Круговорот перчаток в природе

Сижу я тут. Вспоминаю всякое. Вспомнила как. Давно это было. Приезжаю я к Винничке. И давай жаловаться. «Она сошла с ума, она сошла с ума, она совсем обезумела».

– Что такое?

– «Да», говорю, - «я перчатки потеряла, а она такую истерику устроила. Такой вейдот, такую цыганочку с выходом. Она точно сошла с ума».

- Из-за перчаток?

- Нуда! Из-за каких-то дурацких перчаток! Представляешь? С утра бегает по дому и орёт.

- Даже не знаю, что сказать. А что с перчатками-то случилось?

- Понимаешь, потеряла я вчера перчатки, а маменька, как узнала, так в родимчике и заколотилась. Три часа. Без перерыва на обед. Это невозможно вынести. (Собственно, спасаясь от её вопления, я и напросилась на "заехать на чашку чая" к Винничке. Вынужденное бегство с поля военных действий, так сказать.)

Любимая подруга ВиЗа мне посочувствовала, налила чаю, успокоила, утешила, как могла. Она человек добрый и правильный. А потом так. После некоторого раздумья. Хитро заведя бровь (правую) к линии роста волос. Левая осталась на месте. Внимательно на меня посмотрела. И спросила. Продолжая контрапунктом линию беседы.

– Нельзя ли подробнее описать инцидент с потерей зимних рукозащитных аксессуаров? Это Первая пара перчаток, которую ты потеряла?

- Да нет – отвечаю я – никак не первая.

- Выходит, вторая?

- Тааа… Не зна – а – а – ю. Этто… Не то вторая. Не то третья. Или.

- Или четвётртая? (В голосе Винничке появилось ехидство в сложной коммбинации с состраданием.)

- Может, и четвёртая. Не помню. Не приставай. Не имеет значения - которая. Хоть сотая. Это не причина Такое вот устраивать.

- Обстоятельства, в которых ты их потеряла, помнишь?

- Последний раз? Ну как же. Конечно, помню. Сажусь в троллейбус. Там тепло – снимаю перчатки, кладу на колени. Задумалась о своём. А потом нужно выходить. Встаю, выхожу на остановке. Шарю по карманам. Их нет. С колен, понимаешь, свалились. В троллейбусе. Ну и всё. Перчаток нет. Вот.

- А повнимательнее ты быть не можешь?

- Могу, наверное. Но у меня почему-то… Ммм. …Не получается.

- Ну, а где ты перчатки берёшь?

- Как, «где»? У мамы в шифоньере, конечно!

Внезапно до меня доходит, к чему меня Винничка подводит, и я заливаюсь хохотом.

- У неё там их, знаешь сколько? Целая стопка лежит. Прямо склад этих перчаток. И кожаных две пары есть, но я брала только текстильные. За кожаные она бы меня убила. Текстильных ещё пять или шесть пар осталось. Подошёл, открыл дверцу, вытащил, надел. И пошёл себе дальше.

ВиЗа принимается трястись в хохоте и, неприлично постанывая, сползает со стула. Раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько поколачивает себя при этом руками  по разным частям тела: голове, коленям и бёдрам.

- Ну, ты, блин, да – а – а, Янецка, ну ты, блин, даё – о - шь. Сочувствую твоей маме.

- А мне? А мне ты не сочувствуешь? Знаешь, как она орала? Как раненый в задницу бизон в Беловежской пуще!

- Тебе я, конечно, сочувствую в первую очередь. Но и твоей маме Тоже.

ВиЗа успокаивается, отсмеявшись. Примерно с минуту смотрит на меня внимательно.

- Могу себе представить, какое воздействие производит на чувства Валентины Степановны тот сомнамбулически – меланхолический вид, с которым ты всякий раз подходишь к «шифоньеру», открываешь его и вытаскиваешь очередную порцию перчаток с тем, чтобы отправить их в бездну. Как будто так и надо. Как будто они там самозарождаются. И как будто твоя сверхзадача - рассеять в пространстве все вещи, которые там находятся. В мамином «шифоньере».

Да, я сейчас тоже сочувствую своей маме. Она многократно в моменты своих – как я называла их – «цыганочек с выходом» проклятья слала в мой адрес. Проклятья имели следующую формулировку: «Чтоб у тебя дети были такими же, как ты у меня». Или: «Пусть Бог пошлёт тебе такого же ребёнка». И в том же духе. Ну, понятно.

Нет, не случилось. Бог мне таких же детей не послал, нетаких тоже. Не сложилось. Тем не менее верховный управитель реальностью компенсировал недоданное мне таким же, как я, мужем. Который вёл себя сходным образом, в полной мере реализуя маменькино заклинание.

А именно: молча подходил, вытаскивал разные весьма ценные, просто ценные и полуценные, но необходимые в быту, вещи. Из разных квартирных органайзеров, таких, как «шкаф», «тумбочка», «книжная полка», "кладовка" и т.д., где они хранились в нашем общем доме, и уносил их в неизвестном направлении «безо всякого зазрения совести». (Ещё один фразеологизм из арсенала моей многострадальной родительницы.) С точно таким же, как у меня когда-то, выражением лица "лунатик в трансе".

Ему, как и мне в юности, ни на секунду не приходило в голову, что можно иногда хоть что-то принести и положить обратно. Так что возмездие за обижание бедной моей маменьки юной мною меня всё-таки настигло, хоть и в другой форме.

Думаю, какой-то закон равновесия в природе всё-таки существует. И если правда оно. Ну, хотя бы на треть. То, может быть, на мой закат печальный ещё блеснёт любовь улыбкою прощальной?

 И обнимет еврей араба. И араба еврей обогреет. Потому что мы все – всё же люди. Хоть арабы. И хоть евреи.

…Даже хохлы. А то хохлы не люди?

                ///\\\///\\\///\\\///\\\///\\\

Иллюстрация: "Натюрморт с перчатками и букетом сухих роз" кисти Акопа Акопяна


 ©Моя сестра Жаба