Паук-сердцеед и стрекоза

Паук плёл паутину искусно и на разную добычу подходящую. Пуще всего он любил полакомиться сердцами. Бывало, в сеть попадали ночные мотыльки. У них сердца как такового не было, поэтому этих паук просто хрумал без сожаления поперёк туловища. Только крылья однодневные на зубах скрипели.

Попадались и мухи. Их он брал измором, держал на привязи, не отпускал на волю и не кормил. Только пил из них соки и кусочками сердца закусывал, заставляя себя любить и почитать, пока они ему не надоедали. Тогда опустошённые и засушенные, они сами отваливались с паутины, не в силах больше держаться в силках. Были комарихи, жучихи, шмелихи, пчелихи – но всех ждала одна и та же участь. Если у попавших в сети был хоть намёк на сердце, то паук преспокойно лакомился – сами ж, дуры, прилетели на стол с таким сладким угощением.

Однажды в паутину запорхнула глупая стрекоза, крылья с перламутром, брюшко позолоченное, глаза большие, но слепые. Паук обрадовался, такая добыча не каждый день сама в руки идёт. Так бы и помял крылья, так бы и похрустел жилочками, а на сладкое – приготовил бы её сердце в розовом соусе.
 
Паук пустил в ход все свои уловки, главная была проверена временем – рассуждать вслух: «Мол, надумал жениться, пора бы уже, а то всё некогда было, теперь уж точно пора…». Стрекоза возьми да и размечтайся: «Уж не на мне ли паук женится?». Представила себя в белой фате, в золотых туфлях, вместо паутины добротный сруб, стены тёплые, потолок высокий, окна светлые, перины пуховые, дом полная чаша и где-то там в углу детские голоса.

А паук тем временем мохнатыми лапами её по тонким крыльям гладит, к брюшку прижимается, слова медовые в уши льёт, а сам к сердцу подбирается. Вот уже и пасть раскрыл, и зуб всадил, и ядом капнул. Рванула от боли стрекоза в сторону. Пришла в себя, огляделась – а нет никакого дома с ткаными половиками и вышитыми рушниками, одна лишь паутина кругом. И жениха нет, как и не бывало, его ветром напрочь сдуло.

Сидит-рыдает, себя, дуру, ругает: «Где были мои глаза, что обмана не увидела-ааа? Чем слушали мои уши, что лжи не заметили-иии? Почему ослабли мои крылья, что из плена не вынесли-иии?». Когда слёзы высохли, стала стрекоза думать, как из паутины выбираться и к летучей жизни возвращаться.

Пролетала мимо божья коровка, то сядет на лист и крылышки сложит на время отдыха, то снова расправит и полетит до следующего дерева. Она напомнила стрекозе, как свободно летать. Выздоровело сердце стрекозиное, застучало сильное-пресильное, распахнулись глаза сетчатые, распрямились крылья радужные, полетела на любимый пруд, где стрекозы парами живут.