7. Прогулка с Аннели Ахонен

      28 января 2015 года   мне  совершенно неожиданно пришлось пройти по  родному посёлку   Алакуртти в компании с финской журналисткой, свободно говорящей на русском языке, и с фотографом, ни слова по-русски не говорящем.  Попала в «гиды» я  случайно,  в числе тех, кому настоятель храма поручил  показать  нашу  церковь  гостям  из Финляндии.  Оказалось, что гостья  из Финляндии –  вовсе не   паломница-христианка, а  журналистка из  финской  газеты, приехавшая с целью  рассказать о возрождении посёлка Алакуртти,  которое  якобы  может  представлять  угрозу Финляндии или НАТО.    Аннели  именно  так и ставила вопросы  всем алакурттинцам, с которыми потом  встречалась на улице: «Как вы  думаете, возрождение Алакуртти  и   воинской части  в Алакуртти  направлено против Финляндии или против НАТО?»   Звучал вопрос весьма досадно, как будто заранее кто-то за неё  решил,  что Россия   – агрессивная страна и вооружается именно против  кого-то.  Стоп!  Да  НЕ ПРОТИВ  кого-то, а  ДЛЯ   защиты  России!!! 
      Я  и  решила  записать свои впечатления от   «прогулки с Аннели»,  потому что стало «за державу обидно».
      Однако всё по порядку: репортаж так репортаж,  или эссе-про-всэ…
      Когда мы вышли  из храма,   Аннели пошла к машине сказать шофёру,  что  они с фотографом  пройдутся  пешком (этого третьего   представителя   делегации  я так  и не увидела).  От храма  на Заречную –  по главной улице, на которой располагается администрация посёлка, через   пешеходный мост. А  пешком  и получается быстрее, потому что  машинам на ту сторону реки  нужно ехать в объезд.  Показываю      финке    направление по улице  –   соглашается, что  да, недалеко,   пройдёмся  пешком. 
        – Как называется  эта  улица?
        – Это улица Данилова.
        – Кто такой Данилов?
        – Это герой Великой Отечественной войны.  У нас в Алакуртти память о войне буквально везде  живёт. Все главные  улицы названы именами героев Великой Отечественной войны:  улицы Данилова, Грязнова, Кузнецова…  На улице Кузнецова  (вот там, видите?) стоит  вокзал…
         Аннели что-то    отмечает в своём  блокнотике, я понимаю,  что  она, очевидно,   хочет записать  какие-то сведения  по истории села.    Боюсь,  что наспех и на ходу  она может допустить какие-то искажения, поэтому   делаю ей предложение сейчас по истории ничего не записывать, а  найти  сведения в Интернете.  Аннели соглашается,  тем более что  времени, как я  догадываюсь, у неё в обрез,  а ей  нужно  успеть  побольше  пообщаться с людьми для  своего   редакционного  задания.  А  уже дома,  перебирая в памяти подробности  «экскурсии»,  с сожалением  думаю о том,  что если бы Аннели знала историю Алакуртти, то  не стала  бы  задавать свой «генеральный» вопрос:  против  кого   направлено возрождение Алакуртти? Многострадальная  история  села, так обильно в годы войны политого кровью русских, финнов, немцев,   говорит лишь о том, что русские не хотят  больше никакой   войны.   Ни  «холодной», ни  тем более «горячей».
         Раз уж заговорили о вокзале,  то маршрут  слегка  изменяется: подходим посмотреть на это старое, но  в прошлом году полностью отреставрированное  здание.  По дороге  Аннели  и фотограф подходят к группе местных жителей, которые   копаются в  механизме большегрузной  фуры и  что-то там ремонтируют.
          Один из   мужчин представляется, это алакурттинский частный  предприниматель.
           –  Наше предприятие: шиномонтаж,  ремонт  машин, такси, эвакуатор… Работа есть, работы  хватает. Да, с  расширением посёлка,  с  увеличением населения   ещё работы прибавится –  это хорошо.
          Телефонный  звонок   меняет наш маршрут,  направляемся в школу  – единственное учебное заведение посёлка. До школы  от вокзала – через пустырь, машина не нужна, дольше   ждать её,  так что  веду гостей к школе  мимо огородов  и  нашей  котельной.   Говорим  с Аннели   ( темы  прежние :   политика, Украина,  разногласия  между  Евросоюзом и Россией).  Корреспондентка, конечно,  интересуется  не историей, а  нынешним  настроением  россиян. А  фотограф  плетётся  сзади, всё время отстаёт, так что приходится его ждать, потому что  он без конца останавливается и щёлкает фотокамерой.  Ничто не ускользает  от его зоркого фотовзгляда. Он останавливается  запечатлеть  даже  ограды  земельных  участков.  У нас ведь одновременно  и природа, и  цивилизация,  то есть  живём  «и в городе, и в огороде» сразу. Обитаем в  благоустроенных  квартирах, есть  через Интернет связь со всем миром, а в то же время  есть возможность заниматься    летом  дачными участками, огородами,  не преодолевая для  этого многокилометровые маршруты и   автомобильные пробки, как в больших городах.  Цитирую  Рубцова (не могу   отделаться от  этой  учительской привычки  цитировать любимых поэтов): « Но хочется  как-то сразу жить в городе и в селе». «Вот   так как раз и живём, как мечтал Рубцов!»  – с улыбкой говорю  журналистке.
       Аннели  продолжает  выяснять,  насколько опасно Финляндии расширение посёлка Алакуртти, а мне здравый смысл подсказывает,  что она с самого начала нашей встречи  настроена с предубеждением. Иначе почему   заранее решила, что Россия кому-то  должна  угрожать? Пытаюсь тоже задавать вопросы:
       – Разве возрождение Алакуртти говорит о том,  что Россия  вооружается? Да у нас здесь  столько  комфортабельного  жилья   построено   в девяностые годы… Что же  тут  плохого,  если какую-то военную часть, арктическую бригаду,  разместят в нормальных   условиях, если люди   улучшат  свои  жилищные условия,  не будут  ютиться где-то   в  походных  условиях? Откуда  вы взяли, что  возрождение Алакуртти – это угроза Финляндии?
       ( Попутно вспоминаю, что в девяностые годы в Алакуртти  каких только воинских частей  не было: пехота, танкисты, вертолётчики, и это нисколько не мешало росту дружественных связей с Финляндией.  Значит,  этот  миф об «угрозе со стороны России» не в Финляндии родился, а занесён в неё кем-то извне? Да-да,  знаем  уж  мы,  кто такую мысль европейцам внушает. А особенно ясно с Финляндией: напугать финнов  этими варварами-агрессорами  русскими и втянуть Финляндию в военный блок – всё выглядит  так прозрачно, тут  даже в политике особенно разбираться не надо. Однако,  дорогие  наши соседи,  разбирайтесь лучше, смотрите на наш посёлок – неужели поверите,  что Россия   вооружается против Финляндии?)
       Ещё  по дороге обсуждаем  с Аннели степень «правдивости»  журналистов. Я скептик в этом вопросе,  не верю,  что ей  разрешат  опубликовать в своей  газете  тот  материал, который  будет расходиться  с «генеральной линией» русофобии,  поразившей  газеты Евросоюза.    Впрочем, поживём – увидим. А пока  идём в школу…
        В  школе  нас приветливо встречает исполняющая обязанности  директора Виктория Евгеньевна Сидорова.  Жаль,  что гости собираются  быть  здесь всего-навсего  полчасика : школа ведь – одна из  лучших  в  Мурманской области,  обладатель президентского гранта. Впрочем, вспоминаю,  что  ни храм, ни школа не являются  целью  поездки Аннели.  В школе с детьми  разговоры о  «вооружающейся России» вести ведь  она не будет, не так ли?
   – Какое  впечатление от школы?  – спрашиваю у Аннели, когда   снова    идём вместе.
  –  Хорошая школа, даже  и  в Питере  таких нет, – улыбается  Аннели.
   Приятно, что и говорить, а если  бы они  подольше в школе  побыли?  Вообще в восторг  бы пришли – это я сама себя  ловлю на мысли,  что «каждый кулик своё  болото хвалит». Да-да, Алакурттинская школа –   это настоящий  культурный центр посёлка,   одна из главных достопримечательностей Алакуртти.
       Прощаемся с Викторией Евгеньевной. Выходим из школы. Спрашиваю: поедем или пойдём? Соглашаются идти.  Понимаю,  что  этот способ передвижения  для  Аннели как раз очень удобен – она может беспрепятственно  общаться с местным населением. Ну,  что же, смотрите, слушайте,  записывайте, запоминайте, только вот что  вы напишете потом?
       Сначала нам встречаются ребята-контрактники, которые  останавливаются, но, услышав,  что  перед   ними   финские журналисты,  извиняются: на  вопросы, дескать, отвечать не будем.  Потом нам  попадаются навстречу  два  спецстроевца-белоруса. Эти  останавливаются с удовольствием.  Один из  рабочих   произносит  короткий  монолог  по-русски:
   – Так вы из Финляндии? Это вы из Евросоюза?  Что  это вы в Евросоюзе  бочку на Россию  катите?   Мы  вот из Белоруссии, я сам  афганскую войну прошёл, знаю,  что такое война.  Это грязь, кровь… Не надо нам никакой войны.  И  без России нам  нельзя, ни   белорусам, ни  украинцам.
       Не знаю, поняла ли Аннели,  что такое «бочку катить»  (всё-таки  она  хоть и  владеет русским  языком  прекрасно, но  ведь финка, все наши  фразеологизмы не может знать), но уж крепкое русское словцо, которое  мужичок прибавил в адрес некоторых недоброжелателей России, она точно поняла.
        Тут же,  между домами  №20 и №18 на  улице Кузнецова Аннели остановилась поговорить с молодой мамой с двумя  маленькими  близнецами. 
         – Мы так рады, что посёлок возрождается, – сказала  женщина.  –  В 2012 году  как  страшно было, когда авария на котельной   была. Вот  тогда пришлось   людям испытать на себе все последствия разрушений в посёлке.  Надеемся,  что больше такое  не повторится.
         Я думаю, вспоминая этот эпизод и  мысленно  обращаясь к журналистке из Финляндии: «Аннели, смотрите  на этих  молодых мам, на детей,  которым  ещё  расти  и расти, – против кого они могут «вооружаться»?  Разве не главная   их тревога  сейчас – уберечь мир,  чтобы  выросли дети не в подвалах, спасаясь от  бомбёжек,  чтобы  было  мирное небо,  чтобы люди верили  друг другу и понимали друг друга… Не сейте вражды между  Россией и Финляндией.  Я  давно живу в Алакуртти, но никогда не видела здесь ни одного  человека, которому нужна  была  бы война с Финляндией. Ни одного. Все   русские с   удовольствием  и  огромным интересом ездят  в соседнюю страну: посмотреть, что-то купить, просто отдохнуть.  Только больному воображению может  представиться,  что русские  хотят вооружиться против  кого-то. Не финская  мысль о том,  что Россия  вооружается против Финляндии или НАТО, нет, не мирному финскому народу могла прийти в голову такая  бредовая идея…»
       Возвращаюсь к   эпизоду с женщиной и малышами, вспоминаю,  как замечательно и символично соединилось в одной картине  самое мирное на земле: дети и голуби.  Рядом   кормилась   стайка  голубей,  они так красиво взлетели, напоминая нам о  главном – о мире!  Да-да,  я  это не придумала своим поэтическим   воображением,  так и  было,  честное слово:  журналистка расспрашивает алакурттинцев  о  будущем посёлка, а   голуби взмывают  всей стаей к небу.  Кого-то голуби испугались –  не фотографа ли с его «щёлкающей» аппаратурой?  Но  птицы  сделали круг и опять вернулись  на своё место:   верят,  что от людей не исходит  никакой опасности.
        Дальше наш маршрут лежал по «шанхайчикам» –   по той части  старого городка, где много гаражей.  Ну,  так ведь  машинам  тоже  нужны  домики,   куда денешься,  не так ли?   Дошли до перекрёстка, где стоит  памятник-танк,  – и пришлось остановиться, объяснять   журналистке по поводу разрушенной улицы Набережной. Когда   военные оставили   посёлок,    дома оказались в запустении, без присмотра   подверглись разрушениям,  пришли в  совершенно плачевный  вид.   
        И  опять обращаюсь к Аннели: «Вы говорите об «аннексии  Крыма»,  о «консервативной  и  авторитарной  политике Путина», об  «угрозе русских»,   вы не  слышите и не видите самого очевидного:  русские  живут не так  богато,  чтобы воевать  с кем-то. Посмотрите на  наш посёлок Алакуртти,  где  столько проблем, неужели   вы не понимаете, что решить эти проблемы мы сможем только тогда, когда  будет мир, когда можно будет  беспрепятственно работать не   ПРОТИВ кого-то, а ДЛЯ улучшения своего благосостояния,  благосостояния   России? Мы ни на кого не собираемся  нападать, а то, что в вашем понимании «аннексия», –   это только рука помощи и братства, протянутая Крыму, потому что  крымчане никогда не отождествляли себя  с врагами России,  а  новоиспечённая  независимая Украина  провозгласила  русофобию государственной политикой. Загляните  на страницы истории. Крым всегда считал  себя частью России, а Россия и Украина всегда  были  одним «русским миром», и   только национализм возродил в  Украине человеконенавистническую  идеологию    деления  людей на «щирых  и свободолюбивых  украинцев» и   «рабов-москалей»… От национализма до нацизма путь   очень и очень короткий, ещё короче, чем  от  украинской  АТО до  братоубийственной войны.  Будьте честными, воссоединение Крыма с Россией вы называете «аннексией», почему эту грязную  АТО, проводимую Киевом, вы  не называете  настоящей войной  чиновников против  своего народа?»

     Задаю  Аннели вопрос:
     – Вы говорите, что у Вас  муж русский,   значит дети  будут говорить   на финском и на русском языке.  Представьте себе, что между Финляндией  и Россией начнётся такой  же конфликт, как между  Украиной и Россией,  что тогда…
      – Мы очень этого боимся, – Аннели даже не даёт мне закончить   мысль.
      Впрочем, мысль моя  закончена,  она меня  отлично поняла.  Но  зачем тогда  через СМИ   забрасывать финнам  подозрения,    что Россия представляет угрозу? 
         Возле   памятника-танка нам пришлось  немного   задержаться, потому что фотограф  увлёкся фотографированием развалин улицы Набережной. Неприятно было,  что  иностранцы  копаются в  « развалинах», но ведь увидеть  эти   разрушения  может  любой финн, проезжающий  через наш  приграничный посёлок.  Впрочем,   в  чужом доме не принято залезать  бесцеремонно в те  места, куда   хозяева не зовут.  Гостям всегда стараются  показать хорошее, грязь-мусор не хотят демонстрировать  –   разве   есть что-то  плохое в таком отношении к любым гостям?  Досадно  было смотреть, как фотограф  без всяких  объяснений     щёлкает всё  подряд, все наши «неприглядности».  Понимаю,  что журналистам не одно «хорошее» нужно,  иначе никто им денег платить не будет, увы. А  привезти фотки с «русскими развалинами» – это удача фотографа, однако тут палка о двух концах,  ибо  эти «развалины» ведь никак не согласовать  с той идеей, с которой  финские  журналисты приехали: дескать, в Алакуртти происходит усиление воинских частей.  Тут  бы отстроить   всё, восстановить, нормальную жизнь наладить, а не  «вооружаться», не так ли?
         Прогулка оказалась,  честно скажу, не особенно сердечной и радужной, потому  что я  уже поняла: и храм, и школа, и мои «снежные сказки»  журналистку   мало  интересуют,   она  только  выполняет задание своей  редакции, держится  вежливо-корректно, отвечает на мои вопросы  охотно, но при  этом  продолжает свою  линию: против кого всё-таки  направлено возрождение Алакуртти?  Ёлы-палы, да  мы  просто жить нормально хотим, ни против  кого не направлено,   предпринято  только ДЛЯ улучшения  жизни и  ДЛЯ защиты России (есть  ведь от кого  защищаться, раз   лидеры  НАТО рекомендуют  правительствам «прифронтовых государств» усилить  армии).  Странная ситуация в человеческом  обществе: никто не  хочет воевать и все  усиливают  армии, не так ли? Стало быть,   кто-то всё-таки  воевать хочет?  Однако   не в Алакуртти, нет, не в Алакуртти   надо искать   желающих повоевать... 
        Очевидно, если  журналистка Аннели  Ахонен   приехала с  так  ясно заранее  сформулированным  вопросом,  то  она  напишет  именно  то,  за что получит гонорар.  А я пишу  совершенно свободно, потому что  мне этот «материал» никто не заказывал, а опубликовать-обнародовать его я могу  только  на своей странице в Прозе-ру, не оглядываясь на  «мнение» редактора – у меня его просто-напросто нет.
       Аннели говорит  на русском свободно и правильно, изучала его  ещё в школе, потом в университете.  Акцент очень незначительный, так что я, как  бывший учитель русского языка и литературы, привыкший   всё оценивать по пятибалльной системе, ставлю    Аннели  большую пятёрку с плюсом. При таком свободном владении русским языком  журналистка может  свободно понимать любого, говорящего на русском языке. Только понимать   русскую речь  – этого   ещё  мало для того, чтобы понять   русский  народ.  Нужно понимать    душу народа, его историю, его поговорки, его сказки…  Неужели наши сказки говорят о том, что мы, русские, агрессивная нация?  Да здравый смысл противоречит    убеждению в «агрессивности русских»: зачем нам  чужая  земля, когда  есть  своя,   такая огромная, на полмира с Запада на Восток растянувшаяся?
         По   дороге  на правый берег Тунтсайоки обсуждаем  ещё одну  тему: правдивость   журналистских репортажей.  Я   говорю,  что сама лично сталкивалась с тем,  как журналисты искажают  факты и события – одни непреднамеренно, по невнимательности,  другие – умышленно.  Да и слова  можно исказить. Слова  многозначны,  один имел в виду одно, другой,   слыша то же самое слово или  предложение,   вкладывает в него совершенной иной смысл. Аннели соглашается,  что искажения  журналисты допускают, –  ну, уже  хорошо,  нашлись  точки соприкосновения.
     Подходим к нашему  знаменитому «как бы мосту», когда-то даже по   телевидению прославившемуся. Журналисты   тогда  снимали сюжет: мост как бы есть, но его как бы и нет, потому что   машины по нему ездить не могут,  опасно, одна опора  перекосилась. Власти немного подремонтировали мост,  из  автомобильного превратили его в пешеходный. Я   подсказываю Аннели (фотограф опять плетётся  сзади),  что с моста  можно полюбоваться одним  из самых красивых мест в Алакуртти,  где Тунтсайоки  на порогах растекается на три рукава, а потом   три  течения снова соединяются. Прямо на мосту нам встречаются две  женщины со скандинавскими  палочками. Улыбаемся  с Аннели обе, понимаем,  что эта  ходьба –  результат влияния  культуры  соседней  Финляндии. В Алакуртти нынче повсеместно то тут,  то там  можно увидеть  ходоков  со  скандинавскими палками –  очень  удобный, практичный  вид  спорта для   алакурттинцев,  да и вообще   для   жителей  любой местности:  взял палки  и топай, не нужны ни стадионы, ни спортзалы.
            – Вот так бы и жить, – говорю я своей спутнице,  – перенимая  друг у друга  хорошее, без вражды и войны, понимая  друг друга…
            Думаю,  что  в эту минуту и  Аннели  меня  понимает…
            Вот и  памятник-мемориал, но    подойти к нему близко  совершенно невозможно  –   накануне   были очень сильные  снегопады,  всё засыпано снегом, перед нами – белое пространство с глубокими сугробами.  Фотограф  всё равно исправно   щёлкает, а я  опять напоминаю  Аннели  о том,  что вся история  посёлка связана с Великой Отечественной войной,  а  14-е сентября,  день освобождения Алакуртти от    фашистов,  считается  в посёлке    одним из самых главных праздников, наряду  с Днём Победы. Каждый год   14  сентября  происходят  захоронения  останков  воинов, найденных в  окрестных лесах поисковиками.  Ведь война    может   считаться  законченной только тогда,  когда   найдены и похоронены все погибшие солдаты.
        Военные  действия  на  рубеже  Верман  были очень  тяжёлыми – три года держали позиции    советские войска, три года в  условиях Крайнего Севера сражались солдаты за свою землю. Здесь   деревья  пронизаны  осколками,  хранят следы войны.  Зачем   русским повторение ужасов войны…
       Говорю  всё  это   спутнице, а сама  вдруг  ощущаю  себя  так, словно  я нахожусь  на уроке и   неожиданно  чувствую,  что ученикам стало неинтересно  и  они  перестали вслушиваться в монолог учителя…
          Интересны  ли   финской журналистке все  эти подробности о посёлке?   Уже понимаю,  что и мои снежные  фигуры из   сказок,  построенные  на даче для внучат, ей  как будто бы и ни к чему, но  моё  робкое  предположение,  что можно и  не смотреть    фигуры,  раз времени  мало, Аннели  пропускает мимо. Спускаемся по следу снегохода к дачному домику, возле которого расположилась моя   команда снеговиков   –   снежно-ледяные иллюстрации к сказкам. Здесь и «Репка», и «Колобок»,  и «Гуси-лебеди», и «Царевна-лягушка» –  и  много других сказок, но сказочные фигуры   залеплены снегом  так, что понять,  кто есть кто,   без  объяснения просто невозможно. Пытаюсь  стряхнуть снег  перчаткой  с   моих «красавиц» – Русалочки, Дюймовочки,  Бабы Яги, но опять ловлю себя на том  «чувстве на   уроке», понимаю, что журналистка  очень  далека  сейчас от   сказок  русского народа…
       Идём назад,  направляемся  к   «финскому городку» (так называют в Алакуртти   улицу Содружества, построенную в девяностые годы    финской  фирмой  «Пуолиматка»  для выведенных из Германии  наших воинских частей).  По дороге   встречаем   двух контрактников. Молодые люди, услышав,  что товарищи из финской газеты, не пугаются, а останавливаются.  Один из них дружелюбно  рассказывает,  что служит  здесь с ноября,  холостяк, двадцать лет, приехал из Мурманска,    получил квартиру, очень доволен,   началась  учёба.   Мальчишка такой милый и славный, открытое лицо,  никак не вяжется его портрет с  представлениями об «агрессивных русских», которые вооружаются «ПРОТИВ»  кого-то.
         На «кругу» встречаем Ларису,  которая   будет сопровождать финнов  дальше.  Прощаясь со мной, Аннели  вручает мне свою визитку – отлично! Теперь можно будет в Интернете найти сведения о  журналистке  Аннели Ахонен,  которая  работает в  финской  газете «Хельсинки Саномат».  Обмен  дипломатическими любезностями   –  и  мы расстаёмся. С  сожалением  думаю о том,  что   до сих пор, увы,  никто не написал и не издал  книги  об Алакуртти,  чтобы  можно  было  дарить её гостям.
          Дома,   воспользовавшись  визиткой,    получаю  в Интернете дополнительные сведения о журналистке:  ей  33 года,  она  не только пишет о России, но и составляет уроки финского языка для русских.
         А вот   дословно  из статьи  2011 года: « В конце сентября текущего 2011 года на канале Питер ТВ прошла передача, посвящённая произошедшим в восточной части Финляндии погромам купленных гражданами России домов…   Г-н Бекман напрямую обвинил редакцию «Хельсинки Саномат» и персонально присутствующую в студии журналистку Аннели Ахонен в необъективной подаче материалов о России, формирующей у финнских читателей негативное к России отношение. Г-жа Ахонен со своей стороны отвергла обвинения в какой-либо антироссийской или антирусской тенденциозности»…. Ну-ка, ну-ка… Смотрю передачу от начала до конца…
        Пока открываются новые страницы моего поиска в Яндексе, я  ещё  перебираю в памяти  темы наших разговоров: Украина, Крым, Путин… Аннели  осуждает действия нашего президента и, очевидно, ждёт от меня  критики в его адрес. Раз не критикую, значит у нас  нет «свободы слова»?  Странные  нынче в Европе представления о «свободе слова»: ругать президента – это «свобода слова», а хвалить его – это, значит,  не «свобода»? Если президент не  побоялся   защитить русских,  Россию с колен поднять и проводить независимую политику,  то  почему  мы не  можем поддержать его? 
              Ага,  открылись уже новые странички в Яндексе,  продолжаю заочно знакомиться с Аннели. Вот она   в апреле 2014 года сравнивает  новости   русских и  финских СМИ… Финнов, оказывается ,  больше интересует  внутренняя политика,  смена кабинета министров, а русских  интересуют в основном только  события  в Украине… О!  Интересный вывод,  финским читателям комментарий вроде  бы даже не нужен. А ведь надо  бы  объяснить,  что   смена чиновников в Финляндии  и  трагедия Украины – это вообще несопоставимые   явления,  информация совершенно разного уровня. На уровне   головы – министры, на уровне сердца – Украина,  с которой  каждого русского человека связывают  кровные, родственные,  исторические, культурные  – да всякие! – корни!!! Мы единый русский мир, мы  одно славянское древо, как мы  можем  быть равнодушны к тому,  что   происходит  на Украине?  Все  три «гида», которые водили Аннели по Алакуртти ( и это никакая не случайность, а общая  для Алакуртти и России закономерность!),  связаны с Украиной родственниками и друзьями.
           Европа увидела  в «майдане» проявления свободолюбия украинцев, а увидела ли Европа в нём разгул    античеловечности, когда  на людей   кидали  коктейли Молотова,  когда громили  и разрушали  культурные ценности? Между прочим, я  спрашивала  у Аннели,  если  бы в Хельсинки на  улицах стали жечь покрышки, кидать  зажигательные смеси  в полицию, крушить памятники  и разбирать   дороги,  то как  бы вела себя полиция? Аннели  ответила честно,  что полиция бы, конечно, вмешалась.  Вот так, а в Киеве  было по-другому:  лидеры Евросоюза   категорически выступили против  разгона  этого «майдана». Двойные стандарты.
 
         Конечно, Аннели   должна помнить,   что  и  между русскими и финнами  тоже  есть  неразрывная    связь  «соседей  по  земле», «соседей по Лапландии».  Соседи-финны когда-то сами  ведь  были частью  Российской империи, не  было  бы  декрета Ленина о независимости Финляндии,   трудно сказать,   как бы сложилась дальнейшая история Финляндии,  какие  бы  ещё испытания  пришлось пережить мирному финскому народу.  Впрочем,   история не  знает сослагательного наклонения.  Если бы… 
           Если  бы  мы понимали  друг друга,  то  вряд ли  бы звучали вопросы: «Как  вы думаете, против кого направлено  возрождение воинской части  в Алакуртти? Против Финляндии или против НАТО?»  Однако,  думаю, а может быть,  как раз и  поймём тогда  друг друга, если  будем разные  вопросы задавать, но  при этом  и  слушать ( и слышать!!!)  честные ответы на них…
     Осталось смутное неприятное ощущение,  что   журналистка   так и не  поняла, что вопрос «против Финляндии или  против НАТО?»   –  это  ещё  одна незаметная капля в русофобские настроения в Европе.  Ведь тех,  кто «против»,  надо   бы опасаться.  Прискорбно  будет, если  Финляндия в своей государственной  политике  начнёт  этой  русофобией  руководствоваться… 
       А вообще я очень  благодарна Аннели за «прогулку», которая   подтолкнула меня взяться за это эссе и  напомнила мне, какая  это удивительная    страна  –   наша  Россия!  Господин Бекман, председатель Антифашистского комитета в Финляндии,   в передаче 2011 года  пожелал  корреспондентке   написать о России такую же красивую статью, как она, Аннели,  сама.  Журналистка с улыбкой ответила,  что она  напишет о  России  статью не красивую, а объективную.  Наивная Аннели, разве она не понимает,  что  «объективность журналиста» –  это  миф,  обыкновенный миф.  Журналист может писать о стране с любовью или  без  любви,   третьего  не  дано.   Побывав в Алакуртти,  тоже можно выбрать для финских читателей разный материал – с любовью или   без любви.


Фото автора. Два берега Тунтсайоки.