Глава 43. Сакариас

Выскажу крамольную мысль, которая наверняка вызовет у многих моих читателей жесткое отторжение: роман Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» — достойная финальная точка в многовековой истории подлинно великой европейской художественной литературы. Европейской потому, что отделить латиноамериканскую литературу при всём её своеобразии от литературы испанской и невозможно, и бессмысленно — всё лучшее в писателях Латинской Америки есть очередной этап развития традиций Сервантеса. О том, что великая европейская художественная литература завершает свой жизненный путь, можно долго и бессмысленно спорить. В данном случае это сугубо моё личное мнение, и для меня данное утверждение — непреложный факт. Бесспорно: чт; не закончилось — неизбежно имеет продолжение. Никто не утверждает, что художественная литература умирает. Писать и издавать книги будут до тех пор, пока не переведутся писатели и читатели, то есть до скончания веков. Но вот великая европейская художественная литература находится на завершающем этапе своего существования, и доказательством тому служит тот же роман «Сто лет одиночества». После его появления в 1967 г. ничего равного по философской глубине и художественной образности в литературе не создано по сей день и вряд ли нечто подобное предвидится.

Впрочем, здесь речь пойдёт о другом романе автора, в концепции этой книги более интересном — об «Осени патриарха», а точнее, о главном герое его — президенте Сакариасе. Любопытен этот герой прежде всего тем, что Маркес не столько разрабатывал свой персонаж, сколько демонстрировал читателю представления либеральной интеллигенции, жёлтой прессы, продажных учёных (философов, историков и пр.), обслуживающих мировые демократические власти, о явлении диктатуры и о личности диктатора. И хотя критика и сам писатель неоднократно утверждали, что прообразами Сакариаса стали мелкие горе-диктаторы латиноамериканских стран, для любого мало-мальски подготовленного читателя становится ясным: Сакарис есть попытка воплотить в слове единый образ великих диктаторов XX столетия — И.В. Сталина, Б. Муссолини, А. Гитлера, Б. Франко, Мао Цзэдуна. Основой же для романа явно послужила поездка Маркеса в СССР в 1957 г., вскоре после XX съезда КПСС и в разгар хрущёвской вакханалии вокруг «культа личности» Сталина.

Но, как всегда, вначале немного об авторе.

Габриэль Хосе Гарсиа Маркес родился в 1928 г. в колумбийском городе Аракатака, небольшом порту на берегу Карибского моря, в семье малообеспеченного телеграфиста Габриэля Элихио Гарсиа, женатого на Луисе Сантьяго Маркес Игуаран. Он был старшим сыном из шестнадцати детей четы Маркес. Воспитывали Габриэля его дедушка по материнской линии Николас Рикардо Маркес Мехиа Игуаран и бабушка Транкилина Игуаран Котес. Родители вынуждены были переехать в другой город и оставить старшего сына старикам. Дед Габриэля был полковником в отставке, бабушка — домохозяйкой, знатоком национальных сказок, легенд и преданий. Как впоследствии вспоминал сам Маркес, именно в детстве, в доме деда сформировался тот мир, который явился позже в книгах писателя.

В 1947 г. молодой человек поступил в Колумбийский университет на юридический факультет. Тогда же в боготской газете «Наблюдатель» была опубликована его первая повесть «Третий отказ». Исторически становление писателя Маркеса пришлось на так называемую эпоху виоленсии*.
__________________________
* Эпоха виоленсии (насилия) в Колумбии — период 1948—1953 гг., когда в стране было убито более 200 тыс. человек! Это была война латифундистов с крестьянами за землю. Как всегда победили богатые.

Как серьезный прозаик Маркес показал себя только в 1955 г., когда напечатал повесть «Палая листва». Она открыла большой прозаический цикл о Макондо — знойном прибрежном городке, погруженном в атмосферу катастроф, эпидемий и чудес. К этому времени писатель уже успел поработать и адвокатом, что ему весьма не приглянулось, и репортёром в ряде периодических изданий.
В 1958 г. Гарсиа Маркес женился на Мерседес Барча. От этого брака родились два сына — Родриго и Гонсалес.
Поскольку в Колумбии к писателю относились с изрядной долей подозрительности, ему пришлось скитаться по миру. Некоторое время Маркес жил на Кубе, но окончательно обосновался в Мехико, где в 1961 г. был создан знаменитый роман «Полковнику никто не пишет». Слава же пришла к писателю в 1967 г., когда он опубликовал роман «Сто лет одиночества». Оба произведения входят в цикл о Макондо.
Следующий роман Маркеса появился лишь в 1975 г. Это была «Осень патриарха». Написанию романа предшествовал своеобразный «заговор» крупнейших писателей Латинской Америки против диктатур и диктаторов. Помимо Маркеса к работе над произведениями о тиранах и тирании одновременно приступили: К. Фуэнтес*, А. Карпентьер**, А.Р. Бастос***, М.О. Сильва****, Х. Кортасар*****. Каждый должен был создать книгу о природе тирании и показать сущность конкретных диктаторов: на Кубе — Х. Мачадо****** и Ф. Батисты*******; в Мексике — П. Диаса********; в Парагвае — Г. Франсиа*********. В результате в 1970-х гг. были написаны три романа о диктаторах: «Я, Верховный» А.Р. Бастоса, «Превратности метода» А. Карпентьера и «Осень патриарха» Г. Гарсиа Маркеса.
______________________
* Карлос Фуэнтес (р. 1928) — выдающийся мексиканский писатель-романист; лауреат Нобелевской премии.
** Алехо Карпентьер-и-Вальмонт (1904—1980) — выдающийся кубинский писатель; один из создателей нового латиноамериканского романа.
*** Аугусто Роа Бастос (1917—2005) — выдающийся парагвайский писатель.
**** Мигель Отеро Сильва (1908—1985) — выдающийся венесуэльский поэт и романист.
***** Хулио Кортасар (1914—1984) — выдающийся аргентинский писатель.
****** Херардо Мачадо-и-Моралес (1871—1939) — кубинский президент с 1925 г.; при поддержке монополий США установил жестокую диктатуру, сопровождавшуюся кровавым террором; в результате всеобщей стачки в августе 1933 диктатура Мачадо пала, диктатор бежал в США, где и умер.
******* Рубен Фульхенсио Батиста-и-Сальдивар (1901—1973) — один из руководителей свержения Х. Мачадо; ставленник США, диктатор в 1933—1944-х и в 1952—1959 гг. После второго падения его режима жил в Испании.
******** Порфирио Диас де ла Крус (1830—1915) — диктатор Мексики в 1876—1911 гг.; держался у власти с помощью капиталов США и Великобритании.
********* Родригес Хосе Гаспар Франсиа (1766—1840) — с 1814 по 1840 г. верховный правитель периода национально-революционной диктатуры в Парагвае; придерживался взглядов французских просветителей, но прибегал к революционному террору; в целом политика Франсиа способствовала созданию независимого государства и развитию капитализма в Парагвае.

Обычно говорят, что Маркес представил читателю гиперболизированный образ вымышленного американского диктатора в лице Генерала Вселенной и Генералиссимуса Времени Сакариаса. Однако повторюсь, на самом деле можно с известной долей оговорок утверждать, что прототипом президента стал Иосиф Виссарионович Сталин в представлении западных демократий, а его подручного Хосе Игнасио Саенс де ла Барра — Лаврентий Павлович Берия. Конечно, советский вождь получил ряд черт вышеперечисленных властителей XX в., и Маркес в духе своей музы поместил его в ограниченный мир маленького островка в Карибском море, однако сути это не меняет. Весь роман пропитан впечатлением писателя от посещения им СССР в 1957 г.: «…мы не встретили никого, кто столь бесповоротно высказывался против Сталина. Очевидно, в сердце каждого советского человека живёт миф, обуздывающий доводы разума. Они словно говорят: “При всём, что мы знаем о нём, Сталин есть Сталин. И точка”»*.
________________________
* Г. Гарсиа Маркес. СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы. В кн.: Г. Гарсиа Маркес. Собр. соч. Т. 1. СПб., Симпозиум, 1997.

Отсюда и возникла идея ряда исследователей творчества Маркеса, будто одной из ведущих тем «Осени патриарха» стало мифотворчество толпы, созидающей себе кумира-тирана. Думается, писатель сделал ставку на более изощрённую и очень популярную в интеллигентской среде идею — он попытался продемонстрировать и обличить перед читателем хама на троне. Конечно, под хамом понимается не наглец, а выходец из простонародья, неграмотный, малосведущий в тонких материях, лишённый изысканных манер и знаний этики, но напористый, наглый, с высочайшей силой воли… как правило, крестьянин или люмпен.

Хам может быть только диктатором, а где диктатура — там продажность и тирания. Мир же тирана неизбежно наполнен мертвячиной во всём её разнообразии. Именно этот либеральный шаблон и заслоняет перед нами ряд куда более важных черт диктатора Сакариаса, которые помимо воли Маркеса перекрывают весь вылитый на него негатив.

Прежде всего, генерал взял власть в свои руки в условиях народной катастрофы, когда в тысячи крат возрос «смертельный риск, которым отмечена жизнь носителя верховной власти»*, и интеллигентствующие конкуренты со страха наделали в штаны. Как единственная на тот момент могучая личность, осознавая свою ответственность в условиях всеобщей безответственности, Сакариас «стал править страной как Бог на душу положит, и стал вездесущ и непререкаем, проявляя на вершинах власти осмотрительность скалолаза и в то же время невероятную для своего возраста прыть… и был окружён сонмищем дипломированных политиканов, наглых пройдох и подхалимов, провозглашавших его коррехидором землетрясений, небесных знамений, високосных годов и прочих ошибок Господа… он правил так, словно был уверен, что не умрёт никогда».
____________________
* Здесь и далее роман цитируется по кн.: Г. Гарсиа Маркес. Собр. соч. Том 1. М.: Альянс-Плюс, 1998.

Такое поведение настолько разнится с образом любого мелкого латиноамериканского диктатора, что невольно становится сомнительным приход Сакариаса к власти с помощью американских моряков или всеобщий страх в дни их бегства. Ведь ничего потом не изменилось, поскольку у кормила страны стояла единственная волевая личность данного общества. Именно это и показал, и доказал, возможно, помимо своей воли, писатель. Особенно это заметно в финальной сцене подавления заговора военных, намеревавшихся свергнуть диктатора. Во главе заговора стоял генерал Родриго де Агилара (ассоциация с Л.Д. Троцким, в меньшей степени — с М.Н. Тухачевским).

«…шторы на дверях раздвинулись, и все увидели выдающегося деятеля, генерала дивизии Родриго де Агилара, во весь рост, на серебряном подносе, обложенного со всех сторон салатом из цветной капусты, приправленного лавровым листом и прочими специями, подрумяненного в жару духовки, облачённого в парадную форму с пятью золотыми зёрнышками миндаля, с нашивками за храбрость на пустом рукаве, с четырнадцатью фунтами медалей на груди и с веточкой петрушки во рту. Поднос был водружён на банкетный стол, и услужливые официанты принялись разделывать поданное блюдо, не обращая внимания на окаменевших от ужаса гостей, и когда в тарелке у каждого оказалась изрядная порция фаршированного орехами и ароматными травами министра обороны, было велено начинать вечерю: “Приятного аппетита, сеньоры!”».

Поражает прозорливость этого неграмотного сына крестьянки, который в отличие от колерованного военного интеллигента чётко расставлял по местам все политические силы вверенного свыше в его руки общества. «А когда генерал Родриго де Агилар сказал, что вопрос не в том, уходить или не уходить, а в том, что “все против нас, мой генерал, даже церковь”, он возразил: “Ни фига, церковь с теми, у кого власть!” А когда Родриго де Агилар сказал, что посредничество необходимо, потому что верховные генералы заседают уже сорок восемь часов и никак не могут договориться, он отвечал: “Неважно, пусть болтают, ты ещё увидишь, какое решение они примут, когда узнают, кто больше платит!” — “Но вожаки гражданской оппозиции сбросили маску и митингуют прямо на улицах!” — воскликнул Родриго де Агилар, на что он ответил: “Тем лучше, прикажи повесить по одному человеку на каждом фонаре площади де Армас, пусть все видят, у кого сила!” — “Это невозможно, — возразил генерал Родриго де Агилар, — за них народ!” — “Вранье, — сказал он, — народ за меня, так что меня уберут отсюда только мёртвым!”».

Ещё более поражает врождённый талант Сакариаса управлять обществом. Он поделился своим опытом с маленьким сыном, потенциальным преемником власти диктатора:
«“Никогда не отдавай приказа, если не уверен, что его выполнят!” …единственная ошибка, которой не может себе позволить человек, облечённый властью, — это приказ, отданный без уверенности в его выполнении…»

Но генерал Сакариас, как и каждый великий диктатор, остаётся для нас трагической фигурой. И дело даже не в его одиночестве. Хуже — абсолютная власть всегда бесплодна! Что бы она ни породила, независимо от чистоты и благородства замысла при зачатии, неизбежно будет погублено тем низменно подлым окружением, которое единственное по законам бытия может сложиться вокруг властителя. И гибель эта может случиться и при жизни диктатора, и уж тем более после его смерти.

Жену и сына-наследника Сакариаса разорвали и сожрали на рынке одичавшие собаки. «Они сожрали их живьём, мой генерал! Но это не обычные наши уличные дворняги, а неведомые нам волкодавы с бешеными жёлтыми глазами и гладкой акульей шкурой! …Шестьдесят собак, мой генерал, шестьдесят совершенно одинаковых собак! Никто и опомниться не успел, как они выпрыгнули из-за овощных прилавков и набросились…» Кто эти волкодавы, понятно каждому.

И ещё один постоянный рок любого диктатора. «Мать моя Бендисьон Альварадо, — думал он, — как это может быть, что у меня оказалось столько врагов?»

«Что касается количества врагов, то Хосе Игнасио Саенс де ла Барра объяснил ему, как это получается: “За шестьдесят — наживаем шестьсот, за шестьсот — наживаем шесть тысяч, и так до шести миллионов!” — “Но это же вся страна, чёрт подери, — воскликнул он, — так мы никогда не кончим!” Но Хосе Саенс де ла Барра невозмутимо заметил: “Спите спокойно, генерал! Мы кончим, когда они кончатся!”»

Габриэль Гарсиа Маркес запретил экранизацию своих произведений, равно как и счёл неразумным их иллюстрирование.