Когда зашло солнце

   
 Свет предзакатного солнца неравномерно освещал комнату.  Падая под углом, он высвечивал две кровати, стоящие друг напротив  друга. Рядом находились небольшие деревянные тумбы, украшенные безвкусными вазами с цветами, а также лежали некоторые личные вещи временных хозяев. В приглушенном свете, на кроватях лежали два человека. На той, что стояла справа от входа, расположился дряхлый старик. Он был плотно укутан в шерстяной плед. Старое, смуглое и тощее тело корчилось от холода, хотя в комнате было довольно тепло.
Его сосед напротив, был гораздо моложе, немного переступивший черту зрелости мужчина.  Он лежал, высунув влажные от пота синеватые конечности из-под одеяла.  Оба молча, глядели в потолок, и только старика иногда сотрясал судорожный кашель. Тишину палаты нарушало лишь их хриплое дыхание да вращение вентилятора под потолком, гоняющего воздух по палате.
-Эй, дед! – ты боишься смерти?
В ответ не последовало ни звука.
-Дед! – повторил мужчина громче.
Старик слегка вздрогнул, проснувшись от нагрянувшей на него неожиданно дремоты.
-Что?
-Я спрашиваю, смерти ты боишься? – повторил его сосед.
Дед нахмурился, все также глядя в потолок и, вероятно, думая.
-Так боишься или нет? – повторил снова свой вопрос мужчина.
-Я вот боюсь, - начал он.
Она подкралась так неожиданно. Я совсем не готов. Ничегошеньки не успел из того что хотел, вот правда! Я же рассказывал тебе вчера уже,  да?
-Эй, дед! Снова  громко окликнул он.
-А, ну да, да, - пробубнил тот, - снова оторванный от наседающего тяжелого сна.
-Раньше надо было думать, я понимаю, продолжал его неуемный собеседник.
- Но вот, как то оно неожиданно все равно произошло. В мои-то годы и сразу не операбельно говорят. Ну что за непруха. А столько планов, столько планов ведь! А когда раньше-то было. Этого "раньше", у меня толком и не было, по-моему, я все мыслями о будущем жил. Но, вот точно не таким оно мне грезилось, конечно же. Как то это все неожиданно получилось, нда, неожиданно получилось.
-Дед снова пробубнил что-то неразборчивым голосом и зашелся кашлем.
Мужчина предался своим мыслям и замолчал, снова уставившись в потолок.
Старик постарался заснуть, но сон больше не шел к нему.
-Боюсь ли я смерти, значит? – спросил он сам себя, повторяя в голове вопрос своего соседа.
-Даже и не знаю. Я прожил долгую жизнь. Да, грех жаловаться. Помню, в молодости боялся. Гнался все вперед. Целей перед собой ставил, ну просто прорву.  Всегда куда больше, чем мне было нужно в действительности. Жизнь бурлила, и я варился в ее кипящем котле из событий и впечатлений. Отчасти именно благодаря моей целеустремленности, наверное.
 Потерять все в тот бурный период, как мой собрат по несчастью, тогда было бы и впрямь обидно. Оттого, видимо, и боялся. Ну, а сейчас? Сейчас все уже позади, а силы на новые свершения давно покинули меня. Можно сказать, сейчас уже тот момент, когда уйти не кажется таким уж ужасным будущим. Ведь что есть смерть и зачем ее бояться?
Моя жизнь, - думал он, - была так насыщена и богата лишь благодаря моему сознанию. Это был мой проводник в этом мире, без которого я был бы слеп, не был бы собой. До своего рождения, меня не пугало то небытие, в котором я пребывал. Сознание, что служило мне для открытия этого мира феноменов и предметов, еще не существовало, и будущий я, мерно плавал в вечности. Почему же вдруг я должен бояться возвращения в это небытие, обратно в эту первобытную вечность? Пустой страх, да и только, вот что! Смерть тогда, получается, возвращение в исходное состояние единства с бесконечным. После краткого мига жизни, когда неведомые силы вручили мне сознание. Этот несовершенный костыль, с которым я прошел по нашему миру от рассвета и до заката своего пути. Когда я отброшу его, мне не будет хуже, чем было до того, как я его получил. Не будет ни скуки, ни тоски, ведь не было же и томлений нетерпения, до моего появления на этот свет. Сознание – это проводник, но только в нашем мире, который, вполне возможно и даже наверняка, не единственный. Но увидеть остальные, пользуясь лишь тем, что мне вручили для жизни в этом мире невозможно. Чтобы их увидеть, придется отдать свой костыль и снова довериться первородной бесконечности, утонуть в ее безграничном покое и ждать. Ждать, не ощущая времени.
Старик никогда толком не верил в Бога. Не уверовал он в него и оказавшись на смертном одре, в больнице, где ему поставили последний диагноз.
Религия - лишь попытка людей объяснить для самих себя то, что выше их понимания, спрятать страхи, связанные со смертью, и потуги найти смысл своему существованию за красивыми историями, о предстоящих перевоплощениях, или неземных блаженствах. За всем, до чего догадалась могучая фантазия человечества. Зная о происхождении религии и, об умелой манипуляции государств народом с ее помощью, дед не хотел участвовать во всем этом. У него была своя мораль. Мораль, которую он ставил для себя превыше всего.
-Не убей, не укради, говорил он себе, - это понятно всем людям и без религии. Сознательным людям, по крайней мере, говорил он. Ну, а для несознательных, для уродцев, и религия барьер так себе, слабоватый.
- В любом случае, моя смерть это достойное во всех смыслах продолжение моей жизни, заключил он. И в задницу пусть идут все эти белые халаты, со своей эвтаназией! Это мой путь и я закончу его сам!
Старик почувствовал небывалый за последнее время прилив сил. Возможно, это не было хорошим предзнаменованием, но в этот момент, он с большой радостью смаковал возможность снова, хоть на короткий миг, обрести ясность ума и окинуть взглядом всю прожитую жизнь.
Предавшись воспоминаниям, он погрузился в глубокое детство, о котором еще что- то мельком помнил. Картинки в его мозгу сменялись, словно красочные узоры в колбе калейдоскопа, и улыбка освещала морщинистое лицо.  В предзакатном свете солнца, оно казалось зловещим. Сила, что светилась в его распахнутых голубых глазах, резко контрастировала с немощью скрюченного, иссохшего тела.
-Нет, ну черт возьми! Черт возьми, же! – который раз уже разругался сосед напротив, Поговори чтоль со мной, дед! Страшно мне ну!
- Ай, да ну тебя! – затем он зашелся каким-то невнятным бульканьем, замолчал и снова ушел в себя.
Пейзажи и ситуации детства сменились в голове старика на юность. Улыбка стала еще шире, а в глазах на миг даже мелькнул шальной огонек.  Молодость,  период ярчайшего цвета жизни, - подумалось ему.
Сколь многое уже доступно и сколь многое еще ожидается впереди. Это прекрасная пора. Старик горько усмехнулся, облизав пересохшие губы.
Скоро должна придти жена, вспомнил  он, и повернулся в кровати. Это далось ему нелегко и отразилось пронзительной болью в старых костях. Гримаса страдания прошла по его лицу и снова сменилась покоем. Дед погрузился в воспоминания о своей, давно ушедшей эпохе. Вспоминал культуру, что окружала его, ее нравы и ценности. Много думал о работе исследователя, которой посвятил свою долгую жизнь. С детства, мне страстно хотелось приоткрыть завесу тайн нашего мира. Лучшего применения костылю, что вручило мне провидение, отправив сюда, я и помыслить не мог. Нисколько же не разочаровался сделанному выбору и теперь. Никто не знает, зачем нам даруют жизнь. Но для меня, копнуть вглубь мироздания и вывести в свет человеческого понимания что-то доселе неизвестное, что-то новое, всегда было путем к этому осознанию. Долгим, тернистым и запутанным, но, возможно, единственно верным. Активное познание, вот ради чего я жил.
Пройдясь по всем аспектам, что приходили ему на ум, он уперся в свои старые размышления о разнице своего времени с нынешним. Уже погружаясь в плодотворную тему, любимую всеми представителями пожилого поколения, незаметно для себя уснул.

Приход жены вскоре разбудил его. Сколько времени он провел во сне сказать бы он не смог, но солнце почти закатилось за розовую кромку горизонта. Лишь малая часть его еще виднелась над ним, орошая все вокруг длинными, багровыми лучами.
 С трудом разлепив помутившиеся глаза, он почувствовал, что та последняя вспышка силы покинула его, а сознание снова окуталось густым, плотным туманом. Значительных усилий стоило ему теперь каждое слово и связная мысль. Думать мешала и тупая боль, постоянно терзающая его измученное неизлечимым недугом тело.
 С трудом пообщавшись немного с женой, он, стараясь говорить бодро, постарался убедить ее, что сегодня ему даже несколько лучше, чем вчера.
Она лишь грустно улыбалась, глядя на него с непередаваемой тоской и любовью, горевшими в ее добрых глазах. Стараясь убедить ее в том, что у нее есть важные дела дома, старик хотел поскорее избавить ее от выпавшего зрелища. Теряя последние силы, он с горем пополам отшучивался, когда она начинала жалеть его. Им обоим все давно было ясно. Они лишь наслаждались последними моментами, проводимыми вместе. Взяв его за костлявую, бугрящуюся дряблыми венами ладонь, она долго гладила по ней, не желая отпускать. Старик смотрел на нее глазами, выражавшими все. И доброту, и благодарность за проведенную вместе с ним жизнь, и горе, что покидает ее раньше, заставляя переживать невосполнимую потерю, и тоску, по угасающей интересной жизни, в этом непостижимом огромном мире. Но любовь светилась в его глазах наиболее ярко.
Мужчина на соседней кровати снова что-то кричал в бреду. Ругался и даже попытался встать с кровати. Прибежавшие на громкие крики сестры в длинных белых халатах, ввели что-то в катетер его капельницы, отчего он довольно быстро успокоился. А затем и вовсе обмяк, крепко заснув. Его страдания были временно облегчены.
 Наконец, жена отпустила прохладную и сухую ладонь старика. Слезы блестящими ручейками текли по ее старым, морщинистым щекам, капая на пол и ее старое платье. Темными пятнами они растекались на нем.
Наклонившись, она поцеловала своего мужа в высокий лоб. Глубокие морщины разгладились на его лице. Голубые глаза, из-под густых седых бровей, все также смотрели на нее. Смотрели сквозь,  и видели бесконечность. Он по-прежнему улыбался. Прощаясь с этим миром он предвидел новые исследования неизвестного. Старик вернул свой костыль и ушел. Ушел навсегда.


Под писк многочисленных приборов, молодой человек открыл глаза и сел. Он находился внутри полости, похожей на ванну, обитую мягким материалом. На его голове возвышался большой прозрачный шлем из какого-то цветного пластика.
-Технический перерыв! Технический перерыв, перезагрузка всех систем и модулей! – Назойливо звучал электронный голос из динамиков.
Человек находился в просторной округлой комнате с прозрачными стенами. По центру ее располагался большой громоздкий блок, а вокруг стояло множество таких же комфортабельных «ванн» как и та, в которой  сидел он сам.
Большая их часть уже пустовала, но из некоторых, как и он, вылезали люди, в шлемах на головах.
 Поднявшись на ноги и перешагнув борт, молодой человек ступил на жесткий пол кинозала. Так назывался отсек, в котором он находился.
Ладонями он обхватил массивный шлем и стал аккуратно стягивать его с головы. Плотно обхвативший его прибор никак не хотел слезать. Заметив, что забыл расстегнуть застежку на подбородке, молодой человек облегченно вздохнул. Шлем, наконец, выпустил его на свободу.
Протерев лысую голову от геля-сверхпроводника, он быстрыми шагами стал двигаться к выходу.
-Технический перерыв! Технический перерыв, перезагрузка всех систем и модулей! – упрямо повторял электронный голос.
Захлопнув за собой дверь кинозала, он двинулся по длинному застекленному коридору. По бокам располагались пронумерованные отсеки, но он не глядел на двери, определенно зная, куда ему двигаться.
Это был далеко не первый его фильм, но он все еще оставался под впечатлением и прокручивал у себя в голове основные моменты из испытанного приключения. Уже добрый десяток лет прошел с тех пор, как индустрия развлечений предоставила искушенному и избалованному человеку нового времени инновационную форму досуга. Простое кино, игры, секс, роскошь и многочисленные другие удовольствия давно ушедших эпох, уже не могли доставить людям ничего кроме разочарования и мерзкого послевкусия их ограниченности. По крайней мере, в их собственной реальности. Требовалось экономить время.
 Все совершенствуется, все усложняется. Это коснулось и сферы отдыха. Просмотр фильмов с проекторов любого качества давно канул в Лету, заменившись на альтернативную реальность, моделируемую для сознания погруженных в виртуальный шлем людей мощным компьютерным блоком. Сложная система строила объективность, подобную той, что окружала людей живших на Земле, а также внутренний мир обитающего в ней персонажа. Она погружала сознание решившего развлечься, отдохнуть и пережить незабываемый опыт в практически идеально отлаженный мир, полный сочных деталей и бесконечного числа связей и сюжетов. Программа моделировала все. Людей, объекты, животных, окружающие досягаемые планеты, природные явления. Абсолютно все выполнялось безукоризненно. Стараниями группы гениальных инженеров и программистов прошлого, техника превзошла возможности человеческого мозга в тысячи раз. Но была под надежным контролем людей и служила лишь во благо.
Занимавший всего несколько астрономических часов реального времени процесс, давал возможность пользователю прожить полноценную жизнь смоделированного персонажа.
 Это было восхитительно. Голодная до впечатлений и развлечений публика, всегда стремящаяся к реалистичности и полноте погружения в происходящее, была полностью удовлетворена. Число кинозалов подобного типа росло до сих пор. Каждый житель нового мира проживал сотни жизней прошлых людей, обогащая свою собственную бесценным, хоть и ныне отчасти бесполезным опытом. Но главное, получая невыразимое удовольствие от происходящего. Система работала так, что каждый погруженный в «Новое кино»,  ощущал себя не зрителем, но непосредственным участником происходящего. Ничего не могло вызвать подозрений в фальшивости демонстрируемой жизни у «зрителя». Он чувствовал себя обычным человеком прошлых эпох и свободно действовал в открытом мире. Любой конец возвращал пользователя в его собственную реальность. Полным впечатлений и мудрости, из чьего-то, пройденного до конца пути.
Досконально изучив человеческую природу, компьютер создавал образ, который невозможно было отличить от настоящего сознания, костыля в превосходно смоделированном мире.
Проблема досуга была решена. Люди жили тысячами жизней и впитывали все, доступное тысячам прошлых обитателей старой планеты, породившей первую цивилизацию. Цивилизацию, выросшую под старым Солнцем. Ныне, мир был освещен совсем другой звездой, а Солнце прошлых времен давно закатилось за горизонт событий.
Культура нового общества не могла бы быть более яркой, а люди разумней. Каждый индивидуум с детства усваивал большую часть доступной ранее человечеству информации. Детство, юность, зрелость и старость потеряли для новых людей свои прежние значения в становлении личности. Человечество приближалось к своим пределам. В определенной степени, жизнь каждого стала походить на бесконечность. Но оставались и вопросы. Вопросы, страхи и сомнения. Сомнения в своей собственной реальности.


P.s Спасибо,что прочитали мой рассказ.Буду благодарен за любое мнение или совет.