Зеленые носки

Зеленые носки.

Бывает, что из всего дня врежется в память какой-то миг. Красочно отпечатается в мозгу, как грозные волны на полотнах Айвазовского. Хлоп! И ты уже никакими силами не выкинешь эту картинку из головы. Так, мне врезались в память темно зеленые носки на ногах, лежащего на раскрытом пальто человека. Многое могло бы удивить в этой картине. Зима. Мороз около десяти градусов. На перекрестке возле кирпичного сооружения, вроде дзота,  скрывающего какой-то тепловой узел, лежит на развернутом пальто мертвый человек. Если смотреть издалека, видны только две ступни в темно зеленых носках. Почему он лежит здесь посреди города? Кто он такой? От чего умер? Все это должно было бы озадачить случайного прохожего. Но я не был случайным, я все знал. И меня удивили только эти темно зеленые носки. Даже не сами носки, а то, что на них не было не единой дырочки. Они были идеально целыми.
Тут, я думаю,  нужно немного рассказать о своих носках. Носки у меня все время рвались на том месте, где торчат большие пальцы. И нельзя сказать, чтобы я был неряшливым человеком. Носки я старался покупать регулярно, а старые отдавал штопать родственницам по женской линии.  Но, чтобы я не делал, всегда был момент, когда я оказывался в дырявых носках на виду у критически настроенной публики. Поэтому люди в целых носках вызывали во мне,  какое- то, только мне понятное уважение и зависть. Мне казалось, что если у человека целые носки, то в остальном  в жизни у него точно полный порядок.
И вдруг, лежащий передо мной мужчина, резко опроверг это предположение.
Его звали Сергей. Он был, как принято говорить в оперативных сводках: «лицом без определенного  места жительства». Мы сегодня должны были встретиться. Я собирался  отвезти Сергея и его сотоварища,  родственника известного полярника Русанова, в гостиницу. В социальную гостиницу. Зачем и почему именно я выбрал для себя такую маловыгодную миссию? Давайте вернемся на некоторое время назад и немного порассуждаем.
Когда рождается ребенок, никто не говорит ему: «Смысл твоей жизни в том то и том то». А, если и говорит, то вряд ли новый гражданин нашего несовершенного общества сразу безоглядно и слепо верит сказанному. Потом, постепенно, он не раз задает себе этот вопрос. Задает, если жизнь его боле менее благополучна. Если у  него есть время среди круговорота бесконечных дел: перебежек от работы к дому, от дома к ребенку в детском саду, потом, схватив ребенка в охапку, скорее к родственникам, чтобы оставить его там и успеть что-то купить в магазинах к ужину,  остановиться на секунду и задуматься: «Зачем я все это делаю?» Спроси любого: для чего ты живешь? Вряд ли, кто с ходу и без запинки ответит. Я давно придумал свой короткий и лаконичный ответ. Для чего живу я? Для того, чтобы сделать окружающий мир немного лучше. И никак иначе. Возможно, это было        отчасти позерство и лицемерие. Возможно, в глубине души я был злой циник, но, тем не менее,  проводить двух «бомжей» до социального приюта на другом конце города вызвался именно я.
Сидя в поисках работы часами в интернете, я натолкнулся на местный форум. На форуме пользователь под псевдонимом «христианин», подробно рассказывал, как встретил возле дома трезвого бомжа. Трезвый бомж это, как известно, редкость в наше время. Они, как писал «христианин», разговорились. Алексей, утверждал, что он родственник известного полярника Русанова. История превращения из представителя среднего класса в нищего скитальца был банальна  до безобразия. После того, как  его жена нашла  себе нового ухажера, с которым выгнала его из квартиры, он вынужден спать на улице. Не имея денег и юридического образования, судиться за квадратные метры он не торопился, а приходить домой боялся, так как был не раз бит новым сожителем супруги. К тому же, он,  видимо, все таки попал в зеленые сети Бахуса которые тянули его все ниже и ниже в саму преисподнюю.
 Между тем осень подходила к концу. На улице холодало. «Христианин» стал всерьез опасаться за здоровье опекаемого старика. Что делать? Я, как бывший журналист, знал, что  у нас в городе есть социальная гостиница для лиц без определенного места жительства. Она находилась на другом конце города. А у Алексея (так звали бомжа) болели ноги. Нужно было его туда проводить.  Договорились с «христианином» встретиться и вместе довести ослабевшего человека до приюта. И вот я  на окраине города. Возле кирпичного «дзота» теплотрассы, расстелены матрацы на них сидят двое. Алексей сразу просит десять рублей. Говорит, чтобы купить  воды. Но у христианина с собой рюкзак, он достает оттуда готовую бутылку минералки.
-Попей и поедем, - Алесей забирает бутылку с водой, прячет ее в карман, смотрит в сторону:
-Потом попью. Я не могу ехать, - Алексей упрямится,- я жду брата из деревни, он всегда меня, когда холода домой забирает и  мне нужно быть на этом месте, чтобы не  пропустить его.
В общем, никто с нами никуда не поехал. Но прошла неделя. Брат за Алексеем и прибившимся к нему молодым бомжем Сергеем не приехал. Морозы ударили еще крепче. Христианин опять позвонил мне и попросил проводить уже двоих бомжей в приют. Сам он уезжал в монастырь далеко за городом  и эту поездку нельзя было перенести. Договорились, что я подъеду в течении дня. Бомжи должны были меня ждать. Я, как часто бывает, с человеком, который все откладывает на потом, вырвался в дальний район города уже во второй половине дня. Ехал на маршрутке. Когда вышел, у меня уже было нехорошее предчувствие в груди. Такая, знаете ли, уверенность, что ничего из планируемого не совершится. Смутная тревога, что что-то пошло не так.
За пол остановки до пяточка, где жили бомжи, я заметил людей в форме. Полицейских было трое. Они неспешно говорили о чем то, порой останавливая случайных прохожих. Подойдя ближе, я увидел самого молодого из бомжей,- Сергея. Он лежал на расстеленном пальто, которое  служило ему матрацам. Издали были заметны только раскинутые ноги в темно зеленых носках. Я подошел к первому их полицейских.
-Что здесь произошло, -не рассчитывая на подробный ответ  вежливо поинтересовался я.
-Замерз, -участковый оказался разговорчивым, - вот представь,  в деревне у него есть дом с газовым отоплением. Приехал сюда к гражданской жене, Поругались, жил на улице и замерз. – это он все рассказывал про самого молодого.
-А я их сегодня хотел в приют проводить, а Русанов где?,- мне было как то неудобно, буд-то из-за моей оплошности погиб человек.
-Алексей теперь здесь месяца два не покажется.  Я его давно знаю. Два раза его в приют устраивал, но он сбегал. Пить там нельзя.
-А что Алексей выпивает?-  я припомнил, что в   прошлый раз, когда мы разговаривали,  он не произвел на меня  впечатление пьяного человека.
-Вон видишь склянки  из под «Боярышника»,- участковый махнул рукой в сторону трупа, - это все его.
-Так, он вроде говорил брата ждет, чтобы в деревню уехать, - как бы оправдывая Алексея, пробормотал я.
-Ну это его стандартная байка. Шестой год уже ждет. Если есть возможность куда то его пристроить, я только за. Запиши телефон, если что, чем могу, посодействую.
-Ну сегодня мне здесь больше делать нечего, ему уже ничем не поможешь,- киваю я на лежащего навзничь Сергея.
-Ничем - подводит итог нашего разговора лейтенант.
Садясь в троллейбус, я все никак не мог отделаться от неприятного осадка, оставшегося в душе.  Я подумал, какие носки сейчас на мне? Рваные, целые? Да ведь это ничего не значит. Как сказал участковый, Серега замерз еще ночью. Приди  я утром, что бы изменилось? Но какие-то смутные сомнения в моей непричастность к столь ужасному концу молодого человека остались. Я как то всем существом вдруг осознал, что  все нужно делать вовремя. Иногда промедление на один день, на один час, может стоить человеческой жизни.

Декабрь 2014г. Илья Алтухов, Орел.