Я их чувствую. Климатическое оружие

Сидя у горящего камина, завороженный танцем огня, я вспоминаю своё детство и юность, и пытаюсь представить: как воспринимал бы я этот мир, если бы начало моего жизненного пути было бы иным?
И вздыхаю облегченно – я благодарен Богу, что всё было так, а не иначе…
Думаю, наставляя меня в колдовстве, прабабушка не столько стремилась раскрыть мне техническую сторону магических приемов, сколько с крайней осторожностью через мудрые наставления лепила во мне то, к чему руками не прикоснуться, но что очень важно вовремя сформировать. Она много раз сетовала, что может не успеть…
- Если до десяти лет твоих я не успею подготовить тебя к главному - потом будет поздно. И все мои старания окажутся напрасными, а твоя жизнь, возможно, бессмысленной…

Её категоричность меня пугала – мне чудилось, что не оправдай я её надежды, то большего проступка мне в жизни и не совершить, а ей из-за меня придется вечно мучиться… И, страшась больше за неё, чем за себя, я старался проникнуть в смысл каждого произнесенного ею слова.
- Тебе будут говорить, что мир – это то, что ты видишь. Но это не так… Скажи мне: что ты видишь сейчас на столе?
- Тарелка с блинами и качан капусты, - ответил я, чувствуя при этом, что меня ждет подвох.
- Жизнь и мир, что нас окружает, похожи и на то, и на другое, - сказала она, указывая огромным ножом на блины и капусту.
Она взмахнула ножом, как топором, и рассекла качан капусты пополам.
- Но внутри всё выглядит не так, как снаружи. Правда?
Видимо, она заметила, как я настороженно слежу за движением ножа в её руке, и, улыбнувшись, положила его на стол.
- Видишь, - присаживаясь рядом со мной и указывая пальцем на капусту, сказала она, - видишь, как много в ней слоев? То же самое стопа блинов на тарелке – под верхним скрываются остальные блины… Мир похож на эту стопку блинов: мы «стоим» на верхнем и другие скрыты от нашего взора, но на самом деле жизнь протекает везде, но она разная… и не всегда они дружат меж собой. Вот, например, ты видишь «тени», а я их не вижу – но это не повод спорить нам об этом, потому что я знаю: что дано одному – может не дано никому… Тут ещё как Бог распорядится. А раз Бог дал тебе какой-то дар, грех не развивать его во благо всему живому.
И теперь самое главное: ни только мир, как качан капусты, но и ты такой же – в тебе много слоев.
Бабушка подошла к полке и взяла из маленького лукошка яблоко. Показала мне его и тут же разломила его пополам.
- Что в яблоке главное? Ради чего оно выросло?
- Ну…
- Главное в яблоке вот эти семена, - ответила за меня она. – Мякоть сохраняет их и питает соком. Так и в тебе: тело сохраняет в себе семя – душу; тело служит душе. Яблоко – это семя, спрятанное в мякоти. Ты – душа, спрятанная в теле. Если этого не понять, то ты станешь рабом тела: будешь баловать его – ублажать, а душа будет потихоньку высыхать. Чем раньше ты это поймешь, тем полезнее будет твоя жизнь. Мы все – семена будущей жизни. В этом мире мы живем одной жизнью, в другом - будем жить другой жизнью… Блинов в стопке много. Один Бог знает, сколько миров. В «матрешке» ещё одна «матрешка», а в ней третья и четвертая… И только мастер знает, сколько всего «матрешек». Вот тебе думка на сегодня… Иди, гуляй с ребятами.
Последнее предложение было самым приятным – пацаны уже заждались меня. Я встал из-за стола.
- Спасибо, бабушка! Я возьму это яблочко?
- Бери. Смотри там будь осторожнее. Я про пруд…
- Бабушка, да там гусю по колено, - успокоил я её.
- Дурное дело не хитрое – и в луже можно захлебнуться, если ума нет.
- Ага, - согласился я. – Ну, я пошёл.
- Иди, - махнула рукой бабушка.
«Клёвая у меня прабабушка…Ни то что некоторые – то ремень, то угол…»
 
                *

Собственно, что заставило меня погрузиться в воспоминания о далеком детстве? Да вот - прочитал статью о "климатическом оружии"… Сижу и думаю: что не позволительно человеку сделать через божественные силы, которые сдерживают его безумные порывы, то он пытается воплотить через всевозможные изобретения ума. Было две тропинки у человека: первая – сохранять духовность и высокую нравственность и получить «ключи от всех дверей», вторая – забыть обо всем на свете и, положившись только на ум, открыть «сундук Пандоры», а там как карта ляжет…
Прабабушка говорила:
- Повлиять на погоду – плёвое дело, как хлопнуть в ладоши.
А ведь она знала что говорит – легко могла сменить зимний день на знойный летний, устроить в жаркий июльский полдень кратковременный ливень… Я сам иной раз просил её об этом.
- Бабушка, - а ты можешь позвать дождь? Такой, чтобы теплый и с пузырями на лужах… Можешь?
Думаю, что прабабушка если и принимала мой «заказ», то совсем не для того, чтобы я побегал по лужам под теплыми струями дождя. Нет… Она хотела укрепить во мне веру в божественную силу, что есть в нас, людях. Она хотела укрепить мою веру в мою силу. Сейчас я это понимаю прекрасно…
Она незамедлительно и легко сбивала спесь с моего ликующего эго, едва только замечала это.


Было мне почти что восемнадцать, когда прабабушка решила провести обряд посвящения. Был август месяц.
К двум часам по полудню мы поднялись с ней на плоскогорье и вышли на вершину скалы, что словно нависала над долиной, простёршейся от подножья гор и до самой реки. Она очертила круг и знаки за ним по сторонам света. Велела мне стать в центр круга, а сама стала позади и стала произносить молитвы и заклинания, а потом запела гимн из родовых «Вед». Я подхватил её священное песнопение. Помню, небо заволокло тучами… Затем темное пространство разорвали лезвия молний. Мы не прекращали петь гимн.
Потом раздался такой грохот и треск, словно исполинский арапник щелкнул над нашими головами. Скала вздрогнула. И наступила тишина. В небе обозначился небольшой темный круг, усыпанный звездами. Я смотрел на звезды, как зачарованный. Только пение цикад вывело меня из этого состояния. Но и оно длилось не долго. Тучи быстро развеялись и с неба снова полилось пекло…
Бабушка потихоньку обняла меня сзади и поцеловала в плечо. Развернула меня лицом к себе, посмотрела на меня и строго произнесла:
- Так, хватит лыбиться! Возьми хворостину и замети круг и знаки.
«Вот такая у меня бабулечка-лапотулечка…», - улыбнулся я тогда.

А насчет «климатического оружия» - так то фигня! Я лучше могу…