Книга пути 2005 г

Писалось в далеком 2005 году.

Посвящается вчера…

 Снег. Снег крупными хлопьями сыпал сквозь дыру в потолке. Медленно, искрясь в свете последней уцелевшей лампочки, он хоронил под собой, остатки этого вечера.
Повсюду валялись осколки микросхем, обрезки труб, одежда, стреляные гильзы, хлам… это был прекрасный мир… когда-то…
 Что происходило, что будет происходить… какая разница? Мир умирал…
Напротив меня сидел Ник, лица его не было видно, но я, знал, что это он. Старый потрепанный плащ, обветренные руки, пыльные стоптанные ботинки. Его вид не был оригинальным. Почему он выбрал это место? Были другие…
- Я хочу уйти – голос Ника был тихим, таким как всегда.
- Мы можем уйти, когда захотим…
- Ты в это веришь?
- Я сам себе не верю…
- Почему? Почему тогда ты сам не ушел?
- Мне, это все еще нравиться. Все это, как снег падает, как идет дождь, как новый день заставляет тебя продолжать жить.
- Ты романтик. Наверное, последний романтик в этом мире. Я не всегда тебя понимал…
- Тебе не всегда это было нужно.
- Наверное, ты прав, еще увидимся?
- Посмотрим…
 Он поднес к виску пистолет.
Звук выстрела наполнил комнату, такой привычный в этом мире, такой ненужный в данный момент…
- Посмотрим…
 Я встал и пошел к двери.


 Крепкий чай, подоконник, вечер… и люди. Бесконечная река людей за окном. Спешащие, отдыхающие, добрые и злые, ненавидящие и прощающие – слепые идущие на звук набата предвещающего чуму.
Крепкий чай, подоконник, вечер… и свет. Навязчивый, бьющий сверху свет. Невозможный и омерзительно липкий. Хотя нет, это кровь, моя кровь на мокром асфальте…


- Мы создаем этот мир – Ник улыбнулся – То, что ты видишь это наша заслуга, и в тоже время великое поражение. Войны, насилие, жестокость. Что?… Скажи, что мы делаем не так? Мы могли принести в мир «доброе, светлое, вечное». Почему? Почему так?
- Ты великий лжец Ник, и ты, похоже, перебрал.
- Нет. Ты не ответил на вопрос!
- Ты знаешь ответ.
- Какой?! Какой именно? Который устроит тебя или меня? Этот мир не сегодня-завтра умрет. Мы ничего не можем сделать, кроме как убраться из него.

Почему вчерашний день не может продолжаться вечно? Будущего нет… Для меня нет.

Ник ушел…





глава 1

 Как трудно бывает открыть глаза.
 Руки ободраны, плащ сырой, в голове бардак… здравствуй новый мир. Мир насилия, жестокости и прочих столь же приятных вещей.
 Какие все-таки интересные мысли иногда посещают мою голову, впрочем, по-другому здесь нельзя, минимум сойдешь с ума, а на максимум не хватает фантазии.

 Всегда был путь… И цель, одна на всех… Нам дали все кроме смысла. Калеки, пойманные в силки собственного разума.
 Кто-то посчитал, что так будет веселее. Он не ошибся, нам невероятно смешно.    Сжимаем покрепче кулаки и смеемся. Смеемся над собой, миром, временем и ищем, ищем недостающий кусочек мозаики названный смыслом.

 Урбанистический пейзаж. Высокие дома, витрины, неоновые огни, жалкое подобие растительности в виде чахлых кустарников вдоль дороги… Люди. Механически прожигающие свою жизнь. Люди, которые перестали удивляться и разучились удивлять.  Наверное, им это нравиться.
Моросит дождь, ему положено моросить.

- Куда ты идешь на этот раз? – спросил я.
- Еще не знаю. - Ник разглядывал запотевшую кружку пива. За окно паба, в котором мы сидели, моросил дождь и мелькали зонты. – Туда где есть солнце.
- Здесь оно тоже есть.
- Знаю, но оно не скоро появиться.
- Так, что тебе стоит подождать?
Ник сделал большой глоток, посмотрел на меня и улыбнулся.
- Ничего. Просто не люблю дождь и ждать.

 В отличие от него дождь мне нравился, если было где его переждать. Паб или бар, мягкое удобное кресло или маленький стол и приятная компания. Разные голоса и настроения, вечный праздник посреди бушующей стихии…

 Паб был небольшой, несколько столов из темного тяжелого дерева уютно расположились вдоль стен, стойка с арсеналом спиртного и бармен - сухой крепкий человек. Приглушенное освещение и громкие разговоры, дополняющие музыку. Людей было много, странно много…
- У вас есть пиво?
Бармен с недоверием посмотрел на меня. Вид его явно не устроил.
- Вы не могли бы разменять – я достал из кармана маленький кусочек золота, и протянул ему – я издалека.
- Без проблем. Меняю все на выпивку и еду.
- Меня это устраивает. Где я могу присесть? – я оглядел помещение.
- Присаживайся прямо здесь, у стойки. Взгляд бармена потеплел. Он широким жестом наполнил кружку светлым пивом и протянул мне. – Ты откуда будешь?
- Издалека, я уже говорил. Я сделал глубокий глоток. Пиво было приятным, таким, какое оно должно быть.
- Как скажешь. Ну и как там у вас?
- Там солнце и не надо ждать…
- Бывает, а там у вас все такие?
- Все…
 Бармена позвали, наверное, сделать заказ. Он кивнул мне и удалился. Приятный человек, знает, когда кто-то не хочет говорить, и не пытается вызнать ответы на никому не нужные вопросы…
Первый стакан был опустошен, мир начинал приобретать краски, а второй должен был быть достойным дополнением…

 Что мы знаем о мирах? Они есть. Они разные…
В них можно попасть через любую дверь, правда, ты не всегда сможешь её открыть. Да и кто сказал, что, закрывая за собой дверь, мы не открываем перед собой новый мир, немного отличающийся от того в котором только что были. Просто иногда он слишком другой.

За Дверью может быть все что угодно…

- Так, все-таки, откуда ты? – на этот раз голос был женским. Я обернулся, рядом со мной сидела девушка, ничего особенного. С виду просто, сидит, скучает. А что там у них, скучающих, в голове, кто знает.
- Отовсюду. Вы что сговорились все?
- Ты о чем? Я просто подслушивала. Редко сюда приходят интересные люди.
 Что-то не замечал я в себе ничего интересного, да и привлекательным меня можно назвать с сильной натяжкой, а если так, что ей от меня нужно?
- А как тебя зовут? - Когда же она уймется?
- Называй, как хочешь, мне все равно.
- Ты всегда такой немногословный? А если честно? Ведь у всех есть имена.
- Считай, что у меня нет имени.
- Так не бывает, вот меня зовут Ника. Правда, красиво? А чем ты занимаешься?
- Спасаю миры…
- Нет, так тоже не бывает. А если и бывает, тогда где твой атомный какой-нибудь пистолет? Или меч лазерный. Да и одет ты, если честно в какие-то обноски. Вот какой из тебя спаситель миров?
- Та замолчишь когда-нибудь?
- А что?
Вместо ответа, я залпом допил содержимое кружки, и заказал следующую. Вот теперь пусть говорит что хочет, мне все равно, меня здесь нет и этот мир мне просто, кажется.

 Снова снег. Хотя нет, это усталость играет со мною шутки. Почему Ник решил, что этот мир погибнет? Почему я снова пришел сюда, в этот паб, в этот бесконечный дождь?
Так, стоп, как её зовут?
 Оглушающе громкий звук сирены, и сразу в помещение спустилась нереальная тишина. Все, кто был в пабе, выжидающе посмотрели на радио. Кто-то сделал погромче, сквозь липкую вату эфира, как будто из другого мира стали доноситься слова.
- …всем. Внимание всем. Радиационная опасность. Всем без паники пройти в ближайшие бомбоубежища. Внимание всем…
- Может это шутка?
- Нет, скорее всего серьезно… - бармен достал из-под стойки дробовик. – Давайте без паники, если это ракеты с ядерными набалдашниками у нас есть двадцать минут, может немного больше. Под зданием бомбоубежище, кто хочет за мной, кому плевать допивайте и проваливайте. На сегодня заказы больше не принимаются.
Я посмотрел на Нику. В её глазах читалась паника вперемешку с апатией.
- Всё, теперь всё…
- Еще нет. Я схватил её за руку и потащил за барменом.
 Бомбоубежище представляло собой обыкновенный подвал. В дальнем углу стоял генератор, коробки с консервами и патронами, несколько сейфов по видимому с оружием и нары в несколько рядов. Странно, что никто не кричал, похоже, дробовик был для них более реальной угрозой, чем несколько ракет, которые будут здесь минут через пятнадцать.
Стали подтягиваться другие люди, некоторых я не видел в пабе, они скорее всего пришли с улицы.
- Послушай меня Ника. Я не умею много говорить, но я могу вытащить тебя отсюда. Что ты знаешь о других мирах?
- Это фантастика, их не бывает...
- Я тоже в них не совсем верю, но они есть и это пока единственный выход, который я вижу.
- Ты псих! Да ты просто, сумасшедший! Сейчас здесь будет ад, а ты говоришь мне о каких-то мирах, которые мерещатся тебе с перепою и…
- Думай что хочешь. Надеюсь, я не ошибся в выборе…
- Ты точно псих!!!
- Извините - к нам подошла женщина с ребенком, - я случайно слышала ваш разговор. Вы, правда, можете уйти? Я понимаю - это звучит странно, но мне хочется вам верить.
- Это - правда, я могу провести несколько человек, но это будет невероятно трудно…
- Тогда возьмите моего сына. Здесь мы все погибнем, я в этом уверена, пусть у него будет хоть какой-то шанс,… пожалуйста.
 Я посмотрел на мальчика. Ему было лет десять. Прямые черные волосы, шрам под левым глазом, и спокойный не детский взгляд. Ему будет трудно, очень трудно…
- Это опасно.
- Не опасней чем сейчас…
- Ладно, пойдем. Ника!? – она стояла и смотрела на металлическую дверь, из-за которой доносились крики. Люди пытались попасть в убежище. – Ника!
- Я… я могу помочь им. Я их впущу, - она подбежала к двери и начала вынимать засовы.
- Они обречены! Ника!
Прогремел выстрел. Спина Ники взорвалась кровавым крошевом, забрызгав стены и пол. Она еще пыталась вытащить засов. Сил хватило только на крик, отчаянный, разрывающий легкие крик. Но этот крик был только для неё. В наступившей тишине был слышен только тихий невнятный стон.
- Ты прав странник, – голос бармена был спокоен, он уверенным движением передернул затвор дробовика – они обречены… а у нас слишком мало места.
- Ты чудовище!!! – крикнула какая-то женщина.
- Может быть. Привыкайте, теперь в этом мире, так будет всегда. Если хоть что-то будет…
Он обернулся ко мне.
- Давай странник, открывай свою дверь, у тебя осталось не так много времени.
Я вопросительно посмотрел на него.
- Откуда?..
- Я сразу понял кто ты, да я и сам когда-то бродил, потом мне все надоело, или я просто устал. Да это и не важно. Давай, есть дверь на второй склад, я думаю, подойдет?
- Конечно. Спасибо тебе.
- Ты просто напомнил мне кто я. Поспеши.
Я взял мальчика за руку.
- Пошли? – он кивнул.
- Берегите его.
- Постараюсь.

 Дверь открылась легко.
 Голубое небо, зеленая трава, лес утопающий в утренней дымке. Откуда здесь дверь? Какая разница, выбора все равно нет. Мы вошли в мир. Я и мальчик, о котором ничего не знаю.
Больше мыслей не было, не было ничего. Я закрыл глаза и повалился на землю…

глава 2

 Мне ничего не надо, только лежать. Лежать и никогда не открывать глаза. Почему утро всегда такое мрачное? Может оно готовит нас к тому, что будет еще хуже или, что бы мы острее понимали, когда нам действительно хорошо? Смешно, нам невероятно смешно.
 Шорох заставил меня замереть. Я откатился в сторону, одновременно доставая пистолет и направляя его в сторону шума. Только через мгновение я понял, что направляю пистолет на парня, которого взял с собой. Теперь я не один, к этому трудно привыкнуть, но придется.
 Парень сидел неподвижно, и с интересом смотрел на направленный в его сторону ствол. Он не выглядел напуганным.
- Ты понимаешь, что я мог тебя застрелить? – я спрятал пистолет обратно в рукав.
- Да, но не застрелили ведь.
- Случайно. Долго я спал?
- Примерно шесть часов, – он продемонстрировал мне электронные часы, - я хочу есть.
- Еды ближайшее время не предвидится. И давай сразу перейдем на ты.
- Давайте.
- Ладно, как тебя зовут?
- Максим. А ва…э тебя?
- С этого момента для тебя я учитель, так и называй. Кстати с этого же момента ты странник, нравится тебе это или нет.
- Понятно. А когда мы будем есть?
- Ты стрелять умеешь? Вон там есть птица. Принесешь птицу, будет еда.
Я протянул ему пистолет.
- Я стрелял только в тире. Как он работает?
- Снимаешь с предохранителя, вот эта штука, и стреляешь… только не направляй на себя. Все просто.
 Макс взял пистолет, и пошел к ближайшему дереву, на котором сидела птица. Птица была маленькой, очень маленькой. Макс прицелился.
- А ты не думаешь, что её просто разнесет на куски.
- А что теперь делать?
- На соседнем дереве есть другая, побольше. И сидит она ниже.
 Он перешел к другому дереву и нацелился. Ничего не происходило.
- А почему он не стреляет?
- Подумай.
 Громыхнул выстрел. Отдачей Макса откинуло на землю, конечно, это была жестокая шутка с моей стороны, но пусть учиться.
 Макс встал, отряхнулся и с серьезным видом отдал мне пистолет. Потом вернулся к дереву и принес добычу. Я посмотрел на дичь, и вытащил из пистолета обойму, чтобы проверить, не засунул ли я туда разрывные пули.
- Макс, ты как?
- Что?
- Я спрашиваю, с тобой все нормально? – уже громче повторил я.
- Нормально, только уши заложило, и голова кружиться.
Он сел на землю и потерял сознание.

 Что может этот маленький человек? Что могу я? Ничего. Мы практически равнозначны. На моей стороне опыт и возраст. Вот и все - в остальном мы похожи.

- Учитель, а когда я вырасту, что… - учитель прервал меня легким подзатыльником.
- Ты уверен, что ты выживешь? – он достал пистолет и направил на меня.
 Я сидел у стены. Бежать? И куда ты убежишь? От учителя, который всеми силами пытается вбить тебе в голову хоть что-нибудь? И пусть на данный момент этим «хоть что-нибудь» был свинец. Значит так надо…
 Учитель взвел курок и выстрелил, я выстрелил одновременно с ним. Пули столкнулись в воздухе, слепились в один комок и упали на пол.
- У тебя хорошая реакция, но этого не достаточно. Посмотри. – Он указал на стену над моей головой, там, мелко дрожа, торчал метательный нож. – Ты видишь только одну опасность, наиболее явную, хотя должен видеть всё. Всё что тебя окружает, всё, что может тебе причинить вред или стать помехой, за всем этим ты должен наблюдать.
- Но когда-нибудь я не смогу увидеть всё.
- Тогда это будет твой последний день.

 Костер. В небо летят искры, и ничего не хочется делать.
 Как много миров лишены такой простой радости. Радости тишины. Всё надо успеть.  Необходимо бежать, чтобы успеть. Надо успеть жить! А зачем?
 Может, стоит остановиться? Ненадолго. На несколько секунд. И посмотреть вокруг.
Просто посмотреть вокруг…
- О чем ты думаешь?
- Ни о чем, - я лежал на спине и смотрел вверх, на черно-синее небо. – Тебе не страшно?
- Чего?
- Всего этого. Ведь это другой мир. Не такой, который ты помнишь. И тебе не страшно?
- Нет. Ведь ты меня защитишь. Ты обещал. И мама говорит, что ты хороший.
- Я ничего никогда не обещаю. И твоей мамы больше нет. Она умерла, как и твой мир.
 Из-за глупости нескольких людей. Некоторое разногласие и – пффф, нет больше мира. Он предпочел агонизировать во вспышках ядерных огней.
- Я знаю… знаю, что её больше нет. И никогда! Слышишь, никогда не напоминай мне об этом!
 Макс стоял за костром, на его лице играли желто-красные всполохи и блестели слезы.
- Извини. Я не слишком часто… долго общаюсь с людьми. Я иногда забываю, что вас слишком легко ранить…
- Я не люди. Я Странник! Ты сам меня так назвал!
- Я ошибался, в последнее время я слишком часто ошибаюсь…
 Я встал, теперь нас разделяло пламя.
 Два странника, два человека и между ними огонь, как часто это бывает.
- Значит, я тоже ошибался, ты боишься…
- Ты прав. Я боюсь…я боюсь себя.
- Понятно.
- Что тебе понятно, Макс!? Что ты об этом можешь знать?
- Всё, потому что теперь я тебя тоже боюсь.
Зачем мне это все? За что? Я присел и подкинул хвороста в огонь.
- Я тебя просто проверял, Макс.
- Я справился? – он вытер рукавом слезы
- Откуда я знаю…
- Веселые у тебя проверки.
- Скоро они будут просто жестокими, нам нужно попасть в город.

 Бесконечный день и короткая ночь, и за дверью еще одна дверь. Как же это все надоело.
 Я знаю, что когда-нибудь остановлюсь. Я в этом уверен. А пока только сумка под головой и чуткий сон.

 Утро всегда подкрадывается незаметно. Первые лучи скользят по траве, выползают тени, и снова приходится вставать. Еще один день. Еще одна бездарно прожитая маленькая жизнь.
 Мир не изменился. Он не собирался растворяться или умирать. Все те же деревья, поляна, потухший костер и Макс, закутанный в рубашку. Нужно будет присмотреть ему какую-нибудь удобную одежду. А пока я накрыл его своим плащом. Пусть спит, пусть хоть кому-то это утро будет приятным.
 Макс поднял голову, и сквозь полузакрытые глаза посмотрел на меня.
- Спи, юный странник. Сегодня будет долгий день, ты еще успеешь проснуться. – Я усмехнулся. – Еще не раз ты успеешь сегодня проснуться…
Похоже, Макс слышал только «спи». Он посильнее закутался в мой плащ и предпочел последовать совету.

- Ник! Ник вставай. Нам надо уходить.
- У нас есть еще время. – Ник перевернулся на другой бок, так и не открыв глаза. – Куда ты торопишься?
- Они идут. Их много. – Я пытался его растолкать, с тем же успехом можно пытаться вернуть ушедших.
- У тебя есть голова… подумай. Если не поможет - возьми пистолет. Только стреляй не очень громко. – Вот в такие моменты я его ненавидел. Полное пренебрежение жизнью.
 И если завтра никогда не наступит, что ж, может оно и к лучшему - примерно так он любил говорить.
- Ладно, Ник, спи дальше, но что бы еще раз я с тобой пошел через Дверь…
- Ты всегда так говоришь. – Он встал, отряхнул плащ. – Где там твое «много»?

- Учитель… эй… подъем!
- Я не сплю Макс.
- Зато очень похоже.
- Я просто вспоминал…
- Ну-ну.
- Слушай, я не собираюсь оправдываться перед мальчишкой. Если проснулся, собирай вещи и пойдем. И сними мой плащ.
 Макс в моем плаще – ужасающее зрелище. Если бы он так ночью меня навестил, я с легкой совестью подарил бы ему пару пуль, для внутричерепного ношения.

 Три часа лесной прохлады, три часа свежего воздуха, пения птиц и безмятежности.  Ничего не надо делать, просто идти, чувствуя упругость тропы. За шагом шаг.  Трава, деревья, солнце и жизнь. Какая она должна быть. Легкая и независимая. Но  Макс, похоже, не разделял моего настроения. Его заботили те несколько десятков тысяч шагов, что мы прошли, и есть ли конец этому пути. Хоть какой-нибудь…
- Мы можем остановиться, Макс.
- Ты устал?
- Нет.
- Значит, и я не устал.
- Как хочешь. Все равно мы почти дошли.
- Ты здесь был? – глаза Макса вспыхнули надеждой.
- Нет, но если во что-то сильно верить, так оно обычно и случается.
- Значит, придется верить еще сильнее.


 Что-то начало меня тревожить еще на подходе к городу. Какая-то пустота в мыслях. Лес продолжал жить, но эта жизнь больше становилась похожа на декорацию, картонный муляж кем-то любовно вырезанный, склеенный и раскрашенный.
 Шаг. И мы с Максом стоим на асфальтовой дорожке, по обе стороны которой растут из земли фонарные столбы, невдалеке высятся многоэтажки, и совершенно нет людей. Нет даже намека на их присутствие.
 Я обернулся, за спиной стоит лес. Бред! Так просто не может быть. Хотя мне ли это говорить – страннику несуществующих дорог. Но чтобы так. Провести линию и сказать здесь будет лес, а здесь город?
- Макс тебе ничего не кажется странным?
- Вроде нет, город как город, люди ходят, деревья растут, машины ездят, а что?
- Ты уверен в своих словах? Опиши, что ты видишь.
- Что еще одна проверка?
- Что-то вроде этого…
- Ну, вон там, играют дети – он указал на бетонную площадку рядом с дорогой, совершенно пустынную, на ней даже ничего не росло. – По дороге едут машины, я таких нигде не видел, вроде похожи на наши, но не такие.
- У тебя больше нет своего мира, продолжай.
Макс кинул в мою сторону холодный взгляд.
- А вон там, стоит длинная очередь, наверное, продают что-то. И вывески… яркие. Ну и как?
- Плохо…
- Почему плохо? Я же все описал. Так не честно. Ну, посмотри ведь…
- Я ничего не вижу Макс, кроме пустого, давно брошенного города. Просто бетонные коробки с окнами и ржавые фонарные столбы.
- Это как?
- Вот так. Пошли нам нужно искать дверь.

 Это был странный поиск. Два странника медленно шли по одному миру. И каждый видел этот мир по-своему. Макс вздрагивал каждый раз, когда, по его мнению, я проходил сквозь людей. Но я их не видел, и ничего не мог сделать…

 Я не видел дверей, только пустые проемы на их месте. Глубокие, темные и совершенно невозможные. Создавалось впечатление, будто я иду по бесконечному коридору. Впереди что-то есть, я могу это взять, но не знаю как. Как дойти до конца?! Звук шагов, разносится далеко в разные стороны и возвращается смехом. Еще одна шутка Реальности? Где я? Что это за мир? Я могу что-то взять. Где-то там - в самом конце. Но конца НЕТ!
 Я прокусил себе язык и остановился. Все вернулось на свои места. Пустой город, асфальтовая дорожка и Макс со стеклянным взглядом, идущий вперед.
- Макс. – Ответа не последовало. – Макс!
- Мне надо идти… идти… там впереди что-то есть…
Я остановил его и несколько раз ладонью ударил по лицу.
- Макс нам нужно уходить, ты помнишь?
- Что это было?
- Не знаю, все что угодно: ловушка, эксперимент или еще что-то такое. Ты все еще видишь людей.
- Да. А что?
- А двери.
- Тебе какие? Тут их полно, в магазины, в подъезды…
- Не мне. Ты откроешь Дверь. Я ничего не вижу.
- А я не умею… и вообще эти двери вижу только я, значит это мои галлюцинации.
- Ничего, доктор Макс, Ник когда-то говорил, что смог открыть нарисованную дверь.
- А кто такой Ник?
- Не важно. Посмотри, здесь есть дверь? – я указал на ближайший дверной проем.
- Да.
-Значит так. Расслабься. Представь, что за дверью ничего нет. Совсем ничего. Представил? – Макс кивнул. – А теперь поверь в это и открой Дверь.
 Макс закрыл глаза, протянул руку к проему, за что-то ухватился и потянул на себя. По мере того как он отводил руку, в воздухе стали проявляться очертания двери. Я, ударом ноги, открыл её до конца.
- Заходи Макс.
- Почему ты не сказал, что Дверь такая тяжелая…
- Быстрее! - Я взял его на руки и прыгнул в проем, в тот же момент дверь за нами захлопнулась.

Глава 3

- Учитель, - спросил я – зачем мы странствуем?
- Это ты должен решить сам.
Мы сидели на берегу лесного озера, в тени деревьев, почти у самой кромки воды. Рядом с учителем лежала кучка камней. Он брал их по одному и бросал в озеро.
- А если я не смогу или…
- Постарайся. Видишь камень у меня в руке. – Учитель запустил его в воду. – Почему он летит?
- Потому что ты его бросил.
- А какой смысл ему лететь? В чем смысл его полета, который все равно закончится?
- Летит и все, ведь ты его запустил. Камень, просто не может по-другому.
- Вот и мы тоже. Просто по-другому не можем.

 Давно выработанный рефлекс. Я сразу осмотрел помещение, в котором мы оказались - искал зоны обстрела, возможные укрытия, опасность, людей и двери. Ничего интересного.
Макс спал у меня на руках – открытие Двери отбирает очень много сил, а он еще слишком юн. Когда-то ведь и я был таким, как же давно это было…
Все пространство комнаты занимали шкафы с книгами, посередине стоял старый стол, с примостившейся на нем лампой и несколько стульев. Почему нет окон?
Я положил Макса на пол, подложив ему под голову сумку. Из-за двери послышались голоса.
- Доставай деньги! Быстро!
- У меня ничего нет! Да кто вы такие!? Я очень известный человек – доктор Кауф!
- Именно по этому мы пришли к тебе! Деньги или тебя найдут только утром с аккуратной дырой голове…
 Я тихо открыл дверь.
 Двое человек наставили оружие на старика. Похоже, это и был Кауф. Комната, в которой они находились, так же как и предыдущая не отличалась ни размерами, ни роскошной мебелью. Только несколько стульев и шкаф. Глупые, алчные люди. Здесь просто не могло быть денег.
- Извините, - я зашел в комнату, - вы могли бы говорить немного потише – в другой комнате спит ребенок.
Две головы с совершенно бессмысленным выражением лица повернулись в мою сторону.
- Ты кто такой?! Подними руки и медленно иди к старику! Дернешься – пристрелю.
- Вы уверены в своих словах? – я улыбнулся.
Я не собирался их убивать. Убивать ради забавы… это противоречит моим правилам. Я просто сделал шаг и отобрал их пистолеты, в следующий момент они лежали на полу без сознания. Как же все просто, и как всё это надоело.
- Кто… кто вы такой? И как это у вас получилось?
- Называйте меня просто странником, доктор, а это, - я указал на тела, - даже не знаю…
- Вы меня знаете? – Кауф насторожился.
- Нет. У вас есть веревка или что-то чем можно их связать?
- Наверное. Сейчас посмотрю.
Доктор был невысоким человеком, немного полным, немного седым. Белый халат, старая помятая футболка, в которой он вероятно не раз спал и очки с огромными линзами в роговой оправе. Сейчас этот человек с невероятным проворством перебирает содержимое шкафа. О чем он думает? Понимает ли он, что несколько минут назад его могли убить? Хотя, что это я, конечно, он все прекрасно понимает…
- Это подойдет? – доктор протянул мне изоленту.
- Подойдет. Вы их пока свяжите, я пойду, посмотрю как там Макс.
- Так, значит, вы не лгали насчет ребенка?
- Зачем мне лгать?

 Макс бредил, у него поднялась температура. Слишком рано я заставил его открыть дверь. Сейчас ему нужно, выспаться и поесть. Я взял его на руки, поднял сумку и пошел к доктору.
Увидев Кауфа, я невольно улыбнулся. Он, как огромный белый паук, постоянно пыхтя и тихо ругаясь, заматывал своих «жертв» в липкий кокон изоленты.
- Свиньи… грязные, это же надо…пф… на Кауфа… недоноски…пфф.
- Доктор, я вам не помешаю…
 Кауф обернулся, посмотрел на меня непонимающим взглядом, пытаясь что-то вспомнить…
- А! Это вы! Проходите, проходите, ну как? Посмотрите, как чудесно я их замотал!
- Этого хватит. До утра они все равно не очнутся.
- А утром я вызову хранителей. Да, именно так! Так чем я могу вам помочь?
- Вы доктор медицины?
- Нет, что вы. Я психоаналитик.
- В таком случае вы можете подсказать, где находиться ближайшая гостиница?
- А! Значит, вам негде переночевать? Тогда, я думаю, вы не откажетесь от приглашения ко мне. Да, да именно ко мне. Моя жена будет счастлива, принять спасителей её мужа. Моя машина недалеко. Не возражайте, нет и еще раз нет, решено – мы едем ко мне.

 Ночной город, он живет своей неповторимой жизнью, где романтика иду рука об руку с жестокостью и насилием. Когда первый поцелуй заставляет не спать юность, а всего в нескольких кварталах от этого места происходит убийство. Человечество жестоко, каким бы мир не был.
 Огни проспектов, отблески в окнах, уютный салон автомобиля. Макс спит на заднем сидении, маленький серебряный кулон, в виде пустого прямоугольника лежит на его груди. Учитель говорил, что он символизирует открытую дверь. Что ж Макс теперь ты точно странник и этого у тебя никто не отнимет.

 Я очнулся, когда машина остановилась.
 Дом Кауфа был просто огромен. Он был воплощением времени. Стены из красного кирпича, по которым, цепляясь за мелкие трещины, вился хмель или что-то очень похожее. Мраморная лестница и большая дубовая дверь. Маленькие башенки, большие окна, бойницы для лучников множество переходов. Этот дом стоял здесь не один век и сменил не одного хозяина.
Дверь нам открыла, довольно молодая женщина.
- Где ты столько был Кауф?! Дети давно спят, я же волновалась…
- Знакомьтесь, моя жена Марта, а это мой спаситель, да, да именно спаситель. Марта ты представляешь, этот человек спас меня от верной гибели. Еще бы чуть-чуть…
Это грозило затянуться надолго. Я коротко поклонился Марте.
- Очень приятно – ответила она – ну что же мы стоим на пороге, заходите. Вы, наверное, голодны.

 Пока Марта ухаживала за Максом. Мы с доктором расположились в гостиной, где был накрыт стол. В камине играет огонь, тяжелые напольные часы отмеряют части вечности, на столе горят свечи, заставляя подрагивать тени. Приятная тяжесть растекается по телу и исчезает желание идти - конечно, это только на время, на очень короткое время.
- Все таки, мне не дает покоя один вопрос… Как? Как вы очутились в моем кабинете? Я, конечно, вас не осуждаю, но это довольно странно… это похоже на некоторые легенды, или сказки. Да, да именно сказки о странниках… мне их рассказывал мой отец…- Я невольно поперхнулся вином. - Вы тоже их слышали?
- Да… правда, очень давно…
- Вам их, наверное, рассказывал отец?
- Можно и так сказать, он был скорее учителем…
 К доктору, махая хвостом, через всю комнату бежал зверь. Я не сильно разбираюсь в собаках, но этот пес наверняка был благородной пароды. Мягкая блестящая шерсть, умные глаза, и невероятная сила.
- Кстати, знакомьтесь, его зовут Тень. – Кауф погладил его по спине – Он моя гордость. У него невероятное количество всевозможных медалей… Да, да именн…
Дальше я не слушал. Мне хватило того, что пес стал моим спасением от допроса.
Кауф вслух рассуждал о преимуществах пород, а я просто пил легкое вино и кивал головой в наиболее эмоциональных местах. Откуда в этом мире знают о странниках? Мы стараемся не афишировать свое существование. О нас узнают случайно…когда приходиться бежать из мира у всех на глазах или появляться там, где нас просто не может быть…

 Ночь. Все разошлись по своим комнатам, за окном шумели деревья, рядом сопел Макс. Температура спала, и теперь он просто отдыхал. Он еще легко отделался, когда я в первый раз открыл Дверь, меня рвало целый день. Не слишком приятное воспоминание, но какое есть. Я прикоснулся к кулону у себя на груди. И усмехнулся. Похоже, я нисколько не изменился с того момента. Или это только самообман?… Какая разница. Сон полностью пропал.
 Я вышел в коридор. Тусклого света из окон вполне хватало, чтобы рассмотреть фотографии на стенах. Мгновения радости или поражения. Кусочки глянцевой бумаги и черно-белое изображение. Жизнь, пойманная в бумажную клетку.
На одной из фотографий был изображен молодой офицер, который вполне мог сойти за выпускника военной академии, если бы не наградные планки. Волевое лицо, тонкие изящные очки, острый взгляд. Еще одна фотография. Кауф с каким-то солдатом пьют из фляг, сидя на холщовом мешке, из-под которого видны чьи-то ноги. На лице доктора улыбка. На заднем плане несколько рядовых скидывают такие же мешки в яму.
Опять Кауф. На этот раз, он с самодовольной ухмылкой обнимает молоденькую медсестру, которая пытается вырваться. Медсестра напоминает мне Марту, но я могу ошибаться.
- Я вижу, вам тоже не спится. – Я обернулся, за спиной стоял доктор.
- Мне не спалось. Я рассматривал фотографии, вы воевали?
- Да, да, конечно воевал. В последнее время мне тоже трудно заснуть. Может, спустимся к камину и выпьем чего-нибудь?


 Мягкие кресла, камин, бутылка хорошего крепкого вина и неспешный разговор ни о чем. Ночь за окном.
- Тогда я был молодым, подающим надежды нейрохирургом. Мы ставили опыты на людях. Порой жестокие, но все это было на благо человечества. – Кауф сделал глоток из высокого фужера. – А потом нас называли преступниками. Да, да, именно преступниками. И кто, вы думаете, нас так называл. Эти дураки из комитета, которые и развязали войну. Они посылали тысячи и сотни тысяч человек на верную смерть. Ну и кто в таком случае преступник? Мы, кто совершил революцию в медицине? Мы, кто создал принципиально новый вид лекарств? Да! Да, и еще раз да. Мы преступники.
 Доктор, одним глотком допил содержимое фужера. Подумав немного, он откупорил еще одну бутылку вина.
- Вам налить?
- Если это вас не затруднит. - Кауф кивнул и наполнил мой фужер.
- Мне запретили практиковать в хирургии. Они устроили показательный процесс… – Доктор посмотрел на меня и усмехнулся. - Я видел за свою жизнь не мало странного, еще больше просто пугающего. Я убивал голыми руками, я создавал сегодняшнюю медицину, а сейчас, я чувствую себя просто никчемным, бездарным стариком.
- Нельзя к себе так относиться, вы все еще доктор…
- Да какой я к черту доктор?! – Кауф вскочил с кресла, чуть не расплескав содержимое фужера. - Психоаналитик?! Я до сих пор не могу вас понять, хоть и пытаюсь. Кто вы? Вы появляетесь у меня в кабинете. Должен заметить, в весьма подходящий момент. Но ведь я весь день был там один! Да, да именно один! И выходная дверь там всего одна. Вы играючи обезвреживаете двух грабителей. А потом еще этот ребенок…
- Вам действительно необходимо знать кто я?
- Да!
- Странник.
 Кауф тяжело опустился в кресло и посмотрел на огонь. Я сделал несколько глотков, давая ему возможность собраться с мыслями. Как много в последнее время происходит дурацких совпадений. Бармен – бывший странник, потерявший свой путь, мир с призрачными дверями, из которого мне бы не выбраться, если бы не Макс… А теперь еще и мир, в котором странники стали сказкой, правда, не известно доброй или злой…
- Мне было шесть лет, когда отец рассказал мне о странниках. О людях, которые проходят через двери в другие миры. О нестареющих и почти бессмертных судьях человеческих душ… Но почему ты пришел именно ко мне? Почему ты не пришел раньше?
- Кауф, я не выбираю свой путь, а странники не судят души. Это просто красивая сказка твоего мира.
- С этой “красивой сказкой” я прожил почти всю свою жизнь.
- Сказки имеют обыкновение с треском рассыпаться, когда их пытаются взять в руки, оставляя после себя только горькую пыль.
- Почему я должен тебе верить?! - доктор снова вскочил с кресла. – Ну назвался ты странником, ну и что? Это еще ничего не значит! Да, да, именно ничего не значит. А вот ты докажи, что ты странник.
- Тебе действительно это нужно?
- Открой эту чертову Дверь!!!
- Ты сам её откроешь, пошли. – Я встал и направился к ближайшей двери. – Кстати, Кауф, прихвати спиртного, я думаю, тебе оно понадобится.
 Кауф взял полную бутылку вина и слегка покачивающейся походкой пошел за мной. Я остановил свой выбор на входной двери. Прислонился к стене, засунул руки в карманы плаща и посмотрел на доктора. Дверь может открыть каждый, если рядом есть странник. Но я начинаю сомневаться в этом утверждении. Кауф в домашнем халате, белых носках, с бутылкой в одной руке, с взлохмаченными волосами, старый потерянный человек. Какой мир его ждет?
- Вы готовы доктор?
- Всегда готов! – с бравадой в голосе ответил он.
- Расслабьтесь.
- Куда уж дальше?
- Я попрошу вас не перебивать. Представьте, за дверью ничего нет. – Кауф, кивнул. Сейчас он, как опытный боксер подпрыгивал на месте, в ожидании гонга. – Поверьте в это, и открывайте.
 Доктор рванул на себя ручку и прыгнул в дверной проем. Как я и ожидал, он приземлился, растянувшись на каменных ступеньках своего дома.
- В первый раз получается только у детей, - я с трудом сдерживал улыбку, предательски наползавшую на моё лицо. – Вы просто не можете поверить, что за дверью ничего нет, и слишком торопитесь.
В ответ доктор что-то пробурчал. Я помог ему встать на ноги и отряхнуться.
- Попробуем еще раз?- Спросил Кауф.
- Вы уверены в этом, доктор?
- Абсолютно!
- Тогда я посоветую вам побольше выпить, кстати, прыгать совершенно не обязательно.
 Доктор, сделал несколько больших глотков, а мне оставалось только последовать его примеру. Так, в несколько приемов, мы опустошили еще одну бутылку. Жизнь стала заметно приятней.
- Та-а-ак, я г’тов. За дверью ни-и-чего нет. С’всем ничего.
- Я начинаю вам верить док. Открывайте.
- Откр’ваю.
 В тот же момент нам в глаза ударил солнечный свет. Дверь открылась в летний парк, люди в легких разноцветных костюмах расположились на траве, воздух звенел прекрасно музыкой, все вокруг дышало гармонией и покоем. Синее, бесконечно глубокое, манящее небо. Детский смех. Лица людей.
- Это прекрасно. – Кауф сделал несмелый шаг за порог.
Я схватил его за плечи, толкнул обратно в комнату и захлопнул дверь.
- Доктор, у вас здесь еще есть дела, а уйти вы можете в любой момент. Вы слишком торопитесь.
- Но ведь там прекрасный мир. – Кауф сидел на полу, схватившись за голову, по его лицу текли слезы. – Почему вы не пустили меня туда?
- Миры могу обмануть...
- Тот мир не мог! Он был настоящим. Да, именно настоящим. Ты понимаешь, странник? Я всю жизнь искал его!
- Док, теперь ты сам сможешь открыть Дверь, и мой тебе совет – не спеши.

 4?

 Ночь это даже не время суток, ночь это ощущение. Ощущение волшебства, неспешности времени. Когда понимаешь, что необходимо что-то делать. Делать для всех. А кто именно эти все совершенно безразлично.
И ты стоишь у окна, свет выключен, медленно падает снег и идет пар от кружки с чаем. И никого нет.
 Только старый фонарь. Старый одинокий фонарь, освещающий дорогу. Чай и снег…
Еще немного и ты поймешь смысл. Еще чуть-чуть…
Но ты понимаешь одно - что это все уже не важно, есть он или это всего лишь дурацкое слово. У тебя уже все есть. Пусть всего лишь на этот момент…
 Ты открываешь окно, вдыхаешь морозный воздух… Реальность взрывается у тебя в голове и по мере того, как её осколки тают у тебя на руках ты понимаешь еще одну вещь…
 Что ты обычный человек, за окном тускло светит ржавый фонарь, чай давно остыл, а в комнате очень холодно. Что завтра рано вставать и ты, как всегда, не выспишься. И это всего лишь ночь.
Длинная зимняя ночь…

 Мне трудно было заставить себя писать эту книгу. Скорее это даже не книга, а собрание историй, которые когда-то рассказывал странник. Историй, которые не несут в себе никакого смысла. Истории которые прежде всего я записывал чтобы сохранить атмосферу бесконечных снежных вечеров у камина.
Странник сидел в кресле и говорил… говорил о мирах, людях, традициях… И он говорил это для себя. Может быть вспоминая, может просто извиняясь перед теми кто… Он произносил слово… и ты чувствовал причастность к чему-то давно утраченному. К доброму волшебству, которое всегда было с тобой, но со временем ты его забыл, оставил на задворках памяти.

- Тогда зачем ты приходил? - спросил Кауф.
- Не знаю, может быть тебе нужен был второй шанс… Ты идешь с нами?
- Не сейчас, у меня остались в этом мире дела…
- Ты в своем праве Док.
Я подошел к двери, рядом с которой уже ждал меня Макс.
- Подожди странник.
Я обернулся.
- Спасибо тебе…
- За что?

 Гул, легкая вибрация от работающих моторов, треск крупнокалиберных авиационных пулеметов.
 Дверь может открыться в любом месте. А четырех моторный тяжелый бомбардировщик на боевом вылете далеко не самое плохое. Вот только он далеко от земли, борта в некоторых местах прошиты размашистыми мазками пулеметных очередей, на холодном полу лежит тело, и я ненавижу летать… Нет, я не боюсь летать, мне просто уютнее, когда под моими ногами земля и от меня хоть что-то зависит.
- Охренеть!
Я отвесил Максу подзатыльник.
- За что, я ведь только…
- Не выражайся.
- Вы как тут б… оказались!?
Мы с Максом одновременно развернулись. Пистолет направленный на нас оканчивался мужиком в пилотской куртке, с мятым, плохо выбритым лицом и совершенно ошалелым взглядом.
- Я б… задал вопрос!
Макс потянул за рукав моего плаща и совершенно невинным тоном спросил.
- Тогда почему он тоже выражается?
- Ему положено. – Я снова повернулся к военному. – Извините за неадекватное поведение моего ученика, я понимаю, что он должен был испугаться. Но он в первый раз на борту тяжелого бомбардировщика и еще не совсем освоился… И еще, я попрошу вас выражаться немного помягче если это возможно….
Несколько секунд военному понадобилось, чтобы оценить ситуацию, еще немного времени на обработку только что полученной информации. Его лицо совершенно ничего не выражало, но было понятно, что в данный момент в его голове, с бешеной скоростью, раскручивается маховик мыслительного процесса. Наконец он произнес.
- Вы совсем охренели?! Да кто вы б… такие?!
- Я предпочитаю, чтобы меня называли странником, а это мой ученик – Макс. Я понимаю, что данный летательный аппарат является военным объектом. К тому же, насколько я понимаю, сейчас мы находимся на боевом вылете. Опустите пистолет, мы не причиним вам вреда…
- Пять минут до цели. Истребители противника, слева, сверху. – Надрывно прохрипел динамик громкой связи.
Военный несколько секунд оценивающе смотрел на нас. Потом опустил пистолет, сплюнул на пол.
- Хрен с вами, за пулеметом стояли?

Почему странникам верят? Или скорее доверяют? В чем секрет?
Убеждение, гипноз, недокументированные функции организма? Все только предположения.
Почему я ему верю?
Почему я верю?

 Воздушный бой довольно забавное зрелище, больше похожее на балет или салки.  Виражи, трассирующие пули, дым. И если ты смотришь на это с земли – тишина…
 Когда заговорил пулемет, за которым стоял Макс, я понял, он просто не сможет не попасть хоть в кого-нибудь. Хаотичное движение ствола, Макса кидает из стороны в сторону, создается ощущение, что пулемет наделен разумом и ему совершено не нравится стрелок. Как необъезженный мустанг, он пытается скинуть своего наездника. А Макс… Макс изо всех сил пытается держаться за него.
Может сказать ему, что надо стрелять с упреждением?
- Макс, - кричу я, - береги патроны!
Он отпускает пулемет, и я вижу, как у него дрожат руки.
- Следи за своей стороной, стреляй перед самолетом противника… короткими очередями, понял?
Макс утвердительно кивает, и снова берется за спусковую скобу. Он слишком серьезен… слишком. Ничего, это не надолго.
 Рев истребителя. Истребителя противника. Я ощущаю его всеми нервными окончаниями, он приближается, он необратимо приближается…
Время не имеет значения. Оно становится тягучим и липким, как патока. Сахарное липкое время.
 Вдоль борта, со стороны хвоста, медленно появляются одинаковые дырки, огромная швейная машинка делает стежек за стежком. Один, два, три…
- Ложись Макс! – кричу я падая на пол. Макс падает через мгновение. Пули вспарывают воздух над его телом, прошивая противоположный борт.
 Я вскакиваю, совсем рядом проносится истребитель. Я вижу лицо пилота. Пустое стандартное лицо пилота. Ангела смерти со стальными крыльями. Но он пришел не за мной. Я знаю… Сегодня не его день.
От чего он примет свою смерть? Пулемет? Нет, он слишком реален. Смерть должна быть абсурдной.
 Я вскидываю пистолет и стреляю…
Сталь и свинец… Время стряхивает с себя усталость и входит в прежний ритм. Сталь… свинец… кровь. Голова пилота с глухим хлопком лопается, заливая кровью кабину. Звука я, конечно, не слышу из-за рева моторов. Его дополняет мое воображение. Один…
- Макс, хватит лежать - давай за пулемет!
Становится заметно холоднее. Воздух пробивается через дыры в обшивке и пулеметные окна. Я скидываю с себя плащ и отдаю его Максу.
- А как же ты? – спрашивает он.
- Найду что-нибудь.
Я снимаю пилотскую куртку с тела на полу. Тяжелая, пропитанная кровью куртка. Густая, свернувшаяся кровь липнет к рукам… Ничего, не привыкать, главное тепло.
- Минута до цели, – хрипит динамик.

- Почему ты продолжаешь свой путь? – Ник стоял у открытого окна и курил.
- Тебе больше нечего спросить?
- Наверное. Вот я стою, и думаю, а почему ты продолжаешь свой путь? Ведь это бессмысленно.
- Ты думаешь, если я остановлюсь, что-то изменится? Ты ведь знаешь… я не хочу. Я не могу остановиться.
- Да. Я знаю.

 Треск пулемета становится чем-то привычным. Мягкий звон гильз напоминает звон рождественских колокольчиков одного из миров. И если треск прекратится, тебя захлестнет волна ощущения, что что-то случилось. Что-то нехорошее.
Но треск не прекращается. Это странно. Это…
Меня как будто обливают холодной водой. Я оборачиваюсь.
- Макс!
- Что? - спрашивает он, продолжая жать на гашетку.
- У тебя должны были кончиться патроны несколько минут назад.
- Что?!
Я отрываю Макса от пулемета. И медленно, демонстративно нажимаю гашетку. Щелчок.
- У тебя должны были кончиться патроны. Ты играешь не по правилам Макс.
- Но ведь пулемет стрелял.
- Ты изменил реальность под себя. Я еще не учил тебя этому.
- Ну и что? Почему мне нельзя делать этого, если я хочу?
- Это отбирает очень много сил. Вставай за мой пулемет, там полная обойма. Я буду прикрывать эту сторону.
- Ну и как ты собираешься это делать?
Я усмехнулся.
- У меня есть пистолет.

- Сброс. – Бомбардировщик слегка покачивает. – Цель поражена.
 В салон заходит взъерошенный военный. Он проводит взглядом по нам с Максом, по свежим дыркам в обшивке. По телу на полу. Проводит рукой по металлической переборке, на мгновение на его лице появляется улыбка. И он произносит, скорее всего, для себя. «Ничего, еще полетаем».
Он снова смотрит на меня.
- А… куртка, правильно. Мертвецам вещи ни к чему, если живым в пору. Как вы здесь?
- Один сбитый, патроны на исходе, а так вполне нормально.
- Ничего, мы уже возвращаемся. Ну вы б… меня удивили. Как вы на самолет-то пробрались. Да и на х… вам это было нужно. Герои б…
- Гхм… - я прокашлялся.
Военный вопросительно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Макса.
- Точно, тут же ребенок. Прошу прощения б…, привычка.
- Вниз! – крик Макса. Пронзительный, оглушающий крик. Я сразу падаю на пол, военный задерживается на мгновение. Но для него это мгновение фатально. Пули авиационного пулемета вырывают из его тела куски мяса. Макс продолжает кричать, стреляя из пулемета по истребителю противника. Я подбегаю к военному, успевая подхватить его на руки до того, как он падает на пол. В тот же момент взрывается истребитель. Два… И время снова становится липким.
 Я вижу, как винт истребителя несется в направлении Макса. Я слышу, как набатом стучит мое сердце. Я чувствую кровь. Я вижу, как Макс закрывает глаза руками… Реальность?
 Винт прошивает обшивку в сантиметре над головой Макса и застревает.
Ненавижу менять реальность…
Ненавижу реальность…

- Ты должен спасти его! Я знаю, ты можешь… ведь можешь… можешь?
- Да. Знаешь ведь я не всемогущий. Это отнимет очень много сил.
- Спаси его!
- Я буду без сознания несколько дней. И кто знает смогу ли я вернуться. Ты понимаешь это? Ты понимаешь то, что тебе придется говорить со всеми этими людьми, так чтобы они не сочли тебя сумасшедшим? У тебя не будет опоры, ты будешь один. Один, Макс…
- Спаси.
- Как хочешь.
 Я кладу военного на пол. Кровь струится по моим рукам. Обжигающе горячая, она толчками вырывается из его тела, забирая с собой остатки жизни. Теперь я должен закрыть глаза и отдать ему часть своей жизни. Но что значит эта часть перед вечностью? Что значит жить? Я слышу, как вскрикивает Макс. Слышу через муть сознания, неумолимо утекающего песком сквозь пальцы.
Свет…

Разряд…

08.12.2005