Треба

                Треба - священнодействие и молитвословие,
                совершаемое по нужде верующего.


            «Курю много», - мелькнуло в череде прочих мыслей, - «и читаю, будто запойный».

            Читая, закуриваю, даже не замечая этого – весь в себе. И получается замкнутый круг: чтение, курение, размышления, а писать не могу – не пишется. Хочу, но какой-то внутренний ступор мешает. Или появившийся личный критический шлагбаум, запрещающий выпускать за пределы себя всякую всячину - выносить сор из избы.
 
            Ловлю себя на том, что стал завидовать тем авторам, которые «творят» бездумно, легко делясь своей фантазией с виртуальным миром. Ни глубокого смысла, ни острых проблем, ни стоящих идей, ни новизны не наблюдается в их детищах, даже в мизерных количествах нет этого, но им интересно и они пишут. И кто-то это читает  – я, например.

            Отдельная статья – грамотность публикуемых текстов. Похоже, меня сразила наповал новомодная тенденция требовать от автора в совершенстве владеть русским языком, не допускать вообще никаких ошибок. Я вот почему-то ничего не замечаю, если увлечен чтением, если меня захватывает содержание произведения – я погружаюсь полностью, наслаждаюсь игрой воображения, отключая в себе придиру. Снисходительно отношусь к недочетам? Вероятно! И, возможно, даже слишком, но я знаю, какова тому причина. Мне не доставляет удовольствия чтение, хоть и идеального с точки зрения русского языка, но бессодержательного текста, а технические совершенства, наполненные смыслом, редко встречаются на просторах интернета.

            Не исключено, что я уже перенасытился, переполнился, прочитав к настоящему времени чересчур много разнообразной литературы, и стал привередничать. Мой читательский стаж более сорока лет, а подсчитать количество прочитанного даже не представляется возможным, ни в томах, ни в каких-либо иных единицах измерения. И многое перечитывалось по нескольку раз в разном возрасте – это я о классике, конечно, и шедеврах мировой литературы. Хотя, есть и творения сетературы, к которым я возвращаюсь периодически. Некоторые произведения я помню, чуть ли не дословно, сами запоминаются потому, что зацепили, не оставив равнодушным, а какие-то проскочили без душевного отклика, даже великие или популярные – ознакомился, не более, но ведь прочёл, не перелистал.

            Сам собой напрашивается вывод: я убежден в невозможности написания чего-либо исключительного, неординарного, поскольку всё уже есть, написано кем-то, а заниматься повторением бессмысленно. Ещё одна вариация только тогда доставляет удовольствие и пишущему, и читающему, когда они не задумываются ни о чем, не желая либо не умея делать это. А я, увы, зачем-то научился анализировать – всё и всегда – и осознаю свои недостатки к тому же. Не стыжусь их, пожалуй, идеальность мне кажется недостижимой и ненужной, и противоестественной даже, какой-то безжизненной.

            «Однако все мои рассуждения очень похожи на выстраивание защиты», - посмеиваюсь над самим собой, - «и попытку аргументировано доказать что-то, чему существуют иные причины».

            Себя не обманешь! Есть кое-что ещё, причем появившееся недавно, как следствие взросления, видимо. Это страх обнажать душу, выставляя напоказ порожденное ею, а писать, не затрагивая её, не будоража себя, мне уже не интересно, и не получится – вырос. Но не поймут ведь и беззастенчиво потопчутся на том, что мне дорого, а может быть, кроме меня самого, это никому больше и не интересно.

            «Вот он, твой ступор. Поздоровайся!»  – ёрничаю мысленно. – «И попытайся подружиться с ним, если не хочешь отказываться от писательства».

            Отказываться не хочу. Когда всю жизнь увлекаешься чем-то, и это занятие не теряет для тебя своей привлекательности, никаким волевым усилием остановить себя не получится. ЧТД - чему и может служить доказательством этот миник.

                ЕВКА, февраль 2015 г.