курица

Вращающаяся на вертеле за стеклом духовки-гриль в кулинарии гастронома. Розовеющая, золотящаяся, потеющая каплями жира, источающая флюиды. Раскинувшаяся толстыми окорочками. Обтянутая нежной тёплой пупырчатой кожей.
Приличного размера.
Недорогая.

Он не таксист, просто подрабатывает. Временные трудности, не отменяющие ежемесячного визита квартирной хозяйки и выплат по кредитам. Он не деревенский, просто в деревне живут жена и дети, ну как - жена - дело к разводу, а детей-то обратно не запихаешь - кушают ежедневно, да ещё и первое сентября на носу.

Она, пассажирка, видно - из богатеньких - пальто хорошее, к машине идёт не торопясь, вразвалочку, на заднее сиденье барыней садится и район называет - квартиры там стоят - ого-го, даже если ипотеку взять - до конца жизни не рассчитаешься. Алкоголем женщина пахнет - из гостей видать.

- Вы из гостей наверное в этот поздний час? - он с ней на равных, он всегда с этими богатенькими на равных.
- Да, а как вы догадались? - улыбается она.
- А я ещё полгода назад тоже по гостям ездил, - поддерживает он беседу, - а сейчас на работе, всё время на работе - некогда по гостям.
- А может, ко мне? в гости? я одна живу... Вы коньяк пьёте?
- Ну... - секунду он сопротивлялся, - если что после работы...
- Вот и договорились, - видимо, эти богатенькие тоже смотрят фильмы про садовника, сантехника... но он-то не таксист, просто временные трудности... - только я не готовила ничего - у подруги именины сегодня...

... Курица рыдала каждой капелькой жира и хохотала каждой пупырышкой кожи.
- Заверните мне вон ту, - сглатывая слюну, показал он пальцем.
Усталая продавщица подчинилась.

На кассе он ловко вытащил из внутреннего кармана пачку банкнот, отсчитал от неё требуемую сумму и стремительным хозяйским движением положил кассирше на тарелочку.

Богатенькая пассажирка, уже полусонная, удивилась, услышав звонок в домофон. Спросила кто, он назвался, открыла.

С достоинством он водрузил курицу на стол и осмотрелся. Никогда до этого он не видел такого большого холодильника, но особо странными ему показались жалюзи в цветочек, он никогда не видел таких - жалюзи - это вообще прибамбас конторский. Кухонный гарнитур... подобный он видел в рекламе, каждый раз отмечая про себя, что такие всё равно никто не покупает - не имеет смысла покупать мебель, которая стоит как полмашины.

Она достала коньяк и вскипятила чайник. Налили, выпили, закусили. Он пил и ел интеллигентно - не триоглодит же, не Венцеслав же Венгржановский - знает как есть, чтобы быть на равных. Говорили о том о сём - о погоде, о жене, о приближающемся первом сентября. Она улыбалась, слушая, а потом сказала:
- Пойдём спать. я тебе в зале постелила.
Она так и не поняла, что он с ней на равных.
- В зале? - брови его приподнялись, но ничего более не выдало удивления, - ну ладно - в зале так в зале.

Она показала ему спальное место и скрылась в другой комнате.

Он прилёг на край дивана. С полчаса ворочался, потом встал, оделся, взял с журнального столика газету и вышел на кухню. Включил свет. Курица, лишенная уже одной ножки и одного крылышка, всё еще пребывала на столе и выглядела чудесно. Стараясь не шуршать, он завернул курицу в газету, обулся и вышел из квартиры, неся курицу подмышкой.

Вышел из подъезда, открыл машину, пропитанную ароматом "сексоголика", сел за руль и стал есть. Ел долго, с удовольствием, запивая газировкой, забытой с вечера в бардачке.

Обглодав последнюю косточку, он откинул сиденье назад, устроился поудобнее и уснул сном праведника.