«Проблема трансформации гендерной системы
в истории культуры».
План
Введение
1 Культурологические теории и методология сексуальности и репродуктивности в гендерной системе
1.1 Место «сексуальности» и «репродуктивности» в гендерной системе.
1.2. Основные историко-философские концепции сексуальности и репродуктивности.
2. Историческая трансформация сексуальности и репродуктивности в контексте культуры
2.1 Анализ «классической сексуальности» и «классической репродуктивности».
2.2 Компаративный анализ сексуальности и репродуктивности в Русской культуре и культуре западной Европы.
2.3 Форма сексуальности и репродуктивности в культуре модерна и постмодерна.
Заключение.
Введение
Гендерная система представляет собой совокупность культурно-социальных конструктов, а так же их взаиморасположение. Впервые гендерная проблематика (правда, не артикулируемая в гендерных терминах) появилась с появлением философской рефлексии. Все авторы, исследующие рациональность сходны в исторической датировке появления рефлексивного типа мышления, а именно в античности. Рациональности характерен особый тип мышления, который абстрагируется от предметной конкретности и выходит в область теоретизирования, где и рождаются феномены, поддающиеся социальному кодированию, какими и являются гендерные категории, которые в свою очередь сами трансформируют культурную реальность.
Актуальность данного исследования обусловлено констатацией в современности «пансексуальности» культуры, а так же расчлененности представления связи репродуктивности с сексуальностью, что явилось трансмутацией знания о сексуальности.
Целью данной работы является исследование культурных и социальных форм репрезентации сексуальности и репродуктивности в современной глобальной культуре.
Задачи: вычленения современных тенденций развития сексуальности и репродуктивности из множества гендерных практик. Оценка новых репродуктивных технологий (НРТ), а так же их влияние на представление телесности, семьи, родства, и общее изменение «культуры производства».
Данная цель достигается путем рассмотрения и анализа основных, на мой взгляд, эмблематических теорий и гипотез зарубежных и отечественных исследователей, изучавших проблему истоков происхождения и социальной институализации сексуальности и репродуктивности: Ж.Лакан, П.Рикёр, М.Фуко, Г.Маркузе, Э. Гидденс и Г.Рубин, которые олицетворяют в западной европейской традиции эпохальные модели анализа на протяжении последних семидесяти лет. Соответствующим образом работы отечественного философа М.К.Петрова я рассматриваю как основополагающие для теоретико-методологического анализа гендерных феноменов в целом.
В центре внимания работы – исследование социального пространства, в котором реализуются сексуальные и репродуктивные практики, их институализация в социокультурных традициях, начиная с античного общества, а так же их трансформация в современной глобальной культуре. Развивается идея о разделении сексуальных и репродуктивных практик в эпоху глобализации, берущая начало в теории М.Фуко, но не нашедшая отражения в современном российском гендерном дискурсе. Произведен системный анализ представлений о сексуальности, который позволил выявить сущность и структуру сексуальности как таковой.
Основной гипотезой исследования является идея тесной связи сексуальной и репродуктивной практик с социальными канонами поведения. Основным положением работы является анализ объяснительных моделей, разработанных в отечественной и зарубежной философской традиции. Данное исследование является культурологическим, т.к. объектом анализа являются непосредственно объяснительные модели, сформировавшиеся в европейской гуманитарной традиции последние 70 лет.
Решение поставленной задачи становится возможным благодаря анализу как самих форм репрезентации сексуальности и репродуктивности, так и смежных с ними областей системы гендерных отношений, представленных в истории культуры, а так же через сравнительное рассмотрение моделей сексуальности и репродуктивности, сконструированных современными исследователями.
В данной работе, я исследую две реальности: это собственно репрезентация сексуальности и репродуктивности, и с другой стороны их конструирование в теоретических моделях современных исследований.
В исследовании использованы следующие методы исследования: сравнительный анализ; гениалогический анализ; аналитический метод исследования; контекстуальный анализ; дискурс-анализ СМИ; компаративный анализ.
Объект исследования: гендерная система.
Предмет исследований: причины, факторы и сущность трансформации гендерной системы в культуре.
В связи с этим ставятся задачи:
- изучить структуру и сущность гендерной системы;
- выявить философско-культурологические основы изучения гендерной системы;
- изучить соотношение классических и неклассических подходов в изучении гендерной системы;
- проследить эволюцию гендерной системы в культуре запада и России;
- исследовать социокультурные причины трансформации гендерной системы;
- выявить изменения, происходящие в гендерной системе, и как этот процесс влияет на формирование новых образов сексуальности в современной западной и российской культуре;
Проблема исследования: Рассмотрение гендерной трансформации сквозь призму культурных изменений.
Актуальность выбранной проблемы особенно остро заметна при наблюдении за изменениями социальных институтов в России в период глобализации. Чтобы адекватно рассмотреть проблему необходимо направить курс исследования не только на современность, но и на изучение проблемы в истории.
Задачи исследования: 1. рассмотреть образы мужчины и женщины в европейской культуре (античная Греция, средние века, возрождение, новое время, Россия); 2. традиционные стереотипы мужского и женского поведения; 3. Образ мужчины и женщины в современной культуре. Унисекс как результат гендерных изменений в условиях глобализации (телесные эксперименты); 4. причины и закономерности гендерных изменений.
1 Культурологические теории и методология сексуальности и репродуктивности в гендерной системе.
1.1 Место «сексуальности» и «репродуктивности» в гендерной системе.
Гендерная система трансформируется на протяжении всей истории культуры. Формы, которые она принимает, рознятся от одного периода к другому и, зачастую, фиксируются в различных проявлениях. В классической генедерной картине мира сферы влияния публичная и приватная делились между полами мужским и женским. Сферы были четко регламентированы и, наличие только двух основных полов, не подвергалось сомнению. Гендерная система в культуре постмодерна претерпела настолько значительные трансформации, что ни один из ее феноменов не остался нетронутым.
Феномены сексуальности и репродуктивности в классической Западноевропейской культуре относились исключительно к приватной сфере гендерных отношений. Но, несмотря на свой второстепенный статус, являлись конструирующим фактором всей гендерной системы в целом.
Человеческого социума, находящегося за пределами гендерной системы, не существует. Мужское/женское – первичная бинарная оппозиция, фиксирующая деление общества по половому признаку, является основополагающей дифференциацией социума.
В рамках данного исследования необходимо установить значение «гендерной системы общества». Она представляет собой все в совокупности отношений между полами, основываясь на принципе власть-подчинение. Все категории в рамках гендерной системы подвергаются этому виду социальной стратификации.
Сущность гендерной системы представляет собой совокупность культурно-социальных конструктов, а так же их взаиморасположение.
Теоретически воссоздать гендерную картину представляется чрезвычайно сложной задачей. Так как на фоне одной культуры господствуют порой абсолютно противоречивые установки, не говоря о генеалогическом анализе в историко-культурном контексте.
Существуют два возможных способа анализа гендерной картины мира (ГКМ):
- выявить общие гендерные культурные установки при помощи анализа всех систем общества;
- вторым способом выступает контент-анализ, когда конкретные примеры, сопоставленные с господствующими гендерными установками, выступают слаженно или в оппозиции, но всегда подтверждают сущность существующей гендерной системы. Например: человек с гомосексуальной ориентацией, находящийся в оппозиции к традиционной гетеросексуальной установке общества, будет репрезентировать свою сексуальность в соответствии с теми возможностями, которые предоставляет нормативный коридор общества.
Для воссоздания ГКМ, необходимо находиться в определенном понятийном поле. Так как специфика гендерных исследований подразумевает дискуссионный характер, то необходимо строго определить значения основных, используемых понятий. В соответствии с проведением генеалогического анализа гендерной системы, основным категориальным аппаратом служит природа и сущность гендерной системы, а так же определение культуры и рамок культурного контекста.
Определения гендерной системы весьма неоднозначны и имеют у различных авторов различное значение, так как сама система представляется многокомпонентной. Исходная позиция всех дефиниций заключается в том, что гендерная система является социальным и культурным образованием и относится к трехчастной стратификационной системе наравне с расово-этнической и социально-классовой. Любые категории, входящие в состав системы гендерных отношений являются социально предписанными (даже такие, кажущиеся физиологичными категории как мышечное развитие, пубертатный период, менопауза) и зависящими от гендерных, этнических и социальных статусов.
Гендерная система представляет собой все формы взаимодействия мужчин и женщин в различных исторических, культурных и ситуативных контекстах, которые представлены совокупностью «гендерных контрактов» весьма устойчивых в рамках определенных культурных ценностей, но трансформируются в условиях смены культурных парадигм. Гендерная система включает в себя разнопрофильные образования: институты, систему поведения и сеть социального взаимодействия. В зависимости от пола и культурного контекста, составляющие гендерной системы вариабельны. Она состоит из культурных конструктов (на основе биологического пола) – гендерных категорий, полового разделения труда (мужчины и женщины выполняют разные общественные заказы) и социальной регуляции сексуальности (обществом приветствуются одни формы сексуальности и порицаются другие).
Культура формирует определенные оценки и ожидания от людей в обществе в зависимости от их пола, которые закодированы посредством мифов, символов и знаков. Эта система в каждом обществе является относительно устойчивой, она сохраняет свой баланс за счет механизмов первичной (межличностные отношения в малых группах), вторичной (уровень больших социальных групп и институтов) социализации, а так же нормативных систем общества. Агентами гендерной социализации выступают: семья, друзья, образовательные учреждения, авторитетные личности, СМИ. Социализация проходит на уровне бессознательного и пассивного усвоения культурных образцов, а так же познания и изменения окружающей среды. «Гендер создается» с момента рождения и до смерти через взаимодействие. Гендерно гомогенных социумов не существует. Нормативный коридор, в который попадает индивид с момента рождения, представленный гендерными предписаниями, является одной из основных измерительных категорий человеческой культуры (после соображений безопасности).
Категориальный аппарат гендерной системы основан на социальном конструкте «гендер» - категория, которая позволяет рассматривать все виды социального взаимодействия анатомически различно устроенных существ человеческого вида в терминах полярности и иерархичности. Не существует четкой дефиниции «гендера». Историческая деконструкция этого понятия не даст должных результатов, т.к. в английском языке изначально gender означал лингвистический род. А свое культурное и социальное значение гендер впервые приобретает только в феминистском дискурсе. Интерпретаций «гендера» достаточно много, он может рассматриваться как индивидуальные характеристики, налагаемые на тело, имеющее анатомические отличия, либо в качестве системы отношений. Гендер может служить результатом культурного конструирования, а может являться его средством. Гендер – понятие, импортированное в русский язык и это, в свою очередь, осложняет его определение. Он представляет собой много компонентный объект. В его состав входит: биологический пол, гендерная идентичность, гендерные идеалы, гендерные нормы и правила, гендерные роли и гендерные стереотипы. Но основным моментом, для определения границ гендера является проблема определения его природы (имеет гендер биологическое основание или, же является сугубо культурным конструктом).
Если предположить, что гендер (во всей своей многовариантности) – производная от пола и представляет его культурные значения, то пол можно интерпретировать так же многовариантно, а не только как «мужской» и «женский».
Если же пол и гендер не имеют между собой общего, тогда «пол» является искусственным конструктом, и носителем маскулинности может выступать как мужчина, так и женщина. В таком случае гендер следует рассматривать как аппарат производства, посредствам которого были созданы оба пола (додискурсивная сущность) и утверждается «сексуальная природа» человека. В таком случае, ни в природе, ни в социуме нет «чистого» пола, любые признаки пола и его характеристики носят печать интерсексуальности, двуполости. И только культура определяет границы пола.
В теории сложно установить границы биологического пола и гендера. Существуют две точки зрения относительно их разделения. Первая основывается на том, что биологический пол наравне с гендером является производным от социальной деятельности, другая рассматривает биологический пол как природную константу. Но с точки зрения второго подхода возможны культурные интерпретации природного диморфизма. Компоненты пола: (даже) фундаментальные биологические, психологические, психические, социальные, экономические, гражданские различаются лишь количественными пропорциями и имеют временную и культурную трактовку. А гендер, в свою очередь, есть всецело социальное детище.
Принадлежность к биологическому полу – формообразующий признак дихотомии гендера, который включает в себя различия по первичным и вторичным половым признакам. Основным критерием, различающим физиологические особенности мужчины и женщины, является роль в воспроизводстве жизни. Подавляющая масса людей представлена двумя биологическими полами, хотя случаются «сюрпризы» или ошибки природы, Белкин А.И. назвал их «третьим полом» (люди, не имеющие репродуктивных функций).
Кажущаяся простата в определении категории пола в современном исследовании заменена на чрезвычайно сложную картину, где мужской и женский пол не являются более противоположными и взаимоисключающими категориями. «Пол скорее воспринимается как континуум, составленный из хромосомного пола, гонадального пола и гормонального пола, которые все работают в присутствии и под влиянием различных сред» , в том числе под действием эндокринного механизма, определяющего внешний вид половых органов на определенном этапе беременности. В природе встречается немало разновидностей аномалий при внутриутробном развитии, которые разрушают стройную последовательность развития однозначно мужской или женской особи . Согласно методологии Уэста К. и Зиммермана Д., следует различать «акушерский пол» (классификация по рождению), социальную категорию принадлежности по признаку пола и гендер (процессуальное подтверждение принадлежности к полу) .
О человеке можно с уверенностью сказать, является он мужской или женской особью, только в случае совпадения всех компонентов пола. Таблица, представляющая гармоничное, с точки зрения общества, расположение в системе гендерных отношений.
XY Генетический пол XX
Т Гонадальный пол О-
А Гормональный пол Э
&- Гаметный пол &+
М Соматический пол
(внутренние, наружные гениталии; вторичные половые признаки) Ж
М Гражданский пол Ж
М Психический пол Ж
М Психосексуальный пол Ж
М Социальный пол Ж
Если последовательность нарушается или происходит сбой в одном единственном звене, то рушится целостность всей структуры и появляются отклонения от стандартного «мужчина», либо «женщина».
В традиционном понимании есть ряд характеристик, которые по бинарному принципу соотносятся с мужским, либо женским полом. У «женщин» и «мужчин» эти характеристики имеют три уровня проявления: природный (самец, самка); личностный (экзистенциальный) и культурный (социальный). Единственным, самым устойчивым природным признаком пола, является возможность выносить и родить ребенка. Хотя эта характеристика пола так же является относительной, но будет взята нами за основополагающую в связи с тем, что она представляет скорее правило, чем исключение. Не смотря на то, что случаются ошибки, но разделение функций деторождения между двумя особями человеческого вида является природно заложенным. Сам факт способности к репродуктивности, взятый нами, как стержневой, в обществе, имеющим гендерную стратификацию, обрастает социальными смыслами и по-разному представлен в той или иной культуре и историческом периоде.
Все остальные признаки, к какому бы уровню они не относились, являются культурно сочиненными. При ближайшем рассмотрении убежденность в природной предопределенности этих признаков развенчивается в социальную бутафорию. А для индивида, приходящего в жизнь, эти признаки являются социальными установками, без усвоения которых, человек не вписывается в рамки своей культуры.
Непосредственной зависимостью между биологическим полом, экзистенциальной сущностью и социальным конструктором «гендера» нет. На основе природного диморфизма возможно выстроить и сотни других гендерных картин мира. «Биологические различия между мужчиной и женщиной вовсе не предполагают их экзистенциального и социального различия, когда один является господином, а другой – его рабом» . Собственно, беда патриархального классического общества не в полярном разделении мужского и женского, и даже не в насильственной стигматизации индивида, а в ценностной окраске двух социальных полов.
В социуме нельзя быть человеком вообще, а обязательно мужчиной или женщиной. Ключевой момент реализации индивида заключается в процессе самоидентификации личности с мужским или женским полом (гендерная идентичность). Отнесение себя к определенному полу не всегда соответствует полу биологическому. Таким образом, двуполая человеческая раса делится на транссексуалов, бисексуалов, гомосексуалов, трансвеститов, для которых в любой культуре существуют определенные социальные ниши. Гендерная идентичность реализуется благодаря психо-сексуальному развитию и процессу социализации в определенной гендерной системе, куда входит обучение гендерным ролям и формирование сексуальности.
Иллюстрацией к пониманию гендерной идентичности может послужить рассказ Жени, страдающего гипоспадией (неправильно скроенные наружные половые органы) из книги «Третий пол» Белкина А.И. Женя вплоть до 22 лет прожила как девушка и считала себя таковой, но с небольшим увечьем, от которого надо было избавиться. А при проведении детального обследования в московской клинике, выяснилось, что «она» мужского пола, а дефект надо исправлять совсем по-другому принципу. Акушерка ошиблась, сказав матери, что у нее дочь. И Жене пришлось исправлять ошибку акушерки. Т.е. к Жени применялся девичий подход по воспитанию и из человека, с мужскими элементами половой системы, выросла женщина. «В отличие от биологических составляющих, в психологии пола нет «нейтрального», базового, самопроизвольно образующегося ряда. И духовный мир мужчины, и духовный мир женщины выстраиваются активно, целенаправленно, под жестким социальным контролем» .
Эксплицитным проявлением гендерной идентичности является гендерная репрезентация, характеризуемая категорией «гендерный дисплей» (Гоффман). В процессе своего взаимодействия, люди демонстрируют свою «сущностную природу» посредством знаков. Феминность и маскулинность представляют стереотипы, выражающие эту «сущностную природу», которые проявляются в конвенциональных актах общения двух индивидов по типу «утверждение - ответ». «Если гендер можно определить как культурно установленный коррелят пола (как следствие биологии или научения), то гендерный дисплей относится к конвенциональным изображениям этих коррелятов» . Хотя гениталии и скрываются под покровом одежды, но категоризация по признаку пола не просто совокупность черт, физических качеств, поведенческих моделей, а некий продукт «процесса атрибуции гендера». Например: мужчина-добытчик, а женщин-хранительница очага; женщина эмоциональна, а мужчина сдержан; мужчина сильный и выносливый, а женщина беспомощна, мужчина выбирает и завоевывает женщину.
Отнесение себя к определенному полу, заставляет формировать четкие представление о «мужском» и «женском», «мужественном» и «женственном», эти представления кристаллизуются в гендерные идеалы, фиксируемые в традиции. Гендерные идеалы дают ощущение стабильности и принадлежности. В различных культурах и в различные эпохи гендерные идеалы могут трансформироваться, а зачастую они носят абсолютно противоположный характер. Гендерная идентичность и гендерные идеалы не всегда совпадают, например: гомосексуалистам свойственна гендерная идентичность, соответствующая их биологическому полу, но отсутствует влечение к противоположному полу, что не соответствует гендерному идеалу.
Гендерные идеалы формируются при помощи правил гендерного поведения и предписаний (гендерных норм). Внедрение гендерных норм происходит благодаря различным институциональным образованиям: семье, системе образования (дошкольное, школьное, ВУЗы), институтам культуры (книги, периодические издания, СМИ). Несоблюдение гендерных норм влечет за собой стигматизацию личности (навешивание ярлыков) и вынесение за грани «нормы», принятой в обществе.
От мужчин и женщин ожидается определенное стереотипное поведение, вписывая индивида в границы гендерных ролей. Основанием для них выступает факт различия по полу, но из природной дихотомии человека как вида не вытекает никакого вида социального деления.
Согласно теории Хофстеда, гендерные роли формируются культурой. Они зависят от степени половой дифференциации. Культурам с определенной ориентацией дается определение либо феминного, либо маскулинного типа. В культурах феминного типа превалирует сам человек, ценности воспитания и смысла жизни. Ценится скромность, красивым считается маленькое, четко прослеживается ориентация на обслуживание.
Патриархальная классическая культура представляет собой высокую выраженность «мужского начала». Фаллос выступает символом власти в западноевропейской культуре. «Фаллос есть привилегированное означающее» . В маскулинном типе культуры преобладают материальные ценности, культ власти, а так же амбициозность, независимость, ориентированность на прогресс и достижения. Ценится все крупномасштабное, восхищает сильное, а слабое изгоняется, оценочным является принцип «сила – слабость».
В культурах с мужским акцентом сексуальные роли строго детерминированы и поляризованы, а в культурах с женским, нет строгой фиксации на половых ролях. Г.Рубин считает, что распространенные в большей части существующих обществ патриархальные отношения – это «специфическая форма мужского господства, поэтому данный термин следует применять только по отношению к ветхозаветным овцеводам-кочевникам» , где устанавливается власть старца, отца над женами и детьми. Но существуют другие формы маскулинных культур (энганцы, маринги, бена-бена, хули, мелпа, кума, гауку-гама, форе, маринданим), где женщины также жестко угнетены, но механизмы угнетения иные: акцент делается на тайных мужских культах, обрядах инициации, ритуальных знаниях, хранителями которых являются мужчины, мужских домах, войнах и социальных сетях отношений обмена, где товаром выступает женщина. Даже в эгалитарной гендерной культуре (такие описывает М.Мид в «Культуре и мир детства»), где отсутствует гендерная иерархия, существуют маркеры гендерной идентичности и механизмы ее поддерживающие (обряды инициации, ритуалы, родовая система).
Для того, что бы реализовать гендерные роли, одного биологического пола недостаточно, необходимы прибавочные феномены: феминность и маскулинность. Это комплекс характеристик поведения, возможностей и ожиданий обществом от мужчины или женщины. Понятия «феминности» и «маскулинности» не являются четко детерминированными и зафиксировать их границы можно в узких исторических, социальных, культурных либо классовых рамках.
Интересную точку зрения на проблему феминности и маскулинности высказывает Александр Дугин. Основываясь на теории Юнга, он говорит, что маскулинность (называет ее мускулиноидность) выступает не только как социальный норматив, в котором сосредоточены чистые свойства мужского начала, но и как «фиксация женской грезы о своей противоположности». «Мужчина (как мускулиноид) – это: участник активных агрессивных наступательных этносов; жрец солнечно-небесного культа (религия далекого, великого, светлого); преобразователь хаоса в порядок (космос); жестко отделяющий одно от другого; начало, переводящее этнос в народ; строитель империи; носитель воли к власти; укрепляющий самотождество и разделяющий объекты внешнего мира; творец теллурической культуры; преданный логосу и логике».
Параллельно можно выделить фигуру «феминоида» - некая абстракция, которая концентрирует в себе «чистые свойства женского начала». Дугин выделяет два типа феминоида: мистический ноктюрн и драматический ноктюрн. Первый связан с функцией деторождения и представлен архетипам Матери и Великой Матери в религии, а второй как женщина – как возлюбленная, любовница, невеста, Прекрасная Дама.
Мускулиноидность и феминоидность – это не анатомическая принадлежность к полу, это набор свойств, которые рождаются из коннотативных связей (общих свойств, абстрактных качеств, классов объектов, эмоциональных компонент) в структуре языка и общества, они относятся как к социальной, так и к психологической стороне. Анатомические признаки лишь указывают на вероятность принадлежности к феминоиду или мускулиноиду, но обязательными не являются.
Представления о феминности и маскулинности фиксируется в гендерном стереотипе, который поддерживает гендерные нормы как культурный механизм. Стереотипы (схемы обыденного представления о каком-либо социальном объекте, например человеке, группе людей, социальной общности) в личном и коллективном сознании представлены в огромном множестве. Гендерные стереотипы – представления о нормах и поведении мужчины и женщины, сложившиеся в культуре и зависящие от социального и экономического порядка в обществе, являются самыми устойчивыми социальными стереотипами. С одной стороны гендерные стереотипы представлены в индивидуальном мужском и женском сознании, а с другой в коллективном.
Гендерный порядок, т.е. исторически заданные образцы властных отношений между мужчинами и женщинами, складывается в определенных обществах на институциональном, идеологическом, символическом и повседневном уровнях, и проявляются в приватных и публичных сферах. Кроме того, гендерная система является отражением гендерной асимметрии, в традиционном виде с привилегированной публичной сферой и вторичной приватной.
Более двух тысяч лет господствовала установка: «Дом – это мир женщины, а мир – это дом мужчины». Подобное соотношение Деррида определил как «фаллогоцентризм», который представляет собой классическую гендерную систему мира. Фаллократическая власть – господство мужчин над «реальной вселенной» (женщина господствует в других формах вселенной, например символической). Принцип «реальности», основанного на власти производства и преобладает над принципом «удовольствия» (модернизм). К классическим типам культуры относим мышление бинарными оппозициями (мужское/женское, активное/пассивное, субъект/объект, внешнее/внутреннее, публичное/приватное), в постклассическом мышлении эта оппозиционность размывается, превращается в игру. «Вселенная, в которой женское начало не противопоставляется мужскому, но соблазняет его. В глобальном виртуальном мире именно господство в символической сфере является привилегированным и необходимым для обладания властью. Находясь в стихии соблазна, женственность не выступает маркированным или немаркированным термином оппозиции» . Фаллически ориентированная культура поляризует сексуальность на мужскую и женскую, идеологически заковывая ее в рамки гетеросексуальности, целью которой является деторождение. Такая культура отдает публичной сфере такие отрасли как власть, престиж, собственность, логика, а ее структуру составляет политика, экономика, армия, наука, правовая система. Общественная мораль, религия, образование и культура. Приватная сфера представлена практиками домохозяйства, телесностью, партнерством, сексуальностью, репродуктивностью, системой родства, взглядами на семью, дружбу и любовь.
Феномен телесности является гендерно окрашенным в любой культуре и любой исторический период. Тело является носителем самоидентификации и саморепрезентации. Облачение тела демонстрирует гендерный статус индивида, а так же его социальные, религиозные, этнические и другие предпочтения. Тело может вступать как «пассивная среда, на которую накладываются культурные значения» либо же инструмент, при помощи которого культурные значения объясняются. Тело не мыслится вне культурного контекста, оно всегда имеет дискурсивную природу.
В премодернистических и модернистических классических культурах сексуальность и репродуктивность относятся к приватной сфере, они в нее архивируются. В культуре постмодернизма сексуальность и репродуктивность обнажаются, проговариваются, претерпевают значительную трансформацию и теряют свою непосредственную связь друг с другом.
Человек единственное живое существо, у которого эти два феномена являются раздельными. Человеческая сексуальность качественно отличается от сексуальности животных, и она вариабельна. Для понятия «сексуальности» у человека недостаточно использования биологической терминологии и, в частности, термина «пол», необходимо пользоваться социологической и культурологической терминологией и гендерной методологией для определения сущности этого феномена.
Понятие «сексуальность» реально появляется только в 19 столетии изначально в таких науках как биология и зоология, термин пережил полуторовековую трансформацию. В Оксфордском Английском Словаре «сексуальность значится как «качество быть сексуальным или иметь sex (пол или половой акт)». Феномен сексуальности появляется изначально как научный термин в виде тревожного симптома при изучении женских психологических патологий. Сексуальное возбуждение, естественное для мужчин, «является исключительным для женщин».
Сексуальность – понятие неоднозначное, она имеет ряд интерпретаций и многослойность в своем понимании. Она – природная данность и некоторая биоэнергетическая потенция человека, она – культурная экспозиция и политический конструкт, она – социальный феномен, и телесная репрезентация. С точки зрения современной науки, сексуальность проявляется на биологическом, психологическом, социальном, культурном, политическом, духовном и религиозном уровнях. Сексуальность имеет, с одной стороны, физиологическую (биологическую) природу, а с другой конструируется обществом под влиянием культуры.
На биологическом уровне сексуальность представлена физиологическими возможностями человека и генитальным удовлетворением инстинкта размножения. Приверженцы эссенциалистских теорий считают, что женская сексуальность, в отличие от мужской, менее физиологична, способность женщины к получению оргазма при каждом контакте возрастает при тренировке (возрасте), причем основания ее лежит не столько в физиологии, сколько в психике. Но именно женская сексуальность является тем феноменом, который выделяет человеческую сексуальность из царства животных. Женщина – единственная обособь женского пола из всех живых существ, которая обладает «гиперсексуальнсотью», т.е. способна вступать в половой контакт чаще, чем это нужно для зачатия. Выразить женскую сексуальность на «языке фаллоса» невозможно. Она множественна, уникальна, но теряет свою уникальность от «перегруппировки под главенством фаллоса» .
Психологический подход в познании сексуальности расширяет ее поле, вводя в нее возбуждение и действие, не сводимые к удовлетворению физиологических потребностей, в том числе и мотивацию. В основе своей мотивации сексуальность имеет шесть сценариев :
• пронатальный (основополагающим является семья и репродуктивные практики. Классический сценарий патриархальной культуры, репрессирующий сексуальность, когда она преподносится как «постыдное», «недостойное», «запретное». Женщина является объектом сексуального партнера, не владеющая сексуальными техниками и способностью к их репрезентации. Секс является средством продолжения рода.);
• романтический (телесное удовольствие теряется, а доминируют любовь и чувства). В категориальном поле чувств женщина является активным субъектом (она влюбляется, ревнует), но в поле секса остается пассивном объектом. Женская сексуальность отрывается от телесности. Мужчина остается сексуальным субъектом, но зависимым от женщины в поле эмоций);
• коммуникативный (акцентуация идет не на сексуальное удовольствие, а на положении пары, дружбе, категории «мы», «общения», совместных интересах),
• гедонистический (концентрация на телесных практиках, секс выступает как телесное удовольствие). «Гендерная идентичность женщины переопределяется – наделяется качествами сексуальной компетенции и ответственности»,
• рыночный (секс как предмет обмена благами),
• достижительный (секс как средство самоутверждения и самореализации (жена, востребованная женщина))
Социалагизаторский подход рассматривает сексуальность как социальный процесс, осуществляющий институциональные и эмпирические измерения сексуальных отношений, а так же совокупность нормативов и ожиданий относительно сексуальной практики члена социума.
Культурологические подходы рассматривают сексуальность как дискурсивную практику и культурный конструкт, родоначальником такого представления выступил Фуко. Проявления и формы сексуальности вариабельны и зависят от контекста культуры, особенностей взаимодействия людей, способов интерпретации того или иного поведения на основе существующих образцов действий. Сексуальность является тем краеугольным камней, на основе которого строятся гендерные стереотипы, гендерные нормы, формируются гендерные роли. Основополагающим конструктом сексуальности в пре-модернистических обществах служила гетеросексуальность, считавшаяся нормой. Современный спектр сексуальностей представлен ее разнообразными формами: гетеросексуальностью, гомосексуальностью, бисексуальностью, транссексуальностью, трансвистизмом, свингерством, садизмом, мазохизмом и т.д.
Существуют различные типы сексуальных культур, которые делятся:
• по историческому принципу (аполлоновский, либеральный, «культура бедности», культура любовников, оргиастическая культура, мистическая, репрессивная, пуританская, урбанистическая);
• по типу проявления (гетеросексуальная, гомосексуальная, транссексуальная, банная, свингерство, трансвестизм).
Гидденс дает зрелое определение сексуальности – «это социальный конструкт, действующий в пределах полей власти, а не просто ряд биологических побуждений, которые либо находят, либо не находят прямого высвобождения». Являясь культурно зависимой, она наследует свои формы из прошлого (современное представление сексуальности основано на почве христианского, как «человека желающего»). Сексуальность конструируется при помощи: «1) образования относящихся к ней знаний, 2) системы власти, которые регулируют ее практику, и 3) форм, в которых индивиды могут и должны признавать себя в качестве субъектов этой сексуальности» .
Сексуальнсоть – структурированные определенным образом взаимоотношения людей. Не зависимо от принимаемых ее форм – это всегда система. Она имеет форму внешнего проявления, форму социального кодирования, форму политического контроля и форму самоидентификации. Следуя логике Терезы де Лауретис, существует некий порядок языка, который конструирует сексуальность, т.е. называет таковым одни типы поведения и события и игнорирует другие, тем самым конструируя сексуальность как социальный феномен. Когда мы говорим «сексуально», то всегда имеем в виду определенную шкалу ценностей, эстетические каноны, принятое «прекрасное» и «отвратительное». Но всегда это условно зафиксировано в культуре.
Некоторые исследователи, например Фуко и Хорни, совершали попытки сделать из сексуальности универсальную категорию. Но она всегда гендерно окрашена и именно женская сексуальность стала причиной возникновения современного научного дискурса, в то время как мужская считалась обычным повседневным делом. Гидденс включает в мужскую сексуальность, господствующую на протяжении всей пре-модернистической истории культуры, следующие моменты: господство мужчин в публичной сфере; двойной стандарт; стигматизация женщин как чистых (состоящих в браке и пригодных для него) и нечистых (проституток, наложниц, колдуний и т. п.); представление о половой дифференциации как заданной Богом, природой или биологией; определение женских желаний и действий как темных или иррациональных; половое разделение труда.
Сексуальность выражается и в кодексе поведения, и в заботе о теле, и способе конструирования себя как сексуального субъекта. Так, сексуальность в разные исторические этапы имеет различную ориентировку. Ориентировка на кодекс поведения появляется с доминированием христианской морали. При ориентировке на тело, ее центральной проблемой выступает проблема удовлетворения, а так же «отсутствие удовольствия и удовлетворения». Второй момент обычно связывают с женской сексуальностью. Парадигма желание/удовольствие конструирует мужскую сексуальность, но не применима к женской . Удовольствие бывает моральное, эротическое, телесное. Эротическое удовольствие связано с пред-сексуальным: желанием, вожделением; кульминацией телесного является физическое удовлетворение. Моральное удовольствие находится вне рамок телесной категоризации, оно связано с эмоциями, чувствами, общением, возникает от факта сексуального взаимодействия .
Существуют различные формы сексуальности, но условно их можно разделить на две по принципу возможной реализации репродуктивности: 1. гетеросексуальность и бисексуальность – воспроизводственные формы и 2. бесплодные формы сексуальности (гомосексуализм, лесбиянство и транссексуальность).
Гомосексуализму присуща особая форма сексуальности, она конструируется не только как тип сексуальных отношений, но так же как «определенное качество сексуальной чувствительности, определенный способ менять местами в самом себе мужское и женское». Гомосексуальность отделилась от содомии (как физического акта) и предстала как некая внутренняя андрогиния, некий гермафродитизм души. Гомосексуалисты, хоть и остаются мужчинами по признаку пола, но в массовом виденье предстают «бабами» (социальная стигма), что является оскорблением.
Разновидностью гомосексуальной культуры как садомии выступает «банная культура», исследуемая Мартином Хоффманом, она берет свое название из общественных бань, в которых часто мужчины искали случайные промискуитетные связи и этих связей могли быть десятки за вечер. Банный секс анонимный, мужчины не имели каких-либо социальных контактов друг с другом в реальной жизни.
Как ни парадоксально, но в жесткой патриархальной культуре большинство мужчин, вовлеченных в гомосексуальные связи, являясь бисексуалами и имея семьи. Так Гидденс приводит цифры среди американских мужчин: более сорока процентов в разные периоды жизни имели гомосексуальные контакты. «Мужская бисексуальность является столь характерной для сегодняшнего сексуального поведения мужчин, что ее можно было бы считать столь же «ортодоксальной» формой сексуальной ориентации, как и гетеросексуальность» .
Лесбиянки предстают в массовом мировоззрении, «неженственные женщины», но при этом оставаясь женщиной. В лесбийских отношениях коммуникативный сценарий сексуальности превалирует. В отношениях женщина – женщина высокий уровень коммуникации, больше привязанности, дружба продолжает существовать даже после разрыва отношений. А так же уровень оргазмического удовольствия в женских гомосексуальных парах выше, если его сравнивать с сексуальными депривациями гетеросексуальных женщин.
В нетрадиционных формах сексуальности отношения затруднены отсутствием четких ролей, сформированных патриархальной культурой. В восприятии моногамии центральную роль играет доверие, нежели сексуальное экспериментирование. Гетеросексуалисты скрывают свои связи на стороне, а в гомосексуальных и лесбийских отношениях секс на стороне «протекает, как правило, со знанием и молчаливым согласием партнера или очень быстро доводится до его сведения». Моногамия «является остатком традиционных норм брака, нежели стандарт, установленный путем консенсуса» .
Другой формой сексуальности является транссексуализм – феномен, когда невозможно установить пол человека, обращая внимание лишь на его половые признаки. Традиционно считалось, что «существуют важнейшие биологические критерии, которые недвусмысленно различают мужчин и женщин», но современность доказывает, что «надежность этих критериев не безусловна» . Тем более что существуют культуры «пересекающихся гендеров» и возможность обладания более чем двух гендеров. Сами транссексуалы считают, что «природа ошиблась» и, прибегая к пластической хирургии и гормональной терапии, меняют свой гендер и свой пол, но при этом их сексуальность является бесплодной. Новая гендерная идентичность «переделанного» транссексуала «не бросает вызов культурно предписанным нормам создания гендера» , а лишь подстраивается под существующую гендерную систему. Транссексуалы, прежде, чем подвергнуться операции по смене пола, должны доказать свою готовность соответствовать культурным гендерным стандартам и безболезненно принять существующую социальную реальность. Несмотря на всю легализацию процесса смены пола (из истории Агнесс Гарнфилькеля), сталкиваются с неготовность общества признать их новую гендерную идентичность. А соответственно, находятся в постоянном напряжении по отношению к соответствию определенной категории (новой категории их сексуальности).
Существует так же стиль унисекс, которым может скрывать под собой как мужчину, так и женщину. Унисекс предполагает, что гендерный дисплей индивида не выдает его сексуальной или гендерной идентичности. Этот стиль соответствует не сексуальности или гендерной идентичности, а отношению к культурно установленным гендерным стереотипам.
Следующая категория, необходимая для понимания сущности гендерной системы, является репродуктивность, которая так же относится к приватной сфере гендерной системы, но регулируется политически и экономически. Репродуктивность является сложносоставным конструктом, в который входит: воспроизводство, институт родительства (материнство, отцовство), воспитание.
Человек – единственное существо, которое связывает сексуальную и репродуктивную сферы сознательно. Репродуктивная сфера всегда ассоциировалась с женским полом. В первобытном обществе человек не мог провести причинно следственные закономерности между половым актом и родами. Поэтому мужчина не воспринимался как имеющий отношение к появлению жизни. Мир для первобытного человека делился на освоенный и сакральный, темный. Тайны зарождения жизни, природных стихий, того, что находится за горизонтом, человек не мог раскрыть, он воспринимал их как устрашающие, а женщину как представительницу этого другого мира. «Биологическая потребность – сексуальное желание и желание иметь потомство, - которая ставит мужчину в зависимое положение от женщины, в социальном плане не освободило женщину» . Мужчина является субъектом истории, творцом культуры. А женщина – творец жизни, природный субъект. Это символическое разделение обрастает стереотипами.
Воспроизводство (процесс зачатия, вынашивания и родов), как не парадоксально, является культурно сконструированным феноменом. В различных культурах воспроизводство не только воспринималось по-разному, но и принимало различные формы, а современная медицина изменила и чисто физические показатели. Можно выделить три уровня репродуктивности: биологический, индивидуальный и социальный.
Гендерологи в разных отраслях исследований рассматривая феномен материнства, приходят к выводу, что оно тоже является культурным конструктом (не инстинкт сохранения потомства или фертильность). Материнство с эволюционной точки зрения, приобретает особое значение у млекопитающих и у всех видов имеет свои особенности. Но человек вкладывает в материнство и социальный смысл, растя потомство, способное жить в определенной социально-культурной среде и соответствовать ее требованиям. В материнство включается ценностно-смысловой блок, который закладывает в ребенке культурные основы. Каждая культура вырабатывает свои паттерны материнства. Патриархальным культурным детерминантом является «фаллическое материнство, замкнутое на ревнивом обладании своим ценным продуктом» . Фрейдистская психология видит этот процесс как формирование материнства из комплекса кастрации у девочки. Так как девочка не обладает фаллосом, то вскоре она отворачивается от матери (так как та тоже им не обладает, и не смогла его ей дать) и обращается к отцу, в надежде получить от него фаллос, но тот, соответственно, его ей не дает тоже. Получить фаллос, но не обладать им она может в двух случаях: либо при половом контакте, либо став матерью.
Онтологическое значение материнства сложно установить. Даже с его определением дело обстоит не просто. В словарях мы можем найти: - «функция женского организма, направленная на продолжение человеческого рода и включающая биологический (вынашивание, рождение и вскармливание ребёнка) и социальный (воспитание ребёнка, будущего гражданина своей страны) аспекты» .
Интересен тот факт, что материнство в патриархальном обществе облагается определенными квотами поведения, тогда как структура отцовства, принятая по умолчанию и особых требований к ней не предъявлялось.
Истинное материнство, как считает Иригарэ зафиксировано в мифе. Представления о материнстве варьируются в истории культуры и имеют свои особенности в содержании у различных этносов.
«Изобретение материнства» явление достаточное новое, оно появляется с изменением паттернов взаимоотношений родителей с детьми, начиная с конца викторианского периода. Материнство конструируется на фоне идеализации женщины и переходе от отцовского контроля над приватной сферой к материнскому влиянию. Материнство выступает континуумом природно-генетических механизмов размножения и социокультурных ожиданий, что воплощает в себе гармоническую сущность женского существа. И, несмотря на появление новых прокреативных технологий, правила родства и модели семьи не меняются, как считают Джудит Лорбер и Сюзан Фаррелл. В этом акте производители потомства все так же делятся на яйце-доноров и доноров спермы , а в социальном контексте на матерей и отцов.
Загадка появления гендерной иерархии остается скрытой. Почему, казалось бы, женщина, способная подарить жизнь, становится подчиненной мужчине. Женская физиология играет с ней злую шутку. Она отводит ей место не участника истории, не творца прогресса, а роль хранительницы очага, которую общество ставит как второстепенную, подчиненную. Эта стратификация поддерживается родом с патриархальными устоями.
Понятие «мужчина» в традиционной культуре является эквивалентом понятия «человек», а вот с определением «женщина» непосредственно связанны лишь ее репродуктивные функции, а остальные функции опосредованы и вариабельны. Это делало женщину рабой материнства. А отсутствие потомства ставило женщину в позицию асоциальной личности, ненужной обществу. Капитализм кардинально изменил субстанцию общества. Население концентрируется в больших городах, приходит в упадок ремесленное хозяйство, разрастается промышленность и разделение труда. Массово распространяется женский труд, необходимо появляется контроль над рождаемостью, семья уменьшает свои размеры. Неразделенную патриархальную структуру семьи сменяет «малые» индивидуальные нуклеарные семьи. Распространение нуклеарных семей связанно с ограничением деторождения, с акцентированием на индивидуальности и автономности каждого члена семьи.
Но появление официальной медицины, поменяло и отношение к репродуктивности в целом. Сегодня на женщину, которая не желает связывать свою судьбу с материнством, не смотрят как на психически нестабильную личность. Активно развитый капитализм уже к началу 20 века окончательно оформляет женский вопрос, женщина участвует в жизни социума, что отнимает много сил, времени и уводит женщину из приватной сферы, а это приводит, в свою очередь, к осознанному материнству и ограничивает рождаемость. Ограничение рождаемости подхлестывается появление противозачаточных средств и легализацией права на аборт. Женщина добилась права распоряжаться своим телом и своей жизнью. А так же право быть в первую очередь личностью и социальным субъектом. Все это повышает статус самого материнства, которое более не является обязательным для реализации женской сущности и вписывания женщины в социальные границы.
После длительного демографического спада, связанного с новшествами капитализма, современные санкции правительства направлены на поддержание роста рождаемости. Они носят двоякий характер. С одной стороны, женщина, которой предоставляются все льготы по беременности и родам, а так же социальное одобрение, оказывается закованной в приватной сфере и зависимой от мужа и государства. «Чем реальнее становится угроза женской эмансипации, тем настойчивее призывают женщину к домашнему очагу» . А с другой стороны, современные технологии, правительственные и неправительственные организации позволяют женщине вести полноценную жизнь и при наличии детей. Но этот процесс требует от женщины огромных усилий.
Какие бы формы не принимали гендерные стереотипы, но материнство остается устойчивой и неизменной константой, определяющей феминную сущность женского пола. Проявления материнства и отношение к нему в обществе порой принимает неузнаваемые формы.
На восприятие и репрезентации индивида влияет сексуальное воспитание. Воспитание – это процесс, необходимый для введения нового члена общества в определенный культурный тип. В процессе воспитания отражено отношение к ребенку в культуре. Система воспитания варьируется в историческом контексте. Классический тип родительства предполагает занятую воспитанием потомства мать и отсутствующего отца. Патриархальное устройство общества воспроизводит человеческие единицы, способную поддержать существующую гетеросексуальную структуру общества. Современное «осознанное родительство» включает обоих родителей в воспитание.
В современной культуре сексуальное воспитание не преподносит половое соитие как что-то пугающее и темное. А является нормальным физиологическим процессом, который получил информационное осведомление о разных сторонах интимной жизни человека, и освещается в СМИ. Классический патриархальный гендерный устой разрушался медленно, болезненно и неоднократно в агонии, перестраивающегося общества, имел трагические ремиссии, что нарушало естественный порядок вещей. Особо актуальная в условиях техногенной катастрофы экологическая тема, возвращает человека к его природному предопределению. Но возврат к классической гендерной картине мира уже невозможен.
1.2 Основные историко-философские концепции сексуальности и репродуктивности
Исследования сексуальности и репродуктивности являются мультикультурными, изучаются в различных отраслях науки и вписываются как в рамки естественных, так и гуманитарных наук. Объединяющими все эти методологии, являются гендерные исследования, с момента появления которых невозможно представить какую либо научную дисциплину без постановки гендерных проблем.
Гендерные исследования – это переплетение абсолютно всех научных дисциплин и их методологий. Они разрабатывают новую междисциплинарную методологию, используя методологию и гипотезы традиционных наук. Это позволяет решить ряд проблем, например, выявлять различия социокультурных сценариев половых ролей, их созидательную и разрушительную роль для личности и общества, рассмотрение сквозь призму гендерных отношений историю человеческого социума в целом и на этой основе построить гендерную картину мира, характерную для определенной эпохи. Методологические основания гендерных исследований можно разделить на два типа:
- позитивистские теории (биологические, социобиологические), которые используют термин «пол» и считают, что гендерная дихотомия биологически и психологически детерминирована;
- альтернативные теории (социально и культурно ориентированные), используют термин «гендер», который в той или иной степени является культурным и социальным конструктом.
Для гуманитарного дискурса основополагающими являются психологические и социологические гендерные теории и методы, которые представляют два уровня исследований: личностный и надличностный (общественный, культурный). Гендерные исследования включают в себя изыскания: культурологических комплексов (культурные традиции, символы, мифологемы); правовых (сквозь призму религиозных, правовых, педагогических и политических систем); социальных (сцена разворачивания гендерной идентификации и реализации гендерного сценария) и психологических комплексов (процессы, влияющие на индивидуально-личностные аспекты гендерного конструирования).
Первой по времени образования гендерной теорией является эссенцианолизм, основой которого выступает биологический и психологический детерминизм («Анатомия – это судьба» З.Фрейд), из которого следует, что различия по полу, расе, этносу – это предопределенное, раз и навсегда заложенная природой константа. Человеческое существо с точки зрения его анатомического строения, представляются неравнозначными. Мужская и женская особь имеют различную значимость своих функций для системы полового размножения. Забегая вперед, можно сказать, что игнорирование позитивистских детерминистических теорий на какой-то момент привело гендерную теорию в тупик.
Биологические теории объясняют половые различия особенностями строения мозга и гормональными особенностями (концентрация пролактина у женщин и тестостерона у мужчин). У мужчин подвержено нарушениям доминантное полушарие мозга (они чаще страдают аутизмом), а у женщин недоминантное (особенно часты аффективные нарушения). Еще в утробе у матери у девочек быстрее развивается левое полушарие (соответствующий ему творческий, интуиивный тип мышления), а у мальчиков – правое (образное, абстрактное). Л. Тайгер и Р. Фокс в своей работе «Имперское животное» пишут, что мужчины и женщины имеют разные «биограммы» (генетические программы). Мужская биограмма предполагает агрессивность и стремление к господству, а женская – прежде всего инстинкт продолжения рода.
В.А Геодакян видит необходимость в природной предопределенности пола и выделяет два потока информации, соответствующий мужскому и женскому существу, как целесообразного существования двуполого деления: генеративный (передача генетической информации от поколения к поколению, из прошлого в будущее) и экологический (информация от среды, из настоящего в будущее), обеспечивающий изменения.
Несмотря на то, что вся теория Фрейда «пенис-центрична», а женщину он рассматривал как существо зависимое, низшее и увечное (к такому выводу его приводит анатомические строение женского пола – отсутствие пениса), прорыв в исследовании сексуальности и репродуктивности на личностном уровне совершает именно он. Он первый ученный, сделавший объектом своих исследований не абстрактный философский субъект, а специфику гендерных отношений (семью с конкретными ее членами).
В основе его теории лежит единство телесных и психических проявлений человека. Наше Эго преимущественно телесно и существует связь между телесными и психическими процессами. Соответственно, мужчина и женщина в первую очередь существа природные с определенными половыми различиями, которые и влияют на идентичность человека. Он уделяет внимание мужской психологии как «нормальной», а женщину рассматривает в отрицательных понятиях. Сексуальность есть прерогатива исключительно мужская. При появлении оргазма у женщин, этот феномен рассматривался им как истерия, болезнь, которая должна подвергнуться лечению. Он определял женскую идентичность через понятия бисексуальности и ограничивал сложную гетерогенную структуру «женского» двойственность желания.
З.Фрейд сформировал идею о «комплексе кастрации», в основе которой является страх у мальчиков и зависть у девочек. Таким образом, он указывает на дуальность гендерной идентичности: анатомические различия, не являясь основополагающими в гендерной установке, все же играют важную роль в ее формировании, так как базируются на страхе кастрации и различной степени зависимости от него.
Успешная и уверенная в себе женщина, по Фрейду, отрицает свою природу, проявляя тем самым «маскулинный комплекс», веря, что она «не кастрирована». Женщина, которая желает иметь ребенка, на самом деле желает иметь пенис (сублимирует стремление обзавестись пенисом). Если же женщина имеет гетеросексуальную ориентацию, то это от того, что она в детстве обнаружила у себя и у матери отсутствие пениса, и таким образом она направляет свое либидо с матери на отца. Женщина не может наслаждаться своей сексуальностью, а действует компульсивно (совершает иррациональные действия, чтобы уменьшить напряжение), пытаясь избавиться от тревоги «кастрации» .
Заслугой Фрейда является открытое им поле бессознательного. Оно представлено в виде хаоса, где господствуют эрос и танатос. В этом хаосе нет гетеросексуального влечения, он представлен слепыми промискуитетными импульсами. Фрейд доказал, с помощью открытия доэдиповой стадии, что человек является бисексуальным существом. Гендерная идентичность, а соответственно и гетеросексуальность, воспитываются в процессе социализации. Репрессивная человеческая сексуальность – это та цена, которую человек платит за пребывание в культуре. Образуется порочный круг: культура подавляет либидо, которое преобразуется в культуру, а та в свою очередь репрессирует сексуальность. Вклад Фрейда, хоть и вызывает множество споров и недовольств, но он неоценим. Основным обвинением фрейдовской теории становится ее биодетерминистичность: зависимость гендерной дифференциации от анатомического строения.
Ученик Фрейда - К.Г. Юнг так же является позитивистом в своем представлении гендерной дифференциации. Различия между мужчиной и женщиной кроются в специфичности набора хромосом каждого пола.
Продолжив разработку теории бессознательного, он открывает коллективное бессознательное, как поле существования архетипических паттернов поведения. Это открытие позволило понять причину существования устойчивых гендерных стереотипов и моделей поведения. Коллективное бессознательное Юнга – не фрейдовский хаос, а упорядоченная система, с определенным количеством архетипических гендерных соотношений. Архетип феминного и маскулинного заложен в человеке с момента его рождения, а социальная среда, в которой он живет, кристаллизует проявления этих архетипов в виде стереотипов и стандартов поведения.
Проявление определенного архетипа может быть двух видов: экстравертным (репрезентация своего гендера) – ориентация человека во внешний объективный мир и интровертным (самоидентификация) – ориентация во внутрь себя, в свой субъективный мир.
После Фрейда и Юнга гендерные исследования в психологии идут семимильными шагами. Постепенно гендер стал пониматься как схема, носящая социальный характер, сформированная культурой, необходимая для упорядочивания индивидуального опыта и организации человеком своего поведения, основанная на половом диморфизме.
Так К.Хорни – рассматривала культурные факторы в качестве источника женских проблем и проблем женской идентичности в целом. Сущность ее модели женской психологии заключается в необходимости осмысления женской биологической конструкции и феминных паттернов развития с точки зрения женского восприятия. Она критиковала пенис-центризм З.Фрейда, который обесценил все женское, рассматривая женщин в понятии «неполноценности».
Ж.Лакан так же переосмысляет традиционную фрейдовскую биодетерминистическую теорию субъективности. Он полагал, что индивид – это «говорящий субъект», проживающий свою жизнь «на символическом уровне функционирования языка, социальных процессов и институтов», а не анатомический субъективности. Изначально у ребенка нет гендерного «я», он находится в незрелом симбиотическом состоянии с матерью и начинает осознавать себя как отдельное от матери существо только на «стадии зеркала» (процесс первичной идентификации и трансформации, происходящий с субъектом, когда Я не находится в диалектике идентификации с Другим ). Причем в психике индивида не присутствует каких либо конструкций, предопределяющих субъекта как существа мужского или женского пола. Лишь социальные процессы активизируют или консервируют образы мужского и женского. Наше Эго проходит этапы своего формирования через пространственную идентификацию (отражение в зеркале), фантазмы, которые «переходят от раздробленного образа тела к форме (целостности)» и к, наконец, «водруженным на себя доспехам некой отчуждающей идентичности, которая отметит своей жесткой структурой все его умственное развитие» . Таким образом, ребенок, начиная осознавать свою автономность, одновременно мыслит себя как отчужденное от «Другого». Следовательно, «друговность» находится в структуре нашего «я», а структура субъективности, включающая в себя «друговность», не может быть стабильной «идентичностью». Открытие стадии зеркала, позволяет сделать Лакану вывод о наличии в структуре нашей субъективности «я» и «не-я» одновременно, а, следовательно, и, одновременно, мужского и женского.
Лакан уходит от классической модели гносеологического субъекта и показывает, что структурой идентичности является символическая конструкция «фантазии», в которой феминное и маскулинное – символические параметры субъективности. Феминное и маскулинное в человеке могут варьироваться, меняться местами. Реальность имеет символический порядок.
Атрибуты пола человек принимает через угрозу и лишения, которые коренятся в комплексе кастрации, который рождает идеальный тип своего пола. Сексуальное желание не сводимо к тривиальной физической потребности. Соучастники сексуального желания не являются реальными личностями – это символические объекты, которые конструируются, как способные удовлетворить потребности или лишить единственного способа их удовлетворения, как обладающие «нечто, что в совокупи, образует любовь». «И поэтому желание не аппетит к удовлетворению, не запрос любви, но разность от вычитания первого из второго, собственно, феномен их раскола». Основным мотивационным принципом жизни у человека является желание, которое возникает не в отношении конкретного объекта, а объекта символического – «потерянного». Объект желания недостижим (т.к. он символичен), его невозможно присвоить – это «Другой», на него направлены язык субъекта и его сексуальность, и именно этот символичный объект желания и играет решающую роль в процессе гендерной идентификации.
Пенис (орган) у Лакана так же принимает символическую форму фаллоса (информации) и являет собой символическое замещение и нехватку, он представляет собой «означающее», а не «означаемое» (систему значений, приписываемых пенису). Он не является физическим атрибутом, а является символом власти. Фаллос представляется значимым как для мужской, так и для женской идентификации. Относительно фаллоса рождается такой феномен как гендерно-маркированная идентичность. Не отсутствие или присутствие фаллоса как такого является причиной гендерной дифференциации, а обнаружение отсутствия его у матери. А идеальные и типичные проявления гендерного поведения объясняются не реальностью фаллоса как такого или его отсутствием, а фантазиемой защитой (у мужчин) и скрыванием отсутствия (у женщин). Так как у женщины отсутствует «желаемый фаллос», то она не может быть объектом желания по определению. Поэтому символический фаллос, ставший реальным органом – пенисом приобретает форму фетиша.
Лакан, вслед за Фрейдом, продолжает видеть в женщине существо не полноценное: ее желание меньше, а фригидность терпима. «Женщина не существует» означает, что женщина способна найти свою идентичность только через Другого, через символический фаллос (символическое имя своего отца). О сексуальности женщины можно сказать только то, что она не фаллична, так как неартикулируема и непознаваема в традиционных терминах. Женщина не может понять свою сексуальность, она может только интенсивно ее переживать.
И.С. Клецина пишет, что причиной опровержения традиционных теорий пола послужили исследования Е.Маккоби, К.Жаклин, Дж.Мани, А.Эрхарда, С.Бем, Дж.Стоккарда, М.Джонсона, Р.Ангера и других. Эти исследования выдвигают на первый план в определении своей половой идентичности человеком не биологический пол, а гендер (социальный конструкт на который влияют общественные ожидания и культура). Гендерная идентичность у детей формируется на основе существующих в культуре социальных стереотипов маскулинного и феминного поведения. Познание пола детьми происходит не из-за интереса к нему как к токовому, а из-за того что культура «настаивает» на важности гендерной дихотомии.
М.Кляйн, например, видит причину формирования гендерной идентичности в первую очередь не в социальных стереотипах, а в чувственных аффектах. Так как основополагающий для гендерного самоопределения является не эдипальный период (Фрейд), а доэдипальный, в котором на первичную идентификацию ребенка влияет не взаимоотношения с отцом, а с матерью. Доэдипальные отношения являются гармоничными и продуктивными и позволяют реализоваться всем участникам всесторонне. И именно эмоциональное восприятие структуры патриархальной семьи, которая подразумевает «заботящуюся мать» и «отсутствующего отца», воспроизводит традиционно принятые гендерные стереотипы.
В социальных науках гендерная теория осмысливается в контексте классической и постклассической методологии.
К представителям классической социальной методологи (эссенцианализм: «гендер является культурным коррелятором пола, в основании которого находятся природные (анатомические) характеристики» ) в изучении гендерных проблем являлись К.Маркс, Ф.Энгельс, Э.Дюргейм, Т.Парсонс, Р.Бейлис.
Марксистская социология строится на постулате, что «внеисторические сущности, определяющие категориальную структуру реальности, не зависят от сознания людей». Отношения между мужчиной и женщиной – это производственные отношения, в основе которых лежит эксплуатация. Эти взаимоотношения необходимы для существования человеческого рода. Говоря о росте человеческих потребностей, К.Маркс утверждает, что «вместе с этим развивается и разделение труда, которое вначале было лишь разделением труда в половом акте, а потом — разделением труда, совершавшимся само собой или «естественно возникшим» благодаря природным задаткам (например, физической силе), потребностям, случайностям» .
Ф.Энгельс в своей книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» объясняет, что «история женщины» меняется в зависимости от смены экономических формаций, от технического развития общества. В каменном веке, женских сил не хватало для обработки земли первобытной лопатой и мотыгой и, поэтому, тяжелый рудиментарный труд принадлежал мужчине, хотя земельные владения были общими. Притом, что в первобытном обществе существовало равенство, классы, разделяющие его, тоже существовали: мужчина охотится и рыбачит, женщина занимается домашними работами и производительным трудом (изготовление посуды, ткачество, садоводство).
Появление частной собственности (когда мужчина становится хозяином земель и рабов) низводит и женщину до подчиненного положения. В этом Энгельс видит «великое историческое поражение женского пола», которое объясняется переворотом, произошедшим в разделении труда вследствие изобретения новых орудий. На основе частной собственности возникает патриархальная семья, где женщина угнетенная, материнское право сменяется отцовским, передача собственности происходит от отца к сыну. Мужчина становится господином, позволяет себе сексуальные капризы, а женщина попадает в домашнее рабство. Получается, что социальное угнетение женщины является следствием ее экономического угнетения. Женщины могут добиться равенства, только если буду иметь равные юридические права с мужчинами, а для этого весь женский пол должен влиться в общественное производство .
У Эмиля Дюргейма разделение труда по половому признаку – это результат цивилизации, вследствие которого произошло разделение по друг друга дополняющим, функциям «один из полов завладел эмоциональными функциями, а другой — интеллектуальными» .
Поло-ролевая теория «функционализм» Т.Парсонса и Р.Бейлса внесла значительный вклад в понимание взаимоотношения полов, она рассматривает дифференциацию полов как позитивное социальное явление. В основе этой теории лежит постулат, что члены семьи должны выполнять различную работу. Организм является основой поведенческой деятельности человека, которая должна воспитываться в процессе социализации и регулирования сексуальных связей. Индивид является пассивной сущность, которая впитывает культурные нормы, но сама их не создает.
Согласно полоролевому-подходу, в социальной системе женщина играет экспрессивную роль, а мужчина инструментальную. Экспрессивная роль женщины в обществе заключается в осуществлении заботы внутри семьи, эмоциональной работе, поддержании психического здоровья семьи, ведении домашнего хозяйства. Инструментальная роль мужчины заключается в добыче, обеспечении семьи деньгами, защите семьи, регуляции взаимоотношений между семьями и другими социальными системами в социуме. Женщина благодаря своей способности к деторождению «по распределению» получает экспрессивную роль, а мужчина служит инструментом для обеспечения той структуры, которую создает женщина.
Рэндалл Коллинз на основе социальной методологии разработал «теорию конфликта», он считал, что половое неравенство обусловлено конфликтом между двумя группами: господствующей (мужчинами) и подчиненной (женщинами). Основу господства мужчин над женщинами Коллинз видит в возможности сексуального подавления женщин благодаря физической силе и мощи мужчин. Впоследствии, для «узаконивания» господствующего положения над женщинами, сильный пол вводит легальное право на «сексуальную собственность» и различные способы распоряжению ею. Например: в примитивных обществах существуют обычаи обмена женщин на товар (калым). По мнению Коллинза, существует «сексуальный рынок» на котором мужчины и женщины «торгуются», что бы выбрать наиболее выгодного партнера. Ценность женщины и, соответственно, степень зависимости от мужчины зависит от дух факторов: материальная (не)зависимость; ценность женщины при обмене (как собственности). Женщины, располагающие собственными материальными средствами, могут претендовать на выбор более привлекательного партнера.
Ирвин Гоффман избавляется от традиционного эссенциализма и выводит теорию символического взаимодействия в игровой форме, в которой половой диморфизм, с точки зрения носителя гендера, рассматривается как выражение естественной половой сущности индивидов. Существуют определенные социальные сценарии представлений о мужском и женском, которые разыгрываются на «сцене перед хорошо обученной в этой области аудиторией». «Половые различия наделяются социальным смыслом в соответствии с принципами институциональной рефлексивности. Гендерная институциональная рефлексивность рассматривается как встроенность гендерных стереотипов во все институты общества» . Гоффман вводит понятие «гендерный дисплей», которое выражает проявление себя как мужчина или женщина в личном коммуникативном процессе. Человека относят к определенному полу благодаря некоторым признакам, которые он должен проявлять, являясь социально-компетентным индивидуумом, вписывающимся в рамки определенной культуры (имя, внешний облик, тембр голоса, манера речи и движения, стиль выражения чувств).
Неклассические гендерные теории представляют полифонию подходов к проблеме гендера, но имеют общую доминанту – существование гендерной системы обусловлено влиянием социальных и культурных факторов. К современным неклассическим гендерным теория относятся: теории постструктурализма: Бодрийяр и Деррида; постлакановский психоанализ – Дж.Митчелл, Н.Чодороу, С.Кофман; «археология знания» - Фуко; постфеминистская философия Л.Иригарэ, Г.Рубин, Бергер и Лукман, Дж.Батлер, Т.де Лауретис; лингвистическая критика значений; ревизия классических источников в рамках написания гендерной истории социума.
В рамках неклассических теорий постлакановского психоанализа весомой представляется теория «воспроизводства материнства» Ненси Чодороу. В рамках которой, автор дает объяснительную теорию существования патриархальной идеологии общества «женщины в первую очередь находятся в системе пол/гендер, а мужчины – в системе организации производства» , а так же человеческой культы в целом. Механизмом, поддерживающим традиционный общественный уклад, является половое разделение труда (которое исторически обусловлено и необходимо для выживания рода). Женщина несет ответственность за семью и детей, а мужчина за материальное обеспечение, являясь при этом независимой личностью. И даже если мужчина или женщина выполняют роли противоположного пола, они местами не меняются. Работа женщины вне семьи предполагает эмоциональную включенность. А мужская работа чаще институализирована, иерархично и властно устроена. Разделение труда (а соответственно и форма культуры) является результатом существования материнства, которое встраивает женщину в домашнюю сферу и определяет мужское господство как проявление страха перед женщиной.
Автор отвергает одновременно и биодетрминистические, и эволюционные, и социальные теории материнства. Она порождает некий синтез психоаналитического и социального подходов, в центре, которого у нее выступают бессознательные психические процессы, актуализируемые посредствам полового разделения труда в обществе и семье. Феномен материнства, который и является основным моментом, формирующим гендерную идентичность ребенка, у Чодороу не столько имеет физический аспект (вынашивание, рождение и грудное вскармливание), сколько социальный (деятельность по воспроизводству членов общества). Мать, являясь первичным агентом социализации, помогает усваивать ребенку ценности и установки общества, которые для него в последующем не должны быть внешними или противоестественными. Осуществление гендерной самоидентификации и принятие социальных половых ролей у мальчиков и девочек напрямую зависит от социальной структуры семьи (в капиталистическом обществе она ассиметрична) и родительской заботе, где основную воспитательную роль играет мать. При всем этом, процесс идентификации мальчиков и девочек протекает по-разному в одном и том же обществе. До определенного момента и мальчики, и девочки идентифицируют себя с матерью. Но в период эдиповой фазы у мальчиков происходит «сдвиг в идентификации», когда он должен отождествить себя с отцом. Т.е. он отказывается от своей первичной идентичности с матерью и оценивает мужественность как нечто не женственное – негативное. Это процесс отрицания, подавления отношений и эмоциональных связей, когда мужественность интерпретируется как автономность, независимость.
Так как патриархальная семья подразумевает отсутствующего отца, а идентификация мальчика должна состояться, то объектом идентификации для него выступает не конкретная фигура отца как личности (как в случае идентификации девочки с матерью), а «культурно обусловленные образцы мужественности» (специфические компоненты отцовской мужественности). Мужская идентичность абстрактна, идеализирована, а женская конкретна, к ней предъявляются реальные противоречивые, порой, требования. Маскулинность культурно обусловлена, она есть отрицание эмоциональной связи с матерью, это абстрактное и категориальное освоение половых ролей.
Для Чодороу феномен материнства невозможно объяснить при помощи ранее существующих концепций (психоанализа, социализации или биологии). Материнство – это порождение «объективно-отношенческого опыта», который формируется в процессии идентификации. Материнство для женщины – это «перемещение в первичную связь мать – ребенок», так как женщина, в отличие от мужчины сохраняет способность к первичной идентификации. Структура женской сексуальности (Чодороу берет в расчет только гетеросексуальность) требует участия третьего лица – ребенка, так как без него она эмоционально незавершенна. Для мужчины ребенок наоборот является препятствием для воссоздания раннего синтеза с матерью (в гетеросексуальном случае). Мужчины выступают своего рода рабами, целью которых является отчужденный труд и никакой эмоциональной включенности.
Сарра Кофман, написавшая «Тайну женщины», пытается найти в работах Фрейда источник его страха перед женским, детально копаясь в его текстах, она обнаруживает его в самом Фрейде. Но он «борется» и «побеждает» этот страх. Фрейд отрицает бисексуальность обоих полов и приписывает ее только женщине. Он рассматривает истерию как криминальность. Но женщина, в отличие от преступника, не знает о своей «болезни» и именно поэтому ей необходим Другой (мужчина, врач, учитель) чтобы расшифровать ее, но при этом заставить замолчать. Кофман приходит к выводу, что никакой «женской тайны» не существует, равно как и не существует истины, в рамки которой мужчина постоянно пытается вписать женщину. Истина эфемерна, а «позади покрывала всегда находится еще одно». Вписывание женщины в определенные рамки истины, фиксация за ней таких понятий как аморальность, бисексуальность, истеричность – это умерщвление ее и ни в коем случае не соответствует реальной топологии женственности.
М.Фуко впервые обнаруживает связь дискурса с социальными практиками. В рамках своей «археологии знания» вырабатывает свою методологию раскрытия существования такого феномена человеческой культуры как сексуальность. Автор использует метод «генеалогии сексуальности» чтобы выявить зависимость и обосновать существующие формы сексуальности при помощи кодов знания. Проводя генеалогический анализ предмета исследования, он выводит не только различные культурные концепции желания (вожделения и либидо), но и практики, при помощи которых индивид репрезентирует себя как объектов желания и «дешифрует» свою сексуальную природу (естественную или падшую). Фуко демонстрирует иную сторону системы гендерных отношений, приводя ее в форму дискурса (язык выступает орудием и механизмом власти). Логика его анализа направлена от теоретико – познавательной и историко – научной проблематики к анализу социально – политических условий знания, т.е. как власть формирует знание, а знание власть. Он не использует понятие «гендера» или «гендерной системы», но категориально равноценно он выносит понятие «субъекта желания».
Впервые Фуко рассматривает сексуальность не как подлинную реальность, а как исторический диспозитив, как обширную поверхностную сеть, которая является континуумом «стимуляции тел», «интенсификации удовольствий», «побуждения к дискурсу», «образования знаний», «усиления контроля и сопротивления», и изменяется под воздействием таких факторов как знание и власть. Сексуальность подвержена социальной нормативности и реализуется в рамках социального пространства. Она трансформируется в различных культурах. Принцип сексуальности и принцип продолжения рода находятся в параллельных плоскостях. При их взаимодействии могут обнаруживаться сочетания различной интенсивности. Фуко говорит о разнообразных формах сексуальности. Сексуальность по Фуко строится на удовольствии, находит свою кульминацию в физическом акте секса. И вся дискуссия у него разворачивается на поле секса как знания (дискурсе, проговаривании, признании) в различных структурах общества (актуально для современного западного общества). Власть регулирует сексуальные отношения в обществе, таким образом, конструируя нужную ей сексуальность.
Тереза де Лауретис продолжает начатую Фуко линию взаимодействия риторики и социальных институтов. В поле ее исследований попадает насилие. Полемизируя с Фуко о «технологии секса», находит его теорию парадоксальной и антигуманннистической. В 18 веке появляется ряд техник максимализации жизни, которые становятся базой для господства буржуазии как класса. Это предписания, нормы, классификации, оценки, в общем дискурс, относящийся к четырем объектам знания: «сексуализация детского и женского тела, контроль рождаемости и психиатризацию девиантного сексуального поведения как извращения» . Секс приобретает общественное значение, что ставит сексуальных субъектов под контроль государства, пользуясь всеми возможными институтами: медицины, педагогики, демографии, экономики. Таким образом, сексуальность становится продуктом технологии секса, а не природным свойством человека. Фуко помещает тела и удовольствия в некое пространство, которое существует независимо от социального. Такая расстановка сил поддерживает господствующие социальные отношения и право угнетения женских тел мужчинами. Фуко конструирует сексуальность не гендерно окрашенной, а как мужскую. Даже когда она в женском теле, она – «свойство» или «достояние мужчины». Лауретис поддерживает фиминискую теории «принудительной сексуальности». Именно сконструированная и предопределенная сексуальность ставит штамп антогонизма и ассиметриии на гендере. Фуко как бы снимает гендерную проблематику, в вопросе сексуального насилия, например, предлагая перейти к проблеме насилия как такового, игнорируя, что насилие – это насилие над женщинами и детьми в первую очередь.
Теория социального конструктивизма является самой широко используемой в современных гендерных исследованиях. Она возникла в русле социологии знания. Эта теория рассматривает весьма обширный спектр проблем, связанных с анализом процессов, посредствам которых происходит конструирование социальной реальности, а так же с происхождением и функционированием различных форм мышления и знания в определенном социально-культурном контексте. Социальный конструктивизм оппонирует с теориями эссенциализма, «здравого смысла» биологического детерминизма, фундаментализма и внеисторизма гендерных взаимоотношений.
Основными категориями, используемыми в данной теории, являются «реальность» (качество, которое определяет феномены как имеющие бытие, независимо от человеческого сознания) и «знание» (уверенность в реальности этих феноменов), которые являются социально относительными. Причем мы не обнаружим приоритета одной категории над другой. Социальным конструктом является культурный артефакт, искусственно созданный, но воспринимаемый человеком (находящимся в рамках этой культуры) как естественный. Авторами ставятся вопросы, каким образом реальность определенного феномена поддерживается в одном обществе (и определенном социальном контексте) и утрачивается в другом. Логическая структура определенного института и его внешних проявлений, на самом деле ему не присуща, а является перенесением логики рефлексирующего сознания на них .
Бергер и Лукман ставят основоположником социологии знания К.Маркса и берут у него ряд понятий и идей для формирования своей теории. Они пересматривают классическое представление о «базисе» (субструктуре) и «надстройке» (суперструктуре). Первое выступает как человеческая деятельность, а вторая как мир, созданный этой деятельностью. А так же оправдывают спорное в предшествующей социологии знания положение, что социальное бытие определяет человеческое сознание.
В каждой культуре существуют определенные способы, с помощью которых индивидуумы и группы людей конструируют реальность и социализируются в ней. Человек создает, как активный участник культуры, социальные конструкты, которые в последствии институализируются, легетимизируются и кристаллизуются в виде традиций. Созданная обществом социальная реальность имеет два вектора направленности: с одной стороны это воспроизводство существующей реальности; а с другой трансформация под влиянием ее интерпретации и знаний о ней. Бергер и Лукман приводят примеры, как одни феномены реальны в одной культуре и нереальны в другой. Проблему реальности и знания о ней они объясняют фактом их социальной относительности.
Эта теория описывает, как человек создает социальную реальность и сам является ее конструктом. Девиантное поведение (не вписывающееся в рамки социальной реальности) подрывает когнитивные и нормативные оперативные процедуры. Обычно в обществе существует определенная теория, объясняющая такое поведение, например: одержимость, психическая нестабильность, неправильно пройденный процесс социализации. А так же существует «система диагностических понятий» и «концептуализация процесса лечения» (экзорцизм, методы психологического и физического воздействия, места заключений).
Гендерный акцент делается на том, что реальность женского и мужского (а так же бисексуального, лейсбийского, гомосексуального), и представления о них в культуре не имеют биологического происхождения, а являются возможностью истолковать биологическую особенность (пол как «до-социальное различие»), с угодой для определенной культуры, законным в данном обществе способом. Социальное конструирование рассматривает систему гендерных взаимоотношений в понятиях власти-подчинения и анализ феминного и маскулинного невозможен без анализа властных систем. Отношение к женщине, мужчине, формам сексуальности конструируется на социальном уровне, и нет изначально данной мужской либо женской сущности. Гендер конструируется посредством социализации, разделения труда, системой гендерных ролей, семьей, средствами массовой информации, но также он строится и на индивидуально-личностном уровне (принятия заданных обществом норм и подстраивания под них).
Гейл Рубин в работе «Обмен женщинами» преподносит гендер и сексуальность как продукты человеческой деятельности. «Систему «пол/гендер» можно определить как набор механизмов, с помощью которых общество преобразует биологическую сексуальность в продукты человеческой деятельности и в рамках которых эти преобразованные сексуальные потребности удовлетворяются». Гетеросексуальность – необходимое основание для существующей культуры, где правят старшие мужчины. Гетеросексуальность предполагает не только влечение к противоположному полу, но и социальное неравенство (именно поэтому так пугает гомосексуальность, что она способна разрушить сложившийся устой жизни). Рубин рассматривает женщину, как канал для установки социальных связей. Этим она и объясняет запрет на инцест. Так как сестра или дочь – это подарок, который принадлежит другому мужчине («отдать замуж», «взять замуж»). То есть, женщина – это не равноценный партнер, а канал родственной связи, предмет первобытной сделки. Наличествующий и по сей день социальный порядок, вырастает из возможности торговли женщинами, и наличия у них покупательной стоимости. То есть это не просто гендерный контракт между полами, а «мужской гомосоциальный контракт». Мужчины закрепляют свой статус по отношению к женщинам, как власть держащих и контролирующих материальный и символический мир (более молодых мужчин и всех женщин). В таком случае семья и гетеросексуальность – институты, поддерживающие патриархальный социальный порядок.
Сексуальность у Рубин имеет гендерную окраску. Для мужчины и женщины это различные конструкты. Причем сексуальность является элементом властного измерения, где сексизм – это способ, закрепляющий социальный порядок. Именно женщины подвергаются сексуальному насилию, как уничижительному способу «поставить на место».
Рубин в своих исследованиях пытается реабилитировать теорию Фрейда, говоря о том, что представление женщины о том, что она неполноценная, является «продуктом ситуативного контекста». Если бы, к примеру, девочка не столкнулась с гетеросексуальностью матери, то представления о ее гениталиях как об ущербных не возникло бы. Что в очередной раз доказывает культурную детерминированность сексуальности. Символический образ фаллоса и заключенная в нем информация власти, влияют на сексуальную идентичности индивида, которая формируется к моменту завершения эдипальной фазы. А комплекс кастрации или страх кастрации является не физическим отсутствием или наличием пениса, а фактическим согласием с наличествующей «фаллической культурой». «Эдипов кризис предваряется определенного типа информацией, например, когда дети открывают для себя различия между полами (sexes) и то, что каждый ребенок должен стать человеком мужского или женского рода (gender). Они также открывают для себя табу на инцест и запрет на некоторые виды сексуальности» .
Секс – это физический половой акт, но представление о сексе культурно предопрелены. Гендерная система культуры преобразует физические свойства и акты в определенные «конвенциональные формы». Сексуальность имеет различные формы организации, а их воспроизводство приводит к различным системам родства. Системы родства отражает эти конвенциональные формы, когда биологическая организация используется для организации социума (сам социум представляет собой систему власти-подчинения). Женщина в системе родства играет роль «дара», продукта обмена. А агентам обмена является мужчина. Только мужчина в результате подобных сделок способен получить выгоду, будь то материальные, экономические, социальные выгоды или престиж и власть. «Обмен женщинами» ограничивает права женщин на самих себя в первую очередь. По мере приобщения человека к культуре, его биологическая сексуальность трансформируется и превращается в систему родства.
Во всех культурах существует половое разделение труда, оно разнообразно и вариабельно. Но подобное разделение – факт, смысл которого в существовании минимальной единицы хозяйствования – двух разнополых существ (мужчина и женщина – «взаимоисключающие категории, табу, которое усиливает биологические различия между полами и потому создает гендер»). Мужчина и женщина взаимозависимы, и в акте разделения труда это фиксируется. Т.е. мужчина и женщина - неполноценные категории и могут быть целостными только в случае соединения, брака. Социум, основанный на гендерной системе, в обязательном порядке должен содержать гетеросексуальность и ограничение женской сексуальности. Само по себе существование такого конструкта как гендер предопределяет навязанное разделение полов и социализацию сексуальности. Каждый человек в основе своей природы являет все возможные формы сексуальности. Но каждая культура сдерживает одни, а другие поощряет. Гендерная идентичность человека организуется в соответствии с правилами культуры, в которой она социализируется.
Люс Иригарэ рассматривает существующую фаллогоцентристскую культуру как чуждую женщине. Эта культура не в состоянии описать, что собой являет женщина, а женская сексуальность, возможно, представленная в самой архаической цивилизации (с дугой культурой, алфавитом, языком), скрыта за тысячелетними пластами маскулинной цивилизации, «затерта временем». Женщина не имеет автономного места в культуре, эта культура ей чужда. Она маркируется отцом, мужем, не имея собственного голоса и выражения. Женщина в маскулинных параметрах предстает как пол (род), в котором собраны все женщины и все проявления женственности. Считается, что женская идентично единична (как и мужская), а женские половые органы вообще не имеют своего независимого существования, являясь лишь продолжением «маскулинного органа». Соответственно, патриархальная культура, «доминирующая на Западе со времен греков» однобокая, находясь в ее границах невозможно полноценно оценить сущность вещей. Западная логика основана на агонистике, визуализации, индивидуализации и дискриминации. Иригарэ считает, что эти формы чужды женскому.
Джудит Батлер хоть и является представительницей постфеминистского подхода в гендерных исследованиях, но принципиально отвергает идею о том, что самым очевидным и, для некоторых теорий, единственным основанием для существования культуры и социального устройства общества выступает половая дихотомия человеческой расы. Критикуя психоанализ, основанный на категории «пол», автор и его делает культурным конструктом, который, как и «гендер», является результатом осуществления властных стратегий. Она критикует все предыдущие теории о том, что культура только закрепляет уже существующий природный половой диморфизм. Бинаризм присущ не полу, а нашей культуре. В различных культурных контекстах «пол» сложно выявить в чистом виде, он всегда вплетен в некий контекст с расовыми, классовыми, этническими, религиозными и сексуальными «модальностями дискурсивно конструированных идентичностей». Никакой внутренней мужской либо женской сущности не существует. Гендер – это вариативное и ситуативная репрезентация человека, но не сущностная константа, которую сформировала культура из человека.
Следуя логики Симоны де Бовуар, гендер Батлер рассматривает не как культурный конструкт, а как культурный механизм, который производит пол, который является исключительно культурным конструктом. Все исследования пола или гендера (независимо от отрасли науки) являются «производными от дискурса». Дискурс всегда имеет определенные пределы исследований и артикуляции опыта, которые возникают в зависимости от господствующего культурного дискурса, который ограничивается категориальным аппаратом и структурами, помещаемыми в основу культуры (в традиционном смысле – это бинарные структуры). То есть, язык является формирующим элементом гендерной системы.
Основной проблемой феминистского исследования Батлер видит постулируемость субъекта исследования – женщину (субъекта, который находится за пределами властных игр). Женщина рассматривалась как некая общность, но Батлер ставит вопрос, а что это за общность: существует ли она до угнетения или же «женщин» связывает лишь состояние угнетения? Но в итоге оказывается, что женщина, как и мужчина, являются субъектами, которые производятся политикой для своей выгоды и поддержания статуса власти (а возможно таким является и сам чистый субъект). Автор предлагает единственный возможный метод исследования гендера – дискурсивный гениалогический и никакого обращения к онтологии (конструирования единого и постоянного основания). Нахождение постоянства и внутренней непротиворечивости «женщины» вписывает ее в матрицу гетеросексуальности. Субъект «женщина» не должен предполагаться заранее . Стремление найти сущность по своей сути является «устойчивой иллюзией мужского дискурса». Для понятий женственности, материнства, сексуальности нет универсальных обозначений.
Маргинальной, относительно социального конструктивизма и постфеминизма, выступает теория Иенсен Ингрид. У ее теории не культура конструирует сексуальность, а сексуальность является основанием для существования культуры. Человечество расколото по половому признаку изначально и основанием этого различия служит сексуальность. Иенсен не отвергает биодетерминистические теории гендера. Она вплетает их в свое виденье культуры. Сексуальность человека выходит за мыслимые представления о животном мире, ее невозможно исчерпать, что ведет к неизбежной сублимации. Причем носителем этой необузданной сексуальности предстает именно мужская особь. Многообразные и изощренные каналы сублимации, на которых строится культура, есть столкновение внутреннего либидо («хочу») с внешними социальными запретами. Социальность для мужчины выступает нечто внешним, не из него рождающимся. Он лишь воспроизводит уже существующие формы социума («обезьянью» (иерархия, поддерживаемая репрессией) и крысиная (взаимопомощь принципиально равных)). А культура представлена именно женским началом.
Социализация мужского либидо бесконфликтна, какие культура выставляет регламентации сексуальности, такие он и реализует. Мужская сексуальность «двухэтажна» - нижний этаж представлен его животными, физиологическими потребностями, а верхний романтичен и мелодраматичен (схема внешних ожиданий). Причем мужчина гармонично заполняет недостающее пространство между этажами сексуальности, пользуясь фантазией и искусством. Маскулинность не проблематична. «Сексуальные проблемы мужчины вторичны и являются результатом сексуальных проблем женщин» .
Женская сексуальность (причем проблематичность ее возросла именно в современное время) не имеет биологического императивного мужского желания. Современное приравнивание женщины и мужчины дезориентирует их обоих, так как женщина, не обнаружившая «лестницы вниз», втихую культивирует в себе неполноценность, а мужчина надеется, что у женщины есть это животное «хочу» под ее культурными и романтическими надстройками. Женщина конструирует «протез» сексуальности, лишь как средство удержать мужчину. А в истине она желает семью, детей, определенным образом организованной жизни вокруг себя, но не необузданной животной страсти. У антропоидов, пишет Иенсен, отсутствие феминной женской сексуальности является нормой, так как женщина способна зачинать круглый год (за исключением периодов замены яйцеклетки).
Соответственно, у одного животного вида (антропоидов), мы встречаемся с принципиально различным устройством сексуальности между особями разных полов. Мужская сексуальность фаллична и концентрируется на маленьком «пяточке», а «пространство женской сексуальности совпадает с социальностью вообще». Здесь и начинается посторенние тории культуры. Ранее человеческое общество было матриархальным, это соответствует тому, что единственной регуляцией общества была сексуальная регуляция. А господствовать над сексуальностью может только тот, кто не является ее рабом. Биологическая пассивность женщины сделала ее творцом социальных регуляторов. Соответственно творилось общество именно женщиной, так как она свободна от сексуального давления. Все сексуальные формы: гипергамия, массовая оргийная разрядка, неестественные формы сексуальности есть изобретения женщины. Культура зарождалась между иерархичной подавляющей системой и взаимопомощью «со-выживателей». С одной стороны культура как женское творение – это избежание генетической деградации популяции (когда один самец стоит на вершине власти), а с другой – возможность направления развития культуры по линии прогресса. К творениям женщины автор относит: язык, колесо, деньги, мораль, воспитание. И частности воспитание мужчины, который предстает продуктом женских селекций, культивирования и дрессировки.
Тем не менее, современная цивилизация является «продуктом творческих игр мужчин». Женщина исчерпывает весь свой социальный потенциал и в игру вступает мужчина. Маскулинная культура построена на рациональности, как главном результате сублимированной сексуальности. Именно в патриархальном обществе появляется феномен гендера, который выступает как половая роль, способ полового поведения.
Российский ученный И.С.Кон проводит филогенез сексуальности. От «жестко запрограммированного инстинктивного поведения» (как средство стимуляции деторождения) до гибкости, избирательности, самоценности, независящей от репродуктивной функции . Отделение сексуальности от репродуктивности разнообразило ее возможные формы. Функции самца и самки, с точки зрения репродуктивной биологии, различны. «Генетическая функция самца - оплодотворить как можно больше самок, обеспечив передачу своих генов потомству, самка же обеспечивает сохранение потомства и унаследованных качеств. Это подкрепляется данными репродуктивной биологии: самец обладает почти неограниченным запасом семени, тогда как количество яиц, которым располагает самка, ограничено» . Кон говорит, что сексуальная активность у животных не сводима только к репродуктивной функции, а у человека и подавно. Половой акт у человека не связан только с физическим наслаждением (релаксацией) или инстинктом продолжения рода (прокреакции), на фоне этого могут выступать и другие средства и цели, например: новизна, разнообразие эротических техник (рекреация); партнер как объект познания, удовлетворение сексуального любопытства; средства коммуникации (интимной близости); самоутверждение; средство достижения целей (материальных, повышение престижа или социально-психологического статуса); ритуал или привычка (супружеский долг); средством компенсации скудности эмоциональной жизни.
До теории М. Фуко женская сексуальность рассматривалась с позиции биологического эссенциализма, указывающего на ее природный, трансисторический и вне социальный характер. Культурологи меняет взгляд на женскую сексуальность, она множественна, неопределенна и флюидна. Сексуальность разлита по всему телу женщины, более того, она превышает его границы, вбирает его в себя и преобразовывает. Таким образом, сексуальность не представлялась действием пола как биологической данности без какого-либо социокультурного влияния. Концепция М. Фуко показывает воздействие социального нормирования на сексуальность. Сексуальность индивида, которая «по своей природе» подвержена воздействию патологических процессов, должна находиться под контролем общества через различные дискурсивные практики, выступающие в форме оценки и самооценки, которая возможна только при наличии нормы. Нормой женской сексуальности в постиндустриальном обществе выступают гетеросексуальный характер желания и фаллоцентристски организуемое удовольствие (оргазм). Данная норма подвергается серьезной критике со стороны феминистских теоретиков (Д. Батлер, Р. Брайдотти, Д. Митчелл, Э. Сиксу, Т. де Лауретис, Э. Гросс, Л. Иригарэ и др.). Они утверждают, что женское сексуальное желание автономно, а не производно от мужского: сексуальное удовольствие множественно и основано на принципе различия, а не тождества. Оценивание женщиной своей сексуальности через фаллоцентристскую норму рассматривается феминистками как уход от себя, более того, как отказ от собственного пола. Поэтому женская сексуальность должна выстраиваться с опорой, с одной стороны, на собственные природно-биологические основы (разлитости желания по всему телу и возможности получения удовольствия от любого органа), а с другой, на преодолении фаллоцентристской нормы, усваиваемой женщиной в процессе социализации, через создание альтернативных дискурсов и методов гендерного воспитания.
Механизмы подавления (на протяжении многих веков с подачи христианской традиции) сексуальности запрятали ее в подполье, из-за чего родилось много извращенных форм сексуальности. «Разделение взрослых и детей, полярное разведение спален для родителей и детей (что было канонизировано в этом веке вместе с возникновением массовых форм застройки), до известной степени разделение мальчиков и девочек, неукоснительные предписания по уходу за грудными младенцами (правила вскармливания материнским молоком, гигиена), настороженное внимание к детской сексуальности, предположительно опасные последствия мастурбации, особое значение, придаваемое периоду полового созревания, методы надзора, внушаемые родителям, увещевания, секреты и страхи».
Вильгельм Райх поддерживал Фуко в представлении о сексуальности как репрессированной цивилизацией. Только эту репрессию он видел не в политике или религии, а образовании. Именно оно выстраивает барьеры и делает «маленького человека» - ««жалкий и маленький, зловонный, импотентный, ригидный, безжизненный и пустой». «Он сам себе надсмотрщик, понуждаемый собственным беспокойством к тому, чтобы воспрепятствовать другим, чтобы они не заявили о своих свободах» . Броней против внешних (цензуры) и внутренних (тревога) нападок служит характер. Он является результатом подавленного либидо, которое подвергается структурализации и фрустрированию в раннем детском возрасте. Патриархальное общество с его моногамным браком поддерживает социальную систему эксплуатации. Так как фрустрированное либидо и идентификация с мнимой реальностью (а так же с личностями, представляющими эту реальность: учителями, родителями, властью) порождают авторитарный характер и агрессию. А любые отклонения от гетеросексуальных удовольствий (порнография, гомосексуальность, садизм) являются результатами расстроенного либидо, а, соответственно, закрепощенного воспитания, которое не дает проявлять свою необузданную сексуальность с раннего детства.
Г.Маркузе интегрировал психоаналитические представления о сексуальности в сферу культуры. Он вводит два понятия сублимации «репрессивной» и «непрессивной», высокоорганизованную цивилизацию он видит в нерепрессивной форме сублимации либидо. Процессы, формирующие психику индивида, формируют и социальное содержание, вырастающее из «системы институциональных, правовых, административных и традиционных отношений, противостоящих индивиду как объективные данности» . Противостояние индивида и социума совпадает с конфликтом «Оно» и «Я», «Я» и «Сверх-Я». Общество представляет собой «объективный разум», удерживающий необузданную человеческую сексуальность. Если бы в борьбе с обществом победила некогда репрессивная сексуальность, то это означало бы конец культуре, «регресс от достигнутого уровня цивилизованной рациональности», а так же исчезновению тех структур личности, которые формировались под вилянием культуры («Я», «Сверх-Я»). Но в обществе, готовым к свободе, «это по-прежнему означало бы "регресс" - но в свете развитого сознания и под предводительством новой рациональности» .
В зрелом обществе самый «беспорядочный» из всех инстинктов – сексуальный должен пройти путь создания прочных эротических связей между зрелыми индивидами, причем путь этот должен быть регулируем только динамикой самой сексуальности, а, следовательно, свободен от других форм контроля. Контроль со стороны общества (труд) сублимировал сексуальность в любовь и привязанность, тем самым произведя человека в высшее существо, свободное от телесных услад, тело перестало быть средством. Человек, свободный от тяжелого труда («репрессивного»), вновь возрождает полиморфную сексуальность, обращается к эрогенным зонам («овеществляет тело»). Тело, как целое превращается в объект катарсиса, сексуального наслаждения, что ведет к распаду моногамной семьи и патриархального брака. В зрелом обществе вектор репрессирования сексуальности не приведет к исчезновению общества и культуры, а скорее либидо преобразуется из генитального приоритета, подавляемого доселе, к «эротизации человека в целом».
Маркузе говорит, что административно подавленная сексуальность периодически дает себе выход в «так хорошо знакомых из истории цивилизации отталкивающих формах: в садистских и мазохистских оргиях отчаявшихся масс, "элиты общества", банд изголодавшихся наемников, охранников тюрем и концентрационных лагерей» . Автор считает, что преобразованная сексуальность могла бы решить проблему репрессивной голой сексуальности с помощью «эротизации табуированных ранее зон». Высокоцивилизованная сексуальность означает отход от сексуальности, обслуживающий воспроизводство, и направление к сексуальности наслаждения. Самой высшей формой нерепрессивной сублимации в ее развитом виде, Маркузе видит сублимацию без «десексуализаци», т.е. когда сексуальность распространяется на все аспекты взаимодействия индивидов без подавления и ограничения сферой телесности, и находит удовлетворение в видах деятельности, которые не являются генитально организованными. Сексуальность становится «полиморфной» и желание распространяется не только на объект (тело), но и его содержание (душу). Маркузе многократно подчеркивает, что нерепрессивная сублимация несовместима с институтами производства и отрицает их. Труд должен приносить удовлетворение, так как тело целиком играет роль эрогенной зоны. Необходимо отказаться от прежнего понимания труда как тяжелого бремени, которое формирует невротическую потребность в работе и придает ей ценность, даже когда в ней нет необходимости. Непрекращающийся руд (механическая, лишенная удовольствия работа, не дающая человеку возможности самореализоваться) – основа существования общества, прекращение нужды и бедности . Условием выхождения из царства необходимости является «прогрессирующее отчуждение», которое увеличивает степень свободы. И время человека измеряется не рабочим, а свободным. Счастье противоречит принципу производительности, так как оно неразумно и подразумевает отход от реальности, рутины. Но за пределами этого принципа удовольствие создает новую рациональность («разумным становится то, что поддерживает порядок удовлетворения» ). Культурная индустрия развлечений является иллюзорной формой свободы.
Сексуальность многообразна и многоформенна. В пре-модернистических культурах отклонения от гетеросексуальных патриархальных отношений считались извращениями. З.Фрейд впервые в «Трех эссе о теории сексуальности» показал, что сексуальные девиации (термин ввела Хевилок Эллис) присуще не отдельным индивидам или категориям извращенцев, а являются инкорпорированными во всех человеческих существах. Глобальное современно общество характерна своим отношениям к подобным сексуальным девиациям как к сексуальному плюрализму, толерантность к которому является основным стержнем переустройства ментальности современного человека. «Закат извращенности может быть отчасти истолкован как успех битвы за право самовыражения в контексте либерального демократического государства». Но разнообразие сексуального проявление все еще находится в холодной войне с традиционными предубеждениями. Как утверждает Э.Гидденс в «Модернизм и самоидентификация» характерной чертой модернистского общества является структурирование ранее неструктурных форм, например природы, а, следовательно, и репродуктивности. «Воспроизводство было когда-то частью природы, и в фокальной точке неизбежно оказывалась гетеросексуальная активность. Поскольку сексуальность стала «интегральным» компонентом социальных отношений как результат обсуждавшихся изменений, гетеросексуальность больше не выступает в качестве такого стандарта, по которому судят о чем угодно еще. Мы еще не достигли стадии, на которой гетеросексуальность воспринимается только как одна из склонностей среди других, но именно таков подразумеваемый смысл социализации воспроизводства» , гетеросексуальность станет всего лишь одной из форм проявления сексуальности.
Поль Рикёр определяет сексуальность как «место всех затруднений, нерешительности, сомнений и риска, поражений и радости». Сексуальность автор разделяет на два пути: нежности и эротизма. Нежность есть проявление любви, а эротизм – необузданного секса. Он наделяет сексуальность качествами загадочности и сакральности. Сексуальность не раскрываема ни в нежности, ни в эротизме, она не доступна ни для человеческой рефлексии, ни для его власти. Она «читаема» лишь с помощью символа, мифа. Сексуальность есть жизнь (не жизнь как борьба со смертью, а универсальное и уникальное представление о жизни). Возродить эту утерянную сексуальность возможно только посредствам герменевтики, истолкования мифа. Сексуальность в древние времена была неким священным действом, которое связывало «секс с жизнью и смертью, с пищей, временами года, растениями, животными и богами». Ныне ж все опрофанилось «под одновременным напором этического монотеизма и техницизма». Этический монотеизм из витально-космического священного действа превращает сексуальность в скупой символизм. Процесс демифологизации богов растительного и инфернального происхождения лишила сексуальность своего священного статуса. В витальной сексуальности скрыт демонизм, изобретательность, насилие Эроса. Но христианская религия («Отца Небесного») способна лишь поддерживать «институциональную дисциплину брака, считающегося частью общего порядка». В таких условиях сексуальность становится заложником эротических норм и получает свое оправдание как «порядок, как институциональное образование». И необузданный Эрос должен вписываться в этот порядок. «Отсюда - ригористическая этика, руководствующаяся единственной аксиомой: сексуальность - это социальная функция продолжения рода; вне этой функции она не имеет никакого значения» . Священность Эроса трансформировалась и сексуальность стала обладать некой виновностью. Вина эта коренится в представлении, что человек это дух, который закован в тиски тела. Тело стало «Иным» или «Злобным врагом». Дуализм души и тела в западном религиозном мышлении вызывает «ненависть к жизни и антисексуализм», осознание никчемности земной жизни.
Истинная сексуальность принадлежит только до-лингвистическому существованию человека. Она не экспрессивна, «целостное воссоздание сексуальности средствами Логоса совершенно невозможно». Сексуальность есть Эрос, а не Логос. Эрос существует вне техногенной практике человека «даже когда человек становится ответственным за Эрос, включает его в мир телесной техники (идет ли речь только об искусстве сексуального воспитания, технике урегулирования или, особенно, о регулировании деторождения, стерильности), сексуальность остается не-инструментальной». Когда же сексуальность становится инструментальной, «волшебство исчезает».
Сексуальность в современном мире заменила утопические представление об андрогине – неразделенном онтологическом состоянии человеческого существа на миф о телесной взаимности, нежности, для которого требуется слияние двух тел. Институализация сексуальности вынуждает «свободный Эрос подчиняться закону о браке». Как утверждает Рикёр, социализация Эроса (взятие под контроль демонизма Эроса при помощи института брака), хоть и цена непременно высокая, но она необходима была для обретения человеком человечности и очеловечивания сексуальности. Супружество, считает он, остается главнейшей сделкой, которая зачастую является вредоносной для самого человека, приводит ко лжи и лицемерию как любой запрет.
Феномен «романтической любви» появившейся в 18 веке и ставший ныне необходимым атрибутом интимных отношений, преодолевает границы гетеросексуальности, половые различия. «Любовь в том виде, как она существует в нашей культуре, пролагает себе путь между двумя пропастями: пропастью необузданного желания и пропастью лицемерной жажды постоянства, этой карикатуры на строгую верность».
Гетеросексуальность является обязательным культурным предписанием, по традиционному мировоззрению, это соответствует морали, так как ведет к продолжению рода. Влечение к противоположному полу создается при помощи «маскировки». Такая же маскировка может быть сделана гомосексуалистами и лесбиянками, но, в случает гетеросексуального влечения, первичным остается коррелятор по признаку пола.
Бодрийяр считает, что пол имел реальность в эпоху премодернизма и модернизма. В это время сексуальность измеряется мужскими категориями и строго детерминирована. «Сексуальность есть жесткая дискриминантная структура, сконцентрированная на фаллосе, кастрации, имени отца, вытеснении». Категории «пол» и «сексуальность» - это порождения маскулинного мира. Они фаллические и структурированные и стоят в одном ряду с категориями «власти» и «смысла». Сексуальность существует только одна и рисовать женскую сексуальность нет смысла. Потому что структура либо остается прежней и женское абсорбируется мужским, либо разваливается совсем и нет более ни женского, ни мужского. Сама попытка найти «женское» и смысл в нем вписывает это «женское» в рамки структуры, а, следовательно, надевает на него маску зависимости. Женская сексуальность невозможна, к ней вообще не применимо понятие «сексуальности».
Женственность превозмогает структуру. Происходит упадок фаллической власти. В эпоху постмодернизма «центр тяжести» перемещается на женщину и сексуальность индетерминируется, она уже не секс. Сексу, как физическое проявление, достигает апогея сексуального наслаждения, а, следовательно, распыляется и индетерминируется пол, который оказывается вещью ненадежной, он переходит во взвешенное состояние. Настолько пол расслоился, что количество его вариаций приближается к бесконечности. Раскрепощение сексуального дискурса устраняет табу. Ограничения и лишения. Что лишает сексуальность ее сущности, а, следовательно, захватывается ее принципом неопределенности. Бодрийяр рисует современную ситуацию как альтернативную и параллельную (непересекающуюся) фаллической культуре. Ныне мужское и женское более не противопоставляются.
Условно назовем существующий вплоть до конца буржуазной эпохи гендерный порядок «мужским», а нынешний «женским». Современная пансексуальность в этих фаллических терминах для него неописуема (термин познание здесь вообще не к месту), ее можно выразить в проявлениях соблазна. Наступает конец сексуальности. Транссексуальность соблазна не имеет пола, не имеет структуры, она бессистемна, беспричинна. Реальная вселенная теряет смысл, господство над ней – это власть, а господство в символической вселенной – это соблазн. Эрогенность децентрализуется, она более не концентрируется на фаллосе, а разливается по телу.
Сексуальность вписана в категории истины и лжи, а соблазн в царство видимостей. Соблазн – игра, где нет иерархии и смысла. Женственность не разрешима, она не истина, не искусственна, не подлинна, не поддельна, она – маскарад. Какой женщина видится, такой она и является. Женственность раскрепощает «половые полюса», «упрозняет сексуальность, какой она исторически воплотилась в мужской фаллократии» . Тело для соблазна – это всего лишь видимость, которую можно трансформировать, подчинив его желанию.
Бодрийяр, отвергая дуализм человеческого существа, тем не менее, не игнорирует язык анатомии. Но этот язык тела у него не подчинен законам. Это язык видимостей, язык метафор. Существо с четко различным полом теперь противопоставляется трансвеститу, играющему в пол. Трансвистизм уходит от реальности пола. В поле сексуальности, соблазне, любом гендерном феномене нет ничего латентного. Все открыто, все разыгрывается, все есть знак.
Следуя логике Бодрийяра, не существует ни какой природы женщины, никакого женского письма, организма, либидо, никакой женской тайны. Сила женщины именно в том, что она есть ничто. «Женщина станет видна насквозь – женщина как эмблема оргазма, оргазм как эмблема сексуальности… Торжество радикальной непристойности» . Сексуальность становится виртуальной, над ней тяготеет не анатомический, а символический порядок, никакой метафизики полов, только «пародийное разрешение», «триумфальная пародия», «грим», «трансексуальная игра соблазна».
Интересно отношение Бодрийяра к проблеме гендерной асимметрии. Он указывает на то, что женщины никогда не были порабощенным классом в действительности. А умело использовали свой низкий статус и свое отчуждение. На самом деле, женщина – главный пол. А мужчина, чуть расслабившись, уже становится не мужчиной – ему нужно держать себя в постоянном напряжении, доказывать, побеждать. «Оно (женское) всегда имело собственную стратегию, неуемную и победоносную стратегию вызова (одна из высших форм которого – обольщение)» .
Сделаем вывод из истории изучения гендера. Теории гендера, не строящиеся на естественном основании (биологическом поле) приводят к спекулятивным теориям, разнообразным в своем проявлении. Мужчины и женщины сводятся к абстрактному понятию «человек», но в исторической практике личности вне пола не существует, в прошлом нет ни одного гендерно нейтрального общества. Для существования гендерной системы необходимым условием является наличие ценностных установок в культуре. Так как они окрашивают нейтральные по своей сути пола в позитивные и негативные краски. А это является основание для гендерной асимметрии.
Основным неразрешенным вопросом является: какие механизмы запускают процесс деления общества по принципу власть/подчинение и какие цели этот принцип преследует в каждом конкретном обществе? В самом наличии разнополой человеческой расы нет заложенной властной дихотомии общества. Иерархия строится на основе биологического диморфизма, но не предписывается им.
Структурируя полученные знания относительно теории и методологии гендерной системы, можно выделить два подхода:
эссенциалистский детерминирующий половой диморфизм как основу для существования гендерной иерархии
неклассический, объединяющий различные отрасли исследований, но строящийся на постулате о культурном конструировании всех компонентов гендерной системы, в том числе и биологического пола.
2. Историческая трансформация сексуальности и репродуктивности в контексте культуры
2.1 Анализ «классической сексуальности» и «классической репродуктивности».
Генеалогия сексуальности предполагает «анализ практик, при помощи которых индивиды приводятся к тому, чтобы обращать внимание на самих себя, чтобы себя дешифровывать, чтобы опознавать и признавать себя в качестве субъектов желания, вовлекая в игру некоторое отношение этих субъектов к самим себе, позволяющее им обнаруживать в желании истину их бытия, каким бы оно ни было: естественным или падшим» .
По имеющимся данным исследователей, в первобвтном обществе нет данных о существовании промискуитетных обществ. Сексуальность в традиционных обществах социально и экономически детерминирована. Она институализирована в системах родства. Гетеросексуальные отношения представлены в различных формах систем родства. Встречающиеся другие типы сексуальности так же социально оправданы.
Доподлинно узнать о сущности гендерных взаимоотношений в первобытном обществе не представляется возможным, поэтому этнографы и антропологи используют данные о современных бесписьменных племенах, проводя параллель. Но стопроцентно приравнять эти данные не нельзя, так как современные примитивные народы находятся не на заре своего появления, а прошли длинный эволюционный путь развития и непременно изменились с момента своего зарождения.
Сексуальность традиционных обществ не артикулируема, но о ее содержании можно судить из терминологии родства, которая является носителем информации о системе родственных отношений в обществе, а соответственно, и допустимой норме сексуальности. С познанием системы родства (когда ребенок усваивает терминологию родства) и дальнейшим обязательным вписыванием в нее происходит поддержание наличествующий гендерной системы той или иной культуры. Гендерная система определенного общества требует формирования личности с определенной гендерной сексуальностью.
Так у Маргарет Мид мы можем найти многочисленные примеры не похожих друг на друга гендерных устройств обществ. Мундугуморы в Новой Гвинее, например, враждебно настроены на противоположный пол. Мальчик, находящийся в утробе матери отрицает свои маскулинные качества, а чтобы вновь их приобрести, он вступает в гомосексуальные отношения со старшим родственником мужчиной, так как в семени заключена мужская жизненная сила. Они не имеют запрета на инцест и более того, существует обычай вступать в брак отцов и дочерей, и матерей и сыновей.
В той же Новой Гвинее Арапеши с совершенно противоположными сексуально-интимными устройством общества. Это общество равных (эгалитарное). Между мужчинами и женщинами нет вражды и конкуренции, занятия земледелием, охотой и воспитание детей является общей заботой, независимо от пола. На этой почве отсутствует и социальная стратификация, а лидеры выполняют обязательные церемонии и никто не хочет становиться лидером.
Народ Тчамбули имеет четкую дифференциацию по половому признаку. Женщина выполняет все основополагающие роли в обществе (ловят рыбу, ткут, торгуют), а мужчины «украшают себя, увлекаются любительским искусством и тратят время на обдумывание праздничных церемоний». «Женщины из племени тчамбули вместе работают, готовят еду и с удовольствием общаются друг с другом, но среди мужчин царит атмосфера напряженности и недоверия. Женщины добродушно ладят с мужчинами, но относятся к ним скорее как к маленьким мальчикам, а не взрослым равноправным членам общества» .
В пигмейских племенах женщины мбути занимаются охотой наравне с мужчинами, не смотря на беременность, и возвращаются к ней непосредственно после родов. В негерийском племени йоруба женщины активно участвуют в экономической жизни и в их руках сосредоточенно две ее трети. Существуют сведения о древнем царстве Дагомея, где жили африканские амазонки, которые наровне с мужчинами участвовали в военных действиях.
В народе Махаве, по данным антропологов, существовал «институализированный трансвестизм». Определенные церемонии позволяли приобрести пол противоположный биологическому, а после и возможность взять себе в жены или мужья человека противоположного социального пола, но одного биологического. Но перемена социального пола означала, что пол биологический более ничего не значил. Женщина, ставшая мужчиной, уже не могла применить к себе права и обязанности женщин.
Начать рассмотрение эволюции сексуально-интимной сферы гендерной системы в культуре следует с проблемы матриархата и патриархата. А.Дугин считает, что употребление термина «матриархат» не корректно. Так как матриархат подразумевает власть женщин над мужчинами, а сам феномен власти принадлежит только маскулинным характеристикам. Соответственно речь должна идти либо о материнском праве, либо о матрилинейном или матрилокальном родстве. Если же имеется власть анатомических женщин, то это является воплощением маскулинного начала в них, т.е. модель патриархата или андрократии (власть мужчин или мужеподобных существ). Общество, в котором имеется иерархия, которое основано на военном начале – это общество, управляемое мужским началом.
Суть самого термина матриархата была изменена американским антропологом Пегги Р. Сэндей. «Она обратила внимание на значение греческой части слова arche, которая, как известно, означает не только власть, но в своем обычном значении переводится как начало, происхождение. По ее мнению, матриархат - это такая социальная система, которая полагает свое происхождение от мифической или реальной фигуры родоначальницы, богини, матери или королевы. При этом данная космология существует не только в символическом поле, она реализуется на практике, и изначальные женские качества, присущие прародительнице, влияют на жизнь не только женщин, но и мужчин. В таких обществах женщины занимаются той деятельностью, которая "вскармливает" социальный порядок, то есть они являются хранительницами и контролируют слаженную работу общественного механизма» .
В основе любого матриархата (теоретического или практического) должно находиться женское божество. Символическим воплощением Великой Богини являются Змея, голубь, дерево и Луна. Согласно историку-мифологу Роберту Грейвзу, до появления патриархальных религий полагали, что Великая Богиня бессмертна, неизменна и всемогуща. Она брала себе любовников не для того, чтобы у ее детей был отец, но исключительно для собственного наслаждения. Богов-мужчин не было. В контексте религиозного культа не существовало такого понятия, как отцовство.
Великую Богиню свергли с престола в ходе следующих одна за другой волн вторжений индоевропейцев. Авторитетные исследователи датируют начало этих волн между 4500 и 2400 гг. до н.э. Богини не исчезли совсем, а вошли в культы захватчиков на второстепенных ролях. Тут встают ряд вопросов: возникла ли одновременно матриархат и патриархат, развивались ли они параллельно, либо какой уклад был первичен?
Захватчики навязали свою патриархальную культуру и свой воинственный религиозный культ завоеванному населению. Великая Богиня в различных своих ипостасях стала играть подчиненную роль супруги богов, которым поклонялись завоеватели. Силы, первоначально принадлежавшие женскому божеству, были отчуждены и переданы божеству мужскому. Впервые в мифах появилась тема изнасилования; возникли мифы, в которых герои-мужчины убивали змей – символ Великой Богини. Атрибуты Великой Богини были поделены среди многих богинь. Мифолог Джейн Харрисон отмечает, что Великая Богиня, как в разбитом зеркале, отразилась во многих меньших богинях: Гера получила обряд священного брака, Деметра – мистерии, Афина – змею, Афродита – голубя, Артемида – функцию хозяйки дикой природы. Согласно Мерлин Стоун, автору книги «Когда бог был женщиной», окончательное низвержение Великой Богини произошло позднее, с приходом монотеистических религий (иудаизма, христианства и мусульманства). Мужское божество заняло главенствующее положение. Женские богини постепенно отодвинулись на задний план.
На протяжении всего существования первобытного общества существовали разные социально-бытовые статусы мужчин и женщин, но это не было вертикальной иерархией и подчинение одного пола другим. Блага распределялись в раннепервобытном обществе уравнительно, а в позднепервобытном по затраченному труду. Но это не сделало мужчину или женщину «единоличными собственниками остававшихся общинно-родовыми условий производства и не отстранили противоположный пол от участия в общественно полезном труде» . Во всех примитивных обществах нормой является равное участие и мужчин и женщин в экономической жизни. Но именно в примитивных обществах существует максимально гендеролизированный труд. Гендерные роли четко разграничены, но не являются универсальными для всех примитивных обществ. Обычным считается табу на прикосновения к орудиям труда противоположного пола. Часто в примитивных обществах можно встретить существование «мужских» и «женских» домов. Мужчины и женщины имеют свои тайные языки, маркеры гендерной идентичности, доступные только им обряды инициации. Но все это многообразие гендерных дифференциаций не явилось причиной гендерной стратификации на основе власти – подчинения. Гендерная система примитивного общества является эгалитарной (общество равных).
«Обычно институированная форма сексуального воспитания и создание стереотипных норм взаимодействия полов в традиционных культурах проходит в рамках инициаций, с их четким противостоянием мужчин и женщин. Это «обучение» идет в рамках тайных мужских и женских союзов. Мужские и женские тайные общества, тотемные половые группы, по мнению Б. Малиновского, имеют собственное мифологическое и правовое обоснование, определенность их состава и принятых в них норм поведения, место сбора, общую собственность, свое особое ритуальное и инструментальное оснащение» .
Пубертат для юношей и девушек однозначно сопровождается строгими обрядами, связанными с определенными поведенческими запретами. Процесс инициаций всегда гендерно окрашенный приводит к усвоению и подчинению половых табу, норм поведения, гендерной символики.
В древнем мире женщина воспринималась как существо сакральное, темное, неизвестное. Женское начало с древних времен связано с природой и плодородием, ответственной за созидание и разрушительные проявления сил природы. Женщина как сама природа может дать жизнь, а может и забрать ее. «Женские гениталии (в литературе иногда используется в качестве их обобщенного названия слово "cunnus" или древнеиндийское "йони", что буквально значит "источник") обычно описываются в мифологиях как таинственное и темное начало, таящее в себе опасность и угрозу смерти. В ритуалах мужских инициаций широко варьируется тема возвращения юноши в материнское лоно, символизирующее смерть, за которой следует возрождение. Другой образ, часто возникающий в этой связи, - "vagina dentata" - "зубастое лоно", сквозь которое должен пройти инициируемый; иногда его заменяет какое-то ужасное чудовище. Индейцы кайяпа, живущие в Эквадоре, образно говорят, что в половом акте влагалище "съедает" половой член» .
В первобытном обществе не была выявлена взаимосвязь между половым актом, зачатием и беременностью женщины. И сейчас в некоторых примитивных обществах с матрилинейной филиацией считается, что отец не имеет никакого отношения к зачатию ребенка, будто бы прародительские личинки в форме живых зародышей проникают в материнское чрево. С формированием патриархального общества мужчины стали остро отстаивать свое право на потомство. «И хотя приходилось все же признавать роль матери в процессе деторождения, подчеркивалось, что ее функции сводятся лишь к вынашиванию и вскармливанию семени жизни — созидательной силой стал считаться только отец» .
Огромный вклад в представления о мужчине и женщине внесли полевые ученые, изучающие примитивные народности. Именно благодаря этим ученым был развеян миф об андроцентричности гендерной дифференциации общества. Гендерная дихотомия в первобытном обществе служила основополагающим моментом структурирования социума. «Обобщенно можно сказать, что гендерная дуальность является фундаментальной формой для таксономии всех типов общества. Пара мужское-женское – самая глубокая и изначальная, и может применяться для структурирования самых различных объектов, отношений, культурных и природных явлений. Гендер представляет собой фундаментальный и образцовый культурный код для всех возможных парных сочетаний и противопоставлений. При этом пара мужчина-женщина является первичной по сравнению с парами – есть-нет, день-ночь, да-нет т.д.» .
С древности существовали мифы, обряды, ритуалы, призванные преодолеть дуальную природу человечества и приблизиться к изначальному состоянию нерасчлененности человеческого существа, преодолеть несовершенство – андрогинии. Мифы: Гермафродите, Андрогине, алхимическом ребусе. Культовые практики: практики инициатического трансвестизма у шаманов (Меняя пол шаман (или шаманка) реставрируют статус гермафродитизма, утраченный в незапамятные времена), ритуальные кастрации и обрядовую педерастию жрецов некоторых религиозных культов женских божеств Великой Матери – фригийской Кибелы, кафрагенской Танит и т.д. Изначальное единство – андрогенат – это цель оргий (религиозных экстатических состояний), когда промискуитет является действием, которое возвращает в изначальное состояние хаоса, предшествующее появлению порядка и космоса.
«Как правило, оргии организовывались в специальные праздники, связанные с обновление мира (например, во время прихода весны или в районе летнего или зимнего солнцестояния). В особо оговоренное мнение снимались все социальные запреты гендерного поведения, все члены социума могли сходиться друг с другом без учета семейных, клановых и социальных статусов. Практически всегда оргии устраивались ночью. Промискуитет символизировал предчеловеческое состояние, из которого произрастал социум» . Сексуальность не была гендерно окрашена и гетеросексуальна, она хаотично, рассеивалась по всей массе участников оргии без четкой фиксации. «Этот промискуитетный панэротизм можно соотнести с преодолением пола не сверху (в форме андрогината), но снизу, через множественность, предшествующую двойственности» . Антропологи и этнологи доказали, что общества, основанного на промискуитете не существовало, кроме оговоренных оргиастических ритуалов.
Рациональный способ мышления, зародившийся в античной Греции, начиная с Сократа, Платона и Аристотеля, «даровал» миру патриархальную философскую традицию с ее принципами андроцентризма. Основополагающим принципом рационального типа мышления у этих философов, а впоследствии и на протяжении всей истории западноевропейской мысли, является Разум, который выступает как высшее совершенство и в человеческой субъективности и в структуре мироздания в целом. Разум отождествляется с мужским началом, с абсолютным Добром, Красотой, Гармонией. А женское тело выступает в виде хаоса, несовершенного, темного, губительного, искушающего.
Начиная с античности, политическая теория и политическая мысль базируются на дихотомии публичного и приватного. Основа античной политической культуры андроцентризм, а женское не допускается в политику по биологическим и культурным расхождениям между мужчиной и женщиной. Только публичная политическая арена считалась вместилищем истиной свободы и гражданских прав. А приватное это область домашнего хозяйства. В греческих полисах женщины не имели гражданства, не учувствовали в общественной жизни, не имели права распоряжаться имуществом (кроме женщин Спарты), целиком находились под опекой мужчин и фактически приравнивались к рабам. Как говорил Гомер: «Нет ничего пагубнее женщины».
Пифагор считал, что есть доброе начало, сотворившее порядок, свет и мужчину, и злое начало, сотворившее хаос, мрак и женщину. В аскетическую общину Пифагора входили как мужчины, так и женщины. Мужскими считались нечетные числа, так как им приписывалась оплодотворяющая сила, они превалируют при прибавлении к четным.
Э.Доддс описывает семью как ключевое звено архаической социальной системы. Patria potestas – так называемая власть отца, имела в архаическую эпоху преобладающее значение в семейных отношениях. Глава семьи – это царь, вождь, первоначально его власть над детьми была неограниченной. По отношению к отцу, сын обладал одними лишь обязанностями, прав у него не было. Но уже в 4 веке до н.э., возникли внутренние трения с ростом требований личных прав и личной ответственности.
В более позднее время возникает предание об Ипполите, Эдипе и его сыновьях, о Кроносе и Уране, что было примером мифологической проекции бессознательных импульсов. У авторов классической эпохи, например у Аристофана, в его стране грёз, где осуществляются все желания, мы видим убийство отца, которое вызывало восхищение, и этот поступок являлся хорошим, а не позорным. Со временем власть отца ослабевает и правило: «Ты сделаешь так, как я говорю» сменяется новым: «Ты сделаешь так, потому что так правильно».
М.Фуко проводит линию между истоками современного виденья сексуальности и древнегреческими, греко-римскими и христианскими. «Первый значительный христианский текст, посвященный сексуальным отношениям в супружеской жизни,— ; глава II книги Педагога Клемента Александрийского,— опирается на несколько мест из священного писания, но также и на ряд принципов и предписаний, непосредственно заимствованных из языческой философии» . Сексуальность строится и трансформируется под воздействием определенных фактов: страх, модель поведения, образ дисквалифицированного отношения, пример воздержания.
На страхе строится отношение вокруг пустой сексуальной траты — той, что не связана ни с оплодотворением, ни с партнером (мастурбация). Сначала христианская доктрина, а затем научная идеология 18-19 веков конструировала на страхе сексуальность, которая не должна отделяться от репродуктивности и подчиняться принципу удовольствия. Относя удовольствие к смерти и злу, считалось, что бесполезное семяизвержение ведет к дряхлости организма, смерти индивида, а затем и всего рода. Так же беспорядочный секс оказывает пагубное воздействие, а воздержание и целомудрие в любом случае лучше для здоровья, чем секс. Фуко считает страх перед любым сексуальным действом и его сакрализацию очень древним.
Верность супругов в античном мире не была запротоколирована ни в законе, ни в обычае, тем не менее, Фуко приводит примеры античных и римских текстов (Плиний, Франсуа де Саль), где за модель благочестивого поведения, которое рекомендуется супругам, берут поведение животных, в частности слонов, которые совокупляются два раза в год, только тайком, а затем смывают с себя эту «грязь», прежде чем вернуться в стадо. Слоны не знают измены. Верность супругов была добродетелью, считалась стойкостью души и умением владения собой. Она описывалась в греческих и римских философских трактатах (например, у стоиков). Катон Младший, Лелий, Никокл были примерами верности одной женщине. А Аристотель в идеальном государстве осуждал связь супругов на стороне.
Гомосексуальные отношения между мужчинами в античной Греции были свободными. Но порицалась чрезмерная женственность, как отказ от мужских привилегий. Т.е. отрицательный образ гомосексуалиста с его явно выраженными феминными качествами зародился еще во времена, культивирующие мужскую любовь .
Воздержание с глубокой древности считалось возможностью получения духовного опыта, познания истины и любви. Такая сила духа открывает пути к запредельному, что не доступно при плотских утехах. Об этом пишет и Ксенофант, и Платон о Сократе в «Пире». Бытие истины достигается только через умение владеть собой, путь которого проложен через целомудрие. Однако в язычестве подобные случаи являлись редкими примерами. Унифицированной морали целомудрия в язычестве не существовало. А редкие требования строгости в греческом мире (пифагореизм, стоицизм, эпикуреизм) кардинальным образом отличались друг от друга и были проявлением частного способа мышления в русле рациональной спекулятивной философии.
Редко встречающаяся сексуальная мораль языческой Греции была гендерно ассиметрична. Женщины были подвергнуты строгим формам принуждения в поведении, в том числе и сексуальном, но это не была мораль в высоком смысле. Женщины (за исключением высокостатусных особ) были только исполнителями морали, субъектом которой был только мужчина. Т.е. женщина – объект морали, когда и каким способом ей стоит воздерживаться от той или иной формы поведения зависело от того, в каком статусе и под опекой кого мужчины она находилась (мужа, отца, опекуна). Подобная мораль не ограничивает поведение самого мужчины, но приписывает поведение «объектам» морали там, где мужчина может воспользоваться своим положением, авторитетом, статусом и властью. Вся античная культура удовольствия строилась на четырех сферах отношения к сексуальности: по отношению к телу, к супруге, к мальчикам и к истине .
Впервые дискурс о сексуальности неслучайно зарождается в античной Греции. В античности впервые в истории человечества приватное, сакральное, частное становится общественным и получает полную публичность, что является отличительной чертой полиса. Причиной такой трансформации стало возникновение античного города-государства, которое знаменовало раскрытие новых духовных горизонтов, выработку нового социального пространства, центрированного на агору - площадь для общественных собраний, где свободно и аргументирование обсуждались вопросы, так или иначе связанные с жизнью полиса, его отдельных групп или граждан. Новый тип мышления – греческий рационализм – это светский характер видения мира, именно он явился возможностью существования дискурса о сексуальности. Ранее невыразимое, считавшееся запредельным для человеческого понимания – божественным исступлением, символизировалось – облачилось в слова .
Отношение к сексуальности прошло все этапы формирования совместно с культурой Греции (от культуре стыда к культуре вины). Гомеровский человек не обладал автономной личностью, привилегированное значение имела семейная солидарность. Внешне гомеровский человек сохранял благопристойность, но чувство стыда, получаемое с оглядкой на общественное мнение, было невыносимо и оно приписывалось внешней силе, божественному вторжению. Сексуальность не могла быть осознана в эпоху стыда, а соответственно непознаваема, а так как характер является знанием (черты характера объяснялись в понятиях познавательных функций: «Он знал дела войны»! – был хорошим воином), то непознаваемое относилось к исступленности .
«Величайшие блага от исступленности» - говорил Сократ. Платон считал, что это своеобразный парадокс сознания, который возникает вследствие заболевания или божественного отклонения от обычных установлений. Он выводит 4 вида исступлённости:
• Пророческая исступленность, покровителем которой считался Аполлон.
• Мистическая или ритуальная исступлённость, её заведовал Дионис.
• Поэтическая и творческая исступлённость была порождением Муз.
• Эротическая и любовная, внушаемая Афродитой и Эротом.
Дионистический ритуал, социальная функция которого катартическая, очищал человека от тех вредоносных иррациональных импульсов, которые когда их накапливалось слишком много, прорывались, как и в других культурах, в форме маниакальных плясок и коллективной истерии, а зачастую и в проимискуитетных оргиях. Радости Диониса были доступны и рабам и аристократам. Эти радости разнообразны, от плясок деревенских жителей до экстатических вакхических действий .
Платон более всех античных философов занимался вопросами сексуальности. Платон, являясь основоположником эротической философии, демонстрировал онтологический статус любви. Диалоги «Пир» и «Федр» явились кульминационным моментом в эротической философии Платона. Лосев, подробно изучая творчество и биографию Платона, заметил, что «Платон, вдруг прозревши тайну любви…начинает класть понятие Эроса в основу всей своей философии» . Платон выводит Эрос из непосредственно чувственной сферы, он наделяет его бестелесной, сверхчувственной природой. Где человеческое существо опошляет природу божества. Эрот живет «не только в человеческой душе и не только в ее стремлении к прекрасным людям, но и во многих других порывах, да и вообще во многом другом на свете — в телах любых животных, в растениях, во всем, можно сказать, сущем, ибо он бог великий, удивительный и всеобъемлющий, причастный ко всем делам людей и богов» .
«Платон, таким образом, узрел в любви величайшую мировую силу, которой подчинены не только живые существа, но и которая является всеобщим основанием порядка и гармонии мира в целом» . Любовь, Эрос по Платону является стремлением к Благу, рождение в красоте при этом украшает как душу, так и тело. Причем Эрос превосходит и рассудок, и разум. Весь этот процесс венчает рождение, рождение как творчество, рождение как преодоление смерти, временности. Рождение, как души, так и тела является переходом из небытия в бытие. «Рождение — это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу. Но если любовь…есть стремление к вечному обладанию благом, то, наряду со благом, нельзя не желать и бессмертия» . Именно в эротической исступленности и рождается истина, так как любовь к мудрости – высшая форма любви. В момент эротической исступленности познаешь и избранного и самого себя и приобщаешься к Эросу как основанию мироздания. Тем не менее, Эрот бывает «небесный» и «пошлый». Платон квалифицирует «высший» тип чувственности как «духовный» или «небесный» мужской эрос, сферой проявления которого является философия. Если же чувственность не подчинена разуму и в ней доминируют случайные эгоистические влечения, то она, согласно Платону, представляет низкий род чувственности — «пошлый», женский эрос, сферой проявления которого является повседневная реальность и быт.
Вся философия Платона гендерной окрашена, телесность приобретает в ней положительный окрас только в том случае, если она полностью подчинена требованиям разума, а в чувственном опыте не должно быть ничего случайного и хаотичного. Среди благодеяний, за которые Платон благодарил богов, первым было, что они создали его свободным, а не рабом, вторым — что он Мужчина, а не женщина. Платон исключает из философской деятельности женщину. Только мужчина – «мудрый муж», прототипом которого у него становится Сократ, способен быть субъектом философствования.
Но Платон не допускает женщин и в политику, так как им присущ персонализм, спонтанность и субъективизм в принятии решений. А в идеальном государстве правители должны выступать от лица «внеличностной Добродетели», они не должны принимать решения случайно или с эгоистических побуждений.
Платон считает, что низкая чувственность не только не совместима с разумом, но и вредна ему, поэтому в своем идеальном государстве он предлагает ввести «институт общности жен» . Здесь он предлагает нейтрализовать частное, приватное как сферу женской деятельности, так как она вредит делам государства. «По мнению Платона, введение общности жен и детей в «справедливом государстве» позволило бы преодолеть алчность, собственнические чувства и стремление правителей действовать в интересах своих жен и детей, в которых он видит основную угрозу для осуществления идеальной социальной утопии. Поскольку именно женщин Платон считает в первую очередь ответственными за антиобщественные тенденции в государстве, он настаивает на необходимости их деприватизации и изгнания из частных домов» .
Аристотель так же придерживался гендерной асимметрии в своей философии. «И если обоим этим существам должно быть свойственно совершенство, то почему одно из них предназначено раз и навсегда властвовать, а другое - быть в подчинении? И это отличие не может основываться на большей или меньшей степени совершенства, присущего тому и другому существу, так как сами понятия «быть в подчинении» и «властвовать» отличаются одно от другого в качественном, а не количественном отношении». «Самка является самкой в силу отсутствия определенных качеств. Характер женщины мы должны рассматривать как страдающий от природного изъяна» . То есть мужчина качественно лучше женщины и предназначен для того, что бы властвовать.
Аристотель не исключает «женское» полностью как Платон, но проявления «женского» должны подвергнуться тщательному контролю и регламентации. Бытие у Аристотеля представлено иерархией, где высшая точка – это Верховный Разум (неподвижный двигатель), к нему тяготе все сущее, нижним уровнем которого является неоформленная материя. Материя – один из родов сущего, оно выполняет свои функции, что бы универсальный порядок мог существовать. У каждого рода по Аристотелю есть своя цель и материя (женское) тоже ее имеет, без нее невозможен мировой порядок, но она должна контролироваться рациональным (мужским) началом.
Предназначенные женщины было в рождении детей и уходу за мужчиной. Аристотель возвращает приватную роль женщинам и в отличие от Платона, считает, что общность жен только разрушит государство. Женские функции не должны быть устранены, но должны быть подконтрольны и это будет условием правильной организации общественной жизни.
Аристотель сравнивает отношения мужчины и женщины с отношениями раба и господина. Раб не только зависит от своего господина, но и не существует вне его контекста. Все мысли, чувства его носят рабский, нечеловеческий характер. Но раб может получить свободу в определенных обстоятельствах, а женщина зависима от мужчины в силу естественного порядка вещей и, следовательно, не сможет получить свободу никогда. Украшением женщины считалось молчание и такое поведение, что бы о ней молчали. В общественной жизни, в симпозиумах имели право принимать участие только гетеры (проститутки – танцовщицы и музыкантши).
Поведение и жизнь женщины у Аристотеля должна быть четко регламентирована и подконтрольна государству и мужчине. Он детально описывает в «Политике» чем должна и не должна заниматься женщина, в каком возрасте должна выходить замуж, когда производить потомство и другое .
Пренебрежительное отношение к женщинам, присущее всей античной культуре и нахождение мужчин большую часть своего времени в мужском обществе, породило такой распространенный в античности феномен как гомосексуализм. Подлинной, благородной любовью можно было любить лишь мужчину. Любовь мужчины к мужчине воспевали греческие поэты. «Я, по крайней мере, не знаю большего блага для юноши, чем достойный влюбленный, а для влюбленного - чем достойный возлюбленный» . Любовь к женщине – пошлая любовь, на которую способны лишь низкие люди. Самой совершенной формой любви была любовь между зрелым мужчиной и юношей 15-18 лет. В таких взаимоотношениях молодой человек получал образование.
Платон рассказал легенду о перволюдях, среди которых были существа мужского и женского пола, а так же двуполые существа – андрогины. Но боги разделили всех существ пополам, и теперь люди вынуждены блуждать по миру и искать свою половинку, так как любовь – это стремление к целостности и гармонии. Бывшие андрогины ищут вторую половинку противоположного пола, а бывшие мужчины и женщины своего. Таким образом, женщины, которых привлекают женщины, не склонны к взаимоотношениям с мужчинами.
Жизни женщин не предавалось особого значения, и что происходило на женской половине дома, если это не влияло на семейную жизнь, никого не волновало. Но греческой истории известны факты воспевания однополой женской любви. Сафо (Сапфо) с острова Лесбос, была наставницей группы молодых незамужних аристократок. Ее поэзия целиком посвящена женской любви. «Женщины – это причина войны и главная добыча» .
«Зато мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому: уже в детстве, будучи дольками существа мужского пола, они любят мужчин, и им нравится лежать и обниматься с мужчинами. Это самые лучшие из мальчиков и из юношей, ибо они от природы самые мужественные... В зрелые годы только такие мужчины обращаются к государственной деятельности. Возмужав, они любят мальчиков, и у них нет природной склонности к деторождению и браку; к тому и другому их принуждает обычай, а сами они вполне довольствовались бы сожительством друг с другом без жен» .
Кон видит причину возникновения однополой любви в поддержании групповой солидарности мужских союзов; средство снижения рождаемости; особый институт социализации юношества и как средство эмоциональной разрядки. Античная культура – соревновательная культура, которая порождала сильнейшее эмоциональное напряжение, а, соответственно, и потребность в эмоциональном тепле и катарсисе. Так как социальное положение афинской женщины было принижено, к ней испытывали неприязнь и страх, то брачный союз не был любовным союзом. Эмоциональной близости в союзе мужчины и женщины не возникало. «Идея равенства полов глубоко чужда древнегреческой культуре» . Брак для грека подразумевал систему подчинения женщины мужчине, а в однополых отношениях мужчина, хоть и стоит выше юноши в социальном плане, но не имеет власти над ним.
«Метаморфозы» Овидия позволяют реконструировать отношения к интерсексуальности. Миф повествуют о Гермафродите, отцом которого был Гермес, а матерью Афродита. Гермафродит получил самое благородное образование и сочетал в себе самые достойные черты матери и отца. Его особенности и способности отличали его от всех остальных. Но при стечении роковых обстоятельств, отвергнутая им нимфа Салмакида, прося богов слить их воедино, преображает Гермафродита в двуполое существо. Изменения, которые произошли с Гермафродитом (а затем и происходили со всеми мужчинами, кто пил из рокового источника) не вызывали негатива или представление о нем как о дефективном уродце, отношения родителей или знакомых были неизменно доброжелательны. А позднее в Аттике в I в. до н.э. сложился культ Гермафродита и он был обожествлен.
Однополый тип любви был привилегированным и аристократичным только для греческого общества. Уже в Древнем Риме по-другому относились к телу и эмоциям: не допускалась публичная нагота, любовь к мальчикам ассоциировалась с женственность и считалась культурно неприемлемой, а однополые взаимоотношения возможны были только с зависимыми, подчиненными лицами, стоявшими вне официального общества (рабами, проститутками).
Восстановление картины сексуально-интимной сферы гендерной системы Средневековья осложнено переплетением различных культур (христианской, античной и варварской) и длительностью самой эпохи. Интерпретация смыслов феноменов сексуальности и репродуктивности зависит и от позиции исследователя. С одной стороны это время религиозного фанатизма и культурного упадка (сокращение численности населения, упадок городов, неграмотность большинства населения, примитивный государственный строй, кризис торговли). С другой, это время рыцарства и расцвета культурных и христианских традиций: в этот период выработались основные нравственные нормы, сформировались все европейские народы (французы, испанцы, итальянцы, англичане), сложились основные европейские языки (английский, итальянский, французский), образовались национальные государства.
В средневековом мире гендерные стереотипы были весьма разнообразны. В различных слоях общества бытовали свои традиции и представления о маскулинном и феминном. Для духовенства были особенно характерны враждебные представления о женщине. Однако эти представления, корнями, уходящие в античность, начинают проявляться со времен апостолов и в позднем христианстве. Иисус Христос же проповедовал равенство и любовь к ближнему. «Радость по поводу рождения человека в мир и радость по поводу детей предполагают утверждение половой жизни. Поэтому Иисус и на женщину смотрит совершенно свободно, без всякой аскетически-женоненавистнеческой тенденции, как на естественную подругу жизни, за которой он признает до известной степени равные с мужчиной права. Иисус строит идеал брака на божественном законе: на основании полной взаимности, с целью неразрывной семейной жизни» .
Лосский писал, что в Библии нет антиженского характера, а существуют лишь последующие маскулинные интерпретации. Например, трактовка Библии, что женщина существо вторичное и сделана она из ребра Адама (по словам Боссюэ, из «лишней кости» Адама). В женском существе нет самоценности, она существует только как производная и рассматривается лишь по отношению к мужчине, а не как автономное существо.
Но были и другие интерпретации процесса сотворения мира и последовательности творения человеческих особей. Древнееврейское слово «цела», которое переведено на другие языки как «ребро», означает не только «ребро», но и «часть», «грань». Как утверждает дьякон А.Кураев, что материалом для творения женщины явилась эмоционально-чувственная грань человека, более тонкая душевная организация, которая отличает женщину. Евдокимов Павел видел в факте творения женщины приоритет и силу женского пола: «в религиозной сфере именно женщина есть сильный пол» .
С распространением христианства его половая этика равенства под натиском греко-римской традиции начинает признавать двойную мораль и мизогинские взгляды на женщину и половую жизнь, считая ее нечистым. Клеймо, наложенное на половую жизнь и женщину, как носительницу соблазна, может объяснить появление феномена ведьмомании и охоты на ведьм.
Это породило то, что в католицизме святой отец принимает обет безбрачия – целибат. Женщина несет зло, особенно в период нечистот. Считалось, что во время менструации рядом с женщиной прокисает вино, гибнут пчелы. В это время, им запрещалось посещать святые места.
Хейзинга в «Осень Средневековья» приводит примет из архива аббатства Киуэ (14 век) , что женщина у аскетов мыслилась как существо полное нечистот, отбросов и скверны, что она состоит из слизи, крови, влаги и желчи, а привлекательным существом ее делает кожа, обтягивающая ее тошнотворные нечистоты.
Страх перед женскими нечистотами в Средние века носило характер мизогинии в отличие от сакрального в древности. Охота на ведьм в Средние века и эпоху Возрождения может служить ярким примером отождествления женщины и зла. Некоторые исследователи рассматривали гонения на ведьм и прокаженных в одном ряду. Причина – стремления избавиться от зла и грязи в обществе.
Средневековая патриархальная философская традиция усиливается, возрастает пропасть между духом и телом. Положение разума укрепляется, а чувственное переходит в разряд греховного. Телесное/плотское сравнимо с чувственностью, с удовольствием. А удовольствие – это женская стихия.
В «Хронике христианства» представлен пример враждебного отношения к женщинам среди духовенства. Так в 1270г. настоятель монастыря премонстрантов Мархталь в Обершвабене обосновывает свое отношение к женщинам: «Мы и наша община каноников, зная, что подлость женщин больше, чем подлость мира, что гнев женщин не может сравниться ни с каким другим и что яд змей и драконов годится для лечения и менее опасен для мужчин, чем доверительные отношения с женщинами, единогласно решили, ради блага наших душ, а также тел и имущества, что мы ни под каким видом не приютим более женщин, чтобы не увеличивать опасности для нас, и будем избегать их как отравленных стрел» .
Отношение к женщине в христианстве весьма двойственно. От характеристик женщины как девы, матери, благородного и чистого помощника мужчине, до женщины – сосуда греха, поборника дьявола.
Римское христианство явилось антагонизмом язычеству античности, но одновременно было и ее продуктом. Так же оно основано и на восточных религиозных культах. В римском обществе женщины имели низкий статус. Основным делом женщины были дом и семья, но здесь она тоже имела подчиненное положение. Женщин, равных во всех правах с мужчинами в римской истории были единицы. Но, тем не менее, христианство на фоне язычества, варварства и восточных культов выгодно выделялось идеями равенства, прощения, милосердия и сострадания. Среди сторонников этой новой идеологии особое место принадлежало женщинам. Женщины создавали монашеские ордена, например богинки, августинки. Зачастую организация женских монастырей носила характер добровольной инициативы от самих женщин. Это обусловлено тем, что в римском обществе статус женщины был довольно таки низок, а христианство подразумевает равные права женщины с мужчиной. Женщин организовывали первые собрания христиан в своих домах, были лидерами церквей.
Характеристика культуры основана на патриархальных ценностях. Идеал женственности для христианства: целомудрие – сохранность тела и души в чистоте и целости для Бога и мужа, терпеливость, жалость, милосердие, хозяйственность.
Гендерные роли и обязанности четко регламентированы. Сфера управления, лидерство, деловая сфера исключают женскую активность. Семья является стержнем христианского учения и основана на незыблемости традиционных социальных ролей мужчины и женщины. Церковь выделяет основную функцию женщины – репродуктивную, она связана исключительно с домашней и семейной сферой. Однако отношение к материнству в христианстве пользуется почтением и уважение. Более того, женщина – мать Мария рожает спасителя мира, Богочеловека, который спасает человечество от рабской зависимости греха.
Христианская культура формирует семейные ценности, утверждает новые принципы взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Во Христе все едины, так как человек сотворен «по образу и подобию Бога». Именно благодаря «христианской революции» утверждается моногамный брак, а измена мужа так же не допустима, как и измена жены. Любовь между супругами приравнивается к любви Бога и человека. Тем не менее, христианская семья – патриархальная семья.
Брачные узы в христианстве не есть узы временные. Семья для христианства – малая церковь, которая на время создаваться не может. В браке заключено таинство, так как брак предвосхищает обретение спасения. Бог создал женщину как партнера для человека. «И сказал Бог: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2:18) Отношения в Эдемовском саду между мужчиной и женщиной носили характер гармоничности, идеальных отношений в лоне божественной любви. Но после грехопадения отношения расстроились, появилась вражда и соперничество. А брак в падшем мире есть некий прообраз, предвосхищение тех идеальных отношений, которые существовали в Эдеме в гармонии. В христианстве самые естественные отношения между мужчиной и женщиной – это брак.
В христианском понимании любви отсутствует языческое понятие «эрос» (вожделение, наслаждение). В Евангелие «эрос» заменен на «агапе» означающее любовь дарующая – любовь для другого, а не для себя. Венцы, надеваемые на головы молодоженов при венчании, символизируют мученические венцы. А муки уподобляются мукам Христа, что говорит о том, что муж ради блага жены не должен останавливаться ни перед чем, ни перед страданиями, ни перед смертью. Апостол Павел: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее... Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя». (Еф. 5:25, 33)
Артикуляция сексуальности базировалась в средневековье в терминологии естественной семьи, рождения потомства и его воспитания. А греховная сексуальность – это преступление против природы (деторождение) и против социума (последствий деторождения). Ребенок, рожденный во грехе не может получить правильного воспитания и занять место в социуме. Женщина «детерминированная» супружескими отношениями в состоянии соответствовать природным и социальным законам. А вот отношения с «недерминированной» женщиной не законны, а, следовательно, греховны.
Сексуальным субъектом в христианской ретроспективе был мужской род, а не индивид. А, следовательно, личностное удовольствие (где цель удовольствия в нем самом) есть грех. Секс оправдан только в случае рождения потомства. Существовала четкая регламентация, указывающая в каких позах возможно заниматься сексом, в какое время суток и года (зачатые дети в неестественных позах могли обладать врожденными уродствами), когда допустим секс, а когда он грешен. А извращенные (мастурбация, скотоложество (совокупление с другим видом), садомия (гомосексуальные отношения) анальный и оральный секс) и все бесплодные формы сексуальности являлись смертным грехом. Только желание мужчины могло служить стимулом для соития, а женщину, как «сосуд греха» и искусительницу надо останавливать в таких побуждениях. Сексуальное общение (исключительно в лоне брачных отношений) считалось лучше, «нежели разжигаться» (желанием при воздержании). «Дурное использование совокупления» нарушает порядок природы либо извращает его.
Философское мировоззрение в средние века делится на два основных исторических периода: патристика и схоластика.
Патристика (1-5 вв.). Этот период характерен полным исключением «женского» из философии и богословия. Философия, рожденная в условиях античности и представленная «отцами церкви» (Августина Блаженного, Оригена, Тертулиана и других), базировалась на философии Платона и неоплатоников.
Схоластика (6-14 вв.) базировалась на методологии Аристотеля, в которой «женское» допускалось только при условии тотального рационального контроля над ним.
В период патристики греховной считалась чувственность, связанная с удовольствием. Сама чувственность как таковая не является греховной, по мнению Августина, так как она необходима для веры и переживаний Бога. Но чувственность, связанная с удовольствием, разрушает внутреннее единство человека с Богом. И если удовольствия, получаемые от созерцания, еды, слушания музыки можно подвергнуть рациональному контролю, то сексуальное удовольствие – похоть, источником которой является женское начало, нет. Причем, как говорит Августин в «Исповеди», ни один человек не является невинным, даже младенец, так как с момента своего рождения он стремится к удовольствию. Самое эффективное средство для исключения похоти – это обед безбрачия и девственность. Но брак угоден Богу и потому изначально не является грехом, если в нем исключить сексуальное удовольствие, а он будет служить только для продолжения рода.
Августин различает «женское» как телесное (половая принадлежность) и символическое. Во втором случае женщина не только источник похоти, но и существо наделенное разумом, которое способно возвысить свою чувственность до религиозного уровня, она равна мужчине и имеет право на спасение .
А святой Амвросий, принимая точку зрения патристов, идет дальше и считает женщину злом как таковым. Она может приобрести спасение, только если откажется от своего тела и приобретет мужские черты (откажется от своего природного предназначения – рожать детей). От «женского» можно очиститься практикой покаяния и аскезы.
В философии схоластики «женское» так же рассматривается как несовершенное и уступающее «мужскому». Но оно имеет свою функцию и служит для реализации божественного плана. Деторождение не является прямым результатом грехопадения Евы (как у отцов церкви), оно – природная функция. В схоластике, в отличие от патристики, женщина не способна преодолеть свою природу и стать равной мужчине, она обусловлена ее природным предназначением. Женщина для мужчины несет статус вещи и принципиально не отличается от орудий труда или других вещей. Она должна абсолютно подчиняться мужу, а неподчинение карается. Таким образом, строится философия патриархата с ее абсолютной властью монарха (государя – отца).
Сам человек, по своей сущности, был «яблоком раздора между Богом и Сатаной». Дьявол, реальность которого не вызывала сомнения, был воплощение плотского и духовного греха, сексуального и интеллектуального вожделения. «Несчастные жертвы Сатаны, мужчины и женщины, часто становились добычей сексуального неистовства демонов—инкубов и суккубов»
Существовало еще такое интересное положение, что само прелюбодеяние выше брака, так как оно было проявлением любви, а брак никакого отношения к ней не имел. «Идея, что любовь может в своей сути достичь истины вне брачных связей, как и идея, делающая из брака сомнительное и слабо действующее лекарство от домогательств плоти, — «типично средневековые»» . К христианскому браку применялись те требования (самоуважение, благородство, честность, личное достоинств), которым он не отвечал. А таковыми отношениям соответствовала куртуазная любовь (точнее ее дневное проявление). А «ночная культура любви» представляла собой прелюбодеяние, но с «пристойной» персоной.
Элоиза, обращаясь к Пьеру Абеляру («История моих бедствий»), говорила, что не представляет себе условия жизни в совместном браке. «Что может быть общего между учениками и домашней прислугой, между налоем для письма и детской люлькой, между книгами или таблицами и прялкой, между стилем, или каламом, и веретеном? Далее, кто же, намереваясь посвятить себя богословским или философским размышлениям, может выносить плач детей, заунывные песни успокаивающих их кормилиц и гомон толпы домашних слуг и служанок? Кто в состоянии терпеливо смотреть на постоянную нечистоплотность маленьких детей?» . Она сознавала, что все это убивает истинную любовь и, идя к алтарю, повторяла слова Корнели: «Брак наш – позор для тебя».
Супружество считалось совместным закабалением, а «не законная» внебрачная любовь – это «состояние благородное, безвозмездное, состояние щедрости, которое выше природы» . Брак расчетлив и бесчестен. А количество незаконнорожденных детей, подтверждало отношение к браку и бессмысленность церковных научений.
Энкратичность (воздержание) само по себе противоречит естественной природе и это приводит к парадоксу. Отсюда различные интерпретации воздержанности от целомудрия и необходимого условия для служения богу, до стойкости духа, и властвования над вожделением чрезмерных удовольствий. Например, Фома Аквинский «соглашается с аристотелевским мнением о воздержности как о полудобродетели» . А Пьер Абеляр относится к удовлетворению как к морально нейтральному. В некоторых сектах и для некоторых санов даже супружество приравнивалось к прелюбодеянию и греху. Причиной греховного видения сексуальности является то, что греховная сексуальность «есть грех против пола, это ошибка биологического синтаксиса» . Греховная сексуальность с точки зрения теологов представлена в пяти видах: блуд («совокупление с публичными женщинами» Ф.Аквинский), инцест («незаконная дефлорация девицы»), похищение (девицы из дома отца без ее законного обладания), разврат, прелюбодеяние (с женщиной, занятой уже другим мужчиной - мужем).
В светском же представлении женщина не была бесправна. Она имела право на собственность и владение титулом на полных правах, а так же пользоваться всеми правами и привилегиями. Женщины участвовали в семейном бизнесе, занимаясь определенными обязанностями, или сбывали товар. А так же зачастую вдовы унаследовали крупный цех или торговую гильдию, брали на себя их управление. Женщины контролировали весомую часть рынка.
Среди дворянского сословия был распространен культ Прекрасной дамы, как земное продолжение культа Богородицы. С одной стороны существовало презрительное отношение к женщине – жене, сестре и даже матери (семья и супружеская жизнь убивает любовь, так как «содержать семью — значит отступить от индивидуального порядка, от интеллектуальной свободы, которая одна лишь формирует независимость ума» ). А с другой стороны к даме своего сердца (замужняя женщина) неженатый юноша зажигается утонченной куртуазной (платонической) любовью. Он в воображении мечтает об обладании своей избранницей, а в реальности высказывает ей всякое почтение и демонстрирует свое подчинение. Рыцарь кладет на алтарь своей возлюбленной себя, свою свободу и преданность. Женщина могла принять или нет такой дар. Но если дама принимала ухаживания, должно было последовать вознаграждение (поцелуй, подарок). При малейшей благосклонности Прекрасной Дамы, сердце влюбленного наполнялось неземной радостью и ликованием: «Сердце в небо воспарило…» (Генрих фон Морунгер). Куртуазная любовь проповедовала чистоту прекрасной дамы и самоотверженность, и преданность рыцаря. «Женщина средних веков является божеством; для ней турниры, для ней ломаются копья, ее розовая или голубая лента вьется на шлемах и латах и вливает сверхъестественные силы; для ней суровый рыцарь удерживает свои страсти так же мощно, как арабского бегуна своего, налагает на себя обеты изумительные и неподражаемые по своей строгости к себе, и все для того, чтобы быть достойным повергнуться к ногам своего божества» . Благородную даму нельзя было брать силой или грубостью, а только использовать благородные способы завоевания ее сердца. Эти правила укрепляли права и неприкосновенность женщины.
Права женщин защищались законом. Кодекс 1189 года города Куэнка в Испании может служить примером узаконенности женских прав: запрещалось оскорблять женщину, называя ее «шлюхой», либо «чесоточной», либо «прокаженной»; запрещалось воровать одежду купающейся женщины; отрезать груди у женщины; запрещалось двоеженство. За все несоблюдения законных прав женщины было назначена уголовная и финансовая ответственность.
Раннее Средневековье отличалось от Античности, культивирующей красоту телесности, своей аскетичностью, суровость и отрицанием телесности как «земного» и «греховного». Нагота скрывалась под бесформенными одеждами, голова покрывалась. Невинность, бледность, чистота, тонкая кожа, отсутствие сексуальности и пышных форм были в моде. Эталоном женской красоты была высокая талия и, как символ беременности, выступающий живот. Изображать нагими позволялось только Адама и Ева, так как их нагота была невинна. Идеалом красоты была Мадонна.
Позднее, Культ Прекрасной Дамы пытается возродить женскую красоту. Стан женщины должен быть гибким, грудь туго перевязана корсетом, бедра узкие, платье узкое и наглухо закрыто. В моде оставались худоба и бледность, но на щеках горел румянец, а глаза были яркими и веселыми (предпочтительнее зеленого или голубого цвета). Сдержанность – достоинство средневековой женщины, она держала глаза опущенными, ходила мелкими шажками. Но за внешней холодностью должно скрываться трепетное сердце.
«Роман о Розе», повествуя о женской красоте, воспевает прямой нос, маленький ротик, пухлые и мягкие губки (как персик), ямочки на щеках, высокий лоб. Волосы у Прекрасной Дамы – вьющиеся и белокурые. Популярным было осветление волос. Распущенные волосы могли носить только незамужние дамы, а женщины в браке связывали волосы в тугие пучки, прятали головными уборами, укладывали в сетку, прятали локоны под покрывало. Женщина должна быть похожа на цветок розы «быть такой же нежной, хрупкой, изящной, так же быть востребованной быту, как например лепестки роз плавают в чаще с вином, из роз делают венки и украшают ими головы…»
Необходимой составляющей этой сложной тысячелетней эпохи были представления о маскулинности (героизме, подвиге, мужестве). Они строилось на христианской почве, а так же идеалы мужественности построены на идеалах рыцарства и идеалах народа. Нередко светские идеалы воинской доблести вступали в конфликт с идеалами бюргерства и крестьянства. Такие идеалы воспеваются в рыцарских романах средневековья, «Песне о Роланде», «Песне о Нибелунгах», «Бедный Генрих». Но эталон мужественности начинает приобретать свои привычные для европейского общества характеристики, как храбрость, сила, воинская доблесть, верность, ловкость, выносливость, щедрость, благородство.
«В христианском учении идея героизма должна была потускнеть перед идеей святости. Аристократическая концепция жизни в эпоху феодализма возвысила понятие рыцарства до всех функций героического, связав благородное служение сюзерену и верность христианскому долгу» .
В противовес светской и религиозной культуре средневековья, существовала культура образованного простонародья, зафиксированная в латинской поэзии вагантов – поклонников Бахуса и Венеры. Так называемые «бродячие люди» воспевали плотскую любовь, радости винопития, азартные игры. Идеалами этой культуры становятся доброта, веселье, вольное братство, куда могли войти все независимо от пола или возраста. Но вход туда заказан лицемерным святошам, наглым щеголем, хищным стяжателям. (из «Ордена вагантов»). Студентами Парижского Университета (syllabus Этьена Тампье 1271 г.) было изменено отношение к сексу. Даже если совокупление вредит человеческому роду при противоестественном удовлетворении – это не является противоречащим природе человека; полное воздержание вредно; сексуальное удовлетворение не мешает мыслительной активности; блуд вне брачных уз не является грехом.
Средние века пережили различные катаклизмы, которые наложили свой отпечаток на сексуальную мораль. После эпидемии чумы, пришедшей с Востока на протяжении длительного периода (Ле Грофф прибегает к определению «темных веков») в Европе начали выплывать наружу древние пласты крестьянских суеверий, разнузданность всех сексуальных извращений, безудержности насилия и порока . Подобный разгул породил уступки со стороны духовенства, расширение пищевых и сексуальных запретов, а христианская традиция смешалась с варварской.
Содомия являлась венцом иерархии пороков, а со стороны закона являлась наиболее осуждаемым преступлением. Но, тем не менее, гомосексуализм в высокопоставленных слоях был распространен. Например, основным обвинением в адрес ордена Тамплиеров была именно содомия.
Интерсексуалов преследовали как подвергшихся влиянию Дьявола, с ними расправлялись физически, агрессивно воспринимали, изолировали от общества.
В отношении к телу церковная политика была однозначной: никого проявления изнеженности. Ногата (как и труд) представлялись наказанием за грех Адама и Евы. А грязь для отшельника являлась добродетелью. Но в светском виденье нагота, уход за телом культивировались. Даже мертвое тело подвергалось тщательному уходу. А впору распространения гигиены, такие заведения как бани (только в Париже из насчитывалось в 1292 г. 26) были не только вместилищем чистоты, но и сексуального удовольствия. Помимо обмыва можно было воспользоваться интимными услугами банщиц и парильщиков .
Сексуально-интимная сфера претерпела значительные изменения в эпоху Возрождения. Вариации изменения репродуктивной культуры, семейных ценностей и взгляда на сексуальность характеризуются тем или иным соотношением рационального и чувственного, а так же материального и духовного.
На стадии становления эпохи Возрождения отношение к семье, деторождению и воспитанию имеет выраженный рациональный характер. Ранее Возрождение отражает семейные ценности, зародившиеся еще в средневековье, основанные на долге. Любовь в супружестве отсутствует, а внебрачные отношения нелегальны. Идеологами рационального отношения к семье и воспитанию можно справедливо считать Барборо Франческо (1395-1454) и Маффео Веджо (1407-1458). Б.Франческо в трактате «О женитьбе» вводит в обиход рекомендации по гигиене беременным. А М.Веджо говорит о том, что процесс зачатия имеет важное значение для дальнейшего развития личности. «Плохо» зачатые дети требуют колоссальных усилий для «хорошего» воспитания. Детей надо воспитывать «правильно», а для этого необходимы условия «правильного» воспроизведения. Беременные женщины должны придерживаться определенных правил поведения: «…родителям не следует сходиться, как с женами, с другими женщинами, особенно с женщинами низкими и развратными; следует воздерживаться, когда супруги устали от долгой дороги или от тяжёлой работы, когда поражены недугом; избегать привычки чрезмерных отношений, которые очень утомляют и ослабляют тело, равно и душу, из-за чего задерживаются рождения детей, а если они рождаются (вовремя), то обычно по этой причине всегда оказываются хуже» .
Средневековая брачная традиция перемешивается с античной. Существуют фиксированные сроки вступления в интимные (брачные) отношения. Дети от слишком молодой девушки рождаются слабыми и тупыми. Естественным долгом женщины от природы является беременность и кормление.
На пике культуры Возрождения компоненты рационального и чувственного уравновешиваются. Материальное и духовное должны находиться в гармонии и одинаково важное значение при воспитании должно уделяться не только телу, но и душе. Альберти Л.Б. (1414-1472) говорит и о необходимости продолжения рода, и о детях как для радости для отцов .
Эразм Роттердамский (1466-1536) – представитель высокого Возрождения признает высшей ценностью для человека ребенка, а бесплодие является антиценностью. Самым частым героем в искусстве высокого Возрождения становится младенец или ребенок.
На закате культуры сексуально-интимная сфера имеет чувственную, материальную окраску. Для позднего Возрождения характерно представление о подлинной и разумной любви, испытывать которую возможно только к личности, взрастившей в себе определенные качества, а не к новорожденным, не имеющих душевных качеств. Мораль и культура меняется и происходит укрепление пуританства и викторианства.
Эпоха Возрождения характеризуется социальной мобильностью, гуманизмом, любовью к природе, верой во всесилие человеческого разума, тягой к знаниям, открытиям, прогрессом в естественных науках, литературе и искусстве. Человек представлялся как свободное, всесторонне развитое существо, которое имеет возможность безгранично совершенствоваться. Образ образованного человека эпохи Возрождения представляется как владеющий несколькими иностранными языками, был развит в различных областях творчества и много путешествовал. Гуманистический идеал – это всесторонне гармонично развитая личность, где дух и тело находятся в гармонии.
В эпоху ренессанса происходит «реабилитация плоти», а соответственно и начало эротизации культуры.
Но брак все же основывался на финансовых, хозяйственных и политических выгодах. Интимная (физическая) близость считалось высшим проявлением любви, так как законы природы ставились выше всех остальных. Свадьба праздновалась от нескольких дней до нескольких недель, приглашались родственники до седьмого колена. А эротические обычаи составляли основу свадьбы. Эротические вольности по отношению к невесте во время свадьбы прощались ею.
С возрождением античных идей, вновь всплывает вопрос гомосексуализма. С одной стороны содомия поднимается на смех в сатирической литературе (Боккаччо «Декамерон», Браччолини П. «Против лицемеров», У. фон Гуттен «Вадиск, или Римская троица»), с другой описывается в романах и поэмах (Беккаделли А. «Гермафродит», «Неистовый Роланд» Ариосто). Официально же гомосексуализм был худшим преступлением после воровства. По всей Европе проходили суды над содомитами, кому-то давали срок (Мюре Марк-Антуан), кого-то жестоко казнили, например заливанием в задний проход расплавленного железа (Джованни ди Джованни, Джакопо Бонфадио, Доминик Фино), а высокопоставленные чины избегали такой участи. Много деятелей философии и культуры (Марсилио Фичини, Джованни Кавальканти, Леонардо да Винчи, Пьетро Аретино, Микеланджело Караваджо, Микеланджело Буонарроти, Джованни Бацци, Помпоний Лет, Николас Юдол, Френсис Бекон), а так же церковные саны (папа Лев Х, папа Юлий III) и политические деятели (король Генри III, Ричард II, яков I) имели интимную связь с мужчинами.
Появляются новые сексуальные и духовные веяния, где светские женщины получают некую свободу действий. Теперь они могут получать образования, носить эротические наряды и пользоваться косметикой.
Однако не все женщины получили свободу. Женщин все так же отождествляли не только с непорочной Девой Марией, но и с греховной Евой, полной похоти. На таких женщин организовывалась охота, а этих женщин называли ведьмами. Охота на ведьм зачастую носила характер орудия мужей против неугодных жен.
В 15 веке в Западной и Центральной Европе появляется новое движение, направленное против диктатуры католической церкви, названое «Реформацией». Результатом этого движения стало выделение протестантской церкви из римской – католической. Мартин Лютер, деятель Реформации, выступал против финансово детерминированного представления о браке и его таинстве, считая, что целью брака является рождение детей и совместная жизнь супруга во взаимной верности. Женщина наделяется правом на повторный брак в случае измены мужа. А Жан Кальвин считал, что внебрачные связи мужчины и женщины должны быть прокляты. На этом фоне развивается представления о духовном единстве мужа и жены. Брак дан свыше и необходим для обуздания похоти. В браке не должно было остаться места для удовольствия, радости и чувственности.
В эпоху Возрождения проституция становится чисто женским делом, ее легальное предназначение – укрепление брака и защита непорочности невест. Дома терпимости имелись во всех, даже очень маленьких городах. А в больших городах имелись целые улицы и кварталы, заселенные проститутками. Значение «женских домов» подчеркивалось в указах властей, хрониках, литературных трактатов. Власти наделяли дома терпимости особыми привилегиями в Париже, Лондоне, Вене и Берлине (тем более что из этого можно выудить немалую выгоду). В Риме привилегиями пользовались «честные проститутки» (между ними и нечестными проститутками шла ожесточенная борьба за клиентов), а многие женские монастыри одновременно были и «домами любви». А паломницы, материальных средств которым не хватало, сами занимались продажей своего тела.
Хотя многим категориям граждан официально запрещалось посещение домов терпимости (женатые, монахи, евреи), но эти клиенты были самыми ценными и хозяевами всегда изыскивались способы посещать беспрепятственно их заведения. Среди работниц «женских домов» не должно было быть слишком юных, беременных или замужних женщин.
Среди дворянства красивая куртизанка (как античная гетера) не просто не скрывалась, а считалась предметом роскоши. Ее брали на полное обеспечение, покупали ей дома, прислугу, драгоценности, что являлось способом демонстрации своих богатств.
Представления о красоте в эпоху Возрождения не противопоставляют душу и тело, а объединяют их. Душевная, внутренняя красота находится в гармонии с внешней, физической красотой и здоровьем. Появляется теория гармоничных пропорций тела (Леонардо да Винчи, Тициан, Дюрер). «Живопись, скульптура, литература, театр, наука этой эпохи приблизились к человеку, ко всем проявлениям его натуры, в том числе сексуальности. Даже изображая библейские сюжеты, художники обращались к подлинным человеческим страстям» .
Хирург Амбруаз Паре создал книгу по акушерству, позднее публично сожженную, где говорил о естественной потребности женщин в удовлетворении. Но для его времени это было «слишком».
Идеал женской красоты Аньоло Фиренцуолы описывает в трактате «О любви и красотах женщин» с явным крином на женщину способную продолжить род: «Телосложение должно быть большое, прочное, но при этом благородных форм. Чрезмерно рослое тело не может нравиться, так же как небольшое и худое. Белый цвет кожи не прекрасен, ибо это значит, что она слишком бледна; кожа должна быть слегка красноватой от кровообращения... Плечи должны быть широкими... На груди не должна проступать ни одна кость. Совершенная грудь повышается плавно, незаметно для глаза» .
«Эпоха Ренессанса раскрепостила дух и тело. В моду вошла нагота, и секс стал самой популярной темой» . К концу эпохи Возрождения ориентация на гармонию разрушается и на ее место приходит стремление обогащению. Экономические ценности превалируют над человеческими. Время гипертрофируется и труд становится основным времяпрепровождением, он подчиняет себе досуг и сексуальность. Сексуальность и самореализация в труде, деловое преуспевание не могут быть взаимодополняемы. Происходит асексуализация культуры, подкрепляемая Реформацией, ужесточившейся политикой католической церкви против сексуальности, а так же распространением венерических заболеваний.
Эпоха Просвещения характерна новым поворотом в вопросе соотношения разума и тела. Это время, когда чувственность освобождается от оков и легализируется, она становиться помощником разума. Но «суд Разума» остается основным критерием в обществе и природе. «Разум многим обязан страстям, а страсти разуму» .
Задачей просвещенного индивида является не подавление страстей как в Средневековье, в управление ими с помощью разума. Происходит переосмысление роли женщины, она «вносит вклад формирование мужской субъективности». И быть женщиной более не означает отказаться от способностей разума. Хотя основные просветители и негативно оценивают женские способности в области образования, но в это время впервые появляются идеи женской эмансипации и осуществляется критика патриархальной идеологии.
«В «Монахине» Дидро утверждает, что монастырская изоляция от сексуальных контактов с другим полом ведет часто не к смирению плоти, а к гомосексуальным отношениям, а лишение возможности иметь хотя бы такие отношения, даже к гибели»
Эпоха Просвещения характерна двойственным отношением к участию женщины в общественной жизни. Вроде как женщина и должна обладать правами равными с мужчиной, но, тем не менее, она не имеет таких способностей как мужчина. Так, Сен-Симон писал: «Мужчина и женщина – вот социальный индивид» .
Еще одним представителем Просвещения был маркиз де Сад, имя которого стало нарицательным (садизм). Маркиза закрыли в Бастилии за жестокое обращение с партнерами, где он написал романы, с изощренной сексуальной техникой, полной жестокости.
«Европейская культура нового времени, сложившаяся на базе христианства, в отличие от античной или древневосточной была последовательно антисексуальной» .
М.Фуко проводит линию в истории, начиная с 17 века, когда формируется дискурс о сексе, но он формируется на фоне запретов, табу, нормализации, на фоне появления «императивной стыдливости языка». Сначала необходимость проговаривания всего, что касается секса (действия, помыслы, фантазии) зарождается в религии (католичестве и христианстве). Все, что касается интимной жизни, представлялось в публичной форме как омерзительное, обросшее метафорами и напрямую не упоминаемое «К XVIII веку рождается политическое, экономическое, техническое побуждение говорить о сексе. И не столько в форме общей теории сексуальности, сколько в форме анализа, учета, классификации и спецификации, в форме количественных или причинных исследований».
Гидденс же утверждает, что подобного рода дискурс не был доступен широкой публике, которая оставалась неграмотной, и даже мало был доступен образованной части населения. Секс становится дискурсивно оформлен, извлекается из своего убежища наружу и институализируется. Следующим этапом дискурса сексуальности явился 20 век, когда табу на разные формы сексуальности оказались снятыми. Автор считает, что техники подавления секса были направлены, главным образом, на неимущие классы, дабы увеличить коэффициент работоспособности.
Фуко выделяет четыре фигуры сексуального дискурса, вписываемые в рамки «ненормативности» начиная с 19 века: истеричная женщина, мастурбирующий ребенок, мальтузианская пара, извращенный взрослый. Все сексуальные формы извращения возникли именно в 19 веке, не потому что они неожиданно появились, а потому что были выделены из системы «нормального» сексуального поведения и имплантированы в подсознание людей как возможные способы поведения. «Так, в пре-модернистском праве содомия (гомосексуальность) определялась как запрещенный акт, но не считалась качеством поведенческого паттерна индивида». Женская сексуальность, благодаря психоаналитическим исследованиям, была осознана, но тут же была стигматизирована в виде ненормальности и проявления истерии.
Викторианская эпоха, основой которой служили монархия, церковь и семья, привнесла устойчивый двойной стандарт в сексуальность, законсервировала ее. Табуировалась любовь, проявление симпатии (даже не эротического характера). А интимность исключалась полностью, любые ухаживания допускались только в публичном проявлении. О симпатии можно было судить из изощренной ритуальной системы жестов, знаков и «кодовых» слов. «Девушка, на минуту оставшаяся в помещении наедине с мужчиной, не имевшим по отношению к ней официально объявленных намерений, считалась скомпрометированной» . Разговор с незнакомцем ставил под сомнение репутацию леди, а соответственно и всего ее рода. А чопорный этикет не заканчивался и за стенами собственного дома.
Но, не смотря на всю антисексуальность 18-19 века, вопрос о сексуальности все же открылся, но он являлся лишь в смежных науках, до тех пор, пока им не занялся З.Фрейд надвигалась сексуальная революция.
Например, Томас Роберт Мальтус с концепцией народонаселения, быстрый рост которой он считал угрозой человечеству. Он разработал методы ограничения рождаемости (не смотря на то, что был священнослужителем). В биологии вопросом сексуальности занялся Ч.Дарвин в книге «Происхождение человека и половой отбор».
Вся пре-модернистическая философия исключала из рациональности чувственность, эротизм, вырабатывая негативное отношение и исключая из поля своего научного интереса сексуальность. «Многие женщины выходили замуж, фактически совершенно не имея никаких знаний о сексе, не зная, что делать с нежелательными для них побуждениями мужчин, и вынуждены были терпеть это» . Поэтому мать обычно говорила дочери: «После твоей свадьбы, дорогая, с тобой будут происходить неприятные вещи, но не обращай внимания, я этого никогда не делала» .
Э.Гидденс насмешливо относится к мужчине, вплоть до конца 18 века. Он считает мужчин бездельниками, приписывающими себе конструирование истории. Но начиная с 19 века ситуация меняется: «мужчины начинают обретать себя в том, чтобы быть мужчинами, то есть приобретать проблематичную «маскулинность»» .
Женская сексуальность впервые появляется в форме дискурса, но трактуется она как «проблема», «болезнь», «форма социальной дисквалификации». Женская сексуальность заявляет о себе из «мрачных глубин», которые были табуированы долгие века.
2.2 Компаративный анализ сексуальности и репродуктивности в Русской культуре и культуре западной Европы.
В России сексуальность так же прошла длительный путь трансформации. Системообразующими основаниями для русской гендерной традиции являются три фактора: язычество, православие и западная культурная традиция.
Так как древнейшая история славян трудновостановима, то ее исчисление будем условно вести с 1 века н.э., когда племена восточных славян объединились под единым названием Русь. Язычество с позиции гендерного исследователя, условно Рыбаков делит на три этапа.
Первый. В древнейшем культе древних славян прослеживается противоположная гендерная тенденция нежели на Западе. Мужское начало символизировали упыри – воплощение злого, сосущего кровь, а женское начало символизировалось берегинями – добрыми.
На втором этапе Род и роженицы были главными идолами. Гендерная асимметрия на данном этапе отсутствует. Нет противостояния мужского и женского. Род - божество, которое связано с водой, небом и молнией. Он отвечает за все три мира: верхний, небесный, средний - мир человека и природы и нижний. Рожаницы - древние мифические силы плодородия и самой жизни, которые покровительствовали женским работам и отвечали за плодовитость скота и богатый урожай, а также распоряжались судьбой человека.
Третий этап язычества характерен поклонением мужским божествам (Перун, Ярило, Велес, Хорс, Род), которым были отданы основные социальные сферы жизни, а женским божествам (Макошь, Лада, Леля) оставили домашний удел. Теперь мужские божества отвечали за плодородие.
Языческая Русь имела ряд отличительных черт в сексуально-интимной сфере. Все сферы жизни были открыты для женщин, не существовало образа «женщины – врага», женщины обладали равенством и высоким достоинством. Женские богини были добры к людям (Лада – покровительница любви, брака и веселья).
Жена – подружья. «Холостому помогает Боже, а женатому хозяйка поможет». Семья являлась залогом благополучия. «На что корова, была бы жена здорова». «Не наряд жену красит - домоустройство». Основными достоинствами женщины были: здоровье, работоспособность, хозяйственность, выносливость, проворность, сила. При натуральном хозяйстве, домашняя работа не считалась второстепенным делом. Женщины работали целый день дома, а летом помогали мужьям на жатве. Нелегкой была жизнь младшей невестки, которая переезжала жить в дом мужа. Она должна быть «свекру - покорной, свекрови - послушной, деверям (братьям мужа) - услужливой, золовкам (их женам) - досужливой» . Она рассматривалась как даровая сила, а ее личная ценность стиралась.
Христианство на Руси так же поставило женщину в зависимое положение. «В православном «Номоканоне», своде правил благочестивого христианского жития, особо оговаривалось не только право, но обязанность мужа, главы семьи, регулярно «учить» жен и детей. Под словом «учить» подразумевалось «бить», так как параллельно давались рекомендации не использовать для «учебы» полено, и быть осторожным в «учебе» беременных и малых детей (чтобы не перегнуть палку)» .
Часто в русских летописях встречаются повествования о правлении и борьбе за политическую власть боярынь и княгинь. Княгиня Ольга, которая за время нахождения у власти провела первую финансовую реформу, установив фиксированный размер дани и порядок ее сборов. За время ее правления не было ни одной войны с соседними державами, так как Ольга придерживалась политики «равноправных международных соглашений».
Уровень образованности среди женщин господствующего класса был весьма высоким. Они знали средневековую и церковную литературу, философию, математику. Например, Евфросиния Суздальская знала Аристотеля, Платона, Вергилия, Гомера. Русские княжны, высокообразованные и воспитанные, выдавались замуж за иностранных принцев и королей, что сыграло важную роль в государственной и культурной жизни Франции, Германии, Византии, Швеции, Дании, Польши. Дочь Ярослава Мудрого – Анна, которую выдали замуж за короля Франции Генриха, хорошо знала латынь и получила право ставить свою подпись на официальных документах.
Отношение к роженицам и родам можно восстановить, изучив традиции русской акушерской культуры. «… в ее основе лежало представление о родах, как о процессе выделения сильной энергии, необходимой для социума, но и весьма небезопасной для него. По-видимому, обращаться с этой энергией могли лишь женщины-ведуньи. При этом выделялись роли бабки-повитухи и ее ассистентки – отроковицы; в древнем язычестве, вероятно, ритуалом мог руководить и мужчина, но не акушер, а волхв, по-видимому, потому что он знал, как защищаться от женской энергии; отсюда известное в истории европейского акушерства упорное сопротивление традиции участия в родах даже квалифицированных врачей-мужчин» .
Россия в момент перелома межу крепостничеством и капитализмом (до революции) представляла собой в основном натуральное деревенское население, с неразделенными патриархальными семьями, хотя и существовали нуклеарные семьи. В двух видах семей существовали свои экономические и нравственные устои. Патриархальные семьи имели иерархическое устройство. На вершине семейно пирамиды стоял главный распорядитель имущества, денежных средств и семейных обязанностей. Как правило, это был старший мужчина в семье: дед, отец, старший брат. «Всякое проявление собственной воли... тотчас же пресекалось» . Так как жизнь крестьянина дореволюционной Руси была достаточно суровой. Основная масса населения невежественная и темная. Это откладывало отпечаток и на внутрисемейные отношения: забота по отношению к детям и родственникам заканчивалась на витальных потребностях, а «большой душевной близости не было».
Сами брачно-семейные отношения были неоднородными и различались от крестьянских (родовых) до пролетарских и буржуазных. В традиционных крестьянских семьях, женщины находились на низших ступенях в семейной иерархии. Все формы имущественные и властные формы находились в руках мужчины, и женщины, не смотря на тяжелый и фактически равный труд, были экономически и социально зависимы сначала от отца (брата), затем от мужа. Зависимость женщины от мужа, давление религии и семьи, позволяли безнаказанно творить домашнее насилие по отношению к ней. А разводы были крайне редкими, женщина предпочитала терпеть.
Городское население, особенно рабочий класс, в массе своей было выходцами из крестьян, поэтому крестьянские нравственные устои являлись основополагающими и среди городских жителей. По данным переписи населения 1897 г. женщины наемницы были заняты в основном тяжелым грязным трудом и только 4% работали в просвещении и здравоохранении. За равный с мужчинами труд они получали на порядок ниже жалование. «В последующие 20 лет эти показатели несколько изменились в пользу фабрично-заводского конторского и умственного труда, однако сам факт преобладания в структуре женской рабочей силы профессий низкой квалификации остался неизменным» .
Обязанности жены регламентировались и прописывались в своде законов Российской империи. Указывалось, что «жена обязана повиноваться мужу своему, как главе семейства; пребывать нему в любви, почтении и в неограниченном послушании, оказывать ему всякое угождение и привязанность...»
Огромная пропасть существовала между европейской культурой того времени и Россией – страной массовой неграмотности, основную часть которых составляли, конечно, женщины. «По проведенному в 1908-1913 гг. обследованию в 12 губерниях Европейской России, неграмотность сельского женского населения составляла от 74,1 (Московская губерния) до 95,2% (Пензенская губерния). Даже в Москве в 1912 г. 43,4% женщин не умели читать и писать» .
Впервые женское движение дает о себе знать в 1859-1861 годах, оно является частью русского освободительного движения. Феминистское движение зародилось в среде женщин привилегированных классов и имело буржуазные корни. Но единой философии феминизма в России не существовало, она принимала различные формы, которые возможно объединить как освободительные от прессинга рода, и процесс, настроенный на автономизацию и индивидуализацию личности.
Женский вопрос побуждает к образованию неправительственных организаций: женских кружков (например, от 1859 года, основанного М.В. Трубниковой), благотворительных обществ (например, «Общество дешёвых квартир и других пособий нуждающимся жителям Санкт-Петербурга»), воскресных школ, мастерских, общественных кухонь, детских садов и ясель.
Женщины из интеллигенции, мелких дворян и разночинной среды сознательно идут на работу, дабы освободиться от экономической зависимости мужа и уйти из-под опеки родителей. Ради этой цели совершается много фиктивных браков, и строятся женские общежития-коммуны (Знаменская коммуна В. А. Слепцова в Петербурге).
Усилиями революционерок 60-х годов 19 столетия, женщин допускают в университеты, сначала как вольных слушательниц (Н. И. Корсини (Утина), Е. И. Корсини (Висковатова), М. А. Богданова (Быкова), А. П. Блюммер (Кравцова), М. А. Бокова (Сеченова), Н. П. Суслова (Эрисман), Е. Ф. Толстая (Юнге), М. М. Коркунова (Манассеина)), а затем и как студенток. По университетской программе строятся новые женские курсы. А официальной датой возникновения женского образования в России считается открытие Высших женских курсов В. И. Герье в Москве (1872) и Бестужевских высших женских курсов в Петербурге (1878).
В конце 19 в. возникает ряд женских благотворительных организаций: «Общество попечения о молодых работницах» (1897), «Общество улучшения участи женщин» (1899), «Русское женское взаимноблаготворительное общество» (1899) и др.
Феминистское движение в революционной России 1905-1907 годов имело два различных идейных источника: буржуазное и пролетарское. Женщины буржуастки боролись за политические права женщин наравне с мужчинами. В период революции образовываются союзы феминисток («Союз равноправности женщин», «Международный союз избирательных прав женщин»). Но после поражения революции единственным женским объединением остается «Русское женское взаимноблаготворительное общество», благодаря которому организуется в декабре 1908 1-й Всероссийский женский съезд. На съезде рассматривались не только буржуазные проблемы, но и проблемы пролетариаток, что определило так же идейные границы различных слоев феминисток. А. М. Коллонтай выступила с докладом с позиции пролетариата «Женщина-работница в современном обществе», в котором говорилось о том, что женский вопрос возникает в России не от желания равенства и свободы, а от финансовой беспомощности. Возможность работать не явилась освободительной от домашнего хозяйства для женщины, а явилась еще одной ношей приплюсованной к домашним делам и материнству . Так же остро встает вопрос проституции как результата экономического бессилия и нищеты женщины.
«9 марта 1913 в России впервые отмечался «День работниц» — международный женский день. По инициативе В. И. Ленина в 1914 был создан журнал «Работница», в редакцию которого вошли Н. К. Крупская, И. Ф. Арманд, А. И. Елизарова-Ульянова и др. 23 февраля (8 марта) 1917 женщины-работницы вышли на улицы Петрограда с протестом против голода и войны. Это выступление явилось началом Февральской буржуазно-демократической революции 1917» . А с 1965 года «женский день 8 марта» станет официальным и нерабочим.
С 19 века в русской философии поднимается гендерная проблематика. Мы рассмотрим А.Хомякова (славянофильская концепция пола), Н.Чернышевского (рационалистическая философия пола) и религиозную философию пола
Русская философия весьма специфично рассматривает дифференциацию мужского и женского. Здесь эта оппозиционность носит характер метафизичности и имеет духовно – религиозный принцип. Зачастую культурно-символические принципы не совпадают с традиционно принятыми европейским и то, что представляется в европейской мысли как мужское (божественное, духовное, истинное) в русской философии видится сквозь категорию любви – категорию женского. Однако маскулинное начало в русской философии имеет традиционную патриархальную окраску и является первичным и незыблемым.
До середины 19 века традиционная русская философия находилась под влиянием православной мысли, а позже разделилась на два «лагеря»: славянофилов и западников. Отношение к вопросу пола колеблется от мизогинского до священного.
Славянофилы находились на религиозных позициях и традиционных ценностях патриархальной семьи. Западники настаивали на «западном» пути развития и поддерживали идею эмансипации женщин.
А. Хомяков, являясь ярким представителем славянофильской концепции пол, не видел проблемы пола как таковой. Ведь половое разделение для него биологически определено, а подчиненное положение женщины задумано Богом. Семья помогает преодолеть противостояние мужчины и женщины, она и дети помогают «спасти слабость женщины от буйной энергии мужского превосходства» . Конечно же, он был против эмансипации женщин, что неизбежно приведет к деградации общества.
Н. Чернышевский, не смотря на рационалистический подход и негативное отношение к дифференциации полов, так же видит в этом предопределение – «проклятие», а семья – это механизм подавления женщины. Чернышевский предлагал реформу гендерного порядка, которая приведет к экономической независимости женщины и ее избавления от семейного гнета. Идеи Чернышевского рассматривались как утопические, так кА он говорил, что когда-нибудь на свете будут жить только «люди», а не мужчины и женщины, и тогда они будут счастливы .
Русскую религиозную философию пола представляли В.Соловьев, В.Розанов, Л.Толстой, Ф.Достоевский.
Отношение Льва Толстого к женщинам было крайне негативным, «Миллионы людей, поколения рабов гибнут в каторжном труде на фабриках только для прихоти женщины. Женщины … держат в плену рабства и тяжелого труда девять десятых рода человеческого» . Женщины мстят за свое угнетение, порабощая мужчину с помощью вожделения. А причина рабства женщины заключено в том, что «…люди желают… и пользуются ею, как орудием наслаждения», а женщины «мстят» людям за это ловя их в сети наслаждения. Секс является препятствием для достижения человечеством свой цели – доброты, вселенской любви.
Ф.М.Достоевский не столь категоричен он и видит борьбу полов как борьбу дьявола и Христа. Он действия своих героев так и рассматривает как колебания страсти, любви, ненависти. Женщина у него имеет два лика – это «идеал Мадонны» и «содомский идеал», которыми мужчина постоянно искушается. «В романах Достоевского мысли, чувства и поступки героев определяются любовью-страстью, мистикой взаимного тяготения полов» .
В.Соловьев считает, что только половая любовь способна создать «истинного человека», так как только она единит мужское и женское во всей полноте. Соловьев рассматривает брачный союз как мистерию. Мужским началом он видит Бога, женским – премудрость, «душу мира». Тем не менее, идеализировать гендерный подход философа не стоит, так как мужское у него видится как субъективное, познающее, действующее, а женское как объективное, познаваемое, пассивное. Т.е. он не превозмогает традиционное патриархальное мировоззрение, в основе которого лежит оппозиционность мужского и женского.
Гендерные аспекты у Достоевского и Соловьева имеют вид иррационалистического, аллегорического, морально-этического. Это сохранят традиционную патриархальную видимость женского и мужского, не зависимо от того, что взгляды философов были достаточно прогрессивны на тот момент.
Н.Бердяев так же как и Соловье соединят теологическое и гендерное. Эротическая энергия у него - источник творчества и религии. «Настоящая религия, мистическая жизнь» связана с возможностью половой раздвоенности, где «половая полярность есть основной закон жизни и, может быть, основа мира» .
Другие философы, такие как П.Флоренский, С.Булгаков, И.Ильин определяли Бога через любовь, но ее категориями были: сострадание, милосердие, жалось – атрибуты женственности.
Русская гендерная философия относительно западной обладала своей специфичностью. «Во-первых, в русской теологии пола дифференциация мужского и женского начал рассматривается как духовный, а не онтологический или гносеологический принцип, что характерно для западной философии. Во-вторых, иная роль женского начала - божественное, духовное начало ассоциируется с феминным» .
После октябрьской революции 1917 года ситуация с гендерными стереотипами переламывается. Коммунисты, решая построить коммунизм, совершают попытки избавиться от брака как пережитка прошлого. Советское правительство в лице, например, К. Менерт, пишет: «сразу же после революции повело борьбу с семьей... И все же русские, не будучи сверхцивилизованным народом, и поныне сохраняют еще, несмотря на все, что им пришлось пережить в последние десятилетия, естественную склонность к упорядоченным половым отношениям... Это не значит, что коммунисты преодолели свою внутреннюю неприязнь к семье. Для них семья - это бельмо на глазу, и не только из-за ее консервативности. Их раздражает уже само существование этого единственного в стране не контролируемого ими института, самобытной и замкнувшейся в себе ячейки, инородного тела в государстве, которое во всех остальных отсеках контролируется сверху донизу» .
На такое виденье ситуации были свои веские причины. Находились самозваные законодатели, которые выпускали декреты о «национализации» женщин и образовании «бюро свободной любви». «После 18-летнего возраста всякая девица объявляется государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания и наказания зарегистрироваться в бюро «свободной любви» при Комиссариате призрения. Зарегистрированной в бюро «свободной любви» предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители-супруги... Право выбора из числа девиц, достигших 18 лет, предоставляется также и мужчинам. Выбирать мужа или жену предоставляется желающим раз в месяц. Бюро «свободной любви» автономно. Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия на то последних, в интересах государства. Дети, произошедшие от такого рода сожительства, поступают в собственность республики» .
При этом главный идеолог коммунизма, высказывался негативно к подмене традиционной формы семьи на новое веянье: «Изменившееся отношение молодежи к вопросам половой жизни, конечно, «принципиально» и опирается будто бы на теорию. Многие называют свою позицию «революционной» и «коммунистической». Они искренне думают, что это так. Мне, старику, это не импонирует. Хотя я меньше всего мрачный аскет, но мне так называемая «новая половая жизнь» молодежи - а часто и взрослых - довольно часто кажется чисто буржуазной, кажется разновидностью доброго буржуазного дома терпимости. Все это не имеет ничего общего со свободой любви, как мы, коммунисты, ее понимаем» .
Идеологи коммунизма Маркс, Энгельс, Ленина ни намеком не были против семьи как таковой. Но ячейка коммунистического общества должна быть равноправной всех ее членов, без браков по расчету, освобожденной от оков собственности и денег.
«Великая Октябрьская социалистическая революция подорвала экономическую основу частнособственнической моногамии. Но и новая, прогрессивная тенденция в развитии семьи, связанная с освобождением женщин, превращением брака из экономической сделки в добровольный и равноправный союз полов, «демократизацией» жизни и структуры семьи, была еще очень слабой. Более того, сначала гражданская война, а затем разруха привели к дезорганизации многих семей, породили беспризорность детей» .
Традиционные основы брака сильно подточила насильственная секуляризация, так же беспредел контрреволюционных банд, которые занимались грабежом и насилием женщин в революционные годы.
Истинным же смыслом правящей Советской власти не было разрушение семей, созданных в царской России, а было желание качественно изменить сущность семь. Избавиться от порабощающих женщин союзов, которые были основаны не на любви, а на товарно-денежных отношениях и держались на долге.
В постреволюционное время ориентация семейной морали изменилась. Упало количество браков по расчету, так как крупные помещичьи земли были переданы в руки крестьян, произошло изъятие крупной собственности в пользу государства. Это подорвало авторитет собственности и изменило отношение к богатству. Распадаться стали большие патриархальные семьи. Начался процесс эмансипации женщин, так как только с его помощью виделась возможность окончательного освобождения пролетариата.
В 1918году вышли первые советские законы о браке и семье (декрет «О гражданском браке, о детях и о введении книг актов состояния», декрет «О расторжении брака» и Кодекс законов РСФСР об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве).
Основой семьи являлось единобрачие, добровольность, свобода брака и развода.
Расторжение брака (зарегистрированного в актах гражданского состояния) производилось через суд по заявлению одного из супругов и непосредственно через ЗАГС - по обоюдной просьбе разводящихся.
Супруги получили равноправие в отношении к имуществу и во взаимоотношениях в семье. Внебрачные дети по статусу более не были принижены. Семья должна оказывать поддержку нетрудоспособным ее членам.
В 1918 году вышел Декрет «О введении равной оплаты за равный труд для женщин и мужчин», он кардинально изменил положение женщины на предприятии. «Мы не оставили в подлинном смысле слова камня на камне из тех подлых законов о неравноправии женщины... остатки которых многочисленны во всех цивилизованных странах к позору буржуазии и капитализма» .
А 16 ноября 1918 года по инициативе И. Ф. Арманд, А. М. Коллонтай и К. Н. Самойловой и при участии В.И. Ленина, был созван «Всероссийский съезд работниц и крестьянок», на который съехались 1144 делегатки со всей страны. В том же году создаются школы по ликвидации неграмотности (ликбезы), неграмотных было больше среди женщин. После съезда повсеместно создаются органы власти, состоящие из работниц и крестьянок. Были созданы Женотделы в составе центральных и местных партийных органов.
Хотя не все так радужно было на самом деле. В стране был экономический кризис, массовая безработица, жертвами которой становились больше женщины, собственнические отношения, особенно в деревне, продолжали быть основной причиной браков. Появилось много незаконных союзов, браки заключались и расторгались с легкостью всего за несколько рублей, в стране процветала проституция.
Идеи русской философии пола витиевато переплелись с марксистской концепцией эмансипации женщин. Появляется своеобразная «неопатриархальная» идеология, где класс выступает на первом месте, а пол и гендер не имеют существенного значения. Женщины, как и мужчины, играют роль субъекта деятельности, но являются одновременно и объектом кассового анализа и манипулирования. Именно классовая структура общества обуславливает дифференциацию гендерных ролей, соответственно равенство между женщиной и мужчиной возможно только после победы социалистической революции, т.е. изменение классового стоя. В.И.Ленин говорил, что женщина должна вступать союзником и помощником мужчины в их классовой борьбе. Женщины должны «подтягиваться» до мужчин, где мужчина вступает как «норма», как женщина как потенциальная «норма». Опять же, здесь женское рассматривается как дополнительное, хотя и с высоким коэффициентом. Подобная ситуация продуцируется глубинной патриархальностью русского менталитета, в котором мир разделен по традиционному принципу бинарных аппозиций: добро – зло; свои – чужие; мужское – женское. Однако основным механизмом дискриминации женщин выступает теперь не мужчина непосредственно, а тоталитарное государство, которое берет за базис своего существования маскулинные культурные установки: власть, сила, рациональность, универсальность. Сама сущность тоталитарного государства представляет собой выражение маскулинизма – безраздельное доминирование верховного универсального, объективного принципа «права патриарха».
«Конечно,- писал Н. Г. Чернышевский,- между мужчиною и женщиною должна быть некоторая природная разница в организации ума и характера, как есть разница в организации тела; мы говорим только, что это умственное природное различие между полами ничтожно в сравнении с тем влиянием, которое оказывают на развитие особенностей женского ума и характера влияние воспитания, общественных преданий и требований, и различия в семейном и общественном положении... Что же касается до мнения, будто бы женщина не только различается от мужчины по направлению ума, но и ниже мужчины по уму, оно давно отвергнуто, как самохвальство грубых времен, когда достоинство человека измерялось физической силою» .
Период СССР
В СССР, как уже говорилось, в 20—30-х гг. развивались женские движения: это были делегатские собрания на предприятиях, для домохозяек при местных советах, женские клубы, красные уголки, дома декханки и др. учреждения. В них женщин учили грамоте, давали медицинские консультации, приобщали к культуре. В женских клубах вырастали первые активистки, которые вступали в партию, шли учиться на рабфаки, в вузы, получали путёвки на заводы и фабрики. Начали выпускаться в периодическую печать женские журналы: «Коммунистка», «Крестьянка», «Работница», «Делегатка», «Общественница». В 1934 советские женщины приняли участие во Всемирном конгрессе женщин против войны и фашизма. Конгресс создал Международный женский комитет.
«В любом случае, эпоха коммунистической «крылатой» и «бескрылой» эротики, по выражению А.Коллантай, быстро завершилась, и к 30-м годам в сталинский период гендерные отношения вернулись докоммунистическим стандартам – семья, брак, соблюдение классических для Модерна норм половой морали полностью заместили собой революционные эксперименты» .
Законы о браке и семье были дополнены в 1926 и в 1944 годах. Если в поправке 1926 года процедура развода была упрощена, то в поправке 1944 года, наоборот, значительно усложнялось: дело о разводе слушалось в народном суде иногда по несколько долгих часов, придавалось общественной огласке и порицанию (участники бракоразводного процесса теряли работу, карьеру), проходил примирительный процесс и, в случае безнадежности, выплачивалась пошлина государству. Регистрация брака стала необходимой для признания юридического права на детей. Все это послужило тому, что после войны и демобилизации число браков значительно превышало рост населения, так как были зарегистрированы и ранее существовавшие гражданские браки. После издания указа 1944 года число разводов сократилось в 14 раз в сравнении с 1939 годом.
В послевоенные годы государством стимулируется рождаемость. В 1936 году был издан указ о запрете абортов. Советская власть титаническими усилиями боролась с традиционной эксплуатацией женщин и патриархальным устройством семь. Осуществлялись жилищные программы, улучшаются коммунальные условия жилья, держится курс на урбанизацию и поднятие целины. Увеличивается количество предприятий общественного питания, яслей, детских садов, детских поликлиник и амбулаторий. Улучается уровень акушерства и гинекологии. Проблема материнства и детства становится подзащитной государству. «Указом от 8 июля 1944 г. было предусмотрено дальнейшее увеличение государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усиление охраны материнства и детства, установление почетного звания «Мать-героиня» и утверждение ордена «Материнская слава» и «Медали материнства»» .
Ни о каком гендерном неравенстве уже не могло идти речи. Так как в годы ВОВ женщины вместо мужчин, ушедших на фронт, вели хозяйство, овладевали чисто мужскими профессиями трактористов, комбайнеров, механиков, бригадиров и председателей колхозов. Женщины в числе более 1 млн. приняли участия в боях на фронтах, участвовали в партизанских отрядах. Были созданы антифашистские женские комитеты, проводились митинги.
Все это развязывало руки советской женщине и помогало ей встать на путь равноправия. Женщина, наравне с мужчиной имеет право выбирать профессию и получать высшее образование. Хотя весь советский период остаются профессиональные отрасли, где царствуют мужчины.
«Уменьшение рождаемости в СССР в 60-е годы является на 75% результатом ее сознательного ограничения» . Интересно изменившееся отношение к родам в послевоенный период. На Руси и в царской России к родам относились как к само собой разумеющемуся процессу. Женщина трудилась в доме и поле, рожала детей и ей не предоставлялись никакие льготы и поблажки. Ведь роды не виделись как болезнь. Уже на следующий день после родов женщина в России и других (неразвитых) странах выполняли различную работу.
А.С.Макаренко так описывает процесс родов Раисы воспитательницы в «Педагогической поэме»: «Родила она ребёнка ночью, тут же в спальне, в которой спало ещё пять девочек. Ни одна из них не проснулась. Раиса объяснила это, как самое простое дело: «Я старалась не стонать»» .
В СССР представления о родах резко поменялось, их видели как тяжелый не физиологичный процесс, в который требуется медицинское вмешательство. Акушерство набирает большими темпами.
СССР занимали одно из первых мест по количеству абортов в мире. «Пик абортов пришёлся в СССР на 1964 год, когда было учтено около 5,6 млн. абортов, сделанных в медучреждениях». «Свобода абортов по желанию женщины освободила женщину, раскрепостила её как индивидуума. Теперь женщины могли не бояться последствий своего вольного поведения с мужиками». «Одним из следствий Указа неизбежно становилось дальнейшее ослабление связи между мужем и женой в и без того слабой советской семье, указ нанёс удар по институту семьи в целом» . Женщины в советской семье рожали в среднем один-два ребенка, естественная многодетность виделась как не благополучность.
Сама Конституция СССР (статья 122) гласила, что женщина имела равное с мужчиной право на труд, оплату труда, отдых, социальное страхование. Но одновременно начинают применяться программы по защите прав беременных женщин и кормящих матерей, устанавливает дополнительные гарантии и льготы. При разводе отец обязан нести материальную ответственность перед бывшей женой и ребенком.
Уже в 70-х годах 20 столетия образование получали и мужчины и женщины в равной мере, среди работающего населения количественной разницы не было (654 мужчины и 651 женщина на 1000). Работающим женщинам был предоставлен ряд льгот: более ранняя пенсия с 55 лет, чем у мужчин с 60; стаж работы для получения пенсии не менее 20 лет, а у мужчин 25. Женщины начали входить фактически во все отрасли с разным процентным соотношением. Так же «запрещается использовать труд женщин на тяжёлых работах и на работах с вредными условиями труда (по специальному списку), на большинстве подземных работ, ограничивается норма переноски и передвижения женщинами тяжестей, предусматриваются льготные условия труда для трактористок, женщин — механизаторов сельского хозяйства, шофёров грузовых машин». «Дополнительные гарантии по охране труда установлены для беременных женщин и матерей, имеющих грудных детей: их запрещено привлекать к сверхурочной и ночной работе, предоставляются оплачиваемые перерывы для кормления грудных детей, оплаченные отпуска по беременности и родам и т. д.» . В советское время в России начал официально существовать «Культ Матери».
Процентное соотношение врачей стало примерно 70% - женщины, к 30% - мужчинам. В ЗАГСах до революции и первые годы советской власти работали в основном мужчины, а в рассвет советской власти работницами стали исключительно женщины.
Постепенно положение мужчин относительно закона становится неравным: по заявлению жены, мужа могли поместить в ЛТП, установление опеки и контроля за зарплатой и пенсией мужа, ограничение дееспособности мужа по заявлению жены, считающей, что тот злоупотребляет спиртными напитками (статья 16 Гражданского кодекса РСФСР).
Ситуация с приоритетами мужского над женским осталась и в современное время, хотя претерпела значительные изменения. Формально устанавливается гендерно-нейтральная социальная среда, где современная женщина в России имеет одинаковые возможности с мужчиной на получение образования, строительство карьеры, социальные права, но, в то же время, женщина обязана демонстрировать традиционное феминное поведение (женственность, приверженность семье, слабость, осознание вторичности по отношению к мужчине).
Научной гендерная проблематика становится совсем недавно. Еще 30 лет назад только единицы ученых, читающих зарубежную литературу имели возможность соприкоснуться с этой проблемой. В 1990 году был создан Московский Центр Гендерных Исследований, официально занимающийся гендерными вопросами.
2.3 Глобализация, ее причины и следствия
Мы являемся участниками и наблюдателями новейшей истории, которой присущи свои особенности и характерные черты. Изменения в экономике и политике на макро- и микро- уровнях повлекли за собой модификации во всей социальной сфере, оказали влияния на все аспекты человеческих отношений. Географическая мобильность, влияние масс-медия повлекли за собой сужение спрутной деятельности традиции в социальной жизни, она подстроилась под глобальные изменения. А на место, освободившее ее, пришло новое знание, которое внедряется повсеместно новыми научными открытиями.
Глобализация, по определению Н.В. Тушининой, есть объективный этап развития мирового сообщества, оказывающегося в состоянии транснациональных, трансконтинентальных и транскультурных связей .
Основными характеристиками глобализационных изменений, являются биполярные процессы интеграции и унификации, с одной стороны, и индивидуализации с другой.
Начальные причины глобализационных изменений специалисты усматривают в экономической сфере. Современные экономические показатели процесса глобализации это: развитие мирового рынка, разворачивания геополитических связей и отношений, усиление роли мощных транснациональных корпораций, в результате чего происходит стирание национальных и территориальных и прочих различий.
К положительным тенденциям глобализации в экономике можно отнести: свободную торговлю, свободное движение капитала, снижение налогов на прибыль для предприятий, тенденция к большей открытости предприятий, сближение по уровню зарплат и цен на товары в развитых и развивающихся странах, создание единой европейской валюты.
Отрицательные характеристики экономических изменений, которые выделяют исследователи – это, прежде всего, изменения во всей инфраструктуре, т.е. процесс радикальной реструктуризации, уменьшение занятости населения, невозможность поддержания среднего жизненного уровня без привлечения кредитов. Неравный доступ населения к образованию в развитых и развивающихся странах. Это приводит к расслоению по уровню образованности, специализации, а значит и уровню культуры.
В производственной сфере глобализационные процессы связаны с переходом западноевропейского общества от индустриализации к постиндустриализму, технико-технологический базис которого составляет информационно-технологическое развитие. Новые, преимущественно компьютерные технологии, обладают повышенной скоростью и объемом перемещений информации, открытостью и легкостью перемещения товаров, а значит ростом и развитием коммуникаций на любом уровне. Жак Деррида отмечает, что наступает «конец труда» (в прежней форме непосредственного труда), так как труд все больше приобретает черты виртуального. «Насыщение производства машинами ведет к исчезновению трудящегося, а значит, и к несомненному концу труда». Так как все сектора экономики заполняются новыми технологиями, происходит вытеснение рабочего с низкой квалификацией. Труд меняет свое направление и «открытие границ, делающее мир более гомогенным», снимает необходимость в грубой мужской силе в условиях современного производства. Появляется новый тип труда – труд в киберпространстве: «теле-труд», виртуальный труд. Соответственно разделение труда по гендерному принципу теряет свою важность. А в производственной сфере остается все меньше места для «чисто» мужских и «чисто» женских профессий .
Помимо экономических и производственных изменений, интеграционные процессы проявляются и в политической сфере. Появляются межправительственные и неправительственные международные организации, центры мировой информации, международная политическая элита. Делегирование полномочий современных государств влиятельным международным организациям, таким как Организация Объединенных Наций, Всемирная торговая организация, Европейский союз, НАТО, МВФ и Мировой Банк повлекло за собой развитие иных форм национальных государств. В современных условиях миграция народонаселения различных стан становится более свободной, а возможность перемещения капитала за границу необходимой нормой межгосударственных отношений. В.Л. Иноземцев пишет: «Рассматривая процесс глобализации, мы можем констатировать, что к началу XXI века в него в той или иной степени было вовлечено практически все человечество. При этом главным "движителем" этого процесса оказались Соединенные Штаты…» .
Глобализация не сводится к изменениям в экономической и политической сферах. Экономика и политика запускают процесс глобализации, особенность которых в многомерности и разноуровности изменений, затрагивающих всю систему мировых отношений.
Теоретический анализ процессов глобализации только как экономико-политических изменений не представляет полной картины. Глобализационные процессы необходимо затрагивают все сферы человеческой общества. Особенность этого процесса заключаются в том, что изменения, возникнувшие в какой-либо одной сфере человеческих отношений, вызывают широкий резонанс (как круги на воде) и образуют, как следствия, явления и процессы, затрагивающие всю социальную систему.
Глобализация – это, прежде всего, объективное явление, обусловленное, в первую очередь, технологической революцией в сфере информатики и телекоммуникаций . В результате этого в научно-технической сфере общества практически всех развитых и развивающихся странах произошли радикальные изменения: это и появление персонального компьютера, и внедрение различных микропроцессорных технологий, развитие и распространение мобильной телефонной связи, электронной почты, и, наконец, появление глобальной информационно-коммуникативной сети Интернет и спутникового телевидения и т.д.
НТ новшества повлекли за собой сдвиг в естественном процессе воспроизводства. Искусственное оплодотворение, ЭКО, ЭКСИ, сохранение беременности, ранний мониторинг, стимуляции яичников и многое другое.
Эти изменения, в свою очередь, являются необходимым условием для проявления глобализационных процессов и в культурной среде.
В связи с этим, М.Маклюен не случайно вводит понятие «глобальная деревня», которое характеризует трансформацию пространственно-временных границ мирового универсума, вызванной образованием глобальной инфраструктуры. В этих условиях сформировались не только новые модели потребления, но и новые составляющие межличностных, интерсубъективных, а так же гендерных отношений.
Появление Интернета кардинально изменило систему межличностной коммуникации: опосредованность общения с адресатом подразумевает своеобразную раскрепощенность в изъяснении личной картины мира, возможность демонстрации всех своих особенностей, в том числе и гендерных, кроме того, этот способ коммуникации раздвигает границы самопрезентации контактеров. Следовательно, в глобальной сети есть вероятность встретить единомышленников и не бояться быть не таким как все. Интернет предоставляет возможность демонстрации сексуальных предпочтений, и отрыв от собственной телесности, что позволяет экспериментировать со своей сексуальной и гендерной идентичностью: здесь возможны любовь и брак, создаваемые в киберпространстве. Моделированность заменяет действительность.
Современная наука так же теряет свою узко-национальную и государственную (исключая «закрытые нации») принадлежность и приобретает межнациональный характер. Многие проблемы современного человечества решаются средствами уже мировой науки. К примеру, спасение от болезней ищут не в отдельно взятой лаборатории, а одновременно ученые всего мира трудятся над решением поставленной задачи.
В создании адронного коллайдера в Женеве на базе Европейской организации по ядерным исследованиям (1952 год образования) участвовали 20 стран, среди которых не только Европа, но так же Китай, США, Россия и Япония.
Впервые идею о проведении научно-исследовательских работ, выходящих за рамки национальных программ высказал французский ученый Луи де Бройль в 1949 году на Европейской конференции по культуре в Лозанне. «...Наше внимание сосредоточено на создании новой международной организации... Эта организация могла бы взять на себя решение таких задач, объем и сущность которых не под силу какому-либо одному национальному институту... Это начинание оправдает затраченные усилия..., укрепит связи между учеными разных стран, расширит сотрудничество, упростит распространение результатов научных работ и информации в целом. Кроме того, создание научного центра явится символом объединения интеллектуальных сил Европы» .
Кроме того, следует отметить так же и то, что в мировоззренческой сфере, начиная с 19 века, наметился процесс изменения западноевропейской рациональной парадигмы. В какой-то период времени происходит воцарение Постмодерна, основообразующим принципом которого провозглашается плюрализм, а рациональность приобретает интерпретационный характер. Рациональность, культивируемая европейской цивилизацией, начинает занимать главенствующее место.
Но не только формальная логика и научная рациональность участвуют в познании человеком окружающего мира, но и интуиция, трансцендентное становятся полноправными способами процесса понимания и приближения человека к истине. Так же колоссальное воздействие на мировоззрение людей оказали открытия в квантовой физике, полностью меняющие привычную КМ.
Благодаря киберпространству, прежние границы пространства и времени размыкаются, отдельный человек открывает себя вовне, он становится сопричастным глобальным проблемам жизни, выходит за пределы субъективного пространства и оказывается в глобальном пространстве мира. Исчезает «интеллектуальная оппозиционность» миру, человек становится его частью.
Современными характеристиками состояния общества является: мобильность, социальная динамичность, адаптируемость личности к современному образу жизни, пластичность сознания, открытость, одновременное стремление к универсализации и интеграции, а с другой стороны к индивидуальности, самобытности и «поиску себя» и своей идентичности в новых условиях. «Ценность личности стала определяться не ее интеллектуальной ригидностью, интеллектуальной жесткостью и самодостаточностью, а наоборот: гибкостью мышления, «разомкнутостью» в мир, способностью быстро реагировать на постоянно меняющийся интеллектуальный запрос времени» . Интеллектуальная мобильность, переизбыток информации, необходимость работы с новым понятийным пространством через систему гиперссылок, породили «дискретность мышлении» - феномен «клинового сознания». Когда картина мира «складывается из отдельных фрагментов и превращается в некую мультипликационную реальность» .
Интеграционные процессы являются всеохватывающими процессами и провоцируют необходимость унификации культуры. Культура как самобытная, исторически сложившаяся система ценностей, норм, обычаев, поведенческих стереотипов отдельной нации перестает существовать как единственная в своем роде. Анти-глобалисты представляют этот процесс как взаимопоглащение культур, где нет импульса для саморазвития, где национальные особенности нивелируются и сводят это либо к «американизации», либо «вестернизации». «…глобализация представляет собой не процесс становления единой цивилизации, базирующейся на пресловутых "общечеловеческих" ценностях, а нечто совершенно иное - экспансию "западной" модели общества и приспособление мира к потребностям этой модели» .
Как известно «вестернизация» и «американизация» являются двумя витками глобализации. «Вестернизация» берет свое начало с средины XV века с началом колониальных европейских завоеваний. А Америка становится мировым геополитическим лидером после Второй Мировой Войны, когда крупнейшие европейские страны были откинуты в своем развитии на полвека назад.
Эти два витка глобализации имеют свои отличительные особенности. «Вестернизация» при этом имела «четкую направленность, которая вполне осознавалась всеми участниками процесса»; «жесткий контроль над мировой периферией»; «превосходство европейцев в вооружениях и военной технике» («под политическим контролем европейских стран находилось 84% всей территории Земли») . Колониальная политика европейцев была связана не только с получение экономической выгоды. За период колониальной экспансии европейцев, было построено огромное количество железных дорог, расширились площади орошаемых сельскохозяйственных угодий более чем в 8 раз, были составлены карты всех континентов и океанов, были освоены самые отдаленные уголки Земли, провидена последовательная модернизация периферийных территорий, были кодифицированы восточные и африканские языки. Европейцы «изменили систему верований многих народов, приобщили их к христианской религии и западным моральным ценностям». Политика Европы в освоении «третьего мира» проводилась в русле образования альянсов и не допущении бесконтрольных и безответственных действий. И при этом, за триста лет господства Европы на мировой арене погибло в войнах в 6 раз меньше людей, чем за сорок лет во внутренних конфликтах после обретения независимости. Все европейские государства были «"нетто-экспортерами" населения, которое несло во "внешний" мир свои культурные традиции» . Вышеизложенная информация дается без оценочно.
В послевоенный период в ХХ веке мировым лидером становится США, нелицеприятными особенностями этого становления являются: интеллектуальное заимствование, развитие экономики за счет привлеченных средств, колоссальный импорт мигрантов. Иноземцев В.Л. ссылаясь на Е. Тодда, говорит что Америка на деле превратилась в паразитирующее государство. США не имея своей сложившейся культурной традиции, тем не менее, оказывает влияние на мировую культуру. «Ярким примером влияния Америки является широкое распространение в мире английского языка в качестве языка международного общения. Американский Голливуд выпускает большую часть фильмов для мирового проката. Именно в США берут своё начало такие мировые корпорации, как Microsoft, Intel, Coca-Cola, Procter&Gamble и многие другие. Американская сеть быстрого питания McDonald's из-за своей распространённости в мире стала своеобразным символом глобализации» .
Благодаря научно-техническому прогрессу и внедрением коммуникаций произошло огромное распространение европейской и американской культур по всему миру. Но вопреки опасениям антиглобалистов, это не повлекло за собой исчезновение национальных культур. Параллельно разворачивался и противоположный процесс – укрепление и возрождение религиозно-культурных и национальных ценностей. Сильные национальные культуры начинают проявлять активность, а их уникальность стремиться к проявлению в новых условиях. По мнению специалистов, укреплению национальных традиций способствовало обновление местной элиты за счет распространения образования и культуры, а так же обретение возможности развивающихся стран конкурировать с развитыми странами мира. Идея «толерантности», пропагандируемая в СМИ, сыграла определенную роль в процессе мультикультуролизма и возможности бесконфликтного существования самобытных национальных и этнических культур. Кроме того, доходность международного туризма является показателем экономической ликвидности самобытных национальных культур.
Ярким показателем процесса глобализации является развивающийся феномен космополитизма – принадлежности человека миру. Одновременно актуальным становится феномен национальной самоидентификации. Оба эти феномена в положительной динамике способны решить ряд общечеловеческих проблем. Отсутствие «болезненной» национальной идентичности, как стратегической основы управляющей поведением масс, неизбежно сгладит, а в будущем поможет избежать ряда межнациональных и территориальных конфликтов. Это не означает, что унификация сознания приведет к исчезновению национальных или этнических ценностей. Именно в условиях современной «открытости» национальная культурная уникальность только и может себя утвердить.
Самостоятельный выбор культуры, религии, сохранение традиций должен оставаться в распоряжении и праве каждого отдельного народа. Гордость этнической принадлежности не противоречит национальной толерантности. Отсутствие исторического корневого начала народов и растворение одной нации в другой (образование единого европейского общества в его негативном проявлении) может привести к отдалению от духовных потребностей человека в пользу потребления и довольства материальными благами. Чтобы этого не произошло политика глобализма должна придерживаться направления национальной культуротерпимости. Более того, эта политика не должна препятствовать возрождению и развитию национальных традиций.
Многообразные формы культуры, как бы они ни различались друг от друга, тем не менее, имеют одно корневое начало, тождественны в своей сущности, а характер и нравы человечества при близком рассмотрении, едины. А это делает справедливыми слова великих итальянцев Возрождения: «Весь мир есть одна страна».
Глобализация есть «необратимый процесс, в равной степени и равным образом затрагивающий каждого человека» . Культуры взаимовлияют и взаимопроникают друг в друга. Пространство сжимается, сфера познания расширяется. Инновационные изменения доминируют над традицией и являются формообразующим началом социо-культурного развития .
Глобализационные процессы, затрагивающие человека в его проявлениях, в том числе и гендерном отношении (гендер понимается как социальный пол, он не тождественен биологическому и является социальным конструктом), есть особенность современного общества. Гендерные изменения являются результатом целостной трансформации всей картины мира современного человека.
Гендер как порождение культуры отражает представление народа о женственности и мужественности, которые фиксируются в фольклоре, традициях, языке. Сущность современных гендерных изменений заключается в стирании границ гендерных ролей, феминизации общества, унификации поло-ролевых моделей поведения. Плодами гендерных изменений является повышение общественного статуса, и изменение социальных ролей женщины в новое время в странах Запада. Западные стандарты гендерных отношений влияют на положение женщин и мужчин в других регионах мира. Наиболее острой сегодня выступает проблема брака, происходит пересмотр моногамного стандарта, отказ от стандарта маскулинности и феминности, изменение супружеских ролей. В развитых станах сегодня изменяется форма женской занятости. Женщины вышли на мировой рынок труда, появились на мировой политической и экономической арене.
Тотальное доминирование мужчин над женщинами в эпоху патриархата сменяется идеей равенства полов. Эта идея не является абсолютной, а подразумевает равномерное распределение сфер влияния.
Гендерные изменения значительно меняют всю социально-культурную структуру общества и систему межчеловеческой коммуникации. Изучение гендерных процессов необходимо для более глубокого и адекватного понимания общего направления всех современных социально-культурных изменений.
Интеграционные глобализационные процессы приводят к стиранию границ идентичностей, и наступлению кризиса традиционных идентичностей (идентичности – это точки соприкосновения, необходимые в процессе коммуникации). В сущности, набор базовых идентичностей устанавливает границы поведения. Соответственно, чем больше идентичностей, тем более открытой системой является человек. Усложняется сама система бытия, современного общества и человека где «процесс идентификации выглядит уже не столь жестко детерминированным основополагающими социальными структурами. В условиях утраты строгих социально-статусных и ролевых императивов, отчуждения социальных институтов от непосредственной жизни людей складываются «вероятностные структуры» социальной реальности, порождающие множественность идентичностей» .
Историчность (опыт) является показателем уровнем развития индивидуальности человека и одновременно определяет его идентичность и ценность в культуре и обществе. Чем обширней жизненный опыт человека (группы, народа, нации), тем большее число возможных идентификационных процессов и их сочетаний обнаруживает себя. В этом смысле стереотипная идентичность сменяется различием . «Индивидуалист возникает как специфический социальный тип, у которого есть, по крайней мере, потенциал для миграции по множеству доступных миров и который добровольно и сознательно конструирует «я» из «материала» различных доступных ему идентичностей» .
То, что не могло быть принято 10 лет назад как «нормальное», сейчас культивируется и занимает свое законное место в системе общественных отношений. Притом что процесс отождествления себя с той или иной структурой остается неизменным, но изменяются сами структуры и «коллаж» сочетания идентичностей, с которыми человек должен себя отождествлять.
Именно поэтому мы можем наблюдать неожиданное сочетание – эклектику в процессах самоидентификации человека. Выход за установленные рамки – это и есть выбор нового человека. Делать, что хочется, при этом, не нарушая границ «другого» это и есть главное условие современного существования.
Прогнозы развития глобализационных процессов заключают в себя и положительные и отрицательные последствия. Несомненными плюсами глобализации является открытое общество, оно делает границы прозрачными, безвизовыми (уже для целого ряда стран), а это, в свою очередь, положительно отражается на отношениях между людьми; постепенно дихотомия «свои» - «чужие» перестает быть довлеющей над национальным самосознанием. Открытость межгосударственных границ приводит к увеличению взаимообогащения народов, за счет того, что образование и работа «за границей», а так же расширение своего профессионализма становятся, доступны каждому желающему.
Единая валюта и установленный единый тариф оплаты труда и налогообложения, в идеале, должны снизить безработицу, увеличить средний доход населения и потребительскую способность. Свободная экспортная и импортная торговля без лишних пошлин и налогов, поможет избежать контрабанды и завышенной стоимости импортируемых товаров. Единая информационная база позволяет снизить уже сегодня уровень преступности и повысить контроль над терроризмом. В идеале объединение народов Земли, должно уменьшить расходы на вооружение, а свободные материальные, экономические и трудовые ресурсы концентрироваться на производстве мирных товаров.
В рамках мировой интеграции, политический курс сменится в сторону правовой государственности, что резко снизит бюрократию, коррупцию и взяточничество. Глобализация приближает нас к осуществлению гражданского и демократического типа общества для подавляющего большинства стран в мире. Но все это в будущем, а пока только теоретическая возможность.
Вместе с тем глобальные изменения вызывают у специалистов тревожные размышления по вопросу способов объединения народов и образованию кризисных ситуаций. Так противостояние «христианского Запада» и «мусульманского Востока» может привести к разделению мира на две враждующие цивилизации. Последствия этого противостояния могут быть крайне нежелательными.
Бесконфликтное единство народов Земли есть главная будущего существования. В мире все циклично и все повторяется и тенденция к объединению – необходимый результат развития человеческой цивилизации.
Вместе с тем глобализация породила острый мировоззренческий и экономический кризис. При этом надо помнить, что кризис – не есть тупик или гибель. Основными причинами мировоззренческого кризиса является не привычная смена идеологий, а целостное расширение «гуманитарного горизонта». Выход из кризиса влечет за собой перестройку общей гуманитарной системы мышления. Мировоззренческий кризис – явление многоуровневое, которое обусловлено потерей ясной геополитической картины мира (размытость и открытость границ), а так же кризисом государственности и сменой идеи патриотизма идеей космополитизма. На социально-психологическом уровне кризисным стал процесс идентификации личности «в связи с утратой четкого национального самоопределения» , а так же с подвижностью и изменчивостью всех традиционных форм стериотипизации. Культурный уровень мировоззренческого кризиса связан со сменой эстетических ценностей, выраженной в эстетике постмодернизма.
На данном этапе мировоззренческий кризис приводит к ряду негативных последствий: подростковая преступность на базе отсутствия смысла жизни, массовая агрессия и массовые убийства, пиратство.
Для современного мирового сообщества самыми весомыми проблемами явились проблемы на фоне мирового экономического кризиса, который затронул все сферы экономики в планетарном масштабе. Причинами экономического кризиса являются невозможность нынешних экономических отношений существовать в прежнем режиме. Нужно будет осознать, что нынешний общественно-социальный уровень нужно перестраивать. Глобализированый мир существует в едином временном пространстве, что влечет за собой одновременную задействованность всех стран во всех мировых процессах. Современный мировой экономический кризис заключает в себя все страны, независимо от степени их развития.
Мировой экономический кризис начал свое официальное существование с обвала фондового рынка в январе 2008 года. Следствием обвала стало изменение цен на недвижимость, процентных ставок, требований к заемщикам и многого другого. Цены на акции и ценные бумаги упали, упали и цены на нефть.
Кризис наблюдается во всех сферах экономики: проблемы в массовом сбыте товара, на биржевых и фондовых рынках, в сфере производства.
Эксперты выделяют такие причины глобального экономического кризиса как товарное перепроизводство, колоссальное перенакопление капитала, в глобальном хозяйстве исчерпаны возможности рынков (наращивание производства возможно, а получать прибыль становится все сложнее).
За счет роста потребительского и ипотечного кредитования произошло сужение рынка. Компании понижают свои издержки за счет уменьшения заработной платы, сокращения отпусков и продления рабочего дня.
Основная масса капитала сосредоточена на фондовом рынке, т.к. возможностей для вложений в реальный сектор фактически не осталось.
Вслед за экономикой, мировая политика вступает в фазу завершения цикла своего развития, которая характеризуется кризисом неолиберальной политики, политической гигимонией США, кризисом перепроизводства. Система эксплуатации мировой периферии исчерпала свои возможности, рабочая сила используется нерационально, безработица, масса эмигрантов не социализированы, промышленность нуждается в техническом переоснащении.
Динамика мирового кризиса достаточно стихийна, поэтому сформулировать возможный выход из него можно будет с достоверностью только по его итогам. В оптимистических же прогнозах экономистов прослеживается идея выравнивания мирового хозяйства, равенство между «старыми» и «новыми» индустриальными странами позволит возобновить рост промышленности в старых центрах капитализма.
Глобальные культурные изменения, происходящие на планете повсеместно затрагивают не только территории, но и все институты общества. Меняется вся социальная система в целом и гендерная система в частности. В традиционном патриархальном обществе семья являлась основной производственной ячейкой, а распорядителем семейных благ и основным добытчиком являлся глава семьи – отец. В современных условиях труда семья уступает промышленному производству, и мужчина теряет свое главенствующее положение. Так же механизация и автоматизация производства сокращает необходимость использования тяжелого труда. И женщина активно вовлекается в производственный процесс, тем самым становясь вровень с мужчиной. Таким образом, подрывается авторитет моногамной семьи. Необходимость иметь большое количество детей для женщины не становится целью. Размер семьи уменьшается, а секс перестает быть напрямую связан с репродуктивностью. Появляются средства контрацепции, и половой акт освобождается от бремени репродуктивности и становится гедонистическим актом. Так же в эксплицитном разделении сексуальности и репродуктивности большую роль сыграл процесс секуляризации.
Изменение в восприятии пространства и времени современным человеком повлекло за собой изменение в восприятии сексуальности. Огромные расстояния, покрываемые за короткий промежуток времени, удаленность от дома и семьи снимают ответственность перед адюльтером супругов. Для совершения полового соития нет больше необходимости для долгих ухаживаний (их можно проделать в интернете) и нет надобности оправдания перед обществом. Сам факт секса как физиологического процесса в общественном понимании отделен от таких категорий как любовь, брак, дети.
Обыденная повседневная практика сексуальности, под воздействием вклада исследователей, рефлексируется индивидом и более не является спонтанным проявлением биологического импульса. «Самоидентификация в жизни современного общества становится особенно проблематичной, и особенно в самые последние годы. Фундаментальными чертами общества с высокой рефлективностью являются «открытый» характер самоидентичности и рефлексивная природа тела».
Сексуальность культивируется, она становится средством для достижения цели, сама становится целью, становится товаром и проникает во все сферы жизнедеятельности общества и индивида. «Культивация сексуальных умений, способность давать и испытывать сексуальное удовлетворение со стороны обоих полов становится рефлексивно организованным через множество источников сексуальной информации, советов и обучения». «В не-западных культурах ars erotica (искусство эротики) было в основном специальностью женщины и почти всегда ограничивалось в употреблении особыми группами; эротические искусства здесь культивировались конкубинами (наложницами), проститутками, или членами малых религиозных общин». В современном обществе исчезает грань между «респектабельными женщинами» и находящимися за чертой «ортодоксальной социальной жизни», женщинами чистыми и с клеймом порочности. Напротив, владение искусством эротики возможно усовершенствовать (не только женщинам, но и мужчинам), такие навыки являются необходимым ядром для интимных отношений.
Моногамия в традиционном смысле связана с патриархальным браком двойным стандартом (аттитюды мужчин воспринимаются как должное или возможное, а женщинам измены категорически противопоказаны). Современная сексуальность, отличительной чертой которой, является «пластичная сексуальность» и «чистые взаимоотношения», должна пересмотреть моногамию на основе доверия, привязанности и честности, но отнюдь не долженствования и принуждения.
Г.Маркузе видит современную цивилизацию как опровержение высокой культуры, идеалом которой была: автономная личность, гуманизм, трагическая и романтическая любовь. «Действительность превосходит свою культуру, и сегодня человек может сделать больше, чем культурные герои и полубоги; он уже разрешил множество проблем, казавшихся неразрешимыми» . Современная культура характерна интеграцией высокой культуры, ранее доступной только меньшинству, культурные ценности встраиваются в повседневную действительность, демонстрируются и массово воспроизводятся. Двухмерность пре-модернистической культуры пришла «к общему знаменателю» - «товарной форме», где массовая культура смешивает философию, религию, коммерческую рекламу, политику искусство. «Развитое индустриальное общество вплотную подошло к материализации идеалов» .
Г.Рубин говорит, что система родства в современном мире постепенно утратила свои первоначальные функции (экономические, политические, образовательные и организационные). Изначально система пол/гендер организовывала всю социальную жизнь, а теперь она воспроизводит лишь саму себя. Тенденция современного «окультуривания» сексуальности приобретает черты сознательности, когда механизмы этого процесса пытаются «сознательно освободить сексуальную жизнь человека от архаичных отношений, которые ее деформируют», что приведет к свободной форме сексуального самовыражения, «освободит личность от гендерной смирительной рубашки» .
Анурин В. Ф. выделяет некоторые черты изменившейся сексуальности:
«1) стирание двойного стандарта в половой морали; (нетерпимость распущенности со стороны женщины и допустимые адюльтеры со стороны мужчины)
2) отделение сексуальности от функции воспроизводства;
3) признание права женщин на обладание собственной сексуальностью и на получение сексуального наслаждения;
4) усиление открытости сексуальной сферы;
5) коммерциализация секса;
6) повышение толерантности к добрачным половым связям;
7) повышение толерантности к нетрадиционным формам совершения полового акта;
8) повышение толерантности к гомосексуальным отношениям;
9) расширение разнообразия сексуальной практики в массовом масштабе» .
М.Фуко считает, что «буржуазное» общество 19 века и современное является обществом извращения - «извращения взрывающегося и разлетевшегося во все стороны». Под действием многовековых запретов сексуальности происходит коллаптический взрыв. Сексуальные границы размываются и легитимизируются различные формы сексуальности.
Терпимость к гомосексуализму в современной время, как считает Э.Гидденс, вытекает из разделения сексуальной сферы и репродуктивной. Так как здесь наслаждение никак не связано с воспроизводством жизни. Смягчается и отношение к мастурбации как к акту наслаждения. В библейские времена она считалась «непроизводительным расходом мужского семени». От этого могут оволосеть ладони, например.
Сексуальность проявляется в различных аспектах отклонений: как криминальная, как болезнь, как девиантная. А общество борется с этими проявлениями. Создаются социальные органы и организации: Анонимные Наркоманы Секса (SAA) Sex Addicts Anonymous, Организация Анонимных Сексаголиков (Sexaholics Anonymous) и Анонимные Наркоманы Секса и Любви (Sex and Love Addicts Anonymous), главным образом гетеросексуальны по своей ориентации; такие группы, как Анонимные Жертвы Секса (Sex Compulsive Anonymous) являются однополыми организациями. Секс – (данном контексте «иметь секс» означает «вступить в половую (сексуальную) связь») — это лишь одна из разновидностей пролиферации (самопроизвольное размножение) пагубных привычек, признанных за последние несколько лет.
Э.Гидденс использует термин для определения феномена отделенной от репродуктивности сексуальности – «пластичная сексуальность», которая не циклится на гетеросексуальности. «Пластичная сексуальность может формироваться, как характерная черта индивидуальности и поэтому она внутренне ограничена самою собой. В то же время — в принципе — она освобождает сексуальность от правила фаллоса (или даже — правления фаллоса), от надменной важности мужского сексуального опыта» .
Меняются стереотипы феминного и маскулинного. Женщина приобретает статус сексуального субъекта. «Женщины хотят секса? Да, причем все женщины, а не только специалистки в ars erotica, способны стремиться к сексуальному наслаждению как базовому компоненту их жизни и отношений» . А мужчины, оказывается, способны на проявление чувств. «Мужчины хотят любви? Определенно да, несмотря на видимость противоположной точки зрения, — и, возможно, в большей степени, чем многие женщины, хотя и стремятся к ней такими путями, которые еще предстоит исследовать. Поскольку позиция мужчин в публичной сфере была достигнута ценою их исключения из трансформации интимности» .
Иенсен Ингрид повествует о том, что современная рациональная цивилизация выталкивает иррациональное чувство любовь, а это пустое пространство занимает гомосексуальность. Причем тенденцию его распространения она видит как трехмерное гендерное деление: автохтонное женское население, автохтонное мужское население и гетеросексуальное население. Но так как женщины с традиционной сексуальной ориентацией, находящиеся в браке представляют собой «глупых» и «несамостоятельных», то крин неизбежен в область автохтоннии. И, соответственно, традиционная биологическая репродуктивность сменяется социальным воспроизводством населения, где немаловажную роль играют новые репродуктивные технологии (ЭКО и клонирование).
Сегодня сексуальность выступает не столько как физиологический выброс. Но имеется тенденция к таинству, эзотеричности, разнопрофильности этого процесса. Например, роды последние двести лет считающиеся процессом, в который необходимо вмешательство, теперь приобретают статус интимности, появляется понятие «оргазмические роды», включающие этот естественный процесс в категорию сексуальности. Мир как будто раскололся на цивилизацию и стремление к истокам. Однозначного вектора в развитии гендерной системы невозможно увидеть, существует плюральность восприятия. Мужское, женское, сексуальность, репродуктивность, материнство, родительство, гендерные роли, не имеют как ранее единой структуры, закрепленной в культурном контексте.
Рикёр же приверженец традиционного виденья сексуальности констатирует, что устранение сексуальных запретов – доступность, привела к потере ценностей, «сексуальность оказалась чем-то совсем близким, наличествующим и в то же время сведенным к простой биологической функции, к незначимой функции». «Что облегчает сексуальную связь (проникновение секса в экономическую жизнь и в научные исследования, завоевание женщиной равных прав с мужчиной, что обеспечило ей сексуальную свободу, которая до сих пор была привилегией мужчины), содействует вместе с тем падению до нулевой отметки ее смысла и ценности» . Этому явлению способствует и современная тенденция деперсонализации человека, эмоциональная отчужденность – способности любить и ненавидеть. Другая причина этого явления – экологическая, человек сознательно и целенаправленно разрушающий природу разочаровывается в техногенной цивилизации, а сексуальность имеет компенсаторную функцию, что и приводит к пансексуальности социума. Сексуальность в глобальном мире становится публичным явлением за счет сексологической литературы, Рикёр называет ее вульгарной, соответственно человек начинает лучше разбираться в себе, а сексуальность теряет свою таинственность и свой сокровенный смысл. Следствием «копания» в себе является нежелание современного человека быть «политическим животным», играть определенные и быть вписанным в жесткие рамки социума. Отсюда и децентрированная идентичность человека, в том числе и сексуальная, индивид не в состоянии и не имеет желания определить и обозначить себя. Обесценивание сексуальности приводит к факту аутоэротизма, который сменяет близость людей. Рикёр выделяет формы этого вымышленного эротического мира, где «вступает в игру сексуальная фантазия, связанная с наличием различных героев сексуальности:
• «обостренный эротизм, который свойствен человеку, посвящающему свою жизнь сексу;
• изощренный эротизм в его разнообразных формах;
• воображаемый эротизм, связанный с позициями: выявлять - скрывать, отказывать - позволять;
• рассудочный эротизм любопытствующего, который отводит третьему лицу все эротические роли».
П.Рикёр фиксирует связь эротики, как плотского наслаждения, с абсурдом. «Поскольку все лишено смысла, остается лишь одно мгновенное удовольствие с его уловками» . Необузданное желание не оставляет места для самосовершенствования.
Сексуальность перерастает в стремление быть сексуальным. Всплывают проблемы мужской сексуальности: «импотенция, ночные эмоции, преждевременные эякуляции, беспокойства относительно размеров и функционирования пениса», а главное конкуренция.
Феноменом современного общества является коммерциализация секса, одним из выражений которой является порнография. Причем это коммерциализация маскулинно ориентирована. «Нынешний взрыв порнографии, значительная часть которого направлена на мужчин и по большей части потребляется ими, проходит параллельно превалирующей концентрации на низкоэмоциональном и высокоинтенсивном тексте». Женщина в «мягкой порнографии» (так Гидденс называет легализованую порнографию) является объектом, ее сексуальный образ используется в ортодоксальной рекламе. В такой порнографии женщина устранена как объект, а значит и устранена угроза интимности для мужчины, акцент делается на «документировании доблести», а не проблемах сексуальности, ну или, по крайней мере, на их преодолении. Подобная доблесть выражается в постоянном и непрерывно получаемом женском экстазе, но непременно под действием фаллоса.
«Фаллос – это всего лишь пенис»! Подобное осознание сегодня приводит к необходимости переосмыслить сущность каждого пола. «Претензии на власть мужественности зависят от свисающего кусочка плоти, который теперь утратил свою особую, отличительную связь с воспроизводством. Это действительно новая кастрация; женщины могут теперь смотреть на мужчин, во всяком случае, на когнитивном уровне, как на придаток, столь же лишенный функции, как и сам мужской сексуальный орган» . Феминистские претензии обоснованы, но под покровом женской революции теряется вся горестность ситуации, связанная с необходимостью для мужчины соответствовать стереотипу маскулинности. Новая волна, привлекающая мужчин в приватную сферу (дом, воспитание детей, участие при родах), плюс стереотипные требования к маскулинности (наличие самоконтроля, эмоциональной бедности, экономической независимости), перегружают современного мужчину, доводя его до «точки слома». Слома мужской идентичности.
Гидденс утверждает, что современный гетеросексуальный брак чаще становится товарищеским союзом, где степень влечения друг к другу невысока, зато отношения находятся в стадии равенства и взаимной симпатии. Или брак в форме «домашнего очага», где взаимная привязанность невелика.
В культуре модернизма (буржуазной) появляется идея романтической любви, которая изменяет статус брака как экономического соглашения и выделяет супружество из системы родственной связи, придавая ему особое значение. «Впервые для массовой популяции женщин сексуальность оказалась отделенной от хронического круга беременности и деторождения». «Для женщин — и отчасти для мужчин, хотя и в ином смысле, — сексуальность стала потенциальной «собственностью» индивида, поддающейся обработке и открытой для формирования различными способами». «Сексуальность вошла в человеческое бытие как часть прогрессирующего отделения секса от острой необходимости в воспроизводстве. С дальнейшей разработкой репродуктивных технологий это отделение становится сегодня все более полным. Теперь, когда эта концепция может быть скорее искусственно воспроизведена, нежели искусственно заторможена, сексуальность стала, наконец, полностью автономной. Воспроизводство сегодня может происходить вообще в отсутствие сексуальной активности; это полное «освобождение» сексуальности, которая отныне может стать всецело качеством индивидов и их трансакций (взаимодействия) друг с другом» . Гидденс назвал эту свободную сексуальность – «пластичной сексуальность».
Заключение
Принцип равноправия полов – новый виток в развитии гендерных отношений. Он подразумевает, что аспект половой принадлежности в профессиональных сферах должен быть исключен. В расчет берется профессионализм, интеллект, деловые качества, репутация. Подобный подход позволит избежать не только гендерной дискриминации, но и социальной и расовой. Мужской подход, сложившейся веками в патриархальной культуре, грубый, не терпящий снисхождения, основанный на грубом нахрапе, делающий ставку на силу. Все это исключает женщин, «второстепенные» расы, низшие слои общества, инвалидов из политической, экономической и общественной жизни. Необходимо изменить вектор гендерных отношений, что бы на арену вышли не просто женщины, руководствующиеся мужскими амбициями, а позволить другому типу мышления, поведения, виденья мира существовать альтернативно грубой маскулинной рациональности.
Сложные гендерные изменения, как я полагаю, должны включать в себя гендерные роли и современную их трансформацию одновременно. Патриархальное общество извратило и рафинировало гендерные роли в угоду андрогенности.
Женщина – это не мужчина. Она устроена биологически иначе, ее природное предназначение иное. Рожать детей и выкармливать их может только женщина, не смотря на все достижения научного прогресса. Мужчина участвует в репродуктивном процессе только опосредованно.
Социум награждает этих разных биологически устроенных особей определенными обязанностями (по-необходимости). И это разделение труда и обязанностей приносит положительный результат.
Гендерные роли и разделение обязанностей должны сохраниться, но ценность женской личности должна уровняться с ценностью мужской. Только за одно то, что у мужчины есть фаллос, его личность не является привилегированной.
Что касательно сексуальности, то миф о ее природной сущности развенчан, она не только является, но и мыслится как культурный конструкт. А, значит, не имеет право давления над гендерной идентичностью. Свобода выбора – основной критерий современности.
ЛИТЕРАТУРА
1. http://question.nm.ru/middleages-manandwoman.htm
2.
3. Web Scientific Presentation Manager http://wpm.jinr.ru/wpm/item_ru.jsp?id=60
4. Women Studies in Europe
5. Women’s Programs
6. Айвазова С. «Русские женщины в лабиринте равноправия» (РИК Русанова. М., 1998); «Права женщин в России» (МЦГИ. М., 1998);
7. Альберти Леон Баттиста. О семье// Образ человека в зеркале гуманизма: мыслители и педагоги эпохи Возрождения о формировании личности (XIV-XVII вв.)/ Сост., вступ. статьи и комментарии Н.В.Ревякиной, О.Ф.Кудрявцева. - М.: Изд-во УРАО, 1999. - С. 140-179.
8. Антология гендерной теории /Сост. Гапова Е., Усманова А. Минск: Пропилеи, 2000.
9. Аньоло Фиренцуолы «О красоте женщин»
10. Арьес Ф. Ребёнок и семейная жизнь при Старом порядке. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1999. - 416с.
11. Батлер Дж. Гендерное беспокойство// Антология гендерной теории Минск, Пропилей 2000 г.
12. Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества – М.: Весь Мир, 2004
13. Бек У. Национальное государство утрачивает суверенитет// Сумерки глобализации: Настольная книга антиглобалиста: Сб./ Сост. А.Ю. Ашкеров – М.: ООО Изд-во АСТ: ЗАО НПП Ермак, 2004
14. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. — М.: “Медиум”, 1995. — 323 с.
15. Бердяев Н. письмо будущей жене Л.Ю.Рапп// Эрос и личность. Философия пола и любви. М., 1989.
16. Блох И. Истории проституции
17. Бодрийяр Жан СоблазнИздательство Ad Marginem. Москва, 2000
18. Булавина Т.В. Словарь гендерных терминов. М.: Информация – XXI век, 2002 г.
19. Булычев И.И. Гендерная структура как теоретическая проблема// Журнальный клуб Интелрос «Credo New » №1 2008 »
20. Булычёв И.И. Образы маскулинности и феминности в формате гендерной картины мира
21. Вавренюк Р.С. Подноготная секса и любви: сборник афоризмов и высказываний. Издательство: "Феникс", 2009
22. Вардиман Е. Женщина в древнем мире. М., 1990.
23. Веджо М. О воспитании детей и об их достойных нравах// Образ человека в зеркале гуманизма: мыслители и педагоги эпохи Возрождения о формировании личности (XIV-XVII вв.)/ Сост., вступ. статьи и комментарии Н.В.Ревякиной, О.Ф.Кудрявцева. - М.: Изд-во УРАО, 1999. - С. 199-214.
24. Вернан Ж.-П. «Происхождение древнегреческой мысли». М. 1988 г.
25. Волков А. Г. О некоторых причинах снижения коэффициента рождаемости. - Изучение воспроизводства населения. М., 1968,
26. Воронина О.А. «Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе// Общественные науки и современность. 2000г. №4.
27. Воронина О.А. «Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе// Общественные науки и современность. 2000г. №4. с.15
28. Воспоминания о В. И. Ленине, т. 2, с.483
29. Геодакян В.А. Эволюционная теория пола// Природа 1991г., №8
30. Геодакян В.А., «Теория дифференциации полов в проблемах человека» // Человек в системе наук. М.: «Наука», 1989. С. 171-189.
31. Герд Шверхофф От повседневных подозрений к массовым гонениям// Новейшие германские исследования по истории ведовства в начале Нового времени Оп.: альманах "Одиссей-1996" стр.307-328
32. Гидденс Энтони Социология М.: Эдиториал УРСС 1999 г.
33. Гоголь Н.В. Статьи из сборника «Арабески». 1835
34. Горбачев М.С. и др. Грани глобализации: Трудные вопросы современного развития. Под ред. Вебера А.Б. – М.: Альпина Паблишер, 2003.
35. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М. 1984 г.
36. Гэлбрейт Дж.К. Кризис глобализации// Проблемы теории и практика управления (рус.).- 1999.- № 6.
37. Де Либера Ален. Секс и досуг// Средневековое мышление. - М.: Праксис, 2004, с. 134-206
38. Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации: Курс лекций – М.: ИНФРА-М, 2003
39. Деррида Ж. Глобализация, мир и космополитизм// Космополис №2 (8), М., 2004 http://www.risa.ru/cosmopolis
40. Дин Э. Знаменитые женщины Библии. М., 1995.
41. Доддс Э. «Греки и иррациональное». М.-Спб., 2000 г.
42. Дуглас М. «Осквернённая чистота»
43. Евдокимов П. Женщина и спасение мира. Минск, 1999.
44. Ершова Н.М. Трансформация самоидентификации современной женщины: между полом и гендером
45. Женщина и мужчина: отношения сквозь века. http://pravoslavie.ru
46. Женщина. Гендер. Культура (под ред. 3. Хоткиной, Н. Пушкар вой и Е. Трофимовой. МЦГИ-ИСЭПН. М., 1999) http://invest.antax.ru/
47. Женщина. Образование. Демократия. Матери 4-ой международной междисциплинарной научно-практической конференции (7-8 декабря 2001 г.) - Минск, ООО "Энвила-М", 2002.
48. Занков Д.Средневековые ведовские процессы. Раскрыта ли тайна охоты на ведьм?
49. Здравомыслова Е. А., Темкина А. А. Гендерная система// Словарь гендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой / Региональная общественная организация "Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты". М.: Информация XXI век, 2002.
50. Здравомыслова Е. А., Темкина А. А. Социальная конструкция гендера и гендерная система в России // Материалы Первой Российской летней школы по женским и гендерным исследованиям "ВАЛДАЙ-96" / МЦГИ. М., 1997. С. 84
51. Здравомыслова Е., Темкина А. Социальное конструирование гендера как феминистская теория // Женщина. Гендер. Культура. М.: МЦГИ, 1999. 368 с
52. Зиновьева Л.Е. Костюмная репрезентация мужского и женского.
53. Золотоносова, М. Рыклина М., В. Подороги, А. Секацкого, А. Усмановой Райх Фромм
54. Ильин Е. П. Дифференциальная психология мужчины и женщины. Глава 2. Гендерные стереотипы, или Мужчины и женщины в глазах общества — СПб.: Питер, 2007,
55. Ильюнина Л.А. Женщины в православии. - СПб., Изд. дом "Нева", М., "Олма-Пресс", 2003. С. 4-8.
56. Иноземцев В.Л. Вестернизация как глобализация и "глобализация" как американизация //Вопросы философии, 2004, №4
57. Иригарэ Л. Пол, который не единичен// Введение в гендерные исследования. Ч. 2. Хрестоматия.—Харьков: ХЦГИ, Санкт- Петербург: Издательство “Алетейя”, 2001. стр. 127-135
58. Католическая энциклопедия. Т 1. А-З. Изд-во Францисканцев. М., 2002. С. 31-32.
59. Киньяр П. Секс и страх: Эссе: Пер. с фр. — М.: Текст, 2000. — 189 с.
60. Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты. М.: Издательство Институт социологии РАН, 1999. С. 97
61. Коллонтай А.М. Женщина-работница в современном обществе. Труды Первого Всероссийского женского съезда (10-16 декабря 1908 года, г. Санкт-Петербург)// Русские женщины в лабиринте равноправия Русский феминизм: забытые тексты. Под ред Айвазова С. 1998 г.
62. Кон И.С. Маскулинность как история
63. Коновалов В.Ф., Бурковецкая Ж.Н. О функциональной асимметрии головного мозга детей 6-7 лет // Физиология человека, 1979. Т.5, №5.
64. Контамин. Ф. «Война в средние века». СПб. 2001
65. Костин А.И. Глобальные проблемы и политические аспекты глобализации// Вестник Российского университета дружбы народов. - Cерия: Политология. - 2001. - № 3. - С. 20-27
66. Котовская М.Г.Гендерные очерки: история, современность, факты. Москва: ИЭА РАН, 2004 с.57-67
67. Кубрякова E.C., ред. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С.177.
68. Кураев А., диакон. Мужчина и женщина в книге Бытия //Альфа и Омега. 1996, № 2/3. С. 295
69. Курганов И. А. Женщины и коммунизм. Нью Йорк, 1968
70. Курий С. Каким был идеал женской красоты в Средние века.
71. Кустодиев К.Л., протоиерей. Женщина в Ветхом Завете //Альфа и Омега, 1999, № 4. С. 16-17.
72. Кутырев В.А. Культурологический смысл глобализма http://philosophy.ru/library/ kutyrev/globalism.html
73. Лакан Ж. «Значение фаллоса»// Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М.1997
74. Лакан Ж. Четыре основные понятия психоанализа. (Семинары: Книга ХI (1964)). М., 2004 г.
75. Лакан Жак. Стадия зеркала и ее роль в формировании функции я //Инстанция буквы, или судьба разума после Фрейда. М.: Логос, 1997. С. 7-14
76. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада
77. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. - Сретенск: МЦИФИ, 2000. - 368с.
78. Ле Грофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М.: ИГ «Прогресс», Прогресс-Академия, 1992 г.
79. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М.: «Ключ», 1999.
80. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М.: «Ключ», 1999. С. 141-142.
81. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 23
82. Люббе Г. Историческая идентичность// Вопросы философии 1994 № 4, С. 94-113
83. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе; Пер. с англ., послесл., примеч. А.А. Юдина; Сост., предисл. В.Ю. Кузнецова.- М: ООО "Издательство ACT", 2002. - 526, [2] с. эл.адрес книги http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Markuze/index.php
84. Маркузе Г. Эрос и цивилизация/ Г. Маркузе; Пер. с англ., послесл., примеч. А.А. Юдина; Сост., предисл. В.Ю. Кузнецова.- М: ООО "Издательство ACT", 2002. - 526, [2] с. эл.адрес книги http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Mark/index.php
85. Матриархат в СССР и СНГ, положение мужчин и женщин, 2006-2009. http://matriarhat-v-SSSR.narod.ru/zhenskij-trud.htm
86. Мень А. Сын человеческий//Смена. 1990. № 8
87. Мид М.«Пол и темперамент». М. Mead, Sex and temperament in three primitive societies (New York: Morrow, 1935).
88. Микляева А. В., Румянцева П. В. Социальная идентичность личности: содержание, структура, механизмы формирования: Монография. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2008.
89. Миненков Г.Я. «Проект идентичности в контексте образования: антропологическая перспектива».
90. Мировой экономический кризис 2008 - Причины кризиса года - Последствия кризиса// http://www.realtypress.ru/intervjyu/12-02-2008.html
91. Молот ведьм Генрих Инститорис
92. Монтень М. Опыты: В 3 кн. - СПб.: Кристалл, Респекс, 1998. КН. 1-я и 2-я. - 960с.
93. Нагорнова Е.Е. Смысловая природа феминистичности. Электронное научное издание «Аналитика культурологии» http://www.analiculturolog.ru/
94. Найдорф М. И. Введение в теорию культуры: Основные понятия культурологии: Одесса: Друк, 2005. – 192 с
95. Николаев Ю. В поисках за божеством. СПб., 1913.
96. Ницше «Рождение трагедии из духа музыки»
97. Ничипоров Б.В. Воспитание девочки – христианки// Введение в христианскую психологию: Размышления священника-психолога. - М., "Школа-Пресс", 1994.
98. Новиков А. Проституция в эпоху Возрождения
99. О женщина! Велика вера твоя. СПб, 2000.
100. Ожигова Л.Н. Гендер как инструмент познания и преобразования общества.
101. Оссовской М. «Рыцарь и буржуа»
102. Павловой-Сильванской М.П. Женское движение в России и СССР// Большая Советская энциклопедия.
103. Петр Киле Женщина эпохи Возрождения
104. Петров А.В. Женщина в религии и философии в античности.// Астарта. Выпуск I. Культурологические исследования из истории древнего мира и средних веков: проблемы женственности / Под ред. М.Ф.Альбедиль и А.В.Цыба. СПб., 1999,
105. Петров М.К. «Пираты Эгейского моря». М., 1995 г.
106. Петров М.К. «Самосознание и научное творчество». Р/н/Д., 1992 г.
107. Поснов М.Э. История Христинаской Церкви (до разделения Церквей - 1054 г.). Брюссель, 1994. С.83.
108. Потолок пола (под ред. Т. Барчуновой. Новосибирск, 1998);
109. Пушкарева Н.Л. Зачем он нужен, этот "гендер"? // Социальная история 1998/1999. М., 1999. С. 155-177
110. Ребещенкова И.Г. Эрос, разум, познание в философии Платона// Материалы и исследования по истории платонизма вып.1
111. Ревякина Н.В. Гуманистическое воспитание в Италии XIV-XV веков. - Иваново: ИГУ, 1993. - 259с.
112. Ревякина Н.В. Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV - первой половины XV в. - М.: Наука, 1977. - 272с.
113. Религия и нравственность в секулярном мире. Материалы научной конференции. 28-30 ноября 2001 года. Санкт-Петербург. СПб. Санкт-Петербургское философское общество. 2001. С.77-78
114. Рикёр П. Пер. с фр.; - СПб.: Алетейя, 2002 г (использовала стр с 221 по 233)
115. Римашевская Н., Д. Ваной, М. Малышева, Е. Мещеркина и др. «Окно в русскую частную жизнь» (Academia. M., 1999)
116. Розин любовь и сексуальность в культуре и семье НАЙТИ
117. Св. Иоанн Златоуст. Беседы на книгу Бытия //Св. Иоанн Златоуст. Полное собрание сочинений в 12-ти тт. Т.4. Кн.1. М., 1994. С. 129.
118. Свенцицкая И.С. Женщина в раннем христинастве // Женщина в античном мире. М., Нака, 1995.
119. Словарь гендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой / Региональная общественная организация "Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты". М.: Информация XXI век, 2002.
120. Смелзер Н. Сексуальные роли и неравенство// Социология: пер. с англ. - М.: Феникс, 1998. - 688 с. http://scepsis.ru/library/id_580.html
121. Соколенко В.М. рецензия на книгу Ингрид И. Сущность женскости: в разрыве между половой принадлежностью и половой ролью. Изд-во Ун-та штата Айова// Человек №3 2001 г
122. Соколов Е.Г. Формирование дисциплинарного пространства культурологии. Материалы научно-методической конференции. 16 января 2001 года, Санкт-Петербург. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество. Серия “Symposium”. Выпуск 11. СПб. 2001. С.163-189
123. Соловьев В. Россия и вселенская церковь. М., 1911
124. Соловьев В. Сочинения в 2 т. М., 1988. Т.2.,
125. Спрингер С, Дейч Г. Левый мозг, правый мозг. М.: «Мир», 1983.
126. Степанова Л.Г. Актуальные проблемы гендерной психологии в условиях современных интеграционных процессов// Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук в условиях современных интеграционных процессов; под ред. С.Ф. Сокола, С.А. Самаля, В.К. Бонько. — Минск, 2006
127. Стиглиц Дж. В тени глобализации// Deutschland, 2002 №4 http://rusref.nm.ru/indexpub216.htm
128. Тайна пола в православной традиции. Интервью с диаконом Андреем Кураевым //Фома, № 7.
129. Темкина А. Роткирх А. Советские гендерные контракты и их трансформация в современной России
130. Теркина А.В. Глобализация в зеркале инноваций// Представительная власть - XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. 2006 №4
131. Толстой Л. «Крейцеровая соната»// Собрание сочинений. М., 1985. Т.11.
132. Трофимова М.К. Мария Магдалина коптских гностических текстов // Женщина в античном мире. Сб.ст. М., 1995.
133. Тушинина Н. В. Современные глобализационные процессы: вызов, рефлексии, стратегии// Глобализация и культура: аналитический подход. – СПб. Янус, 2003, с. 5-24.
134. Устюгова Е. Н. Глобализация и культура// Глобализация и культура: аналитический подход. СПб. Янус, 2003, с. 25-46.
135. Уткин А. И. Глобализация: процесс и осмысление – М.: Логос, 2001
136. Уэст К., Циммерман Д. Создание гендера (Пер. Е. А. Здравомысловой) // Труды СПбФ ИС РАН. Гендерные тетради. Вып. первый: СПб, 1997.
137. Федосеев П. Н. Семья в современном мире. — Изменение положеняя женщины и семья. М., 1977
138. Феминизм под любым другим именем. Интервью с Розой Брайдотти // Гендерные исследования, 1999, № 2. С. 53
139. Флиер А.Я. Современная культурология: Объект, предмет, структура//Общественные науки и современность. 1997. № 2
140. Фрейд 3. Анализ фобии пятилетнего мальчика // Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1989. С. 39-121.
141. Фрейд 3. Три очерка по теории сексуальности // Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1989. С. 123-199
142. Фрейд 3. Фрагмент анализа истерии (История болезни Доры)// Избранное. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. С. 177-336.
143. Фрейджер Р., Фрейдимен Дж. Личность: теории, эксперименты, упражнения. СПб Прайм - ЕВРОЗНАК.: 2001 г.
144. Фрейзер «Золотая ветвь»
145. Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: Эпоха Ренессанса. - М.: Республика, 1993. - 511с.
146. Харчев А. Г., Брак и семья в СССР Изд-во «Мысль», г. Москва, 1979 г.
147. Хейзинга Йохан, Осень средневековья, М. 1995
148. Хомяков А.С. О старом и новом. М., 1988
149. Хорни К. Женская психология
150. Хроника христианства/ Пер. с нем. В. Годфрида. - М., "Терра", 1999.
151. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений М., 1939. Т.1.
152. Чиркова Л. М. Решение женского вопроса в СССР (1917-1934) (М., 1978)
153. Чодороу Н. Воспроизводство материнства// антология гендерной теории Минск, Пропилей 2000 г.
154. Шлёндер Бернд, Дугина Е. Кросскультурное исследование ценностных индивидуальных и групповых ориентаций // Иностранная психология. 2001. № 14.
155. Энциклопедия «Кругосвет»
156. Энциклопедия домашнего хозяйства, изд. "Советская энциклопедия", М., 1976, статья "ЖЕНСКИЙ ТРУД"
157. Эразм Роттердамский. О воспитании детей// Образ человека в зеркале гуманизма: мыслители и педагоги эпохи Возрождения о формировании личности (XIV-XVII вв.)/ Сост., вступ статьи и комментарии Н.В.Ревякиной, О.Ф.Кудрявцева. - М.: Изд-во УРАО, 1999. - С.246-296.
158. Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. – Самара: Изд-во СГУ, 1995. – 343 с
159. Ярская-Смирнова Е.Р. Женские и гендерные исследования за рубежом // Денисова А.А. (ред.) Словарь гендерных терминов. М., 2002. С.100-103
Проблема трансформации гендерной системы в истории
© Copyright: Александра Демина, 2015
Свидетельство о публикации №215020300234
Свидетельство о публикации №215020300234
Рецензии