводный он несет свои воды на северо-восток. А вот и тайга, покрытые дымкой сопки, и все, все производит на меня большое впечатление. Вот Юра кратенько о дороге.

Нахожусь сейчас я в 200-х км от г. Комсомольска вниз по течению. Работаю в тайге. Даем древесину. Работал я уже на разных работах. Сначала было тяжело, трудно. Теперь привык. Сейчас нам мешает погода. Вьюги. Это то место, о котором писал Ажаев в «Далеко от Москвы». Морозы иногда доходили до 46 гр.
Занимаюсь я многим. Читаю. Хожу на охоту, без лыж ни-куда не пойдешь. Глубина снега 1 м 50 см. Участвую в художе-ственной самодеятельности. Изучаю прошлое этих мест.

Но что здесь можно сделать? Работать хорошо или от-лично для меня кажется мало. Надо как-то комбинировать и выполнять свои замыслы, вернее, перспективы. Меня влекла сюда одна цель – узнать, почему многие убегают отсюда? Я узнал. Не хотят работать. А жить здесь можно в лучшем смысле этого слова.
С меня мало одной работы. Только здесь я почувствовал, что мне надо больше, нежели я имею. Здесь есть Дальневосточная ленинградская экспедиция. Я смог бы туда попасть. Но этого мало. Просто рабочим я не согласен. Я чувствую, что у меня энергии хватит, чтобы добиться чего-то основательного. Я не планирую задерживаться здесь надолго. Много времени терять я не стану. Да у меня его и так не хватает. Скучать некогда. Я тебя введу в курс своих дел. Думаю поработать еще, затем расторгнуть договор и ехать домой.

И что же у меня получается: ехал сюда с великими замыс-лами и что – обратно буду ехать с ними же? На первый взгляд это до некоторой степени кажется смешным. Но это так ка-жется. Чтобы осуществить задуманное мной дело, надо под-готовить себя. И хорошо подготовить. Пока же надо отстра-ниться и отбросить «посох странствования». Сибирь ждет людей не со средним образованием. Ей нужны мастера своего дела.

Вот, Юра, на чем я остановился. А цель моя – продолжить учебу. Пиши о своих делах. Об учебе. Ты не написал мне, в каком ты институте.
Пиши, жду.
До свиданья.
Твой школьный друг Василий. 1956


                Выбор жизненного пути после школы

Дома не возражали, если мой дальнейший путь пойдет через институт. Куда поступать, мы решали с Владиславом Яцюбой, с которым за последние полгода совместной учебы в десятом классе у нас установились дружеские отношения. Долго не пришлось выбирать. Решили пойти по пути одного из наших станичников – золотого медалиста нашей школы Бориса Морошкина. Он учился в Москве в Московском энергетическом институте. От него мы узнали, что в этом институте есть факультет, близкий к авиации.

Итак, я и Владик решили поступать в МЭИ. Первым отбыл Владик. Он поступал как отличник. Прошел без запинки. За ним уехал я.

Трудно дался отъезд моим родителям. Денег в колхозе не платили. Их можно было получить только на рынке, продавая продукты со двора. Мои родители сделали все, чтобы я смог по-ехать в Москву. Снабдили салом, хлебом. И я отправился в неизвестное.

Ехал в общем вагоне на третьей полке. На вокзале меня встретил Владислав и отвез в общежитие. С его помощью, уже как со старожилом, устроился быстро.
Экзамены шли тяжело. Многие абитуриенты готовились по каким-то специальным учебникам, о которых я никогда не слышал. Козыряли какими-то непонятными мне терминами. Я решил не обращать на это внимания. Готовился, как советовали на консультациях.

Сдал экзамены. Получил все четверки. Бал полупроходной. Надо было ждать следующий поток. Денег оставалось только на дорогу обратно. Их я берег. Есть нечего. Ходил в столовую, ел хлеб с горчицей, часто покупал в аптеке рыбий жир и ел с чер-ным хлебом и солью. Как-то удалось подработать. Вот тогда наелся.
Ожидание было томительным. В общежитии МЭИ мы жили вчетвером. Все имели одинаковый бал. Но один был сыном какого-то секретаря парткома, другой – сыном директора химкомбината, третий сыном еще кого-то. Я уже почти смирился, что не поступлю, но ждал. Наконец, дождался. Из всей четверки был принят я один.

И так в 1955 г. я стал студентом МЭИ – одного из ведущих вузов Москвы и СССР. Поступив в институт, я узнал, что в МЭИ не была выполнена разнарядка по приему бедноты в вуз, а я как раз и был отнесен к этой категории. Мне повезло, и я понял, что в нашей стране есть справедливость. С тех пор я с большим уважением относился и отношусь к советскому периоду своей жизни.

Правда, следует отметить, что потом я встретил на нашем факультете и одного из тех, с кем жил в общежитии во время экзаменов и кто получил такое же количество баллов. Он стал одним из лучших студентов курса. Впоследствии он же стал успешным министром радиопромышленности СССР. Это был Владимир Шимко.



                Институт

                Немного подробнее о студенческой жизни

Для крестьянской семьи обеспечение учебы детей в высших учебных заведениях – проблема. Самая большая из них – это денежная.
Рабочие получали зарплату, а крестьянам за работу ставили палочки, называемые трудоднями. На трудодни давали натуру: масло, пшеницу, кукурузу, сахар и всё другое, что производилось в конкретном хозяйстве. Деньги появлялись у тех, кто что-то продавал. А продавали то, что производили в своем личном хозяйстве, или то, что «случайно» оказывалось в кармане, сумке, мешке. Но этого проданного хватало, как правило, лишь на некоторые предметы первой необходимости. В многодетных семьях одежда передавалась от старших к младшим.

В нашей семье было три пацана. Все выросли в брюках отца, а отец приобрел их на барахолке сразу после войны. Ткань оказалась английской. Ей не было износа.

Обувь он шил сам: подошва – из автомобильных шин, а верх – из парусины или из отделанной вручную кожи домашних животных. Не одетая на ногу обувь скручивалась.
Выходом из нищеты для многодетных семей было поступ-ление пацанов в военные училища или техникумы и институты, армию, где одевало и кормило государство. В армии пацаны пе-реходили на полное гособеспечение, освобождая тем самым се-мьи от расходов на содержание входящих в жизнь подростков.

Иное дело, если ты становился студентом гражданского вуза. Здесь всё было сложнее. Напомню, в 1955 г. за первый се-местр мы ещё платили за учёбу. Потом это отменили. Стипендию давали, если хорошо учился. Но стипендии все равно не хватало на весь месяц. Помогали продуктовые посылки из дома. Присылали кому сало (самое ценное), кому солонину. В общем, кому что. Всё это в общежитии съедалось быстро, а не так, как думали родители. Когда деньги кончались, ели чёрный хлеб с рыбьим жиром и солью или хлеб с горчицей и солью. Хлеб, соль и горчица были в столовой в свободном доступе. Рыбий жир покупали в аптеке.

Самым радостным было посещение друзей – москвичей од-нокурсников. Мы научили их, как нас, общежитейцев, можно хорошо и недорого накормить: наварить кастрюлю хорошей кар-тошки и есть её со сливочным маслом да еще и с хлебом. Объе-дение! Еда становилась царской, если в картошку добавляли тушёнку. Этот рецепт пригодился на первых порах в семейной жизни в городе Жуковском, куда я был перенаправлен из Воро-нежа в Лётно-исследовательский институт.

После первого курса мы с Владиком Яцубой на летние каникулы съездили домой на поезде с одним билетом на двоих. Спали поочерёдно на верхней полке. Один спал – другой дефилировал между вагонами, наблюдая за перемещением контролёров. На следующий год денег на поездку домой в период летних каникул не было ни у меня, ни у родителей. Дома они тратились на совсем маленькую сестру, лечение мамы, учёбу среднего брата, достройку дома.

Учеба не всегда ладилась, так как в общежитии заниматься было практически невозможно. Увлекся философией и начал пропускать лекции по специальным предметам. Потом, после работы на целине, отстал на два месяца. Это было в тот год, когда в Москве был всемирный фестиваль молодежи. Сначала меня было отобрали для участия в спортивном параде, но я сбежал, так как в то лето было очень жарко, и подготовка напомнила мне муштру в спецшколе. От нашего курса на целине было только двое.

Жизнь в институте была нелегкой: у меня долго не было зимней одежды, не хватало денег, чтобы побывать на зимних каникулах на родине. На трамвае по Москве ездил зайцем. Выручали посылки с продуктами, которые присылали родители.
Одно лето участвовал в строительстве лагеря института под Алуштой.

Диплом я делал в Воронеже. Готовили нас для работы в Китае. В последний год учебы жил в общежитии с двумя арабами. Прикрепили меня к ним для их перевоспитания. Арабы были из высокопоставленных семей, и они не перевоспитывались.

Вместе с Борисом Делекторским, сыном одного из заместителей главного конструктора известного авиационного КБ, подрабатывал на складе Литературной газеты Только он зарабатывал деньги на книги по искусству, а я на хлеб.

В Воронеж мне не пришлось ехать – друзья по учебе в МЭИ позаботились, и меня перераспределили в лет-но-исследовательский институт в закрытый город Жуковский. Приняли в лабораторию, которая вела очень секретные работы по пилотируемой космонавтике.



                Фестиваль или целина

Как известно, в 1957 г. в Москве должен был состояться VI Международный фестиваль молодёжи и студентов. Нам, гимнастам института, предложили и даже обязали участвовать в разного рода спортивных показательных мероприятиях. Предполагалось, что там и оденут, и накормят. Я дал согласие на участие. Трени­ровки проходили на военном плацу где-то на Красноказарменной.

Лето выдалось жарким. Несмотря на то, что я южанин, я изнывал от жары. Нас муштровали на плацу по жаре. Для меня это оказалось страшным испытанием. Такой муштре мы подвергались в спецшколе ВВС №;12 в Краснодаре. Тогда нас, школьников в форме курсантов военного училища, обучали парадному шагу, песнопению в строю и всему тому, что должны были делать военные на парадах первого мая и седьмого ноября. Переносить жару в форме могли немногие. У меня всплывали воспоминания о трудных днях подготовки к парадам, и становилось плохо.

Я сдался, не выдержал этой муштры в жару и решил попытаться уехать со старшекурсниками на целину. Там обещали хорошие заработки. Комитет комсомола МЭИ дал путёвку, и я в составе команды ЭМФ МЭИ отбыл в Алтайский край в Барнаул, а потом в Поспелиху, что примерно в 230 км от г. Барнаула и чуть дальше от г. Бийска.

Уезжали мы на товарном поезде в вагонах, в которых обычно перевозили в то время военных. Вагон делился по вер-тикали на две части: верхнюю и нижнюю. Спали на деревянных настилах на соломенных матрацах на обоих уровнях. Как вспоминается, нам было вполне комфортно. Так же и ехали, сидя каждый на своем этаже. Играли в карты. Ходили в плавках. Как-то в Красноуфимске вышли в плавках в привокзальный ресторан, где народ сидел в зале в галстуках. Нам хотелось чего-нибудь купить съестного, но народ возмутился. Женщи-на-продавец пыталась утихомирить их, говоря: «Так это же студенты. Сейчас они уедут».
Ехали медленно. Останавливались, как правило, на специальных стоянках, где нас кормили, как кормят солдат. Иногда останавливались в поле, тогда девочки – направо, мальчики – налево. Укрыться негде. Так постепенно мы дичали. Но к нашей чести следует сказать, что в команде нашёлся человек, который не позволил нам опуститься до уровня первобытных. За обеспе-чение гигиены добровольно взялся стройный, с военной вы-правкой красивый молодой человек, недоступный для курсовых красавиц, сын морского офицера из Порт-Артура. Благодаря ему у нас соблюдалась гигиена на высшем уровне.


                Алтайские записки

Приехали 30.06.57. В Поспелихе встречали нас с духовым оркестром. Быстро расселись по машинам, и нас повезли во вто-рое отделение совхоза.

В первом отделении пожилые девушки бросили на нас бу-кеты из ромашек, мы их поприветствовали. Кто-то выступил с приветственной речью. ЭВПФ остался в первом отделении, мы, ЭМФ, поехали во второе. Высадившись десантом, заняли палат-ки, получили наматрасники, наволочки, простыни. Матрацы и подушки набили сеном.

30.06.57. Оборудуем палатки. Сделали полочки, столики.

1.07.57. На свекле. На машине едем на свекольное поле. За-паздываем. Остроумные изрекают: «Работа не волк, в лес не уй-дёт». «Трудно жить без работы, но мы не боимся трудностей». Агроном показал, как надо работать. Всё поняли, что свеклу тоже рвать необходимо, и дело пошло. Далик Дикерман, хорошо разобравшись, оставлял после себя преимущественно сорняки, но чаще тёмные места. Шёл в лидерах довольно бодро, так как смог выбрать рядок с большими «пролысинами» (термин его). Попадая в заросли свеклы, он становился на четвереньки и изрекал: «Сижу в глубокой безнадёге». Лидеры подбадривали, говоря, что впереди хорошая пролысина.
К вечеру на четвереньки переходили почти все – это наибо-лее выгодное положение для работы. В связи с этим вспоминали предков, которые перешли в вертикальное положение и работали с тяпкой. У нас и этого орудия не было. Обратная эволюция.
Обед привозят на машине. Задерживаемся. Подсчи­тываем время до окончания работы.
Вечер. Ужин. Кормят преимущественно кашей. Но сама каша разнообразна. Мы стали есть с огурцом не только кашу, но и простоквашу.

2.07. Снова на свекле. Она нам тоже кажется сорняком, так как в рядках больше ячменя, чем её. Часто решаешь проблему, что рвать: свеклу или ячмень? Во второй половине дня начал накрапывать дождик, но для нас это уже и гроза, и ливень. Мы пешком отправляемся в лагерь. Оказалось, что наши инстинкты верны. Вскоре пошёл проливной дождь (после окончания работы, точнее, после того, как мы должны были завершить работу).


                Быт

В палаточном лагере, который был развернут нами в отделении совхоза, соблюдались правила гигиены. Белье заменялось регулярно. Питались в открытой столовой за длинными столами. Вода доставлялась в бочках регулярно. Еду готовили наши добровольцы. Главными снабженцами были Веня Конарев (Вениа-мин Петрович. В обиходе просто Петрович) и Валя Тихомиров. Часто готовили жирное первое из свежей баранины. Второго в этом случае могло и не быть. Постоянно делали компот из сухо-фруктов.
Холодильников не было. Погребов тоже. Если мясо оставалось, то от жары в нем заводились опарыши, которые нередко оказывались в первом блюде. На первых порах при виде их некоторых тошнило до рвоты, но голод не тетка. Ели, отодвигая ложкой белковую составляющую на край железной миски.


                Букет Семёнычу

4.07. Воскресенье. Идём на речку. До неё 4 км. На обратной дороге рвём цветы. Девушки себе, а мы для Евгения Семёновича (старший от МЭИ в нашем отряде) делаем букет из сорняков и подсолнухов, будяков и других колючек. Возвращаемся в лагерь. Находим Евгения Семёновича. Подходим. Юра произносит речь. В руках у него чудный букет. Я стою рядом с ним с таким же букетом. Сзади Валентина с охапкой колючек. Е.С. покраснел, застеснялся, умилённо заулыбался, видя перед собой хорошие букеты. Заканчивая речь, Юра произносит: «Разрешите вручить вам букет».

Е.С. протягивает руки. Мы расступаемся. Вперёд выходит Валя и подаёт ему колючки. Е.С. берёт и, опешив, бросает в сто-рону. Для нас это смешно. Мы отомстили за его занудство. Но он ещё вспомнит это кабельщикам. Сами обескураженные своей выходкой расходимся.
В палатке раздаётся чей-то голос: «Всё, что можно, я уже сделал, правда, песни не сочинил».

Из фольклора:
Чтобы праздник был весёлый, подожги родную школу.
Бог не выдаст, свинья не съест.
Мы не сеем и не пашем, а валяем дурака.
Догоним Америку по навозу на душу населения.
Как можно быть здоровым, если нравственно страдаешь.
Общественное порицание – у, сука.
Общественное поощрение – у, морда.
Выговор – у, "плохая женщина".
Евгений Семёнович! Пионерский привет
Утро. Семёныч:
- Ну, ребята, давайте. Долго ещё вас ждать?
– Долго, – слышится из палаток.

14.07. Свекла кончается. Впервые обошли ЭВПФ. Но началась буза из-за больших норм. Было 0,06 га, а требуют перейти на 0,2. Мы требуем либо оставить 0,06, или пусть рабо-тает управляющий. Всё восстановилось. Мы требовали, чтобы нормы оговаривались сразу в приказе.
Снова забастовка. Шофера стали нас по-хамски возить. От тряски едва борта не поломали. Высадившись, едва не избили его. Бригада Абаджиди не стала работать, так как шофёр не довёз до места. Шофёр сидел на дороге, а ребята в кузове. Уехали назад.

Работаем на кошарнике 4 часа вместо 8. Никто не знает, как запрягать лошадь, как водить быков. Хохочут. Далий так запряг, что как только лошадь тронулась, она тут же самораспряглась. Немного научились водить быков. По крайней мере перестали сшибать столбы в кошарнике.

Командовал нами 9-11-летний пацан – помощник конюха. Видя, как запрягают, говорил: «А если тебе голову свернуть?» (это в адрес Далия, который дугу поставил задом наперёд). Ат-мосфера в кошарнике «отменная».
16. 07. Третий день дорабатываем поле свеклы. Буквально ищем необработанные участки. Устроили соревнование по кар-там. Теперь нас уже возят на тракторе, так как началась косовица. Виктор Веселов в первый день пришёл весь чёрный. Одни глаза блестят. Началась уборки зерновых. Закончились дни развлечений и отвлечений на разные работы. Вышел приказ директора совхоза о наступлении на хлеб.

10-13 августа началась раздельная уборка пшеницы. Это когда работают жатки. Скошенное укладывается в красивые вал-ки.

14-го вышли комбайны на подборку валков.

17-го меня направили на комбайн копнильщиком. Но никто из бригадиров не знает, нужны ли им они. Наконец в 4 часа подъехал мой комбайн, и мы укатили на дальний загон.

Первый заезд. Кажется, проще работы копнильщика не придумаешь. Ан нет. Совсем не так.
Во-первых, копны надо класть в ряд. Но копнитель не все-гда сразу открывается. Положил между двумя рядами.
Во-вторых, копнитель не закрылся. Солома сыпется по по-лю.
В-третьих, копнитель полон, а до ряда далеко. Сваливаешь посередине. Но после нескольких неудач научился запрыгивать в копнитель и утрамбовывать. При этом солома с пылью сыпятся на тебя. Входишь в азарт и пропускаешь ряд. Комбайнёр обещал душу вырвать. Это действует. Начинает всё получаться.
Пишу на остановках. Привезли обед. Сам грязный, руки, ложка и стакан тоже. Воды нет. Пыльно, грязно, но без мух. Всё чистишь соломой. Постепенно перестаёшь обращать на это вни-мание.

Часто, точнее непрерывно, вспоминается степь кубанская, наши станицы, зелёные сады. Сравнивать это с Кулундинской степью трудно. Здесь простор невероятный, но нет ни деревьев, ни садов. Во 2-м отделении, где мы работаем, нет ни одного двора с садом. Да не только сада – нет ни одного ни дикого, ни культурного растения. Стоят голые дома без каких-либо изгородей или заборов. Живут здесь преимущественно сосланные армяне. Есть отделение – хутор украинского типа на берегу речки. Там растут тополя.

19.08.57. Работали в воскресенье плоховато: простаивали из-за отсутствия машин. Подборку ведём преимущественно на второй скорости: сорняков много, и влажность высокая. Меня ребята-копнильщики не узнают. Подходят к комбайну смотрят на меня и не узнают, ищут. Сегодня хоть не чихал от пыли. Приезжаем в лагерь. Все выходят смотреть. Работать интересно, пусть даже мало зарабатываем.

Валя Симакин тоже копнильщик. Товарища никогда не подведёт, на любую работу идёт охотно, по крайней мере так кажется. Он штангист-перворазрядник, гимнаст-любитель. Гимнастикой занимается сам. Без дела сидеть не может. Сделал перекладину, на которой вертел солнце и др.
Есть и любители выпить. Они часто уходят в поле. Как-то отмечали день рождения Саши Балашова. Первые запасы отнесли в поле. Далика оставили за сторожа, а у него, как говорили студенты, гистерезис. По большой нужде отошёл от места пиршества.

Возвращаются ребята. Стоит Далик, а рядом ничего нет. Смотрит удручённо. Говорит, отошёл и потерял место. Все по-шли на поиски. Нашли через 30-40 минут.
Далик – такой же большой сачок, как и весельчак. В пятой группе он заводила. При прополке свеклы умудрился мобилизовать всех на перевыполнение плана в 4-5 раз.


                Дожди

22.08.57. Всё время идут дожди. Почти не работаем. Без работы тоскливо. Раздельная уборка здесь – очередная нелепость наших хо-зяйственников. Хлеб гниёт в валках. Дождь прошёл, но каким бы жарким ни был следующий день, убирать нельзя: валки сверху сухие, снизу мокрые. Барабан непрерывно забивается.

Комбайнёр Миша Шерстяных из техникума механизации г. Молотова. Четвёртый курс. Очень весёлый товарищ. Возвратился из флота. Служил в Порт-Артуре, бывал в Японии, в США. Человек с большим жизненным опытом. С виду совсем молодой. Не унывает, даже когда комбайн ломается. Быстро принимается за исправление агрегата. Потёк радиатор. Вода кипит. На каждой остановке доливаем воду. 21 августа перепаивал радиатор.

Пшеница ещё не созрела. Поля жёлтые, хлеба тучные, много полегло. Колоски небольшие. Ветры. Сеют здесь чёрный ячмень. Впервые такой ячмень вижу. Думал, что это испорченное зерно.
Сегодня с Михаилом Яхацем чинили крышу на навесе. По-лучилось неплохо. Боимся только, что если не пройдёт дождь, то ветер снесёт верхнюю солому. Однажды пронесся ураганный ветер. В воздухе носились тучи пыли. Домов не видно за 50 метров.

Здесь очень красивые закаты, особенно после дождя. Небо на закате неописуемо. Любые краски. Создается единая кра-сочная композиция. Тучи подсвечиваются, становятся неесте-ственно жёлтыми. Как жаль, что я не художник.


                Процессы

27.08. Продолжаю записи на этот раз в поле, но не на комбайне. Один на один с необъятным простором. Издали до-носится рокот моторов тракторов, шум комбайнов-подборщиков. Изредка доносятся свистки, зовущие машины к выгрузке зерна из своих бункеров. Сегодня я без работы. Не захотел браться за другое дело. Тяжело бросать то, что у тебя начало получаться, а просят переключиться на другое.
В совхозе всё ещё творится организационная неразбериха. Прошло полторы недели уборочного времени, а начальство только сейчас решило начать сборку лафетных жаток. При этом, как назло, в течение этого времени стояла ясная солнечная, даже жаркая погода.

Одну жатку мы собирали два дня, но не смогли завершить. Никто не знал, как и с чего начинать. На третий день пришёл приказ идти в поле на подборку валков, а у нас отобрали трактор. В полдень его нашли, выехали. Не ладилось. На следующий день разработались. Шли преимущественно на четвёртой скорости. На пятой забивался выгрузной шнек первой очистки, ветры;  были слабо открыты. Устранили недостатки, и дело пошло.

На 27-е дали план больше нормы.Приезжает бригадир и посылает комбайнёра и тракториста на лафет косить. Комбайн в сторону, штурвального и копниль-щика тоже. На поле остались ползать плохие комбайны. Лучше бы забрали от них. Но здесь всё делается не так. Ставропольцы правильно сделали: ночью косят, днём подбирают. Кстати, став-ропольцы прибыли сразу после уборки в своём крае. Это насто-ящие профессионалы.

Здесь очень плохо обращаются с техникой. Ужасно много её уже на кладбище. Просто дико: новейший комбайн С-6 1954 года выпуска уже выброшен. На Кубани это золотой фонд, а здесь никто этого не замечает. Людей пригнали на уборку то-же с избытком. Люди болтаются. Машин много, но руководство кричит, что не хватает. Вместе с тем посылают три машины на три комбайна, а хватило бы и двух. В результате они простаи-вают, заработки падают, а ведь технику и людей пригнали за тысячи километров отсюда.

Стало холодно даже днём. Погода пасмурная, изредка мо-росит дождь. Во второй половине дня часто наблюдаем радуги. Цвета невероятно яркие. Закаты неописуемы. Рерих может отдыхать.

В поле работают только днём, хотя иногда погода позволяет работать круглые сутки. Но такая возможность не используется. Очень большие потери. После работы одного из комбайнов агроном насчитал 30 колосков на одном квадратном метре. Это ужасно. При обкосе валки валятся на дорогу, и потом не убираются. В прокосах вместе сваливают по три валка. Их тоже оставляют в поле, так как на них комбайн валит копны соломы. Всё это приводит к тому, что намолоты здесь небольшие.

После продолжительного перерыва. Некогда было писать. Очень много интересных событий ушло в небытие.
Поля были разные. Местами торчали редкие колоски. Ме-стами это были красивые мощные поля пшеницы, которые пер-выми полегли после дождей. Их с трудом можно было косить на валки. Очень жаль было оставлять тучные полегшие места.


                За штурвалом

4.09 меня перевели на штурвал. Незначительный опыт в области техники, который я получил в нашем родном колхозе ещё в школе, позволили быстро освоиться в новом деле. В скором времени я мог почти полностью заменять комбайнёра. Быстро устранял незначительные неполадки. Не знаю только, как правильно отрегулировать решета, ветры;. Но это дело наживное.

Работали хорошо. Но рано заканчивали: тракторист не хо-тел допоздна тащить нас, так как ни на тракторе, ни на комбайне не было фар. Иногда приходилось заканчивать загонки при сопровождении автомашины – она своими фарами освещала валок со стороны хедера .

Поле нам досталось ровное. Поднимать-опускать хедер не требовалось. Трактор равномерно стрекотал. Коп­ниль­щик пахал. Комбайнер спокойно сидел за штурвалом. А за штурва-лом времени для раздумий было более чем достаточно. Часто чего-то не хватало. В это время хотелось сбежать с комбайна к ребятам. Хотелось писем. От их ожидания становилось тоск-ливо. Когда получаешь письма, чувствуешь, что о тебе помнят, знают, где ты, желают успехов. И каково настроение, когда ни-чего этого нет? Одолевает чувство одиночества. В это время хочется к друзьям.

Обычно вечерами я никого не видел, так как приезжал очень поздно, и все спали. Весь в пыли. Кроме глаз, ничего не видно. Умывался. Ел, что оставили мне на ужин. Это что-то – остывшее, чай холодный. Подогревать не хотелось. Хотелось спать.


                Начало разложения

Вставал, как правило, в три часа. Снова выпивал стакан холодного чая и на машину в самую дальнюю загонку. Завтрак кто-то из наших обычно привозил к обеду. Есть всё время хотелось.

Сначала я научился утолять голод, жуя зерно. Потом это перестало помогать. Ребята говорили, что курево забивает чувство голода. Я не курил, но стал пробовать. Мне давали махорку, я учился крутить самокрутку. Говорили, что само-крутки хороши, если использовать газету «Правда». После первой же затяжки начинала кружиться голова. Я словно балдел. Махорка, как оказалось, была одна из наиболее крепких – бийская. Её давали солдатам, а тракторист где-то её доставал. Постепенно начал привыкать. Есть действительно переставало хотеть.
Так я втянулся и стал потом заядлым курильщиком.

Иногда я забирался в кузов машины с зерном из-под комбайна и ехал на ток к ребятам. Будучи ещё школьником, работая летом в колхозе, я очень любил ездить в кузове с зер-ном. Удивительный, ни с чем несравнимый запах свеженамо-лоченного зерна дурманил. Не менее приятным для меня был запах, идущий ночью от машины. Не днём, а ночью. От этого запаха кружилась голова.

Меня поражала стойкость других ребят. Ведь в отличие от меня все они были не из крестьян. Некоторые из них тоже спали по 3-4 часа в сутки. Юра Касаткин даже заболел, но выздоровев снова возвратился на комбайн.
Самая тяжёлая работа была у копнильщиков – дышишь пы-лью, вилами работаешь целые сутки. Тем не менее большинство студентов не бросали такую работу, не ныли. Среди них были Асатурян, Васильев, Касаткин, Таубкин. Но были и «ищущие» натуры. Они желали меньше делать, но больше получать.

Вообще целина – это колоссальный подвиг. Молодые люди покинули обжитые города, уехав в неосвоенные, необустроен-ные места. Они сотворили невозможное, и пусть таким людям сопутствует удача, успех. Пусть цветёт молодость!

Умей пользоваться жизнью и давай ей всё, что можешь, на что способен. Ты крупица, травинка. Но если вместе, то, образуя поле, имеем чудесный ковёр – ковёр жизни.

Пишу и слушаю увертюру к оперетте Кальмана «Марица». И приходит в голову всякое:

помыслы в сердце человеческом – глубокая вода.

Слово – искра в движении сердца.

Всё суета сует и томление духа.

Что-то в этом царстве не так.

Погода портилась, и работа по уборке зерновых становилась бессмысленной. Даже если пшеница будет убрана в поле, она, будучи влажной, начинала греться и перегреваться в буртах на токах. Элеваторы были далеко, и транспорта для отправки туда зерна не хватало. Да и элеваторов, как говорили местные, тоже не хватало. Говорят, ежегодно сгорало огромное количество зерна. При этом категорически не разрешали его раздавать местным для корма птицы, свиней, скота. В результате народ личным подсобным хозяйством не занимался, практически нищенствовал, много пил. На период уборки продажа спиртного запрещалась. Вместо нормального питья привозили ящиками тройной одеколон, и его пили. Местные сразу у магазина все выпивали, как правило, без закуски и здесь же блевали. В этот период здесь стоял доводящий до тошноты аромат одеколона.
Н
екоторые отправлялись на тракторе за 30-40 км и доста-вали там спиртное. Тогда наступал праздник – местные не рабо-тали. В поле оставались ставропольцы, но и они не могли рабо-тать в полную силу, так как шофера тоже «отдыхали». Отвозить зерно на тока было некому. В это время становилось очевидным, что что-то в этом царстве не так. Вместо того, чтобы окультури-вать земли в средней полосе и выращивать там то, что лучше всего растёт и плодоносит, осваиваем малоплодородные края, гоним туда людей, губим технику.

Далее записи были утеряны. Начинаю воспоминания.


                Возвращение к учебе

Кто и как организовал наш отъезд, не помню. Помню, что мы ехали в переполненном поезде. Но в нашем купе, кроме нас с Жоржем Дуковским, никого не было. Мы были в рваных спортивных трико. Выглядел я, как теперь бы сказали, бомжом. А Жорж, кроме всего прочего, отрастил бороду, имел огромную шевелюру и выглядел, как зэк. Зэк всё время лежал на второй полке, и это ещё больше отталкивало народ.

Люди заглядывали в купе и тут же закрывали дверь.
Так мы долго ехали в переполненном вагоне вдвоём, и только в Красноуфимске к нам, почему-то не боясь, подсела молодая женщина с ребёнком. Выходя на какой-то станции, она поблагодарила нас за гостеприимство и уважение к ней и её ребенку. Нам это было приятно

За участие в освоении целины нам вручили грамоты поспе-лихинского комитета комсомола, а тем, кто был до конца, – ме-дали за освоение целины.
Заработанных денег мне хватило, чтобы кое-что прикупить из одежды и более или менее нормально питаться некоторое время. Иные, как потом выяснилось, уезжали, оставаясь должниками совхоза. Кто и как потом рассчитался с долгами, не знаю.
Начался октябрь. Подходили заморозки. Мои однокурсники давно начали учёбу. Борис Делекторский никогда ничего не записывал, но в своём письме пообещал аккуратно вести конспекты лекций с тем, чтобы я в учёбе их догнал. Как помнится, мне это не очень удалось. Учёба пошла наперекосяк.

После целины я по-иному начал смотреть на постановления партии и правительства, материалы, особенно хвалебные, в газетах, журналах. Раньше я безоговорочно принимал любые решения сверху, как истины в последней инстанции. Борис Делекторский пытался вести со мной воспитательную работу, приучая к критическому или сознательному отношению ко всему происходящему.

Бориса очевидно можно было отнести к первым не публичным диссидентам. Значительно позднее он сам, с нашего с Владимиром Неклюдовым согласия, отнёс себя к этой категории, к которой еще не были выработаны репрессивные меры. В тот период понятия о диссидентстве мы не имели, но критическое отношение к событиям у нас было.



                «Светлая» память о Никите Сергеевиче Хрущёве

Читаю записки или мемуары детей великих и невеликих людей, сравниваю их оценки деятельности своих родителей с оценками историков, политологов и просто писателей или жур-налистов со своими и понимаю, что в них многое не договарива-ется. В частности, это касается оценки влияния Хрущева на сельское хозяйство. Известно, что он – ярый сторонник кукурузы, производство которой насаждалось во всех регионах независимо от климата. Но, с моей точки зрения, Хрущёв, придя к власти, нанёс иной удар. Это удар, от которого крестьянство не смогло никогда оправиться: он лишил крестьян личной собственности.
Как это выглядело? Хрущев решил, что при коммунизме нужны люди, не обременённые частной собственностью. Поэтому при нем начали экспроприацию прежде всего молочного ско-та. Домашних коров сгоняли с частных дворов и сотнями от-правляли своим ходом в специализированные совхозы, где они быстро уходили в мир иной из-за неприспособленности к пита-нию по Хрущёву.
В домашних условиях хозяйки баловали своих кормилец всякими вкусностями, а в коммунистических условиях они перешли на грубые корма, в том числе на солому. Такое питание привело к массовому падежу коров. Семьи без коров окончательно обнищали. Люди готовы были придушить тех, кто таким образом решил строить коммунизм. Но постепенно смирился. Наш народ отходчив и терпелив. Верил в чудо. Иные думали, что коммунизм будет завтра. К такой мысли подталкивали фильмы типа «Кубанские казаки». Другие искали выход. Но ничто не могло заменить отнятых коров.
Практически повторилось то, что было в начале коллекти-визации. Тогда скот тоже передали в колхозы, и они там поды-хали. Наверное, у Хрущева и его помощников, участвовавших и в том и другом процессах, были отключены огромные разделы мозга, в котором мог проводиться какой-либо анализ.
Чтобы не было желания обойти требования к человеку будущего, были распаханы балки, где обычно пасли домашний скот. Пасли по улицам.
Сейчас уже не говорят о том, что в колхозах начисляли трудодни, на которые и после войны в конце сезона или года, если был урожай, от которого что-то оставалось после расчета с государством, выдавали зерно, семечки, масло, сахар, соль и другие продукты, которые выращивались в том или ином районе.
Деньги у людей могли быть только после продажи на рынке чего-нибудь. Для многих это было молоко, творог, сметана, и то если опять-таки что-то оставалось после сдачи определенного количества на молокозавод. Нет коровы – нищета.
Так за громкими лозунгами практически уничтожалась трудолюбивая часть народа.
Возвратимся к кукурузе. Она всюду насаждалась вместо люцерны. По урожайности и качеству питания люцерна как корм для скота превосходила на Кубани кукурузу. Золотой семенной фонд люцерны России был продан за гроши за границу.
Умные люди пытались что-то спасти.
Как рассказывал один из бывших секретарей крайкома партии, поселившийся в Быково после изгнания его из партий-ного органа, оставшись практически без пенсии, при его уча-стии было организовано спасение семян. Некоторые руководи-тели края, районов, колхозов и совхозов раздавали семена мешками на хранение по домам – почти так же, как в известной повести Рэя Бредбери люди, уходившие в глухие места, спасали книги от пожарников.
Для восстановления фонда поля с люцерной засевали, скрывая их местонахождение и исключая из посевных сводок. Вокруг такого поля сажали кукурузу. С дороги люцерна была не видна. Если это становилось известным, председатель шел под суд, партийные руководители лишались своих постов. Судьбы многих коверкались. Развивались доносительство, цинизм, очко-втирательство, карьеризм и другие пороки, которые при переходе к капитализму оказались востребованными.
Кроме начальников лабораторий университетов и людей спецслужб, именно эта категория людей стала «элитой» нового времени.
Как-то поздней осенью будучи на практике в Воронеже пе-ред началом какого-то большого партийного форума я мог наблюдать картину сверхцинизма: на глазах у людей два тракто-ра, зацепив с разных концов тяжелый рельс, приглаживали не-убранную кукурузу с несобранными початками. Кукуруза росла вдоль дороги, по которой должны были проезжать партийные бонзы. Неубранная кукуруза – это преступление. Ее положили. Прошел снег, и все стало как надо. Делегаты форума ничего не увидели.
В общем, от новаций верного последователя первых глав-ных строителей коммунизма, по крайней мере у меня, осталась самая «светлая» память как о кукурузном начальнике и коровьем садисте.
Однако, стук ботинком на трибуне ООН мне понравился. Знай наших. До сих пор помнят. Это сильнее, чем виртуальное «мочить в сортире».
До правления Хрущева нас, пацанов и девчат, объездчики били батогами или отнимали сумки с колосками, которые мы собирали в поле после уборки зерновых для себя и наших пти-чек и животных. При нем такая необходимость начала отпадать, так как мы переходили к отказу от частной собственности, то есть к полному ее уничтожению.
Какое время лучше: то или это? Готов думать, что это, так как сейчас есть поля, но нечего собирать. Нечего собирать – не-чего отнимать. Бомжуем. Бомжевание – это современный способ существования талантливых людей. А крестьяне сами вымирают. Помощь от государства для этого не требуется.



                Начало пути в космонавтике

12 апреля 1961 года я впервые был отправлен на испытания космического корабля в г. Калининград, ныне известный во всем мире г. Королев в Подмосковье.
В этот день во время испытаний я впервые увидел, как работает система, созданная коллективом, в котором я начал свою космическую карьеру. Когда на приборной доске загорелся один из сигнализаторов, я от неожиданности едва не свалился с испытательной площадки. Спасло меня историческое событие. Только здесь мы узнали, что в полете Гагарин. Была такая секретность, что даже работая непосредственно в этой области, часто не знали, что делается рядом. Наши испытания были прекращены, так как, как оказалось, находящийся на орбите космический корабль «Восток» мог принять команды, которые во время наших испытаний подавались по командной радиолинии. Последствия могли быть непредсказуемыми. Так началась моя жизнь, связанная и посвященная пилотируемой космонавтике.
Прошло много лет. Я побывал на разных инженерных должностях, был заместителем главного конструктора, замести-телем директора специализированного опытно-конструкторского бюро космической техники Научно-исследовательского института авиационного оборудования, стал кандидатом технических наук, старшим научным сотрудником, академиком Российской академии космонавтики и Международной академии информатизации, главным конструктором ЗАО «Научно-технический центр “Альфа-М”», был научно-техническим руководителем работ по многим системам отображения информации, в том числе российского сегмента международной космической станции (МКС) и корабля «Союз-ТМА». Участник всех пилотируемых космических программ.
Неоднократно бывал на космодроме на Байконуре. По кос-мическим делам бывал во Франции, в Китае.
По состоянию на 2014 год я – работающий пенсионер, за-нимаюсь пропагандой достижений космонавтики, выступаю на конференциях.
Встречаюсь постоянно и дружу с выпускником школы Владиславом Алексеевичем Яцюбой. Он посвятил себя оборудо-ванию стартовых пусковых площадок ракет стратегического назначения системами жизнедеятельности.
Когда бываю в станице, то встречаюсь с Николаем Ралкой, раньше поддерживал контакты с Михаилом Бабенко.



                Как я не стал космонавтом

Пожалуй, каждому хотелось бы совершить что-то выдаю-щееся. Но большинству не хватает решимости заявить об этом вслух, даже тогда, когда для этого имеются благоприятные усло-вия.
Есть и другая категория людей, которым для достижения поставленной цели не существует каких-либо препятствий.
Очевидно, большинство находится между этими двумя ка-тегориями.
Жили мы жизнью, характерной для технарей, которая од-них – но не нас – делала героями или лауреатами. Это была жизнь, связанная с космонавтикой, закрытая от всех и всего. Не-смотря на это людей, работавших в этом отрасли, с какого-то времени начинали интересовать земные проблемы: они начинали волноваться, когда их забывали побаловать премией за непрерывное, практически круглосуточное, пребывание на различного рода испытаниях.
Возвращаясь с Байконура, то есть с некоего малопригодного для достойной жизни испытательного полигона, они думали о том, что, может быть, кто-нибудь найдет закрытое постановление Совета Министров СССР, согласно которому им бы заплатили командировочные не по 2 руб. 60 коп. в сутки, а побольше. И может быть, начнут платить пыльные. Ничего этого тогда еще не было. Пришло оно позже.
Романтика постепенно уходит на задний план, когда долго приходится работать в сложных условиях. У всех в разное время. У кого семья, родители, у того раньше. У холостяков этот процесс мог затягиваться на неопределенное время.
Мы не знали и практически не отмечали ни ноябрьские, ни новогодние, ни майские праздники, ни тем более день Конститу-ции. У нас были свои: сдал комплект аппаратуры на очередной корабль – праздник, можно хотя бы выспаться. Вывезли комплект с испытательной станции – праздник, который мы отмечали уже в обнимку со стаканом «кровавой Мэри».
Так вот. Отметив очередной праздник – успешный полет В. Терешковой – и зная некоторые неформальные основания, почему Сергей Павлович настоял на полете женщины (чтобы доказать, что летать могут не только летчики, и тем самым от-крыть путь в космонавты инженерам, врачам, ученым), мой начальник Д. Н. Лавров, начальник проектной лаборатории, участник многих экспедиций на полигон, посоветовавшись с Героем Советского Союза, заслуженным летчиком-испытателем М.Л. Галлаем и заручившись его поддержкой, написал на имя Сергея Павловича заявление: «Хочу быть...». Подписал характеристику, собрал справки о состоянии своего тела и все их подал по неизвестному для нас пути в неизвестное место.
Кандидатура по всем показателям была подходящей. Его госпитализировали для тщательного медицинского обследования.
Но его желание не совпало с его же возможностями – врачи обнаружили что-то подозрительное в области уха. Об этом он, естественно, не знал со дня своего рождения. Однако мы считаем, что не это было причиной его непрохождения. Просто в нужное время в нужном месте не оказалось нужной поддержки для первого претендента от СОКБ ЛИИ. Естественно, об этих событиях не только в газетах не было сообщений, но и мы, его коллеги, ничего не знали и не догадывались.
У нас тогда и мысли не было стать космонавтами. Они, мысли, появились позже, когда от головного КБ в космонавты были приняты несколько человек. Знать о таком событии нам сам бог велел: космонавты тренировались на созданных нами тренажерах в центре подготовки космонавтов.
Я и начальник другой лаборатории Н. А. Ощепков, также посоветовавшись с М. Л. Галлаем, с шефом С. Г. Даревским, уточнив обстановку у людей, окружавших Сергея Павловича, взвесив свои шансы и признав их достаточно большими, купили красивые красные папки и положили в них заявления, характе-ристику, учетную карточку, несколько листов чистой бумаги. На имя одного из начальников комплекса ЛИИ мы написали служебные записки о том, что желаем пройти летную комиссию, чтобы получить разрешение на полеты в качестве эксперимента-тора. Инженеры с допуском к полетам нам действительно нужны были.
Оснований для такого заявления у меня было предостаточ-но, так как я был непосредственным ведущим разработчиком системы отображения информации корабля «Союз-7К» и системы управления тренажера ТДК-7К и хорошо освоил логику работы бортового комплекса управления этого корабля.
Все шло по плану. Не дожидаясь разрешения, мы догово-рились с врачом-физиологом ЛИИ Л. А. Китаевым-Смыком о том, что он проверит нас на кресле Жуковского.
По результатам пробных проверок он порекомендовал потренироваться. Нам разрешили проходить медицинскую ко-миссию. Проверялись раздельно. Зрительный анализатор у обоих оказался в норме. О нервной системе врачи пока ничего не говорили, но у А. Н. Ощепкова обнаружили какой-то дефект в ухе, и вскоре он сошел с дистанции.
В это время у меня проверяли давление. Сначала врач, по-том сестра, потом еще один врач и все вместе после длительного обсуждения пришли к выводу, что я нахожусь в предынфарктном состоянии: давление 40 х 70. Мне велели не летать, а немедленно отправляться в отпуск на отдых. Так вместо поступления в отряд космонавтов я впервые за три года смог не по личному желанию, а по необходимости, а точнее по требованию шефа, что бывало чрезвычайно редко, вместе с семьей побывать в отпуске.
Об этом факте из нашей жизни я написал в газете филиала ЛИИ через год без фамилий и некоторых подробностей.
Заканчивалась заметка так:
«Вот таким образом в СОКБ не стало трех космонавтов. Может быть, их было больше. Если кто-то пожелает продолжить начатое нами дело, обращайтесь в редакцию газеты. Телефон для справки 74-44. Терпящим неудачу помогут или выразят сочувствие. Подпись – Ю. А. Тяпченко».
По соображениям секретности заметка сначала была откло-нена первым отделом, но редактор выпуска Ю. Смеркис сумел ее защитить, убрав некоторые смущающие первый отдел слова и факты.
Приложение:
«Академику РАН С. П. Королеву от ведущего инженера предприятия п/я 12 Тяпченко Ю. А.

ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу Вас зачислить меня кандидатом в космонавты, так как я уверен, что полученные мною опыт и знания при создании пультов управления и приборных досок космических аппаратов и тренажеров для подготовки космонавтов, а также опыт испытателя кораблей на заводе и технической позиции могут послужить основой для овладения техникой пилотирования будущих кораблей.
Я уверен, что смогу внести достойный вклад в дело освое-ния человеком космического пространства.
Подпись заявителя»



Проблемы при подготовке корабля «Восход» к пуску

Пуску очередного пилотируемого корабля предшествовал полет беспилотного «Зенита» с модернизированной головной частью носителя. Удачный пуск этого изделия открывал дорогу нашему «Восходу». Но «Зенит» не пошел. Центральный двига-тель не получил подтверждения о выходе на режим. На старте дым. Включены пожарные помпы. Угроза взрыва была ликвиди-рована.
Параллельно с подготовкой очередного пуска в другом ме-сте (в Крыму) с целью определения перегрузок на креслах кос-монавтов проводились сбросы спускаемого аппарата с самолета. В этих испытаниях принимали участие Валера Нечаев – воен-пред, Лида Симоненкова – разработчик схемы управления сбро-сом и другие специалисты летно-исследовательского института ЛИИ.
Но и в Крыму неудача. При сбросе люк не отстрелился, па-рашюты не вскрылись, и спускаемый аппарат (СА) упал, как болванка, расколовшись на несколько частей. При испытаниях присутствовал Сергей Павлович Королев (СП). Во избежание дальнейших неприятностей срочно была изготовлена копровая установка, с помощью которой можно было определить пере-грузки на креслах.
Одновременно с этими испытаниями на Байконуре шли проверки машины. Особое внимание начали обращать не только на замечания по результатам испытаний. Проверке были подвергнуты схемы узлов и систем обеспечения безопасности экипажа. В результате было обнаружено, что в системе управления аварийного спасения отсутствует дублирование. Разработчик блоков – ОКБ-1 – головное предприятие в пилотируемой космонавтике. Блоки без каких-либо формальностей были незамедлительно сняты и с Валентином Градусовым отправлены в Подлипки для доработки.
Это – пример оперативности. Но иная участь в таких слу-чаях ожидала смежников.
Так представителям ЛИИ необходимо было заменить тра-фарет с надписью «ВЫСОТА 5» на «ВЫСОТА 1,5» в сигнальном табло, установленном в приборной доске СА. Операция пустяковая, не требует ни механической, ни электрической расстыковки собранного изделия. Требуемое время менее 10 минут.
Техническое задание на проведение работы составлено. В нем подробно указана последовательность операций, кто и как их проводит и контролирует. Однако К. П. Феок–тистов это ТЗ не утверждал четыре дня, требуя, чтобы на полигон немедленно прибыл главный конструктор приборной доски Сергей Григорьевич Даревский и лично договорился с СП. (Значительно позднее стала известной особая «любовь» Константина Петровича к Даревскому). При отсутствии СП решение многих вопросов затягивалось. Это создавало нервозность у смежников, ибо неведомо было, в каком виде и какая информация передается СП. Его боялись по-настоящему не только непосредственные участники испытаний, но и весьма солидные специалисты и ученые.
Неприятности продолжались и на третьей машине, к испы-таниям которой приступили в монтажно-испытательном ком-плексе (МИК).
Заменили табло. Начались проверочные. Произведе­на за-правка баллонов. Мы, представители пульта космонавтов, про-вели сверку показаний приборов. Показания прибора на прибор-ной доске отличались на 10% от контрольных значений в балло-нах автоматического управления и совпадали точно в баллонах ручного управления.
Быстро приступили к поиску неисправностей. Началь­ник комплексной испытательной станции (КИС) второго производ-ства ОКБ-1 Анатолий Николаевич Андриканис разрешил рас-стыковку разъемов. Предположение о перепутывании полярности датчиков не подтвердилось.
Забавный факт: ни один из разработчиков электрических схем подключения датчиков к измерительным приборам при-борной доски не избежал ошибок. Причина – неоднозначные указания в технической документации на приборы и датчики надписей «min» и «max»: одни считали, что эти надписи отно-сятся к самому параметру, другие – что к сопротивлению датчи-ка. Точно также маркировались входы в прибор. При этом мини-муму сопротивления соответствовал максимум давления, а мак-симу – минимум. Основными виновниками могли быть только два человека: тот, кто подключал канал к датчику, и тот, кто подключал канал к прибору. Самый простой путь был – дорабо-тать приборную доску. Но так как при обнаружении несоответ-ствия каждый соавтор канала, не признаваясь публично, считал, что ошибка у него, каждый, опасаясь обвинения в непрофессио-нализме, изменял полярность. В результате на следующем объ-екте выявлялась та же ошибка. Несмотря на особое внимание к этой проблеме, она могла возникнуть и в третий раз. Казалось, что разработчиков, как правило, классных, преследует некий рок.
Итак, при анализе причин несоответствия показаний прибора на доске и контрольного обнаружено, что сопротивление датчика в 1,5 раза ниже согласованного. Начали выяснять, чей датчик. Владимир Шевелев – представитель ОКБ-1 от системы управления бортовым комплексом – пытался доказать, что датчик принадлежит ЛИИ: «кто измеряет, тот и отвечает». Спорили два дня. В конце концов было принято решение провести тарировку приборов совместно с датчиками и нанести новую шкалу непосредственно на стекло прибора. Только закончили эту операцию, как большая погрешность была обнаружена в другом канале. Прибор сняли. Выяснилось, что сопротивление катушки ниже нормы.
Причина? Из Москвы позвонили, что до этого был обнару-жен отказ задатчика температуры воздуха в спускаемом аппарате. Дефект производственный: монтажник в нарушение технологии применил при пайке кислотный флюс. А что у нас?
Ситуация оказалась сложной. Если вся пайка выполнена с использованием кислотного флюса, то отказы неизбежны. Но когда они начнут проявляться? Что докладывать комиссии? Руководитель испытаний ждет результатов анализа.
Промышленность, то есть мы, представители ЛИИ, прове-рив качество пайки и зная время полета, склоняется к варианту допуска к полету. При этом всю ответственность берет на себя главный конструктор приборной доски, а потому проблема не раздувается. Но есть еще представитель заказчика ПЗ в лице Владислава Седнева. Он – главный контроллер. Он знает об от-казах ЗТВ. Не доложить о них он не имеет права. Однако, если доложит, то ничего может практически не измениться, так как в любом случае решение о допуске к полету принимается про-мышленностью по согласовано с ПЗ. А вот как убедить членов комиссии, что все будет нормально? Должны быть убедительные доводы. А что можем предложить мы?
Переговоры с изготовителем приборов в Ленинграде, про-верка других изделий, тщательный анализ мест пайки позволял в конце концов выдать положительное заключение. После этого начались томительные дни ожиданий. Откажет – больше здесь нам не работать, а может быть и еще хуже. Не откажет – ничего не будет: героями не станем, но чувствовать таковыми никто не помешает.
У меня никогда не было более напряженной экспедиции.
Утром приборная доска была возвращена представителям завода-изготовителя и установлена в СА. А мы отбыли на наблюдательный пункт, так как в 12.45 должен быть проведен контрольный пуск «Зенита».
Я наблюдал пуск в бинокль. Зрение чарующее. Кажется, что уже насмотрелись, и надо бы уже привыкнуть. Но нет. С каждым пуском открываешь новые красоты. Каждый раз охватывает чувство грандиозности события, подчиненного человеческому разуму, чувство ответственности перед всеми, кто делал корабль, ракету, приборы.
В эти минуты ноша представителя коллектива, создавшего аппаратуру бывает тяжелой.
После пуска «Зенита» мы вновь возвращаемся в монтаж-но-испытательный корпус для продолжения работ по подготовке «Восхода».



Немного о технике,
коде, новациях

Системы отображения информации (СОИ) это специфиче-ское средство обеспечения деятельности человека в сложной системе. По тому, что и как представлено на приборных досках и пультах управления объекта, можно судить об отношении со-здателей системы деятельности к человеку, об уровне развития в данной отрасли эргономики или ее составной части инженерной психологии, уровне приборостроения. Изучая СОИ, можно по-лучить представление о составе и характеристиках бортовых систем, об участии человека в их управлении и о многом другом.
Учитывая сказанное, кратко представим особенности кос-мического корабля «Восток» и эволюцию его приборной доски и пульта управления.
Корабль состоял из спускаемого аппарата (СА) и прибор-ного отсека (ПО), в котором располагалась тормозная двигатель-ная установка с двигателем. СА крепился к приборному отсеку стяжными лентами, на которых располагалась часть антенн ра-диосистем.
Приборная доска размещалась перед космонавтом, пульт – сбоку, а ручка управления – у кресла.
Система ориентации корабля «Восток» имела два незави-симых режима работы: с автоматической одноосной ориентацией на Солнце (АСО) и ручным.
Ручное управление включало оптический прибор для визу-альных наблюдений, датчики угловой скорости, ручку ориента-ции, блок логики и формирования управляющих сигналов.
Перед посадкой корабль ориентируется так, чтобы вектор тяги двигателя был направлен против движения корабля по ор-бите.
Оптический прибор (ориентатор «Взор») имел кольцевую зеркальную зону, установленную на иллюминаторе, и матовый экран для проектирования изображения. На экране были нане-сены стрелки, указывающие направление бега подстилающей поверхности Земли при орбитальной ориентации корабля «на торможение» перед спуском при использовании тормозной двигательной установки (ТДУ). При  отказе ТДУ торможение корабля должно было обеспечиваться с помощью тормозного порохового двигателя (ТПРД). При этом корабль разворачивался на 180 градусов, и космонавт должен был наблюдать на экране бег Земли в обратном направлении. Зеркальное кольцо обеспечивало наблюдение горизонта Земли при высотах 150-350 км. Непосредственное наблюдение подстилающей поверхности через центр экрана давало возможность контролировать направление полёта.
Опыт проектно-конструкторских работ по кораблям «Во-сток» был использован при создании трёхместного корабля «Восход» (3КВ). На корабле «Восход» были установлены три некатапультируемых кресла, рассчитанные на космонавтов без скафандров; запасной тормозной пороховой двигатель, дубли-рующий ТДУ, модернизированная телевизионная система. При посадке космонавтов в СА использовалась парашют-но-реактивная система приземления аналогичная тем, которые использовались при десантировании тяжелой техники в воз-душно-десантных операциях. Такая система позволяла осуще-ствить мягкую посадку СА.
6 октября 1964 г. для проверки всех нововведений был осу-ществлен пуск беспилотного корабля ЗКВ («Космос-47»).
12 октября 1964 г. был запущен трёхместный пилотируемый корабль (ЗКВ), получивший название «Восход» с лётчиком-космонавтом В. М. Комаровым, научным сотрудни-ком-космонавтом К. П. Феоктистовым, врачом-космонавтом Б. Б. Егоровым. Полёт продолжался 24 часа. Программа полёта была выполнена.
Конструкция приборных досок и пультов управления всех кораблей указанной серии практически одинаковы. Отличаются они наличием кодового замка на кораблях Ю. А. Гагарина и Г. С. Титова. Далее замки не использовались. Пульт подвергался непрерывным изменениям.
Как известно, код замка передавался космонавтам в кон-верте после посадки в кабину. Считалось, что космонавты вскроют конверт и узнают код только при острой необходимо-сти – в случае ручного спуска. Однако, как следует из воспоми-наний С. Г. Даревского, Н. П. Каманина, М. Л. Галлая и др., код знали многие, и каждый считал своим долгом сообщить его Ю. А. Гагарину.
Что же касается самого кода, то здесь имеются противоре-чивые воспоминания. Так Н. П. Каманин называет код 145 . Он же говорит, что проверил его лично. То же самое говорит М. Л. Галлай, но он называет код 125 .

Ремарка
6.12.2013 г. в 19.32 автор позвонил Д. Лаврову и задал во-прос: какую фишку они установили в замок, то есть какой код они задали и проверили? Точно он не помнил, так как не думал об этом, но назвал цифру 125. Кроме них эту операцию никто не мог проделать. Контроллерами могли быть военные Васкевич и Андрианов. Ярополов был занят другими, более важными делами и к этому делу мог не иметь отношения.
Космонавты могли включать систему ориентации только после введения кода, так как замок электрически блокировал схему питания органов управления пульта.
Следует отметить несколько принципиально важных тех-нических решений, которые были приняты при создании пультов космонавтов первых кораблей.
1. Тумблеры, кнопки, сигнальные табло, трехстрелоч-ные индикаторы были заимствованы из авиации. Переклю-чатели, регуляторы – общие средства радиоэлектроники. Возможность их использования была подтверждена исследованиями устойчивости к воздействию факторов космического полета, в частности вакуума, и инженерно-психологическими исследованиями, которые первоначально проводились в ЛИИ, а затем непосредственно в СА корабля на заводе «Звезда» с непосредственным участием разработчиков и испытателей кресла и скафандра при штатном размещении космонавта в кресле и в скафандре. Такой подход в дальнейшем был принят при проектировании каждой новой СОИ.
2. Для решения задач спуска на корабле был принят про-граммно-временной способ управления. Для контроля программ со стороны космонавта впервые был предложен индикатор контроля программ – индикатор временной комбинированный. Эффективность принятой схемы управления и контроля была в дальнейшем подтверждена при создании СОИ кораблей «Союз», «Зонд», «Н1-Л3».
3. Одним из главных индикаторов стал индикатор место-положения (ИМП), с помощью которого космонавт определял свое положение относительно Земли. Текущее время и поло-жение корабля относительно Земли являются одними из главных параметров СОИ космических кораблей.
4. При создании СОИ ПКА «Восток» принципиально был решен вопрос о выборе главных параметров систем и параметров безопасности. К первым относятся количественные характеристики запасов рабочих тел (давление в баллонах топлива, кислорода и др.), положение корабля в пространстве. Ко вторым – параметры атмосферы в кабине космонавта, напряжение питания, остаток топлива и ряд других.



В полете «Чайка» и «Беркут»

Итак, сегодня 17 июля 1963 года. Вторые сутки летает «Чайка» и четвертые – «Беркут». Наконец удалось уединиться в комнате и написать немного о днях минувших.
Стартовые работы давно завершены. Работают в основном связисты, высокие начальники, телеметристы. Остальные, используя в основном личные связи, отслеживают полет, находясь в режиме постоянной готовности для дачи в случае необходимости консультаций по проблемам, касающихся работы их систем. Многие уезжают. Остаются члены госкомиссии да специалисты оперативной группы управления.
Сегодня наконец удалось уехать Валерке Иванову, а вместе с ним подался домой успевший понравиться нам Виталий Валуев. Армянин и русский. Темперамент и тишина. Страсть и робость. Взрослый и ребенок. Оба из Ленинграда. У них десятидневный перерыв. Могут съездить домой, попить пивка и возвратиться. К тому же Валерка спешит на свадьбу, которая, по словам Виталия, должна состояться 20 июля.
Каждый раз, играя в преферанс, говорили о невесте Валер-ки, которая, по идее, должна была перенести свадьбу, так как ему очень везло в карты. Однако он уезжает, проиграв более 10 руб. Для новичка это немного.
Немного грустновато от того, что парни уезжают. Никто не будет больше говорить о малой расе, никто не будет угрожать вырезанием и острить, если я лежу на кровати животом вниз. Толя не будет говорить «ахтунг-ахтунг», выливая полстакана или полграфина воды на человека в кофточке.
Немного вспомним о прошедшей работе. 9-го был первый день готовности. Мы с Толей искали себя в списках, чтобы получить номера на второй день. Нашли Д. Лаврова и меня, хотя в первый день на козырьке (стартовая площадка) мы были все пятеро. Это, пожалуй, правильно. Сделал свое дело – иди домой.
На площадке бетон нестерпимо пышет жаром. Утоляем жажду в буфете, где колдует не совсем чистоплотный солдат с жирной, лоснящейся физиономией. Он спокойно может обсчи-тать на сорок копеек на двух кусках хлеба. Хлеб, колбасу, сыр печенье берет грязными руками и кладет на грязные весы, а затем все сваливает на тарелку. Туда же может положить немытые яйцо, черешни или абрикосы.
Пьем минеральную воду и томатный сок.

Во второй половине дня обнаружен минус на корпусе. Ока-залось, что на корпус замкнулась шина питания системы управ-ления тормозной двигательной установки (ТДУ) через сопротив-ление, изменяющееся в диапазоне 5-20 кОм с тенденцией к уве-личению. Для того чтобы найти место и соответственно прибор, в котором данный дефект имеет место, была разработана частная программа, и по громкой связи было объявлено о начале эксперимента на носителе. Это вызвало оживление среди присутствующих. Обстановка накалена. СП (Сергей Павлович Королев) сидит у каменной будки на козырьке, прислушиваясь и наблюдая за всем происходящим. Изредка к нему подходят. Выяснилось, что дефект в рулевых машинах. Их заменили. Замечание устранено.
С раннего утра работал Дима Лавров. Во второй половине он ушел. За него остался я.
Вновь были проведены проверочные включения. Что-то произошло с ПРД (пороховой реактивный двигатель). Это ре-зервный двигатель для спуска с орбиты. Теперь он остался бал-ластом.

По козырьку часто пробегал Юрий Сергеевич Быков – главный конструктор системы связи «Заря». Кроме него я не видел ни одного главного конструктора, кто бы самолично сопровождал свою систему. Было такое впечатление, что на технической позиции он один тянет всю работу. Замечания к системе связи были постоянно. Каждый раз о них приходилось докладывать СП. Немного было даже неловко, что такой человек является объектом для нападок со стороны СП. Обычно он стоит перед СП, чуть согнувшись вперед, не зная, куда девать руки. Кажется, что руки ему мешают. К Юрию Сергеевичу все относятся с нескрываемым уважением, даже почтением, несмотря на то, что его система практически все время выходит на испытания с «бобами» .

Корабль допускается к дальнейшей работе при отказавшем ПРД. Ведущий по кораблям «Восток» Евгений Александрович Фролов и его заместитель Яцушко все время находятся на ко-зырьке. Мне непонятно, когда и сколько они спят.
Электрические испытания на объекте ведет Владимир Иль-ич Ярополов – военный.
Работа на 9-ое окончена. 10-го митинг.

На козырьке устанавливается стол, покрытый красной ска-тертью. На столе ящик. На ящике микрофон. Это импровизиро-ванная трибуна. Вокруг выстраивается живое каре. Приезжают мальчики (так на космодроме назывались будущие космонавты) и становятся в центре. Перед ними представители промышленности, расчет. Сзади главные конструкторы, маршал, генералы и одна девочка.
Впереди меня стал Анатолий Федорович Трутко  – вы-пускник МЭИ, директор известного в стране предприятия элек-тронной промышленности, в свою бытность, как мне помнится, он был секретарем комитета комсомола МЭИ, целинник. Выгля-дел он элегантно, симпатично. У меня он всегда вызывал уваже-ние.
????? ????? ????????, ??? ??????? ??????, ? ???? ???????? ???? ?????????? ? ??? ?? ????? ??????????? ?????????. ????? ????????? ???????????, ??? ?? ???????? ????. ?????????? ???? ?? ???????? ?????, ?? ???????. ?????? ? ? ??? ?? ???? ?? ????????????. ??????? ??? ?? ??????? ??-?? ?????? ?????? ? ???????????????? ??????? ?????????? ???????????Когда стало известно, что приехал Трутко, у меня возникла идея поговорить с ним по нашим электронным проблемам. Но не решился – сомнительно, что он вспомнит меня. Мы знакомы были по целинным делам, но шапочно. Толком я с ним ни разу не разговаривал. Вызвали его на полигон из-за отказа триода в радиотехнической системе разработки Мнацаканяна . Аналогичные транзисторы применяли уже многие, в том числе и мы.
Стоят взволнованные промышленники. Суетится прес­са. Щелкают фотоаппараты корреспондентов. У солдата в очках и в панаме с загнутыми полями два аппарата. Шумят «конвасы» . Расчету у импровизированной трибуны коротко представляют Валерия Быковского.
Начинается торжественная встреча. Хорошие стихи читает солдат, плохие – монтажник. Выступления посредственные. Все волнуются. Но Шабаров (Евгений Васильевич-заместитель С. П. Королева по испытаниям кораблей), как мне кажется, спо-койно докладывает о готовности систем. У меня ощущение, что так спокойно может говорить человек, абсолютно уверенный в успехе предстоящего дела. Очевидно, так и должно быть.
Вот прокатился корреспондент «Правды» Николай Никола-евич Денисов. По рядам прошел легкий смешок. Но толстяки обычно на это отзываются шутками. И на этот раз Денисов что-то сказал, но что – не услышал.
Митинг окончен. Мы уезжаем на «двойку» – зону прожи-вания экспедиции. Пуск назначен на 11-е. Мальчики остаются на «двойке» в своем домике. По дороге ходит молодежь, которая, как мне кажется, хочет увидеть тех, о ком завтра станет известно во всем мире.
Придя в гостиницу, мы садимся за пулю. Вечером приходит шеф (Сергей Григорьевич Даревский) и объявляет, что пуск отложен на неопределенный срок, так как якобы получено сообщение о большой вспышке на солнце, а для космонавтов это опасно. Яздовский (Владимир Иванович – ответственный за ме-дицинское обеспечение космонавтов) получил телеграмму еще накануне, но по своей оплошности не доложил госкомиссии. В этот день ему дали нагоняй, а он, в свою очередь, всыпал сво-им. Из домика часто слышался его визг.
Никто не верит, что работы откладываются. Стало как-то неуютно. Хотелось бы поскорее отстреляться и успокоиться. Мало своих причин, так еще и светило свинью подложило.
Воскресенье – работали по плану первого дня испытаний. Прошел понедельник – нулевой день. Вторник проходит нор-мально. Среда – объявлено, что работы будут в четверг.
День выдался совсем не жаркий. Шел дождь. От асфальта разлетались брызги. Стало свежо и комфортно. Вечером, идя на ужин, наблюдаем великолепное зрелище: небо затянуто легкими облаками, а на юге отчетливо видна двойная радуга на всей по-ловине неба.
–;Вот, Толя, пространство зовет к себе. Ворота в космос от-крыты. Завтра обязательно кто-нибудь из корреспондентов ска-жет об этом. Сегодня прочитал хорошую статью Пескова . Но о радуге нет ничего. Кажется, никто ее не заметил. Наверное, все были заняты сдачей материалов в свои редакции. Не до природы. А жаль.
В четверг ничего не было.

И вот 14-е. Объявлены работы. Дима рано уезжает на пло-щадку, а мы с Толей идем в монтажно-испытательный корпус.
Делать абсолютно ничего не хочется. Снова зной. Забира-емся в душ. Воды нет. Душно. Из-за отсутствия информации не выдерживаем и идем к связистам, где установлен наш глобус, который мы должны включить по разделению.
Объявлена часовая готовность. По часовой прибегает Дима. По получасовой выходим к автобусам, садимся и ждем отправ-ления. Вдруг подлетает «Волга». Из нее вылетает «кресловик» – представитель фирмы изготовителя кресел для космонавтов. По-ка открывали ворота, он успел проскочить проходную. Так же стремительно возвратился, вскочил в «Волгу» и уехал.
Стало неспокойно. Едем на высоту. Уже все в эвакуации. Солдаты у стадиона, мы устремляемся за бугор. Остается одна минута до назначенного времени. Все напряжены. Но проходит время пуска, а ничего нет. Значит, задержка.
Начинается обсуждение. Все волнуются. Каждый думает о своей системе. Не у него ли «боб»?. Все знают, что отключение возможно на 30 минут.
Проходит и это время. Ничего нет. Жара. Изнываем от нее. Садимся в автобус. Все понуро соглашаются, что работа будет отложена. Снова выходим из автобуса. Ходим без рубашек – они на голове. Уже обгорели. Прячемся в тени автобусов. Много от-дельных групп, где обсуждаются возможные причины задержки. Высказывается предположение, что кресловики забыли снять чеку.
Видим: к нам несется автобус. Из него выходит солдат. Набрасываемся на него.
–;В чем дело?
–;Объявлена получасовая задержка по вине кресловиков: не вытягивалась фала. Ее обрезали.

Проходит и это время. Мы не выдерживаем и отправляемся с Анатолием Васильевичем Азаровым (специалист в области систем ориентации) к стадиону на ближний подступ. Проходим километра два. Ничего нет.
Выясняем, в чем дело – не может отойти подпитчик. При-мерз. Удается его отделить. Томимся теперь здесь. Благо рядом фургон с водой и фруктами. Пытаемся утолить жажду. Но пить хочется все больше и больше. Ждем каких-либо новостей. Все попрятались под машинами, а мы уселись на скамейке у стадио-на.
Узнаем, что снова объявлена 30-минутная готовность. Ни-кто уже не верит в успех дела. Ведь впервые такая задержка. Ждем. За три минуты до нового времени все встают. Взоры прикованы туда, откуда должна появиться ракета. На старте нам ее не видно. Мешает бугор, а на бугор не пускает караул. Шны-ряет лейтенант. Он отбирал пропуска. Над ним насмехаются и вдогонку свистят, как на собаку.
Взгляд устремлен туда.
Минута. Ноль. Небольшой шум.
Еще ничего не видно, но поняли, что пошла родимая. И вот видно облако пыли, а из него вырывается серебристая ракета с огненным хвостом. На фоне ярко освещенного неба видно пламя. Огненное пламя. Сопровождаю взглядом. Облако. Это хорошо. Сработало. Потянулся инверсионный след. Толстый. Вот он стал тоньше. Сработало. Пошла. Все улыбаются. Напряжение проходит. Идем по домам.
Еще одно событие свершилось. Еще один человек побывает в космосе. Его ждет «Чайка». Красиво.



До и после миссии Леонова в открытый космос

Из дневника:
«1965.03.19
Итак, совершен новый шаг. Советские гимнастические упраж-нения в космосе. Леонов – храбрый человек. Подвиги в про-странстве опережают потребности человека на Земле. Милли-ардный акробатический трюк Леонова. Не слишком ли дороги такие трюки? Необходимо искать пути сближения в деле освое-ния космического пространства. Новое достижение побудит США удвоить усилия по освоению космоса. СССР же получил гораздо большие дивиденды в период освоения космоса, чем в период холодной войны. Коммунистическая диктатура не может допустить свободы мысли и печати. Где крымские татары, по-волжские немцы?»

Такие мысли одолевали после успешного полета нового космического аппарата и выхода Алексея Архиповича Леонова в открытый космос.
Сейчас, спустя несколько десятилетий, понимаешь, почему и чем были навеяны те мысли. Но сейчас не об этом.

Ниже представлены некоторые расшифрованные записи о работах по подготовке кораблей для выполнения миссии А. Леонова и П. Беляева. В эти записи внесены небольшие ре-марки и пояснения, так как в то время доступ к информации был ограничен, и о многом можно было судить по слухам в курилке.
Прошло много дней после миссии А. Леонова и П.Беляева. Попробуем восстановить некоторые особенности подготовки данного корабля к полету.
Основные работы по техническому оснащению данного ко-рабля для запланированной миссии легли на Павла Владимиро-вича Цыбина (ОКБ-1), Гая Ильича Северина (завод «Звезда») и Сергея Григорьевича Даревского (ЛИИ).
За короткий срок была проделана огромная работа по раз-работке, изготовлению, отработке и поставке системы шлюзова-ния и необходимых средств управления этим процессом.
Для головного предприятия основная идея проекта заклю-чалась в том, чтобы не дорабатывать или дорабатывать мини-мально штатные, отработанные на других кораблях, системы и изделия. В ЛИИ работа по созданию пультов управления шлюзо-ванием из спускаемого аппарата и шлюзовой камеры выполня-лась коллективами С. Г. Даревского и КБ комплекса №;5 ЛИИ. Работа оказалась сложной от начала до конца.
Начало – это проектирование. Проектирование это не толь-ко выбор техники. На этом этапе решалась главная задача проек-та – определение способа выхода и последовательности действий при выходе и соответственно при входе в спускаемый аппарат. Их рассматривалось два: прямой и через переходной шлюз.
Прямой – это герметизация скафандров, разгерметизация спускаемого аппарата, открытие люка, выход в открытый космос, возвращение в спускаемый аппарат, закрытие люка, наддув воздухом спускаемого аппарата, разгерметизация скафандров. Как известно стало позже, американцы пошли по первому пути – пути разгерметизации корабля «Джемини».
Второй – это создание переходной шлюзовой камеры (ШК), как это делалось на подводных лодках. Но там шлюзовая камера является стационарной. Пристроить такую к существующему СА не представлялось возможным. Эту задачу блестяще решил коллектив завода «Звезда» под руководством нового руководителя завода Г. И. Северина. Была сделана надувная ШК с автономной системой раскрыва ее оболочки с помощью встроенных в нее дутиков, управляемых вручную и по командной радиолинии переходным и выходным люками, системой герметизации и разгерметизации.
Разработка лицевых панелей (теоретические чертежи пуль-та), логики работы и принципиальных электрических схем пуль-тов спускаемого аппарата (ПСА) и шлюзовой камеры (ПШК) была поручена автору данной записки. Вместе с ним самоотвер-женно работала Людмила Михайловна Котельникова.
Какого-либо опыта разработки релейно-контактных логи-ческих схем никто, кроме Евгения Николаевича Носова и меня, в лаборатории С. Даревского не имел. Е. Носов, разработчик схемы логического замка в пульте космонавтов корабля «Восток», к этому времени ушел в другое подразделение. Я же этот опыт получил на кафедре электрооборудования самолетов электромеханического факультета МЭИ при разработке системы управления подвижными мишенями на танкодроме Таманской дивизии.
ОКБ-1 – головное предприятие на это время – никаких тре-бований не могло дать, так как там тоже впервые столкнулись с новой для всех проблемой. Однако ОКБ научилось решать сложные задачи, привлекая для этого институты, другие ОКБ, заводы. В самом ОКБ-1 к этому времени накоплен огромный опыт создания логических релейно-контактных систем управле-ния бортовыми комплексами (СУБК). Благодаря творческому подходу специалистов одного из отделов ОКБ, – Юрия Карпова, Владимира Шевелева и других – уже ставших видными специа-листами, релейная автоматика стала основным средством обес-печения надежности пилотируемых аппаратов.
Но отдел был очень загружен. Безусловно он бы успешно справился с задачей создания релейной автоматики управления шлюзом и шлюзованием, но физически не мог этого сделать. Находясь в этом отделе практически непрерывно в периоды раз-работки новых систем, автор де-факто оказался как бы их со-трудником, и они умело втянули его в это дело. Никто в ЛИИ не знал, чем мы были заняты. Когда же узнали, было поздно. Работа в части системы управления шлюзованием велась непосредственно в ОКБ-1 в течение нескольких недель совместно с представителями завода «Звезда». Эта система получила наименование «Створ». В нее входили пульт спускаемого аппарата (ПСА) и пульт шлюзовой камеры (ПШК). Первый размещался в спускаемом аппарате у обреза люка аппарата, а второй у обреза выходного люка шлюзовой камеры.
В ЛИИ также не было опыта конструирования блоков релейно-контактной автоматики, встроенных в ограниченные объемы пультов управления. Поэтому при изготовлении периодически возникали разного рода проблемы. В частности, стремясь к уменьшению габаритов, конструкцию так уплотнили, что когда сделали ПСА, то не могли закрыть крышкой.
Работали 6, 7, 8 ноября, то есть все праздники. Работа находилась под постоянным контролем С. Г. Даревского и – от ОКБ-1 – Павла Владимировича Цыбина. Для нас школа ОКБ-1 оказалась настоящей. В схемах не было допущено ни одной ошибки.
В сжатые сроки была создана контрольно-проверочная ап-паратура для проверки пультов системы «Створ».

В ОКБ-1 одновременно изготавливалось два корабля. При этом окончание процесса задерживалось теми, кто для этого корабля в невиданные до этого короткие сроки делал новые изделия. Это были ЛИИ и завод «Звезда». Тем не менее в ОКБ-1 было принято решение о начале испытаний новых кораблей. Это можно было делать, так как новые системы имели минимальные связи с существующими, то есть обладали высоким уровнем автономности.
Как и до этого испытания проводились на комплексной ис-пытательной станции (КИС) второго производства ОКБ-1 под руководством Анатолия Николаевича Андриканиса. Как потом стало ясно, проверки начались без систем шлюзования. Но тем не менее на каждой оперативке только и говорилось о шлюзовой камере и нашем пульте спускаемого аппарата. О пульте ШК не говорилось, так как он входил в состав ШК.
Наконец 13.11.1964 года пульты были сданы. Павел Вла-димирович Цыбин был в восторге. Но на первых же проверочных включениях обнаружились завязки цепей телеметрии с цепями двигателей люков. Наша делегация в составе Смирнова (электромонтажник), Кочубеева (слесарь-сборщик), Седнева (представитель заказчика) и меня (разработчика) срочно выехала для выяснения. Разобравшись, на устранение дефекта мы просили сутки. Но фактически справились за десять часов непрерывной работы. На оперативке доложили о выполнении. Павел Владимирович был снова доволен проделанным. Однако В. Шевелев, как всегда, съязвил по поводу нашей работы, хотя в завязке виновны были не мы, а они. Но таковы нравы этой фирмы: вали на смежника.
Итак, провели доработку двух пультов. Можно продолжать проверки с технологическим ШК.
Но опять не все готово у Гая Ильича. То нет документации, то не те разъемы поставили. Короче, работы задерживались.
Наконец была установлена штатная ШК. И снова проблемы с датчиками.
Никто не хотел разбираться с измерительным трактом. Все пытались свалить на нас. Специально на разборку обоснованно-сти наших требований, представленных в инструкции и методике измерений системы «Створ» в ОКБ-1 мы ездили с шефом. К нам каких-либо обоснованных замечаний со стороны ОКБ-1 не было предъявлено. И это неудивительно, так как эти методы соответствовали требованиям авиационной техники, ответственным за обоснованность которых в СССР был ЛИИ.
Вторая машина была готова и отправлена на ТП (техниче-ская позиция) – космодром.
На ТП уехали Д. Лавров, Л. Котельникова, Штыков (все ЛИИ), А. Болтов (ОКБ ТИЗА г. Ленинград). Солидная экспеди-ция с солидным багажом. В СА второго корабля была установле-на наша система отображения информации СИС-4-3КД, пульт и приборная доска которой были сняты с одного из возвративших-ся беспилотных кораблей и доработана под корабль 3КД. С этого момента открывался путь для повторного применения возвращаемой из космоса аппаратуры.
Работы на ТП велись интенсивно. Одновременно шли тре-нировки. Отрабатывались все движения, так как действия в ограниченном пространстве должны быть максимально выве-ренными. Отработка велась в условиях, максимально прибли-женным к штатным: при воздействии как тяжести, так и искус-ственной невесомости. Отрабатывалась методика выхода.
В процессе тренировок было показано, что при принятой для реализации методике выход невозможен. Назревала чрезвы-чайная ситуация. Но экспериментаторы нашли способ и начали его отрабатывать. Велись съемки тренировок, анализ движений человека в скафандре. Проводились необходимые доработки. Была определена длина фала. Выяснилось, что при наддутом скафандре космонавт не сможет держаться за обод люка. При-шлось приделывать ручки на люке ШК.
Далее вновь шоковое состояние: при возникновении одной из критических ситуаций нельзя было закрыть люк.
Дело в том, что при спасении космонавта, который нахо-дится вне ШК, второй космонавт должен высунуться из ШК го-ловой вперед и направить спасаемого в ШК, а затем протолкнуть его над собой в СА. При таком положении второй не мог дотянуться до пульта управления в спускаемом аппарате. Встал вопрос о разработке и изготовлении дополнительного пульта управления (ДПУ). Было выпущено решение. Мы вначале «тянули резину», затем быстро сделали его, но затем от ДПУ отказались. Мы радостно вздохнули. Баба с возу – возу легче.
А тут еще известный выдающийся летчик-испытатель Сер-гей Николаевич Анохин, перешедший на работу в ОКБ-1, ответ-ственный за подготовку космонавтов, требовал разобраться с кинокамерой, с помощью которой космонавт должен вести съемки, 10 минут удерживая тумблер включения камеры в наддутой перчатке. Мы категорически отказывались дорабатывать. Для многих наш отказ становился причиной язвительных шуток над нами.
Следует отметить, что разработка ПСА была завершена до полета Константина Феоктистова, Владимира Комарова и Бориса Егорова. Поэтому меня смогли отправить на Байконур. Там я пробыл двадцать дней. Начались звонки на ТП с требованием возвращения меня в г. Жуковский. Когда основные работы были завершены, когда начались операции, которые шли без нашего участия, меня возвратили в ЛИИ разбираться с возникающими проблемами со «Створом».
Таким образом в очередной раз я был лишен возможности непосредственного участия в пуске нового корабля. Соответ-ственно, я не получал премий за пуски, не вносился в список «пускачей» и сейчас достойно несу вахту за пределами истории Байконура и истории космонавтики.
О практике выдачи премий по результатам пусков я узнал много лет спустя, когда замещал руководителя экспедиции от СОКБ ЛИИ. Только тогда я понял, почему многие старались за-держаться до пуска. Только тогда понял, почему некоторые ру-ководители стремились попасть на ТП перед самым пуском. В общем, был я весьма удивлен и огорчен, узнав об этом факте, так как уже имел семью, снимал квартиру, а деньги долгое время меня не очень жаловали. Конечно, за командировки на Байконур постепенно начали платить хорошо, и эта подработка многих выручала, но я не стремился становиться только испытателем. Поэтому никогда не предъявлял каких-либо претензий в этой части кому-либо.
Но продолжим повествование о нашей работе по обеспече-нию выхода в космическое пространство.
Начались дебаты о необходимости введения линии задерж-ки в одной из логических цепей пульта ПСА. Мы категорически отказывались от этого требования, так как, с нашей точки зрения, это могло привести к большим неприятностям. Нас по-настоящему пытались поставить вверх ногами. Но мы упира-лись.
Впоследствии наши опасения подтвердились. За что неко-торые наши оппоненты получили взыскания.
Гонка шла страшная, а Д. Лавров – мой новый непосред-ственный начальник вместо Е. Н. Носова – из-за перегрузки дру-гими работами практически был отключен от этой работы. Соот-ветственно он не вникал в особенности созданной системы. Соб-ственно никто, кроме меня и отдела Ю. С. Карпова в ОКБ-1, не знал схемы управления. Но Д. Лавров великолепно представлял нашу фирму на ТП – он коммуникабелен, умеет быстро и хорошо организовывать разного рода технические разборки внезапно возникающих проблем, работоспособен, обладает высоким уровнем ответственности и др. и потому он возглавил работу в целом.
В ЛИИ мы работали пятого декабря в день сталинской Конституции, когда все пили.
Начались испытания новой машины. На комплексных ис-пытаниях были выявлены новые ошибки в наших схемах.
Первая. Неправильно распаяна кнопка «Запуск ТДУ» (тор-мозная двигательная установка). Эта ошибка не могла быть вы-явлена при проверках системы до поставки заказчику. Доработку провели оперативно.
Вторая. Вновь выявлена завязка с цепями телеметрии и двигателями управления люком. Потребовалась доработка не только пультов ПСА, ПШК, но и шлюза. Пульты при этом возвращались в Жуковский в ЛИИ – время это позволяло из-за незавершенности тренировок по выходу из люка.
Отработке выхода уделялось большое внимание. Велась тщательная отработка выхода и отхода от корабля, так как при неправильном отходе можно было получить большую закрутку, запутаться в фале и не распутаться. Требовались испытания в термобарокамере и отработка выхода в условиях вакуума и др. Так что на доработку нам время выделили. Это позволило учесть все ранее выданные замечания: изменили способ включения ки-нокамер, ввели дополнительную команду по КРЛ (командная радиолиния), которая обеспечивала отключение блокировки от-стрела ШК в случае плохого состояния кос–монавтов.
Все сдали военным и возвратили на завод, где за период нашего отсутствия во время испытаний сорвалась и разбилась ШК. Пришлось снимать для перепроверки и наш пульт ПШК.
Сплошная нервотрепка. На полигоне провели сбрасывание, по результатам которых выдано предварительное положительное заключение. Оставались аварийные ситуации.
Четвертое изделие было на ТП.
Наша экспедиция 7 (8) февраля вновь отбыла на космодром. Работы продолжались. Один корабль 3КД №;1 был готов, и 22 февраля 1965 г. состоялся его успешный пуск в беспилотном варианте как «технологический корабль» под именем «Космос-57». Управление процессом шло по КРЛ. Телекамеры и телеметрия показывали, что все идет прекрасно. Но на втором витке каким-то образом по КРЛ была дана ложная команда на спуск.
По этой команде запускается программа спуска. По нулевой метке подается команда на отстрел люка, но эта команда была заблокирована, так как включена была операция «Подготовка». Цикл на спуск пошел. По телеметрии не удалось сразу разобраться, что происходит с кораблем. Цикл шел. Произошел запуск тормозной двигательной установки ТДУ. При не отстреленном люке корабль закрутился. С орбиты он не сошел. Включилась программа автоматического подрыва объекта АПО. Команда эта не была заблокирована, и через некоторое время произошел подрыв корабля. Так трагически завершился первый этап натурных испытаний.
Была создана комиссия по выявлению причин случившего-ся. Вот как были впоследствии описаны причины произошедшего в одной из интернетовских публикаций: «Комиссия начала работу с выяснения логики работы АПО, надежности защиты от ложных срабатываний и возможности получения ложных команд. Быстро убедились, что АПО срабатывает при нештатном спуске, когда есть опасность приземления на чужой территории».
Выручил нас Мнацаканян. Проанализировав, какие команды использовались для передачи на борт по его командной радиолинии, он со своими специалистами установил, что одна из команд по управлению шлюзом, если ее подавать одновременно с двух наземных пунктов, превращается в команду цикла спуска. Если такое случилось, значит включилась ТДУ, а АПО разобралось в незаконности спуска и уничтожило корабль. Очень быстро нашли и виноватых.
К середине дня 25 февраля аварийная комиссия однозначно установила, что причиной срабатывания АПО явилась выдача внакладку камчатскими пунктами НИП-6 и НИП-7 двух одина-ковых команд №;42. Две команды, наложившись друг на друга, были восприняты бортовым дешифратором как одна команда №;5 – «Спуск».
Докладывали на комиссии Мнацаканян и Большой. Оба подтвердили, что команду №;42 должен был выдавать только НИП-6. НИП-7 обязан был молчать, но проявил инициативу, благо категорического запрета не имел». Но обо всем этом мы узнали значительно позднее, а во время экспедиции, как и все, пользовались слухами. А нам, разработчикам, надо бы знать такие вещи в подробностях, ибо на них отрабатывается культура проектирования и разработки. Закрытость – наибольший враг прогресса.
Но все-таки полет корабля «Космос-57» позволил проверить все системы 3КД на этапе выведения и начала полета. Шлюзовая камера развернулась нормально. Команды КРЛ проходили через наш пульт. Таким образом проверялась и наша логика работы. Но окончание полета, отстрел шлюза и возможность посадки СА с кольцевым шпангоутом от отстреленного шлюза (он выступал на 27 мм) испытать не удалось.
Состояние ужасное. Необходимы были дополнительные испытания. Корабль был срочно возвращен на комплексную ис-пытательную станцию. Было проведено десять сбросов ШК. В барокамере был произведен наддув дутиков ШК и др. По ре-зультатам испытаний на Байконур была направлена телеграмма и в течение нескольких дней был составлен отчет и выдано положительное заключение.
Таким образом открывалась дорога к запуску корабля 3КД с космонавтами. Запуск был проведен без задержек 18 марта 1965 г. Волнение, конечно, было и большое. Проверялись не только надежность техники, но и качество работы всех участников программы, а их было немало, хотя основными были ОКБ-1, завод «Звезда» и ЛИИ.
После завершения выхода с волнением ждем возвращения экипажа на Землю. Посадка должна была давно завершиться, но радио молчит. А это наводит на нехорошие размышления. При маломальском понимании механики полета ясно, что, начиная с третьего витка, корабль не сможет сесть на нашей территории. Значит, либо авария, либо продолжение полета на вторые сутки. Склоняемся к первому. Но Александр Сергеевич Акулов, наш старший представитель заказчика, полковник, сообщил нам, что корабль приземлился, но его пока не могут найти. Это уже легче. Будем ждать. Мы пока еще не можем быть спокойными, так как наши пульты работают и после посадки.
В четыре часа диктор объявляет, что посадка совершена с использованием ручного управления. Значит частично подтвер-ждается первая версия – версия о нештатной ситуации.
Зашел Николай Ощепков и сообщил, что запуск ТДУ по первой программе спуска не прошел. У космонавтов повысились пульс и частота дыхания. На Земле засуетились. Пока непонятно, что делать. В конце концов принимается решение о переходе на ручное управление. Из-за задержки пошла нештатная посадка по нештатной траектории. Долго искали.
Как всегда: гениальное с обыкновенной неразберихой. Но, с другой стороны, наконец-то в полной мере апробирована наша система. Впервые сторонники полной и безраздельной автоматизации должны признать необходимость введения режима ручного управления.
Мы выражаем признательность подвигу экипажа. Этот по-лет был сложнее всех предыдущих. Но и без этих осложнений история запомнит: Гагарин – Леонов.
С Камчатки прилетел Валерий Нечаев, который подтвер-дил, бродившую здесь гипотезу о выдаче одной и той же ко-манды с двух НИПов. Для нас выводы комиссии о причинах срабатывания АПО не доводились. С учетом слухов мы делали свои выводы, которые иногда были более точными.

Сегодня же Глеб Николаевич Отрешко поехал встречать наших ТП-шников, а завтра надеемся на встречу с экипажем и получение от них отзыва о роботе наших систем.
22-го я посетил Подлипки. Поздравил отдел с большим успехом. Но мои коллеги были далеки от какой-либо эйфории. Они не думали о политических и других последствиях очередно-го успеха в космосе. Для них это работа. Однако и она имела свое окончание: ряду главных конструкторов, в том числе и С. Г. Даревскому, за этот полет была присуждена Ленинская премия и вручены ордена и медали.
Имелся и другой результат: А. А. Леонов так же, как и К. П. Феоктистов, О. Г. Макаров и некоторые другие видные деятели космонавтики по неизвестным мне причинам почему-то, как мне казалось, очень критически начали относиться к дея-тельности С. Г. Даревского и соответственно к нам.



Прощание с космической станцией «Мир»

В 1976 г. НПО «Энергия» выпустило технические предло-жения по станции. Эскизный проект был готов в 1978 году. Ра-боты над базовым блоком, бортовым и научным оборудованием развернулись в феврале 1979.
Базовый блок был выведен на орбиту 20 февраля 1986 года. Затем в течение десяти лет один за другим были пристыкованы ещё шесть модулей.
Над «Миром» работали 280 организаций под эгидой двадцати министерств и ведомств. Среди ведущих организаций было специа-лизированное ОКБ Летно-исследовательского института Министерства авиационной промышленности. На это ОКБ была возложена ответственность за создание комплексов отображения информации для базового блока (системы «Плутон», «Мирзам») и основных модулей станции (системы «Меркурий» в различных модификациях).
Основным средством доставки космонавтов на станцию были корабли «Союз-Т» и «Союз-ТМ», на которых устанавлива-лись системы отображения информации «Нептун», созданные СОКБ ЛИИ с ее немногочисленной, но опытной и ответственной кооперацией.
С 1995 года на станции побывало 15 экспедиций посещения, из них 14 международных, с участием космонавтов Сирии, Болгарии, Афганистана, Франции (5 раз), Японии, Великобритании, Австрии, Германии (2 раза), Сло­вакии, Канады.
В рамках программы «Мир – Шаттл» было осуществлено девять кратковременных экспедиций посещения с помощью ко-раблей «Шаттл» США – «Атлантис» (семь), «Индевор» (1) и «Дискавери» (1), во время которых на станции побывали 44 аст-ронавта. Всего на станции отработали 104 космонавта из 12 стран.
В обеспечении жизненного цикла космической станции «Мир» – а в целом это почти 25 лет – участвовал коллектив СОКБ ЛИИ, присоединенный затем к НИИ Авиационного оборудования. Если для СОКБ ЛИИ это была одна из главных тем, то для института – никакой. Вся ответственность за обеспечение полетов кораблей «Союз» и поддержание работоспособности СОИ непосредственно на станции легла на немногочисленный коллектив бывшего СОКБ ЛИИ.
Ведущим подразделением в этом ОКБ по программе «Мир» было отделение 2 (начальник отделения В. П. Конарев), а в отделении – лаборатории 21 (начальник Ю. А. Тяпченко) и 23 (начальник Г. Н. Отрешко и позже М. И. Борисов).
Для этих начальников и небольшого коллектива ведущих специалистов работа по обеспечению деятельности космонавтов по программе сопровождалась непрерывными стрессами. Стрессы стали наркотиками. Любой сбой в этом цикле приводил к дополнительным стрессам. А сбои происходили при несвое-временной выдаче зарплаты, отсутствии денег на командировки на космодром или в Подлипки (НПО РКК «Энергия»), прекра-щении работ в смежных предприятиях и соответственно пре-кращении поставок комплектующих, уход ведущих рабочих из производства, слухи о закрытии работ и многое другое.
Поэтому официальное прекращение программы, давно ожидаемое, но завершенное, как нам казалось, очень подло за-топлением, привело многих в состояние шока.
Вот как это происходило в конкретно взятом коллективе.


Из воспоминаний автора от 24.03.01
о днях, предшествовавших затоплению станции,
в день затопления и чуть позже.

Задолго до затопления нам хотелось понять, что для каждо-го лично означает завершение программы «Мир». С одной сто-роны, многие понимали, что станция перешла в то состояние, когда требовалось все больше и больше усилий на ремонт ее си-стем. Финансирование научных экспериментов давно прекрати-лось. Международные программы после начала строительства МКС свернулись, и РКК «Энергия», а значит и мы, обеспечива-ющие участники программ, лишились коммерческих денег.
Предложений о продлении полета от других стран не по-ступало. Шел разговор о том, что Китай, а потом и Иран хотели ее выкупить. Но сделка не состоялась.
К концу апреля готовилась экспедиция посещения с Тито. Экипаж отбыл в США для тренировки, но американцы категори-чески начали возражать. Тогда двое русских отказались продол-жать тренировки. Однако на следующий день, очевидно, по ре-шению РКК «Энергия», ЦПК и РАКА они продолжили трени-ровки без Тито.
Корпорация «Мир-корпорейшн» не смогла вовремя найти необходимые средства. Таким образом, полет с первым туристом Тито не состоялся, РКК «Энергия» тем не менее планировала перенести его полет на МКС. Но буквально накануне спуска станции и с этим возникли трудности.
Думаю, что в этом эпизоде проявился чисто американский подход к делу: никакие инициативы не должны поддерживаться, если они невыгодны Америке. Это как раз тот случай. Их проигрыш был очевиден. Как это так?! Россия на коленях, а осуществляет первое космическое турпутешествие? Это раз. Второе: как это так, американец финансирует российскую программу? Как это совместимо с американским патриотизмом? Если бы НАСА разрешило этот полет, то конгресс наверняка потребовал бы либо отстранения от поста лица, принявшего решение, либо отказал бы в выделении средств на дальнейшее развитие программы.
Но решение этого вопроса ушло на задний план. Шла под-готовка к спуску. При этом одни раздували угрозу от падения огромных осколков и заранее предупреждали население о при-нятии мер безопасности, экологи протестовали против превра-щения океана в мусорную яму и др.
Мы же уговаривали себя смириться с затоплением как с неизбежным событием. Все когда-нибудь кончается. Тяжело, конечно, так как с этой станцией мы были связаны в целом около 25 лет. Пять лет это проектирование, изготовление, испытания. Затем пуски основного модуля. Обеспечение пусков кораблей «Союз», а это 45 кораблей «Союз» и соответственно 45 наших пультов космонавтов. Это работа, деньги, командировки на Байконур.
21-го позвонил Петр Никитович Куприянчик – ответствен-ный руководитель в РКК «Энергия» за подготовку к пускам ап-паратуры бортового комплекса управления кораблей «Союз» и станции. Его интересовало состояние дел по новому пульту для «Союза».
Окончив разговор, я спросил: собирается ли он в Центр управления полетами (ЦУП)? Петр Никитович ответил утверди-тельно, но он не был уверен, что может туда попасть, так как в ЦУП собирается очень много народа: журналисты, дипломаты и т. д. На это время планируются замена охраны, введение ограни-чений на посещение и др.
Зная стиль работы служб режима головного предприятия и ЦУП, я прекратил поиск путей непосредственного своего участия в грандиозном для нас событии. Предложил Сергею Александровичу Бородину как главному конструктору попытаться попасть на спуск. Но он категорически отказался, заявив, что не сможет выдержать столько часов в режиме ожидания. Это примерно 5 часов от начала первого торможения до приводнения остатков. Начало примерно в 4 часа ночи. Пытался убедить. Он отказался. Для себя я никого не стал напрягать.
Однако у нашего главного появилось огромное желание в эти дни подписать у генерального конструктора РКК «Энергия» техническое задание на опытно-конструкторскую работу, которое мы желали получить непосредственно от Российского авиационно-космического агентства (РАКА). Дело в том, что порядок финансирования работ по госбюджету был изменен. Все договора должны были проходить в рамках утвержденных правительством программ через их головных исполнителей. Но денег выделялось мало, их не хватало для смежников, и поэтому ТЗ на работы от РКК «Энергии» не выдавались или выдавались в зависимости от авторитетов руководителей. Поэтому наш главный решил поступить так же, как Гай Ильич Северин (главный конструктор завода «Звезда», лауреат Ленинской премии, академик РАН): с некоторого времени его работы по обеспечению кораблей скафандрами и системами сангигиены финансировались непосредственно РАКА.
С Юрием Павловичем Семеновым, генеральным конструктором РКК «Энергия» о встрече он не договорился, так как тот был в РАКА. Тогда он предложил подписать у Григорьева, его зама. Я сказал, что это будет подстава. Но он на это не реагировал. В результате я вынужден был ехать в Подлипки.
Поехал на машине Бородина. По пути выяснилось, что, ме-няя портфель, я забыл пропуск. Пришлось связываться по мо-бильнику с отделом 036, а затем с Бородиным, чтобы решить проблему прохода на территорию. Сам я никак не мог связаться с Юрием Ильичом Григорьевым.
Бородин договорился с начальником режима предприятия, и я наконец попал к Юрию Ильичу. Переговорили. Он завизировал, но не подписал. Оставив бумаги у секретаря Ю. П. Семенова, я возвратился домой. Поужинал, посмотрел немного телевизор. Узнал уточненную программу спуска и лег спать с тем, чтобы ночью начать слушать все в реальном времени. Просыпался несколько раз, но с четырех утра окончательно встал и далее решил слушать и подготовить материалы для газеты собственного выпуска.
Прежде всего надо было решить: что это – похороны или нечто другое. Все говорят о похоронах. Даже начали говорить, что Герасим (беспилотный корабль «Прогресс») топит Муму (станция).
Постепенно вырисовалась идея. Нет! Это не похороны. Это неизбежный переход программы в новое состояние. Один этап заканчивается, другой начинается. Да, с «Миром» нас связывают многие годы жизни, многие годы совместной работы, коопера-ции, множество приятных и неприятных событий.
Ночью время летело быстро. Материал шел в руку. Благо многое у меня было на домашнем компьютере. Дождался ин-формации о входе в атмосферу и первой реакции из Японии и откуда-то еще. Работал «Маяк», который регулярно передавал информацию.
Проснулась Люся, моя супруга. Спросила, как идут дела. Я ответил. Она прошла на кухню, а затем, нагнув голову, верну-лась в холл плачущей. Слезы навернулись и у меня. Потом я по-настоящему заплакал. Я готов был зарыдать. Скрывая слезы, тупо собрал портфель. Взял вино и отправился на работу, сказав Люсе, что если будут звонить, то скажи, что я еду на работу. Не говори, откуда.
Придя на работу, я быстро прошел в кабинет, грубо ответив на приветствие своего секретаря Т. И. Крантиковой. Нашел большой лист ватмана, раскидал на нем свои материалы, позвал сначала Сергея Садовникова, начальника конструкторского бюро. Он провел компоновку, потом он же позвал Рафаила Кузьмича Андриянова, бывшего начальника конструкторского бюро, и вместе с ним, а затем и с Геннадием Федоровичем Тюленевым, начальником лаборатории нашего отделения и еще с одним сотрудником КО-2 начали делать, условно говоря, газету – письменное прощание с «Миром».
Я допечатывал надписи к своим рисункам. РАФ, как мы называли Рафаила Кузьмича, сделал красивым почерком надпись благодарности участникам программы. К 13 часам все было готово.
Михаил Борисов, начальник лаборатории 23, бессменный представитель СОКБ ЛИИ – НИИАО на космодроме и Тамара Крантикова, секретарь отделения начали сбор подписей специа-листов, принимавших участие в программе «Мир». Работа шла к концу.
Главный конструктор С. А. Бородин позвонил Т. И. Кран­ти­ковой и попросил, чтобы я связался с ним. Я сделал это после того, как все было запущено в работу.
Разговор он начал игриво. Но я резко оборвал его, сказав, что сейчас об этом не стоит говорить. Позже я зашел к нему и попросил не уходить, пока я не покажу газету.
Прикрепив планки к листу ватмана и сфотографировав наше произведение, мы все вместе понесли «газету» в кабинет Бородина. Он посмотрел, остался доволен. Мы предложили показать Б. М. Абрамову. Бородин вначале отказывался, затем согласился, и мы вместе всей компанией прошли в кабинет. Абрамов тоже остался доволен.
Ребята понесли вешать, а Абрамов предложил выпить за за-вершение программы. Он достал великолепную бутылку украин-ской водки, по-моему, «Гетман», и мы по три или четыре рюмки ее выпили, закусывая печеньем и конфетами. Потом мы органи-зовали стол. За продуктами ходили Е. Бондарев, Г. Тюленев, В. Захаров. Пригласили представителей заказчика В. Седнева и В. Силенка, главного контролера А. Крыжанского, ведущих спе-циалистов отделения 2: Ю. Масловского, Р. Андриянова, Г. Тюленева, С. Пахомова, Н. А. Новикову, А. Белкова, Ю. Расторгуева, В. Лепехина, В. Захарова, Н. Куликову, Т. Крантикову, ведущих специалистов отделения 11 Е. Бондарева, В. Без­роднова, М. Великовского. Как всегда, ме-роприятие не обошлось без впередсмотрящего С. Марченко.
«Поминки» начали в 16.30 и завершили примерно через час. Женщины помыли посуду. Я ушел один. Последним. Мне было очень грустно.
Космонавтика
и наша память о ней

Я не являюсь прямым участником событий, связанных с обеспечением первого пилотируемого космического полета, так как на работу в филиал летно-исследовательского института ЛИИ в лабораторию С. Г. Даревского меня приняли после окончания МЭИ за девять дней до полета Ю. А. Гагарина.
Официально я был распределен на работу в Воро­нежский институт источников питания, где выполнял дипломную работу. Но затем меня перераспределили в ЛИИ. Этому содействовали старшие товарищи по институту Н. А. Ощепков и В. П. Конарев и главное Н. Т. Коробан – заведующий кафедрой Электрооборудование самолетов и автомобилей электромеханического факультета МЭИ, начальник филиала ЛИИ.
Для меня это было полной неожиданностью, так как к Во-ронежу я уже начал привыкать. Кроме этого, впереди открыва-лась перспектива интересной работы в Китае. Но дело сделано. Человек я дисциплинированный, возражать не стал.
Направили меня в отдел Е. Н. Носова и конкретно – к Н. А. Ощепкову, который начал свою деятельность в лаборатории на год раньше.
В этом же 1961 году в этой лаборатории приступили к ра-ботам Ф. М. Зонабенд – выпускник кафедры ЭСА, Е. К. Никонов (АВТФ МЭИ), Е. А. Трелина (кафедра свето–техники МЭИ), А. Ф. Еремин, В. А. Подолян, Н. И. Кочетков (Рязанский радиотехнический институт).
К нашему приходу в ЛИИ основные работы по созданию приборной доски и пульта космонавтов корабля «Восток» были завершены под руководством С. Г. Даревского. Проектные ра-боты были выполнены Г. С. Макаровым, Е. Н. Носовым, С. Т. Марченко, Д. Н. Лавровым. Н. А. Ощепковым, В . В. Горячевым, В. Н. Эльксниным и др.
Под руководством Э. Д. Кулагина был создан моделирую-щий стенд-тренажер, на котором потом проходили подготовку будущие космонавты первого отряда.
Конструкторские работы по созданию экспериментальных средств отображения, ручек управления, приборной доски и пульта управления, а также составных частей моделирующего стенда были выполнены в конструкторском бюро филиала ЛИИ под руководством В. И. Аверина. Все экспериментальные сред-ства отображения и управления были изготовлены в опытном производстве филиала ЛИИ под руководством Н. Я. Цивлина. В целом работами руководил В. Н. Сучков, заместитель началь-ника филиала ЛИИ, и главный инженер И. И. Копошилко.
Наиболее сложными приборами были индикатор местопо-ложения (ИМП) и индикатор временной комбинированный (ИВК). В создании ИМП решающая роль принад­лежит Г. С. Макарову и конструктору А. Белову, а ИВК – Д. Н. Лаврову.
Д. Н. Лавров возглавил работы по обеспечению техниче-ской эстетики пульта и приборной доски, которые вместе с руч-кой управления были объединены в систему индикации, сигна-лизации и органов ручного управления (СИСиОРУ). СИСиОРУ в дальнейшем была переименована в систему отображения информации (СОИ).
Но одна техническая эстетика не обеспечивала решения за-дач взаимодействия человека и машины. Потребовалось под-ключить инженерную психологию. В последующем объединен-ные вместе они стали основными составляющими нового направления – эргономики.
Важность эргономического направления и особый шарм, который был придан ему Д. Н. Лавровым, была глубоко осознана С. Г. Даревским, который сделал многое, чтобы оно (направление) вышло на государственный уровень.
Документация на пульт и приборную доску были раз-ра­­ботаны в конструкторском бюро комплекса 5 ЛИИ в бригаде под руководством Э. Е. Цыпина. Началь­ник КБ М. Е. Заболотский, начальники комплекса С. И. Знаменс­кий и затем Е. И. Конюхов. Ведущие конструкторы КБ: Р. К. Андрианов, Е. С. Салфеткин. Ведущие электрики одной из бригад того же КБ – Л. П. Симоненкова, Т. А. Панфи­лова и др.
Создание штатных опытных образцов всех приборов было поручено ленин–градскому ОКБ топливно-измерительной аппа-ратуры (ОКБ ТИЗА), которым руководил главный конструктор В. В. Медведев. Это ОКБ вместе с заводом «Пирометр» (тоже г. Ленинград), сыграло важнейшую роль в обеспечении СОИ по программам «Восток», «Восход», «Союз», «Салют».
На космодроме для обеспечения работ по СОИ в период подготовки и запуска первого корабля от филиала ЛИИ были С. Г. Даревский, Д. Н. Лавров, С. Т. Марченко, Э. А. Васкевич – представитель заказчика от военно-воздушных сил СССР, А. Болтов и С. И. Борисов – представители ОКБ ТИЗА.
Д. Н. Лавров покинул площадку за два часа до запуска, вы-ставив на глобусе местоположение корабля во время разделения с последней ступенью и время на бортовых часах.
Ранее А. Болтовым в монтажно-испытательном корпусе на глобусе были нанесены метки наземных измерительных пунктов, координаты которых имели гриф «Совершенно секретно».
Известно, что прежде чем взять управление ориентацией корабля «на себя», космонавт должен вскрыть конверт, в котором записан код, набрать его на кодовом замке и разблокировать контур ручного управления ориентацией. Код задавался с помощью кодовой вставки, которая во избежание разглашения вставлялась в кодовый замок во время комплексных испытаний в монтажно-испытательном комплексе и после проверки больше не заменялась. Проверки вели представители ЛИИ под контролем испытателей ОКБ-1 и военных. Естественно, о коде знали не только С. П. Королев и Н. П. Каманин, но и все те, кто эту операцию выполнял и проверял.
Конверт предназначался только для Ю. А. Гагарина, и вскрыть его он мог только на орбите в критической ситуации. Свидетельствуют, что вопреки указанному требованию Ю. А. Гагарин знал код до полета. И кто, кроме С. П. Королева, С. Г. Даревского, Н. П. Каманина, М. Л. Галлая, мог сообщить его Ю. А. Гагарину, трудно определить.
Код мог быть сообщен Г. С. Титову как дублеру Ю. А. Гагарина. Это мог сделать Д. Н. Лавров, который был в дружеских отношениях с обоими, но особенно с Г. С. Ти­товым.
Во время запуска С. Г. Даревский находился в бункере, остальные – на наблюдательном пункте.
Как было сказано выше, моим непосредственным шефом в отделе Е. Н. Носова был Н. А. Ощепков, который практически за один день передал в мое ведение схемы и методики испытаний системы отображения информации корабля «Восток».
В последующем из отдела С. Т. Марченко ко мне перекоче-вали контрольно-проверочная аппаратура и, соответственно, ме-тодики приемо-сдаточных испытаний, как ее самой, так и СОИ корабля.
Таким образом с самого начала своей трудовой деятельно-сти я оказался участником работ по обеспечению всего жизнен-ного цикла СОИ: от разработки, через все виды испытаний к обеспечению работ на комплексной станции в Подлипках и на космодроме, и к послеполетному анализу работы системы.
В последующем к этому перечню были добавлены проектные работы по СОИ. За пределами моего влияния долго оставались проблемы утилизации возвращавшихся из космоса наших изделий. Но в конце космической карьеры пришлось заниматься и этой проблемой.
Обеспечение в полном объеме жизненного цикла изделий требовало постоянного освоения дисциплин, которые в вузе либо игнорировались, либо только обозначались, либо вообще не преподавались (инженерная психология, или эргономика, системы обеспечения качества, надежность, техника и методы испытаний аппаратуры на соответствие разнообразным требованиям и др.).
Но ЭМФ МЭИ дал основы знаний, которые можно было использовать в широком диапазоне решаемых проблем. Выпуск-ники этой кафедры, как говорили, не знают, как летает самолет, но знали, как работает электрооборудование. О специалистах аналогичной кафедры МАИ говорили, что они знают, как летает самолет, но не знают, как работает его электрооборудование.
Итак, 3 апреля автора впервые ознакомили с предметом его деятельности, а 12-го в составе бригады из нескольких человек под руководством Е. Н. Носова впервые вывезли в Подлипки (г. Калининград, будущий г. Королев) на комплексную испытатель-ную станцию (КИС) ОКБ-1. О том, что должно было произойти 12 апреля, мы понятия не имели. Таковы были правила секретности.
В КИС’е Е. Н. Носов вручил мне свою редакцию методики проверок пульта в составе корабля, показал место, где я должен быть во время испытаний, помог кое-как устроиться на полозьях, на которых в последующем устанавливалось кресло, подогнанное под тело космонавта. Это был корабль, на котором должен будет лететь следующий космонавт, то есть Г. С. Титов.
Не помню, как оказался у меня шлемофон, но Е. Н. Носов велел мне его надеть, слушать команды руководителя испыта-ний и их исполнять. Каждый участник испытаний имел свой позывной номер. Носов назвал его мне и потребовал, чтобы я отзывался на него незамедлительно.
Была объявлена команда на начало комплексных испыта-ний. Я, волнуясь, нажимал какие-то тумблеры, что-то отвечал на запросы руководителя испытаний.
Но вот при очередном шаге проверок должен был загореть-ся один из сигнализаторов на табло приборной доски. Теорети-чески я знал, где этот сигнализатор находится. Но когда тот включился, я от неожиданности едва не свалился со своего не-устойчивого приспособления. Что я еще делал потом, не помню. Меня спасло объявление по громкой связи о прекращении испы-таний.
Выяснилось, что в космос был успешно запущен первый пилотируемый космический корабль, и команды, которые по-давались по командной радиолинии в КИС’е, могли оказать влияние на работу корабля в космосе. Команды шли через эфир, а экранов для защиты их выхода за пределы испытательной станции в то время еще не было.
Если бы испытания не были прерваны, то вполне возможно, что на этом моя карьера как испытателя благополучно бы завершилась, не начавшись. А так я стал, как говорили, одним из видных «бобоискателей» – специалистом по поиску выявляемых при испытаниях неисправностей. Правда, за это пришлось, как и многим другим, расплачиваться бессонными ночами и здоровьем.
Находясь в КИС’е, мы еще не ощутили грандиозности со-бытия, не придали никакого значения тому, что то, что произо-шло, находится рядом, что вот здесь корабль под названием «объект 3КА» прошел проверку, отсюда ушел на космодром.
Нас обрадовало то, что испытания на этот день прекра-щаются, и мы свободны. Глупые от неожиданно свалившегося счастья мы, получив у руководителя КИС’а разрешение, по-спешили на выход. Выйти с территории без отметки начальника КИС’а было нельзя. Таков был порядок.
На площадке у проходной наших собралось 12 человек. Все мы были загружены в «Победу» нашего шофера В. Валиева. Как разместились в машине столько человек, сейчас трудно объяснить. Может быть, потому, что тогда свеженькие, после института, мы все были еще очень стройными.
Поехали мы не домой, а в гостиницу «Украина», где и от-метили начало великого, как потом выяснилось, подвига челове-чества.
Так вместе с Ю. А. Гагариным мы, выпускники вузов 1961 года, вошли в космонавтику, из которой многие не выходили всю последующую жизнь.
Прямых контактов с Ю. А. Гагариным у меня практически не было. Лишь однажды ночью на космодроме пришлось де-журить с ним во время полета одного из кораблей. Ничего звездного в нем не было. Никакого напряжения в его присут-ствии не испытывал. Ночь прошла без каких-либо эксцессов. Так же спокойно утром мы сдали смену.
В дальнейшем встречи были только с его портретами и брендом: конференции, посвященные первому полету, вручение медалей и грамот имени Ю. А. Гагарина и др.
Работая в центре подготовки космонавтов при отладке и вводе в эксплуатацию тренажеров для подготовки космонавтов по программам «Союз-7К», «Зонд» и «Н1-Л3», созданных нами в ЛИИ под руководством С. Г. Даревского, было ощущение, что Ю. А. Гагарин был где-то рядом, но не с нами.
Жизнь шла своим чередом. Благодаря стараниям С. Г. Даревского руководимая им лаборатория превратилась в комплекс, комплекс в специализированное ОКБ ЛИИ. Были по-строены производственные корпуса, вибропавильон. Созданы новые научно-исследовательские и испытательские лаборатории и лаборатории разработки телевизионной техники, измеритель-ных приборов, электролюминесценции, виброзащиты, органов управления, конструкторские и технологические отделы и многое другое. В СОКБ ЛИИ были переведены рабочие, технологи, конструкторы отделения 5 ЛИИ.
Здание филиала ЛИИ, став неотъемлемой частью террито-рии ЛИИ, было обнесено колючей проволокой. Таким образом, один из корпусов больничного комплекса, созданного знамени-тым строителем железных дорог Фон Мекком, был выведен из общего ансамбля и лишен какой-либо защиты со стороны города.
На космодроме по инициативе С. Г. Даревского и при под-держке руководства ЛИИ на площадке №;2 был построен первый коттедж для обеспечения жизнедеятельности экспедиций СОКБ. Жизнь налаживалась.
Теперь уже официально, постановлениями партии и прави-тельства, на СОКБ ЛИИ возлагались задачи создания СОИ для всех типов пилотируемых космических аппаратов (ПКА) и, соответственно, комплексных тренажеров для подготовки космонавтов (ТДК).
Но время – категория безжалостная. Ушел в мир иной та-лантливый инженер Г. С. Макаров. Перешел в другое подразде-ление Е. Н. Носов, где защитил кандидатскую диссертацию. Д.Н. Лавров перешел в другую отрасль, сначала став руководителем одного из ведущих предприятий России в области информационных технологий, а затем успешно работал в аппарате верхних эшелонов власти РСФСР. Ушел в НИИ Приборной автоматики г. Москва Н. А. Ощепков. Одни специалисты приходили, другие уходили. Не все выдерживали жесткие условия работы в пилотируемой космонавтике.
В 1973 году «увели» с поста главного конструктора – начальника СОКБ ЛИИ С. Г. Даревского.
Методом принуждения к уходу перешел в филиал ЛИИ Э .Д. Кулагин. Он продолжил работу с Е. Н. Носовым по авиа-ционному направлению.
Постепенно прекратились традиционные в период С. Г. Даревского послеполетные встречи с космонавтами, конференции, выставки на ВДНХ, торжественные мероприятия в честь космонавтики, «похоронены» многие работы в области эргономики, по цветным электронным СОИ, ручкам управления, системам поддержки операторов и многое другое.
В 1983 году на базе филиала ЛИИ был создан Науч-но-исследовательский институт авиационного оборудования (НИИАО) и для укрепления к нему было присоединено СОКБ ЛИИ. Произошло то, что могло произойти только в стране раз-витого волюнтаризма и развитого до совершенства цинизма. В верхнем эшелоне руководства института оказались люди, для которых космонавтика была инородным направлением и те, кто в той или иной форме травил коллектив С. Г. Даревского, когда тот работал еще в филиале ЛИИ.
В институт из СОКБ были переведены лучшие специалисты в области цифровой техники, производство было переориентировано на выпуск авиационной техники. Однако самой бессмысленной оказалась переориентация производства.
В условиях предательства бывшими руководителями СОКБ ЛИИ этого направ–ления и, соответственно, интересов коллектива коллектив пилотируемой космонавтики начал борьбу за выживание.
Показательным в этой истории является история здания филиала ЛИИ, откуда в области космического тренажерострое-ния и систем отображения информации пило–тируемых косми-ческих аппаратов начиналась пилотируемая космонавтика. С вводом ЛИИ на территорию началась медленное разрушение здания. Фонтан перед фасадом никогда не включался. Когда-то писающему в центре фонтана мальчику, отбив его достоинство, неоднократно надевали трусы, раскрашивая их в разные цвета. Через некоторое время он вообще покинул свое место. Сейчас в самом центре фонтана, прямо на месте мальчика, растет дерево, а вокруг него кустарник.
Комнаты внутри здания перестраивались, некогда прекрас-ный интерьер терял свой прежний вид. Великолепная винтовая мраморная лестница приходила в негодность, колоны на входе кровоточили от выбитых кусков бетона. Оконные блоки кривились от варварского отношения к ним. Перед фасадом здания нарастали горы мусора.
40-летие полета Ю. А. Гагарина было отмечено важным историческим событием: на здании, в котором на тренажере, созданном в ЛИИ под руководством С. Г. Даревского, прошли подготовку к полету космонавты первой и второй групп, в том числе Ю. А. Гагарин, был установлен памятный барельеф. Таким образом была повышена ценность здания и места. Теперь это не только память о фон Мекке – выдающемся строителе железных дорог и мечтателе о городе-саде для железнодорожников, но и одно из памятных мест, откуда начиналась пилотируемая космонавтика.
На открытие барельефа были приглашены руководители ЛИИ, СОКБ ЛИИ, НИИ Авиационного оборудования, а также С. Г. Даревский, Д. Н. Лавров, Н. А. Ощепков. ветераны космо-навтики, которые принимали активное участие в создании СОИ для корабля «Восток».
На встрече выступили Ю. Н. Шогин, первый секретарь Жу-ковского горкома КПСС, В. Н. Сучков, бывший заместитель начальника Филиала ЛИИ, бывший начальник СОКБ ЛИИ С. Г. Даревский, А. А. Польский, начальник НИИАО, лет-чик-космонавт П. Р. Попович и др. Говорили о большом вкладе в пилотируемую космонавтику не только СОКБ ЛИИ, но и в целом ЛИИ. Давались заверения о вечной памяти чего-то.
Зимой 2006 года накануне 45-летия полета Ю. А. Гага­рина я с внуком прошелся по маршруту, по которому мы ходили на работу.
В 1961 году это здание находилось за территорией ЛИИ, и к нему был свободный проход. Перед зданием находился парк. Этой дороги не было.
Подход к забору, через который можно было увидеть зда-ние, где шли тренировки космонавтов, загроможден. Сзади до-мов, где жили специалисты и по легенде должны были жить космонавты, установлены сараи, торчком стоит ржавый прицеп. Путь к бывшей проходной филиала ЛИИ путь преграждают с одной стороны забор местного значения, с другой – собачья буд-ка, в которой жил готовый, сорвавшись с цепи, наброситься на любого незваного огромный пес.
Изумительные по своей красоте виды на ворота, через ко-торые уходила на старт ракета первого в мире космонавта, мон-тажно-испытательный корпус, домик томилинского завода «Звезда», где примерялись скафандры к космонавтам и где спе-циалисты СОКБ ЛИИ проводили последний инструктаж отбы-вающих в командировку космонавтов, представляет собой барак в его наихудшем виде, вокруг которого размещены в каком-то безобразном порядке грядки с зеленью, а у входа гнилая будка неуютно чувствующего себя рыжего пса. Пес прогибается перед тобой словно извиняется, что он не может поддерживать порядок в вверенном ему гарнизоне.
Каких-либо признаков, понятных жителям г. Жуков­ского, что отсюда начинался путь в космонавтику, нигде не видно.
Тогда мы с внуком надеялись, что в скором будущем здание филиала ЛИИ будет выведено за пределы колючей проволоки, что удастся восстановить красивое место и проход к нему, восстановить памятники в парке, и тут будет проходить один из интересных маршрутов экскурсий.
Увы. По состоянию на 2013 год здание рушится. Никто там не работает, не живет. Оно стало бомжом в худшем виде. Рамы выворочены, двери разбиты. Железо вырвано. Через горы мусора не пройти. И самое печальное – барельеф отбыл в неизвестном направлении. И все это происходит на страшно охраняемой территории.
Словно в насмешку на полуразрушенной проходной красу-ются запечатленные в камне портрет С. П. Королева и надпись «Путь к звездам открыт».
Недалеко от описываемого здания немного ближе к дороге на Раменское строится офисное сооружение объединенной авиа-ционной корпорации. Постепенно вырисовывается его ориги-нальная архитектура. Вид этого сооружения должен подчеркнуть убогость окружающей среды, и она, среда, должна исчезнуть, унеся с собой нашу память о некогда выдающемся событии в истории человечества, о выдающемся реалисте Фон Мекке, о госпитале, в котором оперировались раненые в годы войны, о месте, где прощались с выдающимися летчиками-испытателями ЛИИ, а скоро и о самом ЛИИ.
Кругом мусор, мусор, мусор.
Не лучше выглядят места на космодроме, откуда начинался путь к звездам. Каждый раз посещая это святое, казалось бы, для Казахстана и России место, чувствуешь себя убогим, зря отдав-шим всю свою сознательную жизнь самому важному для челове-чества делу. Оказывается это дело важное, но только не для нас, а не для нашей страны.
Ничему история нас не учит, и очевидно никогда уважение к ней у нас не придет. Кто мы такие, если у нас такое «уникаль-ное» отношение к своему прошлому, к нашим собственным до-стижениям, к своим близким? Неужели иным не мог быть наш путь – путь строителей социализма-коммунизма? Наверное, не мог! Наши государственные и партийные паханы сделали из нас быдло. А быдло оно и есть быдло, как бы ни пыжились его от-дельные представители, пытаясь откреститься от прошлого. Но-вые русские пыта­ются оевропеиться, но они еще «быдлее», чем те, кто остался от прошлой жизни.
Аминь.



Что осталось от пилотируемой космонавтики

С 1961 года мне посчастливилось участвовать во всех со-стоявшихся и несостоявшихся пилотируемых космических программах как разработчику систем отображения информации (пульты космонавтов) и ряда тренажеров для подготовки кос-монавтов. Руководил научно-исследовательскими и опыт-но-конструкторскими работами, по результатам которых опре-делялись направления развития систем отображения информа-ции и органов управления как средств обеспечения деятельности человека в большой системе. Участвовал в работе между-народных конгрессов по космонавтике, авиасалона во Франции и всех международных авиационно-космических салонов МАКС в г. Жуковском, принимал непосредственное участие в формировании государственной программы в области эргоно-мики и, соответственно, в становлении ее как прикладной науки. Являюсь свидетелем и участником становления и раз-вития электролюминесценции, катодолюминесценции, свето-диодной, газоразрядной и телевизионной техники, твердотель-ной микроэлектроники.
Был руководителем работ по созданию системы отображе-ния информации СОИ (не путать с СОИ – стратегической обо-ронной инициативой) на основе современных компьютерных и информационных технологий, которые нашли применение на космических кораблях «Союз-ТМА» и российском сегменте международной космической станции (РС МКС).
Создав и внедрив систему пятого поколения в невероятно сложных для любой человеческой деятельности условиях пере-хода от социализма к капитализму, автор задал прежде всего себе вопрос:
А какой прок людям от того, чему ты посвятил всю созна-тельную жизнь? Что выпало в осадок?
Ответ на этот вопрос автор попытался дать на основе ана-лиза влияния достижений пилотируемой космонавтики на науч-но-технический прогресс в области систем и средств отображе-ния информации и органов управления как аппаратной части обеспечения деятельности человека в большой системе.
Научно-технический прогресс (НТП) – это использование передовых достижений науки и техники, технологии в хозяйстве, в производстве с целью повышения эффективности и качества производственных процессов, лучшего удовлетворения потребности людей. В современной экономической теории научные достижения, используемые в экономике и технике, чаще называют инновациями.
Основываясь на вышеприведенном определении, для ответа на поставленную в статье задачу оценки влияния пилотируемой космонавтики на НТП необходимо выявить те новации, которые были порождены пилотируемой космонавтикой, и их внедрение, как раньше говорили, в народном хозяйстве.
Известно, что пилотируемая космонавтика всколыхнула Россию в большей мере, чем достижения в области ракет-но-ядерной техники. Ядерная техника – это страх. Пилотируемая космонавтика – это мечта.
С. П. Королев сумел сделать эту мечту целью деятельности многих видных ученых и практиков и на определенном этапе – целью функционирования государства и верхнего эшелона пар-тийного аппарата.
В силу сверхсекретности она не стала и не могла стать це-лью для нашего народа, а потому путь идущих к ней усыпан не только розами в виде всякого рода премий и наград, квартир и участков для огородов и дач, но и шипами. Прежде чем она стала народным достоянием, был период полного замалчивания ее как таковой. Секретно, и все. Страсти кипели, но снаружи их не всегда было видно.
Вот один из примеров. С. Г. Даревский – первый, кто пред-ложил новаторский подход к созданию систем отображения ин-формации как единой информационно-управляющей системы для самолетов. Такой подход позволял унифицировать эргономический интерфейс кабины. Что такое унификация, и как она влияет на технические характеристики изделий, на производство, экономику, объяснять не надо. Но унификация лишала генеральных конструкторов и их самолетные КБ индивидуальности. А это в свою очередь отражалось на объемах финансирования, наградах, премиях и т.д.
По этой причине Даревский был не только буквально осмеян со своими предложениями, но и унижен. Видные военачальники, которые помогли внедриться Даревскому в космонавтику, находились. Но и за это его исключали из партии. Не исключили, но выговор за авантюризм вынесли.
Как ни печально, но в этом недостойном для больших лю-дей спектакле принимали участие и выдающиеся авиационные конструкторы, в том числе и А. Н. Туполев.
Теперь перейдем к новациям. С самого начала работы в этом направлении специалисты были нацелены на поиск путей развития СОИ сложных объектов. Важным этапом в истории становления космических СОИ стала работа над проектом мар-сианского корабля. Полет на Марс – одна из главных целей дея-тельности С. П. Королева. Случайно или нет, но именно такой выбор цели позволил нам, разработчикам, определить требова-ния и затем пути развития средств отображения информации и органов управления. Это:
1. малогабаритность, многофункциональность, цветность, минимальные вес и электропотребление, максимальная надеж-ность;
2. организация эффективного взаимодействия человека и машины. В современных терминах – эргономические требования.
Начнем с первой группы требований.
К началу работ в области пилотируемой космонавтики в лаборатории был задел по системе отображения на базе элек-тронно-лучевых трубок (ЭЛТ). Считалось, что это наиболее пер-спективное направление для авиации. Но на основе ЭЛТ не могли быть созданы малогабаритные системы. Необходимы были средства отображения на новых физических принципах.
К поиску перспективных технических решений были при-влечены многие известные и неизвестные в России институты и опытно-конструкторские бюро (ОКБ), вузы страны.
При создании СОИ «Звезда» для проекта марсианского ко-рабля впервые в СССР и мире были апробированы средства на основе электролюминесценции, катодолюминесценции, плаз-менных приборов. В дальнейшем каждое из этих направлений развивалось самостоятельно. При этом каждое из них ставило задачей создание многофункционального экрана как универ-сального средства отображения информации. Эксперименталь-ные образцы таких экранов были созданы.
Это был бум инновационного пути развития отечественной науки и техники. Но что стало с каждым из направлений?.
Плазменная электроника. Плазменная электроника впервые появилась в СОИ пилотируемых космических аппаратов, созданных в рамке лунной программы Н1-Л3, затем в системе «Экран» НПО «Элас» на станции «Мир». В этой системе впервые в мире использовались газоразрядные матричные индикаторы НИИ газоразрядных приборов (НИИ ГРП) «Плазма» (г. Рязань). Далее это направление в НИИ ГРП развивалось независимо от космонавтики и потому существует до сих пор. Однако на этом направлении могли бы быть успехи на порядок выше – в НИИ ГРП достижения в этой области были выше, чем за рубежом.
На этой основе были созданы большие цветные экраны, опытные образцы телевизоров с большой диагональю. Но в стране не нашлось средств для доведения телевизоров до серий-ного производства – институт сработал на Корею, где выпуска-ются одни из лучших телеприемников в мире. Это к вопросу о новациях, которые востребованы за рубежом, но не у нас.
Электролюминесценция. Впервые в мире она широко использовалась в СОИ ПКА «Союз-7К», а затем в СОИ абсолютно всех кораблей и станций. На первом этапе – этапе сбора почестей – электролюминесцентные приборы выпускались в специальной лаборатории НИИ автоматической аппаратуры (г. Москва), однако потом эта продукция оказалась непрофильной, и пришлось искать другого производителя.
Под руководством талантливого ученого и конструктора производство было организовано на Московском электролампо-вом заводе (МЭЛЗ).
Но программа создания воздушно-космического самолета «Энергия» – «Буран» была закрыта. Системы отображения типа «Меркурий» для РС МКС были поставлены заказчику, а денег на изготовление систем для ПКА «Союз-ТМ» у заказчика не было.
Заказов для МЭЛЗ не стало, и направление прекратило свое существование. Главному конструктору обещали построить завод в Чехословакии. Он переехал туда, но там это дело не пошло, и вскоре он умер. Умер в расцвете сил.
Встала проблема изготовления пультов для ПКА «Со-юз-ТМ». Проблема была решена путем многократного примене-ния пультов. Пульты снимались с возвратившегося корабля, пе-редавались в НИИ Авиационного оборудования, где проходили ревизию, при необходимости дорабатывались и затем отправля-лись на другой корабль.
Но у электролюминесцентных индикаторов был огромный недостаток: со временем их яркость снижалась, поэтому штатные приборы на время испытаний заменялись на технологические и затем снова на штатные. Решение о допуске к полету принималось после оценки космонавтами видимости сигнализаторов. С каждым пуском становилось очевидным, что более трех раз использовать систему нельзя. Ресурсов оставалось совсем немного.
Были разработаны стратегии выживания. Определены пре-дельные даты, после которых отечественная пилотируемая космо-навтика могла прекратить свое существование вместе со станцией «Мир». Но здесь появилась программа МКС.
В рамках этой программы возникла необходимость модер-низации пульта для корабля «Союз-ТМА»: требовалось умень-шить глубину и ширину пульта. Уменьшить габариты не позво-лял электронный многофункциональный индикатор на основе ЭЛТ. Необходимо было переходить на плоские экраны.
Экраны могли быть сделаны на основе электролюминес-ценции (ЭЛИ), вакуумной люминесценции (ВЛИ) и газоразряд-ной техники (ГРИ). Но ЭЛИ приказали долго жить вместе с главным конструктором. Для ГРИ требовались вложения, кото-рых у заказчика и разработчика не было. Оставались ВЛИ.
Пульт для антропометрического макета корабля «Со-юз-ТМА» был сделан на ВЛИ. Но пока разворачивались работы, ВЛИ тоже прекратили свое существование.
Можно было сделать на основе жидкокристаллических ин-дикаторов (ЖКИ), но никто в мире не делал ЖК-эк­раны для ра-боты в вакууме.
В США их согласились сделать всего за 22 тыс. дол. Но и таких денег не было. По определению требованиям работы в ва-кууме отвечали экраны на основе ЭЛИ. Такие экраны выпускала финская фирма. Электроника для видеомонитора на основе этого экрана делалась в США. Для работы экрана требовалась ЭВМ. Бортовой ЭВМ, необходимой для пульта, в России не было. Снова пришлось обращаться к зарубежной электронике.
Но в изделиях для пилотируемых космических аппаратов (ПКА) запрещалось использовать зарубежные комплектующие элементы (КЭ). Но снова пришлось констатировать: на россий-ских КЭ пульт с требуемыми характеристиками сделать было нельзя. Рассмотрев создавшуюся ситуацию, РКК «Энергия» при-няла решение разрешить нам использовать зарубежную электро-нику. Так мы оказались первыми, кто создал изделие для ПКА на основе COTS-технологий.
И сегодня, хотим мы или не хотим, но без зарубежной электроники пульт не может быть создан.
Напомню, что к началу работ по МКС НИИАО поставило СОИ «Меркурий» на основе отечественных ЭЛИ, которые потом перестали выпускаться. Было предложено отказаться от применения поставленной системы. Нами был предложен интегрированный пульт на той же базе, что и пульт для ПКА «Союз-ТМА». Благодаря поддержке Олега Игоревича Бобкова, Владимира Николаевича Бранца и, главное, бескомпромиссной позиции Юрия Степановича Карпова, человека который участвовал непосредственно в запуске ПКА «Восток» (все от РКК «Энергия»), такое решение было принято. Старая система была снята.
Для этого потребовалось внести большие изменения в кон-структорскую документацию РКК «Энергия». Одновременно впервые в отечественной практике для РС МКС была создана сетевая структура пультов.
Как было сказано выше, старый пульт применялся несколь-ко раз. Ситуация складывалась таким образом, что до поставки штатного пульта на новой основе необходимо было выполнить как минимум еще три полета кораблей «Союз-ТМ». Ресурс ЭЛИ был исчерпан. В условиях полного развала производства в НИИАО, в режиме полной прострации руководителей космиче-ского направления и НИИАО в целом, было создано малое пред-приятие ООО НПП «Альфа-М», которое по договору с РКК «Энергия», с согласия Роскосмоса, под ответственность РКК «Энергия», в кратчайшие сроки восстановив производство в от-делении 2 НИИАО, произвело замену ЭЛИ приборов на приборы на светодиодах, специально созданных по заказу для ПКА. Для подтверждения правильности выбранных решений были проведены все виды испытаний и в основном выполнены требования РК-75.
Так завершилась эпопея с отечественной электролюминес-ценцией и ее создателями, поддержанной в свое время космо-навтикой.
Больше ее в России практически нет.
Следует отметить, что после того, как выпуск СОИ для ПКА «Союз-ТМА» был организован, руководство космического направления и НИИАО сделало все, чтобы отстранить от этой работы ООО НПП «Альфа-М», потребовав перезаключения до-говоров на НИИАО с РКК «Энергия» и ЦПК им. Гагарина. Тех, кто вытащил на себе огромную тяжесть поддержания отече-ственной космонавтики в условиях всеобщего бедлама, теперь можно было гнобить. Они не нужны. Зачем нужно думать о бу-дущем? Руководители, которые практически потеряли управле-ние предприятиями в начале этой эпопеи, снова оказались у руля.
Известны аналогичные случаи и на других предприятиях и с другими системами.
Системы на основе ЭЛТ. Главным элементом отечествен-ных СОИ являлись видеоконтрольные устройства на основе ЭЛТ. Телевизионщики их называли видеопросмотровыми устройствами (ВПУ). Впервые такие устройства были созданы ВНИИ телевидения (г. Санкт-Петербург) и применялись в СОИ «Сириус» ПКА «Союз-7К». В СССР велись интенсивные работы по созданию ЭЛТ для многофункциональных индикаторов СОИ самолетов. Головным в этой работе был филиал ЛИИ.
В СОКБ ЛИИ в качестве основного направления для кос-монавтики был выбран путь создания СОИ на основе стандарт-ных телевизионных индикаторов. Такой путь позволял, с одной стороны, продвигать телевизионную технику и, с другой, ее же использовать для продвижения перспективных СОИ.
ВНИИ телевидения не был особенно заинтересован в раз-витии ВПУ или ВКУ (видеоконтрольные устройства) для СОИ – с космонавтами или летчиками иметь дело хлопотно. Поэтому этими проблемами вынуждены были заниматься в каждой отрас-ли самостоятельно. Уровень работ был разным. Наиболее про-двинутыми были работы в области противовоздушной обороны, в специализированных автоматизированных системах. В ракетной промышленности этими вопросами не занимались. В свое время специализированное ОКБ ЛИИ передала работы по ВКУ на НПО «Фазотрон». Ими были созданы хорошие системы на основе цветной ЭЛТ, которые использовались на станции «Мир». Но постепенно они забронзовели, захотели большей самостоятельности, захотели быть ближе к генеральному заказчику, то есть к РКК «Энергия».
СОКБ ЛИИ решило возобновить работы в этом направле-нии. В короткие сроки была создана цветная система индикации, которая могла быть использована не только в космонавтике, но и в авиации.
Но это привело бы к нарушению баланса, который сложился в Минавиапроме.
Проблемами цветных СОИ для авиации занимались в фи-лиале ЛИИ. СОКБ ЛИИ там не видели в упор, так как СОКБ ЛИИ выделилось из филиала ЛИИ, для которого СОКБ было занозой в теле. Работу передали в КБ «Электроавтоматика». Но у них работа не клеилась. Тогда купили лицензию на производство электронных индикаторов фирмы «Томсон ЦСФ».
Но снова дела не ладились.
Оказалось, что документации на высоковольтный источник питания не было, а как его сделать в КБ не знали. Задачу успешно решили в СОКБ ЛИИ. И тогда министр авиационной промышленности велел СОКБ прекратить работы по цветной системе и передать документацию по источнику питания в КБ «Электроавтоматика» (г. Ленинград).
Экзекуция состоялась. Защититься от произвола руковод-ства МАП и беспринципной позиции нового руководителя СОКБ ЛИИ Бородина С. А. не удалось. Работа была прекращена. Уникальный коллектив, собранный из ЦАГИ, ЛИИ, НИИП им. Тихомирова и других мест, ликвидирован.
Некоторые проблемы создания цветных СОИ решались ву-зами страны, в том числе Ульяновским политехническим инсти-тутом. Их уникальный задел тоже пошел под каток. Но и работа филиала ЛИИ с «Электроавтоматикой» не ладилась.
И снова вывих. Работу передали у ульяновскому КБ прибо-ростроения, которое в отличие от СОКБ ЛИИ не имело специа-листов в этой области. Но дело сделано. Разрушено в одном ме-сте, на пустом месте создано в другом. Очень богатые мы.
Совсем нештатная ситуация сложилась при создании СОИ для ВКС «Буран». СОКБ ЛИИ имело огромный задел по СОИ на основе телевизионных видеомониторов. «Электроавтоматика» не имела никакого опыта в этом направлении. Тем не менее в результате подковерной суеты в системе отображения информации «Вега» ВКС «Буран», которая создавалась в СОКБ ЛИИ, появилось две идентичные системы: одна для орбитального участка, другая для участка спуска и посадки. Одну делала СОКБ ЛИИ, другую «Электроавтоматика».
Кроме этого, ориентация в авиапроме на «Шаттл» не поз-волила внедрить на ВКС «Буран» практически ни одного дости-жения космонавтики в части СОИ, и работа по этой теме тут тоже оказалась обессмысленной. Космонавтика не смогла в очередной раз повлиять на авиацию. Каждый развивался по своему пути. Межведомственность никак не могла быть устранена и по таким проектам, как «Энергия» – «Буран». Каждое ведомство государство в государстве. Не было исключением и ракетно-космическая отрасль.
Итак, электронные СОИ на основе ЭЛТ прекратили свое существование. На смену этим индикаторам пришли ЖК-индикаторы на основе ЖК-панелей, которые в России не выпускаются. ЖК-индикаторы внедрены и в СОИ «Нептун-МЭ», которые пришли на смену СОИ на основе ЭЛИ.
Как видим и здесь новации оказались за бортом народного хозяйства.
Ручки управления движением ЛА. Это еще один весьма по-учительный пример отношения к инновациям
Известно, что самолеты управляются с помощью штурвала. В американском КА «Меркурий» также использовался штурвал самолетного типа. Для отечественных ПКА впервые в мировой практике была создана специальная ручка управления. Оказалось, что с ее созданием началась новая эпоха в построении эргономических систем, то есть систем с человеком в контуре управления.
В СОКБ ЛИИ сложился работоспособный творческий кол-лектив, для которого ручка управления стала смыслом жизни. К обоснованию ее формы, конструкции были привлечены ученые института им. Павлова, которые занимались движением человека. Ручки непрерывно совершенствовались. Они становились многофункциональными. На корабле «Союз-7К» были ручки пальчиковые. Они неудобны. Требовали тонких движений. Поэтому искались новые подходы.
Когда-то С. Г. Даревский якобы где-то сказал, что он делает систему ручного управления. И якобы после этого Борис Викторович Раушенбах, главный специалист РКК «Энергия» и известный ученый в области систем управления движением космических аппаратов, впоследствии академик АН СССР сказал: «А тогда что я делаю?»
Не сумев ответить на этот простой вопрос, он принял все меры для того, чтобы Даревский больше ручками не занимался.
Изготовление ручек на отлаженном производстве в Ленин-граде прекратилось. Их начали производить на непрофильном заводе НПО «Энергия» по фактически украденной документации.
Но вот возникла проблема создания ручек управления для ВКС «Буран». РКК «Энергия» категорически отказалась ими заниматься.
При Даревском это направление сохранялось, а при Боро-дине нам пришлось в течение более двух лет прятать эти работы, сохраняя уникальный коллектив специалистов. Потом, после создания НИИАО они перекочевали в отделение авиационных СОИ, но и там им места не нашлось. Специалисты вынуждены были уйти. Часть ушла в КБ им. В. М. Мясищева, но и там долго не продержались. В конце концов все встало на свои места.
Профессионально ручками никто не занимается.
Нет ручек, нет проблем.
Опережая все страны по этому направлению более, чем на десять лет, мы в настоящее время отстали не на десять лет, а навсегда. В этом можно убедиться, посмотрев на индустрию современных игровых манипуляторов. Это не только средство управления, но и произведение искусства.
Много весьма поучительных и других примеров провала инновационных достижений в области СОИ, которые создава-лись в интересах пилотируемой космонавтики и которые оказа-лись невостребованными в других отраслях.
Остановимся на второй проблеме – проблеме организации эффективного взаимодействия человека и машины.
Это одна из главных проблем создания сложных систем управления. Сегодня практически все катастрофы списываются на человеческий фактор. Но наш опыт показывает, что основная причина – это неучет требований человеческого фактора на эта-пах проектирования сложных или больших систем. В иных тер-минах – это эргономическая проблема, а в современных терми-нах – это проблема человеко-компьютерного взаимодействия.
Известно, что в авиации проблеме «летчик-летательный ап-парат» уделялось большое внимание. Правда, на этом направлении в основном работали медики. Главным направлением авиационной медицины были проблемы влияния перегрузки на различные органы человека, проблемы переработки информации и др. Проблемы так называемой инженерной психологии находились как бы в стороне.
В космонавтике возникло сразу несколько проблем: про-блема работы в скафандре, проблемы длительной работы в усло-виях невесомости, проблема перегрузки после длительного пре-бывания в невесомости и многое другое. К решению этих про-блем были подключены не только медики, но и специалисты в области инженерной психологии, технической эстетики, дизайна и др. В филиал ЛИИ были приняты выпускники Строгановского училища, занимавшиеся дизайн-проектами.
На первом этапе были определены требования к размерам органов управления и к их размещению на пультах с учетом ра-боты в скафандрах в перчатках с наддувом и без наддува, требо-вания к сигнализации и многое другое. В качестве исходных ис-точников использовались многочисленные зарубежные публика-ции по инженерной психологии. Но в США, как и в СССР, ре-зультаты исследований открыто не публиковались. Нам, кон-структорам и ученым, стало очевидным, что без организации всесторонних исследований в области человек-машина мы не сможем решить проблемы человеческого фактора в системе кос-монавт-космический аппарат. Началось формирование направ-лений исследований и подключение к ним ведущих институтов страны.
В результате к нашим работам были привлечены факультет психологии и кафедра высшей нервной деятельности биологиче-ского факультета МГУ, Институт медико-биологических про-блем, Институт кибернетики Грузинской АН, Киевский институт психологии, Институт психологии АН СССР, АН Белоруссии и многие другие институты и вузы, в том числе военные такие, как академии им. Жуковского, Можайского, Дзержинского и др.
Программа делилась на две части. Первая – решение про-блем взаимодействия человека и машины. Вторая – проблема распознавания состояния человека, управление этим состоянием.
Первая проблема в конечном итоге стала проблемой чело-веко-компьютерного взаимодействия, или проблемой построения человеко-компьютерного взаимодействия.
В рамках первой проблемы решалась задача математиче-ского моделирования контура ручного управления. А в ней осо-бое место заняла работа, которую выполнял профессор МФТИ Г. В. Коренев, один из создателей непробиваемой системы про-тиворакетной обороны Москвы. В основу этой системы были положены принципы целенаправленного движения.
Эти принципы Георгий Васильевич распространил на движения человека. Одной из задач, которая им решалась, была задача создания модели движения руки человека. Результаты моделирования, проведенные им, не показали необходимой сходимости реального движения и виртуального. Он высказал гипотезу, что данные по геометрии суставов в справочниках ошибочны. С целью проверки этой гипотезы в МГУ начали натурные исследования, которые проводились по договору с СОКБ ЛИИ и были прерваны, как сообщал декан медицинского факультета, из-за нехватки трупного материала. Но все-таки удалось уточнить геометрию суставов рук.
Использование новых данных подтвердило правильность полученных результатов.
Были получены интересные результаты по распознаванию дремотного состояния операторов, и были созданы приборы рас-познавания этого состояния. А в результате работ по нескольким другим направлениям, были созданы приборы управления со-стоянием.
Инженерно-психологические исследования привели к оформлению эргономики в научную и прикладную дисциплину. В НИИАО был создан совет по присуждению степеней доктора и кандидата технических наук по специальности «Эргономика». Наша страна выходила из эпохи невежества и все больше заявля-ла о себе как о стране научного подхода к проблеме чело-век-машина.
Что сегодня?
Эргономика в стране исчезла как наука. Созданные в ин-ститутах страны кафедры проблемами эргономики больше не занимаются. Все переключились на чистые проблемы психологии. Мы оказались снова в эпохе невежества.
Как-то меня привлекли от Минобороны на адаптацию во-енных стандартов США и Европы к нашим реалиям. Так вот, выделенных денег не хватало на простой перевод этих стандартов.
Так что и в этом направлении обвал.
Итак, в области СОИ сложных объектов советская пилоти-руемая космонавтика способствовала выходу России на мировой уровень. Высокий уровень работ в этой области подтверждается наличием большого количества изобретений, многими медалями и дипломами ВДНХ СССР, присуждением главным конструкто-рам и ведущим специалистам Ленинской (С. Г. Даревский) и Государственных премий СССР (С. А. Бородин, Н. В. Шерстюк, П. Я. Шлаен и др.), признанием во всем мире эргономики в каче-стве нового научного направления, созданием в НИИ Авиацион-ного оборудования ученого совета по рассмотрению диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата технических наук по специальности «Эргономика», созданием межведомственного координационного совета по эргономике, открытием новых специальностей по эргономике в ряде вузов страны.
Но и в этом направлении произошел обвал.
Выход СССР на мировые позиции в области СОИ можно объяснить следующим:
–;системы управления отечественных пилотируемых кораб-лей создавались специалистами ракетной техники, не обреме-ненными консервативными традициями, присущими авиацион-ным специалистам в области систем ручного управления. В США аналогичные работы велись авиационными фирмами;
–;необходимость поиска нетрадиционных научных и техни-ческих решений для создания аппаратуры с существенными ограничениями по массе и потребляемой мощности;
–;молодость большинства разработчиков АСУ кораблей и СОИ, увлеченных новой областью деятельности и выдвинувших новые принципы построения СОИ, которые в это время не нахо-дили поддержки в авиации;
–;привлечение к созданию средств отображения специали-стов и коллективов, имевших научный задел по принципиально новым технологиям отображения информации;
–;координированное распределение финансовых ресурсов по средствам СОИ различных направлений в интересах пилоти-руемой космонавтики.
Однако с закрытием работ по комплексам «Алмаз», а затем «Энергия» – «Буран» все работы по бортовым средствам СОИ и по космической эргономике были практически прекращены. Другие отрасли не смогли поддержать финансирование данного направления, несмотря на возможность его переориентации на потребительский рынок. Коллективы практически всех смежных предприятий по бортовым средствам СОИ, создавших этот при-оритет, расформированы.
Почему это произошло?
Это необходимо понять на примере СОИ, так как этот вид техники наиболее близок человеку. Наш собственный опыт, опыт предприятия, которое многие годы было головным по бортовым СОИ для ПКА и через которое шло финансирование многих перспективных направлений, показывает, что потеря приоритета в этой области не является «достоянием» только космонавтики, что этот процесс неизбежен при сущест–вовавшей организации работ. Потеря не связана с той революцией, которая произошла в СССР, а обусловлена определением государством главных целей функционирования системы страны и отношением государства к человеку и его потребностям. С точки зрения автора, это очень важно понять, так как неадекватная оценка нашей деятельности в прошлом, мешает принять правильные решения и выработать отношение к нашему собственному наследству.
По моему глубокому убеждению, причиной упадка является ориентация государства на обеспечение собственной безопасности, а эта цель несовместима с целями удовлетворения потребностей человека, в том числе научных потребностей.
Отставая в своем развитии от Запада, Россия ставила задачу догнать и перегнать (ДИП) передовые страны по валовым показателям и достичь военного паритета или превосходства.
Для решения поставленной задачи необходима была инду-стриализация. В обеспечение ее была создана своя система. Че-ловек воспитывался в духе патриотизма с низким уровнем по-требностей. Низкий потребительский уровень и, соответственно, уровень спроса способствовали тому, что отрасли, обеспечива-ющие человеческие потребности, практически не развивались. Новые технологии с Запада заимствовались, а в последующем создавались самостоятельно для обеспечения воен-но-ориентированных отраслей ВПК.
ВПК обособлялся от других отраслей и переходил к само-обеспечению, забирая тем не менее ресурсы, предназначенные для товаров народного потребления.
Ориентация ВПК на самообеспечение привела к тому, что наша страна вынуждена была развивать абсолютно все направле-ния в области науки и техники. Для решения сложных задач со-здавались новые отрасли. А они требовали специальных решений и специального отношения к себе.
Как правило, новые отрасли создавались на основе передо-вых предприятий многих отраслей. Лучшие кадры и технологии переводились из этих отраслей в новую. Какой-то период новая отрасль науки и техники являлась движущей силой для отраслей, достижениям которых она была обязана своим становлением. Но постепенно они отрывались от отраслей «для человека» и начинали развиваться внутри себя. Так рождался ведомственный подход. Появились отрасли с большим уровнем самообеспечения. По такому же сценарию развивались и отдельные предприятия.
Межотраслевая кооперация была в основном директивной. Директивная ориентация отраслей на задачи ВПК естественно приводила к отрыву от отраслей, обеспечивающих потребитель-ский рынок. Это же произошло и в области СОИ, несмотря на то, что главным конструктором СОКБ ЛИИ С. Г. Даревским, инициатором нового направления, и руководимым им коллективом было предпринято немало попыток внедрить достижения космонавтики в авиацию, энергетику и на различные объекты промышленности.
Для достижения этих целей был создан межведомственный координационный совет по эргономике, который долгое время, постоянно трансформируясь, функционировал и предпринимал попытки привлечь внимание общественности и правительствен-ные органы для поддержки тех работ в области СОИ, которые могут оказать существенное влияние на дальнейшее развитие приборостроения и бытовой техники.
Итак, в качестве основных причин полной потери приори-тета в области СОИ, достигнутого в рамках космических про-грамм, являются:
–;отрыв космических технологий от отраслей, обеспечива-ющих потребности человека, и их дороговизна;
–;ориентация космонавтики, как и многих других отраслей, на решение задач ВПК;
–;ведомственный принцип организации работ в промыш-ленности и принцип самообеспечения внутри отраслей;
–;отсутствие какой-либо заинтересованности предприятий во внедрении в народное хозяйство достижений, создававшихся в военно-ориентированных отраслях.


Возможно ли восстановление приоритета?

Рассматриваемая область непосредственно влияет на каче-ство и номенклатуру товаров народного потребления, то есть на качество жизни большинства населения любой страны. И поэтому ответ на этот вопрос является чрезвычайно важным.
Итак, отечественная космонавтика способствовала выходу России в области СОИ на мировой уровень. Однако, телевизоры, видеомагнитофоны, персональные компьютеры и другие сред-ства обеспечения потребностей человека в нашей стране, как правило, не отечественные, а зарубежные.
Мы стремительно начинаем отставать во всех областях ин-формационной техники и технологий. Возможна ли ликвидация отставания и нужно ли стремиться к этому по всем направлени-ям? Ответ на этот вопрос имеет принципиальное значение. И его можно поставить значительно шире. Можно ли отставшему гос-ударству догнать передовые промышленные страны?
Нельзя, если для этого нет денег и нет людей, способных это сделать.
А если в отставшей стране имеются достижения мирового уровня, но недостаточно средств для их реализации?
Для этого предлагается рассмотреть феномен США. Сейчас я не буду принимать во внимание разрушительную политику Всемирного ордена Бней-Брит , мирового правительства и др.
На фоне стремительного взлета и затем падения СССР в XX веке мир имеет феномен США. США, а не Японии, Германии, Тайваня, Кореи и ряда других стран. Опыт других стран только подчеркивает значимость феномена США.
Можно утверждать, что благодаря принятым законам и со-зданным условиям США превратились в центр, в котором сосре-дотачивается Мировой Научно-Технический Разум – МНТР, ко-торый определяет научно-технический прогресс. МНТР – это совокупный разум ученых, инженеров из многих стран, переехавших в США, где были созданы условия для реализации их идей, открытий, изобретений и др.
В нашей стране, как было указано выше, ставилась задача догнать и перегнать. Формулировать задачу так сегодня, значит ставить задачу догнать и перегнать МНТР. Возможно ли это?
Примем в качестве гипотезы, что уровень развития обще-ства зависит от количества информации, получаемой этим обще-ством. Если считать доказанным, что объем информации удваи-вается каждое десятилетие, то построив одинаковые зависимости количества полученной информации от времени, например, для двух стран, одна из которых отстала в своем развитии на несколько лет от первой, получим две кривые, одна из которых сдвинута вправо относительно первой. Можно показать, что при одинаковых темпах получения новой информации разрыв увеличивается. Уменьшить этот разрыв можно при условии более высоких темпов развития отставшего сообщества или при условии деградации первого, в данном случае – при деградации США как держателя МНТР.
Более высокие темпы развития возможны при условии, что у догоняющей стороны имеются открытия, которые опережают достижения догоняемых, и что у этой стороны созданы условия для их быстрого внедрения. На кривой догоняющего этот эффект можно изобразить в виде скачка.
Исходя из сказанного, лозунг догнать и перегнать некор-ректен, и его необходимо заменить задачей вписывания в мировое распределение труда. При этом к мировому сообществу необходимо выходить с предложениями, представляющими для него интерес. То есть необходимо обеспечить внедрение достижений мирового уровня.
Это первое.
Второе. Необходимо, чтобы достижения воен-но-ориентированных отраслей в кратчайшие сроки становились достоянием отраслей, обеспечивающих удовлетворение потреб-ностей человека. Только на этой основе возможен возврат вло-женных средств.
Третье. Применительно к данной области науки и техники целесообразно рассматривать те средства, развитие которых бу-дет способствовать их применению в сфере производства товаров народного потребления (ТНП) при минимальных затратах на их адаптацию.
Четвертое. В сфере ВПК применять и совершенствовать те средства, которые предложены для ТНП. Это позволит привле-кать средства ВПК на повышение качества ТНП.
Этими принципами начали руководствоваться многие пере-довые страны, перейдя от создания сложных технических систем к человекоориентированным системам. Этот процесс в нашей стране еще не нашел широкой поддержки.
В пилотируемой космонавтике такой подход отрабатывался при создании первой серии кораблей «Союз», затем был отставлен, частично возрожден при создании комплексов «Алмаз» и ВКС «Буран» и должен был стать основным при создании СОИ по программе международной космической станции.
К этому подходу неизбежно придут все создатели совре-менных систем, в которых основными становятся электронные СОИ на основе дружественного человеко-машинного интер-фейса (ЧМИ). Теоретические достижения в области построения ЧМИ сложных систем, полученные в рамках пилотируемых космических программ, признаются в энергетике, но там так же, как и в авиации, новые технологии предпочитают заимствовать с Запада. Такой подход губителен для отечественной науки и техники, поэтому пропаганда любых достижений является за-дачей благородной.
Нельзя допустить, чтобы огромные достижения отече-ственной космонавтики, которые многие годы определяли уро-вень научно-технического прогресса в области СОИ сложных объектов, остались в прошлом и только в истории космонавтики.
Но. О «нельзя» можно было говорить примерно лет десять назад, а не в 2013 году. Точка невозврата в области СОИ давно пройдена.
Выводы и заключение. Отечественная космонавтика спо-собствовала созданию систем отображения информации мирово-го уровня и тем самым оказала существенное влияние на науч-но-технический прогресс в этой области.
1. Достижения в области средств отображения не нашли в СССР широкого применения в товарах народного применения, в системах промышленного назначения и на транспорте.
2. Выход на мировой уровень по всем направлениям науки и техники принципиально невозможен, и поэтому включение России в мировую кооперацию неизбежно, в том числе и по средствам отоб-ражения для ВПК и космонавтики.
3. Сохранение приоритета по отдельным направлениям возможно только при условии создания условий для их быстрого внедрения в ТНП и человекоориентированных системах.
Послесловие. 2014 год
Сегодня ясно, что страна идет по другому пути. При этом в стране созданы условия, когда новации становятся собственностью иностранных компаний. Это великолепно организовал талантливый проамериканский менеджер А. Б. Чубайс, который вместе с М. С. Горбачевым, Б. Н. Ельциным и обученными в Америке «демократами», внес основной вклад в разрушение экономики России и самой России.



1986 год. Доклад на заседании парткома

Еще в период существования специализированного ОКБ Летно-исследовательского института руководство возложило на меня, начальника проектной лаборатории 21, заместителя начальника отделения 2 СОКБ ЛИИ обязанности ведущего по комплексу «Вега». Это комплекс средств и систем отображения информации и органов управления (СОИ-ОУ) для воздуш-но-космического самолета ВКС «Буран». Работа находилась под постоянным контролем государственных и партийных органов. Ниже приведен отрывок одного из докладов, который мне при-шлось делать на заседании партийного комитета НИИ Авиаци-онного оборудования (НИИАО), в состав которого было переве-дено СОКБ ЛИИ в 1986 г., в год интенсивных работ по обеспе-чению первого полета корабля «Буран».

Уважаемые члены партийного комитета, уважаемые това-рищи, присутствующие здесь!
Я напомню, что в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР НИИАО является головным по созданию, изготовлению и поставке средств СОИ для изделия 11Ф35.
Головным по СОИ-ОУ в целом является НПО «Молния», ответственным за создание электронной системы индикации для участка посадки является НПО «Электроавтоматика», для всех остальных участков – НИИАО. Вместе с тем, с самого начала НПО «Молния» существенно сузило свою ответственность за СОИ в целом, распространив ее только на первые три рабочих места (РМ 1, 2, 3), а за остальные ответственным оказалась НПО «Энергия». Но и в этом ограниченном объеме НПО «Молния» снимало с себя ответственность за выдачу Т3 на СОИ РМ 3 (ра-бочее место бортинженера).
В свою очередь НПО «Энергия», как головное предприятие по изделию в целом, не проявляло интереса к рабочим местам РМ 1, 2, то есть к рабочим местам самолетной части изделия.
Таким образом складывалась ситуация, в результате кото-рой головные предприятия фактически отказывались от выпол-нения функций интеграции требований к СОИ-ОУ в целом, а следовательно и к бортовому комплексу управления. Такое рас-пределение ответственности, а точнее безответственности, существенно тормозило работу.
В этой обстановке отделение 2 еще в рамках СОКБ ЛИИ взяло на себя инициативу, разработав и утвердив ряд принципи-альных документов, определивших распределение работ между предприятиями пяти министерств (МОМ, МРП, МПСС, МАП, МО), структуру СОИ каждого из рабочих мест, распределение работ по разработке и отработке программно-математического обеспечения СОИ-ОУ.
Совместно с НПО «АП» (г. Москва) были определены принципы сопряжения СОИ-ОУ с вычислительным комплексом системы управления ВК СУ, ряд из которых был положен в дальнейшем в основу для корабля в целом, общие эксплуатаци-онные и эргономические требования, протоколы сопряжения с ВК СУ и бортовыми системами, приняло непосредственное уча-стие в разработке общих положений по СОИ-ОУ.
Мы считаем, что именно наш вклад в обоснование принци-пов построения электронной системы отображения на телевизи-онных экранах и разработку соответственно требований, языка обмена, алфавита, САПР для обработки видов индикации явля-ется основным.
Нами предложен унифицированный для аппаратуры УС-З ДИСК и «Адонис» интерфейс. Одновременно именно нам уда-лось решить важный вопрос по обеспечению СОИ-ОУ телевизи-онными средствами. Структура взаимодействия космонавтов разработана и предложена нами. Кроме того, нам пришлось са-мим разрабатывать все до единого Т3 на наши системы.
Можно сказать, что в новых условиях, в совсем новой для нас кооперации нам удалось найти необходимые организацион-но-технические решения, которые оказали положительное влия-ние на всех участвующих в этой работе.
В обеспечение порученной работы нами были подготовлены и утверждены необходимые решения комиссии по военно-промышленным вопросам (решения ВПК) и приказы по отрасли в части кооперации, обеспечения элементной базой и др., приказы по предприятию о назначении ведущих по изделиям, комплексам, ответственных конструкторов и исследователей, ответственных испытателей и т.д. По каждому из комплексов были разработаны и согласованы с заказчиками и военным представительством комплексные программы экспериментальной отработки, программы обеспечения надежности, единые планы создания изделий (КПЭО, ПОН, ЕПСИ).
Это организационная сторона дела. Теперь о технической.
В целом нам поручено создание СОИ-ОУ для штатных ко-раблей и самолетов горизонтальных летных испытаний.
Следует признаться, что достичь заданных характеристик СОИ-ОУ не удалось, нам пришлось штатные изделия разделить на две группы. Первая группа (первый заказ) – это те изделия, которые допускаются к полетам, не отвечающие в полной мере требованиям Т3 по массе, ресурсу, долговечности, устойчивости к воздействию спецфакторов. Вторая группа (второй заказ ) – это изделия, которые должны отвечать всем требованиям Т3 и дополнительным функциональным требованиям.
В настоящее время мы ведем работы в обеспечение горизонтальных летных испытаний (ГЛИ) и изделий первого заказа. Для изделий второй группы готовятся техничес–кие предложения. Для конструкторов, технологов и производства это будет новая или существенно модернизированная СОИ.
Для ГЛИ разработана документация на три модификации СОИ-ОУ: для большого транспортного самолета (БТС) – само-летного аналога корабля, двух летающих лабораторий (ЛЛ) и пилотажно-динамического стенда-тренажера (ПДСТ).
По этой программе обеспечено изготовление и поставка четырех комплектов габаритно-массовых и одного габарит-но-демонстрационного макета и 9 рабочих комплексов. Проведен полный цикл наземных и комплексных испытаний на стендах НПО «АП», НПО «Молния». По состоянию на 1986 год обеспечено 6 полетов БТС-002 и более 30 полетов летающих лабораторий. Совместно с ЦАГИ, ЛИИ, НПО «АП» и НПО «Молния» проведен цикл исследований в подтверждение правильности принятых решений.
Последняя плановая поставка СОИ 1986 г. была произведе-на в октябре месяце. Это был комплект №;6I4 для летающей ла-боратории ЛЛ-083.
Подразделениями предприятия (отделение 2, опытное про-изводство – ОП и отдел главного технолога – ОГТ) обеспечива-ются доработки комплексов и научно-техническое сопровожде-ние. В целом работы по ГЛИ выходят на самый ответственный этап: выдачу заключения к первому полету первого штатного корабля.
Прежде чем перейти к оценке состояния дел по штатной программе, следует сказать, что мы должны обеспечить создание СОИ-ОУ для 9 рабочих мест (РМ I, 2, 3, 4, 5, 6, РМ бытового отсека (БО), шлюзовой камеры (ШК) и стыковочного модуля, цифрового навигационного космического планшета и дисплейной аппаратуры УС3-Диск. Другими словами, мы должны провести комплекс работ по одиннадцати техническим заданиям НПО «Молния», НПО «Энергия» и НПО «АП». На этапе ГЛИ мы работали только по техническим заданиям НПО «Молния». Для штатного изделия у нас три заказчика для одного и того же корабля. Только объем одних согласующих и утверждающих подписей возрос в три раза, а если учесть, что это разные ведомства, то в 5-6 раз.
Приступая к этой работе, мы ставили перед собой следую-щие задачи:
1) обеспечение существенного повышения науч-но-технического уровня разработки;
2) обеспечение минимальной зависимости работ от коопе-рации.
Первая задача решена путем интеграции средств и методов отображения информации на основе телевизионных видеомони-торов и вычислительной техники, применения новейшей эле-ментной базы и материалов.
Вторая задача решена путем создания устройств сопряжения индикаторов с вычислительным комплексом системы управления, создания многофункциональных пультов, применения светосигнальных устройств собственной разработки и др. Путь на автономизацию нашей деятельности мы начали еще при создании СОИ «Плутон» и «Мирзам-1А» для станции «Мир».
Можно доложить, что обе эти цели достигнуты, хотя объем наших ра6от возрос в несколько раз.
В девять рабочих мест СОИ-ОУ ВКС «Буран» входит 12 пультов и приборных досок, два дисплейных комплекса, навига-ционный цифровой планшет, два автономных блока сопряжения с ВК СУ. В пульты и приборные доски входит радиоэлектронная аппаратура сопряжения с ВК СУ и бортовыми системами нашей разработки, многофункциональные пульты, приборы управления светосигнализацией, цифровые индикаторы, сигнализаторы на основе электролюминесценции и др. Всего около тысячи разных приборов.
Приборы по кооперации используются в основном в СОИ первого и второго рабочих мест.
Общая масса аппаратуры собственного производства для одного штатного объекта достигает 400 кг, 2/3 из которой – ра-диоэлектроника. Этот объем превышает объем РЭА в СОИ «Плутон», «Мирзам-1А» станции «Мир», СОИ «Нептун» и «Си-риус» кораблей «Союз-Т» и «Союз-ТМ» вместе взятых более чем в 2 раза и охватывает широкий класс измерительной и преобразовательной техники.
В соответствии с программой создания и отработки корабля работы проводятся в два этапа: обеспечение программы 1К1 (полет первого корабля в беспилотном варианте) и 2K1 (первый полет второго корабля в штатном пилотируемом варианте).
В рамках этой программы обеспечено изготовление, отра-ботка и выдача заключений о допуске к эксплуатации и поставка комплексов «Вега-1» (СОИ РМ 1,2) и «Вега-2» (СОИ РМ 3), от-работка и поставки СОИ-ОУ для всех наземных стендов отра-ботки системы управления.
НПО «Энергия» был составлен и утвержден перечень не-решенных проблем и определены сроки их решения. Количество вопросов более 1300, из них три относились к нашему институту и из этих трех – два к СОИ-ОУ. Все вопросы закрыты.
Повторяю, мы дали заключение о допуске к натурной рабо-те, и таким образом наша аппаратура и мы готовы к первому полету изделия 11Ф35 (корабля «Буран»).
Для изделия 2К1 (первый полет второго корабля) нами должны быть поставлены СОИ-ОУ сначала для 7 рабочих мест и затем остальные, При этом поставка должна производиться после завершения запланированного согласованного с военным представительством объема испытаний. Это требуется по положению PК-75. Отклонения от этого требования практически недопустимы.
Таким образом, важнейшим условием поставки штатных комплексов является завершение наземных автономных и ком-плексных испытаний.
Своими планами мы предусматривали своевременное изго-товление образцов для испытаний. Однако эти планы постоянно срывались. Я не буду останавливаться на причинах этих срывов, так как этим вопросом партком занимался ранее. В прошлом году в соответствии с решением и рекомендациями партийного комитета были приняты меры по кадрам, создана лаборатория 115 и проведен ряд других мероприятий. Кроме того, к работам было подключен один из жуковских заводов.
1985 год был объявлен годом поставки изделий для испы-таний. Намечалось, что на испытания будут поставлены все до одного изделия. Однако намеченный план не был выполнен. Не изготовлены и не поставлены изделия 17М21О (РМ 4), 17МI211 (РМ 5), дисплейный процессор УС-3, навигационный планшет.
Опытному производству необходимо принять меры по за-вершению изготовления этих комплексов, а отделению 2 – по поиску решения, которое бы позволило в установленные сроки обеспечить их отработку.
Кратко состояние дел по СОИ-ОУ можно охарактеризовать следующим образом:
–;для этапа ГЛИ состояние удовлетворительное. Отделению 2 необходимо обеспечить доработку комплекса «Вега-ГЛИ» и его установку на ЛЛ-083, ОП – завершить изготовление и выпуск запасных инструментов и приборов;
–;для этапа 1Л1 (корабль для первого полета) все необхо-димые работы завершены, состояние удовлетворительное;
–;по штатным изделиям первого заказа состояние дел не-удовлетворительное: не завершены испытания СОИ-ОУ всех, кроме первого и второго, рабочих мест; не изготовлены и не по-ставлены на испытания изделия 17М210, 17M2I1, УС-3, ПлН; не изготовлены и не поставлены комплексы для корабля 1.02 и стендов заказчика.
Ниже я остановлюсь на причинах такого положения и о принимаемых мерах. Причин в общем много. Это и недостаточ-ный уровень качества конструкторской документации, и большое число изменений, поступающих от головных предприятий, и низкий уровень планирования и координации работ в производстве, низкий уровень автоматизации контрольных операций. Все это было и остается. Но главная причина «завала» штатной программы – это низкое качество печатных плат. На устранение их дефектов уходит много времени и сил.
В связи с тем, что большинство замечаний относится к производству, разработку плана мероприятий по устранению недостатков предлагается поручить главному инженеру Евгению Ивановичу Музыкину и начальнику производства Игорю Алек-сандровичу Тихонову.
В заключение хочу отметить, что если в 1986 г. осуществ-лялось сопровождение пультов на восьми стендах и объектах в семи местах эксплуатации, в том числе 15 пультов в период лет-но-конструкторских испытаний на двух объектах, выполнен огромный объем работ по отработке конструкторской докумен-тации СОИ первых трех рабочих мест, то есть пультов авиаци-онной части системы управления, то в 1987 г. предстоит осу-ществлять сопровождение 88 пультов на десяти стендах и объек-тах в 7-ми местах эксплуатации в том числе 24-х пультов при летно-конструкторских испытаниях на трех объектах.
Такого большого объема работ институт никогда не выпол-нял. Ответственность наших специалистов в этих испытаниях огромная.
Доклад окончен.
Благодарю за внимание.



Нам было чем гордиться

Я периодически возвращаюсь к прошлому, пытаясь понять, что делалось не так во времена, как говорят сейчас, диктатуры КПСС и почему. В СССР было много разных кампаний. Одни быстро зарождались и гасли. Другие долгое время развивались, но тоже гибли. Любая кампания, а многие начинались снизу, доводилась в конце концов чиновниками до абсурда. Так было и с движением за присвоение званий «Коллектив высокой культуры производства», начатое в начале 70-х годов прошлого века. Ниже я воспроизвожу заметку из своего дневника этого периода.

Примечание.
Лаборатория 21 – это ведущее подразделение в специализирован-ном ОКБ летно-иссле–довательского института, ответственное за создание систем отображения информации пилотируемых косми-ческих аппаратов. Этот коллектив отличали высокий профессио-нализм и ответственность за порученное дело.

Редакция газеты «Старт» обратилась ко мне с просьбой рассказать о коллективе лаборатории 21, которому присвоено звание «Коллектив высокой культуры производства».
Во-первых, как и на каком форуме присуждалось это зва-ние, я не знаю. Однако необходимые материалы для принятия решения наш четырехугольник, а точнее, профбюро готовило и представило
Какие основания у нас были для ходатайства о присвоении столь высокого, почётного и ко многому обязывающему звания?
–;Мода?
–;Не без этого. Но главная причина – это уверенность в том, что в лаборатории 21 имеется большая группа специалистов, которые показывают пример ответственного, можно сказать, коммунистического отношения к труду, характеризующегося прежде всего высокой дисциплиной и культурой труда. Такое отношение воспитывалось в течение многих лет на конкретных делах с конкретной конечной целью. Именно чёткая постановка конечных целей, затем развёрнутый план действий, направленных на их достижение и контроль их исполнения, стало стилем коллектива лаборатории 21.
Постоянное увеличение сложности решаемых задач требо-вало поиска путей повышения эффективности труда, показателем которой является сокращение сроков разработки изделий при сохранении или даже уменьшении численности состава лаборатории. Такими путями на первом этапе были унификация и стандартизация вторичных документов, своевременное методическое обеспечение разработчиков, унификация отдельных технических решений, создание базовой контрольно-проверочной аппаратуры, творческое отношение к применению нормативно-технической документации.
Первые шаги по поиску путей унификации аппаратуры были проделаны нами в рамках работ по тренажеру лунной программы, затем наземного экспериментального комплекса, систем отображения информации лунных кораблей «Зонд» и комплекса «Н1-Л3» и др. Созданные в то время элементы яви-лись базовыми для систем отображения информации станции «Алмаз» и корабля «Союз-7КТ» и др.
Второй шаг – унификация контрольно-проверочных уста-новок. Впервые эта работа была проведена для систем «Уран», «Орион», «Луч» кораблей комплекса «Н1-Л3» и затем вышеупо-мянутых систем.
Третий шаг – унификация требований к аппаратуре – за-вершился не совсем удачно, хотя и на этом этапе была проделана значительная работа.
Четвёртый шаг – унификация форм документов (паспорта, формуляры, протоколы и др.), выпуск общих технических условий на жгуты, контрольно-проверочную аппаратуру, выпуск стандарта предприятия по номенклатуре организационно-технических доку-ментов, выпуск типовых карт рабочих режимов, форм методик. Ис-пользование на этом этапе унифицированных форм позволило нам сократить трудозатраты на выпуск вторичных документов в 5-8 раз.
Коллектив лаборатории 21 был первым при внедрении уни-кального документа обеспечения качества ракетно-космической техники – положения РК-75.
Впервые в СОКБ была проведена большая работа по мето-дическому обеспечению надежности создаваемой продукции.
Как видно из изложенного, поиск путей повышения эффек-тивности работы не являлось временной кампанией. Последова-тельное проведение в жизнь такой политики не является лёгким делом.
Сейчас можно сказать, что большую поддержку во многих областях этой сложной работы нам оказали представители заказ-чика Министерства обороны Седнев В. Д и Трегубов В. Д.
Не скроем, что при выпуске таких документов у наших ин-женеров были слезы из-за отвратительного отношения ряда ру-ководителей смежных подразделений. Тем не менее мы настой-чиво стремились доводить до конца начатое дело. Некоторые стандарты приходилось выпускать в течение двух-трех лет. Эти работы велись на фоне основных работ по созданию пультов космонавтов для космических аппаратов. Реализация указанного подхода позволила повысить, как было сказано выше, не только производительность но и, что очень важно, качество труда.
Однако коллектив лаборатории далек от самоуспокоения. В настоящее время для многих из нас наступил ответственный этап – этап перехода к новому поколению приборов и систем. К нему-то, несмотря на определенные принятые меры, мы оказа-лись не очень подготовленными. Поэтому, чтобы сохранить по-четное звание, нам предстоит серьезная работа по повышению квалификации и улучшению организации работ, по поиску новых путей решения сложных научных и прикладных задач.
В заключение следует отметить большой вклад, который внесли в организацию социалистического соревнования, движе-ние за коммунистическое отношение к труду наш бывший парторг Фомичев В. С, бывший профорг Бижонов Ю. И и затем в течение нескольких лет профорг Демидова Н. В., ответственная за культуру производства Крыжанская Л. М. и др.
Послесловие
Всякого рода кампании, движения в СССР были направле-ны на поиск путей повышения производительности и качества труда. Для них характерны гласность, открытость, соревнова-тельность, наличие понятных критериев оценки и др., то есть признаки, которые свойственны демократическому, а не олигар-хическому обществу.

К 20-й годовщине полета Ю. А. Гагарина

12 апреля 1961 г. – это знак, метка на бесконечной шкале времени. Таких меток историей зафиксировано немало. Они концентрированно определяют важнейшие для человечества события. Точные даты многих из них не определены. Первый огонь, первый испеченный хлеб, первая книга, первый искус-ственный источник света, первая радиопередача, первый полет в атмосфере и т.д. и т.п.
12 апреля – это апофеоз многовековой деятельности чело-века, связанной с познанием третьего измерения.
Октябрь 1957 г.  – это демонстрация возможностей техни-ки. Одухотворенной человеком.
1961 г. – это демонстрация возможностей человека, обоб-щенным символом которого стал Ю. А. Гагарин – техника, оду-хотворённая человеком. Это символ эпохи. Символом могли стать многие, но повезло Юрию Алексеевичу. Он не выбирал профессию космонавта, его выбрали. Это потом многим хоте-лось летать в космос, а тогда об этом мечтали великие мечтате-ли – творцы: К. Э. Циолковский, С. П. Королев, М. К. Тихонравов и др.
Однако и сейчас, многие годы спустя, мы поражаемся правильности выбора первого космонавта. Сразу же, в первые годы своей славы, он перестал быть русским, он стал гражданином «всея Земли». И мы все гордимся тем, что этого гражданина дала миру наша Родина – родина великих мечтателей-творцов. Мы горды тем, что обескровленные войной, недоедая, недосыпая, лишаясь многого, наши творцы думали не о возмездии, а о мире.
Этот подвиг нашего народа – лучшее свидетельство тому, что у нас есть великие идеи, для воплощения которых не нужны смертельные ракеты, яды и другая античеловеческая мерзость.
Так пусть же не погаснет огонь, зажжённый факелом «Во-стока-1»!



Как выживали в период одичания страны

В настоящей работе речь пойдет об отделении 2 специали-зированного ОКБ космической техники НИИ авиационного обо-рудования (СОКБ КТ НИИАО).
Начальники отделения – В. Конарев и затем Ю. Тяп­ченко.
Это ведущее подразделение СОКБ ЛИИ и в последующем – НИИАО, которое обеспечивало полный жизненный цикл систем и комплексов отображения информации – СОИ пилотируемых космических кораблей и станций (ПКА). Численность отделения менялась от 50 до 300 человек. От отделения непрерывно отпочковывались новые подразделения с новыми направлениями работ. Неизменным оставалось ядро коллектива – разработчики упомянутых систем.
С каждым новым расширением работ вокруг этого ядра со-здавались новые группы, которые раскручивали новые проекты. На их реализацию часто не хватало сил. Но, как ни странно, ту-пиковых ситуаций практически не было – спасало государство. С его подачи многие проекты на самом их пике неожиданно за-вершали свой жизненный цикл. Так было с лунными проектами Л1 («Зонд», облет Луны) и Н1-Л3 (посадка на Луну), орбиталь-ным комплексом «Алмаз», НИР «Спираль» и др.
Но самый большой удар был нанесен решением о прекра-щении работ по программе «Энергия» – «Буран». В этой про-грамме только в части СОИ были задействованы академические и отраслевые научно-исследовательские институты, предприятия различных отраслей промышленности и ведомств. В результате напряженный работы был создан огромный задел в обеспечение летающих лабораторий, тепловых макетов кораблей и кораблей для прочностных испытаний, нескольких полномасштабных комплексных стендов для отработки системы управления, тренажеров, а также изделий для штатных кораблей «Буран».
Главная Программа страны сопровождалась решениями ЦК КПСС и правительства СССР, огромным количеством частных решений военно-промышленной комиссии, совместных решений оборонных отраслей промышленности, направленных на созда-ние всего необходимого для выполнения задач программы. Со-здана и отработана система управления сверхбольшими проек-тами.
И все это в одно мгновение вместе с людьми превратилось в нечто неопределенное, аморфное, как бы неземное.
На складах скопились огромные запасы всего материально-го, созданного с использованием золота, серебра, платины, ред-коземельных материалов и просто различного вида продукции с индексом 9. Это индекс высшей категории качества изделий для применения в пилотируемой ракетно-космической технике. Это выше, чем индекс 5 – знак военной приемки.
В условиях полной разрухи и потери управляемости все это в течение многих лет исчезало в неизвестном направлении. Многие научно-технические решения и образцы новой техники за гроши были «экспортированы» по частным каналам во многие зарубежные страны, которые ими умело воспользовались. За пределы рекой потекли лучшие мозги бывшего СССР.
Среди многочисленных предприятий не последнюю роль в пилотируемых космических программах играло специализиро-ванное ОКБ Летно-исследовательского института, введенное в 1983 г. в состав НИИ Авиационного оборудования, как полагал министр авиационной промышленности, для ликвидации отста-вания России от США в области авионики – авиационной элек-троники.
Как известно, по состоянию на конец 2013 г., год написания данной статьи, Россия, не догнав США, уверенно приближается к концу списка стран, население которых недавно спустилось с деревьев.
К концу 80-х – началу 90-х годов СОКБ как структурное подразделение института практически перестало существовать. Остались два самостоятельных, разодранных на части отделения и отделы, ставшие основой структуры системы обслуживания института. Теоретически возглавлял это направление главный конструктор, именуемый здесь как Композитор, который и раньше пил, но в этот период просто запил, войдя в режим прострации. Кооперация предприятий по СОИ пилотируемых космических аппаратов ПКА распалась.
Поддержка в эксплуатации пульта космонавтов «Неп­тун» на кораблях «Союз-ТМ» из-за старения электролюминесцентных индикаторов ЭЛИ стала проблемой, а их воспроизводство – не-возможным.
Поставки СОИ для модулей станции «Мир» были заверше-ны, и коллектив в количестве 2-3 человек работал в режиме со-провождения изделий в эксплуатации.
Решение о создании новой станции взамен станции «Мир» не принято. Модуль, на основе которого в дальнейшем была со-здана «Заря» для МКС, был укомплектован системой СОИ «Меркурий», созданной СОКБ ЛИИ. К этому времени система безнадежно устарела и не могла поддерживаться в эксплуатации.
Итак, программа «Энергия» – «Буран» закрыта. Реше­ний об участии России в создании международной космической станции МКС еще не было. Участие НИИАО в пилотируемых космических программах свелось к минимуму. Работы в отделе-нии нет. Руководство института бросило клич: «Ищите работу!».
Начался ее поиск, а точнее – начался поиск стратегий вы-живания.
Наметилось два направления:
первое – искать любую работу, чтобы загрузить специали-стов до наступления момента возможного их востребования;
второе – искать работу на основе профессиональных знаний специалистов отделения.
В основу первой стратегии был положен принцип «Чего изволите?», или «Чего хотите?»
В основу второй – анализ потребностей общества в высоко-технологических продуктах, поиск заказчиков и предложение услуг в направлениях, в которых коллектив был компетентен. Основой этого направления стал путь адаптации достижений космонавтики в отрасли, без которых существование страны не-возможно. В частности, в энергетику.
Идеологом первой стратегии стал главный конструктор космического направления, поддержанный от безысходности начальником производства института и начальниками некоторых вспомогательных подразделений. Ими было предложено производство:
гвоздей, бетонных блоков, деревянных изделий для по-стройки дач и домов, каркасов для теплиц, расфасовка бытовой химии и др.
В рамках этой стратегии создателям СОИ ПКА было навя-зано производство гвоздей. При этом главный добился того, что необходимое оборудование было закуплено за счет средств только что созданного малого предприятия ООО «Альфа-М», то есть за счет частного сектора.
Результаты работы по первому направлению:
производство гвоздей из-за навязанного особого вида управления процессом оказалось нерентабельным. Купленный станок был задвинут в угол. Перепродать его не удалось;
изготовленные формы для литья бетонных блоков и закуп-ленный комплекс с электростанцией для производства строи-тельных материалов исчезли в неизвестном направлении.
К середине 90-х годов основное производство оказалось раздробленным и неспособным изготавливать изделия с необхо-димым качеством. Многие квалифицированные рабочие ушли.
Идеологом второй стратегии стал заместитель начальника отделения – начальник проектной лаборатории. В основу этой стратегии был положен принцип создания СОИ для ПКА и дру-гих сложных объектов на основе наземных информационных и компьютерных технологий, получивших название COTS-технологий.
Для аппаратуры в качестве платформ была выбраны плат-форма СМ ЭВМ («Электроника-60»), а после ее провала – плат-форма INTEL фирмы IBM (IBM PC).
На основе первой платформы работы были развернуты во многих институтах авиационной промышленности. Ею в отделе-нии 2 относительно быстро овладели специалисты в области вы-числительной техники. На ее основе была разработана централизованная система сигнализации (ЦСС) и интегрированный пульт управления (ИнПУ) первого поколения, изготовлен первый образец ЦСС с пленочной клавиатурой. Аналогов такой системы не было.
Несмотря на уникальность эта работа не получила под-держки ни в авиационном, ни в космическом направлениях.
Через некоторое время платформа СМ ЭВМ перестала под-держиваться производителями вычислительной техники. Начался массовый переход на платформу INTEL.
В соответствии с предложенной концепцией специалистами отделения В. А. Шурманом и Ю. Б. Смеркисом под руководством одного из видных специалистов НИИ приборостроения им. Тихомирова (г. Жуковский) был создан макет бортовой ЭВМ, программно и аппаратно совместимой с ПК типа IBM PC. По тем временам это был настоящий прорыв в области вычислительной техники.
Но в это время в институте фактически началась кампания по дискредитации космического направления. Руко­водство в лице Б. М. Абрамова убеждало коллектив НИИАО в великом будущем отечественной авиации. Строились грандиозные планы производства авионики. Однако вопреки всякой логике производство одного из перспективных изделий, созданного специалистами в области космонавтики (изделие ССЛО) для самолетов, было передано другому предприятию, лишив работы собственное производство.
Руководство института мечется, не знает, как лучше ис-пользовать потенциал специалистов авиационного и космиче-ского направлений. Вместо концентрации усилий на прорывных направлениях проводится дезинтеграция успешных коллективов. Создается отделение по разработке авионики. Но вместо развер-тывания новых работ этому отделению передаются работы, ко-торые успешно велись по инициативе и на средства отделений 2 (начальник отделения В. П. Конарев) и отделения 11 (начальник Е. И. Бондарев).
Когда работа по созданию собственной вычислительной машины была на завершающей стадии, ведущий по работе без согласования с руководством отделения, которое настояло на развёртывании работ в выбранном направлении и самостоятельно оплачивало ее, переводится во вновь созданное отделение, а другой специалист – ведущий программист – вынужден уйти в коммерцию.
Таким образом, отделение 2 очередной раз лишилось заде-ла, созданного им без какого-либо участия института. Начинается все сначала. Снова приходится искать пути создания систем на основе техники IBM PC.
Отделение открывает кампанию по пропаганде достижений космонавтики и публичной апробации предложенных принципов построения СОИ больших систем в различных отраслях, занимает активную позицию по отношению к различного рода выставкам, конференциям, авиасалонам в г. Жуковском.
Совместно и под руководством заместителя главного кон-структора НПО автоматического приборостроения В. В. Морозова (г. Москва) – одного из ведущих разработчиков системы управления ВКС «Буран», с одной стороны, под патро-нажем одного из ведущих институтов атомной промышленности и при активном участии заместителя начальника отделения 2 разрабатываются предложения по внедрению достижений кос-монавтики в атомной энергетике и обеспечивается их защита на научно-технических советах предприятий и организаций Мина-томэнерго (Нижний Новгород, Москва, Удомля – Калининская АЭС, Ленинградская АЭС и др.), на международной конферен-ции МАГАТЭ, совещаниях в концерне «Росатомэнерго». Разра-батываются и защищаются принципы построения центральных и блочных щитов управления АЭС и ТЭЦ, а также мобильных га-зотурбинных электростанций.
На основе тех же COTS-технологий проводятся работы по созданию электронной библиотеки, а затем контроль-но-записывающей аппаратуры для самолета ИЛ-114 и др. Работа по электронной библиотеке, выполненная совместно с отделени-ями 5 и 12 НИИАО, получила высокую оценку авиационных специалистов. При содействии отделения 8 были подписаны до-кументы о постановке такой системы на самолете БЕ-200. Был создан макет библиотеки с лазерными дисками.
Однако вскоре из-за отсутствия какой-либо поддержки со стороны института работа была прекращена. Но импульс этому направлению был дан: электронные библиотеки широко начали развиваться как программный продукт, который может быть по-ставлен на ЭВМ любой платформы. Некоторые результаты этой работы были использованы при создании пульта космонавтов для корабля «Союз-ТМА».
На основе персонального компьютера с архитектурой IBM PC, то есть опять-таки на основе COTS-технологий, отделение проводит комплекс работ по созданию цифровой контроль-но-записывающей аппаратуры (КЗА). Была разработана доку-ментация, изготовлены опытные образцы и проведены испытания этой КЗА. Впервые в авиационной практике КЗА была оснащена ПК переносного типа. ПК отвечал требованиям авиационной техники. Система с ПК была привязана к самолету ИЛ-114 и прошла на нем испытания. Этой работой открывался путь внедрения наземных технологий в авиацию.
Но вновь облом: обманным путем, не без содействия быв-шего начальника института генерал-майора А. А. Польского и заслуженного летчика-испытателя, Героя Советского союза И. П. Волка эта работа, мягко говоря, была украдена.
В целом в области атомной и тепловой энергетики был вы-полнен комплекс работ по модернизации блочных (БЩУ) и цен-тральных щитов управления (ЦЩУ), систем освещения, шумо-изоляции БЩУ и ЦЩУ атомных и тепловых электростанций. На этом поле коллектив отделения 2 зарекомендовал себя доста-точно высоко. Результаты этой работы были поддержаны веду-щими институтами атомной отрасли.
Из завершенных следует отметить работы по созданию си-стем освещения БЩУ энергоблока 1 на Калининской АЭС и БЩУ на ТЭЦ-23 (г. Москва), а также с участием ЦАГИ – созда-ние и внедрение систем вибропоглощения и виброизоляции на БЩУ ТЭЦ-25 (г. Москва).
Несмотря на очевидные успехи работы в секторе энергетики не были поддержаны институтом и были прекращены после возврата отделения в пилотируемую космонавтику.
Работы по восстановлению в космонавтике велись парал-лельно всему вышеизложенному. При поддержке ряда видных руководителей РКК «Энергия» удалось показать, что:
во-первых, ранее поставленная для модуля «Заря» аппара-тура не отвечает современным требованиям, не может быть под-держана в эксплуатации, и потому требуется ее замена на новую, удовлетворяющую требованиям перспективы;
во-вторых, способ многократного применения пультов на кораблях «Союз-ТМ» исчерпал себя из-за существенного ухудшения качества электролюминесцентных приборов. Требовалась продуманная стратегия обеспечения системами отображения космических кораблей «Союз-ТМ». Такая стратегия была разработана и защищена в РКК «Энергия»;
в-третьих, восстановление производства пультов кораблей «Союз-ТМ» для реализации любой последующей пилотируемой программы невозможно из-за ликвидации всех производств, ко-торые поставляли комплектующие. Необходим переход на новый уровень.
Первый проект модернизации СОИ корабля «Союз-ТМ» был выполнен в 1991 г. Далее последовала непрерывная череда договоров. Эти договоры были небольшими, так как деньги на пилотируемую космонавтику практически не выделялись, по-этому-то отделение 2 параллельно вело работы по другим направлениям. Потребовалось почти десять лет, чтобы СОКБ вновь заняло достойное место в пилотируемой космонавтике. Производство космической техники было восстановлено на базе испытательной лаборатории отделения 2. В последующем на его основе было восстановлено производство всего института.
В интересах космонавтики в период строительства капита-лизма отделением 2 выполнены следующие работы:
–;для ПКА «Союз-ТМ» разработана и внедрена концепция двукратного и затем многократного использования пультов кос-монавтов. В соответствии с этой концепцией обеспечено выпол-нение космических отечественных и международных программ «Мир», «Мир – НАСА», «Мир – ЕКА»;
–;разработана документация и изготовлен первый вариант электронной СОИ, удовлетворяющей антропометрическим тре-бованиям корабля-спасателя США;
–;на основе средств микро РС и дисплейных мониторов обоснованы принципы построения интегрированного пульта в составе пульта СОИ «Нептун» для корабля «Союз-ТМ»;
–;разработаны предложения по созданию интегрированных пультов для ручного контура управления (ИнПУ) бортовыми системами служебного модуля, пультов системы аварий-но-предупредительной сигнализации для модулей российского сегмента МКС;
–;к работам было подключено отделение 11 (начальник от-деления Е. И. Бондарев) и начата интенсивная работа по созда-нию СОИ пятого поколения. Принято решение о создании на основе мультиплексных линий связи специальной сети ручного контура управления. В этой работе участвуют специалисты дру-гого отделения института под руководством известного ученого В. А. Ацюковского. Впервые в отечественной практике создается сеть на основе Аринк-629;
–;доказывается необходимость замены электролюминес-центных приборов на пультах космонавтов кораблей «Союз-ТМ».
В соответствии с этим практически без ведома руководства института в небывало сжатые сроки была разработана программа реализации этого предложения, разработаны новые сигнальные приборы и цифровой индикатор ручного ввода информации в бортовую ЭВМ, изготовлены комплекты для испытаний, проведен весь комплекс работ по подтверждению заданных требований, изготовлено и поставлено три комплекта приборов по 12 штук в каждом. Работа стала настолько важной, что первая партия была отправлена непосредственно на космодром и там произведена замена действующих, но исчерпавших свой ресурс приборов;
–;впервые была создана и внедрена дистанционная система контроля ручного управления. Было показано, что на базе техно-логии этой системы возможно создание наземной системы управления кораблем, параллельной бортовой системе.
К началу 2002 года выполнены все обязательства по отра-ботке, поставке и вводу в эксплуатацию:
–;интегрированных пультов ИнПУ на комплексный стенд в РКК «Энергия», на тренажер служебного модуля в центре подго-товки космонавтов и штатных пультов на служебный модуль в составе МКС;
–;пультов системы сигнализации на функциональ-но-грузовой блок (ФГБ) и служебный модули (СМ) МКС, трена-жер ФГБ и СМ, комплексные стенды СМ ФГБ, стенды в Инсти-туте медико-биологических проблем (ИМБП);
–;электронной СОИ пятого поколения для автономных ис-пытаний и наземных стендов, первого корабля «Союз-ТМА» и для тренажеров и центрифуги центра подготовки космонавтов.
Все вышеуказанные работы выполнялись одновременно с решением организационных вопросов. Производ­ство было ор-ганизовано на базе испытательной лаборатории 25 отделения 2, так как производство НИИАО было полностью парализовано. Для выполнения требований РК-75 были вновь восстановлены все службы обеспечения качества.
Таким образом, по космическому направлению, как в воен-ное время, перестраиваясь, пришлось одновременно решать за-дачи не только создания, но и организации производства новой техники. В этой работе не было деления по иерархии: каждый делал по способности. Несмотря на неплатежи со стороны заказ-чиков, на зарплату ниже, чем средняя в НИИАО (даже с учетом зарплаты через созданное малое предприятие ООО «Альфа-М»), ни одна работа не была сорвана.
Итоги по второй стратегии. Решены государственной важности задачи. Восстановлено производство космической техники, созданы пульты нового поколения, своевременно ре-шены задачи поддержки космической деятельности страны, показана возможность и целесообразность применения косми-ческих технологий в энергетике и др.
И теперь руководство института в лице Б. М. Абрамова, бывшего начальника института А. А. Польского, главного конструктора С. А. Бородина и постоянного заместителя главных конструкторов С. Т. Марченко сделали все, чтобы вернуть себя на утраченные по-зиции, лишить малое предприятия его законных договоров и изгнать его с территории, при этом отказав в праве на аренду помещения, которое было отдано под никому не нужный хозяйственный магазин и которое в последующем превратилось в кафе «Жуковский», а ру-ководителя работ лишить права заниматься тем, что он возвратил к жизни.
Руководителем отделения был назначен тот, кто долгие го-ды, вполне возможно, был фискалом спецорганов. Он непрерывно собирал и представлял руководству информацию практически о всех сторонах деятельности людей отделения, в том числе о личных связях. Тот, кто непрерывно отсиживался за спинами главного конструктора и начальников отделений, тот, кто за более чем два десятилетия не внес абсолютно никаких идей в создание новой техники, не принес лично ни одного дого-вора в институт, кто совершенно непонятно как стал лауреатом Государственной премии, кто закончил аспирантуру ЛИИ, но не смог защитить кандидатскую диссертацию, кто несмотря на не-однократные попытки так и не освоил на элементарном уровне персональный компьютер. Кличка этого начальника Марчело.
Анализ работы в период строительства дикого капитализма показал, что в подобной ситуации оказалось несколько известных автору руководителей, которые смогли продолжить работы в интересах космонавтики в совершенно антисанитарных условиях.
Конечно, радости от такого открытия никакого, а урок большой. Руководители эпохи СССР оказались более устойчи-выми к выживанию, так как многие из них еще в те времена без ущерба для себя и своих близких научились приспосабливаться. Но и их офисный планктон все чаще опускает ниже плинтуса.


Послесловие

Космонавтика, как направление деятельности, в России безнадежно гибнет. Как говорится, точка невозврата давно прой-дена. Несмотря на оптимистические заявления известного мене-джера военно-промышленного комплекса Рогозина возродить ее в рамках одного ведомства, как бы его ни перестраивали, без развития всех отраслей науки и техники есть блеф. Сегодня практически все и всех дурят относительно того, что мы можем что-то возродить на основе собственной элементной базы. Ее нет. А Сколково – это средство и способ открытого сбора достижений молодых и перекачка их достижений и молодых талантов в США, Германию, Японию и др. страны.
По мнению ведущих аналитиков мира нашей стране необ-ходимо столько людей, сколько смогут обеспечить газовые и нефтяные трубы, и еще контингент спецслужб для защиты пер-вых от отрицательного влияния либералов. Здесь демократия не нужна. Здесь должно работать безголосое быдло.
ООО «Альфа-М» в 2002 г. прекратило свое существование. На ее обломках создано ЗАО «Научно-технический центр “Аль-фа-М”». В России оно стало монополистом в области визуальных систем посадки вертолетов на корабли одиночного и группового базирования, а автор настоящей работы – одним из ее главных конструкторов. По наследству в «Альфу» перешла работа по дистанционной системе контроля ручного контура управления космического корабля «Союз-ТМА».
Открыто новое направление – создание интегрированных пультов управления стартовых командных пунктов и ряд других.
В «Альфе» трудятся бывшие сотрудники отделений 2 и 11 СОКБ, а в НИИАО к работе приступил четвертый начальник института.
Предыдущий успел в течение двух лет стать кандидатом, а затем и доктором технических наук. И это не единственный слу-чай невероятно быстрого вознесения к вершинам науки по раз-ным направлениям бывших военпредов и вообще военных. Са-мые передовые страны могут завидовать наличию в России огромного резерва «научных» кадров и «талантливых» менедже-ров среди бывших военных. «Благодаря» им мы решим задачу ДИП – догнать и перегнать, поставленную еще нашим дедом, прадедом или уже прапрадедом Иосифом Виссарионовичем.



Роль задвижки в пилотируемой космонавтике

Четверг, май, 21, 1998 г.
Пошла третья неделя, как была закрыта задвижка на трубе, по ко-торой вода поступала в НИИ Авиационного оборудования от Лет-но-исследовательского института им. М. М. Гро­мова (г. Жуковский Московской области). Это тот институт, где проводятся МАКСы. В ЛИИ за неуплату налогов и долги введено внешнее управление. Решается вопрос о его банкротстве.
Сначала по договоренности с одним из сотрудников энер-гомеханического отдела ЛИИ задвижка была чуть-чуть повернута в нужную сторону, и вода маленькой струйкой потекла в туалете на первом этаже у подъезда, где находится лаборатория, в которой отделение 2 – отделение систем отображения информации космических пилотируемых аппаратов – ведет испытания и сборку космической техники. Этой струйки было достаточно, чтобы смывать туалет и набирать воду для чайников и полива цветов.
Слесари ЛИИ периодически осматривали краны и если об-наруживали течь, то снова закрывали задвижку. И вот неделю назад в главном корпусе воду перекрыли окончательно. Началь-ник института издал приказ об отправке всех, кроме служб управления, в вынужденный отпуск с оплатой 2/3 от оклада. От-деление 2 возмутилось, так как это однозначно привело бы к срыву обязательств перед РКК «Энергия» по международной космической программе. Мы начали искать выход из создавше-гося положения.
В понедельник вышел главный конструктор, особенностью которого было умение решать бытовые вопросы. Но главной его особенностью было то, что что бы ни творилось на предприятии, в том числе и по его космическому направлению, он все равно уедет на дачу в Тырново (Рязанская область) сажать картошку. Так было и на этот раз. Во время встречи с ним замести-тель-начальник отделения 2 в резкой форме высказал свое неприятие отношения главного к обязательствам перед РКК «Энергия» и нагло (что бывает редко) предложил ему заняться туалетной проблемой, лифтом и внутренней связью, которые также были отключены, но уже по инициативе начальника ин-ститута. В целом работа в институте была парализована, но от-деление 2 единодушно приняло решение продолжать работу и подготовило приказ об отзыве из вынужденного отпуска практи-чески всех сотрудников трех космических отделений НИИАО – отделения 1, 2 и 11.
Главный проникся нашей озабоченностью и подключился к поиску решения. В частности, он, как опытный дачник, предло-жил проложить к туалету огородный шланг от корпуса, не от-ключенного от водопровода. Возбужденный значимостью соб-ственной идеи он позвал главного инженера и начальника отде-ления 2 и потребовал, чтобы они занялись реализацией его пред-ложения. Начальника отделения 2, то бишь меня, это вывело из себя.
–;Вы – заместитель руководителя института, у вас есть службы, вот их и подключайте к этой проблеме, а нам необходи-мо выполнять программу, так как это не только наша программа, это программа международная, и давайте отвечать все за нее, а не только мы. Институт накручивает накладные до 600%, а мы еще должны сами заниматься тем, за что платим. Это же абсурд, и вы это поддерживаете.
–;Это не моя, а абрамовская проблема.
–;Нет, это и ваша проблема. Для нас вы – руководитель, и решайте их с Абрамовым, а то получается, как хорошо, вы здесь, как плохо – вас нет.
–;Почему ты кричишь на меня? Кто тебе дал такое право?
–;Извините, а на кого мне кричать, как не на вас? На меня кричат и снизу, и сверху, а на кого мне? Где мне еще разряжать-ся? Тем более, что каждый раз мы оказываемся один на один с возникающими проблемами.
–;Я же предлагал, чтобы твой зам стал заместителем глав-ного инженера НИИАО, а ты отказался.
–;Вы же знаете, почему я отказался. Потому что его тут же съели бы и не поперхнулись. Его сразу заставили бы заниматься тем, что они сами не в состоянии были сделать в течение многих лет. Мы фактически уже взяли на себя всю ответственность за выполнение космических программ. И готовы управлять процес-сами, а не мыть туалеты. Мы хотим дело делать, которому по-святили всю свою жизнь и которое еще пользуется большим спросом.
Зашел Ю. Масловский, заместитель начальника отделения 2 и главный инженер СОКБ КТ. Мы договорились, что он будет при необходимости помогать, но не отвечать. Все внимание про-грамме.
В общем неплохая и простая идея главного конструктора привела в возбуждение службы главного инженера института, и они, службы, сделали все, чтобы ее похоронить.
Тогда у Главного возникла новая. Взять у эмчеэсовцев по-жарный бак, подкатить его к корпусу, опустить в него насос и качать воду в туалет. В МЧС ему отказали.
Главный не сдавался. Он нашел на территории бак на два кубометра, подъемный кран, прицеп. Организовал погрузку бака на прицеп и его доставку к корпусу. На утро следующего дня разбитый, грязный прицеп красовался рядом с подъездом, отде-ланным чуть ли не красным деревом. Службы начали атаку те-перь уже на эту идею.
Встретив главного инженера специализированного ОКБ космической техники, главный инженер НИИАО, сказал, что мы не тем занимаемся. Дескать, мы затыкаем маленькую дырку, а перед нами большая.
–;А в чем она?
–;Надо гнать директора.
–;Ну так и карты вам в руки. Мы поможем, но заниматься этим делом мы не можем. Мы наметили путь выхода из кризис-ной ситуации и будем ему следовать.
Во второй половине дня кто-то в очередной раз приоткрыл задвижку, и вода пошла маленькой струей, а мы продолжили работу.
Туалеты на пятом этаже не работали. Все стояки были за-биты.
На четвертом этаже почти в своем кабинете Абрамов встроил для себя и зарубежных гостей свой персональный уни-таз. А общественный туалет на этом же этаже на четыре или пять посадочных мест периодически заколачивали гвоздем. Наиболее нетерпеливые бегали в другой корпус или на первый этаж к туалету у лаборатории испытаний космической техники, за которым создателями космической техники по международной программе был организован контроль. Следить было трудно, так как нетерпеливых было много.

P.S. Все обязательства были выполнены в срок. На премию денег не было, но награды получили. Одному из создателей было присвоено звание заслуженного машиностроителя России. Разнарядки на звание заслуженного электронщика или электротехника, или заслуженного деятеля науки и техники не было.



Повесть об алкоголе и антиалкокампаниях

Известно, что в России антиалкогольные кампании прово-дились в 1918, 1929, 1958, 1972 и в 1985 годах. Чего они прино-сили больше, вреда или пользы, трудно сказать. Оценки проти-воречивы. С одной стороны, государство лишалось огромных доходов, а это сказывалось на всем. С другой – где-то повыша-лась средняя продолжительность жизни, а где-то – гибли люди от отравления.
Мне запомнились две последние кампании: 1972 и 1985 гг.
1972 г. – это год глобального дефицита спиртного и пива тоже. К пиву привыкли. Особенно к разливному. В г. Жуковском, где проводятся авиационные междусобойчики под названием МАКС, водка выдавалась по талонам. Пива не найти, а его так хотелось. Особенно после возвращения с Байконура одним, после испытаний в Ахтубе другим, после испытаний в ЛИИ третьим – надо было снимать стрессы. А их было предостаточно. Не справишься со стрессом – будешь отстранен от важного дела. А отстранение от него – это фактор, существенно влияющий на бюджет семьи. Семья может не простить. На Байконуре пили, как правило, «Кровавую Мэри». Это полстакана томатного сока снизу и полстакана спирта сверху. Вливать в стакан и то, и другое необходимо очень осторожно, чтобы составные части не перемешались. Выпиваешь спирт и тут же без остановки запиваешь его соком.
Добыть первую часть – томатный сок – не составляло труда. Она продавалась в местном «супермаркете» местного разлива в трехлитровых банках. Не надо было везти с собой из дома, как колбасу или сало. Из закусок – черный хлеб плюс горчица с солью. Соль и горчицу несли из столовой.
Ко второй части требовался научный подход. Не каждый мог исполнить роль добытчика. Спирт выдавался на производ-ственные нужды. Спирт хороший. Ректификат. В космонавтике иной не допускался. Иногда те, кто был ближе к системе под-держки космонавтов, доставали медицинский. Узнал недавно, что ректификат – «водно-спиртовая смесь в особой точке азеотропы». И сразу зауважал себя и своих друзей по командировкам. А то как-то стыдился своего прошлого: пил спирт, а не «Hennessy» или в худшем случае «Наполеон», а оказывается, спирт – «смесь в особой точке».
Начальству настоящее спиртное доставлялось с материка самолетом, на котором оно прилетало. Оно, начальство, выпива-ло свою норму в спецстоловой, или, как говорили, в генераль-ской. Это за стенкой или сбоку от народной. Тогда все делилось на народное и генеральское. Привозить с собой спирт нельзя. Доставали на месте.
Всех рецептов, как это делалось, не знаю, но мы действова-ли по науке. В те времена, как правило, в экспедиции каждого главного конструктора включались представители заказчика – военпреды. Политработников брали только для ознакомления и променажа, если были уверены в благополучном исходе коман-дировки. Нас сопровождал талантливый военпред Валера – участник многочисленных испытаний ракетно-космической тех-ники, знаток литературы, истории культуры и многого другого. Любимец женщин. В экспедиции он оказался наиболее способ-ным научным работником. И ему – только ему – была доверена важнейшая работа: обоснование необходимого и достаточного количества спирта для обслуживания приборов и специалистов, обслуживающих их. Он, по моим сведениям, был первым, кто корректировал эксплуатационную документацию в зависимости от места пребывания ее разработчиков. Так им была научно обоснована необходимость очистки индикатора местоположения ИМП (а в дальнейшем – индикатора навигационного космиче-ского ИНК, по народному – глобуса), который устанавливался на приборной доске спускаемого аппарата, методом трехкратного окунания в спирт. Каждое окунание – это пять литров. Итого 15 литров. К этому добавлялись некоторые другие мелкие расходы. Получалось 25 литров вместо 350 грамм по инструкции. Если привести к общей единице измерения, то оказывается, что коэффициент эффективности изобретения не менее 62,5555. Округляем по законам арифметики и получаем ого-го. Капиталистам такой результат не доступен.
Подписав обоснование у главного конструктора системы, необходимо было выполнить еще два этапа: 1) утвердить обоснование у руководителя испытаний ракет-но-космического комплекса и 2) с достоинством получить положенное.
Этап 1. Утверждение.
Сначала необходимо найти местонахождение руководителя испытаний. Человек он весьма занятой. Если нашел, то считай, что процесс пошел. Руководитель время на чтение обоснования не тратил. Он задавал вопрос:
–;Сколько?
–;Пять.
–;Я спрашиваю, сколько спирта требуете, а не сколько лю-дей у вас.
–;Двадцать пять.
–;Много. Хватит пятнадцати.
Сделав опечаленный вид, наш человек брал в экспедиции канистру, загружал ее в рюкзак, если был, или в мешок, если доставал его в магазине, и шел получать. В этот момент главное – пройти незамеченным и избежать встречи с добровольными бескорыстными помощниками не столько по дороге туда, сколько по дороге обратно. Если такое все же произойдет, то последуют незапланированные расходы, а далее – отчет перед основным составом экспедиции. На сходке они могут обвинить в злоупотреблении служебным положением.
Описанная сложность получения доступа к главным поли-гонным ресурсам помогла нам сохранять человеческий ресурс в течение многих лет. Но со временем, когда в распоряжении нашей экспедиции был комфортабельный коттедж, начались сбои в этой системе обеспечения жизнедеятельности. Появились жертвы. Жизнь вынуждала нас к отчаянной борьбе с алкоголиз-мом и к борьбе за жизнь его приверженцев. Но оказалось, что бороться с народными привычками – очень сложная задача. Тем более, когда сама борьба сопровождалась кайфом.
Разве не кайф, когда на свадьбах своих детей пили водку (самогон, брагу, спирт и другие напитки) из чайников или из самоваров?
Разве не кайф, когда, чтобы соседи не заложили, приходи-лось ехать на природу и там, иногда в суровых условиях, отме-чать чей-либо день рождения?
Разве не кайф, когда едешь из Жуковского в Удельную с бидоном для молока, чтобы там, в заводской столовой для про-летариата авиаремонтного завода, купить разливного «Жигулев-ского» пива? В те времена «Жигулевское» было прекрасным напитком. Конечно, не для любого желудка, но от такого пива у пролетариата и интеллигенции никогда не болела голова. Оно было настоящим, без каких-либо добавок.
Разве не кайф, когда с бывшим командиром авиационного полка и действующим первым секретарем парткома крупного предприятия электронной промышленности мы с трехлитровыми банками или опять-таки с бидонами для молока отправлялись в Ильинку, если молва доносила, что в известное место у платформы доставлена очередная тайная бочка хорошего недорогого молдавского вина? Это вино – не наш подмосковный недоношенный портвейн, от которого у винночувствительных людей не всегда все было в порядке.
Особый кайф был у тех, кто самостоятельно варил самогон. Передовая часть народонаселения делала это мастерски: двойная или тройная перегонка, обработка молоком, марганцем, добавление специй и т. д. Бывшие военные и их жены делали это блестяще. Напитки, приготовленные моим тестем, тоже бывшим командиром полка, отличались великолепным ароматом, мягкостью.
Однажды, когда мы всей командой отправились на дачу, у тестя при выходе из автобуса на станции Отдых из авоськи вы-валилась и разбилась двухлитровая бутылка со священным напитком. Напиток разлился по асфальту. В воздухе мгновенно установился чудный аромат. Вокруг собрался народ. Многие начали искренне выражать соболезнования, а нам пришлось быстрее уходить, чтобы ненароком не встретиться с представи-телем силовых структур.
Самогоноварение становилось частью общей культуры. Интересно, что те, кто был чуть богаче, самогон варил в скороварках. Говорят, что ее проектировал видный конструктор ракетно-космической корпорации «Энергия» с учетом требований техники и технологии самогоноварения.
Скороварка походила скорее на специальный аппарат. Это тяжелая кастрюля с мощной крышкой и специальной системой герметизации. Такая система применялась для закрытия изнутри люка спускаемого аппарата. Она, кастрюля, была способна вы-держивать огромные давления – имелся особой конструкции клапан, который открывался при определенном давлении. Почти такой же клапан был у крышки люка спускаемого аппарата. В описываемом процессе пипка клапана использовалась по ос-новному назначению: к нему пристраивалась система охлажде-ния, из которой лилась горячая струйка вожделенного напитка. Что и как охлаждалось в этой системе, объяснять не надо.
Борясь с самогоноварением, государство тем не менее не забывало о своих интересах, поставляя из поднадзорных стран всякого рода дешевки. Особое место в этот период занимало ал-жирское вино «Солнцедар». Это – предмет двойного назначения: для внутреннего и для внешнего потребления. Для внутреннего потребления – это настоящая отрава. Медики говорили, что пи-щевод окрашивался в красный долго не изменяющийся цвет. В варианте внешнего потребления «Солнцедар» мог использо-ваться для покраски заборов. Заборы красили, как правило, вдоль трасс, по которым чиновники ездили на дачи.
Друзья в Новороссийске объясняли, что вино из Алжира доставляется танкерами из-под нефти. Не сразу после слива нефти, а после их промывки. Дальше оно переливалось в так же промытые цистерны из-под нефти. Затем все это развозилось по бескрайним просторам нашей необъятной родины.
К чести Новороссийска следует сказать, что по российским железным дорогам из примыкающего к нему Абрау-Дюрсо пере-возились в бочках великолепные марочные вина. Вот только не всегда оно приходило в первоначальном виде. Я это проверил сам и со своими друзьями.
Самые хорошие вина в те времена, как казалось нам, про-давались в Москве в Столешниковом переулке. На юбилеи мы старались покупать вина именно там. Вкус некоторых знал хо-рошо. Когда впервые вкусил вино, взятое непосредственно с за-вода, понял, что то, что нам продают в Москве, и это – разные продукты. Тогда я попробовал такие же вина, но купленные в Краснодаре. Они были лучше, чем в Москве, но хуже, чем с за-вода. Это явление заинтриговало. Пришлось провести незапла-нированное и до настоящего времени никем не зарегистрирован-ное специальное исследование. Выяснилось, что в процессе до-ставки вино может неоднократно подвергаться промежуточной обработке.
Технология примерно такая. На сортировочных станциях наши умельцы сбивают обруч на какой-нибудь бочке, сверлят дырку, отсасывают из бочки немного, например, ведро вина, за-бивают заранее приготовленный кляп в просверленную дырку, тщательно его зашкуривают под якобы природный сучок и воз-вращают обруч на место. Таких станций на пути следования ва-гона несколько. Сколько добра переходит в собственность народа, статорганы не знают.
После прибытия на конечный пункт, например, на подмос-ковную базу, на которой производится разлив вина по бутылкам, те бочки, в которых имеет место слив, обнаруживаются по весу. Общее количество доставленных бочек известно. Следовательно, будет известно количество бутылок разлитого из этих бочек вина. Понятно, что это будут разные числа. Что делать приемщикам бочек? Тягаться с железной дорогой, наверное, себе дороже. Ничего никому не докажешь. Тягаться с государством – удовольствия никакого. Вместе с тем решение простое: долить чего-то. Говорили, что для этого в местных совхозах полуподпольно делали портвейны из фруктов. Называлось это бормотухой. Сады в те времена были повсюду. Фруктов было более чем достаточно. Яблоки собирали и взбраживали в цистернах. Далее подвергали кое-какой обработке и часть полученной жидкости разливали и продавали как портвейны местного значения, часть поставляли на базы. Этот-то портвейн и заливали, все перемешивали, разливали, затаривали, развозили по точкам и продавали по ценам марочно-го вина. В нарушении этого процесса никто не был заинтересо-ван, так как подчинялся он законам природы, а идти против при-роды с вилами бессмысленно.
В борьбе с алкоголем бывали особые периоды. Это – время уборки, когда спиртное запрещалось продавать в сельской мест-ности. На целине самогонку гнать было не из чего. В этот период особым спросом пользовался тройной одеколон. В разного рода поселения его доставляли ящиками. Внешним признаком начала «сухого» закона, то есть начала уборки урожая, был крутой запах одеколона у магазинов. Там пили и исторгали из желудков выпитое.
В 1985 году начался новый период борьбы с алкоголем и алкоголиками. Государство поняло, что народ вымирает. Было принято постановление партии и правительства о начале новой кампании. Она началась сверху и разворачивалась, как военная операция. Народ прислушался и ответил по-своему – собраниями и решениями. Вот одно из них.
Решение общего собрания лаборатории №;21 специализи-рованного ОКБ космической техники от 27.06.1985 г.
Заслушав и обсудив сообщение начальника лаборатории о решении партийного собрания отделения по вопросу борьбы с алкоголизмом, собрание отмечает, что в г. Жуковском по-прежнему в любое время суток встречаются изрядно выпив-шие молодые люди. В лесопарковой зоне города по-прежнему распиваются спиртные напитки, нередки драки.
Все эти факты говорят о том, что меры, которые принима-ются по борьбе с алкоголизмом, недостаточны.
Учитывая, что борьба с алкоголизмом должна быть всена-родной, общее собрание постановляет:
1. Обратиться к 27-му съезду КПСС с просьбой принять решение по введению в стране «сухого» закона.
Голосовали: из 33 человек за – 26, воздержались –7.
2. Обратиться в горком партии, рассмотреть и принять эф-фективные меры по усилению роли народной дружины по борьбе с алкоголизмом в городе. В частности, рекомендовать взятие под контроль дружинников не только улиц и многолюдных мест, но и дворы, где в настоящее время созданы благоприятные условия для распития спиртных напитков.
Голосовали: единогласно.
3. Просить горсовет ввести полный запрет на продажу спиртных напитков в магазине на улице Кирова, который нахо-дится вблизи детских садов, техникума и лет-но-исследовательского института.
Голосовали: за – 32, против – 1.
4. С целью усиления роли общественности в борьбе с алко-голизмом рекомендовать каждому сотруднику лаборатории при-нять участие в рейдах дружинников по городу: мужчинам – 1 раз в квартал, женщинам – 1 раз в полугодие.
Голосовали: за – 27, против – 6.
5. Обратиться к подразделениям отделения поддержать инициативу лаборатории по п. 4 настоящего решения.
Голосовали: за – 30, против – 3.
6. Рекомендовать каждому сотруднику усилить пропаганду и принять практические шаги в семьях по исключению распития спиртных напитков при праздновании дней рождения детей до их совершеннолетия.
Голосовали: за – 25; против – 8.
7. Рекомендовать всем сотрудникам проведение разъ­яснительной работы среди родственников, особенно прожи-вающих в сельских районах, о пагубной роли алкоголизма, привлекая для этой цели материалы лекций т. Углова и материалы СМИ.
Голосовали: за – 30, против – 3.
Профорг лаб.№;21
Парторг лаб.№;21
Нач. лаб.№;21. п/п

Но кампания 1985 года имела существенные отличия от всех предыдущих. Охват народонаселения борьбой оценивали по количеству вступивших в Общество трезвости. Вступивших регистрировали, им выдавали удостоверения.
Пример показывали руководители предприятий, члены парткомов, профкомов и других общественных организаций. В свою очередь их работа оценивалась по количеству (в процен-тах) вовлеченных сотрудников их подразделений. Так было и на описываемом предприятии. Первыми в общество вступили начальник НИИАО – бывший начальник военного института, генерал-майор, затем секретарь парткома и его зам по идеологии. Все они пили хорошо, но страна требовала, и им пришлось подчиниться.
Они в свою очередь призывали других к вступлению в Об-щество. Процесс этот шел тяжело. Порой некоторые из призы-вающих не выдерживали от безысходности и уже не скрытно, а в открытую возвращались на путь, с которого они были принудительно удалены.
Но начатое дело тем не завершалось.
Подвыпивших мужчин ловили на улицах. Почему-то это были, как правило, пенсионеры. Как гражданские, так и военные. Может быть, были и другие, но мне запомнилась именно эта категория людей.
Первым из нашего НИИ на станции Отдых в руки милици-онеров попался Владимир Николаевич Эльскнин. Инвалид. Хро-мал очень заметно.
Владимир Николаевич возвращался домой после встречи с друзьями в г. Раменское. После встречи с милиционерами в партком НИИ пришло письмо с требованием разобраться. Тре-бования к членам партии были суровыми. Могли исключить из рядов КПСС. Это очень тяжелая травма для любого члена пар-тии. Это конец любой карьере.
Члены парткома, имевшие удостоверения членов Общества трезвости, были непоколебимы: исключить из партии. Удостове-рений не было у двоих. У автора и у Глеба Николаевича. И тот, и другой не считали возможным отказывать себе в удовольствии по праздникам выпить хорошего вина или свежего пива в жаркую погоду, или самогонки тестя. Оба были, как им казалось, людьми принципиальными. Присоединяться к лицемерам не собирались. Они-то и выступили с категорическим возражением, предлагая ограничиться по крайней мере выговором – не за то, что выпил, а за то, что попался. С нашим предложением согласились при условии, что мы дадим гарантию, что у провинившегося это будет последний раз. Естественно, оба мы такую гарантию дали. Решение было направлено в горком партии. Там все повторилось в том же духе: члены горкома партии согласились с нашей гарантией и выговором.
В моей жизни это был первый, но не последний случай публичного взятия на грудь ответственности за отказ другого человека от удовольствия. Никакого угощения в связи с этим событием не последовало. Это подчеркнуло бескорыстность нашего поступка.
Второй случай разборки случился с хорошим человеком из военной приемки. Его остановили на мосту дружинники г. Раменское, когда тот возвращался электричкой с дня рождения кого-то из своих детей. При этом его еще и избили, якобы за оказание сопротивления «представителям власти». Последовал тот же процесс, те же гарантии и все остальное.
Но государство начало ощущать трудности, и все возврати-лось на круги своя, причем с большими потерями, по крайней мере для меня: исчезли недорогие хорошие вина в том числе и на моей родной Кубани. Вино из бочек, за которым мы любили ходить в центр станицы Новотитаровской, было уже не тем – оно стало ближе к портвейнам из известных цистерн Подмосковья. Долго восстанавливались на Кубани виноградники во дворах и, соответственно, домашние вина, которые умело делали мои брат и сестра. Брат был профессиональным виноградарем и садоводом, ученым. Закваска у него была настоящая: из лабораторий факультета виноделия и виноградарства известного кубанского института. Наши московские родственники по линии жены с большим удовольствием отдыхали у моих родителей на Кубани.
Выводы.
Если с чем-то борешься, то борись с чистыми руками и по-мыслами. Борьба не должна быть кампанией. Кампании бывают у военных. Они или успешны, или проваливаются.
Народ спаивают верхи, а борьбу почему-то начинают с ни-зами.

Вклад моего брата в антиалкогольную кампанию

Мой двоюродный брат – профессиональный сварщик в агрессивных средах. Работал он в Новороссийском порту. Таких сварщиков никогда не бывает много. Его, одного из немногих, приглашали на ликвидацию прорывов в трубопроводах винного завода в Абрау-Дюрсо. Как он говорил, чаны эти – святое место. Доступ к ним имеет только главный технолог. Для сварщиков делалось исключение.
В качестве поощрения он мог воспользоваться своим поло-жением и взять с собой немного первородного вина. Официально это запрещалось, но ему как элите можно. Но тоже неофициально.
С любого предприятия народ мог всегда что-то унести. Несли и с этого завода. Раньше выносили вино в грелках. Грелки подвешивали к животу над святым для мужчин и для женщин местом. Этот прием был раскрыт вахтерами-женщинами – на проходной они тычком безошибочно обнаруживали наличие грелки. Что делали с обнаруженным вином в грелке, никто не рассказывал. Выливали, возвращали, экспроприировали в пользу охраны или делились – неизвестно.
С появлением полиэтиленовых трубок перешли на шланги из этих трубок. В производстве такие трубки широко используются для изготовления электрожгутов. Заполненные вином они назывались рулетками. Одна рулетка – это один литр вина. Двойная – два. Тройная – три. О б;льших размерах ничего не известно. Заполненный вином шланг оборачивался вокруг талии и защищался поясом от штанов. Обнаружить это прежними методами сложно. А новые автору неизвестны.
Брат приносил вино домой и разливал в стеклянную посуду. Мой дядя, его отец, был железнодорожником. Работа тяжелая. Сплошные стрессы. Как было описано выше, стресс снимали спиртным. Люди втягивались в эту систему. Если стрессов было много, то здоровье начинало портиться. Так вот, дяде настолько понравилось вино, что водку он бросил навсегда. Перейдя на вино из первых рук, он расцвел – вина Абрау-Дюрсо отличаются мягкостью и тонкостью.
Это было более тридцати лет назад. До перестройки. Дядя, к сожалению, все равно умер. Брат давно не работает и не пьет даже лучшие вина – у него страшные головные боли. Все началось после несчастного случая, который произошел с ним при ликвидации большой аварии на газовой магистрали. Врачи ничем не могут помочь.

Еще одна байка от Абрау-Дюрсо, рассказанная в те же вре-мена. Но, может быть, и сейчас там так же.
Если проезжая по трассе из Краснодара через Крым­скую поворот на Абрау-Дюрсо, видишь людей с канистрами, поворачивай немедленно на Абрау-Дюрсо – там произошел прорыв трубопровода, и вино ручьем вытекает из под забора. Там его и черпают. Бояться заражения не стоит: рабочие регулярно и очень добросовестно чистят сток. Его состояние отвечает всем требованиям сангигиены.



Как бросить курить.
Методика

В школе и на первом курсе института я не курил. Но запах настоящего табака мне нравился с детства. На Кубани табак вы-ращивался в большом количестве. Это были целые плантации. Рядом устанавливались длинные навесы. Листья созревали по-степенно, снизу вверх. По мере созревания их обрывали и под-вешивали под навесом.
Сажал табак и наш отец. В домашних условиях, когда ли-стья завяливались, их скручивали в жгутики и затем нарезали тонкими слоями, перемешивали и ставили на просушку. Мне очень нравился этот процесс и запах табака. Такой запах может быть только у настоящих сигар. Очевидно, по этой причине я просто терпеть не мог дешевых сигарет типа «Прима», которые в то время продавались.
Не курил я и на первом курсе института. Все началось на целине, когда меня отправили копнильщиком на комбайн. Загонка наша была самой дальней. Вставать приходилось, когда на кухне еще никого не было. Я выпивал стакан холодного чая и уезжал на машине. Завтрак кто-то из наших привозил обычно к обеду. Есть хотелось всё время. Сначала я научился утолять голод, жуя зерно. Потом это перестало помогать.
Ребята говорили, что курево забивает чувство голода. Я начал пробовать. Мне давали махорку, я научился крутить са-мокрутку. Говорили, что самокрутки хороши, если использовать газеты. После первой же затяжки начинала кружиться голова. Я словно балдел. Махорка, как оказалось, была одна из наиболее крепких – бийская. Её давали солдатам, но тракторист где-то доставал. Постепенно начал привыкать. Есть действительно переставало хотеться.
Так я втянулся и стал заядлым курильщиком. Стаж почти 25 лет. Курил, как правило, «Беломор» или очень дешёвые сигареты. Когда же начал зарабатывать нормально, перешёл к хорошим сигаретам и на трубку. Трубку набивал табаком «Золотое руно» или «Капитанский». Эти табаки ароматны. Когда я курил трубку, собирался народ и с удовольствием вдыхал этот аромат.
Но постепенно после курения становилось все хуже и хуже. Постоянно болела голова. Решил бросать. Бросал много раз, но эти «броски» дня через два-три, самое большее через пять, заканчивались пешим ходом.
Но вот однажды, встав рано, я поехал в гараж. В автобусе был я один. Встал сзади. На очередной остановке в салон вошёл один из наших видных ведущих инженеров от военного предста-вительства. И о, ужас! Он стоял впереди, а я, стоя сзади, чувствовал страшную вонь – вонь перегара: Валера возвращался с какой-то попойки. Курил он тоже «Беломор». Я подумал: «Неужели я бываю таким же вонючим?» Мне стало противно. В этот день я не курил до вечера.
В тот же день я возвращался из гаража в час пик. Салон автобуса был набит пассажирами. Сзади ко мне была прижата молодая особа с хорошо ощутимыми даже спиной грудями. У меня же вместо повышения пульса от приятной близости к женским прелестям начался спазм от такого же запаха, какой был у Валеры. И я вновь подумал, как и в первый раз: «Неужели и я такой же «пахучий», как эта женщина?»
Всё. Этих ощущений мне оказалось достаточно, чтобы бро-сить курить навсегда и держаться на расстоянии от курящих женщин, особенно красивых.
В принципе, было нелегко. Так, мой путь на работу лежал через лес – если кто-то только что прошёл впереди, куря «Бело-мор», я уходил в сторону. Меня тошнило от его запаха. Если же кто-то из впереди идущих курил хорошие сигареты или, не дай бог, трубку, я пристраивался сзади и кайфовал.
На работе я табак не выбросил. Коллеги часто заходили ко мне в кабинет, набивали трубки или крутили самокрутки с моим табаком и шли в курилку. Из лабораторий выходили женщины и говорили, что это я закурил.
Но все было иначе. После данного «бросания» я ни разу не только не закурил, но и не делал попыток к этому. Даже мысли не было.
Но от хорошего табака по-прежнему могу «балдеть». Наверное, так «балдеют» от наркотиков. Но что такое наркотики, я не знаю.
На основании представленного опыта предлагается следу-ющая методика ухода от курева.
1. Перейти на паршивые сигареты сроком на один день.
2. Напоить вечером приятеля и дать ему покурить такую же паршивую сигарету.
3. На следующее утро, до того, как приятель похмелится, организовать с ним случайную встречу один на один.
4. Глубоко вдохнуть. Если не стало плохо, переходить к следующему этапу.
5. Каким-либо способом уговорить знакомую покурить названную вами сигарету.
6. Приблизиться к ней в желании поцеловать. Если при приближении вам станет дурно, можно утверждать, что вы больше курить не будете. Если нет, надо постараться воспроизвести ситуацию, аналогичную той, в которой оказался я.
Разрешается неограниченное распространение данной ме-тодики со ссылкой на ее автора.



О С. Г. Даревском, К. Е. Тихонравове, Ж. А. Вильфе, коллегах и о себе

Сергей Даревский – главный конструктор пультов космонавтов и тренажеров для подготовки космонавтов

Из анкеты, заполненной С. Г. Даревским:
1. Ф.И.О – Даревский Сергей Григорьевич.
2. Год, дата и место рождения – 23 мая 1920 года г. Москва.
3. Окончил Московский авиационный институт, по специ-альности «Оборудование самолетов» в августе 1943 г.
4. Кандидат технических наук (декабрь 1953 г.), старший науч-ный сотрудник (январь 1955 г.), академик Международной Академии информатизации (март 1993 г.), почетный академик Академии космо-навтики (февраль 1994 г.).
5. Награды и звания:
лауреат Ленинской премии за подготовку и обеспечение полета и выхода в космос А. А. Леонова и П. И. Беляева (апрель 1966 г.);
награжден медалями «За оборону Москвы» (май 1944 г.); «За доблестный труд в Великой отечественной войне 1941-1945 гг.» (июнь 1945 г.); другими медалями в связи с участием в Ве-ликой отечественной войне; Орденом Ленина (июнь 1961 г.) за подготовку и осуществление запуска Ю. А. Гагарина и орденом Октябрьской революции (апрель 1971 г.); медалями Академии наук СССР и Российской Федерации, медалями Федерации кос-монавтики за непосредственное участие в подготовке и осу-ществлении космических полетов, медалями и дипломами ВДНХ СССР); «Ветеран труда» (август 1985 г.);
6. Этапы служебного роста:
техник-инженер – ст.инженер,
ведущий инженер,
начальник лаборатории,
начальник комплекса филиала ЛИИ,
Главный конструктор,
начальник и главный конструктор СОКБ ЛИИ (специа-лизированное опытно-конст–рукторское бюро Лет-но-исследовательского института) до 1975 г.,
Ученый секретарь Межведомственного Коорди-на­ционного совета по средствам отображения информации,
председатель московского областного управления Науч-но-технического общества приборостроения,
директор информационно-издательского предприятия «Информатизация»,
зам. главного редактора теоретического и науч-но-практического журнала «Проблемы информатизации (орган РАН и Министерства науки и технологии РФ),
вице-президент отделения Радиоэлектроника и информа-тика Международной академии информатизации.
7. Имеет более 60-ти печатных трудов и изобретений.

Далее кратко.
С. Г. Даревский впервые в мировой практике обосновал и реализовал комплексный подход к созданию, отработке, изготовлению и поставке систем отображения информации сложных систем под единым научно-техническим и организационным руководством. Системы отображения информации СОИ как средство обеспечения деятельности человека в большой системе стали объектом проектирования.
Под руководством С. Г. Даревского и при его непосред-ственном участии выполнены следующие основные работы:
созданы системы отображения информации для пилоти-руемых кораблей ПК «Восток», «Выход», «Восход», «Зонд», «Н1-Л3», 3КВ№;6, «Союз-7К», «Союз-А8», «Союз-М», «Союз-Т» и станций «Салют» и «Алмаз»;
проведен комплекс организационно-технических меро-приятий по созданию систем отображения информации для воз-душно-космического самолета ВКС «Буран»;
разработаны технические предложения по СОИ и изго-товлены действующие макеты оригинальных пультов управления некоторыми видами спецтехники космического аппарата 7К-ВИ;
разработаны технические предложения по СОИ изделия «Спираль»;
созданы тренажеры для подготовки космонавтов по про-граммам «Восток», «Выход», «Восход», «Зонд», «Н1-Л3», «Ал-маз», «Союз»;
на основе новейших по тем временам технологий и научных достижений создана экспериментальная СОИ в обеспе-чение межпланетных полетов, в том числе на Марс;
создана и введена в эксплуатацию в Институте меди-ко-биологических проблем (ИМБП) уникальная система управ-ления наземного экспериментального комплекса;
на примере самолета МИГ-23 показана не только целесо-образность, но и необходимость перехода к единым СОИ и но-вым принципам их построения в авиации;
созданы основы производственной и экспериментальной базы СОКБ ЛИИ в г. Жуковском и на космодроме Байконур;
для руководства страны создан пульт правительственной связи с космонавтами;
образована большая кооперация НИИ и ОКБ, заводов, академических институтов и вузов страны по обеспечению научной поддержки пилотируемых космических программ в ча-сти средств систем отображения и тренажеров;
в условиях глобальной секретности обеспечена пропа-ганда достижений пилотируемой космонавтики в интересах всех отраслей народного хозяйства: многократное участие в выставках на ВДНХ, организация конференций научно-технического общества приборостроителей, участие в международных конгрессах и симпозиумах и др.

В СССР при его активном участии было создано новое научное направление «Прикладная эргономика», решение проблем которого организационно было обеспечено секцией прикладных проблем (СПП) АН СССР при поддержке президента Академии наук СССР Б. Н. Петрова. К решению проблем эргономики в интересах практически всех отраслей были привлечены: Институт психологии и Институт физиологии им. Павлова АН СССР, военно-инженерные академии им. Жуковского (Москва) и Можайского (Ленинград), Институт медико-биологических проблем, Государственный научно-исследовательский институт авиационной и космической медицины, МГУ (факультет психологии и биофак), Уфимский авиационный институт, МАИ, МЭИ, МВТУ, Казанский авиационный институт, Ленинградский политехнический институт, Институт психологии АН УССР, Институт кибернетики АН Грузии, Ульяновский политехнический институт, Белорусский государственный университет, Московский институт железнодорожного транспорта и др.

Как отметил сам С. Г. Даревский, приказом министра авиа-ционной промышленности он был переведен на работу в Лет-но-исследовательский институт (ЛИИ), расположенный в г. Жу-ковском Московской области.
Примерно через год в соответствии с приказом министра авиационной промышленности возглавляемой им лаборатории было поручено создать так называемую «стандартную кабину» для самолетов. Идея создания такой кабины была доложена С. Г. Даревским на одной из закрытых выставок. На докладе во главе с министром авиационной промышленности П. В. Дементьевым присутствовали все генеральные конструкторы самолетов и вер-толетов: А. Н. Туполев, А. И. Микоян, П. О. Сухой, М. Л. Миль, Н. И. Ка–мов и др., а также специалисты военно-воздушных сил.
С. Г Даревский вспоминал, что после доклада А. Н. Туполев резко высказался против его предложений, заявив, что приборные доски – это дело самолетчиков, и что он занимается не своим делом.
После этого все встали и ушли, остался только гене-рал-майор М. Н. Мишук, председатель научно-технического ко-митета ВВС, который сказал, что в авиации очень сильны тради-ции, и новые идеи принимаются с большим трудом, и предложил реализовать высказанные идеи там, где таких традиций нет, а именно: при создании кабины первого пилотируемого космического корабля.
М. Н. Мишук рассказал С. П. Королеву о предложениях С. Г. Даревского и посоветовал связаться с ним.
В ОКБ Королева идеи единой системы отображения оказа-лись востребованными, и при непосредственном участии проек-тировщиков кабины корабля «Восток» (К. Д. Бушуева, К. М. Тихонравова, К. П. Феоктистова, В. В. Молодцова, О. Г. Макарова) эти идеи впервые были реализованы в системе отображения информации первого пилотируемого корабля – корабля «Восток».
Сейчас мы легко говорим, что идеи были реализованы. На деле же путь реализации был тернистым. Дело в том, как вспоминал С. Г. Даревский, что создание системы «Пульт пило-та» для космического корабля «Восток» осуществлялось в Лет-но-исследовательском институте, и предназначалась эта система для летных исследований, а не для реального корабля.
Руководство института обвинило Даревского в авантюриз-ме. По требованию ряда партийных лидеров и некоторых из-вестных в авиационной промышленности видных ученых ЛИИ против него было возбуждено партийное дело «Об авантюризме в работе».
Даревскому был объявлен партийный выговор за авантю-ризм, и дело могло закончиться увольнением. Тогда, как он го-ворит, по совету О. Г. Макарова он обратился к С. П. Королеву.
Королев принял его в своем кабинете и в конце беседы по-рекомендовал работу продолжить и пообещал приехать к нему.
Следует отметить, что С. Г. Даревский получал поддержку не только С. П. Королева, но и в военно-промышленной комис-сии, и в аппарате ЦК КПСС.
Большую роль в том, что С. Г. Даревского не исключили из партии и дали ему возможность работать в интересах космонав-тики, сыграл инспектор ЦК КПСС по кадрам в авиационной промышленности Е. М. Жмулин.
Евгений Михайлович Жмулин внес большой вклад в разра-ботку методов испытаний авиационной техники. Он был видным ученым ЛИИ, назначался парторгом ЦК в ЛИИ. После работы в аппарате ЦК КПСС он был назначен начальником филиала ЦАГИ.
Е. М. Жмулин – родной дядя моей жены Людмилы Викто-ровны (девичья фамилия – Жмулина). Когда в 1977 г. над С. Г. Даревским нависла угроза снятия с должности начальника – главного конструктора СОКБ ЛИИ за дела, которые совершают не только простые смертные, но и президенты, и депутаты всяких дум, и за которые теперь не только не лишают должностей, но почти поощряют, я неоднократно обращался к Жмулину с просьбой поговорить с Сергеем Григорьевичем. Но, к сожалению, он до последнего дня не верил, что С. Г. Даревского могут лишить должности. Очевидно, я не смог донести до него сложность ситуации, в которой оказался Сергей Григорьевич, партийная организация СОКБ ЛИИ и горком партии г. Жуковского: после неосторожного заявления Даревского на партийном собрании СОКБ министр авиационной промышленности заявил, что если партийное собрание не в состоянии дать оценку поступку С. Г. Даревского, то он решит этот вопрос сам и немедленно. И издал приказ о снятии его с должности начальника и главного конструктора СОКБ ЛИИ.
Но возвратимся к главным делам С. Г. Даревского.
Для отработки пульта космонавтов был создан моделиру-ющий стенд, который с легкой руки Н. П. Каманина и при под-держке С. П. Королева был в филиале ЛИИ превращен в трена-жер. На этом тренажере прошла подготовку первая группа кос-монавтов. По предложению начальника ЛИИ Н. С. Строева главным методистом был назначен Герой Советского Союза за-служенный летчик-испытатель Марк Лазаревич Галлай.
Относительно М. Л. Галлая следует сказать о некоторых недоразумениях, возникших при оценке его роли в создании тре-нажера для подготовки космонавтов первого набора.
Даревский вспоминал: «Надо сказать, что я не хотел допус-кать М. Л. Галлая к тренажеру, и первые тренировки мы прово-дили сами; их проводил ведущий инженер по моделирующему стенду Э. Д. Кулагин. Но меня вызвал начальник Института и сказал: «Неужели вы не понимаете, что Королеву небезразлично, кто будет готовить к полету первых советских космонавтов – какой-то Даревский или?..»
К сожалению, он оказался прав: Королеву назначение Гал-лая понравилось».
В результате в некоторых источниках решающая роль в со-здании тренажера космонавтов приписывается М. Л Галлаю, а не коллективу С. Г. Даревского и ему лично. Это не совсем верно. Одно дело – «бренд» Галлай для Сергея Павловича и аппарата ЦК КПСС и правительства, а другое – оценка роли коллектива и его руководителя.
Я считаю, что Марк Лазаревич понимал свою роль – роль ответственного за методическое обеспечение подготовки космо-навтов. Тренажер для него – это одно из немногих средств обес-печения этой подготовки. Кроме этого, он не тот человек, кото-рый мог присвоить чужое. Он – человек более чем самодоста-точный.
Понимал он также ту настороженность, с какой главные конструкторы, обеспечивающие создание технических средств обеспечения деятельности космонавтов, относились к методистам. Для космонавтов методисты становились главными. Их замечали. С ними советовались и космонавты, и руководители пилотируемых программ. Советовались – и не только – с ними и специалисты коллектива, которым руководил С. Г. Даревский. При активном участии Марка Лазаревича проводились исследования в ЛИИ по системам ручного сближения и посадки аппаратов на Луну.
Бывая на космодроме при подготовке космического аппа-рата к пуску, я имел возможность изредка наблюдать за М. Л. Галлаем. Как правило, он находился в беседке, находившейся рядом с помещением барачного типа, в котором при входе слева располагалась экспедиция завода «Звезда» (г. Томилино, Мос-ковская область) со скафандрами, креслами и другими изделия-ми, а справа – экспедиция филиала ЛИИ.
Марк Лазаревич был всегда тактичен с нами. При его связях с вышестоящими руководителями и чиновниками, недоступными для нас при тогдашнем нашем уровне, для нас он был доступен. Слушать его было большое удовольствие. Рассказчик он интересный. Его мягкий говор, обаяние подкупали. С ним разговаривали многие, но ни разу я не видел его непосредственно в нашей экспедиции у пультов космонавтов (которые, кстати, показаны на всемирно известной фотографии С. П. Королева и Ю. А. Гагарина у пульта перед полетом) или в экспедиции завода «Звезда», если там не было космонавтов или если для решения какого-либо вопроса, связанного с их деятельностью, его участие не требовалось.
Я думаю, что С. Г. Даревский впоследствии понял, что их сферы влияния разные. И написал то, что написал, – это скорее воспоминание, а не оценка роли М. Л. Галлая. Тогда ему каза-лось, что на фоне Марка Лазаревича, он, Даревский, никогда не выйдет из непросматриваемой сверху зоны человеческой дея-тельности. Для него выход из этой зоны был смыслом жизни. И он невероятно много делал в этом направлении.
Он работал все время в напряжении, в ожидании непредви-денных ситуаций. Так, несмотря на внимание к работам по СОИ и тренажерам создание их, как отмечает С. Г. Даревский, тормо-зилось. Это происходило не только от зависти, или, как говорят, по вине человеческого фактора, но и по объективным причинам: руководство ЛИИ вынуждено было привлекать другие свои под-разделения для выполнения обязательств, взятых С. Г Даревским. При этом руководство института он нередко не ставил в известность. Это приводило к срыву важных для авиации работ.
Тогда он обратился к заместителю председателя Воен-но-промышленной комиссии при Совете Министров СССР Г. Н. Пашкову. Благодаря его поддержке 21-го августа 1967 г. Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР на базе лаборатории С. Г. Даревского было создано Специализированное опыт-но-конструкторское бюро по системам индикации и тренажерам космических летательных аппаратов, и С.Г Даревский был назначен начальником и Главным конструктором этого ОКБ.
В кратчайшие сроки рядом с ЛИИ методом народной стройки были построены корпуса нового ОКБ, создано произ-водство и начата разработка и изготовление пультов и приборных досок для всех отечественных кораблей и станций и тренажеров. В новые корпуса были переведены коллективы из филиала ЛИИ и комплекса 5 ЛИИ. Так завершилось отделение от ЛИИ важного для авиации и космонавтики направления работ.
Спустя много лет на здании филиала ЛИИ была установле-на мемориальная доска. На ее открытии присутствовали: С. Г. Даревский, начальник ЛИИ К. К. Васильченко, космонавт П. Р. Попович, первый секретарь жуковского горкома КПСС Ю. Н. Шогин, Д. Н. Лавров и др.
На открытии П. Р. Попович высказал сожаление, что на доске указан только Ю. А. Гагарин – надо было бы отметить, что в этом здании обучался весь первый отряд космонавтов. К сожалению, это не было сделано. Естественно, об этом исто-рическом месте практически не знают не только россияне, но и жуковчане, а теперь и вообще не узнают, так как мемориальную доску кто-то приватизировал. Ее нет на старом месте. Хорошо, если она находится в заботливых руках. А если сдали на ме-таллолом?

Организацией опытно-конструкторского бюро – СОКБ ЛИИ – было материализовано создание нового науч-но-технического направления: прикладная эргономика, целью которой является оптимизация деятельности человека в сложной системе.
Идея создания единых систем отображения впоследствии была реализована в авиации и широко используется при создании СОИ сложных объектов.
С. Г. Даревский в качестве стратегической ставил задачу создания НИИ прикладной эргономики. Для реализации его мечты было подготовлено постановление Совета Министров СССР и ЦК КПСС, которое предусматривало ведущую роль СОКБ ЛИИ в организации и проведении комплексной науч-но-исследовательской работы по эргономике. Также предусмат-ривалось создание координационного совета по эргономике.
Проект Постановления и списочный состав Совета были подготовлены Г. И. Рыльским (секция прикладных проблем АН СССР), П. Я. Шлаеном (Министерство обороны), С. Г. Даревским и Ю. А. Тяпченко (от промышленности), В. Г. Ганиным (ученый секретарь НТС ВПК) при участии видных ученых и руководителей различных институтов.
После ухода С. Г. Даревского из СОКБ ЛИИ головным по программе стало ЛИИ. В подписанном постановлении по СОКБ ЛИИ «СОКБ» было забелено. Осталось «ЛИИ». Из состава коор-динационного совета С. Г. Даревский и автор были выведены.
За СОКБ ЛИИ оставались работы Уфимского авиационного и физико-технического институтов, биологического факультета МГУ и ряда других. Постепенно новый руководитель сделал все, чтобы эти работы были переданы ЛИИ, точнее – филиалу ЛИИ.
Так началось «обнуление» роли СОКБ ЛИИ в эргономике и разрушение целых направлений в области средств и систем отображения: ручки управления движением, системы цветной индикации, видеоконтрольные устройства, электролюминесценция, газоразрядные индикаторы, амор­тизаторы и многое другое.
В немалой степени СОКБ постепенно деградировало по вине его руководителя и главного конструктора С. А. Бородина, имевшего ряд достоинств, но больше вредных привычек, и бессменного заместителя главных конструкторов СОКБ ЛИИ С. Т. Марченко, который тоже имел ряд достоинств, но которые однако принесли в конечном итоге больше вреда, чем вредные привычки первого.
По этой или иной причине при рассказах об огромном вкладе в развитие пилотируемой космонавтики в авиационной и космической энциклопедиях не нашлось достойного места кол-лективам филиала ЛИИ, СОКБ ЛИИ, а потом и НИИАО, и кол-лективов смежных предприятий.
Учитывая все это, с 1991 г. автор начал более активно про-пагандировать достижения СОКБ ЛИИ в области СОИ пилоти-руемой космонавтики.
Особое место в этом процессе занимает авиасалон «МАКС-97» (1997 г.), на котором под «крышей» ООО «Аль-фа-М» г. Раменское (не путать с «Альфа-М» г. Жуковский) под научным руководством автора и организационным руководством А. Е. Цветкова была представлена отдельная от НИИАО экспо-зиция пультов космонавтов. В составе этой экспозиции впервые был показан пульт нового 5-го поколения – пульт корабля «Со-юз-ТМА».
Экспозиция вызвала большой интерес у специалистов. На ней было продемонстрировано, что идеи Даревского живы и развиваются. Сергей Григорьевич, приглашенный на экспозицию, был доволен такой оценкой.
На небольшом приеме, который был организован в его честь в ООО «Альфа-М», он взгрустнул. И было отчего. Как ясно из предыдущего, у него – и так считает не он один – в 1975 г. незаслуженно отняли рожденные им направление и предприятие, вскоре поглощенное НИИАО, бывшим филиалом ЛИИ, из которого СОКБ ЛИИ и родилось.
В пропаганде достижений СОКБ видное место занимают наши доклады на первых трех авиасалонах и ряде международ-ных конференций, публикация более 15 статей о С. Г. Даревском и о других ведущих специалистах и их работах (энциклопедический справочник «Авионика России» – Санкт-Петербург, 1999 г., гл. ред. С. Д. Бодрунов), публикации на сайтах cosmoworld.ru («Энциклопедия «Космонавтика» А. Железнякова»), astronaut.ru («Космическая энциклопедия ASTROnote») и др.
В настоящее время трудно представить, что его командой – Е. Н. Носов, Д. Н. Лавров, Г. Макаров, Э. Д. Кулагин, Н. А. Ощепков, А. Ф. Еремин, Е. К. Никонов, Н. И. Кочетков, В. А. Подолян, Д. Румянцев, И. И. Вакуленко, Б. Ф. Брагин, А. П. Сопин, В. П. Конарев, Г. Ф. Тюленев, В. П. Кислов, Ю. Е. Масловский, Ю. М. Лысяков, Н. А. Ковылов, А .Я. Калиниченко, А. Д. Почетов, Е. И. Бондарев, Ф. М. Зонабенд, В. М. Шитов, В. Шаров, В. Голубев, Н. Крылов, И. П. Мещеряков – и многими другими были выяв-лены и «раскручены» принципиально новые направления прибо-ростроения, эргономики, методов контроля больших объемов информации, организации человеко-машинных систем, техниче-ской эстетики, конструирования приборных досок и пультов, методов контроля психофизиологического контроля и управления состоянием человека, тренажеростроения, визуализации внешней обстановки, дисплейной техники, систем и средств звуковой, световой и тактильной сигнализации, методов проведения испытаний на соответствие требований устойчивости к механическим факторам и многое другое.
Сергей Григорьевич обладал хорошей памятью, и он ее по-стоянно тренировал. Автор никогда не видел, чтобы он что-либо читал. Он умел слушать и постигать истины по докладам. Он слушал доклады специалистов, непрерывно задавая им во-просы. После таких слушаний он редко допускал ошибки не только по проблемам, которыми он владел, но и по принципи-ально новым, о которых он узнавал от подчиненных или на со-вещаниях. Создавалась впечатление энциклопедичности его зна-ний.
Если он убеждался, что новая идея достойна внедрения, то его уже никто не мог остановить. Он требовал подготовки плакатов, записок и т. д. Он начинал организовывать встречи с руководителями предприятий, учеными, от которых зависело решение проблемы, часто привлекая для этих целей космонавтов – в те времена авторитет космонавтов безотказно работал на науку, технику.
Он уделял большое внимание пропаганде новых идей, орга-низуя конференции приборостроителей, создавая макеты систем отображения информации и тренажеров и представляя их на ВДНХ. Многие сотрудники при нем были многократно награждены медалями и дипломами ВДНХ.
При нем регулярно проводились послеполетные встречи с космонавтами.
Эти встречи каждый раз придавали новый импульс нашим работам. Космонавты что-то хвалили, что-то критиковали. Каж-дый участник этих встреч считал своим долгом устранить недо-статки. И в этом случае какие-либо указания или решения не требовались. Неиссякаемая энергия Даревского, чувство нового, умение увидеть это новое и поддержать делали его в этот период наиболее эффективным в творческом плане.
После ухода С. Г. Даревского, несмотря на неоднократные обращения к новому руководителю и его заместителю, не состо-ялось ни одной подобной встречи. Были «кофейные», но деловых встреч, встреч со статусом научно-технического совета – ни одной.
В период перестройки многое исчезло. Но, как известно ав-тору, макет тренажера корабля «Союз-7К» хранится в музее в г. Калуга.

С. Г. Даревский не замыкался на космонавтике. Он непрерывно искал пути внедрения новых идей в авиации. Несмотря на всякого рода запреты со стороны руководства Ми-навиапрома, Даревский готовил предложения по СОИ для каж-дого нового объекта авиационной или космической техники. Ему запрещали заниматься ручками управления, видеоконтрольными устройствами, кнопочными переключателями и др. Дескать, это дело приборостроительных министерств или Министерства связи. Но всем этим и весьма успешно занимались в СОКБ ЛИИ.
Особое место занимали работы по созданию кабины ис-требителя К-23. Всесторонне поддерживали эту работу военные, а головные предприятия авиапрома игнорировали.
В СОКБ была создана кабина и моделирующий стенд, на котором были отработаны все новые технические решения. На ряд новых технических решений некоторые предприятия едва ли не подпольно получали документацию от СОКБ и внедряли их. При этом, естественно, авторство СОКБ терялось.
Многие идеи СОКБ вернулись в Россию с Запада. Новато-рами этих идей становились те, кто игнорировал предложения Даревского и специалистов, занимавшихся авиационным направлением, – В. Р. Конторович, Ф. М. Зонабенд, Н. А. Новикова, М. И. Васина, Черных, А. Н. Ковылов, Ю. М. Лысяков и руководимый им коллектив (В. А. Подолян, В. П. Конарев, Е. К. Никонов и многие другие).
После смены руководства новый начальник СОКБ при по-пустительстве бессменного заместителя дал команду уничтожить уникальный стенд. Что и было сделано.
Даревскому завидовали, его не принимали, ему мешали. Он вынужден был непрерывно доказывать, что его коллектив занимается важнейшим для космонавтики делом. Делом, резуль-таты которого применимы в других отраслях народного хозяй-ства.
Отвечая за создание систем отображения информации и ор-ганов управления, он верно говорил: «Я делаю ручное управле-ние».
Такое заявление приводило в неистовство специалистов в области автоматического управления, в частности большого уче-ного ХХ века академика АН СССР Б. В. Рау­шенбаха, уважаемо-го в мире науки человека: «Почему он говорит, что он (Дарев-ский) делает систему ручного управления? Если это делает он, то что делаем мы?»
Ответ был простым: «Вы реализуете аппаратно или про-граммно то, что нужно для замыкания контура ручного управле-ния. А требования к ручному контуру формируем мы – ответ-ственные за организацию деятельности человека в системе дея-тельности».
Это управленцев не устраивало, поэтому они решили за-брать в свои руки ручки управления движением космического аппарата и дисплей для отображения информации.
С тех пор мы имеем ручки, которые по науч-но-техническому уровню тогда опережали США на 10-15 лет, а теперь отстают в этой области на 15 и более лет. Почти анало-гичная участь по этой же причине постигла и отечественную дисплейную технику.
С. Г. Даревский для многих был персоной нежелательной. Своими идеями он не давал возможности остановиться не только своему коллективу, но и другим. За это он пользовался поддержкой аппарата ЦК и ВПК, секции прикладных проблем АН СССР, но не тех, кто отвечал за развитие близких или таких же направлений науки и техники. Его деятельность ставилась в пример многим консервативным руководителям.
При С. Г. Даревском в СОКБ ЛИИ был осуществлен пере-ход от МНСЧХ к стандартам ЕСКД, ЕСПД. На принципиально новой основе была создана система качества – в соответствии с требованиями пилотируемой космонавтики: система 3КА, потом 3КД и далее РК-75 для ПКК (пилотируемые космические ком-плексы). Работа требовала огромных усилий всего коллектива, и он с ней справился. Снова в министерстве ставили этот коллектив в пример. И снова появлялись новые критики. Те, кто работал по этой системе без особых сложностей, переходили к системе качества по международным стандартам ISO.
С. Г. Даревским были организованы всесторонние исследо-вания особенностей работы космонавтов в скафандрах, в надду-тых и ненаддутых перчатках в условиях невесомости и при воз-действии перегрузки. Эти исследования проводились совместно с предприятием и учеными, делавшими скафандры, кресла и другие средства обеспечения жизнедеятельности человека (завод «Звезда», г. Томилино, руководители Семен Михайлович Алек-сеев, затем Гай Ильич Северин). Большой вклад в организацию и проведение исследований внесли Ф. М. Занабенд, В. П. Конарев, Н. Шилова, Л. Б. Седакова, Н. А. Но–викова, А. П. Сопин, Е. А. Трелина, Н. А. Ощепков, А. Л. Валова и др.
После смерти С. П. Королева и ухода из СОКБ С. Г. Даревского руководство СОКБ не только не уделяло вни-мания организации подобного рода исследованиям, но считало их ненужными. Новое руководство заказчика и СОКБ ЛИИ не понимали значения подобного рода работ.
Последователи С. Г. Даревского по этому направлению пытались переломить ситуацию. Но сделать это не удалось.
Именно по этой причине в отечественной космонавтике, открывшей путь к новым технологиям, в том числе и в области СОИ, в отличие от космонавтики американской, наиболее архаичен человеко-машинный и человеко-компьютерный интерфейсы.
С. Г. Даревскому, как и многим другим видным ученым и главным конструкторам других, не ракетно-космических отрас-лей, долгие годы не давали ни Ленинской, ни Государственной премий. Становилось совершенно очевидным, что головное предприятие само никогда не включит их в свои списки. И Даревский занялся этим вопросом сам. В список были вклю-чены выдающиеся главные конструкторы в области приборо-строения, связи и др. Естественно, он тоже был в этих списках, но каждый раз кто-то на какой-то стадии его вычеркивал. Будучи человеком честолюбивым, Даревский не мог это переносить спокойно, и продолжал настойчиво решать эту проблему.
Ситуация парадоксальная: все – за. Тогда кто против? При нем его все поддерживают. Он отошел от стола, и снова его в списках нет. Как говорили, «его выгоняют в одну дверь, а он входит в другую».
В конце концов ему была присуждена Ленинская премия. Но чего это стоило!
Может быть, задержка происходила из-за его фамилии?.. Но вот кто-то из друзей или родственников сказал на похоронах: им неизвестен более русский человек, чем Даревский.

Образ С. Г. Даревского не был безупречен. По мере роста авторитета СОКБ негативные тенденции, вызванные чрезмерны-ми амбициями его руководителя, начали накапливаться. Назрел конфликт между ним и одним из видных руководителей СОКБ. Начались жалобы на деятельность С. Г. Даревского. Но ни руко-водство Министерства, ни партийные органы не принимали ни-каких мер по оздоровлению обстановки в СОКБ.
Ясно становилось, что проблему сможет разрешить лишь компромат. И поиском его занялись серьезные люди СОКБ. При этом использовались передовые информацион-ные технологии, которыми могли владеть немногие.
Постепенно в конфликт были втянуты партийная организа-ция, горком партии, аппарат ЦК КПСС и ВПК, министерство. Конфликт мог быть решен мирным путем. Но не нашлось муд-рого руководителя ни в партийных, ни в государственных орга-нах. Все были уверены, что, как обычно, правда будет на стороне вышестоящих.
Увы, на партийном собрании министр авиацион­ной промышленности решил вопросы и с будущим С. Г. Даревского, и с будущим СОКБ ЛИИ – в результате после смены руководства пострадали многие видные специалисты, которые начинали борьбу с негативными чертами С. Г. Даревского. Новое руководство постаралось быстро избавиться от них. Но остался на месте бессменный заместитель, который в той ситуации фактически выступил в роли провокатора. Провокация ради своего благополучия – смысл его жизни.
Система не прощает тем, кто начинает с ней бороться. А новый руководитель в отличие от С. Г. Даревского – порожде-ние этой системы.
Сергей Григорьевич порывался дать оценку своему заму, но не успел. Успел сказать только об интересе Марченко к его архиву. Так это или не так, уже не узнать.
Он умер в 2001 году. Похоронен рядом со своим отцом – Даревским Григорием Сергеевичем.
Проводить Сергея Григорьевича в последний путь пришли многие ученые и друзья. Не было никого от РКК «Энергия», кроме В. К. Самсонова. Но он был не от организации. Он был как член Координационного совета по средствам отображения информации, ученым секретарем которого непрерывно был С. Г. Даревский.
Отдали ему долг представители ЦПК, бывший начальник филиала ЛИИ В. Н. Сучков, постоянный член того же совета. Но не было руководителей НИИАО в лице А. А. Польского и Б. М. Абрамова, которым С. Г. Даревский помог создать инсти-тут, ни С. Г. Бородина, которому досталось одно из ведущих ОКБ СССР в области космической техники и тренажерострое-ния. Очевидно, все они не могли простить ему то, что им со-вершенно даром досталось все имущество и талантливый народ СОКБ ЛИИ.
Но был его – и затем С. А. Бородина и далее еще кого-то – бессменный заместитель, которого интересовал архив С. Г. Даревского. Дело в том, что уходя, Сергей Григорьевич перевел на новое место секретные тетради первых космонавтов, в которых те вели свои записи. Зам понимал, что на этом архиве можно хорошо заработать. Как это делать, он уже знал, передавая китайцам достижения в области пилотируемой космонавтики.
Пришли попрощаться многие члены Координацион­ного совета. Тот Совет, который благодаря С. Г. Даревскому возрож-дался после каждой смены власти в стране и реорганизации ми-нистерств.

Уходят те, кто вместе с ним создавал новое направление. Ушли многие ученые, кто создавал в России приоритет в области эргономики и СОИ. Разбрелись по миру более молодые ученые – ученики тех ученых.
Задача оставшихся – сохранить память о легендарных со-бытиях и людях, которые их вершили.
Автор данного рассказа пытается решить поставленную за-дачу. Одновременно ниже он размещает стихи, которые в некро-логе были определены как завещание С. Г. Даревского:

Когда лет тебе будет много
И года пролетят, как дым,
Не прощайся с жизни дорогой,
Будь таким, как я, – молодым.

Надо верить, что Божьей волей
Ты не зря на земле живешь.
Управляй же жизненной долей –
В этом счастье свое найдешь.

Посмотри, как весной расцветает
Все, что может еще цвести.
Старость все-таки отступает,
Если вера стоит на пути.

Надо верить, что Божьей волей
Ты не зря на земле живешь.
Управляй же жизненной долей –
В этом счастье свое найдешь.

Счастье в том, чтоб твои поступки
Приносили пользу другим,
Чтобы злу не идти на уступки,
Быть любимым и дорогим.

Вот тогда к своему пределу
Ты достойно пройдешь свой путь,
Дашь свершиться любимому делу
И не будешь жить как-нибудь.

Пусть простят автора те, кого он чем-либо обидел или забыл о них сказать. Автор пытался быть объективным несмотря на то, что и у него с С. Г. Даревским были не очень простые отношения. Главное в жизни не эмоции, а дела, сотворенные во имя ближних, коллектива, города, страны и, если громко, – во имя цивилизации.



Прощание с Михаилом Клавдиевичем Тихонравовым

4 марта 1974 года скончался Михаил Клавдиевич Тихонра-вов – инженер, конструктор космической и ракетной техники, Доктор технических наук, профессор, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического труда, заслуженный деятель науки и техники РСФСР.
Сообщение о кончине и месте прощания с покойным в СОКБ ЛИИ пришло от ЦКБЭМ г. Королев.
Возложить венок и проститься с Михаилом Клавдие­вичем от имени коллектива СОКБ ЛИИ было поручено мне на том ос-новании, что я, по мнению председателя профсоюзного комитета Ю. Кузнецова, больше всего с ним работал и знал не только по работе, но и по жизни. К сожалению, это было не совсем так.
На этапе проектирования систем отображения информации для новых пилотируемых космических кораблей и станций я больше работал не с ним, а со специалистами руководимого им коллектива.
Что же касается личных контактов, то они были благодаря моему тестю, Виктору Михайловичу Жмулину. С ним я несколь-ко раз ездил на встречи с планеристами, где бывал и Михаил Клавдиевич. Я присутствовал на их очень интересных беседах. От тестя и летчика-испытателя, автора книг об авиации и авиаторах Игоря Ивановича Шелеста много слышал о М. Г. Тихонравове как о создателе планеров, но практически ничего не знал о его ракетных делах. От них же я узнал, что зна-комство и последовавшая за этим дружба С. П. Королева и М. К. Тихонравова началась на почве планеризма.
Была одна особая встреча – в Баку, где мы с Е. К. Никоновым и В. П. Конаревым были на космическом кон-грессе. Там каким-то образом нам был поручен контроль за К. М. Тихонравовым. Нам объяснили, что он человек пожилой, на улице невнимателен, и что мы должны взять над ним шефство. Непосредственно с ним нам не надо было контактировать.
Мы встречали его на выходе из гостиницы, но по всему маршруту сопроводили только один раз, когда нам показалось, что ему могут причинить неприятности местные жители. Как оценили нашу миссию, я не знаю.
Итак, я и А. И. Свирилин, начальник опытного производ-ства, купив хороший венок, на машине предприятия из г. Жуковского прибыли в Москву к ДК МАИ, где было организовано прощание с Михаилом Клавдиевичем. Подъехали к проходной. Там нам сообщили, что пять минут назад процессия отбыла на Новодевичье кладбище.
Мы немедленно направились туда в надежде догнать ее. Но не получилось. Подъехали к воротам. Взяли венок. Нас пропустили через ворота, показав, где идет прощание. Подошли. Гроб стоял в центре площадки перпендикулярно трибуне. Справа от гроба находились родственники и близкие, за ними – представители промышленности и военные. Слева располага-лась похоронная комиссия. За гробом были установлены треноги для венков и цветов. Рядом располагался оркестр. Митинг только что начался. Открыл его Павел Владимирович Цыбин – заместитель Генерального конструктора ЦКБЭМ (ОКБ 1, НПО «Энергия). Выступили Ю. А. Мозжорин – директор ЦНИИмаш, космонавт В. И. Севостьянов, академик Б. В. Раушенбах.
В своих речах выступающие отметили выдающийся вклад М. К. Тихонравова в создание ракетной и космической техники. Отмечен его нелегкий жизненный путь.
Он был добровольцем в Красной армии, комсомольским активистом. Окончил Академию Воздушного флота имени Н. Е. Жуковского в составе её самого первого выпуска, служил в армии. Работал в конструкторских бюро Н. Н. Поликарпова и Д. П. Григоровича над созданием новых самолётов и дополни-тельно – самостоятельно – над созданием спортивных планеров.
Участвовал в спортивных соревнованиях и во Все­союзных слё-тах планеристов в Коктебеле (Крым), где познакомился и подружился с Сергеем Павловичем Коро­левым. На его планерах устанавливались рекорды высоты и дальности.
Он один из ведущих создателей первой советской ракеты с двигателем на гибридном топливе ГИРД-09, успешно запущен-ной в 1933 году.
В Реактивном научно-исследовательском институте Народ-ного комиссариата тяжелой промышленности СССР он работал над созданием жидкостных ракетных двигателей, ракет для изу-чения верхних слоёв атмосферы земли, неуправляемых реактив-ных снарядов.
Работал начальником лаборатории в НИИ-3 при Совете Народных Комиссаров СССР, НИИ-1 Народного комиссариата авиационной промышленности СССР, заместителем начальника научно-исследовательского института №;4 Академии артиллерийских наук СССР по реактивным снарядам.
Обосновал возможность создания многоступенчатых бал-листических ракет по так называемой «пакетной схеме», которая стала основной в российской космонавтике и ракетной технике.
В 1954 году он предложил свою первую в СССР комплексную программу освоения космического пространства.
С 1955 года он начальник отдела проектирования искус-ственных спутников Земли, пилотируемых космических кораблей и автоматических межпланетных аппаратов в ОКБ 1 С. П. Королева. Ему принадлежит честь создания первого искус-ственного спутника Земли, успешно запущенного в космос 4 октября 1957 года. Под его непосредственном руководством проектировался космический корабль «Восток-1».
За выдающиеся заслуги в запуске первого в мире космиче-ского корабля с человеком на борту Тихонравову Михаилу Клав-диевичу присвоено звание Героя Социалисти­ческого Труда.
С июня 1961 года он – начальник отдела, заместитель глав-ного конструктора ОКБ 1 (с 1966 г. Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения – ЦКБЭМ).
Преподавал в Московском авиационном институте, в Ар-тиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского, в Москов-ском высшем техническом училище имени Н. Э. Баумана.
Инженер-полковник (1945). Награждён двумя орденами Ленина (1945, 1961), двумя орденами Красного Знамени (1944, 1949), орденом Отечественной войны 1-й степени (1944), медалью «За Победу над Германией 1941-1945 гг.» (1946), другими медалями.
Член-корреспондент Академии артиллерийских наук СССР (1947). Член-корреспондент Международной академии астро-навтики (1968). Доктор технических наук (1958). Профессор (1962). Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1970).
Жил в Москве.
Вклад Михаила Клавдиевича в ракетостроение и космонав-тику в полной мере еще не оценен.
Попрощавшись с Михаилом Клавдиевичем, мы отбыли в г. Жуковский.

Всегда грустно становится, когда в иной мир уходят из-вестные тебе люди.



Памяти Глеба Николаевича Отрешко
(из выступления при прощании в морге г. Жуковского)

С Глебом Николаевичем мы проработали вместе более 30 лет. В некрологе отмечен огромный его вклад в создание систем отображения информации для пилотируемых космических ко-раблей и станций.
Через руки Глеба Николаевича и руки руководимого им коллектива прошли пульты космонавтов кораблей «Союз», «Зонд», Н1-Л3, ВКС «Буран», станций «Салют» и «Мир» и ее модулей.
Глеб Николаевич работал на стадии изготовления и эксплу-атации наших изделий. Его заслуги в этом отмечались неодно-кратно. Я хочу рассказать немного о тех чертах характера, кото-рые оказали серьезное влияние на всех нас и наше дело.
Бескомпромиссность в принципиальных вопросах. Он был одним из немногих, на плечи кого впервые легла работа по внедрению на предприятии в авиационной промышленности новой системы конструкторской документации – ЕСКД – и системы обеспечения качества изделий для ракетно-космической техники. Это потребовало огромных сил, бескомпромиссной борьбы с любыми отклонениями от избранного пути. Следует отметить, что подобной системы не было ни в одной другой отрасли, разве только в атомной. Не было ее и во многих странах мира. Такая работа не могла не сказаться на его здоровье.
Признание примата законности. Сейчас говорят о призна-нии первичности закона как признаке цивилизованности. С этой точки зрения, Глеб Николаевич опередил перестройку на много лет. Он был потрясающе законопослушным человеком. Я глубоко убежден, что в нашем обществе быть и честно жить практически невозможно. Человек таких убеждений бывает бит как сверху, так и снизу. Сверху работало телефонное право, то есть беззаконие, снизу – стремление любым способом обойти закон.
Как человек, уважающий закон, он постоянно участвовал в работе различного рода конфликтных комиссий. Его работа от-личалась высоким уровнем объективности и всегда какую-либо сторону не удовлетворяла. Но я не помню ни одного случая, чтобы кто-либо обвинил Глеба Николаевича в несправедливости, нечистоплотности, трусости или в чем-либо ином плохом.
Я знаю много случаев, когда его объективность буквально спасала людей от несправедливых нападок на них. Такое прин-ципиальное отношение к делу также не могло не сказаться на его здоровье.
Если бы наше общество хотя бы частично придерживалось принципов Глеба Николаевича, мы бы не оказались в таком пла-чевном состоянии, в каком находимся сейчас.
Нередко партийная работа приучала к ханжеству и лицеме-рию. Глебу Николаевичу удалось избежать и того, и другого.
Приведу один пример. Вы помните указ по борьбе с алко-голизмом. Работа парторганов оценивалась по количеству членов Общества трезвости и количеству членов парткома в них. Глеб Николаевич мог бы вступить в это Общество одним из первых. Но он этого не сделал. Он не только не вступил, но и указывал на безнравственность тех, кто, продолжая пить, вступил в Общество. Я не буду называть фамилию одного из членов нашего парткома, который был явным алкоголиком и вместе с тем вступил в Общество трезвости, создавая видимость борьбы за трезвый образ жизни, продолжая в это же время напиваться. Справедливости ради следует отметить, что этот человек, разведясь и попав под сильное влияние своей молодой жены, бросил пить.
Глеб Николаевич безоговорочно поддержал меня в деле одного из участников Великой Отечественной войны В. Н. Элькснина, случайно попавшего в руки милиции в тот пе-риод. Ему грозило исключение из партии. Мы с ним, члены парткома и горкома партии, взяв его на поруки, защитили и в парткоме, и в горкоме партии.
С таким характером и отношением к людям без ущерба для здоровья жить трудно.
Огромное трудолюбие и самоотверженное отношение к де-лу. Беспредельная преданность коммунистическим идеалам не по форме, а по сути. Преданность семье и друзьям, отзывчивость. Это и многое другое положительное было в основе его жизни.
Многому мы обязаны Глебу Николаевичу.
Так пусть земля ему будет пухом
Прощай, дорогой Глеб Николаевич.



Пусть земля будет ему пухом

11 июня 2013 в комнату, где я работал, зашел Л. В. Гаршин и сказал, что умер С. А. Бородин.
Для меня это не было неожиданностью, так как незадолго до этого я с ним разговаривал по поводу участившихся случаев дискредитации нашей работы в области пилотируемой космо-навтики и был поражен его голосом – голосом очень больного человека. Позвонил Владислав Седнев и подтвердил это.
Для меня С. А. Бородин был прежде всего руководителем, который практически никогда не вмешивался в творческую со-ставляющую нашей деятельности. Ради такой свободы многое можно было прощать, и мы прощали. У него было два главных недостатка: непонятная для нас трусость перед начальством и пьянство.
Боязнь начальства привела к ликвидации в руководимом им ОКБ нескольких направлений науки и техники, по которым имелся хороший задел и которые поддерживались квалифициро-ванными специалистами и созданными ими технологиями.
Страсть к алкоголю стала неотъемлемой частью его жизни. В пьяном виде он становился наглым, агрессивным, циничным, способным к непрогнозируемым поступкам. В это время, нахо-дясь рядом с ним, нам, как его подчиненным, становилось очень стыдно. Особенно стыдно было бывать вместе с ним на космо-дроме, где пьянство для многих главных было нормой жизни. Там они расслаблялись.
С алкогольной зависимостью он пытался бороться и сам, и с помощью своих близких. Как мог в этой борьбе принимал участие и я. Но были и другие, в том числе и среди его друзей, кто постоянно провоцировал его на выпивки. Очевидно, алкоголизм был одной из главных причин, по которой он не был назначен начальником института, созданным на базе филиала ЛИИ и к которому было присоединено наше специализированное конструкторское бюро.
С началом перестройки дела в институте в области авиации шли все хуже и хуже, а космонавтика подкармливалась. Однако деньги, которые мы зарабатывали по этому направлению, не доходили до ее исполнителей.
Тогда при поддержке руководителей РКК «Энергия», ЦПК им. Ю. А. Гагарина, космической отрасли по инициативе снизу, под руководством С. Бородина, начался процесс восстановления СОКБ как самостоятельного предприятия. Но на каком-то этапе по неизвестной для меня причине он сломался, и все покатилось в обратном направлении, а сам он начал стремительно опускаться на дно, совершая одно за одним непродуманные, а иногда недопустимые для руководителя поступки. Началась деградация его как личности. Процесс оказался необратимым.
Мне С. Бородин не мешал работать, как мог поддерживал, защищал, отдав мне как руководителю лаборатории, а затем – отделения все проблемы создания, отработки и сопровождения в эксплуатации СОИ «Плутон» по программе «Мир», многократ-ного применения СОИ «Нептун-М» на кораблях «Союз-ТМ» как ведущему по СОИ ВКС «Буран». Никакой благодарности за это я не ждал и соответственно не получал: продвигал достойных по совокупности, но с учетом вклада в данную программу.
В то же время С. Бородин, не проработав и двух лет, был награжден орденом, стал лауреатом Государственной премии за работы, в которых за это время не мог каким-либо образом про-явить себя. Но он же подтолкнул меня к завершению моей дис-сертации и не воспрепятствовал представлению меня к званию Заслуженного машиностроителя РФ за создание СОИ пятого поколения для ПКА «Союз-ТМА» и базового блока МКС.
Дело было так. Я представил список для награждения орде-нами и медалями, который пришлось активно защищать. Пони-мая, что в очередной раз награды пройдут мимо меня, я отва-жился и выдвинул сам себя в кандидаты на присвоение звания Заслуженного машиностроителя РФ, объяснив, почему.
До этих пор мне предоставлялось право предлагать список специалистов к правительственным наградам от нашего пред-приятия за вклад в реализацию программ «Салют», «Мир» и ВКС «Буран». Естественно, в этих списках я себя не предлагал, надеясь, что об этом позаботится руководство. Но оно заботилось только о себе: Марченко о Бородине, Бородин о Марченко. В моих списках их никогда не было. Не за что было.
Иногда доходило до абсурда. Как-то поступила разнарядка по орденам и медалям за вклад в программу «Мир». Мне поручили подготовить список. Я это сделал и уехал на Кубань отдыхать. Воз-вратившись на работу, узнал, что в списке на награду вновь оказался Бородин, а ведущий по СОИ «Плутон» Валерий Прокофьев в списке отсутствует, якобы по причине затянувшейся болезни. Это соответ-ствовало действительности – у него была обнаружена большая опухоль в мозгу. Но это не могло быть основанием для лишения его награды.
Я напросился на встречу с начальником института. На встрече мною было высказано сомнение в правильности при-нятого решения. Начальник пояснил, что делами в нашей космо-навтике он не занимается и о роли каждого в космических про-граммах не знает. Кандидатуру Бородина выдвинул Марченко.
Поняв, что я не отступлю, отстаивая кандидатуру Прокофь-ева, он созвал совет руководителей, на котором доложил о моей претензии, и попросил высказаться по этому поводу. Первому слово было предоставлено мне. Я сказал, что категорически воз-ражаю против лишения награды Прокофьева и предложил С. А. Бородину добровольно отказаться от награды, так как по этой теме он уже был награжден. Кто-то буркнул, что это награда от Ю. П. Семенова в связи с его шестидесятилетием. На это я отве-тил, что в таком случае надо выходить с предложением в прави-тельство о награде за многие заслуги, а сейчас – награда за кон-кретную работу.
Бородин молчал. Меня поддержали все присутствующие, кроме его зама. Казалось, что справедливость восторжествовала. Но в конечном итоге В. Прокофьев получил награду значительно меньшего достоинства.
По отношению же ко мне он совершил совершенно недопу-стимый для нормального человека поступок, который в итоге привел к завершению моей карьеры в космическом направлении и уходу из института.
Но как бы то ни было, умер человек, с которым меня свя-зывала многолетняя работа в интересах космонавтики: он был моим руководителем, которого я в принципе долгое время как-то уважал.
Интегрально же мне кажется, что сменив направление работ, покинув Раменское проектно-конструкторское бюро, он потерялся и попал в разряд неудачников несмотря на то, что по внешним признакам прожил жизнь достойно: он кандидат технических наук, мог стать доктором, но, к сожалению, не стал. Был руководителем предприятия, членом совета главных конструкторов пилотируемых КА, членом научно-технических советов ряда институтов, академиком Российской академии космонавтики, лауреатом Государственной премии, награжден орденами и медалями, вырастил двух сыновей, имеет прекрасную жену, внуков, много друзей.
Когда я узнал печальную новость, передо мной встал во-прос: идти на похороны или нет?
Пойду. Я когда-то письменно обещал достойно проводить его в последний путь. Достойно вряд ли получится, так как я отстранен от этой процедуры, а прорываться для выполнения своего обязательства совсем не хочется. Может быть, позже где-то пересечемся и разберемся. А сейчас провожать его, как героя, у меня нет никакого желания.
Цветы: класть или не класть? Наверное, положу. Выражу сожа-ление о кончине и сочувствие родственникам и близким.
Провожали его в зале прощания в городском морге. Я положил, как мне кажется, великолепные хризантемы, покло-нился перед ним и его родственниками.
Провожающие были не в соответствии с его статусом – не было ни от ЦПК, ни от РКК «Энергия», ни тем более от Мини-стерства. Как всегда, голосом, как из трубы, панихиду открыл его бывший заместитель по кадрам.
От имени руководства института прощальное слово было предоставлено заместителю начальника института, который в своем выступлении больше говорил о космонавтике, чем об усопшем. Затем выступил С. Т. Марченко, который фактически повторил предыдущее выступление.
Как друг семьи выступил его бывший заместитель и главный инженер. Выступили друзья, с которыми он учился в авиационном институте, и представитель КБ, где он работал ранее.
На панихиде не было ни его бывшего, ни нового начальника института. Не было и преемника Бородина. Он непонятно с какой миссией вместе с новым начальником отбыл в Ле Бурже. Это их оценка Бородина.
Выступающие отмечали покойного как хорошего семьяни-на, заботливого отца и деда, надежного друга, прямолинейного и искреннего в общении, постоянного организатора всякого рода встреч, в том числе и встреч выпускников института, где он был старостой.
Провожать на кладбище я не поехал и на поминках не был. Но мне грустно от того, что у него могла быть совсем иная судь-ба, от того, что в том, что она не так сложилась, есть и моя вина.
Пусть земля ему будет пухом.
До встречи в ином мире. Там разберемся.



Вильф Жозе Альбертович

Будучи на лечении в Москве, я, узнав телефон Лены, по-звонил Фернандо Вильфу. С Фернандо я разговаривал впервые после окончания института. Говорили о его отце. Он слушал меня, не перебивая.
Я рассказал о следующих эпизодах.
Как он оказался в России? Он прибыл в Россию до начала войны в Испании в составе делегации ЦК Коммунистической партии. Когда началась война, они остались в России, а потом им был дан приказ возвращаться. Но они остались в России.
Как ему дали фамилию? Он потомок то ли испанских, то ли португальских великих людей. Фамилия у него состояла из многих имен – имен нескольких поколений его родственников. Чем длиннее, тем знатнее человек. Когда они въезжали в СССР, пограничник долго смотрел на список имен и из всего набора выбрал Жозе, из «де Альберто» сделал отчество «Альбертович», а из «де Вильф» – фамилию «Вильф». Так он стал Жозе Альбертович Вильф.
Как он женился? Жозе влюбился в деятельную еврейку. Чтобы жениться на ней, требовалось разрешение старейшин. С первого раза старейшины такого разрешения не дали, так как Жозе был коммунистом, а с коммунистами они дел не хотели иметь по идейным соображениям. Каким-то образом он добился встречи с ними. Началась изнурительная беседа об иудаизме, его канонах и т. д. Говорили они на языке старцев-иудеев. Жозе обвинил их в отступничестве от талмуда, неграмотности, не-знании древнееврейского языка, на котором они должны были говорить с ним. Сам Жозе владел древненемецким и древнеев-рейским языками. В конечном итоге старейшины вынуждены были согласиться на брак еврейки с коммунистом.
В 1937 он был арестован и помещен в тюрьму. В 1938 году родился сын Фернандо. Но своего сына он не увидел.
Жозе Альбертович знал несколько древних языков. Он имел свою методику обучения языкам. Эти знания позволили ему относительно сносно жить в тюремных условиях. В годы войны он вел курсы ускоренного обучения языкам. Его учениками были будущие агенты или разведчики. После войны он тоже вел курсы, но на этот раз у него обучались редакторы журналов, корреспонденты, которые должны были срочно отбывать за границу. Суть его методики – это погружение в язык и говорить, говорить, говорить до тех пор, пока не станешь думать на языке.
Жозе Альбертович, зная мое желание изучить язык, неод-нократно предлагал свои услуги. Я знал, что денег он никогда не возьмет, а семье они были нужны. Поэтому согласился только тогда, когда учиться решил и мой однокурсник Ф. М. Зонабенд. Мы начали ездить с ним из Жуковского в Москву. Через не-сколько занятий я вышел на уровень мышления на языке. Ощу-щение было невероятным. Это было состояние эйфории. Я говорил быстро на английском. Но после очередной команди-ровки на космодром это состояние прошло, и больше я не смог в него войти. Сколько времени после этого я потратил на изучение языка, я не считал. Но его было много, а говорить на английском языке я так и не научился.
В 1953 году Жозе Альбертовича освободили, но тут же че-рез некоторое время вновь забрали. Возвратился он только в 1955 г. Это год начала нашей учебы в МЭИ, куда поступил и его сын Фернандо.
После освобождения Жозе Альбертович был вызван в ЦК. Перед ним извинились. Спросили, что бы ему хотелось получить в качестве компенсации. Он сказал, что партия ни в чем перед ним не виновата, что это извращение идет лично от Сталина, что это издержки на пути создания нового общества. Потом жене Асе Израилевне стоило больших усилий добиться хотя бы получения квартиры. Собственного жилья у них не было. Ася Израилевна скиталась с сыном по квартирам или жили в коммуналке. Потом им на троих дали однокомнатную квартиру.
Всего этого Фернандо не знал. Договорились, что я поста-раюсь написать об этом, а он подберет материалы, которые у него есть, и передаст их мне.
Не случилось. Снова дела-дела. А время идет. Фер­нандо неожиданно умер. Это потрясло многих. Но я узнал об этом только год спустя от В. Неклюдова, тоже моего однокурсника, лауреата Государственной премии, талантливого специалиста в области микроэлектроники.
Я не находил слов, чтобы выразить свое отношение к тем, кто не сообщил мне о смерти Фернандо.
Для меня он был как бы братом. Но об этом я никогда и ни-кому не говорил. И наконец, когда я решился на этот шаг и начал действовать, он умер.
Что это? Мистика, случайность или что-то иное?



Как я стал академиком

Что я не доктор никаких наук, я свыкся. С этим все просто: по меркам западной демократии наш кандидат – это их доктор. Свыкся и с тем, что я не профессор. Но почему я не академик? Мало того, что многие мои знакомые были докторами и профес-сорами, так они уже давно действительные члены различных академий. Да не одной, а сразу нескольких.
Как-то о моей печали узнал один из таких докто-ров-профессоров и предложил стать академиком. Не член-корреспондентом, а сразу академиком. От такой пер-спективы у меня увеличилась частота пульса более чем в два раза. Еще бы. Только подумал, а уже выстроилась очередь за автографом.
Лауреат Ленинской премии, доктор наук, профессор, начальник отдела РКК «Энергия» Юрий Степанович для начала выбрал Международную академию информатизации – МАИ (не путать с Московским авиационным институтом), действительным членом которой он уже был. В РКК «Энергия» базировалось одно из отделений этой Академии, которое возглавлял непосредственно генеральный конструктор космических кораблей и станций, лауреат нескольких важных премий и академик большой и самой важной академии в РФ – Российской академии наук. В отделение входили академики РАН Борис Евсеевич и Виктор Павлович. Другие члены были всего лишь лауреатами больших государственных премий, докторами и профессорами, заслуженными деятелями и работниками разных наук и профессий.
–;Пиши заявление на имя президента РКК «Энергия» им. С. П. Королева академика Юрия Павловича,  – сказал Юрий Степанович.
Я написал заявление с просьбой принять меня в Академию. Написал и подписал в установленном порядке ходатайство у своего начальника:
«Прошу Вас рассмотреть возможность избрания заместите-ля директора и главного конструктора специализированного ОКБ космической техники НИИ авиационного оборудования Ю. А. Тяпченко действительным членом Международной акаде-мии информатизации.
Ходатайствую о представлении Ю. А. Тяпченко от возглав-ляемого Вами отделения информатизации космических систем.
Приложение:
Характеристика научной и общественной деятельности Ю. А. Тяпченко, на 3 листах, только в адрес, не секретно.
Директор – Главный конструктор СОКБ КТ НИИАО (под-пись)»
Вот выписки из представленной характеристики.

Характеристика Тяпченко Юрия Александровича
Тяпченко Юрий Александрович, русский, родился в 1938 г. в станице Новотитаровской Краснодарского края, женат, окончил МЭИ в 1961 г. по специальности «Электрооборудование самолетов и тракторов», имеет двоих взрослых детей, кандидат технических наук, старший научный сотрудник, работает с апреля 1961 г. в Летно-исследовательском институте (ЛИИ), затем в специализированном ОКБ ЛИИ, НИИ авиационного оборудования (НИИАО) инженером, ведущим инженером, руководителем отдела, лаборатории и отделения в области систем отображения информации для пилотируемых космических и авиакосмических летательных аппаратов.
С апреля 1961 г. Ю. А. Тяпченко является непосредствен-ным участником всех отечественных пилотируемых космических программ.
С 1997 г. он начальник отделения, заместитель генерального директора и главного конструктора СОКБ космической техники НИИ авиационного оборудования, научный и технический руководитель работ по федеральным космическим пилотируемым программам в части систем и средств отображения информации для модернизируемых кораблей «Союз-ТМА» и «Прогресс», для модулей российского сегмента международной космической станции, по повторному применению пультов космонавтов на кораблях «Союз-ТМ» и сопровождению в эксплуатации систем отображения информации на кораблях «Союз-ТМ», станции «Мир» и модулях «Природа», «Спектр», «Квант».
За вклад в пилотируемую космонавтику Ю. А. Тяпченко награжден орденами Красного знамени и Знак почета, юбилейной медалью в ознаменование 100-летия со дня рождения Ленина, медалью «Ветеран труда», тремя медалями ВДНХ, знаком «Изобретатель СССР», многими грамотами предприятия и авиационной отрасли, знаками Федерации космонавтики СССР.
Ю. А. Тяпченко неоднократно избирался членом комитетов ВЛКСМ и КПСС различных уровней, включая ГК КПСС г. Жуков-ского, отвечая за организацию социалистического соревнования. За успехи в научной и производственной деятельности руководимые им коллективы неоднократно награждались грамотами различных об-щественных организаций.
Он был членом совета трудового коллектива НИИАО, яв-ляется членом ученого совета предприятия, был членом ряда координационных научно-технических межведомственных советов по эргономике, инженерной психологии. Активное участие принимает в пропаганде научно-технических достижений в области космонавтики. Он участник ряда международных симпозиумов, конференций по космонавтике (Ереван-Цахнадзор, Баку, Москва, Звездный городок) и авиасалонов в г. Жуковском в 1992 г. и 1997 г.

При непосредственном участии или под руководством Ю.А. Тяпченко
модернизированы системы отображения информации пер-вого поколения пилотируемых кораблей;
разработаны три последующих поколения систем для ко-раблей «Восход», «Выход», «Зонд», Н1-Л3, НЭК, станций «Са-лют» и «Мир», ВКС «Буран»;
обеспечена научно-методическая и практическая поддержка работ по созданию, отработке и внедрению систем отображения для транспортного корабля и станции по программе «Алмаз»;
разработана первая экспериментальная бортовая ПЭВМ, аппаратно и программно совместимая с ПЭВМ типа IBM PC XT;
созданы два поколения контрольно-испытательной аппара-туры, два поколения систем регистрации информационных по-токов на тренажерах ТДК-7К и ТДК-Ф91;
создана система управления экспериментального корабля НЭК для Института медико-биологических проблем (ИМБП, г. Москва);
разработана программно-методическая документация пла-нирования работ, обеспечения качества и надежности и экспери-ментальной отработки практически всех СОИ в обеспечение требований для ПКК – пилотируемых космических комплексов;
разработаны методики расчета и экспериментального под-тверждения показателей надежности средств и систем отображе-ния информации, организована система сбора и анализа инфор-мации об отказах на всех стадиях жизненного цикла изделий;
разработаны и внедрены методы оценки основных показа-телей качества СОИ;
созданы системы управления (наземный аналог систем управления бортовым комплексом космических аппаратов), сбора и обработки информации, электроснабжения и электрической защиты тренажеров ТДК-7К, ТДК-Ф91, ТДК-Ф93 по программам «Союз-7К» и соответственно «Зонд», Н1-Л3 и обеспечен ввод их в эксплуатацию;
создаются интегрированные электронные СОИ – системы нового 5-го поколения для модернизируемого корабля-спасателя «Союз-ТМА» и модулей российского сегмента международной космической станции.
По инициативе Ю. А. Тяпченко в НИИАО был проведен комплекс работ по переносу достижений космонавтики в энерге-тику и авиацию.
Под его руководством и непосредственном участии на ос-нове новых информационных технологий
разработаны предложения по созданию блочных щитов управления, перспективных АЭС и по модернизации БЩУ Ка-лининской АЭС (КлАЭС);
разработаны проекты и проведена модернизация систем освещения на блочном щите управления (БЩУ) Калининской АЭС (КлАЭС) и ТЭЦ-23, г. Москва;
разработаны требования к информационному и эргономи-ческому обеспечению щитов управления;
на основе IBM PC совместимых технологий развернуты ра-боты по созданию систем регистрации параметров при летных испытаниях самолетов, проведен комплекс работ по созданию летного образца такой системы для самолета ИЛ-114;
разработаны предложения по созданию электронной биб-лиотеки для самолетов и информационных систем поддержки операторов АЭС.

Научная деятельность
Начиная с 1962 г., наряду с производственной деятельно-стью Ю. А. Тяпченко, приняв впервые в мировой практике кон-цепцию построения единой СОИ, выдвинутую С. Г. Даревским и поддержанную С. П. Королевым, Б. Е. Чертоком, Ю. С. Карповым и рядом других ученых, и получив значитель-ный личный опыт по созданию систем отображения информации для объектов, аналогов которым не было в мировой практике, сосредотачивает свои научные и практические интересы на решении следующих задач:
разработка методов проектирования, разработки и отработ-ки СОИ как одного из специфических средств ракет-но-космической техники;
разработка и исследование эргономических требований к средствам и методам отображения информации и органам управ-ления;
синтез командно-сигнальных пультов управления;
синтез систем отображения информации сложного объекта как человеко-машинного интерфейса, или как основного средства обеспечения деятельности человека в большой системе;
исследование методов управления психофизиологическим состоянием оператора;
исследование особенностей деятельности человека на всех этапах жизненного цикла пилотируемого космического аппарата;
создание моделей целенаправленных движений человека;
разработка принципов построения диалоговых СОИ.

Сегодня с полной уверенностью можно говорить о создан-ной Ю. А. Тяпченко школе проектирования систем отображения информации сложных объектов, и развиваемые им методы поз-воляют впервые говорить о наличии особого научного направле-ния, представляющего собой синтез науки об управлении и эрго-номики.
Развиваемые им методы проектирования СОИ на основе принципов программно-временного представления информации позволяют перейти от эвристических методов проектирования СОИ к методам, основанным на строгих научных методах описания технологических процессов, анализе нештатных ситуаций и программного представления информации о выходе из проектных аварийных ситуаций и др.
Ю. А. Тяпченко или под его руководством проведены ис-следования в развиваемой им области и выпущено более 100 научных отчетов, опубликовано более 30 научных статей, сдела-но 5 докладов на международных конференциях и более 10 на научных конференциях России, получено более 20 авторских свидетельств на изобретения.

Настоящая характеристика дана Ю. А. Тяпченко для пред-ставления его кандидатом в действительные академики Между-народной академии по информатизации.

Директор – главный конструктор СОКБ КТ НИИАО
(Подпись)»

Юрий Степанович сказал, что некоторые из великих меня знают, поэтому он уверен, что мое приближение к их клану за-вершится нашей победой.
Однако долгое время президиум отделения не удавалось созвать, и тогда Юрий Степанович прошелся по кабинетам его членов и собрал нужное количество подписей.
Пакет документов был готов, и Анатолий Степанович за необещанную бутылку коньяка переправил их из г. Коро­лева в г. Москва. При сдаче драгоценного пакета ему было сказано, что меня вызовут. Он в свою очередь сказал об этом мне.
Юрий Степанович предупредил, чтобы я, когда поеду, взял с собой деньги на оплату расходов по изготовлению удостовере-ний. Это был первый удар по моей сигнальной системе: за выда-чу дипломов нигде никогда мне платить не приходилось. Взносы везде берут. Но деньги за то, что я осчастливлю, как говорил Юрий Степанович, Академию своим присутствием, – это круто.
Наконец меня позвали, и я, одевшись в только что куп-ленный по этому случаю на байконуровские деньги новенький костюм, отправился в Москву в Академию. Она находилась в здании театра им. Ермоловой на втором этаже.
Доехал я до метро Пушкинская и пешком спустился к теат-ру. Боясь опоздания, пришел раньше назначенного срока. На лестнице у входа сидели две женщины. Они даже не шелох-нулись, когда я проходил мимо них. Наверное, бывшие артистки кордебалета, очень устали.
У входа на второй этаж сидела пожилая женщина – дежур-ная или вахтер. Слева была дверь в приемную юрисконсульта и справочную. Прямо – вход на этаж Академии. До приема было еще полчаса.
Я вышел на улицу. Прошелся к гостинице «Националь», чтобы иностранцам показать себя в новом костюме. Москва просыпалась. На улице лениво двигались вперед машины. Ино-странцы ничего не поняли, и я возвратился в Академию. На ступеньках из бывших двоих сидела одна, более молодая женщина. Вид у нее забитый, взгляд бессмысленный. Такое впе-чатление, что она в каком-то невменяемом состоянии.
Вахтер посадила меня в приемной. Через некоторое время она зашла и сказала, что мы можем заходить. Вперед прошел мужчина, я за ним. Вошли в полупустую комнату. За столом в углу, ближе к окну сидела молодая женщина с распущенными волосами. Она сообщила первую важнейшую информацию: Прасковья Николаевна скоро придет.
Подошла моя очередь. Она посмотрела документы, сделала несколько замечаний. Я вписал свое нынешнее служебное поло-жение.
Вскоре пришла Прасковья Николаевна. Она снова посмот-рела мои документы и спросила, был ли я на беседе у руковод-ства. Я сказал, что не был. Тогда она куда-то сходила и затем провела меня к первому вице-президенту Академии Харитону.
Мы вошли в небольшую комнату. За столом сидел невысо-кого роста худой мужчина. Он пригласил меня сесть. Состоялся небольшой разговор о прошлых и текущих делах. Он работал на фирме у В. Н. Челомея, с которой мы сотрудничали при создании комплекса «Алмаз». Головным разработчиком этого могучего по тем временам орбитального комплекса военного назначения была эта фирма. Работа для нас обоих была интересной.
Посетовали на то, что нас предали, и что надо искать выход.
Далее Харитон повел разговор о деньгах. При этом он ак-куратно, как-то хитро, выпытал у меня, сколько я получаю и ре-гулярно ли это происходит. Услышав, сколько и как часто, он опечалился и начал объяснять, как им нелегко работать здесь, что они платят большие деньги за аренду помещения, что зарплата у них небольшая.
Мое легкомысленное отношение к столь важному меропри-ятию привело к тому, что Харитон назначил мне спонсорские в размере 150 долл., хотя перед этим Лена, секретарь Юрия Степановича, мне объяснила, что надо будет платить за бланки удостоверений: 75 долл. за кожаные корочки и 50 – за ламиниро-ванные по западному образцу. Я заказал оба типа. Получалось: 150 + 75 + 50 + 10 (за то, что со мной беседуют). Итого 295 дол-ларов. В переводе на рубли это 7125 руб. Многовато.
У меня были доллары. Я их получил за участие в создании приборной доски для «Бурана», который вместо базирования в космосе приземлился в Центральном парке культуры и отдыха в Москве для развлечения публики. Долларами я отдал 200 и руб-лями остальное.
Потом сфотографировался в моментальном фото в метро. Возвратился в МАИ, передал фото, и мне предложили приехать во вторник к 16.00.
Освободившись, я посетил выставку «Комтек» в Экс-по­центре. Выставка была значительно слабее предыдущих.
Купив курс английского «Профессор Хигинс», две бу-тылки коньяка, закуски, поехал к моему бывшему однокласснику, одному из руководителей организации, которая по всей стране занимается спецмонтажом пусковых ракетных шахт. Моему приходу он был рад. Разместившись в кабинете директора, мы расправились с коньяком.
Вернувшись домой, добавил пива. Потом прибыл сын и привез опять-таки пива. В результате все мои предыдущие ста-рания в борьбе с алкоголем оказались избыточными. Утром на следующий день мне было плохо. Принял контрастный душ. Тяжелое состояние не проходило. Выпил теплого чая с молоком, зашел за Кириллом и вместе с Оксаной отправился в сад и затем на работу. Работа не пошла.
Снова дал себе обещание не совмещать в одном заходе ко-ньяк с пивом и вообще решил переходить к «культурному» пи-тию.
За день до назначенного срока позвонил Анатолий Степа-нович и сказал, что моя поездка в Москву за документами отме-няется по его вине. За допущенное неуважительное отношение к моей персоне он получил нагоняй от Юрия Павловича.
Поездка в Академию состоялась через две недели. Я хотел пригласить с собой кого-нибудь из коллег в качестве свидетелей этого события, но потом перехотел, а зря. Никто не видел редкое шоу с моим участием.
Снова захватив коньяка, закуски, припижонившись, отпра-вился за академиком в Москву на Тверскую. Ожидав­ших было четверо. Пришлось долго ждать. Наконец нас позвали на торже-ственное заседание президиума Академии в комнату, похожую на гибрид ленинского уголка со знаменем в углу с залом для заседаний какого-нибудь парткома. В центре стояли не очень длинный стол и трибуна. Сбоку – стулья для клиентов заседания.
За столом важно сидел председатель. Он извинился, что удостоверения будет вручать он, а не президент Академии. За-ступавшие на дежурство будущие академики не возразили.
Председатель огласил список приглашенных и затем вы-ступил с яркой речью. Он рассказал о роли Академии в мировом информпространстве, о важном решении, которое мы приняли, вступая в ряды выдающихся ученых, мировой элиты в области новейших информационных технологий, о нашей ответственно-сти за будущее вселенной. Он сообщил, что в рядах Академии выдающиеся физики, математики и Юрий Михайлович Лужков. С каждым его словом моя грудь расширялась. Это передавалось вниз, и мне очень хотелось что-то полезное для себя сделать. Страдал, но держался. Дальше наступил, как потом оказалось, самый интересный момент.
Первым в будущие академики был представлен заместитель какого-то мэра по строительству из какого-то города в Поволжье. Сам будущий академик не прибыл: он был занят уборкой мусора в городе. Очевидно, он очищал пространство для новых информационных технологий или боролся с неправильной информацией, застрявшей в городской грязи. Председатель отметил его вклад в финансовое обеспечение Академии. В чем оно выражалось, председатель не уточнял, но для членов президиума этого было достаточно, чтобы принять решение и вручить документы академика заменителю заместителя мэра.
Вторым был, как сказал председатель, выдающийся то ли экстрасенс, то ли народный целитель.
Отвечая на вопрос о его вкладе в науку, вступающий в ряды академиков ответил, что у него подготовлены к печати две методики исцеления от сложных недугов на основе сенсорной депривации, которые находятся на апробации в его родном селении где-то на Севере, и что они с кем-то согласовываются.
Председатель отметил научную новизну его методики и призвал утвердить его кандидатуру. Таким образом, МАИ по-путно открыла новый способ признания работ научными до их публичного оглашения. С такими академиями мы вскоре будем первыми в этой области в мире.
Она, кандидатура, была утверждена, а я во время его до-проса начал ерзать на стуле, обдумывая свой доклад.
От ощущения своей ущербности на фоне предыдущих ака-демиков не помню, о чем я говорил. Не помню, что сказал пред-седатель, но помню, что товар за мои доллары был мне честно и в полном объеме вручен с поздравлениями и пожеланиями творческих успехов.
Гордый и одновременно задумчивый я возвратился в Жу-ковский. Долгие годы никому ничего не говорил. Носил в себе ценную информацию об Академии, которую я позже назвал Ака-демией оккультных наук. Впервые я раскрылся, когда о моих выдающихся успехах узнали в родной школе в станице Новоти-таровской и решили внести в книгу почета мои ФИО. В своей автобиографии я рассказал, как я стал академиком академии указанных наук. После этого интерес к моей персоне со стороны школы исчез. На сайте школы среди видных выпускников я числюсь без имени, как физик в области космонавтики.
С интересом читаю биографии видных ученых и руководи-телей крупных предприятий, когда рядом с ФИО пишется слово «академик». Академики РАН всячески подчеркивают, что они академики РАН, а не какой-либо иной. Иные же просто пишут «академик». Как говаривал старший коллега еще по НИИАО Владимир Ацюковский, академиком стать проще простого – плати. После трех академий он начал отказываться от любых предложений осчастливить своим присутствием другие.
Тем не менее, когда встречаюсь с некомпетентными в сфере информатизации, я при случае не забываю сказать о своей принадлежности к элите информационных академиков. Могу и удостоверение, и свидетельство показать. Знай наших. Это для понта. А так я ни разу не заплатил взносы.
В интернете прочитал, что в Академии когда-то прошла пе-ререгистрация, но меня она не коснулась. За новые удостовере-ния не платил. Храню старые и изредка ими хвастаюсь, не забы-вая подчеркивать огромную роль МАИ в моей жизни и в миро-вом пространстве. Особые чувства испытываю к отделению МАИ и персонально к Юрию Степановичу – большому юмористу, благодаря которому я стал академиком.
Аминь. Спасибо за внимание.



Записки больного ревматоидным артритом

Институт ревматологии РАМН, г. Москва
Время пребывания в институте
30.08.2007 – 20.09.2007

Летом 2007 г. меня практически обездвижила болезнь всех суставов моего бренного тела. Это произошло через несколько дней после моего «подвига» на даче, когда я один с помощью рычагов Архимеда осуществил ремонт хозблока, ворочая большие тяжелые блоки при подъеме сооружения. Болело все тело. Вставать на ноги было практически невозможно. В отсутствие людей я громко стонал. Мне давали разные советы. Мазал, растирал, пил, глотал все, что прописывали и не прописывали. Обращался к травникам. Все оставалось без изменений. На работе на пятый этаж поднимался с большим трудом. Переехал на первый, но это не помогло. Обратиться в Институт ревматологии мне порекомендовал Аксенов Анатолий Николаевич по просьбе Леонида Васильевича Гаршина. Паша связался с институтом. Первоначально поездка была запланирована на 22.08.07, но затем перенесена на 23-е.
В Жуковском шел МАКС-2007. На этот раз мы не были его участниками, и посетить его я был не в состоянии. В это же время болел Кирилл. Ему сделали операцию: в очередной раз, но теперь под полным наркозом вырезали ногти на больших пальцах. Павел занимался и этой проблемой. Он договорился с доктором, о месте проведения операции и др. Оксана работала на огороде, занималась Кириллом. В «Альфе» не работали, так как на время МАКС проход в ЛИИ был запрещен.
В четверг 23.08.07 Павел привез меня в институт на Ка-ширке напротив Онкоцентра. Нашли относительно быстро. Нас пропустили к заведующей отделением ревматологии Елене Ге-оргиевне. Они размещалась на 7-м этаже. Шел ремонт. Народу немного. Встреча была назначена на 11-11.30, а мы прибыли к 10. Через 15 минут она приняла нас. Выяснила, что я направлен из области по рекомендации Аксенова. Расспросила о заболеваниях, операциях, самочувствии. Определила, что я их клиент. Рассказала о порядке лечения в их учреждении в платном и бюджетном режимах. Павел попросил дать смету. Она достала договор и проставила услуги, которые им необходимо выполнить, чтобы добиться каких-то результатов.
Договорились, что я поселюсь в одноместном номере. Она назвала срок заезда – среда 29 августа. Мы ушли, и Павел пошел в бухгалтерию, где не только все посчитали, но подготовили полностью проект договора на сумму 63 тыс. руб. без стоимости лекарств. Из этих денег 2/3 плата за номер – 21, день в день по 1980 руб. – и за отдельные (дополнительные) услуги.
Уехали немного удрученные: высока стоимость лечения. Но Оксана договорилась с директором, что предприятие оплатит. Тем не менее я сам считал, что это дорого, и надо либо уменьшить, либо разделить затраты. Поэтому решил проконсультироваться в маповской больнице или медцентре.
По электронной почте я сообщил Игнату о своем состоянии, и он порекомендовал мне обратиться к иммунологу. Дал телефон.
Я жил то дома, то на даче.
Во время работы салона состоялась встреча с Е. Меркуловым – начальником отдела ФГУП «Северное ПКБ» и главным конструктором корабля проекта 22460. Присутствовали В. Ю. Калика, заслуженный военный летчик, Л. В. Гаршин, ди-ректор – генеральный конструктор ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». От СПКБ были еще двое незнакомых мне представителя. Встреча состоялась в офисе Ю. Н. Сев­ко в ЦАГИ.
Я как главный конструктор объяснил, как будет выглядеть система для заказа пограничников, показал презентацию на ком-пьютере. Они, как мне показалось, остались довольны.
На работу выходил два раза. Возвратился с Балтики А. С. Киселев. Он принимал непосредственное участие в летных корабельных испытаниях нашей первой оптической системы посадки вертолетов (ОСПВ) на палубу корабля проекта 20380 («Стерегущий») в сложных метеоусловиях ночью. В государственном акте будет отмечено, что испытания прошли в основном с положительными результатами, и на этом основании от нас требуют присвоения конструкторской документации на ОСПВ литеры «01».
В общем, в сложившейся в стране ситуации такой подход устраивал всех, так как по результатам испытаний диапазон до-пустимой бортовой качки для посадки вертолетов ночью не рас-ширялся. Посадка, то есть сближение вертолета с палубой, будет осуществляться без так называемого индикатора вертикального перемещения взлетно-посадочной площадки (ВППл) корабля. На этапе приземления в ограниченном объеме будет использо-ваться указатель истинного горизонта, созданный впервые в оте-чественной практике авиастроения ЗАО «НТЦ “Альфа-М”» под руководством А. А. Кормакова и также впервые в практике ко-раблестроения примененный на корабле проекта 20380.
Летчиков устраивало, потому что к посадки ночью в слож-ных условиях при большой качке они не готовы из-за отсутствия навыков. Навыки отсутствуют, потому что подготовка к полетам в этих условиях не ведется, а без тренировок приземление на качающуюся палубу – это потеря вертолета, разрушение части корабля и высокая вероятность гибели экипажа. Далее понятно, почему нерасширенный диапазон качки для посадки вертолета устраивает командира корабля, фирму поставщика ОСПВ, ин-ституты, которые выдают заключения о допуске тех или иных систем к применению по назначению и, соответственно, руко-водство ВМФ. В конце концов вопрос о присвоении литеры «01» был решен, и проблема о применении ОСПВ на «Стерегущем» была закрыта.
В понедельник 27.08.07 Павел подвез меня с Люсей в ЦБЭЛС (так именуется бывшая маповская больница в г. Жуков-ском), где состоялась встреча с иммунологом.
Он подробно расспросил о состоянии, болезнях и т. д. Он готов мною заняться тут же, начав разговор с договора. Но я его прервал, сказав, что мы намерены сначала пройти консультацию в Институте ревматологии. Он тут же прекратил разговор о договоре и поддержал наше намерение начать обследование в Институте. Исходя из этого, договор с Институтом был передан в «Альфу». Директор подписал договор, затем его оплатили и платежку факсом передали в институт.

30.08.07, четверг.
Павел на машине доставил меня в Москву в институт. А потом оформил все документы. В общем, сделал все, чтобы я поселился. Оплатил расходы на анализы, которые делают при поступлении в больницу, – около 700 руб.
Определили меня на 7-й этаж. Палата №;728. Одно­местный номер. Телевизор, туалет, душ. Только что после ремонта. На полу еще остатки пыли. Не все установлено.
Коридоры и фойе чистые. Одноместный номер после ре-монта в полном объеме был готов к поселению. В четырёхместном номере жил тоже один мужчина из Смолен-ска.
Женщин здесь большинство. В столовую ходят 10-11 человек. Кому-то пищу носят соседи. Из мужчин на этаже ходят в столовую только двое. Потом, когда проходил гастроскопию, я увидел, что мужиков много на пятом этаже. Это тоже отделение ревматологии.
Далее Паша позаботился, чтобы были повешены шторы, установлено зеркало в туалете, повешены шторы в душе. В общем, уже при нас номер доводился до ума, так как все за-вершить они не успевали.
Пришла женщина врач. Заслушала все вновь. Про­слушала. У нее вызвали серьезную озабоченность мое давление, частота пульса и шумы. Для консультации позвала второго специалиста. Тот допросил меня вновь. Каких-либо выводов при мне сделано не было. Но после этого мне дали полтаблетки атенолола для снижения давления и назначила омез . Через полчаса сделали первый обезболивающий укол. Так как в отделении еще не была восстановлена внутренняя связь, а я в палате 728 один, то мне дали мобильный телефон для звонка медсестре:

30.08.09.
Спал с просыпанием через час. Болели оба плеча. Вставал и, посидев или походив 15-20 минут, снова занимал горизонтальное положение, выпивая каждый раз два-три глотка нарзана.
Накануне будильник перевел на 7.30. Встал примерно в 7.45. Плечи болели при каждом изменении положения предпле-чья соответствующей руки. С большим трудом, меняя руки, во-дой протер лицо, побрился. Надел брюки. Рубашку я не снимал.
До девяти часов сначала зашла медсестра и взяла мочу, за-тем врач, которая велела идти на рентген.
В целом на этот день намечалась большая программа медо-смотра: вначале сдал здесь же на этаже кровь на ВИЧ, кровь на анализы, мочу. Кровь на ВИЧ надо было отнести в поликлинику института. Но Павел договорился, чтобы это сделала сестра. Она так и сделала.
Пришла врач и пригласила на рентген. В этот день сделали: рентген всех суставов (кроме пальцев) и грудной клетки, УЗИ суставов, ЭКГ, эхокардиограмму, дополнительно рентген плечевых суставов. После УЗИ доктор назначила капельницу для снятия болей в суставах.
На УЗИ меня водила мой доктор. Они вместе смотрели и попутно обсуждали. По ходу обсуждения я понимал, что дела не очень хороши: жидкость в суставах, большие щели и др. Долго сидел в очереди на эхокардиограмму. Пообедал. Обсудили дела с доктором. Она на три дня исчезала. Назначила капельницу, которую сделала медсестра после обеда.
Капельница. Я лег, выбрали более или менее удобную позу для руки. Медсестра подключила капельницу. Буквально через минуту я почувствовал дикую боль в суставе. Я пытался прида-вать различное положение плечу относительно руки. Ничего не получалось. Скрипел зубами, пел песню. Промучился более часа.
Вечером был обход. Дежурный доктор дежурно спросил, на что жалуемся. Я кратко сказал.
С медсестрой договорились, что если у меня не будут про-ходить боли, то сделаем укол. Она заходила несколько раз. И только в 22.00 договорились, что она сделает укол на всякий случай, так как суставы болели, хотя и значительно в меньшей мере.

Пятница.
Последний раз медсестра приходила в 23.00 30.08.07, сделав укол по моей просьбе, как и предыдущий. Сказала, что из-за отсутствия внутренней связи я могу звонить по телефону. Звать ее Оксана.
Уснул примерно в 23.30 и проспал до 3.15 с поднятой по-душкой. Но спал я практически ниже подушки. Поза, близкая к обычной: на левом боку. При смене позы, если в этом деле участвовали предплечья, боль отдавалась в предплечьях (в том, которого это касалось).
В 3.30 выпил два глотка нарзана, сходил по-большому и по-маленькому. Стул начинался с большой натуги, но в целом нормальный.
Встал в 6.30. Суставы болели, но значительно меньше. По-пробовал движения. Начал доставать макушку. Решил впервые помыться здесь в душе. Все удалось. Нужна длинная мочалка, чтобы мыть спину.
Написал предложения к отчету по ЗХИ ОСПВ на 20380, которые потом, находясь под капельницей, я продиктовал С. Н. Аксеновой для обсуждения и передачи Шайнеру (ОАО «Камов») – руководителю летных испытаний в Балтийске.
Измерили давление нормально. Позавтракал.
В 8.45 прошел на 5-й этаж на гастроскопию. Был пятым.
9.00. В свой кабинет вблизи от процедурной прошел вы-сокого роста, стройный симпатичный доктор. Пере­одевшись в медформу, доктор прошел в процедурную. В это время подошла белохалтница с двумя симпатичными рослыми молодыми мужчинами. Мне показалось, что это крутые ребята из ФСБ. Пошептавшись, стали у двери. Таким образом, я оказался уже седьмым. Первая в очереди сделала какое-то замечание моло-дым, но те что-то сказали, и все осталось на месте. Доктор вы-звал первого. Занимался он им вместе с оформлением каких-то документов более получаса. Со вторым дело прошло быстрее. Далее пошла очередь. Я прошел процедуру примерно в 12.00.
Процедура пренеприятная. Сначала он допросил меня. Я рассказал, что особых жалоб нет, но периодически достает изжога после чеснока, черного хлеба, спиртного и др. Он выслушал. Спросил о переносимости заморозки и еще о чем-то. После этого подсунул расписку. Я, не читая ее, расписался.
Велели лечь на кушетку на левый бок. С трудом лег. Сестра уложила полотенце, как я понял, для рвоты. Потом в рот вставили пластмассовый кляп. Доктор показал резиновый шланг, на конце которого светился светодиод. Сказал, что по его команде я должен сделать глоток. Через внутреннее отверстие кляпа начал просовывать шланг. У меня тут же начался рвотный позыв. Он продолжал просовывать и велел глотнуть. Я сделал это, и меня стошнило, но ничего из желудка не вылилось. Вот зачем нужен пустой желудок (даже без воды). Далее по мере продвижения шланга позывы повторялись. Противно невероятно. Он потом повертел что-то в шланге и вскоре начал вытаскивать его. Последовало еще несколько позывов, и на этом процедура закончилась.
Ход осмотра он наблюдал на видеомониторе. Я встал. Он сказал, что в целом неплохо, но имеются локальные язвочки, которыми необходимо будет заняться. Он напишет об этом. Кар-ту велел забрать. Заключение он сделает отдельно.
Утомленный процедурой я поднялся к себе. Съел яблоко. Принял свои лекарства: 0,5 таблетки атенолола. Сделали капель-ницу. На этот раз я лег хорошо, и такой боли, как накануне, в плечевом суставе не было. Во время процедуры, чтобы отвлечься, я решил связаться с работой и передать мои рекомендации в отчет. Сделал я это через С. Н. Аксенову. Обратной связи не имел. Вручил медсестре 200 руб. Она долго отказывалась, но я настоял.
12.30. Приехал Павел. Он ездил в Домодедово, а затем ко мне. Сказал, что, возможно, в среду он выйдет на работу. Он привез груш, яблок, сок брусничный и клюквенный, вафли, минералку. Пригласили на обед, но в это время зашла врач, ко-торая на пятницу подменила моего лечащего. Она походила на главную героиню из сериала «Не будь красивой». В очках, смот-рит из-под очков. Худая. Говорит быстро, увлеченно. Измерила давление. Повышенное. Она прошла в сестринскую, и сестра принесла энам . Доктор велела проглотить. Я это сделал.
Далее началась беседа. Она объяснила о воздействии гор-монов: опухание лица, рост живота. Но это временно. В это время появляется аппетит, тянет к сладкому. Надо воздерживаться от сладкого, белого хлеба, макарон. Затем подвергла анализу рекомендацию ГМ по приему таблеток гормона метипред. Рекомендация ГМ: две утром, одна вечером. А она предлагает изменить: б;льшую дозу принимать вечером. Тогда вброс гормонов будет происходить по штатной схеме, как от почек, и организм будет лучше подготовлен к утренним нагрузкам, то есть к работе. Разговор умело поддерживал Павел. В общем, поверхностно казалось, что этот доктор профессиональнее моего.
Обед пришлось пропустить. Когда доктор ушел, мы с Павлом перекусили мясом, сыром, огурцами, помидорами.
Далее немного отдохнул и начал читать детектив Т. Поля-ковой «Фитнес для Красной Шапочки». Очередной гимн жен-щине-детективу. В целом – потрясающий примитив. Ей удается обойти ФСБ, МВД, частных сыщиков, службу безопасности главного героя Мелехе. Автор так увлекается, что допускает несусветные ляпы: то эта женщина будучи с поломанными реб-рами совершает побеги, да еще таща с собой раненого, то, бу-дучи в случайном халате после душа, находит деньги и покупает телефонную карточку и т.д.

2007.09.01. Суббота.
3.30. Проснулся. Болят плечи. Правое больше.
4.30. Встал. Туалет. Кал полужидкий. Болят плечи, локте-вые и запястные суставы, голова.
6.30. Встал. Убрал кровать. Болят те же суставы, голова. Выпил минералки. Побрился, умылся. Прошел посмотреть сест-ру, чтобы сделать укол. Не нашел. Приоткрыл выходную дверь палаты.
7.00. Зашла сестра. Давление 170/100. Сделали укол.
7.15. Съел яблоко, грушу. Принял 0,5 таблетки атенолола 50 мг и таблетку энам 10 мг. Болят те же суставы.
Пишу о вчерашнем дне. Решил сменить рубашку. Снял свою звездную и с большим трудом – закричал от боли в плече-вых суставах – надел серую, которую привез Павел. К сожалению, она оказалась не глаженной, без пуговицы, рваной под мышками.
8.30. Укол. Делала новая медсестра. Высокого роста. Стройная. С зализанной прической.
Завтрак. Медсестра хотела сделать капельницу, но я попро-сил сделать это после обеда.
Работал немного на компьютере, но быстро устал.
13.30. Обед. Борщ жидкий. Картошка вареная с маслом, ку-сочек курицы, половина огурца. Съедобно. Компот. Ем без хлеба.
14.45 – 16.00. Капельница. Занял снова удобную позу. По-просил медсестру повернуть ко мне бутылку так, чтобы я видел, как уходит раствор. Она не поняла. Я снова попросил. Но она грубо заметила: «Ну, сейчас начнется». Что начнется, я не знал, и потому при очередной проверке процесса ввода я сказал: «Извините, если я что-то сказал не так!» Она буркнула и ушла.
16.10. Давление 90/160.
18.48. Давление 140/85.
Работа над статьей по системе отображения ВКС «Буран».
Игра на компьютере.
22.30. Укол. ТВ, работа на ПК.
23.00. Под одеяло.

2007.09.02. Воскресенье. День Москвы.
2.30. Плечи болят. Кружится голова.
2.30 – 4.30. Читал. По-малому.
4.30 – 4.45. ТВ.
4.45 – 7.00. Сон. Встал, небольшая разминка, по-малому. Душ, бритье.
7.50. Укол. Давление 145/80.
9.00. Завтрак. Рисовая каша с кусочком мяса. Впер­вые съел кусок черного хлеба, немного яичницы и чай без сахара. Съел грушу.
9.15. Принял лекарства: 0.5 табл. атенолола, 1 табл. энама и 2 табл. гормона ме–дипреда.
До 9.50 работал на ПК. Закружилась голова, и я прилег. Звонил Люсе. Никто не ответил.
9.50 – 11.00. Сон. Позвонил Люсе. У нее теперь болят коле-ни, то есть идет тот же процесс, что и у меня.
11.15 – 12.45. Сходил в аптеку. Она находится у метро «Каширская». До метро метров 200-300. Здесь Каширское шоссе раздваивается на Варшавское и проспект Андропова. Купил: ал-магель – 96, персик и гибрид – 125, инжир – 55, пудинг – 40, га-зеты – 25, ручка гелиевая – 10. Итого за поход – 331 руб.
14.00 – 14.20. Обед. Суп овощной, каша с подливой и кот-летой, компот. Принял таблетку омез.
Отдых. Чтение газеты.
17.10 – 17.20. Ужин. Картошка отварная с кусочком отвар-ной рыбы. Слива. Чай. Обнаружил, что после приема медипреда у меня покраснели скулы под глазами. Немного жжет. Работа над статьей.
19.00. Врач Кира Владимировна, пожилая женщина, без всяких украшений, загорелая, говорливая. Беседовали о Крыме, где они с дочерью отдыхали, о Кубани, современной жизни. Бе-седа была интересной.
19.25. Давление 160/100. Порекомендовала 0,5 атенолола. Проглотил. Проглотил одну таблетку метипреда. Объяснила, что покраснение, возможно, временно.
Поработал и лег в 22.30.

09/03/07 Понедельник. 07:42:36 AM.
1.30 – б/м. Ворочаюсь. Плечи болят.
4.15 – м. Болят плечи, правое сильнее.
5.55. Долго ворочался, перекатываясь с бока на бок. Встал от боли в плечах, легкая зарядка, душ, бритье.
7.05. Укол. Р = 130/70. Немного болит голова.
7.30. Немного перекусил: персик, грудинка с печеньем.
Работа на ПК с материалами по МВМС-2007. Решил прекратить работу по подготовке статей для публикации в интернете по системе отображения информации пилотируемых космических аппаратов и начать подготовку пояснительной записки по опытно-конструкторской работе в интересах ВМФ.
8.02. Дежурный врач. Давление 145/90.
9.30. Едва не прозевал завтрак. Каша гречневая, размазня, кусочек масла положил в кашу, кусочек сыра с белым хлебом. Запил какао без сахара.
9.45. 0,5 табл. атенолола, 2 табл. метипреда, 1 табл. энама.
11.00. Сестра протерла пол. Я лег отдохнуть, так как работа на ПК не клеилась.
Зашла медсестра и спросила, не мне ли велено принимать алмагель. Я сказал, что я уже купил. Она забрала свою бутылку назад.
12.00. Принял две ложечки алмагеля.
12.30. Капельница сердечная.
Проверка давления. Наталья Евгеньевна. 120/70.
Назначили новые лекарства: NISE по одной таблетке после обеда и ужина.
12.20. Галина Михайловна. Беседа. Р = 140/90. Про­демонстрировал движения рук. Велела не заниматься мазо-хизмом – сначала надо убрать болевые синдромы, а потом гим-настика.
16.00. Обход. Профессор Балабанова, Елена Георгиевна – зав. отделением, Галина Михайловна – лечащий врач. Уточнили порядок лечения. Добавили мидокалм.
18.00. Ужин. Такого плохого ужина еще не было: непонят-ного свойства капуста, остатки фарша, непроваренные кусочки мяса с сухожилиями.
18.30 – 19.30. Ходил к метро. Купил газету. Воз­вратился. Ни читать, ни работать не хочется. Принял алмагель 2 ложки. Немного кружится голова. Прилег.
21.10. Измерили давление: 150/90. Лицо красное. Принял 0,5 атенолола. Лег в 22.30.

04.09.07 Вторник.
0.20. Проснулся от боли в плече и желания по-малому.
2.40. Проснулся при очередном перевороте.
5.00. Проснулся от резкой боли в правом плечевом суставе. В левом боли были только при резком движении предплечья. Пальцы правой руки не разгибались. С по­мощью левой взял ручку и начал писать. Рука ручку держала. Постепенно указа-тельный палец начал двигаться как положено. М/Б. Побрился, помылся. Съел гибрид персика и одну ягоду инжира. От инжира придется отказаться: мелкие твердые крупинки больно ранят десны, попадая под протез.
6.30. Немного прилег, так как кружилась голова.
7.00. ПК.
8.45. Пригласили на рентген. Сделали рентген плеч спереди и правого плеча. Когда повернули меня боком, я защитный коврик поместил сбоку. Врач засмеялся. Впервые за свою практику увидел, что пациент правильно использовал коврик. Обычно его так и держат спереди.
9.30. Завтрак.
9.40. Принял лекарства в соответствии с разработанной мною таблицей.
Звонил Ю. Масловский. Просил дать материалы по исто-рии СОКБ в части опытного производства. Я ответил, что в этой части я прекратил работу после ухода из НИИАО. Юра сказал, что руководство хочет выпустить альбом к 25-летию института. Интересно, что ко мне никто не обращался дать материалы, хотя все знают, что они у меня есть.
11.00 –11.50. Капельница сердечная. Делала Алла Борисов-на. Галина Михайловна объяснила, что параллельно лечат от сердечно-сосудистых заболеваний, поэтому даются направления на дополнительные анализы. Р = 100/70. Дала направление к Хо-зяинову Андрею Борисовичу. Он определяет немедикаментозные способы лечения.
Офтальмолог. Проверили давление. Небольшие изменения есть, но в пределах возраста. Порекомендовали давление изме-рять ежедневно. Очки: минус 1.75 для дали и +1 для чтения. Врач Эмма Павловна.
13.45. Обед.
Звонил: В. Л. Некрасову и В. П. Пушкареву по заявке на изобретение. Обещали ускорить. С. Н. Аксеновой – по паспорту. С. В. Блажевскому – по межведомственным испытаниям планки и огней крена корабля в Рязань. Говорил с Игнатом Икряновым о результатах исследовательских испытаний. Договорились, что они с Сергеем Великовским начнут готовить отчет. Игнат обещал приехать и подключить мой ПК к интернету через мобильник.
Звонил Л. Гаршин. У него Б. Смирнов из Коврова. Он просил добавить денег на продолжение работ по созданию системы стабилизации для индикаторов курса и глиссады и ука-зателя истинного горизонта. Сообщил, что пограничникам ОСПВ нужна будет в августе. На это время намечены государственные испытания судна. Я написал «судно» и побледнел, так как моряки ВМФ ненавидят это слово. Судно – это в туалете, а у них – корабль. Так же, как ненавидят «корабль плавает». Они говорят, что плавает говно, а корабль ходит.
С Ковровым мы на пограничник не успеваем. Он предлагает возвратиться к индикатору глиссады, который мы сделали для оптической системы посадки корабля проекта 20380. Он нервничал. Я пытался очередной раз объяснить, что этого нельзя делать и нецелесообразно. Надо делать все, чтобы выполнить задачу создания и внедрения новых индикаторов. Он снова поднял вопрос по литере «01». Непонимание предложенного порядка создания составных частей изделий начинает мешать работе.
Обсудили задачи с И. Носеевичем. Договорились, что его основная задача – выпуск акта соответствия огней новых инди-каторов курса и глиссады огням, которые были созданы и при-менены нами на «Стерегущем». В этом случае мы закроем про-блему с государственным летно-испытательным центром МО РФ, как говорят, с Ахтубой.
15.00. Посетил кабинет Хозяинова Андрея Борисо­вича – лазерная терапия, массажи. Смотрит. Изучает. Дает направления.
17.45. Ужин. Пюре, фасоль, кусочки помидора, фрикадель-ка, кефир, персик. Все съедобно.
18.45. Приехали Люся и Павел. Привезли сыр, мясо, яблоки, груши, сухое печенье, трусы, ботинки, крем.
Люся выглядела хорошо. Загорела. Подтянута. Волосы было хорошо уложены. Со вкусом оделась.
Павел выглядел тоже неплохо. В красной безрукавке он выглядел даже очень сексуально. Рассказал, что в его отсутствие квартиру посетила Татьяна и забрала все, что она покупала: джинсы, рубахи, кроссовки и др. Он был в шоке. Сейчас сообра-жаю, почему он после ее отлучения от себя не догадался сменить замок и ключи. Она стала профессиональным алкоголиком и делала все, чтобы и Павел возвратился к тому, от чего он вынужден был уйти. В пьяном состоянии Татьяна с ключами может вытащить и другое. Надо сменить замок. Жаль Татьяну. Бизнес не дается даром. Многие женщины на этом пути в наших российских условиях сходят с пути.
Я рассказал о диагнозе, ходе лечения. Они нарисовали грустную картину о Кирилле. Работает он на ПК практически круглые сутки. В основном занят играми. Предлагают отобрать у него компьютер. Но будет ли он после этого вообще учиться? Неизвестно. Сам он хочет сделать свой форум. Без отсутствия у него знаний и предмета этот форум станет еще одной бес-смысленной болтовней на их птичьем языке. Он может уйти в интернет и жить там, не работая.
Вечером принял три таблетки медипреда. Медсестра сдела-ла укол. Лег в кровать в 22.15.

2005.09.05 Среда.
22.30 04.09. Первый поход по-малому.
1 час ночи. 2-й поход по М/Б.
3.00. 3-й поход по М/Б. Боли в плечах.
6.50. Боли в плече. Пальцы на правой руке крючком. По-брился, помылся.
7.30. Р = 120/80. Медсестра работает непрерывно несколько дней. Причина – увольнение другой медсестры. Причины в основном семейные: дети в школу. Эта медсестра окончила институт.
8.45. УЗИ внутренних органов. Просмотрев, исследователь сказала, что в общем довольна. Печень увеличена чуть-чуть. Остальное вообще нормально. Пошел записаться на процедуры. Не вовремя.
9.15. Позавтракал. Каша овсяная, кусочек масла, сыр, пол-куска белого хлеба, чай без сахара. Съедобно.
Плечи болят. При этом неожиданно заболело и левое.
Записался на процедуры: лазерную терапию и массаж. Ла-зерную сразу и прошел. Врач работала над правым и левым пле-чами. Массаж был назначен на 13.10.
11.30. Галина Михайловна. Р = 130/80. Скорректи­ровали прием метипреда. С 6.09.07 по 2 табл. утром и вечером. Сегодня 2 вечером. При ней проглотил одну.
Капельница сердечная. Сначала в одну руку, потом в дру-гую. Не пошел раствор. Пришлось отложить.
12.00. Прошел денситометрию. Это измерение плотности костей. Никогда не проходил. Прошел в процедурную, хотел заодно сделать массаж. Не получилось. Велели приходить в назначенное время.
Галина Михайловна просила забрать результаты анализа на ВИЧ и др. Не отдали. Сказали, что дают только врачам или сестрам в приемном отделении.
13.10. Массаж шейной области. Делала Марина. Приятно.
13.10 – 13.45. Обед. Свекольник. Плов. Компот.
Звонил в НИИ ГРП в г. Рязань. Говорил с Тарасовым. Тот жаловался, что два дня не может переслать факс «Альфе». Выяс-нилось, что с «Альфой» второй день нет связи.
Беседовал с С. Блажевским. Он продолжает проталкивать решение о присвоении литеры «01» документации после испы-таний ОСПВ на корабле. Он просил, чтобы я уговорил Шайнера внести в отчет предложение о необходимости продолжения ис-пытаний ОСПВ. Я ответил, что после подписания акта никаких оснований для этого нет.
15.45. Поход к невропатологу. Там уже было человек 15. Дождались, когда она пришла. Я поднялся к себе. Потом возвра-тился. Врач объявила список пациентов, которых она примет. Кроме этого, она примет трех человек. Я был принят в 20.45 и возвратился в номер в 21.00. Врач оказалась весьма симпатичной молодой особой, но меня поразил набор тестов, которая она провела со мной. Такого набора я не знал. В институте она работает один год, а стаж 4 года. Для такого стажа она гений.
21.15. Давление измерила медсестра: 140/70.
22.30. Лег и быстро уснул.

6.09.07. Четверг.
1.00. М/Б.
2.48. М., болит левое плечо. Ночью очень шумно. Шумит шоссе. Шум неравно–мерный из-за наличия вблизи большой развилки. И в этом месте автомобили то ускоряют движение, то тормозят. Нередко проскакивают ревуны – либо мотоциклисты, либо автомобилисты. Ревут грузовики. Страшное дело – жить в Москве рядом с шоссе.
3.15. М. Съел грушу, персик. Болят суставы. Читал 0.30 час.
5.35. Б/М.
7.00 – 8.00. Туалет, душ.
9.10. Завтрак. Каша, масло, сыр.
9.30. Лазерная терапия. Надо помочь сделать приспособле-ние для зажима излучателей.
10.30-11.00. УЗДР (ультразвуковая доплеровская рентгено-скопия). Каб. 115. Элина Владимировна. Работала с аппаратурой довольно долго и тщательно. Исследовала вену и аорту у горла. Обнаружила бляшку. Ход обследования я просил комментиро-вать. Но она не стала, поэтому надо смотреть ее записи и реко-мендации. Разговаривали об аппаратуре и методах исследований. Потом о работе. Муж работает в НИИ Авиационных систем. Рассказала, что она наблюдает Раду Хрущеву. Сейчас это старая немощная женщина. Все родственники в Америке. Она здесь. Элина Владимировна знает не понаслышке чудачества Хрущева и с космосом, и сельским хозяйством.
Обед: суп, макароны. Нечто похожее на макароны по-флотски.
Отдых. Чтение. Звонил Ивлюшкин. Хотел передать матери-алы по договорам с НИИ ГРП.
Ужин: кефир, картофель.
18.50. Приехал Игнат. Я встретил его на улице. Он поставил мне интернет через мобильный. Работает.
19.20. Сделали укол. Больно. Немного покормил Игната. Обсудили задачи диссертации.
20.00. Проводил Игната. Болит бедро. Это новость, так как при поступлении в институт этого не было.
20.30 – 21.20. Посмотрел почту. На TIA было 250 файлов – спам. Удалил. Принял теплый душ.
22.30. Лег.

7 сентября 2007. Пятница.
4.27. Суставы болят.
7.30. Утренний туалет. Руки помазал «Софьей» . Кис­ти – фастум гель.
8.00. Давление 135/70. Сделали укол.
9.30. Завтрак. Рисовая каша. Кусочек колбасы, масло, чай.
9.45. Лазерная терапия.
Буфет. Купил сок, хлебцы, блокнот.
12.10. Капельница сердечная.
13.10. Массаж. Договорились, что если потребуется, то можно будет продолжить.
Буфет. Купил: «чудо-йогурт» – 35, творожок – 25, АИФ – 15, блокнот – 15, «Аргументы недели» – 15. Итого 105 руб.
Разговаривал с Л. Гаршиным, Кириллом, Павлом, Люсей, Оксаной, С. Великовским. Сыном В. Неклюдова, Иовой Делек-торской.
14.00. Обед. Созвонился с Л. Лапидусом, потом с Леной Кожуховой. Она оказалась дома, делает отчет. Работает все годы от диплома в институте редких металлов. Она дала телефон Фернанда Вильфа. Позвонил ему. Поговорили о его отце.
16.30. Зашла Наталья Евгеньевна. Расспросила о состоянии. Сказала, что с понедельника придется поменять лечебный курс. Я спросил, почему опять нет Галины Михайловны. Она ответила, что она отсутствует по семейным причинам и что она подменяет ее. Я ответил, что в принципе меня это не устраивает, так как не ведется анализ результатов обследования меня. Но это ничего не изменило.
18.00. Ужин. Каша гречневая размазня с жидкой подливой. Персик. Можно было брать сок или кефир.
Прогулка на рынок у метро. Купил: зефир – 35, лосьон – 100, бритвы – 160, виноград – 105, нектарин – 70, газета – 15. Итого 332 руб.
Последние известия.
21.15. Укол. Давление 110/70. Работал в сети.

8.09.07. Суббота.
03.30 – болит правое плечо.
06.10 – болит правое плечо, пальцы правой руки крючком.
06.50. Попытался снова уснуть. Не получилось. Встал. Бо-лит правая рука, пальцы правой крючком. Побрился, помылся. Вода в душе прохладная, хотя я спускал ее более 30 мин.
7.50. Голова немного кружится. Сестра измерила давление – 130/80. Будет делать укол.
9.30. Завтрак. Каша, масло, сыр. Сестра потом положила несколько кусков сыра и пригласила его есть. Я съел три куска.
Оделся и отправился в магазин. Сначала пошел в сторону, противоположную от метро. Но по дороге спросил у женщины, есть ли там обувной магазин. Она сказала, что его там нет, и я повернул назад. У метро было два специализированных магазина. Я долго смотрел сначала в одном. Выбор большой. Почти выбрал. Но потом решил пройтись дальше. Зашел во второй. Там, как мне показалось, такая же обувь, но намного дороже. В магазине было много обслуги, и я понял, что здесь дешево не будет. Пошел на рынок. Там была распродажа обуви, причем почти такой же, как и в магазинах. Долго выбирал. Наконец выбрал за 400 вместо магазинных 1600 – 2000 или 800 руб. Затем купил трусы, футболку, виноград для сестер, помидор, масло и сметаны. Немного поговорил с продавцами и пошел нагруженный в больницу.
Покупки: трусы – 100, ботинки – 400, помидоры – 35, виноград – 105, футболка – 100, масло – 35, сметана – 30. Итого – 775 руб.
Придя в больницу, хотел вручить виноград медсестре, но она отказалась, сказав, что ей от него плохо. Пытался оставить, но она просила отдать девочкам на кухню. Смущенный я забрал и положил в холодильник. Немного поработал на ПК, но настроения нет. Болят плечи. Подремать тоже не удалось. Сон не шел.
14.00. Обед. Суп, картошка с вареной цветной капустой и с вареной морковью. Абсолютно безвкусно. За столом снова сел на свое место, но теперь мне уже не очень хотелось, чтобы сосед сидел здесь же, так как каждый раз было одно и то же. Сначала он плоско шутит, потом, когда начинает есть, говорит, что пища не идет, у него возникают позывы к рвоте. Это становится не-приятным. Затем начинает рассказывать анекдоты с бородой. Все время пытается острить. За столом постоянно садится молодой человек из Краснодарского края. Работает вахтовым методом на северах на газопроводе. Тоже начинает плоско шутить. Типа того, что все съели и ему не оставили.
Принял обеденное лекарство. Посмотрел фильм в сопро-вождении Млечина о Маргарет Тэтчер и Фолклендской войне. Это великая женщина. Она, вопреки мировому мнению, не дала унизить англичан, она защитила своих на островах.
Уснуть снова не смог – болели плечи. Кружится голова. Кажется, на голове обруч.
18.00. Ужин. Каша пшенная, сырный пудинг с ежевичным вареньем, кефир.
18.30. Капельница. Давление 140/80. Работа на ПК. Смотрел требования к диссертациям. Пытался сформулировать задачи диссертаций для Игната и Сергея. Не идет.
22.00. Работа не пошла. Сделали укол.
22.30. Лег и быстро уснул.

9.09.07. Воскресенье.
0.50. М. Плечи болят, но немного.
7.30. М. Разбудил будильник. Это второй раз проспал до будильника. Туалет. Душ. На этот раз мылся мылом, так как по-сле геля волосы становятся жесткими. Постирал трусы, одел стиранные. Примерил купленные. Удачно купил.
8.00. Давление 135/80. Укол.
9.00. Завтрак. Каша рисовая, масло, омлет, чай. Сидели втроем. Смирнов из Смоленска и краснодарский парень. На этот раз удалось уйти от плоских шуток больного. Говорили об армии, в частности о стройбате, о дедовщине, Краснодарец рассказал анекдот о стройбате: собрались ребята и начали рассказывать о службе в армии. Один говорит, что там такие крутые в красных беретах, что могут стрелять со спины, бить ногами насмерть и т. д. Другой такое же рассказывает о синих беретах. А третий говорит, что в части, в которой служит его товарищ, такие крутые, что им даже оружие не дают.
10.00. Сердечная капельница. Прошла быстро. Сестра долго не шла. Но и движение раствора остановилось. На всякий случай я зажал зажимом трубку.
10.40. Принял алмагель. Идет дождь. Позвонил дочери, го-ворил с Люсей. Сказала, что с Павлом поссорились. Он от курсов отказывается – не хочет быть мальчиком на побегушках. С Павлом связываться не хотят. Собираются взять такси и пере-ехать домой.
Я отправился на рынок купить стельки и, главное, прове-рить новые ботинки в дождь. Из окна палаты казалось, что дождь капает. Но выйдя во двор, понял, что наступила осень: ветер, холодно. По улице бегут потоки воды. У меня был зонт, поэтому отправился на рынок. По дороге говорил с Павлом. Он все свалил на маму. Дочь потом не подтвердила это. Павел сказал, что собирается к ним на огород.
Я купил: хлеб бородинский – 12.50, носки – 20.00, топленое молоко – 35.50, украинская колбаса (кружок) – 76.50, сало белорусское – 75.00, кофе молотый – 100 гр., Арабика –  42.50, конфеты ассорти – 82.00, кружка с подогревом – 60.00, ложка для надевания обуви – 15.00, стелька для ботинок – 10.00, газета «Коммерсант» – 13.00, семечки для Смирнова – 20.00. Итого: 533 руб.
Обед. Суп овощной, каша гречневая с подливкой, кусочек перца, персик, чай. После обеда на кухне вручил конфеты.
Звонил Л. Гаршин. Рассказал ему про все. Он сказал, что возвратился на два дня В. Калика, чтобы протолкнуть программу госиспытаний. Просил подумать о рекомендациях в отчет по ним. Я сказал, что надо настаивать на том же, что я дал камовцам.
18.00. Ужин. Вручил семечки.
Зарегистрировался и работал в интернете с электронной библиотекой.
21.30. Укол.
23.40. Лег, но уснуть не мог. Долго читал газеты. «Листал» телевизор.

8 сентября 2007. Понедельник.
2.10. Болят плечи.
4.04. Проснулся от боли в плечах.
7.00. М. Боли в плечах. Побрился.
7.20. Укол. Давление 150/80. Работа на ПК.
8.45. Сдача крови из вены на руке.
9.00. Сдача крови из пальца. Передал Смирнову еще два пакета семечек.
9.00. Завтрак с перерывом на сдачу крови. Каша гречневая размазня, сладкая, масло, сыр, чай. Было какао. Съел зефир.
10.00. Мимо молча прошла Галина Михайловна, как будто не она мой лечащий врач. Доктор велела раздеться до трусов и лечь. Что я и сделал. Она пощупала все суставы, пометила бо-лезненные участки и велела к 11.45 быть в кабинете 318. Это время работы докторов отделения с больными 7-го этажа. Мне должны были сделать проколы на левом и правом плечах в ме-стах, которые она признала болезненными для меня. Я взял газе-ту и спустился вниз. Нашего доктора Тамары Петровны долго не было. Я был первым. Она позвала. Женщины спросили, боюсь ли я. Сказал, что нет. Ну ладно, мы посмотрим, если вы плакать не будете, то мы тоже пойдем.
Снял куртку, майку. Она посадила на стул у медицинского стола. Что-то обсудила с другим доктором. Спросила, переношу ли я новокаин. Сказал, что да. И она приступила к работе.
–;Делаю первый прокол. Расслабьтесь и не бойтесь. Муж-чины ведь трусливые.
Сделала три прокола на правом и три на левом плечах. Я думал, что это заморозка, но она сказала, что это все.
После проколов прошел к массажистке и предупредил, что сегодня мне нельзя делать массаж.
12.30 – 13.10. Капельница. Делала ее новая медсестра. Пер-вый день на работе.
13.30. Выдали лекарство на неделю.
14.10. Обед. Суп-лапша, курица с отварной картошкой, компот. В общем, на этот раз сносно.
Пытался отдохнуть. Немного получилось. Сделал редакцию рекомендаций по результатам госиспытаний. Смог отправить на работу и В. Калике предложения по ОСПВ. Еле-еле отправил e-сообщения. Прогтех снова не дает смотреть почту.
Попросил Костю конвертировать odt. в doc. и направить В. Калике.
Говорил с Михаилом Великовским. Он просил сообщить код ОКП нашей продукции. Я сказал, что я занимался этим с А. Цветковым. Где он у меня записан, не помню. Л. Гаршин требо-вал, чтобы мы тщательно думали о составе ОСПВ для погранич-ников. Я снова повторил, что делаем на основе «Палубника». В договор необходимо включать работы по модификации ОСПВ.
20.30 – 21.45. Долгая и нудная дискуссия с Л. Гар­шиным. Он снова настаивает на варианте ОСПВ для 22460. Я категорически отказался разрабатывать новый вариант ОСПВ. Его смущают сроки «Сигнала». Но это не основание для прекращения принятого направления работ. Потом снова говорил с М. Великовским. Я ему написал «по мылу». Он также подтверждает свое нежелание модернизировать вариант ОСПВ, созданный под руководством А. А. Кормакова.
22.00. Переговоры с В. Каликой по редакции предложений в отчет по госиспытаниям.
Почти час работал в сети: переписывал паспорта ученых специальностей.

11.09.2007. Вторник.
Ночь прошла с периодическим просыпанием. Болели плечи.
6.30. Встал от боли. Поправил подушки, подняв их вверх. Боли ушли. Немного посмотрел ТВ. Обратил внимание, что в положении головы и плеч ближе к вертикальному боль быстро уходит.
Туалет без душа.
7.00. Укол. Давление 140/80. Вначале было замерено 110/80.
7.45. Съел половину помидора с брынзой.
Работа на ПК. Смотрел требования к диссертациям и пас-порт специальности по инженерной психологии и эргономике.
9.15. Завтрак. Каша, масло, омлет, чай, кусочек черного хлеба. Нормально.
Работа на ПК. Уладили с Костей адрес Ю. Калики, и он пе-реслал ему файлы, а я пока не смог.
Пришла Галина Михайловна. Обсудили ход лечения. Ска-зал, что пока сдвиги небольшие. Когда лежу горизонтально, то начинают болеть плечи. Руки я постоянно растираю диклофена-ком.
Капельница. В это время посетили немцы. Их сопровождала Елена Георгиевна. Немцы смотрели на все с видимым интересом.
12.30. Лазерная процедура.
13.10. Массаж. Договорились, что количество сеансов будет увеличено до конца моей смены.
14.20. Обед. Суп овощной, макароны с подливой, компот.
За столом беседовали. Выяснилось, что один из больных работает на фазотроне или на фирме Сухого и хорошо знает фирмы «Русская авионика» и РПКБ (г. Раменское), а также руко-водителя РПКБ Г. Джанджгаву. От услуг последнего они отказа-лись, и им индикатор сделали в Минске. Рассказал о скандале, когда микояновцы поставили вместо новых машин старые. За-казчик открыл лючки, а там – гнезда от ос.
Другой сосед угостил великолепными домашними помидо-рами, выращенными в собственной теплице. Таких помидоров я не видел. Очень вкусные, желтого цвета, дозревали на корню в теплице.
Отдыхал с 15.00 до 16.00. В это время звонила Люся. Жаловалась на головные боли. Я сказал, что ей вновь надо де-лать капельницу и наконец начать регулярно употреблять ле-карства для поддержания давления на нужном уровне.
В 16.10 отправился в аптеку, на рынок и в Коломенский парк.
По дороге в аптеку долго разговаривал с Л. Гарши­ным. Предложил ему договориться о включении в состав ОСПВ-22460 светового креста, а указатель истинного горизонта сделать без огней крена. Он снова сказал, что они исключили это из состава средств.
«Леня! Ну ты не меняешься. Ты же знаешь, что в этом со-ставе ОСПВ становится ублюдком, и не обеспечивается безопас-ность посадки, так как на этом корабле в отличие от 20380 нет светового Т.» Он сказал, что В. Калика согласился с этим вари-антом. На что я ответил, что надо советоваться с камовскими летчиками и летчиками ФСБ. Он снова произнес, что все уже решено.
Купил: алмагель и омез – 143, яблоки – 45, газета – 15, ки-сель в пакетах – 40, кремы для лица – 45. Итого – 288 руб.
Прошелся немного по парку. По дороге встретил Галину Михайловну. Она уезжала домой.
При ходьбе болело правое бедро. Чем дольше ходил, тем больше оно болело. В номер шел, хромая на правую ногу.
18.15. Ужин. Постное пюре с тертой чуть поджаренной рыбой. Давали еще рыбы, и я этим воспользовался.
18.30. Прием лекарств. Давление 140/80.
18.30. Укол. Прием демипреда, 2 табл. Заварка киселя.
Переговоры с В. Каликой по УИГ и световому кресту для пограничников. Он готов поддержать, так как это расширяет экспортные возможности системы. Позвонил Л. Гаршину. Тот дал телефон Минина – представителя ФСБ – и не возражал против переговоров с ними по этому вопросу.
Лег в 23.30.
Из событий: это показ из США митинга, посвященного 11 сентября – трагедии, гибели более трех тысяч человек в резуль-тате атаки террористов на небоскребы.
Смотрел репортажи о поездке Путина на Камчатку, затем на Азиатско-Тихоокеанский форум в Индонезию, далее в Саудовскую Аравию.
P.S. От автомобилей ночи шумные. Особенно слышны кря-калки и сирены. Днем крякалок и спецсигналов очень много. Такое впечатление, что по дороге только и ездят великие или спецслужбы.

12.08.07. Среда.
4.15. Лежал высоко. Плечи болели чуть-чуть, но при резком движении было очень больно. Не спал почти час. Читал газеты. Продумывал тренажер для подготовки летчиков морской авиации на основе подвижной платформы.
7.00. Туалет: бритье, душ, смена белья, стирка носков.
7.30. Давление 130/80. Укол. Никак не придумаю, как от-благодарить медсестру. Конфеты и фрукты она не употребляет. Хочу вручить деньги, но я и так лечусь за деньги, и не мое дело, что до медсестер они почти не доходят.
Оказывается, что хорошая зарплата медсестер только в сельской местности.
Работа над структурой цены ОСПВ-22460.
9.20. Ужин. Каша пшенная с маслом, сыр, чай без сахара, кусок черного хлеба, добавка каши. Перед этим выпил кружку ананасового киселя из пакета (заваривал накануне вечером), съел яблоко.
9.50. Принял лекарства.
Обсуждал с М. Великовским структуру цены. Дого-во­рились, что он готовит данные по материалам для коробок, жгутов и др.
Галина Михайловна срочно направила меня на повторное УЗИ. Там отметили прогресс.
Обсуждение хода лечения с профессором Богдановой. Ре-шили ввести дополнительную капельницу с гормонами.
12.30. Лазерная терапия.
13.10. Массаж
14.20. Обед. Свекольник, плов, компот. Добавил колбасы и помидор.
14.50. Капельница.
Пытался отправить материал Михаилу. Не получилось.
Снова капельница. Прошел почти час. Медсестра поставила ее и отошла, а в это время из бутылки перестал поступать раствор. Чтобы в трубку не пошел воздух, я перекрыл его поступление в вену с помощью зажима. Несколько раз громко звал, но безуспешно. Я начал уже сердиться, и медсестра появилась. Я сделал ей замечание, но она как бы этого не заметила. Отрегулировала, и я целый час находился в неудобной позе. Становилось все больнее и больнее.
Позвонил Минину (ФСБ) по поводу ОСПВ-22460. Он обещал переговорить с летчиками и попросил позвонить завтра. Потом я позвонил заместителю начальника ЛИК ОАО «Камов». Он понял, но просил, чтобы мы направили им письмо по этому вопросу. Тем не менее сказал, что ограничение качки 4 град. вызвано слабостью шасси КА-226. Поэтому без переделки вряд ли когда-нибудь будет расширен допустимый диапазон качки для данного типа вертолета.
Звонил Игнат и просил о встрече. После второй капельницы я понял, что мне будет не до этого. Так и получилось. Я стал засыпать. Устал.
Позвонила Люся. Говорила, что они хотят приехать ко мне с Павлом. Я сказал, что в этом нет необходимости. Она рассердилась. Но действительно, зачем? Для них это тяжело. Теперь я все могу здесь купить. Хотят видеть.
18.05. Ужин. Капуста с кусочком чего-то. Персик. В палате я съел немного сыра и выпил кисель.
Измерение давления. Укол. Прием метипреда.
Смотрел первый тайм футбола на первенство Европы 2008 г. Англия – Россия. Англичане быстро забили первый гол. Потом инициатива перешла к нашим, но англичане нападали и действовали более активно. В результате – второй гол. Стало видно, что несмотря на дружную игру она у наших не получается. Защитники Англии переигрывают наших головой. Один гол не был засчитан.

13.09.07. Четверг.
3.10. Первый просып. Плечи не очень тревожили. Спал вы-соко.
3.10 – 4.10. Читал короткие рассказы и стихи Ларисы Герш. Она детдомовец, инвалид. Самодеятельная поэтесса. Искренне, но как из какого-то романтического цветочно-лугового мира.
7.00. Душ. Постирал майку, трусы, носки. Приходится сти-рать почти ежедневно, так как при прохождении процедур мажут какими-то мазями. Растирание диклофенаком кистей и пальцем рук, колен. Смазывание стоп и пальцев ног кремом для ног. Делаю это ежедневно.
7.30. Давление 140/90.
8.00. Укол. Смотрю материалы по ревматоидному артриту. Не нахожу ни одного лекарства, которое там рекомендовано. Хочу подготовить материал и посоветоваться с врачом.
9.20. Завтрак. Каша манная, творожная масса, масло, кусо-чек черного хлеба, чай с сахаром (в палате добавил молока).
Работа на ПК. Разговор с Исаченко Димой (СПКБ) по составу ОСПВ-22460. Рассказал ему, что я предлагаю у УИГ снять ОКЗ и под ним построить световой крест из
4-х ОКЗ. Долго объяснял. В конце концов он это понял. Обещал проработать и переговорить с начальством. Но все равно надо писать письмо. Он сказал, что они направили предложения камовцам и пограничникам. Ждут реакции. Таким образом, решение еще не принято, и есть возможность вмешаться в принятие решения. В этом смысле это очередное доказательство поспешности ЛВГ подчиняться разработчикам корабля и не учитывать мнение и интересы камовцев и летчиков. Буду готовить письмо.
Переговорил с Михаилом по структуре цены. Догово­рились, что по командировочным и УСО далее занимается Наталия, а он уточняет перечень работ и определяет их трудоемкость. Просил, чтобы не занижали. У него и Расторгуева есть такой грех – существенно занижать трудоемкость.
Позвонил Л. Гаршину и сказал, что надо писать письмо в СПКБ, камовцам и пограничникам по составу ОСПВ.
12.45. УЗИ правого бедра. Состояние по оценке УЗИ-специалиста нормальное. Этот специалист очень высоко ценится в институте. Дает высококвалифицированные оценки. У нее проходят стажировки другие. В частности, она сказала, что у нее училась Федотова Наталия из Жуковского.
13.10. Массаж.
13.30. Лазерная терапия. Принимала Галина Дмитриевна. Беседовали о религии, казаках.
14.20. Обед. Суп картофельный, ракушки в непонятной подливе с салатом из капусты, помидор, перца; компот.
14.40 – 16.15. Двойная капельница. Первая прошла нор-мально. Я сам регулировал поток. При второй сестра ушла, а поток прекратился. Самому отрегулировать не удалось, и я минут десять лежал без работы. Пришла Алла Борисовна, и я сделал уже второе замечание и просил заняться воспитательной работой. Она сказала, что пока не получается. Она отрегулировала, выпустив воздух у пузыря с раствором. Потом все пошло нормально.
Ходил на рынок. По дороге зазвонил телефон. Игнат. Он положил 200 руб. на мой счет и смог дозвониться. Потом позвонил Ю. Расторгуев. Договорились по работе с РКК «Энергия». Позвонил Оксане. Она платежку сделала, но А. Цветков еще не оплатил.
Купил на рынке творог, лаваш с картошкой, буженину, ка-као в банке, футболку, трусы. Всего на 350 руб.
18.10. Ужин. Капуста, картошка, кусок языка, кефир, кусок черного хлеба, кусочек мяса купленного.
Работа на ПК. Переговорил с Цветковым по оплате телефо-на, рассказал, что Игнат положил 200 руб. Но это вызвало отри-цательные эмоции как у Оксаны, так и у Цветкова, так как теле-фон у меня фирменный, и его оплачивает фирма.
19.20 – 21.15. Работа с Игнатом по содержанию работ в обеспечение диссертации и отчетов. Сбросил ему информацию по паспортам научных специальностей, по экзаменам и др.
Давление 140/80.

14.09.07. Пятница.
3.10. Почти ничто не болело.
3.10 – 4.40. Читал газету.
4.45. Записал мысли о направлениях исследования средств обеспечения визуальной посадки. Это как бы продолжение ра-боты с Игнатом. Это касается исследования эффективности или точности выдерживания курса и глиссады при посадке по ИК, ИГ. Введение автоматической регистрации и обработки инфор-мации об отклонениях от заданной траектории.
Уснул примерно в 6.00 и проспал до будильника в 7.00. Провалялся до 8.00. Встал. Туалет.
8.00. Давление. 150/90. Непонятно, почему оно увеличенное по утрам.
9.20. Завтрак. Каша рисовая, масло, сыр, черный хлеб. С хлебом, сыром и чаем (два кусочка сахара) прошел в палату и намазал хлеб маслом.
Разговор с Оксаной. Спросила о деньгах на телефоне. Ска-зал, что пока не поступили. Она решила отправить Петровича и заплатить 2 тыс. Я попросил подождать, пока я еще раз не по-смотрю. Посмотрел. Оказалось, что на счет поступило 5 тыс. Жизнь и работа продолжаются.
9.45. Прием лекарств.
Продолжение работы над письмом в ФСБ, СПКБ, на Фон-танку по ОСПВ-22460. Переговорил с Исаченко (СПКБ) по раз-мещению светового креста ОСПВ на 22460, затем с Мининым (ФСБ), с А. Епифановым, Л. Гаршиным. Настаивал на продол-жении работы по включению светового креста в ОСПВ.
11.45 – 12.10. Капельница. Говорил снова с Димой. Попро-сил его направить эскизы размещения ОСПВ на 22460.
12.35. Лазерная терапия.
13.10. Массаж. Массаж не удалось продлить. Не удалось провести лазерную терапию на правом бедре из-за отсутствия Хозяинова. Он будет в три часа. А лазерщики работают до трех. Поэтому одна процедура пропадает, но кроме этого оказывается, что одновременно нельзя облучать много точек.
14.10. Обед. Рыбный съедобный суп. Пюре с фасолью, ку-сочек запеченной рыбы. Компот.
Отбрил смоленского шутника. Каждый раз одна и та же шутка: «я все съел. Можете не спешить». Я сказал, что хватит и тебе, и мне, и всем. Он посмотрел на меня удивленными глазами и встал в очередь за едой. Сейчас больных значительно прибави-лось, поэтому я стараюсь подходить, когда народ уже расходится, и очередь на кухне становится маленькой или ее нет. Слава богу, что смольчанин стал есть в палате, а то опять бы пришлось слушать, как у него пища назад идет.
14.30. Прием лекарств в уточненном составе. Работа над письмом по ОСПВ-22460.
Отдых 0.5 часа. Уснул быстро, но быстро и проснулся. Зво-нил Тюленев. Узнал, что я в больнице. Сказал, что Крок попал в аварию и целый месяц находился в реанимации. Жена погибла. Спрашивал, был ли я в августе на кладбище у Н. Ощепкова. Я ответил, что не был, так как в это время я уже серьезно болел. На этом разговор закончился.
18.00. Ужин.
18.30 – 20.20. Прогулка. Обошел огромный квартал. Вышел в Замоскворечье. В сторону ТЭЦ сплошные мойки, гаражи, сервисы. Совершенно другая Москва. Разбитая, какая-то индустриально убогая. Вышел на Каширское шоссе к Онкоцентру и затем к переходу через шоссе в сторону института. Темно. Угрюмо. На остановке пьяные мужики с разбитыми мордами. На другой остановке в третий раз вижу спящим на скамейке одного и того же одноногого инвалида тоже с разбитой мордой. Кругом азиаты. Такое впечатление, что ты находишься где-нибудь на юге. Разговор только и слышно на незнакомых языках. Узбеков не видно. Грузин тоже.
В институте на лечении тоже много азиатов.
20.30. Сварил и выпил какао. Смотрел юбилейный концерт Иосифа Кобзона. Он великолепен. Авторитет огромен. Друзей масса. Впервые услышал много новых песен. Великолепно пел на идиш с хором Турецкого.

15.09.07.
7.45. Спал плохо. Снилась всякая чушь. Пришлось даже встать, чтобы уйти от этой чуши. Но ложился, и сон снова вос-станавливался.
7.45. Давление 140/90. Укол не стали делать.
8.30. Завтрак. Каша пшеничная, сыр, масло, какао.
9.00 – 10.15. Сделал почту на Рамблере. Проверил – работа-ет.
10.30 – 13.00. Ездил в Коломенское на метро. Посетил музей-заповедник. Я не ожидал такой красоты в Москве. Особое впечатление произвели шатровая церковь, построенная в честь рождения Ивана Грозного. Это в свое время была самая высокая церковь. Мне кажется, что в Гжели у речки построена копия этой церкви. Великолепен вид от церкви на Москва-реку. Звонили колокола на звоннице. Звон разносился над холмом и рекой. Он словно повисал в воздухе. Затем начали играть на медных пластинках. Пластины висели в два ряда на перекладине. Музыкант работал стоя. В руках у него было две колотушки. Он ударял по пластинкам, извлекая удивительные звуки. Это звуки, похожие на колокольные.
Отдых. Капельница. Выпил чашку кофе. Голова немного закружилась.
17.30. Ужин. Каша пшенная, пудинг, кефир.
18.00 Давление 120/70. Работа над пилотажно-посадочным индикатором для 22460. Одновременно смотрел игру в волейбол наших со Словакией. Наши выиграли 3 : 0. Завтра финал с ис-панцами.

16.07.09. Воскресенье.
Спал опять очень плохо. Во сне защищал ОСПВ для 22460. Окончательно встал в 5 часов, помылся, немного поработал и часов в семь уснул. Разбудила сестра. Измерила давление. 150/90. Завтрак. Каша, масло, яйцо, сырник, чай. Капельница. Просмотрел почту. Е. Никонов ответил, но пишет, что прочитать не смог. Я сделал мое сообщение приложением и послал вновь.
10.00 – 13.40. Ездил в Царицыно. Ансамбль великолепен. Работает фонтан. Здесь и далее пруды с запрудой по центру. Впереди холм. По холму проложены дорожки с водоводами, спусками для ручьев. На холме видны купола. Через деревья просматриваются входные ворота. Приглушенно играет музыка. В озере плавают дикие утки. В небе парит змей – российский орел. Много иностранцев, взрослые бабушки с детьми, коляски. Волосатый мужик и мужик с жидкой бородкой и большой залысиной с рюкзаком за спиной с восторгом обсуждают увиденное. Начался дождь, но музыканты не прекратили играть. Ведущая поблагодарила их за это. Народу много.
Возвращаясь назад, посетил медовую ярмарку. Зрелище незабываемое: сплошные ряды палаток, в которых продают мед. Мед из Краснодарского края, Адыгеи, Костромы, Волгоградской, Воронежской, Тамбовской областей и из многих других мест. Спереди установлены плошки и посуда с пластмассовыми приспособлениями вместо ложечек. Можно все пробовать. Пчеловоды, или продавцы зазывают пробовать. Я сначала стеснялся, а потом начал принимать приглашения. Мед великолепен. Купил несколько плошек для себя и в подарок.
Походил по радиорынку. На нем обилие торговых точек с мобильниками и автомагнитолами. У метро зашел в книжный магазин и купил книгу американского журналиста про россий-ских олигархов за 487 руб.
14.00. Обед. Суп. Каша гречневая с подливкой, котлетой, мелко нарезанной капустой.
17.30. Очень ранний ужин. Пюре, рыба, свекла, молоко. Взял еще два куска свеклы на вечер. Прошел к себе в палату. Ужинал в палате. Уже привык к образу жизни в институте. Палата становится словно родной. Ведь созданы все условия для жизни. Хочешь – поезжай на экскурсию, хочешь – работай в ин-тернете, пиши письма, общайся с коллегами, друзьями по e-mail, телефону.
Медсестра вручила баночку для мочи и предупредила о сдаче анализов утром в понедельник.
Отредактировал письма в СПКБ по ОСПВ-22460 и Шлемо-ву по ускорению подписания дополнения к ТТЗ на ОКР «Палуб-ник» и все отправил на «Альфу». Написал письмо Расторгуеву по ДИСКРУ. Раннее отправил в очередной раз материал для В. Ю. Калики.

17.09.07 Понедельник.
6.30. Помылся. Постирал трусы и носки. Сменил футболку и белье. Побрился. Отнес банку с мочой и поставил ее в ведро, которое установлено у выхода к лифту. Растирание диклофенаком. Посмотрел почту. Новых сообщений нет.
7.30. Давление 140/80.
9.00 – 10.00. Сдача крови.
10.05. Завтрак. Каша гречневая размазня, сыр, масло. Из холодильника съел кусочек мяса. Прием лекарств.
Осмотр. Галина Михайловна направила на проколы. Сде-лали по три прокола на правом и левом плечах. Физиотерапию пришлось отложить.
Разговаривал с Расторгуевым. Подчеркнул, что в предлага-емом варианте функции ДИСКРУ значительно шире, чем у прежнего.
Уточнил письмо по ОСПВ-22460 и переправил в «Альфу». В качестве основного варианта предложил УИГ совместно с цветным светодиодным экраном ЭСЦ2/2. Нарисовал картинку. Позвонил Михаилу, объяснил. Ему это нравится. Но сказал, что Блажевский выступает с предложением о запуске индикатора глиссады маятникового типа. Я уже раньше говорил Гаршину и вновь сказал Михаилу, что документации на этот вариант нет, но если вы настаиваете, то делайте это, но без меня. Я этим делом заниматься не буду.
Капельница. Медсестра спросила, нет ли у нас работы для нее. Сказал, что есть вакантные должности конструкторов. Нет, она не может. Выяснилось, что она из Тулы, живет у тетки, ищет более высокооплачиваемую работу. На работу не берут, так как требуется прописка.
Обратил внимание на то, что после работы на ПК начинают болеть пальцы.
13.50. Обед. Суп-лапша, картошка отварная, свекла, курица.
14.10. Прием лекарств. Отдых. Час. Получение лекарств. Звонки Михаилу, Гаршину, Сергею, Калике. Разъяс­нял принцип построения ОСПВ с УИГ и экраном. Л. В. никак не врубится в суть предложений. Надо провести хорошую разъяснительную работу. Похоже, что он живет на автопилоте, когда-то выбранным маршрутом.
17.15. Позвонил Гаршин и сказал, что в среду может состо-яться встреча с представителями СПКБ, и надо продемонстриро-вать наши предложения. Это уже хорошо. На­деюсь, что мои предложения по ОСПВ-22460 будут всерьез рассмотрены и при-няты.
До 20.00. Поход к метро. Купил конфет, кофе в качестве презентов на сумму 804 руб.
Начал работу над статьей к 25-летию НИИАО. Перед этим я посмотрел сайт НИИАО. Совершенно новый дизайн. Сделан профессионально. Прежний тоже не был плохим. На сайте пол-ностью переписана история НИИАО. На 95% она представлена как история филиала ЛИИ. Снова замалчиваются история и вклад в науку и технику СОКБ ЛИИ (СОКБ КТ НИИАО). Мои публикации убраны. Рассматривал несколько вариантов ис-правления. Первый: сделать новую редакцию. Второй: подго-товить отдельно статью по истории СОКБ и направить ее в НИИАО. Третий: подготовить статью и разместить ее на сайтах astronet.ru и в энциклопедии Железнякова. Останавливаюсь на последнем варианте.
Посмотрел фильм «Турецкий возвращается». Лег спать примерно в 22.30. Спал с просыпанием через каждые полтора – два часа.

18.09.07. Вторник.
5.45. Встал. Помылся, побрился, постирал трусы и носки. Меняю их каждый день, так как каждый день приходится либо раздеваться до трусов, либо снимать тапочки и ходить по полу босиком.
С 6.30 до 9.15 работал на ПК. Повторно отправил Калике письмо. Он снова не смог прочитать с расширением odt. Напи-сал ему и потом Никонову, как перейти на doc.
Получил ответ от Евгения Константиновича Никонова и написал ему обширное письмо. Вот оно:
Письмо Е. К. Никонову
ЕК! Я сделал ящик на Rambler, зарегистрировался и хочу связаться с тобой. Сейчас я уже полмесяца в Институте ревмато-логии в Москве. Живу в одноместном номере. Уже даже привык. Работаю, колюсь, прохожу лазерную терапию, массаж и многое другое. Загремел сюда я совершенно неожиданно. Сначала нача-лись дикие боли в тазобедренных, потом коленных и голено-стопных суставах, а потом в плечевых. По ночам выл. Хорошо было только, когда ходил. Сейчас дело идет на поправку. Игнат мне сделал интернет через мой ПК и мобильник. Поэтому я могу вести и веду переписку с работой и другими абонентами. Вот и с тобой хочу связаться.

Сегодня у нас великолепная погода. А ночью шел дождь. Ходил на прогулку в заповедник Коломенское. Какая там сейчас красота, какая шатровая церковь! Великолепен вид на Москва-реку. А как играют на медных пластинах – колокольная музыка. О смене власти вы, наверное, знаете. Вице-премьеры не встречали Зубкова, когда он впервые появился в правительстве. Отметили 70-летие Кобзона. Великолепный концерт. Огромное количество друзей. Великолепен сам Кобзон. Впервые слышал его пение с хором Турецкого. Пели еврейские песни.
Всего всем доброго. С уважением ТЮА.
Кстати, Павла приглашают в США на 5 лет работать без права посещения в это время России. Возможно ли такое? ЕК! Во что может обойтись поездка в США в гости, например, нам с Люсей к Вам на неделю? И есть ли ограничения по возрасту, здоровью и др. Я начинаю задумываться, стоит ли продолжать дальше работать.

Институт готовится отметить 25-летие. Говорят, что пишут книгу. Ко мне никто не обращался. Хочу продолжить свои публикации в интернете. Ты сам читал мои статьи на сайте «Энциклопедия космонавтики “Желез­някова”»?

Женя! Ответ я получил, но прочитать непосредственно в сообщении не смог. Вложение прочитал. В твоем ответе инвер-тированным оказался и мой текст. Поэтому я решил направить тебе тоже приложением с расширением odt и doc. У меня лицен-зионная ОС, а MS – нет. Поэтому я от него отказался и установил открытый офис. Ты можешь читать эти сообщения и в Word, для этого в моем сообщении, сохранив его, надо поменять расширение odt на doc. С уважением ТЮА.

Письмо от Е.К.
Здравствуй, Юра!
Мы все будем рады видеть вас у нас в гостях.
Билет из Москвы до Сан-Франциско туда-обратно стоит приблизительно 1200 – 1500 долларов, с большими вариациями, в зависимости от авиакомпании, сезона, запаса времени от покупки билета до полета и т. д.
Дима пришлет вам приглашение, и вы оформите визы. По-том купите билеты и медицинскую страховку. Никаких ограни-чений по возрасту и здоровью нет; наверно, всё учитывается в стоимости страховки.
Авиабилеты мы всегда покупали в билетной кассе ЗАО «Торнадо-М» в Москве в районе Красной площади, около «Сла-вянского базара»: http://www.tornado-m.ru/adress.htm.
Там приятные девушки, и они подбирали нам удобный рейс.
Время полета из Москвы до Сан-Франциско 13-14 часов. Если лететь рейсом Аэрофлота с посадкой в Сиэттле, то получа-ется быстро, но эти рейсы как-то не всегда бывают, а иногда Аэрофлот вздувает цены на билеты. Летали мы другими авиа-компаниями, получается долго, около суток от двери до двери. В аэропорту мы вас, конечно, встретим. Нужно определиться с датами посещения и приблизительной программой пребывания.

Мы живем в «спальном районе» Силиконовой долины в го-родке Морган Хилл. Это красивое место, у нас элитный район; около 20 минут езды до большого города Сан-Хосе и 1 час 20 мин. езды до Сан-Франциско. Общественного транспорта здесь нет. Можно взять в аренду автомобиль за 50 долл. в день, но ез-дить неместному очень трудно: скоростное движение, пробки, много развязок. Нина имеет права, но ни за что не сядет за руль. В рабочие дни Миса и Дима уезжают на работу часов в 6-7 утра, приезжают домой в 6-7 вечера. По очереди отвозят Алёшку утром в сад и привозят домой днем. В выходные Дима или Миса могут показать вам Сан-Франциско, город красоты мирового значения, или курорт-порт Монтерей, или что-то поблизости. Если по-другому, то нужно будет совместить ваш приезд с от-пуском Димы и Мисы в следующем году, нужно будет обсудить подробности. Программа посещения может быть такая: осмот-реть наш городок, походить пешком. Посмотреть большой город Сан-Хосе; может быть, хоккей в неплохом ледовом стадионе.
Посмотреть Сан-Франциско, порт, один из музеев, мосты, бейсбол на большом стадионе, другие достопримечательности; может быть, сходить там в гости к нашим родственникам.
Можно свозить вас в порт-курорт Монтерей и океанариум, это недалеко.
Хорошо бы съездить посмотреть замок Херста на горе, это ехать далеко, там можно где-то рядом переночевать. Можно вам одним слетать в Лос-Анджелес, Лас-Вегас, Нью-Йорк или Ва-шингтон или ещё куда-нибудь.
Местные авиабилеты стоят около 300 долларов, отели – примерно так же. Везде надо бронировать билеты и отель, это Миса сделает, если будет ясность. В общем, будем думать и переписываться. Да, кстати, Юра, ты не одинок в своих болях, у Нины тоже сильные боли в ноге и руке, у Жени остеопороз и ревматизм. Ну, ничего, будем жить.
Привет Людмиле.

С наилучшими пожеланиями,
Нина, Женя.

Письмо Никонову:
09/18/07. Ответ на letter 24.
Женя!

Получил твое письмо 24. Спасибо за ответ. Хорошо, что ты ввел нумерацию. Пока все ясно. Возвращусь домой и обсудим. Думаю, что в 2008 году наша поездка к Вам не получится: идут испытания, потом не знаю, что делать со своим 70-летием. Кста-ти, что Вы думаете о своих юбилеях. Сообщи даты рождения всех твоих.
Немного поясню об Open Office. Я вынужден перейти к этому офису, так как у меня операционная система ХР лицензи-онная, а MS Word – нет. Open Office – это открытая операционка. Мы в Альфе почти все перешли на нее, чтобы избежать неприятностей. Документы, созданные в этой системе, имеют расширение doc. Это, как тебе ясно, три последние буквы в наименовании файлов. Если этой ОС на ПК нет, то делается очень просто: файлы сохраняются на ПК. Для чтения в наименовании файла необходимо odt заменить на doc. Файл автоматически будет конвертирован и в дальнейшем будет открываться в MS Word.

ЕК!
Я задумал написать интернет-биографию. Проделано уже многое. В ней я хочу написать о всех своих близких родственни-ках и друзьях. Среди них на одном из первых мест это Вы с Ни-ной и вся Ваша семья.
Я прошу тебя и Нину помочь мне в описании вашего начала жизни и потом деятельности: когда, где, как, вуз, дети, научные интересы, работы твои и Нины в ЛИИ. Интересны были бы твои воспоминания об общежитии, о Марке Ситникове и Саше Шибине. Вначале можно было бы ограничиться нечто вроде автобиографиями. Так как это будет в интернете, то можно будет делать редакции.
О Диме. Его путь в науку, работа в США. О семье. Я думаю, что будет интересно не только нам, но и его друзьям в России, а также для молодых ученых. Интересны были бы его оценки, почему в США раскрываются и более эффективно ис-пользуются таланты. Я об этом немного написал в статье о научно-техническом прогрессе, размещенной на сайте энцик-лопедии Железнякова. Об этом я говорил еще в пору нашей жизни в партии более тридцати лет назад. Подтверждение своей точки зрения я недавно получил в статье одного из амери-канских историков. Кстати, ты не ответил на мой вопрос: читал ли ты мои статьи на этом сайте. Фотографии я получать могу. Проблем нет.

Направляю фото корабля, на котором установлена ОСПВ, для которой ты создал обуча–ющую систему и в создании кото-рой ты принимал непосредственное участие. Сейчас с Игнатом продолжаем эту работу. Вышли на очень приличный уровень.
Снова возвратились к двухстепенным креслам. Из интернета исчезла информация о том кресле, который мы выбрали с тобой в свое время для тренажера первоначального обучения.
Приступили к созданию большого двухстепенного стенда. Я уговариваю своих купить в США готовый.
Работаю над полной имитацией движения судна и посадки. Не хватает теоретиков, которые бы помогли мне решить ряд за-дач движения.
Игнат и Сергей Великовский начали работу над диссерта-циями. Игнат работает более целеустремленно и более интен-сивно. Банковское дело ему осточертело. По-моему, в его лице мы потеряли талантливого ученого. Хочется исправить эту ошибку. Он тоже хочет этого. Уже хотел переходить в «Альфу», но я пока отговорил, так как в целом он получал бы в три раза меньше, чем у него сейчас получается при совместительстве. Совместителем он оформлен официально.
Встречаемся в Москве в институте. Они с женой сняли квартиру и в рабочие дни живут в Москве. Работает он быстро и вдохновенно. Я едва успеваю за ним.
Хотел бы бросить текучку и заняться только наукой, но по-ка не нашел способа зарабатывать деньги для поддержания жизни на уровне нормального прожиточного минимума. Общей пенсии хватает только на оплату квартиры, участков, гаража, техосмотра, интернета по минимуму. Работа нам с Люсей позволяет жить относительно свободно и решать проблемы и с ремонтом квартиры, и с питанием, и лечением, помогать детям и др. Оксана полностью сама себя обеспечивает да еще и вкладывает в свою дачу. Получается неплохо, но тоже начинаются проблемы со здоровьем.

Как и чем лечится Нина? У Люси тоже начался артрит. Возвращусь домой и займусь ею. Отбываю в Жуковский в среду 19.09.07. Уже привык здесь жить в однокомнатной квартире. Интернет есть, связь с внешним миром есть, ругаюсь и отсюда, но в любое время могу отключиться и заняться своими делами. Режим не регламентирован. Вот сейчас встал в 5.30, помылся, побрился, постирал, помазал кости диклаком, сварил в палате кофе, работаю на ПК: пишу тебе письмо. Пришли, измерили давление: 170/100. Это караул, но я чувствую себя очень комфортно. Голова работает хорошо. Вот только получу выговор от врача.
Конец. Прерываюсь до очередной встречи.
С уважением ко всем Вам ТЮА.

Накануне вечером давление не мерили, так как сестра потеряла меня. Я сказал, что пришел в 8 часов. Она удивилась. Мне надо было пройти к ней.
Измерили давление после кофе. 170/100. Высокое. Плохо. Эксперимент не удался. Чувствовал себя хорошо. Но постепенно кайф проходит, и голова начинает кружиться. Надо действовать по-другому.
9.20. Завтрак. Каша крупяная с маслом. Съедобная. Омлет. Сок дома.
9.30. Прием лекарств. Работа на ПК.
Капельница. Галина Михайловна. Давление. Анализ ре-зультатов.
Обед. Суп. Котлета с картошкой.
Разговор с заведующим отделением по выписке.
15.00 – 17.45. Поездка к метро Царицыно на выставку меда.
Набрал более чем на две тысячи. Купил флэшку, медовуху – 4 бутылки. На рынке меня увидела Татьяна Расторгуева. Выглядела она очень хорошо. Она отметила, что я пополнел. Нагрузившись медом и медовухой, отправился в Институт. По дороге позвонил Игнат. Просил встречи. Я отказался, сославшись на усталость. Договорились о встрече в Жуковском.
18.10. Ужин. Рыбная котлета с картошкой, сушеные сливы, абрикосы, кефир.
Встретился с Галиной Михайловной. Вручил ей флэшку и мед в сотах. Поблагодарил ее. По-моему, она была искрення в своей благодарности, хотя на рынке продавец сказала, что в Москве медики избалованы до предела. Им не нужны конфеты, им нужны деньги. Но для меня деньги – это побор, а конфеты или что-то иное – это благодарность за хорошее отношение, за внимание.
В номере сначала сварил кофе. Потом в чайник сдуру налил молока. Тот подпрыгнул. Телевизор погас, выключилось боковое освещение. Нашел в коридоре электрощит. Обнаружил, что выбило защиту. Восстановил сам. Никто на событие не обратил внимания, так как каждая комната имела свой автомат защиты. Это сделано очень грамотно.
19.30. Измерили давление. 135/80. В знак благодарности сделал меленький презент медсестре, вручив ей баночку меда и конфеты.
Позвонил Павел. Я перезвонил ему. Он сказал, что будет устраиваться на курсы таможенного оформления документов. Примерно 15 тыс. руб. в Люберцах.
Говорил с Оксаной о том, что после ее звонка в бухгалте-рию Института здесь поднялся шухер. Зав и врач срочно начали оформлять документы на выписку. В результате среда окажется полностью бесполезной, а можно было бы пройти еще процедуры и осмотр.
Лег в 22.40. Читал, щелкал телевизор. Засыпал, снова про-сыпался.

19.09.07. Среда. 05:59:18 AM.
Встал в 5.00. Спал очень плохо. Спать не хотелось. Оче-видно, от лекарств. Помылся, убрал лишнее в урну. Съел персик.
Просмотрел почту. Михаил переслал новое размещение УИГ и ИГ на 22460. Снова нет УИГ на палубе слева и спереди. Направил материалы В. Калике в Балтийск. Просил его ускорить ответ.
Получил ответ ЕК. Он смог прочитать мое письмо.
Отправил ему свой ответ:
Дома переполох. После звонка Люся думала, что я уезжаю в Штаты один. У меня возникла эта идея, находясь в институте и в результате размышления о жизненных процессах. Почему бы на старость не вытащить ее куда-нибудь. Через турфирмы не хочется. Уж больно много всяких ЧП. Ей ничего не говорил, поэтому она была ошарашена. Даже поссорились.
Сегодня выписываюсь. Последние дни палата превратилась в штаб по выработке позиции относительно систем для новых заказов. Задача оказалась довольно сложной. Но у нас с Игнатом имеются обоснованные предложения. За них и боремся. Переру-гался и с руко–водством, и с некоторыми своими за медлитель-ность. Упустить время – значит упустить принятие нужных ре-шений. Опять приходится преодолевать полную некомпетент-ность и собственного руководства и заказчиков.
Еще одна для меня гнусная проблема. Это работа с пред-ставителем заказчика. Никогда не хотел с ними работать, хотя мне и посчастливилось работать с такими офицерами, как А. С. Акулов, В. Нечаев и В. Д. Седнев. С остальными это не работа, а мучение, нервотрепка. Читая зарубежные материалы, видно, что и за кордоном военные не пользуются особым по-четом. Это каста, которая выкачивает деньги на борьбу с кем-нибудь или с чем-либо.
С приветом, ТЮА.
Звонил Л. Гаршин. Снова у него волнение перед встречей с СПКБ. Просит меня принять участие. Я, не скрывая своего не-удовольствия, согласился.
Обсуждение результатов лечения, рекомендаций с зав. от-делением и врачом. Вручил Елене Георгиевне презент: набор конфет, кофе, мед.
Мне вручили «выписной эпикриз из истории болезни №;2614/07»:
«Находился на лечении в 5 ревм. отд. с 29.08 по 19.09.2007 с клиническим диагнозом: ревматоидный артрит, серонегативный полиартрит, с системными проявлениями: криоглобулинемия, синдром полимиозита, синдром полиневропатии; двухсторонний коксит; акт III, ст. II, ФН-1. Киста Бейкера слева.
Генерализованный остеоартроз. Дисплазия тазобедренных суставов. Остеопения. Вертеброгенная цервикокраниалгия. Мы-шечно-тонический синдром на шейном уровне. Артериальная гипертензия. Нарушение ритма по типу синусовой тахикардии. Эрозивный гастрит».
Больничный пришлось идти забирать самому, так как старшая медсестра была очень занята. Спустился на нулевой этаж. Взял документы в бухгалтерии у Татьяны Николаевны Александровой, относительно молодой симпатичной женщины. Накануне ей звонила Оксана и договорилась о выдаче мне документов по договору. Вручили перечень услуг и счет-фактуру на доплату. Общая стоимость услуг – 82 753-00 руб. Доплата составила 20 383 руб.
Всего услуг 283. Из них основные:
–;сутки пребывания в одноместной палате 21 х 1333 = = 27993;
–;внутривенное введение лекарственных средств (без стои-мости медикаментов) 21 х 210 = 4410;
–;прием (осмотр, консультация) ревматолога повторный –15 х 525 = 7875;
–;консилиум – 1 х 3000 = 3000 и т. д.
Конечно, некоторые услуги завышены. Так, фактически никакого консилиума не было. Пришли сначала Римма Михайловна с Галиной Михайловной, потом подошел профессор, который повторил те же самые вопросы, побазарили минут пять, подтвердили лекарства и разбежались.
Наблюдение ревматологом тоже упрощенное. Измерение давления. Опрос самочувствия и уточнение лекарств. При этом она не была трижды в пятницу и однажды в четверг. Формально ее подменял другой врач. При такой стоимости подарки отпада-ют. Но я не знал этого и надарил на 1,5 тыс. руб. Это совсем не-много.
Был интересный момент. Одна медсестра уволилась. Ее подменила другая, похожая на еврейку. Однажды она сказала, что она из Тулы, живет у тетки без прописки, на работу нигде не берут. Как-то вечером она спросила, могу ли я одолжить ей 3 тыс. руб., сказав, что среди местного персонала у нее знакомых нет, да она и не хочет с ними связываться. А вот я вызвал у нее доверие, и потому она решилась занять у меня. Я не обещал, сказав, что все будет зависеть от той суммы, которую мне придется оплачивать.
Я долго размышлял об этом. Меня смущала ее простота. У провинциалок такое редко бывает. Она не была похожа на провинциалку. Может быть, она и мотается с места на место, занимая и не отдавая деньги. Когда я сказал, что я просто так не дам, я потребую расписку, она тут же ответила, что и при рас-писке люди исчезают и деньги не отдают.
Не знаю, но мне показалось, что она таким образом зараба-тывает деньги. У нее был вид активной женщины, женщины не-простой. Не хочется быть очередным лохом.
Перед отъездом она зашла в палату и спросила о деньгах. Я извинился и отказал ей в этой услуге. Тем более, что от меня потребовали доплатить более чем 20 т. руб.
Получил больничный. Когда я пришел за ним, там сидела одна молодая особа, которая сказала, что ждет выдавалку уже долго. Было почти 12 часов. Работать выдавалка должна с 10.00. Но ее не было. Я заглянул в кабинет. Там сидела мегера из архи-ва. Сбоку это была баба-яга. Прошлый раз, когда я заходил, она читала детектив. Сейчас она тоже смотрела под стол. При моем входе она не оторвалась от чтения. Я попросил поискать ее. Но та грубо ответила, что не собирается бегать по этажам. «Но вы же рядом сидите. Люди торопятся на поезд, помогите найти.» Она отказалась. Я прошел к директору. Но там была большая очередь, и я возвратился. По дороге попросил других женщин помочь найти выдавалку. Они начали звать ее: «Зоя! Зоя! Тебя ждут». Минут через 5 появляется высокая женщина с грубыми чертами лица. Идя, она спросила: «Это вы такой нетерпеливый?»
«Да, я. Но надо же быть на рабочем месте. Сколько вас можно ждать?» – «Давайте ваши документы».
Мы отдали истории болезни, и она удалилась оформлять. Длилась эта процедура почти 20 мин. Я поднялся на свой этаж и продолжил сбор.

Приехал Павел. К этому времени я почти собрался, получил все документы и разъяснения. Он отнес главные сумки. Потом и я спустился, предварительно позвонив Гаршину, спросив, где мне ждать. Он не знал, когда и куда поедут представители СПКБ. Поэтому решил ехать домой. Подъезжая к дому, позвонил Гаршин и сказал, что питерцы выдвигаются к ФСБ, и что он тоже выехал. Я ответил, что устал и возвращаться в Москву не могу. Он поехал один. Ну и с богом.
Разгрузились. Пообедали. Люся была чем-то расстроена. Отвечала Павлу грубо. Павел потом съездил за лекарством и во-дой. Лекарства купил более чем на 2 тыс. руб. Вечером после работы зашла Оксана. Ей мы передали мед и документы из боль-ницы. Поговорили, и она ушла домой.

Мои спасители врачи:
Сажина Елена Георгиевна – зав. отделением ревматологии;
Балабанова Римма Михайловна – профессор;
Тарасова Галина Михайловна – лечащий врач;
Галина Дмитриевна – лазерная терапия;
Антипова Марина Анатольевна – массажистка;
Тахтай Вадим Витальевич – зав. отделением физиотерапии и реабилитации;
Мач Элина Семеновна – профессор, заведующая лаборато-рией функциональной диагностики. Ее муж работает в НИИ АС;
Алла Борисовна – медсестра, делает уколы;
Ольга Анатольевна;
Тамара Петровна – врач, делает подколы или проколы;
Наталия Евгеньевна – врач, заменяла Галину Михайловну;
Оксана – раздача лекарств.
На этом записи больничной эпопеи в ИР заканчиваются. Начинается период выполнения рекомендаций и работа.
Материал был распечатан на работе, но прежде чем за-крыть, я написал это дополнение.

На работу идти не противно, но работать в прежнем режиме не хочется. Хочется заниматься творчеством. Но такова жизнь: или опускайся в нищету, или тяни лямку. Павел после Америки никак не найдет работу. Мы с Люсей дали ему 100 т. руб., которые достались нам от наследства нашей мамы за проданный дом в Новотитаровской станице. Кроме этого, в качестве подарка от бабушки Тоси, мы раздали по 25 тыс. Оксане, Кириллу, Павлу и Соне.



О жизнях собачьих и других

Мой коллега, комары и Леся

Мой коллега – это Геннадий Петрович, начальник лабора-тории средств отображения информации отделения 2-го специа-лизированного опытно-конструкторского бюро космической техники (СОКБ КТ) НИИ Авиационного оборудования. Москвич. Любимец женщин. Человек, чувствующий себя свободным в любой обстановке. Ездит на всех видах общественного транспорта бесплатно, не показывая никаких документов.
На дачу в кооперативе «Весна-3» за Шатурторфом  я при-гласил его впервые. Но приглашая, я не учел, что это было время разгула комаров и слепней. Комаров было столько, что он, бы-валый шабашник, не мог понять, что происходит. Наглость их была беспредельной. За человеком они носились тучами. Такой же тучей они врывались вслед за входящим в дом. Работая у ко-стра, можно было наблюдать, как комары летали в дыму, пока-зывая, что они давно уже не те наивные ребята, которых можно таким образом запугать.
Обычно с собой мы берем нашего черного пуделя по имени Леся. Она старенькая. Старенькая и полуслепая. Собаки во дворе уже не признают ее как собаку. Псы, понюхав у Леси важное для них место, тут же отворачиваются и отходят. Леся с грустью провожает их взглядом.
Ворота на участке обычно раскрыты, и собака свободно выходит гулять на улицу. Так было и на этот раз. Она вышла. Через некоторое время я увидел на ней дворнягу местного разлива. Я прогнал пса. Темнело, и мы закрыли ворота.
Через некоторое время Леся снова оказалась на улице, а на ней снова тот же сексуальный маньяк. Я опять выступил в роли хранителя нравственности нашей чернушки, загнав ее на участок.
Но потом задумался: а как же она оказалась на улице при закрытых воротах? Не разобравшись, продолжил работу в огоро-де. Вдруг снова вижу мужика-дворнягу на Лесе, но теперь уже рядом с домом. Я рассердился и с палкой на него. Тот прошмыг-нул между прутьями ворот.
Понятно. При такой страсти можно немного и пострадать.
Протянув несколько рядов проволоки в створках ворот, я решил, что теперь можно успокоиться. Но через некоторое время дворняга снова был на Лесе. Я шуганул его. Тот ткнулся в ворота, но не смог проскочить. Тогда он бросился в сторону и в один миг махнул через забор к соседке.
С помощью кирпичей я прогнал его подальше. Но вот кто-то из наших, очевидно, Кирилл, открыл ворота, и я через некоторое время увидел на Лесе большого рыжего пса – овчарку. Прогнал его. Но через некоторое время он оказался во дворе. Снова повторил операцию выдворения с не принадлежащей псу территории.
На улице овчар покусал дворнягу и прогнал его. И тут мы с Геннадием наблюдаем сцену. Пес с наружной стороны смотрит через прутья ворот. Леся подходит к воротам, нюхает, находит морду пса, затем поворачивается задом, и пес пытается начать свое дело. Не получается. Тогда он лижет святое место. Леся вращает задом, но, очевидно, удовольствия не получает. Прого-няю. Через некоторое время снова повторяется та же картина.
Мне становится стыдно за свою невоспитанность, и я ушел. Что делали они потом, не видел. Но в последующем щенков Леся не принесла. Кто виноват, неизвестно.
Совсем стемнело. Кирилл, поужинав, ушел в дом смотреть телевизор. Геннадий Петрович ожил. Мы выпили, закусили, по-сплетничали и отправились отдыхать в дом, откуда комары были изгнаны самым жестоким образом.

Немного о собачьей жизни

В нашей квартире собака появилась впервые примерно 30 лет назад, то есть в начале 80-х годов прошлого века. Это был пудель, девочка. Ее нам подарили. Но она, как и весь помет, бо-лела чумкой. Спасти ее не удалось.
Была она ласковой, очень умной собачкой. Все мы очень привязались к ней. До последнего дня она, еле тащась, пыталась справлять нужду в строго отведенном для нее месте. Ходила со мной на прогулку без поводка. Всегда ждала у магазина. На зов чужих никак не реагировала. Из чужих рук ничего не брала. В общем, вела себя достойно. Ее потеря стала трагедией для взрослых и детей.
Вскоре Оксане подарили великолепного серого кота сибир-ской породы – крысолова, а Люсе – щенка, девочку, которую назвали Лесей. Подарила ее ветеринар Марченко, к кому Люся и Оксана ходили лечить первую собачку. Росла девочка умненькой и ласковой, но ревнивой. Она всегда печалилась, когда мы ее оставляли с кем-нибудь на «дальней» даче, в Шатурторфе. Щенков у нее не было. Прожила она 16 лет и умерла по старости. Умирать она никак не хотела. Мы пытались продлить ее жизнь, но Леся угасала на глазах. Умирая, она печально смотрела мне в глаза, взывая к помощи. Но ни мы, ни ветеринары, к которым мы обращались, не смогли помочь.
Тогда, насмотревшись на беды животных и на отношение к ним любящих хозяев, мы поняли, что бесконечно больных жи-вотных гуманнее было бы усыплять, а не наблюдать их страда-ния. Продлевая жизнь тяжело страдающему другу, ты практиче-ски думаешь не о друге, а о себе.
После Леси уже и дочь не могла представить свою жизнь без собаки. Я же клялся, что больше дома не будем держать жи-вотных. Но Оксана и Люся, скрыв свои намерения, поехали и на птичьем рынке купили новую собачку – черного пуделя. Это была копия Леси. Назвали ее Басей. Она также росла умненькой и ласковой. Очень ценила дружбу.
Через два или три года наша собачья семья удвоилась. Зна-комые, зная любовь Оксаны к животным, подарили ей щенка эрдельтерьера рыжего окраса. Щенок был по каким-то причинам выбракован из помета. Это была девочка. Дали ей имя Шери. Старожилы, кот Чип и пудель Бася, признали нового члена семьи. Шери, несмотря на свою молодость, была больше взрослых Чипа и Баси.
Жили они дружно, иногда издеваясь друг над другом. Бася хватала Шери за заднюю ногу, а когда та пыталась укусить ша-лунью, Бася проныривала под животом Шери и снова бралась за лапу. Длилось это до тех пор, пока Шери не хватала Басю за за-гривок и не отбрасывала ее в сторону. Кота они, как правило, тоже терзали вместе до тех пор, пока он позволял им это делать. Защищался он оскалом и выставленной вперед лапой с выпу-щенными когтями. В это время собаки наскакивали, но не дотра-гивались до кота. Если они наступали с разных сторон, то ко-му-то из них удавалось беззлобно схватить и тут же отскочить от кота.
Кот постоянно приносил Оксане мышей, словно отчитыва-ясь за работу. Бася рыла траншеи и научила этому делу Шери. Траншеи рылись сначала под забором. Прорыв, они убегали на соседний участок и там хулиганили. Вновь вырытую траншею я или Оксана заделывали шифером, но вскоре такая же появлялась в другом месте.
В жару Шери рыла не траншею, а окопы под кустами смородины, рябины, крыжовника. Любимое место было под смородиной у забора. Оно плохо просматривалось со стороны садовой дорожки, и ее долго не замечали. Это устраивало собаку. Вскоре она полностью могла скрыться в своем окопе.
Почти через 10 лет семья пополнилась еще одной собакой. Оксана увидела ее по телевизору. Выглядела собака жалкой и несчастной. Оксана не выдержала, помчалась в Москву и взяла ее из приюта к себе. Была она страшно исхудавшей, несчастной, какой-то пришибленной. Они с мамой отмыли собаку, надухани-ли и представили мне на осмотр под именем Луша, сказав, что это китайская хохлатая. Действительно, она была на нее похожа. Знакомые до сих пор верят, что у нас была породистая собака с хорошим прошлым. Но в то время я был в шоке от ее вида.
Чип, Шери и Бася не сразу приняли в свою компанию эту вертихвостку. Луша была удивительно подвижной. Она, словно юла, вращалась вокруг собак и кота. Но она, очевидно, была чем-то напугана в детстве, чего-то боялась. Когда ее стыдили, Луша ложилась на спину и каталась перед воспитателем. Когда стыдить переставали, она снова, как ужаленная, начинала но-ситься по огороду, задевая по ходу каждую из собак. Если им было больно, то они огрызались и начинали носиться за ней. В этом круговороте страдали огородные культуры, и в борьбу вступала основная сила – Оксана. Она пыталась угрожать им палкой. Шери и Бася успокаивались и сдавались, а Лушу это еще больше раззадоривало. Если в это время кто-нибудь входил в калитку, то Луша, где бы она ни была, стремительно пролетала между ног входящего, выскакивала на улицу и начинала с лаем нарезать круги вокруг квартала. На ее лай отзывалось все здоровое и нездоровое собачье население квартала и близлежащих территорий.
Кульминацией было ее катание на обнаруженном где-либо человеческом или иного происхождения говне или протухших остатках рыбы или мяса, которые оставались на берегу реки по-сле воскресных пикников молодежи.
Возвращалась она самостоятельно, гордой и счастливой. Теперь наступало «счастье» у Оксаны или позже у Мадины. Они ее ловили, заталкивали в корыто и начинали отмывать разными шампунями. Затем основательно вытирали и потом духанили. Ругать Лушу было бесполезно. Она, как всегда, ложилась на спину и каталась. Слова, естественно, неслись мимо ее ушей.
Как-то в воскресенье мы с Люсей приехали на садовый участок к Оксане. На участке мы планировали побыть не более двух часов. Но работа заладилась, и мы пробыли все шесть.
Обедали у Оксаны. Она с мамой и Мадиной сделала хоро-шие кабачки. Собаки, как обычно, под столом пристроились ко мне. Шери жалобно смотрела. Ее голова была выше всех, и она изредка толкала меня головой вбок. Луша чуть ниже. Глядела на меня выжидательно, хитро. Когда я смотрел на нее, она клала голову мне на колени и косилась на мои руки. Бася довольно часто стучала лапой по ноге, требуя внимания к себе.
Изредка я брал кусок хлеба или мяса, делил на три части и давал собакам. Независимо от размеров кусочков каждая из них осторожно брала из рук. Никто не перехватывал. Брала та, к ко-торой кусочек был ближе. Не задирались. Если долго на давал, первой стучала Бася. Процесс повторялся. Изредка я каждую чесал за ухом. Они при этом кайфовали.
В этот день мужа Оксаны Абдула дома не было. И вообще он уже две недели уходил в 4 часа ночи и приходил в 23. То ли собаки начали забывать мужскую ласку, или по иной причине, но в этот день они ласкались ко мне. При этом сначала Бася за мной не ходила и не ложилась там, где я работал. Потом постепенно начала за мной следить и только затем – ходить. Люся пыталась ласкать ее, но она практически не реагировала на это. Постепенно и Люся перестала обращать на нее внимание. Собака смотрела на нее безучастно – очевидно, она была обижена, что мы оставляем ее на даче и редко бываем. В отличие от Шери и Луши она перестала нас провожать к машине. Да и встречала-то не очень радостно.

Мы собрались домой. Все шло, как обычно. Бася лежала на кресле, никак не реагируя на нас. Я почесал за ухом. Никакой реакции. У нее на глазах были слезы. Она отворачивалась. Пошли к машине. За нами Оксана, Шери и Луша. Бася не вышла. Сели. Поехали. Луша рванула впереди машины. Слышу, Оксана зовет ее к себе. Та не отзывается. Бежит теперь уже сзади. Я останавливаюсь. Оксана подходит к Луше и забирает ее за ошейник. Идти неудобно. Вижу в зеркале, что она доводит Лушу до калитки и отпускает. Та, словно сорвавшись с цепи, снова понеслась за мной. Я завернул за угол. И она тут как тут. Бежит уже впереди. Я остановился. Догоняет нас Оксана. Ей еле удается поймать Лушу. Я поехал. Повернув за второй угол, мы с Люсей увидели впереди снова Лушу.
Остановился снова. Подходит Оксана. Луша ее не слушает-ся. Я разворачиваюсь. Открываю дверь. Зову Лушу. Она появля-ется мгновенно. Я приглашаю ее в машину. Она через меня пры-гает на второе кресло. Поехали. Выезжаем за первый угол и ви-дим: впереди бежит Шери, а за ней ковыляет Бася. Останавлива-юсь. Открываю дверь и приглашаю Басю. Она тяжело перебира-ется через меня к Луше, а затем пытается перебраться на заднее сидение к Люсе. Для Шери места нет, так как сзади Оксана и Люся. Поехали домой. Шери ковыляла сзади, а эти дурочки ра-довались, что собрали всех вместе. Но радость была недолгой. Подъехав к воротам, я остановился. Оксана взяла за ошейник Лушу, поманила Басю во двор и закрыла калитку. Шери не было. Мы увидели ее на перекрестке. Домой она не шла. Ждала меня. Я подъехал к ней. Сюда же поодошла Оксана.Позвала Шери, и они вместе пошли на дачу, а мы отправились домой в город.
Вот так неожиданно в этот день собаки прореагировали на мое внимание и ласку к ним.



Чип

Чип – это наш лохматый серый кот-красавец. Оксане пода-рил его котенком Виктор Кривоклякин.
На Первомай на «ближнюю» дачу ездили всей командой. Уезжая, кота, как всегда бывает перед отъездом, не дозвались, и он остался на даче. Очевидно, не хочет ехать домой.
На 9-е мая нам ехать не очень хотелось, но из-за кота по-ехали вдвоем с Люсей. Вошли во двор, прошли на кухню –  кота нет. Пища съедена. Значит, он влезал в окно и ел. Люся позвала, через несколько секунд с улицы донеслось мяуканье. Это бежал от соседей через дорогу наш Чип. Подбежал ко мне, начал те-реться о ноги. Выглядел он хорошо. На бомжа не был похож.
Я взял его на руки и прижал к груди. Он замурлыкал, начал искать краешек рубашки, чтобы пососать. Не нашел, смотрит мне в глаза. Я, разговаривая с ним, пошел на кухню. Дал сухарик. Он понюхал и начал есть. Понятно: голоден. Потом Люся накормила его, и он снова исчез. Пришел поздно вечером. Снова поел и исчез. В доме он не ночевал. На следующий день нам уезжать. Кота снова нет. Ближе к обеду позвали. Чип появился. На этот раз Люся закрыла его в комнате до отъезда. По дороге он в машине не кричал, а дико орал. Такого рева раньше не было. Очевидно, ему нравилась бродячая свободная жизнь. Я подумал о бомжах. Мы их жалеем, сочувствуем. А на самом деле им такая и только такая жизнь по душе. Ни за что не отвечать, никому не обязан, что хочу, то и делаю. Одним словом, свобода от всего.

Люся в Шатурторфе на «дальней» даче. Кирюша уехал в лагерь. Чипа вывезли на «ближнюю» дачу и оставили там. Мы с Оксаной вместе или по очереди ездим или ходим кормить, а за-одно и поработать. Чип, как только слышит шаги, откуда-то вы-скакивает и, мяукая, подбегает, начинает сразу мурлыкать, те-реться о ноги. Когда покормят, он успокаивается, садится на досках будущей террасы и наблюдает. Изредка спрыгивает и начинает ходить следом за Оксаной, а когда нет ее, – за мной.
Пищу оставляем в новом доме. Там в маленькой комнате есть дыра для входа в погреб, и ее я еще не заделал. Кот из-под пола входит в комнату и там ест. Когда уезжаем, он выходит, мяукает. Садится у порога кухни и грустно смотрит на уходящих. Мы прощаемся, извиняемся и уходим.

В прошлый четверг с «дальней» дачи приехала Люся с Басей. Их привез наш сосед по даче Юра Расторгуев. Люся приехала, чтобы купить телевизор. На следующий день Оксана пошла с Люсей на огород. Потом они рассказывали, что такой встречи кота и Баси никогда не видели. Они обнимались, целовались. Кот не убегал, как он это делает, когда надоедает лобызание Баси. Когда я пришел и спросил у Баси, где Чип, она тут же подскочила к коту и стала снова лобызать его. Так всегда бывало, когда спрашивали Басю о Чипе. Кот, как правило, ведет себя сдержанно или вовсе не реагирует. Гордый очень.
С огорода кот не уходит. Мышей не видно. Но в последний раз видели дохлого крота. Чья это работа, не знаем, но кроты или водяные крысы изрыли весь огород. Дырки у молодых деревьев, в капусте и других местах.

14. 07. 2003



Пудель

Сижу за компьютером. Бася (это наш черный-черный пудель) обычно лежит у моих ног, периодически обнюхивая их. Наверное, это проверка моего присутствия. Если ухожу на кухню или просто встаю размяться, она выползает из-под стола и переходит в другое место или идет за мной.
На этот раз Бася ушла досрочно. Через некоторое время я слышу звуки, которые раздаются, когда она грызет пластмассовую бутылку. Обычно я прогоняю ее с этим занятием на кухню, но сейчас, услышав этот раздражающий звук, тут же забыл о нем.
Через некоторое время звук послышался вновь, но громче. Я не реагировал.
Подходит Люся и просит меня отодвинуться от стола.
–;Зачем? – спрашиваю.
–;Мне надо достать плошку для воды.
Оказалось, Бася, как всегда, принесла ко мне плошку, чтобы я налил воды. Не дождавшись, она сходила в другую комнату и привела к этой плошке Люсю. Та взяла ее из под моих ног и пошла на кухню. Бася за ней.
Когда мы сидим на кухне, а в плошке нет воды, но Басе хо-чется пить, она сначала стучит по плошке, затем переворачивает и носом двигает ко мне или к Люсе. Если сидим в зале, а ей снова хочется пить, она приносит плошку в зубах к тому, кто сидит ближе к двери.
И на даче эта процедура происходит так же.

Прихожу в обед домой. Открываю дверь. Встречает Бася. Видит, что я раздеваюсь, находит тряпку, которой мы обычно вытираем ей ноги после прогулки, и подносит мне. Я благодарю ее и прошу отдать. Она не отдает, отходит и снова подает. Этот процесс длится до тех пор, пока я не сниму ботинки.
Понятно: первую часть она освоила, а отдать сил не хватает. Жадность мучает.

Вхожу в квартиру. Бася ползет на животе ко мне. Я пытаюсь погладить, она вскакивает и отходит.
–;Бася, что наделала?
Она прячется.
Пытаюсь понять, что эта особа натворила.
Оказывается, она в очередной раз побывала на моей кровати и сгребла в кучу постельное белье. Каждый раз я ее ругаю за такое дело, но она настойчиво его повторяет всякий раз, если меня нет дома, и дверь в мою комнату оказывается открытой.

Я встал рано, принял контрастный душ и варю кофе. Входит Бася. Слышу, начала громыхать плошкой для воды. Я не реагирую. Она начала возиться с миской для пищи. Это уже громче. Миска перевернулась. Бася не может ее взять в зубы, поэтому елозит ею по полу. Издается противный звук. Я снова не реагирую. Звуки прекратились. Через некоторое время входит Люся и говорит.
–;Юра, что, тебе трудно было налить воды собаке?
–;А в чем дело?
–;Я сплю, а она принесла мне миску и разбудила.



Тимка-спасатель

Колодец был выкопан. Оставалось соорудить сруб. Все, что для этого требовалось, было подготовлено. Я приступил к работе. Увлекшись работой, я едва не прозевал двух маленьких щенят, которые, вывалившись из будки, устремились ко мне. Я едва успел схватить одного из них за холку, другой отскочил сам. Загремели банки из-под мазута. Если бы хотя бы одна из них упала в колодец, он был бы загублен.
Рядом стояли гуси.
–;Тимка, ты чего стоишь? Хватай щенка.
Лениво, с безразличным видом Тимка подходит к одному из щенков, хватает его клювом за холку, относит в сторону и дальше уже гонится за убегающим вторым. Настигает его, хватает и переносит к первому. Управившись с заданием, он также небрежной походкой подходит ко мне и смотрит в глаза.
–;Тим, большое тебе спасибо, извини, но у меня при себе ничего нет.
Он, словно все понял, что-то прошептал и с гордо поднятой головой отошел в сторону и стал наблюдать за щенятами.

2003 г.

Приложение 1.

Основные работы и достижения

Участвовал в создании пяти поколений систем отображения информации, которые внедрены на кораблях «Восток» с №;2, «3КВ №;6», «Восход», «Выход», кораблях «Союз» всех модификаций», кораблях лунных программ, станциях «Алмаз», «Салют», «Мир», ВКС «Буран», наземном комплексе НЭК.
Был одним из руководителей работ по созданию систем управления аппаратурой и имитаторов бортовых комплексов управления комплексных тренажеров для подготовки космо-навтов по программам «Союз-7К», «Зонд», «Н1-Л3», систем регистрации информационных потоков ручного контура управления на тренажерах ТДК-7К, ТДК-Ф93, ведущим разра-ботчиком системы управления наземного экспериментального корабля НЭК.

В области космонавтики:
•;создание и отработка пультов космонавтов с матричным способом управления для корабля 3КВ №;6 с искусственной тяжестью (ПУ-5-3КВ), системы обеспечения выхода космонавтов «Створ» (пульты спускаемого апарата ПСА-4-3КД и шлюзовой камеры ПШК-4-3КД), СОИ ПКА «Союз-7К», СОИ «Мирзам-17К» ДОС-17К, СОИ «Плутон» ДОС «Мир», СОИ «Вега» ВКС «Буран», СОИ «Нептун» кораблей «Союз-Т», «Союз-ТМ», «Союз-ТМА» и интегрированного пульта ИнПУ МКС;
•;разработка принципов сопряжения СОИ «Марс», «Икар», «Юпитер» с бортовыми комплексами управления ОПС, ТКС и ВА комплекса «Алмаз»;
•;исследование информационных потоков ручных контуров управления кораблей «Союз-7К», ОПС комплекса «Алмаз»;
•;эргономическое обеспечение СОИ «Сириус», «Нептун-МЭ», «Марс», «Мирзам», «Плутон»;
•;создание и отработка контрольно-проверочной аппаратуры для обеспечения автономных испытаний и проверок составных частей (СЧ) и СОИ в целом;
•;методическое обеспечение испытаний и оценок СЧ и си-стем в целом на всех этапах их жизненного цикла;
•;унификация командно-сигнальных пультов, сигнальных табло, кнопочных переключателей, нормализаторов измеряемых параметров и др.;
•;научное обоснование и практическая реализация принци-пов построения интегрированных СОИ сложных объектов;
•;внедрение впервые в авиационной отрасли на предприятии единой системы конструкторской документации (ЕСКД) вместо МНСЧХ, системы обеспечения качества разработки, испытаний и производства изделий для пилотируемых космических аппаратов в соответствии с требованиями ракетно-космической отрасли – систем «3КВ», «3КД», РК-68;
•;организация работ по обеспечению надежности создавае-мых изделий для ПКА;
•;решение проблемы многократного применения пультов космонавтов;
•;подготовка постановления ЦК КПСС и СМ СССР по НИР «Авангард», создание Координационного совета по этой теме;
•;внедрение в бортовые СОИ COTS-технологий;
•;пропаганда достижений космонавтики в печати и в интер-нете.

В других направлениях:
•;обоснование принципов построения интегрированных блочных и центральных щитов управления атомных и тепловых электростанций;
•;создание оптических систем посадки вертолетов на ко-рабли ВМФ;
•;обоснование принципов построения резервной системы посадки самолетов на авианосцы на основе новых информаци-онных технологий и сверхярких светодиодов;
•;обоснование принципов построения комплексных тренажеров подготовки летчиков морской авиации и тренажеров их начального обучения для работы с оптическими системами визу-альной посадки на качающиеся взлетно-посадочные площадки водных судов и кораблей ВМФ.
Принимал непосредственное участие в испытаниях кораб-лей и станций на испытательных станциях заказчика и на космодроме, неоднократно представлял Главного конструктора на советах главных конструкторов, техруководствах и в госкомиссиях по пуску пилотируемых КА и в Совете главных конструкторов проекта корабля 20380.

В течение многих лет принимал участие в обеспечении научно-исследовательских работ в рамках всесоюзных программ НИР по спецтехнике, эргономике в интересах авиации, космо-навтики, железнодорожного транспорта, которые проводились институтами Академии наук СССР (ИП АН – Институт психологии АН СССР, г. Москва, ИПУ – Институт проблем управления АН СССР, Институт физиологии им. И. П. Павлова АН СССР), институтами и академиями МО СССР (ГНИИИ А и КМ – Государственный научно-иссле–довательский испытательный институт авиационной и космической медицины, ИМБП – Институт медико-биологических проблем, Военно-воздушная инженерная академия им. проф. Н.Е. Жуковского, ЛВИКА – Ленинградская военная инженерная Краснознаменная академия им. А. Ф. Можайского), УССР (Институт психологии АН УССР), вузами страны: МГУ (биологический, психологический и медицинский факультеты), МЭИ (электромеханический факультет), Уфимский авиационный институт, Ульяновский политехнический институт, Казанский авиационный институт, Ленинградский политехнический и электротехнический институты), НИИ и ОКБ авиационной, ракетно-космической, приборостроительной отраслей).
В период 1995 – 2000 гг. руководил НИР по программам российского космического агентства, направленных на развитие испытательной базы СОКБ КТ НИИАО, систем отображения пилотируемых КА на основе современных компьютерных и ин-формационных технологий.
С 1991 по 1994 г. руководил работами по обоснованию принципов построения СОИ блочных щитов перспективных АЭС, ТЭЦ и подходов к модернизации центральных и блочных щитов управления (ЦЩУ и БЩУ) действующих АЭС. Эти работы были проведены под общим руководством В. В. Морозова, заместителя главного конструктора НПО АП им. академика А. Н. Пилюгина в рамках работ, которые вело малое предприятие, созданное специалистами НПО АП, по системам управления для атомных электростанций.
Совместно со специалистами ВНИИ светотехники (г. Москва) проведена модернизация системы освещения на одном из блоков Калининской АЭС и – совместно с ЦАГИ – создана и внедрена система шумоизоляции и шумопоглощения БЩУ на ТЭЦ №;25 г. Москвы.
В области атомной энергетики сотрудничал непосред-ственно с АЭС, головными проектными институтами Министерства атомной промышленности, НПО АП им. Пилюгина, ОКБ машиностроения (г. Нижний Новгород) и др.
В 1995 г. инициировал создание малого предприятия ООО НПП «Альфа-М» для решения возникших проблем обеспечения космических пилотируемых кораблей пультами космонавтов, поставка которых НИИАО была давно прекращена, возможности повторного применения пультов были исчерпаны, конструкция применяемых пультов не удовлетворяла требованиям спускаемого аппарата, который подлежал доработке для обеспечения доставки американских космонавтов на Международную космическую станцию.
Все проблемы были разрешены путем увеличения кратности применения пультов космонавтов кораблей «Союз-ТМ», проведения глубокой модернизация пульта космонавтов кораб-лей «Союз-ТМ»; создания приборов световой сигнализации на основе светодиодов вместо электролюминесцентных, создания систем отображения 5-го поколения для ручного контура рос-сийского сегмента международной космической станции (МКС) и корабля «Союз-ТМА». За успешное выполнение поставленных задач было присвоено звание «Заслуженный машиностроитель России», а ряд сотрудников награждены правительственными наградами.
В 2004 – 2005 гг. принимал участие в отработке первой отечественной оптической системы посадки вертолетов ОСПВ на корабле проекта 20380 «Стерегущий».
С 2005 г. – главный конструктор ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». Область деятельности – исследование и проектирование оптиче-ских систем и средств обеспечения посадки вертолетов для мор-ских кораблей и судов.
Соавтор 38 патентов и свидетельств на программное обес-печение. Патентообладатель патента на пульт космонавтов ко-рабля «Союз-ТМА».
Автор 46 публикаций в научных журналах и депонирован-ных работ, участник примерно 70-80 проектов по системам и средствам отображения информации пилотируемых космических аппаратов и тренажерам для подготовки космонавтов и примерно 15 проектов по оптическим системам посадки вертолетов на корабельные взлетно-посадочные площадки, участник примерно 30 оте­чественных и международных симпозиумов и конференций, первого международного авиакосмического салона (МАКС) в г. Жуковском, руководитель экспозиций систем отображения ин-формации пилотируемых космических аппаратов на 3-м и 4-м МАКС’ах, участник международного авиасалона в г. Ле Бурже (Франция), международного совещания МАГАТЭ по проблемам безопасности АЭС (доклад о возможности использования косми-ческих технологий в атомной энергетике), научно-технический руководитель экспозиций ЗАО «НТЦ “Альфа-М”» по системам обеспечения посадки вертолетов на корабли ВМФ на междуна-родном военно-морском салоне МВМС-2007 (г. Санкт-Петербург) и МАКС-99 (г. Жуковский) и их участник.
Автор 35 статей, опубликованных на сайтах cosmoworld.ru («А. Железняков. Энциклопедия космонавтики»), первой редакции сайта НИИАО, сайте astronaut.ru и ряде других отечественных и зарубежных сайтах.
Принимал участие в общественной жизни МЭИ (редакция газеты факультета), филиала ЛИИ (редакция газеты), СОКБ ЛИИ (партком, пропагандист), НИИАО (партком, пропагандист), партийной организации г. Жуковского (член пленума ГК КПСС, член комиссий по соцсоревнованию, по новой технике), в освоении целины, строительстве лагеря МЭИ в Крыму.
Был членом научно-технического совета СОКБ и НИИАО, ряда научно-технических обществ.
Имею звание «Заслуженный машиностроитель Рос­сии» (2001 г.), к.т.н. (1983 г.), СНС (1996 г.), действительный член Международной академии информатизации (1999 г.) и Российской академии космонавтики им. К. Э. Циол­ковского (2001 г.).



Приложение 2.

Патенты в области авиационного и космического приборостроения и вычислительной техники (получены при создании систем и средств отображения информации космических пилотируемых аппаратов и проведении
научно-исследовательских работ с вузами СССР)

1.;Устройство для индикации: авторское свидетельство 399889 (СССР); G 06k 15/18; G 06f 3/14 / Даревский С. Г., Кона-рев В. П., Лавров Д. Н., Марченко С. Т., Ощепков Н. А., Тяпчен-ко Ю. А; правообладатель Специализированное ОКБ ЛИИ.- №;1601065, заявл. 17.12.1970, опубл. 03.10.1973 БИ №;39.
2.;Устройство для формирования рекомендаций оператору в критических ситуациях: авторское свидетельство 689441 (СССР); G08 G 5/00 / Юсупов И. Ю., Тяпченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Миронов В. В., Юсупова Н. И,; правообладатель Уфимский авиационный институт. – №;2530310, заявл. 23.09.1977 г., зарегистрировано в Госреестре изобретений СССР 7 июня 1979 г.
3.;Устройство для ввода информации: авторское свидетель-ство 932482 (СССР); G 06 F 3/02 / Юсупов И. Ю., Тяп­ченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Юсупова Н. И.; Голов-кин Ю. Б., Миронов В. В., правообладатель Уфимский авиаци-онный институт. – № 2961356; заявл. 17.07.1980, опубл. 30.05.1982 г. БИ №;20.
4.;Устройство для формирования речевых сообщений: авторское свидетельство 942118 (СССР); G08 G 5/00 / Юсупов И. Ю., Хакимов Р. Х., Бородин С. А., Тяпченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Бурнашев Н. А., правообладатель Уфимский авиационный институт. – № 2753578, заявл. 05.03.79, опубл. 07.07.1982 г. БИ №;25.
5.;Командно-сигнальный пульт: авторское свидетельство 943792 (CCCР); G 08 B 25/00 / Тяпченко Ю. А., Прокофьев В. А, Шталтовный Н. А., Куянцев В. В., Хмелинский А. А., Мисютин А. С., Шунин А. И. (СССР); правообладатель Специализирован-ное ОКБ ЛИИ. – №;3003332; заявл. 10.11.1980; опубл. 15.07.1982. БИ №;6.
6.;Устройство для предупреждения аварийных ситуаций: авторское свидетельство 947890 (СССР); G 08 B 21/00 / Юсупов И. Ю., Тяпченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Миронов В. В., Голов-кин Ю. Б., Юсупова Н. И.; правообладатель Уфимский авиаци-онный институт. – №;3221332; заявл. 16.12.80; опубл. 30.07.82. БИ №;28.
7.;Устройство для предотвращения критического режима летательного аппарата: авторское свидетельство 951825 (СССР) / Бородин С. А., Юсупов И. Ю., Тяпченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Миронов В. В., Юсупов Р. И.; правообладатель Уфимский авиа-ционный институт. – №;2984564; заявл. 23.09.80, зарегистриро-вано 14.04.1982.
8.;Устройство для ввода информации: авторское свидетель-ство 985778 (СССР); G 06 F 3/02 / Юсупов И. Ю., Тяпченко Ю. А., Каримов А. Г., Зонабенд Ф. М., Миронов В. В., Головкин Ю. Б., Юсупова Н. И.; правообладатель Уфимский авиационный институт. – № 3317084; заявл. 13.07.88, опубл. 30.12.1982 г. БИ №;48.
9.;Устройство для формирования рекомендаций оператору в критических ситуациях: авторское свидетельство 989992 (СССР) / Юсупов И. Ю., Миронов В. В., Тяпченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Юсупов Р. И., Толокнов В. И.; правообладатель Уфимский авиационный институт. – №;329508, приоритет от 10.06.1981 г., зарегистрировано 14.09.1982.
10.;Устройство для ввода информации: авторское свиде-тельство 991400 (СССР); G 06 F 3/02 / Юсупов И. Ю., Тяпченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Миронов В. В., Головкин Ю. Б., Юсупова Н. И.; правообладатель Уфимский авиационный институт. – №;3317011; заявл. 13.07.81, опубл. 23.01.83. БИ №;3.
11.;Устройство для ввода информации: авторское свиде-тельство 991401 (СССР); G 06 F 3/02 / Юсупов И. Ю., Тяпченко Ю. А., Каримов А. Г., Зонабенд Ф. М., Миронов В. В., Головкин Ю. Б., Елпаев А. Б., Юсупов И. Ю.; правообладатель Уфимский авиационный институт. – №;3324066; заявл. 30.07.81, опубл. 23.01.1983 г. БИ №;3.
12.;Устройство для индикации: авторское свидетельство 1005011 (СССР) / Тяпченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Миронов В. В., Головкин Ю. Б., Юсупова Н. И., Лаврентьев М. В.; правообладатель Уфимский авиационный институт. – №;3295972, заявл. 09.06.81, опубл. 15.03.83. БИ №;10.
13.;Устройство для многоточечной сигнализации: авторское свидетельство на изобретение 186242 (CCCР) / Прокофьев В. А., Тяпченко Ю. А., Хмелинский А. А (RU); правообладатель Специализированное ОКБ ЛИИ. – №;3041677; заявл. 12.05.1982 г., опубл. 1983 г. БИ №;17.
14.;Система отображения космического корабля: авторское свидетельство 273504 (СССР) / Бородин С. А., Тяпченко Ю. А., Зонабенд Ф. М., Каримов А. М. и др.; зарегистрировано в Госре-естре 3 мая 1988 г.
15.;Устройство для считывания и ввода графической ин-формации в ЭВМ: авторское свидетельство 1508833 (СССР) / Вершинин К. И., Рудаков А. В., Соломин Б. А., Тареев А. А., Тяпченко Ю. А., Фролова Т. А. (СССР); заявитель и правообла-датель Ульяновский политехнический институт. – №;4348173; заявл. 13.11.1987 г., зарегистрировано в Госреестре 15 мая 1989 г.
16.;Датчик скоростного напора: патент на изобретение №;21507067; МКИ 7 G 01 P 5/04 / Власов В. И., Корнев А. И., Лисовский В. М., Тяпченко Ю. А., Тихомиров В. М., Шакин О. Н. (RU); заявитель и правообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”» (RU). – №;98116868; заявл. 01.09.1998 г., опубл. 10.06.2000. БИ. №;16.
17.;Система отображения информации и органов управле-ния: патент на промышленный образец №;46998 РФ: МКПО 14-02 / Тяпченко Ю. А., Александров Ю. Ф., Бирюков В. В., Бондарев Е. И., Епифанов А. С., Захаров В. Л., Карпов Ю. С., Корнев А. И., Масловский Ю. Е., Мисютин А. С., Новикова Н. А., Садовников С. А. (RU); заявитель и патентообладатель Тяпченко Ю. А. (RU). – №;98501291, приоритет 20.11.98, зарегистрировано в Госреестре пром. образцов РФ 16. 03.2000 RU. БПО №;3.
18.;Система отображения информации и органов управления: патент на промышленный образец №;54509 РФ / Тяпченко Ю. А., Андрианов Р. К., Масловский Ю. Е. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2003500378, приоритет 20.02.2003 г., зарегистрировано в Госреестре пром. образцов 16.05.2004 г.
19.;Формат космического навигационного индикатора: па-тент на полезную модель №;29581; 7 G 01 C 23/00 / Тяпченко Ю. А., Александров Ю. Ф., Батурина Е. А., Белков А. В., Журав-лев А. Г., Крахмалева Е. Э., Никонов Е. К., Новикова Н. А., Ко-марова Л. И. (RU); заявитель и правообладатель ФГУП НИИ авиационного оборудования (RU); – № 2002118951/20, заявл. 19.07.2002 г., опубл. RU БИМП №;14 20.05.2003 г.
20.;Система отображения информации космического корабля: патент на полезную модель №;33748 / Тяпченко Ю. А., Корнев А. И., Александров Ю. Ф., Захаров В. Л. Приоритет 29 июля 2003 г., зарегистрирован 10 ноября 2003 г.

Примечание:
Заявки на выдачу патентов оформлены
1, 5, 17 – 20 – Тяпченко Ю. А.;
2 – 4, 6 – 12 – Уфимский Авиационный институт;
13 – Прокофьев В. А.,
14 – Зонабенд Ф. М.,
15 – Ульяновский политехнический институт;
16 – Лисовский В.М.
Приложение 3.

Свидетельства на программное
обеспечение для ЭВМ

1.;Программный комплекс диалоговой системы отображения информации транспортного космического корабля типа «Союз-ТМА»: свидетельство об официальной регистрации программ для ЭВМ №;2002610077 / Тяпченко Ю. А., Журавлев А. Г., Александров Ю. Ф., Захаров В. Л., Никонов Е. К., Белков А. В., Новикова Н. А., Батурина Е. А., Крахмалева Е. Э., Корнев А. И., Расторгуев Ю. А., Комаро­ва Л. И., Мисютин А. С., Зеленков А. В. (RU); заявитель и правообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”» (RU). – № 2001611799, заявл. 25.12.2001 г., зарегистрировано в Реестре программ для ЭВМ, г. Москва 23.01.2002 г.
2.;Программа отображения информации интегрированного пульта управления: свидетельство об официальной регистрации программ для ЭВМ №;2002610798 / Безроднов В. И., Александров Ю. Ф., Андриянов Р. К., Батурина Е. А., Бонда­рев Е. И., Великовский М. В., Захаров В. Л., Крахма­лева Е. Э., Мисютин А. С., Никонов Е. К., Новикова Н. А., Титова Н. А., Тихомиров В. М., Трошина О. В., Тяпченко Ю. А., Черноива­нова Е. А., Шмелев В. И. (RU); заявитель и правообладатель ФГУП НИИАО (RU). – №;2002610674, заявл. 25.04.2002 г., зарегистрировано в Реестре программ для ЭВМ, г. Москва 23.05.2002 г.
3.;Обучающая программа системы отображения информа-ции транспортного космического корабля типа «Союз-ТМА»: свидетельство об официальной регистрации программ для ЭВМ №;2003610226 / Тяпченко Ю. А., Журавлев А. Г., Никонов Е. К. (RU); заявитель и правообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”» (RU). – №;2002612979, заявл. 25.11.2002 г., зарегистрировано в Реестре программ для ЭВМ, г. Москва 22.01.2003 г.
4.;Система автоматизированного проектирования видов ин-дикации диалоговой системы отображения информации транс-портного космического корабля: свидетельство об официальной регистрации программ для ЭВМ №;2002611930 / Тяпченко Ю. А., Александров Ю. Ф., Батурина Е. А., Белков А. В., Журавлев А. Г., Крахмалева Е. Э., Никонов Е. К. (RU); заявитель и правообладатель ФГУП НИИАО (RU); -№;2002611687, заявл. 23.09.2002 г., зарегистрировано в Реестре программ для ЭВМ, г. Москва 15.11.2002 г.

Примечание:
заявки на выдачу свидетельства на ПО оформлены Никоновым Е. А. и Журавлевым А. Г.

Приложение 4.

Патенты в области корабельных систем и средств обеспечения посадки вертолетов и тренажеров
для подготовки летчиков морской авиации

1.;Товарный знак Альфа-М: Свид. №;368012 РФ / Тяпченко Ю. А., Пушкарев В. Н. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». №;2007727922; заявл. 10.09.2007 г.; опубл. 18.12.2008 г.
2.;Комплекс приборов светосигнальных корабельный: па-тент на полезную модель №;77715 РФ: МПК G08G 5/02; B64F 1/18 / Великовский М. В., Гаршин Л. В., Тяпченко Ю. А. (Рос-сия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». №;2008122540; заявл. 06.06.2008 г., опубл. 27.10.2008 г. Бюл. №;30 (Россия).
3.;Индикатор посадочный палубный: патент на полезную модель №;85719 РФ: МПК G08G 5/02 / Тяпченко Ю. А., Болдырев С. Ф., Великовский С. М. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2008147806, заявл. 04.12.2008 г.; опубл. 10.08.2009 г. Бюл. №;22 (Россия).
4.;Индикатор пилотажный корабельный: патент на полезную модель №;96437 РФ: МПК G08G 5/02 / Тяпчен­ко Ю. А., Гаршин Л. В., Ивлюшкин А. Н., Калика В. Ю. (Россия); заявитель и патенто-обладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2010109959, заявл. 17.03.2010 г.; опубл. 27.07.2010 г. Бюл. №;21 (Россия).
5.;Индикатор вертикального перемещения корабельный взлетно-посадочной площадки: патент на полезную модель №;123200 РФ: МПК G09B 5/02 / Тяпченко Ю. А., Икрянов И. И. Великовский М. В. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2012107627, заявл. 29.02.2012 г.; опубл. 20.12.2012 г. Бюл. №;35 (Россия).
6.;Способ отображения информации о вертикальном перемещении корабельной взлетно-посадочной площадки при посадке вертолета на корабль: патент на изобретение №;2506654 РФ: МПК G09G 3/20 (2006.01) / Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2012113096, заявл. 04.04.2012 г., зарегистрировано в Госреестре изобретений РФ 10.02.2014 г. (Россия).
7.;Оптическая система посадки вертолета на корабельную взлетно-посадочную площадку: патент на полезную модель №;124020 РФ: МПК B64F 1/18 / Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В., Великовский М. В., Великовский С. М. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2012120766, заявл. 21.05.2012 г.; опубл. 10.01.2013 г. Бюл. №;1 (Россия).
8.;Оптическая система посадки вертолета на корабельную взлетно-посадочную площадку: патент на полезную модель №;122984 РФ: МПК B64F 1/18 / Тяп­ченко Ю. А., Гаршин Л. В., Великовский М. В., Аникин В. В., Икрянов И. И. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2012126004; заявл. 22.06.2012; опубл. 20.12.2012. Бюл. №;35 (Россия).



Приложение 5.

Патенты по тренажерам подготовки летчиков морской авиации

1.;Тренажер летчиков морской авиации: патент на полезную мо-дель №;89074 РФ: МПК B64F 1/18 / Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2009129286; заявл. 30.07.2009 г, опубл. 27.11.2009 г. Бюл. № 33 (Россия).
2.;Тренажер летчиков морской авиации: патент на полезную модель №;91775 РФ: МПК G09B 9/08, B64F 1/18 / Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2009138394, заявл. 19.10.2009 г.; опубл. 27.02.2010 г. Бюл. №;6 (Россия).
3.;Тренажер летчиков морской авиации: патент на полезную модель №;93363 РФ: B64F 1/18 / Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В., Шевнина Н. Б., Некрасов В. Л. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2009128502, заявл. 23.07.2009 г.; опубл. 27.04.2010 г. Бюл. №;12 (Россия).
4.;Тренажер летчиков морской авиации: патент на полезную модель №;94038 РФ: МПК G09B 9/08, B64F 1/18 / Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В., Шевнина Н. Б. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2009147643, заявл. 23.12.2009 г.; опубл. 10.12.2010 г. Бюл. №;13 (Россия).
5.;Тренажер летчиков морской авиации: патент на полезную модель №;98840 РФ: МПК G09B 9/08 / Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В., Шевнина Н. Б. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2009127487; заявл. 17.07.2009 г.; опубл. 27.10.2010 г. Бюл. №;30 (Россия).
6.;Комплексный тренажер для подготовки летчиков морской авиации: патент на полезную модель №;119501 РФ: МПК G09B 9/08 / Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В. (Россия); заявитель и патентообладатель ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – №;2012103382, заявл. 01.02.2012 г.; опубл. 20.08.2012 г. Бюл.№;23 (Россия).

Примечание:
все материалы к заявкам на выдачу патентов, кроме заявки №;2012126004 (патент №;122984), оформлены лично Ю. А. Тяп-ченко;
заявка 2012126004 (патент № 122984) оформлена М. В. Великов-ским под руководством Ю. А. Тяпченко;
все заявки от имени ЗАО «НТЦ “Альфа-М”» представлены в ФИПС патентным уполномоченным В. Л. Некрасовым.

Приложение 6.

Печатные труды

1.;Соловьева Л. Ф., Рамендик Д. М., Тяпченко Ю. А. Исследование работы оператора на пультах с матричным, многоступенчатым и адресным вводом информации / Бюл­летень «Техни-ческая эстетика». – №;6. – М.: ВНИИТЭ ГКНТ СССР, 1968. – С. 8 – 10.
2.;Тяпченко Ю. А., Седнев В. Д., Малинкин О. В. К проблеме проектирования систем отображения информации пилотируемых космических объектов / Сб. докладов 5-й науч-но-технической конференции молодых специалистов ЦКБМФ. – М.: ЦКБМФ, 1972. – С. 57 – 69.
3.;Тяпченко Ю. А., Конарев В. П., Марченко С. Т., Лавров Д. Н. Некоторые методы и устройства сжатия команд-информации в системах операторного контроля / Сб. «Эргономика. Принципы и рекомендации». Отв. ред. В. П. Зинченко. – №;7. – М.: ВНИИТЭ ГКНТ СССР, 1974. – С. 5 – 42.
4.;Гулько Б. Ф., Соловьева Л. Ф., Тяпченко Ю. А. Ис-следование иерархического способа представления информации / Сб. «Эргономика. Принципы и рекомендации». Отв. ред. В. П.Зинченко. – №;7. – М.: ВНИИТЭ ГКНТ СССР, 1974.
5.;Тяпченко Ю. А., Конарев В. П., Седакова Л. Б. Исследо-вание работы оператора с матричными командно-сигнальными устройствами / Бюллетень «Техническая эстетика». – №;12. – М.: ВНИИТЭ ГКНТ СССР, 1975. – С. 25 – 27.
6.;Специализированное вычислительное устройство для автоматической непрерывной оценки ПФС по уровню биопотен-циалов БАТ / Карпухина A. M., Евдокимов В. Ф., Малясов A. M., Плющ Ю. А., Тяпченко Ю. А. // ПФС человека и информативность БАТ кожи. – Киев, 1979. – С.142 – 144.
7.;Гулько Б. Ф., Соловьева Л. Ф., Седакова Л. Б., Тяпченко Ю. А. Экспертная оценка устройств сжатия команд-информации / Бюллетень «Техническая эстетика». – №;2. – М.: ВНИИТЭ ГКНТ СССР, 1976.
8.;Бородин С. А, Тяпченко Ю. А. Принципы построения систем отображения информации ПКА (часть 1) / Науч-но-технический сб. «Вопросы авиационной науки и техники». – Вып. 3. – г. Жуковский: НИИАО, 1986. –С. 3 – 18.
9.;Тяпченко Ю. А., Шитов В. М., Воронин М. И. Система регулировки яркости средств отображения СОИ КА / Науч-но-технический сб. НИИАО «Вопросы авиационной науки и техники». – №;6. – 1987. – С. 81 – 94.
10.;Зонабенд Ф. М., Тяпченко Ю. А. Особенности создания и отработки СОИ-ОУ изделия 11Ф35 / Научно-технический сб. «Вопросы авиационной науки и техники».– Вып. 3 (11). – г.Жуковский: НИИАО, 1988 г. – С. 110 – 113.
11.;Бородин С. А., Зонабенд Ф. М., Тяпченко Ю. А. Иссле-дование направлений модернизации системы отображения ВКС «Буран» / Вопросы авиационной науки и техники. Проблемы создания авиационно-космческих систем. Вып. 7. – М.: НПО «Молния», 1991. – С. 252 – 266.
12.;Тяпченко Ю. А. Подходы к синтезу систем отображения информации энергоблоков / Прикладная эргономика. Спец. вып. «Эргономика в энергетике». – Вып. 3, 4. – М.: Ассоциация прикладной эргономики, 1993. – С. 64 –71.
13.;Tyapchenco U. A. Generic Information Display System for the Center of the Nuclear Power Station Unit Operator Systems in Nuclear Power Plants / Proceedings of the Special Meeting held in Moscow, Russian Federation, 17-21 May 1993. IAEA, pp.165 – 176. IAEA-TECDOC-726; ISSN 1011-4289. IAEA, Vienna 1994.
14.;Тяпченко Ю. А. Направления развития систем отобра-жения информации пилотируемых космических аппаратов / Труды первой международной авиакосмической конференции «Человек – Земля – Космос». Москва 28 сентября – 2 октября 1992 г. – Том 6. Бортовое оборудование. – М.: НПО Молния, 1996. – С. 221 – 231.
15.;Тяпченко Ю. А., В. Безроднов. ПЭВМ на борту пилоти-руемого космического аппарата / Современные технологии авто-матизации СТА. – 1/97. – М.: ф. Прософт. – С. 34 – 37.
16.;Тяпченко Ю. А. Система отображения информации ОК «Буран» / ж. «Авиакосмическая техника и технология» // РИА секция «Авиакосмическая». – 4/98. – С. 22 – 28.
17.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации ПКА (история создания и место в технических системах). Гага-ринские чтения. Материалы 25 общественно-научных чтений, посвященных памяти Ю. А. Гагарина. – г. Гагарин, 1999. – С. 139 – 150.
18.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации пи-лотируемых космических аппаратов / Проблемы информатиза-ции: теоретический и практический ж. – Вып. 1. – М.: РАН, Мин-во науки и технологий РФ, 1999. – С. 46 – 52.
19.;Безроднов В. А., Великовский М. В., Тяпченко Ю. А. Интегрированный пульт управления ИнПУ / Авионика России: Энциклопедический справочник. Научн. изд. под общ. научн. ред. С. Д. Бодрунова. – СПб.: Национальная ассоциация авиа-приборостроителей, 1999 г. – 780 с. – С. 441.
20.;Тяпченко Ю. А. Светосигнальные модули командного пульта центрального поста станции / Там же. – С. 461.
21.;Тяпченко Ю. А. Система отображения информации космического корабля «Восток» / Там же. – С. 461.
22.;Тяпченко Ю. А. Система отображения информации космического корабля «Союз-ТМ» / Там же. – С. 462.
23.;Тяпченко Ю. А. Система отображения информации эки-пажу космического корабля // Там же. – С. 463.
24.;Тяпченко Ю. А., Тюленев Г. Ф., Лепехин В. П. Блок управления маркером / Там же. – С. 471.
25.;Тяпченко Ю. А. Командно-сигнальное устройство. / Там же. – С. 471.
26.;Тяпченко Ю. А. Пульт управления заправкой станций «Салют» и «Мир» / Там же. – С. 471-472.
27.;Тяпченко Ю. А. Пульт управления сближением и сты-ковкой корабля «Буран» / Там же. – С. 471 – 472.
28.;Ю. А. Тяпченко, Ю. Ф. Александров, Е. И. Бондарев и др. Интегрированные СОИ космического корабля «Союз-ТМА» и пульт ручного управления российского сегмента МКС «Альфа» / Сб. трудов 5-го международного научно-технического симпозиума «Авиационные технологии ХХI века. Безопасность полетов – ключ к успеху». – Том 2. 17-22 августа 1999 г. – г. Жуковский: изд. ЦАГИ, 1999 г. – С. 578 – 593.
29.;Ю. А. Тяпченко. Интегрированные СОИ космического корабля «Союз-ТМА» и пульт ручного управления российского сегмента МКС «Альфа» / Проблемы психологии и эргономики. – №;3/1. – Тверь-Ярославль, 1999 г. – С. 32 – 37.
30.;Брагин Б. Ф., Масловский Ю. Е., Тяпченко Ю. А., Хре-нов Н. Н. Метод построения систем виброударной защиты бор-тового оборудования / ж. «Полет». – №;06. – ОАО «Издательство “Машиностроение”», 2001.
31.;Ю. А. Тяпченко. 40 лет пилотируемой космонавтики. Этапы развития и особенности систем отображения информации (СОИ) отечественных ПКА / Проблемы психологии и эргономи-ки. – №;3. – Тверь, изд. ООО «Издательство ГЕРС», 2001. – С. 45 – 51.
32.;Ю. А. Тяпченко., Г. Ф. Тюленев. Средства отображения информации и органы управления СОИ пилотируемых космиче-ских аппаратов / Проблемы психологии и эргономики. – №;2 (12). Ч. 1. – Тверь.: изд. ООО «Издательство ГЕРС», 2001. – С. 39 – 42.
33.;Ю. А. Тяпченко. Системы отображения информации космической станции «Мир» и транспортного корабля «Союз» / Проблемы психологии и эргономики. – №;2 (12), ч. 1. – Тверь, изд. ООО «Издательство ГЕРС», 2001. – С. 42 – 45.
34.;Ю. А. Тяпченко, Н. А. Новикова, Е. А. Батурина, А. Г. Журавлев. Сравнительные исследования эффективности устройств управления курсором / Проблемы психологии и эрго-номики. №;6. – г. Тверь, изд.ООО «Издательство ГЕРС», 2001. – С. 52 – 57.
35.;Икрянов И. И., Тяпченко Ю. А. Исследование особенностей отображения информации корабельными индикаторами курса и глиссады с маятниковой стабилизацией оптических осей / ж. Авиакосмическое приборостроение. №;3. – М.: Научтехиздат, 2009. – С. 10.
36.;И. И. Икрянов, Ю. А. Тяпченко. Метод определения максимально допустимой погрешности стабилизации маятнико-вых индикаторов курса и глиссады / Научный вестник МГТУ ГА, 151(1) – 2010. – С. 162 – 167.
37.;Ю. А.Тяпченко, Л. В. Гаршин. Средства и методы обес-печения визуальной посадки вертолетов на палубы морских су-дов и кораблей / Прикладная психология как ресурс социаль-но-экономического развития России в условиях преодоления глобального кризиса: материалы II межрегиональной науч-но-практической конференции, Москва, 11 – 13 ноября 2010. – Кн. 2. – М.: изд-во МГУ, 2010. – 144 с. – С. 100 – 103.
38.;Д. Лавров, Ю. Тяпченко. Пульт космонавтов. / ж. Ра-дио. – №;4. – 2011. – С. 5 – 6.
39.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации космической станции «Мир» и транспортного корабля «Союз» / ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – г. Жуковский, 2012. – 54 с.: ил. – Биб-лиогр.: 5 назв. – Рус.-Деп. в ВИНИТИ 25.07.12 №;324-В2012. Указатель № 9, 2012 г.
40.;Изделие «Палубник-1»: Пояснительная записка эскиз-но-технического проекта. Дополнение №;1. НКУГ.461321.001 ПЗ-ЛУ / ЗАО «НТЦ “Альфа-М”», Ю. А. Тяпченко, М. В. Великовский, В. В. Аникин и др. Шифр Палубник; ГР; Инв. №;011-2010. – С. 381. ФГАНУ «ЦИТИС». Зарегистрировано в государственном информационном фонде неопубликованных документов. Инв. №;02201258620 от 30.05.2012 г.
41.;Тяпченко Ю. А. Анализ и синтез подсистемы аварий-но-предупредительной световой и звуковой сигнализации СОИ ПКА / ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – г. Жуковский, 2012. – 35 с.: ил. – Библиогр.: 3 назв. – Рус.-Деп. в ВИНИТИ 25.07.2012 г. №;322-В2012. Указатель №;9, 2012 г.
42.;Тяпченко Ю. А. Анализ и синтез подсистемы ручного контура управления пилотируемых космических аппаратов / ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – Жуковский, 2012. – 42 с.: ил. – Библиогр.: 12 назв. – Рус.-Деп. в ВИНИТИ 25.07.12 №;323-В2012. Указатель №;9, 2012 г.
43.;Исследование возможности создания визуальной си-стемы посадки ЛА на корабли одиночного базирования на основе многоцветных лазерных источников света. Этап 5. Разработка облика тренажера для подготовки экипажей по производству посадки вертолетов на палубу корабля / ЗАО «НТЦ “Альфа-М”», Ю. А. Тяпченко, Е. К. Никонов. Шифр Палубник. – С. 183. ФГАНУ ЦИТИС. Зарегистрировано в государственном информационном фонде неопубликованных документов. Инв. №;02201261617 от 27.09.2012 г.
44.;«НТЦ “Альфа-М”» – лидер в области оптических систем посадки вертолетов на корабельные ВППл / Л. В. Гаршин, Ю. А. Тяпченко; ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». – Жуковский, 2013. – ж. «www.korabel.ru». – Вып. 1 (19). – Март 2013 г.
45.;Тяпченко Ю. А. Главный конструктор Сергей Даревский / Жуковские вести. – № 15 (1123) 9-16 апреля 2013.
46.;Проектирование систем отображения информации пи-лотируемых космических аппаратов / Ю.А. Тяпченко; ЗАО «НТЦ “Альфа-М”». Моск. обл., 2014.-176 с. ил. – 60. Библиогр.: 109 назв. – Рус. Деп. В ВИНИТИ 15.04.2014 №;101-В2014. УДК 629.782.051


Приложение 7.

Тезисы докладов и доклады

1.;Тяпченко Ю. А., Даревский С. Г., Марченко С. Т. и др. Устройства управления и контроля автоматизированных систем / Конференция «Автоматизация контроля в производстве и экс-плуатации». Тезисы докладов. – М.: ВДНХ СССР. Московское областное правление НТО «Приборпром», декабрь 1970 г. – С. 15.
2.;Тяпченко Ю. А., Бижонов Ю. И., Карпович Д. И. и др. Способ построения КПА одного класса объектов / Конференция «Автоматизация контроля в производстве и эксплуатации». Тезисы докладов М.: ВДНХ СССР. Московское областное правление НТО «Приборпром», декабрь 1970 г.
3.;Тяпченко Ю. А. Минимизация числа органов управления в системах операторного контроля / Конференция «Автоматизация контроля в производстве и эксплуатации». Тезисы докладов М.: ВДНХ СССР. Московское областное правление НТО «Приборпром», декабрь 1970 г. – С. 24 – 25.
4.;Тяпченко Ю. А, Даревский С. Г., Лавров Д. Н. и др. Не-которые методы и устройства уплотнения информационных мо-делей в системах операторного контроля / 2-й Всесоюзный семи-нар по системам отображения информации. Сб. докладов. – Киев: Киевский дом научно-технической пропаганды, 1971.
5.;Тяпченко Ю. А., Козлова Л. Ф. Исследование и оптими-зация стратегий работы оператора с клавиатурой многоступен-чатого пульта / Конференция «Автоматизация контроля и сред-ства отображения информации в сложных системах». Тезисы докладов. М.: ВДНХ СССР. Московское областное правление НТО «Приборпром», 23 – 24 авг. 1973 г. – С. 37 – 40.
6.;Тяпченко Ю. А. Исследование особенностей функциони-рования средств сжатия информации на КЛА / Конференция «Исследование и проектирование систем «Человек – космическая техника». Тезисы докладов. ВИКИ им. Можайского. – Ленинград, 1973. – C. 8.
7.;Юсупов И. Ю., Черняховская Л. Р., Бухарбаева Л. Я., Тяпченко Ю. А. Методика проведения эргономических исследо-ваний по оценке эффективности распознавания критических си-туаций / Сб. докладов VII Всесоюзного симпозиума «Эффектив-ность, качество и надежность». – Ч.1. – Таллин, 1984.
8.;Тяпченко Ю. А., Евдокимов В. Ф., Карпухина А. М. и др. Специализированное вычислительное устройство для автомати-ческой оценки ПФС по уровню биопотенциалов БАТ / Научная конференция «Психологическое состояние человека и информа-тивность биологически активных точек кожи». Тезисы докладов. Киев: МИНПРОС НИИ психологии УССР, 1979. – 26.2-1.3.
9.;Тяпченко Ю. А. Направление развития систем отображе-ния информации авиакосмических летательных аппаратов / Те-зисы докладов. – 1-я Международная авиакосмическая конфе-ренция «Перспективы освоения космоса». – М., 1992. – С. 171.
10.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации космических и авиакосмических пилотируемых летательных аппаратов / Международный семинар «Бортовое электронное оборудование и системы летательных аппаратов. Проблемы разработки. Пути сотрудничества». Тезисы докладов / Mosaeroshow, 12-13 августа 1992 г. – г.Жуковский, 1992. – С. 41 – 43.
11.;Тяпченко Ю. А. Направление развития систем отображения информации авиакосмических и космических пилотируемых летательных аппаратов / 2-я Международная научно-практическая конференция «Информатизация подготовки и профессиональной деятельности операторов аэрокосмических систем». Тезисы докладов / Звёздный городок, МО, 19-20 апреля 1995 г. – С. 17 – 19.
12.;Тяпченко Ю. А. Состояние и перспективы развития систем и средств отображения информации пилотируемых КА / Международная конференция «Научно-технические проблемы космонавтики и ракетостроения», посвященная 50-летию ЦНИИмаш. Тезисы и ан-нотации докладов. 23-25 апреля 1996 г. – г.Калининград МО. ЦНИИмаш. – С. 303 – 304.
13.;Тяпченко Ю. А. Принципы построения интерактивной системы отображения информации пилотируемого космического аппарата / Третья Международная научно-практическая конфе-ренция «Пилотируемые полеты в космос». Тезисы докладов. 11-12 ноября 1997 г. – Звездный городок, МО, 1997. – С. 235 – 236.
14.;Тяпченко Ю. А. Немного истории и о месте систем отображения информации в обществе и больших системах / Доклад на юбилейных 25-х общественно-научных чтениях, посвященных памяти Ю. А. Гагарина. – г. Гагарин, 1998.
15.;Тяпченко Ю. А., Новикова Н. А. Эргономические проблемы модернизации автоматизированных систем управления сложных объектов. / Доклад. – Там же.
16.;Тяпченко Ю. А., Карпов Ю. С., Тюленев Г. Ф. и др. Си-стема аварийно-преду–предительной сигнализации российского сегмента МКС «Альфа». / Доклад. – Там же.
17.;Тяпченко Ю. А., Карпов Ю. С., Безроднов В. И. и др. Интегрированный пульт управления РКУ МКС «Альфа». / До-клад. – Там же.
18.;Тяпченко Ю. А. Космонавтика и научно-технический прогресс в области систем отображения информации / 38-е научные чтения, посвященные разработке творческого наследия К. Э. Циолковского. Калуга, 15-18 сентября 1998 г. Тезисы докладов. – М.: ИИЕТ РАН, 1998. – С. 37 – 38.
19.;Ю. А. Тяпченко, Е. И. Бондарев, Ю. Ф. Александров и др. Интегрированная система отображения информации корабля «Союз-ТМА» и российского сегмента МКС «Альфа» / 5-й Меж-дународный научно-технический симпозиум «Авиационные тех-нологии 21 века» // Доклад на секции №;5 «Комплексы и системы бортового электронного оборудования». – г.Жуковский, 17-22 августа 1999 г.
20.;Марченко С. Т., Бородин С. А., Тяпченко Ю. А. и др. О роли СОКБ КТ НИИАО в пилотируемой космонавтике / Чет-вертая международная научно-практическая конференция. Пило-тируемые полеты в космос. – Тезисы докладов. – Звездный горо-док МО, 21-22 марта 2000 г. – С. 9.
21.;Тяпченко Ю. А., Александров Ю. Ф. и др. Ручной контур управления системами российского сегмента МКС.  – Там же. – С. 76.
22.;Вересов В. П., Павлов А. М., Тяпченко Ю. А. и др. Эр-гономическая экспертиза пультов разрабатываемых изделий как этап подготовки космонавтов. – Там же. – С. 77.
23.;Тяпченко Ю. А., Александров Ю. Ф., Журавлев А. Г. и др. Информационное и программное обеспечение пульта космо-навтов нового поколения (состояние и перспективы). – Там же. – С. 77.
24.;Тяпченко Ю. А., Бондарев Е. И., Корнев А. И. и др. Особенности создания и отработки СОИ ПКА «Союз-ТМА». – Там же. – С. 79.
25.;Тяпченко Ю. А., Борисов М. И. и др. Обеспечение работ по СОИ станции «Мир» и ПКА «Союз-ТМ». – Там же. – С. 80.
26.;Титков В. И., Касатиков Ю. В., Еремин А. Ф., Тяпченко Ю. А. Комплекс специализированных средств обучения и подготовки космонавтов по программе МКС. – Там же. – С. 201.
27.;Тяпченко Ю. А. Выбор подходов к модернизации си-стем отображения. Третий Международный аэрокосмический конгресс IAC-2000: Сборник тезисов, Москва, 23-27 августа 2000 г. – М.: Международный фонд попечителей государствен-ного авиационного технологического университета им. К.Э. Циолковского; ООО «Научно-техническая компания «Аффи-нор»»; изд-во СИП РИА, 2000. – 360 с. – С. 60.
28.;Тяпченко Ю. А. Проектирование челове-ко-компьютерного интерфейса электронных систем отображения информации. – Там же. – С. 61.
29.;Тяпченко Ю. А. Особенности систем отображения ин-формации космической станции «Салют» и комплекса «Алмаз». – Там же. – С. 288.
30.;Тяпченко Ю. А. 40 лет пилотируемой космонавтики. Этапы развития и особенности систем отображения информации (СОИ) отечественных ПКА. / 2-я Всероссийская конференция «Психология и эргономика. Единство теории и практики». – До-клад. – 24-25 мая 2001 г. – Тверь.
31.;Тяпченко Ю. А., Тюленев Г. Ф. Средства отображения информации и органы управления СОИ пилотируемых космических аппаратов. – Доклад. – Там же.
32.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации космической станции «Мир» и транспортного корабля «Союз». – Доклад. – Там же.
33.;Рамендик Д. М., Терещенко Л. В., Латанов А. В., Тяп-ченко Ю. А. Зрительное различение ориентации линий разного размера и взаимного положения и использование ресурсов вни-мания / Материалы IV Международной конференции по когни-тивной науке. Томск, 2010. – С. 2.

Примечание:
все тезисы докладов и сами доклады, кроме 7, 8, 20, 22, 26, 33, выполнены Тяпченко Ю.А.



Приложение 8.

Публикации в интернете

1.;Тяпченко Ю. А. СОИ пилотируемых КА. Этапы развития и классификация. 2.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации типа «Сириус» космических аппаратов «Союз-7К», «Союз-А8», «Со-юз-М», станций «ДОС-17К». 3.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации типа «Нептун» космических аппаратов «Союз-Т», «Союз-ТМ».
4.;Системы отображения информации типа «Нептун» кос-мических аппаратов «Союз-Т», «Союз-ТМ». Часть 2. Ю. А. Тяп-ченко. 5.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации пи-лотируемых космических кораблей лунных программ.
6.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации долго-временных пилотируемых станций «Салют». 7.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации комплекса «Алмаз». http://www.niiao.ru/space/almaz/almaz.htm
8.;Тяпченко Ю. А. Интегрированная СОИ космического ко-рабля «Союз-ТМА» и пульт ручного контура управления россий-ского сегмента МКС «Альфа».
9.;Тяпченко Ю. А. Анализ и синтез подсистем СОИ ПКА. Часть 1. Подсистема аварийно-предупредительной сигнализации – ПАПС. 10.;Yurii Tiapchenko.The Integrated Information Display System for the «Soyuz-TMA» and Integrated Console of Manual Control Loop for the Russian Segment of the International Spase Station. Translated by Slava.Gerovitch. www.niiao.ru/space/ids_soyuz_tma_en.htm http://web.mit.edu/slava/space/essays/essay-tiapchenko4.htm
11.;«Soyuz-TMA» integrated IDS and RS ISS integrated console of manual control loop. Yurii Tiapchenko. Translated from the Russian by Slava Gerovitch. http://astronaut.ru/bookcase/authors.htm
12.;Information Display Systems for Russian Spacecraft: An Overview. Yurii Tiapchenko. Translated from the Russian by Slava Gerovitch. http://web.mit.edu/slava/space/essays/essay-tiapchenko1.htm
13.;Information Display Systems for Russian Spacecraft: Generations I and II Yurii Tiapchenko http://web.mit.edu/slava/space/essays/essay-tiapchenko2.htm
14.;Information Display Systems for Russian Spacecraft: Generations III, IV and V Yurii Tiapchenko. http://web.mit.edu/slava/space/essays/essay-tiapchenko3.htm
15.;Information Display Systems for the MIR Space Station and the Soyuz Transport. Yurii Tiapchenko. http://web.mit.edu/slava/space/essays/essay-tiapchenko5.htm
16.;Тяпченко Ю. А. Анализ и синтез подсистемы ручного контура ПКА. 17.;Тяпченко Ю. А. 40 лет пилотируемой космонавтики. Этапы развития и особенности СОИ отечественных ПКА. http://www.niiao.ru/space/ids_40y.htm/
18.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации космической станции «Мир» и транспортного корабля «Союз». http://www.niiao.ru/space/ids_mir.htm/
19.;Бородин С. А., Еремин А. Ф., Марченко С. Т., Тяпченко Ю. А. Специализированное опытно-конструкторское бюро кос-мической техники НИИ авиационного оборудования (СОКБ КТ НИИАО) и его роль в отечественной космонавтике. www.niiao.ru
20.;Система отображения информации (СОИ) ОК «Буран». На странице использованы материалы статьи Ю. А. Тяпченко «Система отображения информации ОК «Буран» (ж. «Авиакос-мическая техника и технология». – 1998. – №;4. С. 22 – 28). http://www.buran.ru/htm/soi.htm
21.;Тяпченко Ю. А. К 45-летию полета Ю.А.Гагарина в космос (быль и реальность).
22.;Тяпченко Ю. А., Новикова Н. А., Батурина Е. А., Журавлев А. Г. Сравнительные исследования эффективности устройств управления курсором. http://www.cosmoworld.ru/spaceencyclopedia/publications/ uu.pdf
23.;Тяпченко Ю. А. Космонавтика и научно-технический прогресс (в области человеко-машинного интерфейса). http://www.cosmoworld.ru/spaceencyclopedia/publications/ tg_ ntr.pdf
24.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации космических кораблей «Восток», «Восход». 25.;Тяпченко Ю. А. СОИ космического корабля «Восход». 26.;Тяпченко Ю. А. Сергей Григорьевич Даревский – пер-вый главный конструктор СОИ ПКА и тренажеров для подго-товки космонатов. 27.;Тяпченко Ю. А. Система отображения информации космических кораблей 3КВ №;6 и №;7. 28.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации пилотируемых космических аппаратов. Презентация. 29.;Тяпченко Ю. А. 40 лет пилотируемой космонавтики. Этапы развития и особенности систем отображения информации (СОИ) отечественных ПКА. 30.;Тяпченко Ю. А., Лавров Д. Н., Конарев В. П., Даревский С. Г., Марченко С. Т. Некоторые методы и устройства сжатия команд-информации в системах операторного контроля. 31.;Тяпченко Ю. А., Тюленев Г. Ф. Средства отображения информации и органы управления СОИ пиллотируемых косми-ческих аппаратов. 32.;Тяпченко Ю. А., Гаршин Л. В. Средства и методы обес-печения визуальной посадки вертолётов на палубы морских су-дов и кораблей. http://www.alpha-m.su/dst/Patent/Doklad_29_09_2010.doc
33.;Икрянов И. И., Тяпченко Ю. А. Исследование особенностей отображения информации корабельными индикаторами курса и глиссады с маятниковой стабилизацией оптических осей. http://www.alpha-m.su/dst/IkryanovTyapchenko.pdf
34.;Тяпченко Ю. А. Разработка и исследование компактных систем отображения информации пилотируемых космических объектов / Кандидатская диссертация. – г. Жуковский. – 1981. 193 с. Специальность 19.00.03. «Психология труда. Инженерная психология. http://www.alpha-m.su/dst/Diser1.pdf – http://www.alpha-m.su/dst/Diser5.pdf
35.;Тяпченко Ю. А. Некоторые замечания к книге В. М.Филина «Воспоминания о Лунном корабле». http://astronaut.ru/bookcase/article.htm
36.;Тяпченко Ю. А. Оценка влияния пилотируемой космонавтики на научно-технический прогресс в России (на примере систем отображения информации). http://astronaut.ru/bookcase/article.htm
37.;Бородин С. А., Еремин А. Н., Марченко С. Т., Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации пилотируемых космических объектов и тренажеры для космонавтов. http://www.niiao.ru/space/ (Статья удалена.)
38.;Тяпченко Ю. А. Системы отображения информации пилотируемых космических аппаратов. http://www.niiao.ru/space/. (Статья удалена.)

Примечание:
исходный материал для всех публикаций, кроме п.п. 10 – 15, подготовлен Тяпченко Ю.А.



Приложение 9.

Награды

1.;Бронзовая медаль ВДНХ «За успехи в народном хозяй-стве СССР». Постановление главного комитета ВДНХ №;236-Н от 14.12.1967.
2.;Орден «Знак Почета» №;597486. Указ Президиума Вер-ховного Совета СССР от 26.04.1971.
3.;Знак «Победитель социалистического соревнования 1974 года». Постановление МАП и ЦК профсоюза от 07.02.1975.
4.;Орден Трудового Красного Знамени №;981527. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15.01.1976.
5.;Медаль «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина». Награжден от имени президиума Верховного Совета СССР 1 апреля 1970.
6.;Серебряная медаль «За достигнутые успехи в развитии народного хозяйства СССР». Постановление главного комитета ВДНХ №;687-Н от 26.11.1979.
7.;Знак «Победитель социалистического соревнования 1979 года». Постановление МАП и ЦК профсоюза от 17.07.1980.
8.;Медаль «Ветеран труда» за долголетний добросовестный труд. Решение исполкома Московского областного Совета народных депутатов от 22.07.1987.
9.;Медаль им. С. П. Королева. Решение бюро президиума Федерации космонавтики России от 6.03.1986.
10.;Почетное звание «Ветеран космонавтики России» с вру-чением нагрудного знака. Решение бюро президиума Федерации космонавтики России №;22 от 2.04.1997.
11.;Медаль имени К. Э. Циолковского. Решение бюро президиума Федерации космонавтики России от 2.04.1998.
12.;Почетное звание «Заслуженный испытатель космиче-ской техники». Решение бюро президиума Федерации космонав-тики России от 5.09.2000.
13.;Почетное звание «Заслуженный создатель космической техники». Решение бюро президиума Федерации космонавтики России от 12.04.2001.
14.;Почетное звание «Заслуженный машиностроитель Рос-сийской Федерации». Указ президента РФ от 05.06.2001.
15.;Медаль имени М. В. Келдыша. Решение бюро президи-ума Федерации космонавтики России от 12.04.2007.
16.;Медаль «За заслуги» №;580. Решение бюро президиума Федерации космонавтики России от 28.03.2008.
17.;Орден Ю. А. Гагарина №;282. Решение бюро президиума Федерации космонавтики России от 03.03.2011.
18.;Орден С. П. Королева №;402. Решение бюро президиума Федерации космонавтики России от 06.12.2012.



Список сокращений

АПО – автоматический подрыв объекта
АСУ – автоматизированная система управления
АЭС – атомная электростанция
БТС – большой транспортный самолет
БЩУ – блочный щит управления АЭС, ТЭЦ, ТЭС и др.
ВВС – военно-воздушные силы
ВК СУ – вычислительный комплекс системы управления ВКС «Буран»
ВКС – воздушно-космический самолет
ВКУ – видеоконтрольные устройства
ВЛИ – вакуумные люминесцентные индикаторы
ВМФ – военно-морской флот
ВНИИ – Всесоюзный научно-исследовательский институт
ВПК – военно-промышленный комплекс; воен-но-промышленная комиссия
ВППл – взлетно-посадочная площадка для вертолетов на морских кораблях и судах
ВПУ – видеопросмотровое устройство
ГЛИ – горизонтальные летные испытания в программе «Энергия» – «Буран»
ГРИ – газоразрядные индикаторы
ЖК – жидкокристаллический
ИнПУ – интегрированный пульт управления на базе про-мышленного компьютера
ЛИИ – Летно-исследовательский институт
ЛЛ – летающая лаборатория
МАКС – международный авиационно-космический салон, раз в два года проводимый в г. Жуковском
МАП – Министерство авиационной промышленности
МКС – Международная космическая станция
МО – Министерство обороны
МОМ – Министерство общего машиностроения
МПСС – Министерство промышленности средств связи
МРП – Министерство радиопромышленности
МФТИ – Московский физико-технический институт
НИИ ГРП – научно-исследовательский институт газоразрядных приборов (г. Рязань)
НИИАО – Научно-исследовательский институт авиационного оборудования
НИП – наземный измерительный пункт
НПО – научно-производственное предприятие
НПО АП – Научно-производственное объединение автома-тики и приборостроения. С 2001 года – Науч-но-производственный центр автоматики и приборостроения им. академика Н. А. Пилюгина
НПП – научно-производственное предприятие
НТП – научно-технический прогресс
ОГТ – отдел главного технолога
ОКБ ТИЗА – опытно-конструкторское бюро топлив-но-измерительной аппаратуры (г. Ленинград)
ОКЗ – огни крена заказа – световые огни, привязанные к конструкции корабля
ООО – Общество ограниченной ответственности
ОПС – орбитальная пилотируемая станция комплекса «Ал-маз»
ОСПВ – оптическая система посадки вертолетов на морские суда и корабли
ПКА – пилотируемый космический аппарат
ПСА – пульт спускаемого аппарата
ПШК – пульт шлюзовой камеры
РАКА – Российское авиационно-космическое агентство
РАН – Российская академия наук
РКК – ракетно-космическая корпорация
РМ – рабочее место
РС МКС – российский сегмент МКС
РЭА – радиоэлектронная аппаратура
СА – спускаемый аппарат
СИС – система индикации и сигнализации
СМ – служебный модуль
СОИ – Система отображения информации
СОИ-ОУ – Средства отображения информации-органы управления
СОКБ ЛИИ – Специализированное опытно-конструкторское бюро Летно-исследова–тельского института
СОКБ КТ НИИАО – специализированное опыт-но-конструкторское бюро космической техники НИИ авиацион-ного оборудования. В некотором смысле правопреемник СОКБ ЛИИ
СПКБ – Северное проектно-конструкторское бюро (г. Санкт-Петербург)
ТЗ – техническое задание
ТНП – товары народного потребления
ТП – техническая позиция, например, на космодроме
ТЭЦ – теплоэлектроцентраль
УИГ – указатель истинного горизонта
УСО – услуги сторонних организаций
ФГБ – функционально-грузовой блок космической станции
ФГУП – федеральное государственное унитарное предпри-ятие
ФСБ – Федеральная служба безопасности
ЦАГИ – Центральный аэрогидродинамический институт
ЦБЭЛС – Центральная больница экспертизы летно-испытательного состава (г. Жуковский, Московская обл.)
ЦПК – Центр подготовки космонавтов
ЦУП – Центр управления полетами (г. Королев)
ЦЩУ – центральный щит управления АЭС, ТЭЦ, ТЭС и др.
ШК – шлюзовая камера
ЭВМ – электронная вычислительная машина
ЭЛИ – электролюминесцентные индикаторы
ЭЛТ – электронно-лучевая трубка
COTS-технология – Commercial Off-The-Shelf – «готовые к использованию». Готовая к использованию аппаратура коммерческого применения в военных целях