Лошадиная история

                МУЗИС А.И.
                Лошадиная история
                (рассказ геолога)
                ...................................
                1963г.

   Май месяц пора выезда  геологов в экспедицию.  Поэтому я не очень удивился,
встретив в поезде своего однокашника по институту Володю Тамаринова.  Заняв
свободный столик  в вагон-ресторане  скорого "Москва-Хабаровск",  я по началу
не обратил внимания не соседей,  сидящих ко мне спиной  за соседним столиком,
но первая же услышанная мною фраза, заставила меня насторожиться.
   - Если лошадь прищурит уши,  то в этой плоскости надо опасаться,  -  произнес
знакомый мне голос.
   И вслед за ней вторая фраза:
   - Такса собака строевая, потому что у нее пятки вместе, а носки врозь...
   Сомнений больше не оставалось  -  он!  И я тут же  подивился себе:  как можно
было не узнать  этот рыжеватый затылок,  без шеи начинающийся  прямо от плеч,
маленькие, прижатые к черепу борцовские уши...
   Спереди Володя  еще больше походил на борца.  Округлая физиономия над ши-
рокой грудью, украшенной колодкой орденов и медалей /впрочем, из орденов там
была  только ленточка  "Красной Звезды",  остальные все  бронзовые медали:  "За
победу...", "За взятие...", "За оборону..."/, руки красные, тяжелые, некрасивые. Ко-
гда Володя сжимал пальцы в кулак, казалось, что металлическая вилка вот-вот по-
гнется.
   Увидев меня Володя покровительственно помахал ничего не подозревающей ви-
лкой.
   - А-а,  белль-Анатоль!  Переходи за наш столик... - А когда я последовал его при- 2.
глашению, представил мне своего соседа. - Знакомься. Начальник экспедиции...
   Из под высокого умного лба на меня смотрели доброжелательные веселые глаза.
Быть может Володин начальник сравнивал меня с ним, а быть может считал таким
же, как Володя...
   От подобной мысли мне сразу стало как-то не по себе. Володя был исключитель-
ный дуб. Не было предмета, который бы он сдал с первого захода. Выходя на экза-
мен Володя  вывешивал на  своей груди  все награды,  начинал с  проникновенных
слов о том,  как он любит этот предмет,  рассказывал о контузии /мы смеялись: "21
ранение и все в голову!"/ и, как правило, заканчивал вопросом: "Когда можно при-
йти в следующий раз?".
   С одним профессором,  который не выгонял студентов,  как обычно, а предлагал
им "подумать",  у Володи произошел  совершенно  курьезный случай.  В этот день
Володя явился на экзамен первым /обычно он ходил на экзамен последним, чтобы
товарищи не смеялись над его ответами/.  Сделав первый "заход", он был сразу же
отправлен в  коридор подумать.  Тем же кончился  второй заход,  третий и вот уже
вся вереница студентов прошла перед профессором и последней, уже неизвестно в
которой раз, в дверях снова появилась фигура Володи Тамаринова. Профессор был
близорук. Он снял очки, протер их, снова водрузил их на свой горбатый нос, затем
сказал: "А,  это Вы!".  "Разрешите отвечать?" - привычно спросил Володя. Профес-
сор поднял руки: "Сдаюсь,.. сдаюсь... Давайте Вашу зачетную книжку...".
   За что бы ни брался Володя, дело кончалось или провалом или курьезом. На пер-
вой практике,  которую мы проходили вместе с ним, он выполнил задание раньше
всех.  Преподаватель,  просмотрев  записи и  зарисовки,  спросил  Володю:  "Разве
здесь песчаники?".  Володя ответил утвердительно. "А Вы там были?" - снова спро-
сил преподаватель.  "Я там не был,  но я твердо знаю"  -  уверенно ответил Володя.
 Эта фраза  вошла в классический  репертуар  выражений института.  Я там не был,  3.
но я твердо знаю!  В подтверждение своей правоты  Володя сообщил тогда нам ос-
новы своей уверенности.  "Я отхожу от обнажения подальше  и на глаз определяю
где песчаники, а где сланцы.  Потом подхожу и смотрю: если обнажение определе-
но правильно, значит и все остальное верно".
   Каждый год мы ожидали, что Володю выгонят из института. Но, видимо, система
обучения в нашем институте была такая, что оказаться за его пределами можно бы-
ло только по собственному желанию.  А такого желания Володя не изъявлял. И вот,
пять лет спустя,  как мы окончили институт,  он снова сидит передо мной и воскре-
шает прошлое.
   - А химичка-то наша! Помнишь?  Вот дура! Сдаю я ей зачет, - то ли количествен-
ный анализ,  то ли качественный - написал реакцию, подаю.  Она посмотрела, гово-
рит: "Неверно, подумайте".  Я посидел немного, зачеркнул написанное и написал то
же самое. Она посмотрела, сказала: "Неверно, подумайте". Я снова зачеркнул, через
пять минут подаю то же самое.  Она посмотрела,  сказала: "Неверно, подумайте".  Я
снова... И что ж ты думаешь? На шестой раз она сказала: "Верно".
   Володя  весело  смеялся.  Я взглянул на  его соседа.  Начальник экспедиции тоже
улыбался,  считая, видимо,  все это студенческими шутками.  Но я-то знал цену Во-
лодиным шуткам.
   - Ты, кажется, был распределен в Петрозаводск? - спросил я его, несколько недоу-
мевая, так как поезд уносил нас в совершенно противоположном направлении.
   - Да, - сказал Володя, - но я пробыл там меньше года. Потом махнул в Крым, раз-
ведывал крымские ракушечники. Потом два года работал на съемке: год в Средней
Азии от Академии и год на Алтае от Министерства. Последний год искал золото на
Вилюе от Главцветмета...
   - И все геологом?  - спросил я,  сомневаясь чтобы столь бурная и разносторонняя   4.
деятельность могла способствовать укреплению репутации Володи, как хорошего спе-
циалиста.
   - Бери выше,  -  снова весело засмеялся Володя,  символически поднимая в воздух
вилку. - В Цветмете начальником партии...
   Я промолчал,  не рискуя в  присутствии  Володиного  начальника  расспрашивать
Володю дальше куда он едет сейчас и что собирается делать. Но, когда мы остались
одни, я все-таки поинтересовался:
   - А это что за экспедиция?
   Володя махнул рукой.
   - Не в том суть. Важно, что еду старшим геологом. Оклад - соответственно...
   - То-есть,  как это неважно"?  -  удивился я.  -  У тебя диплом поисковика,  а если,
скажем, экспедиция гидрогеологическая...
   - Ты угадал, - сказал Володя. - Но диплом... что диплом?..
   И,  мне стыдно говорить об этом,  он достал из нагрудного  кармана красненькую
книжечку и, фамильярно похлопав ее ладошкой, досказал:
   - ...Вот, брат, эта штука поважнее всякого диплома...
   И он подмигнул мне как свой своему:
   - Ну, ладно, наведывайся...
   Утром  следующего дня  я зашел  к ним в купе.  На станции  Володя  выскочил за
простоквашей и я спросил начальника экспедиции:
   - Вы хорошо знаете Тамаринова?
   - Мне его рекомендовали из отдела кадров Министерства. А что? - Взгляд началь-
ника экспедиции как и вчера оставался доброжелательным и веселым. Он не был о
Володе плохого мнения. "Простодушный. Рубаха-парень" - читал я в его глазах. Но
ведь черты характера  еще не делают человека  специалистом или не специалистом,
не определяют его знаний.  Но он,  видимо,  почувствовал,  что я задал свой вопрос
неспроста, и ждал, что я ему скажу.
   А что я мог ему сказать? Я мог говорить только обиняками.
   - Ну, все-таки... За пять лет человек меняет шестую экспедицию.
   Мой собеседник пожал плечами.
   - И что же? У него диплом широкого профиля. Это даже хорошо.
   - Но старшим геологом? - попробовал удивиться я.
   - Он до нас работал начальником партии. И потом у него отличные характеристи-
ки...
   Я сошел в Новосибирске, а они поехали дальше. Но еще долго в ушах моих звучал
Володин голос:
   - Если лошадь прищурит уши, то в этой плоскости надо опасаться!