Вначале была весна

Была весна, был март. Кричали птицы в тонких, мокрых ветвях деревьев. Дул свежий, пахнущий талым снегом, ветер, разносил по голубому небу рваные серо-белые хлопья-облака. Солнце светилось мягко, сочно, масленнично, освещая опушку леса, проселочную дорогу, пробирающуюся через раскисшее от весеннего тепла поле к трассе. На опушке у чернильно-синей «Ауди» стоили двое. Высокий, плотный, коротко стриженный мужчина, щурясь на солнце, смотрел в поле. Молодая женщина в длинном красном пальто, каштановыми, развевавшимися на ветру волосами, пряча глаза за огромными темными квадратами солнцезащитных очков, говорила:
– Ты снова уходишь от ответа. Эта твоя черта уходить молча по-английски меня раньше сильно обижала. Теперь понимаю, что ты так защищаешь свою самость. Ты писал, что во многом ассоциируешь себя со Снусмумриком: персонаж, который странствует по жизни и приручает всех направо и налево. А как только шевельнется теплая привязанность – бросает и исчезает, уходит в дальние края. Видимо, я стала очередной жертвой Снусмумрика...
Женщина замолчала. Мужчина долго не отвечал, наконец, произнес:
– Может, ты права – я слишком пестую свою самость. А может, просто не умею и боюсь любить. С друзьями я могу проводить время, это не требует моего напряженного внимания, это легко. С тобой – другое. Ты напоминаешь мне о моей пустоте. Я привык заполнять ее другими людьми, легким общением, но ты мне этого сделать не даешь. Ты в каком-то смысле – моя совесть. Мне от твоих слов бывает несладко. Потому часто ухожу, но, поверь, это не связано с тобой! Это не потому что ты не нравишься мне. Просто я... пустой...
Мужчина повернулся и посмотрел на женщину. Женщина сняла очки и ответила на молчаливый взгляд собеседника пронзительным взглядом больших зеленых глаз. «Кто ты?» – спрашивали глаза мужчины. – «Чего ты ждешь от меня?» «Зачем ты уходишь от меня?» – спрашивали глаза женщины. – «Разве ты не чувствуешь: я здесь для тебя». Мужчина тихо наклонился и поцеловал женщину. В небе кричали весенние птицы, дул порывистый теплый ветер. Прозрачная тишина обняла сердца двух людей, отпустив на волю ставшие ненужными слова, объяснения, оправдания...
Поздним вечером того же дня женщина, завернувшись лишь в клетчатый шерстяной плед, переступая босыми ногами по холодному полу одинокой холостяцкой квартиры, подошла к окну. На улице падал снег, в свете желтых фонарей сыпался мелкими острыми иглами, укрывал землю искристым одеялом.
– Снова зима... – тихо произнесла она. – Так красиво... Деревья в шубы нарядились...
– Это ненадолго, – отозвался полулежавший на кровати мужчина. В темноте был виден лишь его облокотившийся на локоть силуэт.
– Тебе не холодно на полу босиком? Там в углу тапочки есть...
Женщина не ответила. В тишине мерно тикали настенные часы, в соседской квартире снизу жалобно скулила собака.
Женщина вернулась к мужчине и, сев на край кровати, вздохнула.
– Я думала, что обману боль... смогу сбежать, не чувствовать, не впускать, запретить... и... вот я опять перед ней, а она – передо мной. Больше некуда бежать... А завтра ты вернешься в свой выверенный, правильный, одинокий мир, где нет места для таких, как я. Я же останусь в этой тишине плакать от боли. Моей, неразделенной, бабьей. Смешно...
Женщина замолчала, сглотнув ком в горле. Мужчина, вытащив руку из-под одеяла, притянул женщину к себе.
– Ну кто тебе сказал, что я тебя оставлю? – кутая ее в одеяло, произнес он. – Ты можешь сама уйти, если хочешь. Я – не уйду.
В голосе мужчины прозвучала тихая улыбка. Женщина отстранилась, вглядываясь в лицо, полускрытое тьмой.
– Ты не боишься уже? – спросила она.
– Чего? – спросил он.
– Потерять самость...
Мужчина не ответил.
– Может, и боюсь, – наконец, произнес он. – Но это не имеет значения. Вероятно, моя жизнь подготовила меня и к этой потере... Так что боись-не боись – что упало, то пропало. Значит, так надо.
– А мне страшно... очень страшно... – прошептала женщина.
– Страшно? Почему? – резко спросил мужчина.
– Страшно... может, я тебя себе придумываю... и нет ничего... за этим иглистым снегом и... весенним ветром...
– Тогда не придумывай, – тихо отозвался мужчина. – Я все равно останусь.
Мужчина усмехнулся и крепко обнял женщину. Часы на стене отмеривали секунды, секунды неспешно шагали в вечное. За окном в желтом сиянии фонарей лился поток сверкающего острого снега. Тихо-тихо по Земле ступала ранняя весна...