Эйрэн

А все началось с желания поступить учиться. Как вы думаете, учиться - это хорошо? Я вот тоже решила, что это хорошо и нужно, а потому отправилась в столицу в поисках знаний, ну и немножко, приключений на свою вполне привлекательную пятую точку. Кто же знал, что именно приключения, при чем далеко не такие, как мне хотелось, ждут меня здесь?...

Закончив все свои дела с поступлением (экзамены, пара часов волнений в ожидании результата, и общение с приемной комиссией - вот где было сложно - и, наконец, меня приняли), я отправилась знакомится с местом, в которой планировала провести часть своей жизни.
Чудесный город открывался моему взору. Я любовалась великолепными фонтанами с разноцветной водой, старинными замками, которые могли соседствовать с новейшими строениями нашей эпохи, поражая контрастностью мышления прошлого и настоящего, ажурными фонарными столбами, которые, когда их зажигают вечером, не убивают очарование сумерек, но дополняют его своим мягким неназойливым светом. Это одно из наиболее кратких описаний Ониртнес –  великой столицы не менее великой империи Ресов и Спаков, двух древних родов, которые и основали династию нынешних императоров. Гуляя по мозаичным мостовым, я как-бы сбрасывала с себя накопившийся стресс, выдыхала его, оставляла в прошлом. Вообще-то, это ирония судьбы, что я спокойно могла пройтись любой из улиц этого весьма продвинутого в технике, науке и искусстве города. На самом деле это даже было дерзко с моей стороны - заявиться сюда в поисках знаний и поступить в одну из лучших Высших Школ империи.
А, поступить, на самом деле, мне было трудно. Этому была причина: Шимайская Империя не отличалась любовью к какой бы то ни было национальности, кроме как к самим себе. Вообще-то, это вполне естественно для любой империи, где до колик в животе боятся восстаний и мятежей, а тем более для этой, где сами войны за новые земли закончились совсем недавно, по меркам историков. И ведь сколько лучшей крови аристократичных родов захваченных королевств было пролито, для того, чтобы образовались нынешние границы Империи. Потому Империю временами трясло от последствий заговоров. Также, часто на Западе возникали шайки желающих поживится, пока власть занята усмирением восстания где-то на Восточных землях, и, между делом, вспыхивали мятежи в южных провинциях в годы неурожая, ведь они снабжали всю Империю хлебом, а потому тянули тройную нагрузку сельхозналогов, ну и, конечно же, и слепое отрицание законов на Севере, где суровые мужи-воины вообще никакого закона, кроме закона силы не понимали и не принимали.
Вот почему шимайцы нехотя давали иным национальностям возможность учится чему-то, что могло бы дать им знания и силу отделиться от Империи.
Типичная ситуация для страны, которая жила войной долгое время.  А началось все банально и обыденно. Около двух сот лет назад в государстве Шимай к власти пришли правители из объединённых аристократических домов Ресов и Спаков. Правители, вышедшие из этого союза, усиленно воевали с окрестными соседями, подминая под себя их территории, увеличивая власть и влияние в политическом мире, обогащая себя не только драгоценными металлами, кристаллами и камнями, но и открытиями передовых ученых и магов, секретами древних династий соседних королевств, новыми видами оружия и методиками влияния на подсознание простых смертных.
Тут следует заметить, что методик влияния на потомков королей практически не было из-за особенностей психики оных, точнее сопротивления ее к любому внешнему воздействию. И поэтому все, в ком течет хоть капля королевской крови, генетически защищены от воздействия на подсознание.  Требовалось быть великим мастером в магии, манипуляции, хитрости, иметь внушительную харизму и обладать глубокими познаниями человеческой природы, чтобы просто склонить одного из них на свою сторону. Кстати, обычно – это главные предметы, над которыми корпят будущие владыки, так как им в основном придется иметь дело именно с потомками общих предков в первую очередь, а потом уж с простым народом.
Образование великих мира сего уже около ста лет производится с глубоким тщанием во всех вопросах, потому что Император и его приближенные должны быть идеальны во всем. Главным образом, Император, но если вокруг него соберется достаточно эрудированная знать, за неоспоримость его влияния среди равных и в народе, разумное правление, крепость власти Императора, можно не опасаться. Такой Император будет править до конца его жизни, и Наследника выберет сам, что само по себе – привилегия, дарованная в Шимайской Империи далеко не всем прошлым правителям. Очень часто бывало так, что на смертном одре Император говорил одно имя, а совет лордов возводил на престол другого.
Я всегда удивлялась, сколько всего должен постигнуть Наследник – ребенок, которого отец считал достойным занять в будущем его место. Сказать по правде, здесь не было какого-то конкретного правила престолонаследования, просто отец выбирал самого смышленого и преуспевающего во всех науках мальчика, который по достижению возраста 12 лет объявлялся принародно Наследником. В честь этого события по всей Империи устраивали всенародные гуляния, салюты, а так же его именем называли всех рожденных в тот год детей мужеского пола. Глупая традиция, как на мой вкус, намного ведь лучше, когда ты ни на кого не похож даже в таких мелочах, как имя. Но не все считают так же.
После этого Наследник отправлялся жить отдельно от семьи в свой дом, где его день и ночь обучали всему, чему только можно научиться. В Шимайской Империи считается, что постыдных занятий нет и быть не может. Все, что приносит пользу, престижно и приемлемо для обучения всех, даже аристократических особ. Многие помнят ошибку древних, стоившую им существования: когда их правители, пресытившись мнимой безопасностью, дошли до такого состояния, что не были в состоянии свершить элементарные действия без слуги специального ранга. Тогда, в следствии интриг, некоторых из слуг, желающих власти и решивших ее ради  предать господ, было совершено восстание, в котором Императора и его наместников перебили, как младенцев, не оставив в итоге ничего от великой Империи прошлого. Поэтому наряду с такими предметами, как магия, искусство управления внутренней энергией, дипломатия, алгебра, физика, геометрия, литература и тому подобное, Наследник должен был в совершенстве познать мастерство сапожника, повара, детектива и других профессий. Я всегда удивлялась, как он все успевает, но впоследствии мой приемный отец рассказал мне, что в доме Наследника время течет во множество потоков, таким образом, за один день он усваивает столько же, сколько обычные ученики – за неделю. И при этом тело его развивается так же, как и у других подростков его возраста. То есть эти временные потоки совершенно не влияют на физическое развитие, иначе через год он бы стал стариком.
Не совсем понимаю, как это работает, видимо какая-то запредельная магия. Но факт остается фактом – Наследником быть очень непросто…

Вот такие мысли бродили у меня в голове, когда я заметила, что сделала круг и чуть снова не уткнулась носом в ворота Высшей Школы Искусств и Науки. И в этот момент от туда выпорхнули девочки, с которыми мы вместе сдавали вступительные экзамены. Я так и не смогла завести ни с одной из них знакомство тогда. Мы все слишком нервничали и были сосредоточены на повторении всего, что, казалось, вдруг забыли, потому разговоры как-то сами собой затухали.
Но сейчас ко мне приближались три мои будущие однокурсницы. Они приветливо улыбались, узнав меня, а одна из них помахала мне рукой.
- Привет! – сказала мелодичным голосом светловолосая красивая девушка. – Меня зовут Айше зи Ойти. Это Карнен зи Нессо и Олли зи Тер. 
Приставка "зи" к именам родов говорила о принадлежности к аристократии Малых Момов. У Великих домов приставка звучала как "рей", а у простых шимайцев - "че". Интересно, что другим национальностям в составе Империи никаких приставок не полагалось, даже если они и были раньше.
- Привет! А я - Эйрэн зи Асс.
- Мы видели тебя на экзаменах. Поступила?
- Да, конечно, - я сказала это как можно более равнодушно, хотя на деле перенервничала знатно, когда меня начали расспрашивать о национальности и родне, а потому эмоции до сих пор зашкаливали. И кто виноват, что у меня по долгу рождения скелеты в шкафу?..
- Не хочешь с нами пройтись? - вопрос Айше вернул меня в реальность. - Мы решили погулять по городу и отметить наше поступление тройной порцией мороженного. Как ты на это смотришь?
Я, естественно, согласилась. Всем известно: лучшее успокоительное – это мороженное!
Мы смеялись и болтали о чем-то несущественном, часто я могла даже не слушать их и озираться по сторонам, а потом, не теряя нити разговора, снова принять в нем участие.
- Ой, девочки, вы только посмотрите, какая на той витрине выставлена вуаль! Все, я просто заболею, если не уговорю маму купить ее мне сегодня же! – воскликнула темноволосая и зеленоглазая девушка, которую ранее мне представили как Олли зи Тер.
- Да у тебя ведь этих вуалей столько, что ты скоро сама можешь открыть подобный магазин, к тому же ни одна из них еще не успела выйти из моды, - заметила ее двоюродная сестра Карнен зи Нессо, синеглазая брюнетка.
- Ну и что? Эта ведь намного лучше тех, что у меня есть. – Олли обижено поджала губки.
- Не ссорьтесь, девочки, - мягко сказала Айше. - Лучше давайте пойдем в парк. Там сегодня свежо и красиво. Вчерашний дождь смыл всю пыль, которая успела осесть за этот жаркий месяц. Сейчас наш парк - самое очаровательное место для прогулок во всем городе.

Возражений не последовало, и мы отправились в парк. По правде сказать, прекрасная природа и свежий воздух были не единственными причинами, из-за которых мы с радостью согласились туда пойти. Здесь было много маленьких забегаловок, где можно попробовать лучшее в Империи мороженное, а еще - много тайных укромных лавочек, с которых можно было с легкостью наблюдать за гуляющими, при этом оставаясь для всего остального мира невидимым. Это было весьма удобно для моих новых подруг, так как давало им возможность наговориться на «запретные» темы и, заодно, посплетничать о гуляющих на виду знакомых.
По дороге я не переставала вертеть головой направо и налево, рассматривая улицы и здания, прохожих и экипажи, которые в зависимости от богатства и знатности рода их владельца были самых разных оттенков всех доступных цветов, украшены драгоценными тканями и камнями. В такие колесницы запрягали породистых лошадей, а маги и родственники Императора – ульеров – самых красивых и быстрых волшебных коней. Они были полупрозрачные и светились голубоватым или нежно-зеленым светом. Только ульеры Императора и Наследника сияли золотисто-алым, как всполохи огня.
Я вела себя как настоящая провинциалка, и ничуть этим не смущалась. Ониртнес был прекрасен. Он был притягателен, как и любой незнакомый город, в котором есть свои тайны, трагедии и комедии человеческих жизней. И меня все время удивлял один факт. Вообще, по правде говоря, электричество открыли совсем недавно, до сих пор многие страны не  использовали его, не успели перестроится, а тут мало того, что жил и продолжал свои исследования его изобретатель господин Фибицильян, но и всего за каких-то пару лет простые жители привыкли использовать электроны для своего удобства и пользы. Люди еще не расстались с экипажами, но по улицам циркулировали электрические трамваи.  Обычно они производили перевозки людей между городами, но горожане вполне привыкли использовать это транспортное средство, чтоб добраться с рынка домой или к друзьям, если остановки сквозь город были расположены для них благоприятно.
Горожане тоже представляли для меня известный интерес. Мужчины одевались скорее из необходимости, чем из соображений прекрасного. Некоторые носили легкие светлые штаны и длинные рубахи из холхи. Особенностью этой ткани было то, что она сохраняла от жары и от холода с одинаковым успехом, была легкой и приятной на ощупь и стоила очень недешево. Другие, в особенности ученые мужи, предпочитали туники, поверх которых в холодные времена накидывали плащи. Особых морозов Ониртнес не знал никогда, температурный режим тут отличался каким-то удручающим постоянством: летом – жара, зимой же -3 – ужасный мороз. Я, лично жару переносила не очень хорошо, в принципе, как и большинство людей, выросших в прохладной лесной местности северных предгорий. Приходилось носить кристалл терморегуляции с собой везде и всегда.
Новейшее веянье моды - западные развивающиеся полупрозрачные ткани, которые носили простые зажиточные женщины прикрепленными к головным уборам, делали их похожими на приведения, хоть и весьма симпатичные. В столице нравы были гораздо проще, чем те, к которым я привыкла, поэтому многие оставляли лицо открытым, хотя высшее общество такого себе не позволяло. Замужним и невестам предписывалось носить вуаль. Раньше, вместо прозрачной ткани использовали абсолютно непрозрачную. Как же неудобно и жарко в ней должно было быть женщинам прошлого!
 Олли была невестой одного из сыновей аристократического дома рей Амар, да и сама тоже не была простолюдинкой, так что на улице и ее лицо скрывала дорогая вуаль. Но мне хватало ее зеленых глаз, чтобы видеть ее эмоции. Я же, как уже студентка Высшей Школы Искуств и Науки, одела сегодня после зачисления довольно симпатичное форменное платье. Оно мне общим строгим покроем напомнило одежду матери. Ее я помнила весьма смутно, но, казалось, все же была на нее очень похожа. Ткань была серо-синеватой, в клетку, которую образовывали тонкие черные полоски. Лицо закрывать не было необходимости, я ведь была незамужней, свободной и, с сегодняшнего дня, студенткой. А студентам правила не писаны!
Проходя мимо площади, которую оккупировали своими прилавками торговцы всякой всячиной, мы снова были увлечены неугомонной Олли в самую гущу толпы. Тут она покупать ничего не собиралась, но ведь это так интересно - посмотреть, кто и что привез! Иногда попадались заморские вещички, которые удивляли своей красотой, находились непонятные простому обывателю приборы, и таинственные артефакты - привет из прошлого от павшей Империи. Хотя чаще в ранг последних незаслуженно записывали всякий непонятный мусор и впаривали простым обывателям, которые тщились собрать коллекцию ценных раритетов, по астрономическим ценам.
Сами торговцы, все как один, были одеты в яркие полосатые халаты с широкими и короткими рукавами, поясом, в котором они хранили все: деньги, документы, лекарственные магические кристаллы, яды. Оружие тоже пристегивалось к поясу. Возможно, такой вариант одежды можно было бы объяснить тем, что в основном торговлей занимался один народ - керойцы, у которых никогда не было родины. И уж пояс, кочуя, точно не потеряешь, а спасаясь бегством - не забудешь.
Они кочевали и торговали сколько себя помнят. Говорят, что керойцы некогда вышли из Орочьей степи, вытесненные недоброжелательными соседями. Но за тысячи лет они успели перемешаться исключительно со всеми народностями, населявшими Империю, королевства, государства и республики вокруг. Поэтому судить наверняка, кто есть кто, никак не казалось возможным. В идеале, каждый кероец, он же торговец, исповедовал особый взгляд на жизнь, присущий этой прослойке общества, а именно: быть в мире со всеми, но вести свою торговлю исключительно продумано, не забывая о своей выгоде и барышах, и еще - построить громадный гротескный дом, женится как можно раньше и не раз, а детей обучить своему ремеслу.
Декларация мирных отношений со всеми давала им возможность беспрепятственно торговать даже во враждующих странах, например, ездить на своих кораблях и в Республику Вольных Пиратов, и в Файрахийский Каганат, даже не смотря на то, что первое народное образование никто не признавал за государство и постоянно пытался навести там порядок, а, заодно, прибрать к рукам; а с Каганатом Империя враждовала и давно уже.
 Среди торговцев было много шпионов от самых разных аристократических домов и держав. Они не брезговали использовать оружие не только для самозащиты, а в искусстве ядов считались непревзойденными мастерами. По этому их заявление, что они в мире со всеми и даже с врагами Империи не вызывало доверия, но было весьма удобно.  Поэтому некоторые шутили: "Кероец всегда мирен, только не забудь ему заплатить".
За площадью Весеннего пения (назвали, так назвали), мы повстречали кавалькаду всадников на ульерах. На сколько я могу судить, Верховный Маг Аршад Терриолли спешил во дворец в окружении  еще нескольких магов и особо приближенной знати.
Н-да, маги - это что-то вообще невообразимое! По крайней мере, на первый взгляд. Они носило нечто, обычно бесформенное и развивающееся. Некоторые предпочитали высокие остроконечные шляпы белого или черного цветов, некоторые – тюрбаны всех цветов радуги, а остальные вообще презирали головные уборы, и так и бегали по улицам со всклоченными волосами, если их посещала гениальная мысль. Ведь те, кого можно смело назвать магом, а не только магически одаренным человеком, в основном были гениями, и разве есть им дело до внешней привлекательности, когда на кону решение той магической задачки, над которой они бились уже десять лет? Среди магов было много чудаков, хотя и вменяемые представители их братства встречались. Один из таких, именно встреченный нами Верховный Маг Аршад Терриолли. Он верно нес службу Императору, являясь наставником в магических искусствах для Наследника. Я его встречала уже, когда была несколько лет назад в столице.
У знати был свой стиль одежды. У мужчин отличия были минимальными - все та же холха, только покрой особый, да вычурности и наворотов побольше будет. Ну и золотые цепи с драгоценными камнями, конечно же. Чтобы сразу было видно - аристократ! Иногда в вопросах драгоценных украшений доходило дело до кричащей безвкусицы, можно подумать, эти франты на себе всю сокровищницу своего Дома носят.
Высокородные леди  особо не отличались от обычных горожанок, но их одежда была сделана из асмеи – волшебной, тонкой, но неожиданно тяжелой и шуршащей ткани, которая отличалась тем, что могла оставаться не мятой и сохранять все задуманные владелицей складки, а при некотором мастерстве – менять цвет. Из асмеи шились длинные платья без рукавов, осыпанные драгоценными камнями. Со спины от плеча к плечу прикреплялась серебряными застежками легкая заморская ткань – фрейс, концы  которой были длинными и развивались при ходьбе. На голове любая аристократка носила диадему, которая по ступени красоты и ценности указывала, насколько высоко ее положение. К диадеме крепилась еще одна вуаль-фрейс, которая у замужних женщин ниспадала на лицо и струилась по волосам. Девушки ограничивались только той частью вуали, которая закрывала волосы и спину, а горожанки до новой моды часто обходились без вуали вообще (при том вуаль для горожанок делалась совсем из другой полупрозрачной ткани – сибаву – которая была им по карману). Со временем вуаль благородных дам стала называться по имени ткани фрейс. Чем выше положение леди в обществе, тем длиннее разрешалось ей носить фрейс. У Императрицы вуаль сзади несли 4 приближенные суры – дамы, которые ей прислуживали, две - концы вуали, ниспадавшей с плеч,  и две – концы фрейс, прикрепленной к великолепной диадеме. Император, однако, на первый взгляд одевается скромно. В отличии от всех простых и знатных людей, которые часто пытаются выделиться, как могут, он, видимо, понимает, что ему это совершенно ни к чему, он и так выделен дальше некуда и наделен властью, о которой другие могут только мечтать, поэтому он носит обычно легкие штаны и длинную рубаху из холхи, и только покрой и цвет отличает его одежду, от одежды многих горожан. Просто холху очень тяжело выкрасить в какой бы то ни было цвет. Эта ткань особо удобна тем, что на ней просто не может быть пятен, она их не принимает. Но при помощи очень сложной магической технологии для Императора ее выкрашивают в черный цвет, и после этого обесцветить ее невозможно вовсе. Легче сжечь!
Только для величественных церемоний он облачается в созданные для этого специальные одежды, усеянные изумительной вышивкой. Серебряной нитью и драгоценными камнями так просто холху тоже не вышьешь. Сколько нужно искусства и мощи магической, чтобы сотворить сие чудо, я себе представить не могу!
Однажды приемный отец взял меня с собой на одно из торжеств во дворец Императора, когда мне было тринадцать. Весь город звенел от предпраздничной суеты. Повсеместно давались представления уличными актерами и циркачами, музыка гремела и смешивалась  с гулом толпы. От непривычного шума и суеты у меня кружилась голова. Я ехала на своей лошадке с прямо поднятой головой, но концентрировала все свое внимание лишь только на том, чтобы доехать без проблем. Я не привыкла, чтобы кто-то все время суетился внизу, рискуя попасть под копыта моей лошади.
 Так мы доехали до главной площади, потом пересекли ее и въехали во дворец. Уставшая после поездки, я даже и не смотрела по сторонам. Плутая по коридорам, мы наткнулись на процессию придворных, которые были приставлены к Наследнику. Смотреть на него не разрешалось никому, кроме его личных слуг, до времени его полного взросления, поэтому все мужчины должны были опустится на колено, низко опустив голову, а дамы – присесть в глубоком реверансе и не сметь поднять глаза. За несоблюдение этикета в данном случае могли и дворянства лишить.. Древние правила суровы.
 Знать-то я это знала, а вот столкнувшись с необходимостью исполнить, растерялась. Сначала я и вовсе не поняла, что происходит вокруг, почему такой переполох, все вокруг приседают и склоняются. Потом увидела паренька немногим старше меня, который шел мимо, смотрел в упор на меня и ухмылялся до ушей. Симпатичный, но… Ничего особенного. Ну, кроме особой одежды из холхи черного цвета. И тут до меня дошло... Я, сначала краснея, потом бледнея, присела в реверансе, смущенная и испуганная дальше некуда. Уже опуская глаза, я заметила, что смена цветов на моем лице не осталась незамеченной, и Наследник еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Забавно ему, как же! Хотя, где-то глубоко  внутри и мне тоже было забавно, меня разрывали противоречивые ощущения: и смешно и страшно, и интересно и дико. Я бы вообще предпочла сбежать, только пути к отступлению не было...
Наследник со своей свитой прошел благополучно мимо, и я смогла выдохнуть. Только сейчас поняла, что не дышала, так отреагировал на панику мой организм. Мы добрались до своих комнат, привели себя в порядок, переоделись и утолили голод. Дома я привыкла одевать замшевые брюки и длинную тунику (вообще-то я хотела рубашку носить, но пришлось уступить приемной матушке, "..ибо благородной леди не положено.."). Платья мне нравились. На других. А тут, пришлось облачаться во что-то легкое, развивающееся. Я себя сначала и в зеркале не узнала. Служанка заплела мне волосы, а на голову водрузила диадему - признак положения в этом обществе. Хорошо хоть фрейс на лицо не надо было опускать...
 Отец оказался мной очень доволен.
- Эйрэн, мой легкий ветерок, ты уже в свои 13 способна привлечь внимание самого притязательного мужчины.. Ну, когда хочешь, конечно. - это он намекал, что обычно меня в такой одежде не увидеть.
- И зачем мне это сейчас? - недоуменно спросила я.
- Ты права, сейчас тебе незачем. Но когда-то же понадобиться, - со смехом сказал он.
В дверь постучали. Со всеми надлежащими церемониями к нам вошел слуга, который сообщил о начале празднества, и приказал следовать за ним в Хрустальный Зал.
 В итоге я оказалась в громадном сводчатом помещении из хрусталя, блестящем и сверкающем от бликов света на резных стенах, потолке и собравшемся там, осыпанном драгоценностями, дворянстве. Тогда я решила, что это как-то слишком, и состроила гримасу, которая очень рассмешила моего приемного отца. Он ведь наблюдал за мной исподтишка.  Потом в зале установилась гробовая тишина. Император с Императрицей вышли всех приветствовать в сияющем блеске их величия. Я была сражена красотой их одежд и украшений. Сама внешность августейшей четы хоть и отпечаталась в моей памяти, но не могла быть в центре моего внимания. С моей тягой к прекрасному, это и не удивительно. Я рассматривала их, как прекраснейшие картины, и не могла отвести глаз. Сам прием прошел мимо меня, ведь не было ничего красивее, чем облачение этой пары.
Признаюсь, когда я вечером лежала в кровати и перебирала в голове события дня, я отчетливо осознала, что больше всего хочу взять в руки то произведение искусства, которое было одето на Императоре и его супруге, хочу рассмотреть его, провести пальцами по всем узорам, понять, как такое чудо можно сделать.
И, уже дома, в этом же году на Ночь Огней, зажигая особый ритуальный костер и заприметив там саламандру, загадала стать Императрицей, чтобы иметь доступ к этим прекрасным вещам. Считается, что желание должно сбыться. Но на данный момент мне вовсе не хочется, что бы подобная детская фантазия стала реальностью. Ведь вместе с драгоценностями и красивыми одеждами прилагается Наследник, который к тому моменту станет Императором, ну и меня сейчас не интересует как-то, да и большая ответственность будет лежать на плечах Императрицы, а я однажды от этого и сбежала. А не сбежала бы, была бы мертва.

Дело в том, что хоть я не совсем четко помню прошлое и не могу связно рассказать, почему моя жизнь сложилась именно так. Я была слишком маленькой, что бы хорошо запомнить все детали происшедшего с моей семьей горя. Моим отцом был король Эдсенд, мать-королева Эльес. У меня было два брата и сестра. Вообще-то два первых брата и единственная сестра остались отцу от его первой жены, Кише, которая умерла. Эти события для моего отца всегда были черными днями, о которых он предпочитал не говорить. Но от своей няни я узнала, что мама моих старших братьев и сестры была проклята. Она зачахла так быстро, что маг, единственный специалист высокого уровня по проклятиям и их нейтрализации, который ехал из другого города, просто не успел прибыть во дворец. Придворного мага на тот момент у нас не было, только-только скончался от старости папин советчик и друг маг Нетеркай. А обычные лекари не могли ничего поделать, так как болезнь ее не была основана на физических причинах.
Отец тогда нанял лучших магов и детективов, чтоб разыскать того, кто проклял его первую жену, он не жалел денег и усилий, ведь в то время он мог жить мыслью о мести. Но никто не преуспел в поисках виновного.
- Шептались, - говорила моя няня Зэта, единственная, кто хоть как-то со мной справлялся, -  что все ниточки ведут в Шимайскую Империю... Но доказательств нет. - И вздыхала. Няня ухаживала за Кише в момент ее "болезни", ей тяжело далась смерть первой королевы. - Но был предатель или шпион, который прокрался к нам и вызнал, что Нетеркай ушел к своим предкам, ведь в другое время у тех злых людей ничего бы не вышло. И Кише жила бы поныне.
Зета утирала слезы с глаз, потом вспоминала, что и меня тогда бы не было, и начинала суматошно обнимать. Она меня любила, эта добрая женщина.
Около десяти лет папа горевал по своей первой жене, он стал нелюдимым и апатичным. В королевстве по-прежнему был порядок, но Зэта говорила:
- На него смотреть было больно. Как-будто внутри него поселилась предвечная Тьма. Мы все боялись, что Эдсенд сойдет с ума. Детей своих он не видел, а ведь они остались совсем крошками, старшему-то, Майсину, и пяти не было, как мать умерла. Те, кто сталкивался с Эдсендом, понимали, что его дух сломлен, а наши разведчики начали доносить, что соседняя Империя у границ с нами постепенно собирает войска. Когда однажды он встретил твою маму, мы все благодарили Небо, потому что она смогла зажечь в нем огонь жизни снова.
Моя мама не была аристократкой, она жила в древнем лесу вместе с родителями. Дедушка мой был сильным магом и ученым, а бабушка - одаренной знахаркой. Как-то, пресытившись столичной сутолокой, они ушли жить в тишине и гармонии леса. Там и выросла моя мама. 
Моя мама была красива, одарена и магически, и творчески, но главное - у нее был особый дар - создавать вокруг себя особую атмосферу, в которой исцелялись раненые души. Лес вокруг нее начинал сиять, птицы – петь, цветы распускались даже ночью, а звери приходили, как бы спрашивая, что им для нее сделать. И делали! Звери, птицы и насекомые делали все, что бы она ни попросила, иногда даже сами проявляли инициативу, если считали, что ей это понравится. И учтите, на это она не тратила ни капельки своей силы, во всяком случае, сознательно. Просто она лучилась счастьем, легким, веселым и естественным, и природа вокруг не могла остаться равнодушной. И мой отец не смог.
Однажды, поддавшись уговорам своих друзей, которые искали способ расшевелить его, вернуть к жизни, он отправился на охоту, и, преследуя зверя, зашел слишком далеко в лес, оставив далеко позади основную часть своего эскорта. Раненый олень не хотел сдаваться, и, оставляя кровавый след, все равно бежал прочь. Когда следы крови начали становиться все явственнее, и отец уже понимал, что далеко зверь не убежит, он выехал на поляну и просто застыл. Он увидел мою мать.  Она лечила оленя, вытаскивая стрелу из его бока, и зверь терпел, доверял.
Наверное, папа увидел в этом олене себя, потому что, спрыгнув с лошади, подошел к маме и попросил "прекрасную лесную фею" вытащить стрелу из его сердца также.
Так они и познакомились. Папа наплевал на все правила выбора невест для королей, и начал ухаживать за простой лесной девушкой, а через время они поженились.
Естественно, что для меня лес был больше домом, чем любой из наших родовых замков. Там меня встречало то же, что и мать, только в меньшей степени. Деревья не сияли, а просто прятали колючки, выставляя в то же время вкусные дикие плоды. В самый сумасшедший ветер я бы не упала с дерева, потому что оно умудрялось охватить меня ветками, не больно, но крепко. Птицы вели себя рядом вполне обычно, я думаю, потому что понимали, что мне важнее спрятаться от вечно ищущих меня учителей и нянек. То же было и со зверями. Они мне помогали, но не выдавали. Я легко приручала любого коня, даже ульера, из-за чего мой отец гордился мной больше всех остальных. Вообще, он любил говорить, что я впитала все стоящее, что было в его королевской крови, и соединила это с мамиными лучшими качествами и талантами.
Поэтому свое детство я провела в лесу. У меня был друг, которому я во всем доверяла. Его звали Аркнан, он был сыном папиного оруженосца. Сейчас я даже представления не имею, где он, нас разлучила судьба восемь лет назад. Тогда я не могла нормально оценивать события, я была еще совсем ребенком. Помню только незнакомых воинов, которые дрались с дворцовой гвардией, некоторая часть из них уже проникла в замок. Отец нашел меня во всей этой сутолоке и строго приказал убегать в лес к дедушке и бабушке. Он знал, что лес примет меня и спрячет, главное - убежать подальше.
Кто лучше меня бы знал лес? Я всегда была слишком своенравна, и когда другие дети в замке постигали всякую книжную науку, я хватала свою сумку, запихивала туда учебники, и отправлялась в лес. Мой лучший друг тащил сумку с книгами, а я выбирала тропинку, которая приводила нас или на живописную лужайку, или на вершину невысокой горы, или в таинственную пещеру. Мы вдвоем знали лес в тысячу раз лучше, чем кто-либо еще. И сколько меня не ругали, сколько не объясняли, что должна делать принцесса, а что нет... Я все равно сбегала в лес. Он научил меня больше, чем любая книга…
Тогда мы бежали в мою любимую пещеру. Решили, что до нее ближе, и там можно будет отсидеться первое время. Пещера была любимой, потому что там нас никто ни разу не находил. Туда мы перетащили наши самые милые сердцу вещи и книги, там мы бывали чаще всего. А теперь я искала там спасения... Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы я успела спрятаться, но нас перехватили воины вражеской армии. Меня, как принцессу, могли бы казнить, чтоб я не организовала восстания в будущем, ну или как минимум поместить под тотальный контроль.. У нас ведь нет разницы - сын или дочь.. Престолонаследование передается напрямую: от родителей к детям.
Когда нас перехватили, я была настолько чумазой, настолько не похожей на особу королевского происхождения в своих мальчишеских одеждах, что меня сочли за обычную девчонку-оборванку, дочь слуги, и просто бесцеремонно отвели в лагерь. Никто так и не узнал, кто я на самом деле. Я была в глубоком шоке, меня колотило, и я даже слова выдавить из себя не могла. Никто не мог указать на меня, ведь находясь постоянно  в лесу, я пропустила все важные дипломатические встречи, и в лицо, кроме обитателей нашего замка, меня никто не видел.  А из них вряд ли кто выжил тогда... Ведь напавшие убивали всех, даже прислугу, чтобы не осталось мстителя. Простой люд нашего королевства взяли в рабство, вывезли и расселили по  просторам Шимайской Империи, а на их место приехали шимайцы, которые сразу же начали обживаться на руинах.
Наша страна была небольшой, но благоденствующей. Против правил природы и законов физики, у нас всегда все было вовремя: если дождь, то в меру  и никогда с градом (что такое град, я узнала уже здесь и очень удивилась), если ветер, то он, либо освежает, либо порывистой силой своей отгоняет неугодные тучи на север, на высокие горы, которые все равно изо льда, так что им немного града не помешает, урожай – три раза в год, а в удачные, и все четыре. И это без всякого вмешательства со стороны наших магов. Земля сама о себе заботится. И мой народ умеет с ней говорить. Шимайские маги пытались постичь этот секрет, но земля не любит делиться своими тайнами, так что они ушли ни с чем. Почти ни с чем. У нас особенная нация, и почти все знания наследственные, в смысле передаются генетически. Когда приходит время, ты просто понимаешь, что ты это можешь и это знаешь. Потому что, когда рушилась древняя Империя, родоначальник нашей династии, один из великих магов вместе со своими приближенными людьми спасся тогда.
Нужно сказать пару слов о древних. Если сравнивать их с современным человеком, то они были сверхлюдьми. Когда свершался переворот, была кровопролитная война, итогом которой стало то, что люди были отброшены в своем развитии далеко назад. Многие тайны унесла с собой во Тьму разрушенная Империя. Лишь жалкие осколки знаний сохранились до наших дней.  В моем народе хранились осколки этих древних знаний. В крови. Особенность и сила древних была в их крови.
Все сильные аристократические роды Империи - это осколки прошлого, потомки тех, кто выжил. Но их кровная память в силу каких-то причин была либо слабой, либо - спящей.
А у нас весь народ сохранил эту особенность, кто в большей, кто в меньшей мере. Поэтому у нас имело смысл учить детей только тому, что родители узнавали уже после их рождения и тому, что почему-то не передалось им генетически. Ученые и маги, конечно, записывали свои изыскания и опыт, ведь у нас наука не стояла на месте, мое королевство было интенсивно развивающимся. Книги и дневники светил магии и науки хранились в Королевской Библиотеке, но ими мало кто пользовался. Скорее, все, что было там, собиралось на случай, если и наша кровь со временем уснет.
 Шимайцам было бы выгоднее организовать смешанные браки с аристократической верхушкой, ведь что им даст союз шимайцев с с пахарями или пекарями? Не у них были сокровенные знания. Но они цвет нашей нации убили и остались с книжками. Почти ни с чем.

Меня отдали в рабы какому-то аристократу, я даже толком и не разобралась, какому. Просто я от него сбежала, как только смогла. Где мой лучший друг Аркнан, я не имела ни малейшего представления. Он - единственный, на счет кого я могла быть уверенна - жив.
Сначала пряталась в лесу, а потом решила вернуться домой. Сама не знаю, что я там ожидала увидеть. Наверное, пошла бы искать дедушку и бабушку. Но цели я так и не достигла.

Когда я шла по дороге, замерзшая, усталая, голодная, мои силы были на исходе, так что мне хотелось лечь и не вставать, мимо проезжал один человек, который заменил мне отца на семь счастливых лет. И это он дал мне имя, которым я называюсь сегодня, так как мое настоящее имя не подходило для жизни в Империи. Принцам и принцессам всегда давали особые имена, а у нас в семье еще и старались не повторяться.
Мой приемный отец меня назвал Эйрэн, так же, как и моряки называют легкий бриз, переменчивый, но благоприятный для того, кто поймает сразу его направление.
Погода в тот день была мерзопакостная, моросил дождь, вокруг была грязь, а на мне только старое рваное платьице, и то мало. Он увидел меня, и почему-то я так тронула его сердце, что он взял меня в карету к себе. Может, мамин дар проявил себя таким образом?
Сначала я не хотела садиться, мало ли кто приглашает. Но взглянув ему в глаза, я поняла, что это не тот человек, который может причинить мне боль. Знание таких вещей передавалось в нашей семье из поколения в поколение. Именно поэтому в близком окружении королей моего народа, никогда не было предателей. Просто они видели сразу, кто чего стоит. Правда, я - не всегда. Вот уж не знаю, почему. Но если видела, то безошибочно.
Этот человек оказался аристократом не особо высокого ранга, который жил в провинции со своей милой женой. Она была просто самой лучшей в мире. Я не помню ни одну особу женского пола, которая была бы мне так похожа на мать. Они приняли меня, как родную. Официально удочерили.
Детей у этой пары не было, лекари сказали, что и не будет. Потому мы были друг для друга тем, что судьба у нас отобрала. Хотя судьба же и свела, получается.
Никто меня ни к чему не принуждал, все в поместье и наши соседи, относились ко мне, как к законной дочери, и, когда пришло время, я отправилась в столицу получать высшее образование.
Сказать честно, меня никогда не тревожила гордыня. Я отнюдь не чувствовала себя униженной от того, что мне не воздают царских почестей. Я даже не хотела думать об этом. Просто отложила это в уголок своей памяти, как факт, имевший место в моей жизни и который нужно тщательно скрывать и оберегать. Что меня волновало, так это потеря моей настоящей семьи, чего я сразу в полной мере не смогла принять и понять,  а впоследствии, осознав, спрятала глубоко внутри себя, закрыв на двести замков. Можно сказать, что позже я сознательно удалялась от всего, что было связанно с властью и интригами. Я боялась этого. Это воскрешало боль…
 В доме моего приемного отца для меня была тихая гавань, где меня любили, я имела все необходимое. И здесь не думала о будущем и прошлом, просто жила в свое удовольствие.
Приемные родители иногда весьма со мной мучились: я продолжала быть своенравной, меня нельзя было заставить сделать что-то не так, как я хотела бы. Мои учителя все время сетовали, что я учила лишь то, что меня интересовало, или могло понадобиться в будущем. На остальное я даже не собиралась тратить время. И это не смотря на кровную память, которая значительно упростила мне процесс обучения. Я предпочитала гулять в горах и лесу, которые тоже были тут по соседству, хотя жить приходилось гораздо южнее, чем раньше. Среди живой природы я чувствовала себя лучше, чем где бы то ни было, хотя в тот период моей жизни я совсем не страдала.
Помня свою поездку в столицу и мое желание, загаданное саламандре, я решила поступить на факультет дизайна одежды при помощи магии. Сил магических у меня хватало, потому такое решение моей мечты приобщится к прекрасному меня идеально устроило. Дешево и сердито. И желание почти сбудется, и носить не придется.

Все эти воспоминания и мысли крутились у меня в голове параллельно общению с новыми подругами, пока мы направлялись в парк. Девочки мою молчаливость истолковали по-своему:
- Ты всегда такая молчаливая? – спросила меня Айше.
- Нас нечего стеснятся, расслабься! – сказала Карнен.
- Ой, девочки, разве не видно? Она, видимо, влюблена в какого-то молодого человека! – догадка Олли была «самой верной». Меня она изрядно насмешила и только.
- Нет, девочки, я не стесняюсь, но я и правда влюблена – сказала я. – Я влюблена в Ониртнес, самый красивый город из всех, в которых я была!  Так что я залюбовалась им.
Они мне явно не поверили, но рассказывать все свои душевные переживания им я тоже не собиралась. В парке мы нашли маленькое уличное кафе «Струи радуги». Девочки утверждали, что вкуснее мороженного, чем здесь, нет нигде. Видимо, они тут частенько появлялись, так как официант, обращаясь к ним, говорил их полные имена.
Перед кафе бил фонтан. Вместо уже немного надоевшей разноцветной  воды, она была обычной прозрачной и бесцветной. Но, зато какие радуги переливались между ее струями! Их было много, они были необычных форм, некоторые кольцеобразные, некоторые охватывали струю фонтана треугольником или спиралью, а другие вообще напоминали живые цветы, которые растут и дышат.
Вдруг к нам подошло еще 3 девушки. Явно они не учились в нашей Высокой Школе Искусств и Науки. Но две из них оказались хорошими знакомыми моих новых подруг – Орха зи Палэ и Мание зи Коль. И там была девушка, Зурьма зи Шен, которую никто не знал до этого, но она была такой веселой, такой интересной, что все были только рады знакомству. Казалось, нет ничего, чего бы она не знала, нет вещи, которую она не смогла бы сделать. Внешне она выглядела шикарно, и любой парень, который проходил мимо, не мог отвести от нее глаз, и еще долго оборачивался потом.
- Я смогла выбраться в город только благодаря тому, что приехал отец. Он меня очень любит, а мачеха – держит в строгости. Никуда не пускает! Я уже растеряла всех своих подруг: какая замуж вышла, какая уехала…
- Ты не представляешь, как тебе повезло, - сказала Олли, - мы бы очень хотели стать твоими подругами!
- Это было бы прекрасно. Пока папа дома, я бы могла всех вас пригласить в гости! Мачеха ему слова поперек не скажет, еще и даст нам все, что мы ни пожелаем. Пошли ко мне сегодня!
- Я, наверное, не смогу, - сказала Карнен. – Олли, и я должны быть сегодня на званом обеде нашего общего дяди.
- А мне мать приказала явиться домой не позже четырех. Уже ведь три, я не успею. – Айше хоть и пыталась выглядеть огорченной, но у нее не вышло. Она выглядела почему-то настороженно.
У двух девиц, которые пришли с ней, возражений не нашлось, а я не смогла придумать красивый предлог, чтоб не пойти. Я ведь города не знала, а то, что я провинциалка было яснее некуда. Здесь ни родственников, которых срочно нужно увидеть (ну да, какие уж там родственники), ни дел, да и проблем еще не появилось. Не найдя достаточной причины для отказа, я согласилась. До сих пор удивляюсь, почему? Где-то в глубине я ощущала дискомфорт, но не видела оснований для этого, поэтому решила, что это просто из-за новых впечатлений и смены обстановки.

Дом Зурьмы оказался громадным, великолепным строением на Чайной улице. Его, конечно, невозможно было назвать замком, он был в основном двухэтажным, с массивными башнями по углам, и производил впечатление грандиозное. Во-первых, само здание занимало громадную площадь, было построено в форме громадной буквы "П" с внутренним двором, другими постройками, и даже приличным парком. Как на меня, этот дом занимал как минимум квартал или два, если не больше. Я была в шоке, так как не верилось как-то, что здесь живет просто семья. Тут могло поместиться столько людей, что если учесть, что, кроме членов семьи, все остальные – слуги, я не могла себе представить, чем же они занимаются. Какое-то непонятное предчувствие снова подступило ко мне, но, не видя ему конкретных логических обоснований, я его просто отогнала от себя. Конечно, проживи я в Ониртнес подольше, я бы знала, что это не просто дом, в котором может жить семья, пусть и большая, пусть и богатая. Но мне, как и девочкам, которые тоже еще не сталкивались с таким, и вообще были в этом районе впервые, не было ничего известно. Их родители хранили их от всякого горького познания, как от чумы, и этим самым причинили еще больший вред.
Войдя в дом, мы удивились и восхитились красотой комнат, богатству обстановки, видом на парк. Меня особенно привлекал их парк, потому что, со слов Зурьмы, он только вблизи выглядел парком, а дальше, был предоставлен самому себе, и превращался в лесок, маленький, но настоящий, дикий.
Комнаты Зурьмы были тоже очаровательны. У нее была своя гостиная, из нее через высокую арку и 5 ступеней вверх можно было попасть в спальню. Там находилась громадная кровать с балдахином, туалетный столик и встроенный зеркальный шкаф-купе. Огромное окно было единственным предметом в моем вкусе, но и ему, как мне кажется, не хватало широкого подоконника и подушек. Сквозь это окно я увидела еще одно здание внутри двора, которое с улицы не было видно. В нем было целых 3 этажа. 
-  А кто живет там? – спросила я
- Брат с его женой и детьми. У меня много братьев, но он старший, к тому же уже женился, поэтому и живет отдельно.
У меня мелькнула мысль о том, что, видимо, у ее отца было много жен до этой. Потом я вдруг задумалась, куда ж они все делись тогда, не могли же все просто банально умирать! Тогда этот дом должен быть домом кошмаров, раз так. Иногда я сама не знаю, куда меня заведут мои же мысли. Или, может, это на фоне предчувствия мне лезла вся эта чушь в голову. Скажу честно, после, когда я узнала все, я поняла, что само имя для дома выбрала подходящее, хотя многие здесь живущие со мной и не согласились бы.
Девочки находились в прострации, подавленные роскошью, которая окружала Зурьму. Любой предмет в ее обстановке прямо кричал о том, что он стоит целое состояние. Их это восхищало, а меня – не трогало. Ну какой смысл в золотых изделиях, когда они аляписто засыпаны драгоценными камнями? Такие вещи трудно было назвать прекрасными, потому что их кричащая красота, граничившая с безвкусицей, была похожа на разрисованную женщину, которая продает свою «любовь» за деньги тем, кому это удовольствие по карману. Издалека – еще ничего, но присмотришься, и понимаешь, все это суета сует и отсутствие вкуса вовсе. Так, груда дорогого метала и ценных камней.
Тем временем появился слуга с золотым подносом, уставленным золотым же чайным сервизом и многочисленными блюдцами со всевозможными угощениями. Есть мне совершенно не хотелось, чай пить тоже, но ради приличия нужно было идти на уступки. Делая скорее символические глотки, я наблюдала за девушками.
- Вы все такие красавицы! – Восклицала Зурьма. – Вот бы мои братья влюбились, и женились на вас! Я тогда была бы окружена не только красивыми вещами, но и прекрасными и приятными девушками.
- А вдруг мы только на первый взгляд кажемся приятными, а на самом деле у нас характер испорчен, манеры никудышные и мораль отсутствует как таковая, - лукаво сказала я. – Ты же нас вовсе не знаешь, а уже мечтаешь выдать за своих братьев.
- Ну, скажешь тоже, - удивленно протянула Зурьма.
- Ты что? Мы не такие! – испуганно вскричали Орха и Мание.
- Ну, ладно, вы – идеал. Даже нет! Любому идеалу до вас далеко, как вы хороши! – мою иронию, кажется, они приняли буквально, а Зурьма смотрела на меня с каким-то новым интересом. Если честно, мне была охота поёжиться под ее тяжелым взглядом. Но я не унималась. – Вот у меня, например, очень сложный и тяжелый характер. Я не привыкла подчиняться, и вообще я везде и всегда была сама по себе. Я любого мужа измучу до смерти, если ему не хватит пороху быть во всем лучше меня. Настолько лучше, чтоб я благоговела и трепетала, но самым главным условием благополучия нашего брака, конечно же, должна быть сильная любовь.
- Ну, про любовь – это бред. – Вдруг серьезно сказала Зурьма. – Женщина должна знать свое место и, действительно, благоговеть и трепетать. Это ты правильно сказала. Только такой брак может быть удачным.
Орха и Мание согласно закивали, как болванчики. А я почувствовала, что если сейчас не отстою свою точку зрения, то автоматически приму ее взгляд на жизнь. То есть она так решит. Это обусловливало внутренний дискомфорт во мне. Поэтому я не успокоилась:
- Я с тобой не согласна. Брак не может быть удачным, если он заключен из расчета или потому что логически муж и жена подойдут друг другу по всем параметрам. Логика в таких делах не всегда приемлема. Только тогда, когда она способствует развитию любви, взаимного доверия и взаимопонимания.
- Это просто романтика! Поверь, в жизни никогда не бывает так, как в мечтах. Даже прогулки при луне и ужин при свечах в реальности не так уж и прекрасны, как кажется, когда мечтаешь об этом.
 - Ну, допустим, у тебя просто стандартное представление о романтике.
- А у тебя, значит какое-то особенное, - насмешливо сказала Зурьма. – Может, просветишь? – Ох, как мне не нравился ее тон! Даже не обращая внимания на вещи, которые могли меня задевать, что-то было в нем такое не приятное, ее слова звучали, как надтреснутый колокол, как вроде бы жизнь ее сильно сломала как раз в этом вопросе. Девочки тоже уставились на нее с изумлением. Сейчас она выглядела на лет десять старше, в свете своих слов.
- Я не буду тебя переубеждать. – Твердо сказала я. – Если кто-то тебя ранил в этом, или ты ожидала от жизни большего, чем смогла получить, то мое «просвещение» тебе все равно не поможет. Все, что я твердо знаю, так это то, что жизни нужно улыбаться, даже когда она бьет тебя в сердце кинжалом, потому что только так она после согласится залатать твои раны. И людям, которые вечно во всем разочарованны, не угодить. Даже если все будет прекрасно, они скажут, что это -  слишком скучно, приторно.
- У тебя очень странная жизненная философия, - потупив глаза, произнесла Зурьма. – Может ты и права…
- А я считаю, что ты права! – вдруг заявила Орха. – Ты, - она смотрела на меня, сузив глаза, - ты сильно ошибаешься. Я думаю, что со временем ты повзрослеешь и станешь как Зурьма!
- Тогда я не согласна взрослеть. – Ответила со смехом я. Зурьма смотрела на меня вдруг странно потеплевшим взглядом. Не знаю, чем вызвана эта перемена, но она явно поменяла свое отношение ко мне.
- Хорошо, что ты здесь, - сказала она ни с того ни с сего. – Во всяком случае, мне хорошо…
Никто из нас ее не понял. Девочки явно не понимали, за что мне прилетело такое признание, и они завидовали, а я переживала новый приступ желания уйти, убежать от Зурьмы, ее странного, нелогичного поведения. Как-то отличалась эта девушка от той, которую мы встретили в парке, будто маска начала сползать. Но воспитание не дало мне сотворить такую неделикатность. Мы несколько минут помолчали, а потом Мание начала новый разговор, на более общие и менее болезненные темы.
 За окном начало темнеть. Я сказала, что мне уже пора возвращаться, но Зурьма упросила меня остаться и подождать, потому что с минуты на минуту должны были прийти ее братья. Они бы провели нас, так как вечером без сопровождения очень опасно на улицах, особенно в некоторых районах.
Я уже изрядно проголодалась, Зурьма, видимо, догадалась, так как позвонила в золотой колокольчик, пришел слуга опять с подносом. На нем стояли разнообразные холодные закуски, фрукты и горячие булочки. Я, молча, смела довольно ощутимую часть этого провианта, так как клевать как птичка, не было присуще моей природе, а быть сильно воспитанной на голодный желудок не весело. Все, что не весело – не интересно, ну если это не лирика или философия. В мои пятнадцать лет, имею право так считать.
 Когда мы удовлетворили свой голод, слуга принес горячий кофе. Как мне показалось, кофе немного горчил на вкус, но я выпила, потому что горчинка была приятной.
Мы еще поболтали, а потом я ощутила странную сонливость, которой невозможно было сопротивляться. Сквозь слипающиеся глаза я заметила, как девушки уже сладко спали в своих в креслах. Это последнее что я увидела, а еще, перед тем как заснуть я подумала, что, наверное, не зря Зурьма сказала, что кофе вечером ей пить нельзя. "Интересно, - вяло подумал мозг прежде чем отключится, - зачем это ей? Хотя ... скоро узнаю". Лучше бы я никогда не узнавала.

Глава1

Утром я проснулась в другой комнате. Она, правда, была весьма похожа на комнату Зурьмы, где которой меня усыпили. Первым делом я кинулась к окну и поняла, что нахожусь в том трехэтажном здании, которое я заприметила еще вчера. Все было ужасным, не по моему вкусу, слишком много золотистого, розовенького и голубенького, прям пряничный домик для заигравшихся в куклы девиц в увеличенном варианте. Дверь была закрыта на замок, а из окна выпрыгнуть для меня было не реально. Да, я знаю, что можно прыгнуть со второго-третьего этажа и не сломать себе ничего, если правильно прыгать. Воинов отца-короля учили этому в первую очередь. Теперь поняла зачем.
Сбежать оказалось невозможно. Даже если бы я решилась спрыгнуть во двор, это еще не побег. Как бы я смогла преодолеть окружавший по периметру владения дом или забор - гладкую стену в три метра высотой? Учитывая, что слуг тут не мало, мне до него дойти не дали бы. Вот как, я не просто гостья, я пленница! Зачем? Кто? Что? - мне было это не интересно сейчас. Нужно было искать выход из ситуации, и срочно.  Похоже, я влипла, причем конкретно!
Пока я металась по комнате, ища выход из сложившейся ситуации, декорации этой фантасмагории пришли в движение. Дверь открылась, и зашел какой-то мужчина. На вид ему было где-то тридцать пять или сорок, внешность ни чем не примечательная. Насмешливые, презрительные карие глаза, загорелая кожа, невнятные черты лица. Он мне сразу не понравился, а когда заговорил, я начала бороться с желанием уши заткнуть. Еще более насмешливый, чем глаза, наглый голос, в котором сквозила такая самоуверенность, что первое желание усугубилось вторым -  руки начали поиск, чем можно было бы запустить в него.
- Ну что, - он сделал эффектную, на его взгляд, паузу, - Теперь твоя жизнь очень изменится. Любая девушка, которая сюда попала, больше не принадлежит своему миру, она становится частью этого дома... Поэтому ты никуда не уйдешь. Привыкай к местному стилю жизни. Будешь умненькой, твои капризы будут исполнять личные слуги, а начнешь глупить - сама себе сделаешь хуже.
 Я была в шоке, потому нашла ничего лучше, как спросить почему-то охрипшим голосом:
-  Как это?
-  Как, как, а вот так! Ты знаешь, где ты?
-  Нет.
- Так вот я тебе сейчас расскажу, – нахальная улыбочка еще ярче заиграла на его губах. - Ты находишься в Доме Увеселений. Он весьма популярен у нас в городе, поэтому обычно клиенты – высокопоставленные особы. Мы даже часто принимаем аристократов у себя. Так что, сама понимаешь, ответственность на каждой даме, которая здесь живет, высока.
У меня сразу в голове пронеслось, что где-то я слышала о том, что Дома Увеселений – это более культурный вариант борделя. Кровь прилила к моим щекам, а потом так же внезапно я побледнела. Злость начинала медленно закипать во мне.
- Я не девушка легкого поведения! Как вы вообще можете?!..
- Да никто и не говорит, что ты шлюха, - его грубость и самоуверенная улыбочка меня просто бесила, - Ты просто девушка, с которой мужчина может провести хорошо время. Ну, или сможет попозже, а то пока к тебе еще рано кого-либо приводить.
- Но.. – меня так удивила его наглость, что я даже не сразу смогла возмутиться.
- Не существует никаких «Но».
 Вот теперь я вскипела:
- Нет существуют!!! Меня сюда заманили хитростью! Я учусь в Высшей Школе Искусств и Науки, у меня сегодня занятия и я не собираюсь здесь оставаться ни минутой больше! – рука нашла наконец какую-то статуэтку и запустила в этого наглеца, как самый неопровержимый аргумент.
Но в ответ этот хитрый тип просто уклонился и выскользнул за дверь, снова ее заперев.
Эх, нужно было не протестовать, а хитростью подобраться к выходу, вдруг что-то дало бы? Я слишком плохо контролирую эмоции. Мне пятнадцать, жизнь только начинается, и я еще ребенок, в конце-то концов! Разве здесь мне место? Слезы злости и отчаянья затуманили глаза. От преизбытка чувств я просто схватила стоящую рядом приторно розовую кружечку и со всей силы швырнула ее в дверь. Она разлетелась на черенки, а я ощутила тихое злорадство. Слезы высохли. Я встала и систематично перебила все розовое и золотистое, что только вообще билось в этой комнате. Остальное, металлическое и подъемное для меня, я выкинула через окно. Оставила я только  те предметы, которые, по моему мнению, подходили для метания в этого самоуверенного нахала, собрав их во внушительную кучку. Пусть только сунется! Я ему расскажу, есть у меня право на «но» и все остальное, или нет!
И тут я вспомнила, что еще не все потеряно. Кипя от гнева, я попробовала применить магию, чтоб выбраться отсюда… Но каково же было мое разочарование, когда у меня не то, чтобы ничего не вышло, но еще хуже, я поняла, что мою магию частично гасят! Вокруг Дома Увеселений был поставлен мощный магический барьер, который куполом накрывал его. И все, что происходило внутри, не могло пробить его. То есть моя магия разбивалась вдребезги об него. За то переставлять взглядом предметы, открывать и закрывать окно мыслью, испепелять все подчистую у меня выходило как и раньше. Хотя двери испепелить я так и не смогла, замагичены. И стены тоже. Плодом моей работы оказались горелые проплешины на обивке стен и на ковре.
 Я была в ярости.
Все свое бушующее негодование я направила на приведение своей комнаты в порядок. Хоть мне и горько было это признавать, но явно, что сбежать отсюда было мало возможно. Во всяком случае, пока они от меня этого ожидают. Хотя, может если их достать хорошо, они меня сами выкинут. Или прибьют. Это все же лучше, чем исполнять обязанности подстилки.
Я решила, что какую бы мне участь не готовил этот наглый человек, но я заставлю его себя уважать и считаться с собой. И, для начала, я решила заняться тем, что меня окружает.  Может быть кому-то и не важно, что его окружает, а я в такой обстановке заработаю себе головную боль только. Мне же нужна ясная голова, потому как я твердо решила выбраться отсюда. Не знаю, как, но я выкручусь!
В шкафу мне повезло найти среди  различных расцветок темно-синее постельное белье, которым я и перестелила  кровать, выкинув через окно предыдущий розовый комплект. Стянула золотой балдахин, который полетел вслед за неугодным постельным бельем. Ковер мне тоже не понравился, тем более, теперь он был во многих местах горелым, так что  я его скатала и тоже выбросила. Стандартно белый пол претензий не вызывал. Все розовые и золотистые стулья и кресла в рюшиках, столики и вазы я тоже, с горем пополам, выбросила. В принципе, мне не сложно было весь этот хлам испепелить, но эффект был бы не тот.
 Я представила лица всех слуг и девиц, которых здесь содержали, а особенно лицо господина, который посетил меня ранее, и Зурьмы, при виде кучи золотисто-розового тряпья и поломанной мебели. Эта мысль принесла мне некоторое удовлетворение от содеянного. Маленькая месть. В итоге остался очень симпатичный черный ажурный столик, который я нашла, когда стянула с него золотое покрывало, и к нему стул.
Стены перекрасить я просто не могла из-за отсутствия краски, хорошо хоть в спальне, такой же как и у Зурьмы, цвет стен был нежно синим. Я нашла еще целый рулон черной кружевной полупрозрачной ткани в углу шкафа. И как он сюда попал? Я ее порезала заклинанием на большие куски, которые стали служить занавесью. Ею я отделила спальню от гостиной.  Контраст занавеси, мебели и светлых стен и пола делали спальню весьма приличной. От былой безвкусицы там не осталось и следа. Итог моих усилий мне даже понравился. Если бы не осознание того глупого и весьма сложного положения, в которое я попала, было бы даже хорошо жить в такой комнате.
С гостиной все было намного хуже. Там сами стены были опять-таки приторно розовыми. Я ее просто забросила в итоге, выставив на каком-то гротескном столе все предметы, которые я определила как метательные. Взяв единственный нормальный стул, я устроилась ждать этого мужчину, который приходил утром. Должны же мне еду принести, в конце концов, или они меня голодом морить решили!
Но вместо него, пришла моя, так сказать, неудавшаяся подруга. Она и принесла мне завтрак. В комнату она заходила очень осторожно, видимо боялась, что я в нее чем-то запущу. Сначала у меня был такой соблазн, но я рассудила, что это я еще успею сделать. Для начала стоит выведать у нее, что за жизнь они для меня готовят тут? Поэтому я не показала ей, насколько она мне противна на самом деле. К тому же хотелось бы узнать, почему она так поступила с нами.
Поэтому я сделала вид, что уже не сержусь, а просто очень расстроена. Внутри же у меня вскипело все от злости при воспоминаниях, которые она пробуждала одним только своим видом.
Зурьма же была шокирована тем, во что я превратила комнату. Особо потрясенного взгляда удостоилась куча метательных орудий. Наверное, она понимала, как рискует, ведь загнанный в угол зверь способен на многое. Так и все мои принципы были сметены, когда меня поставили в этот тупик, и теперь я была ведомая лишь желанием вырваться отсюда.
- Привет, - сказала она не смело, осторожно продвигаясь по комнате и поглядывая на меня. Поставив поднос на подоконник, она продолжила: – Я знаю, ты злишься… Это понятно... Я, когда со мной в свое время поступили так же, тоже злилась. А потом мне здесь понравилось. Тут хорошо…
- И что же тебе понравилось больше всего, - язвительно сказала я, - мужчины красивые заходят?
- Ты не понимаешь… - Мне не было дела до того, задевают ее мои слова или нет, но что-то такое мелькнуло на ее лице, что мне секунд на пять захотелось извиниться. Но я поборола этот порыв, не до сантиментов!
- Да, я вообще ничего не понимаю, считай, что я глупая, только подстилкой быть не собираюсь!
- Не сердись, тут никого насильно не заставляют ничего такого делать. Во всяком случае, при мне еще ни одну девушку не заставляли. Они сами приходили и говорили, что уже готовы. Просто однажды ты поймешь, что так лучше, чем состарится здесь девой.
 - это их дело. И меня здесь держат насильно, оставляя всего два варианта, из которых ни один меня не устраивает. По-твоему это – норамльное отношение? Глупый разговор.
Минуты три мы молчали. Я пыталась остыть, что бы говорить более спокойно и сдержано.
- Скажи мне, почему ты так поступила с нами? Со мной лично?
- Ты очень красивая. Вы все втроем красавицы, но ты – ни с кем не сравнишься по красоте.
- И это все? При чем тут красота? Могла бы мне не льстить. Я все равно не верю тебе. – Мне было так горько, как никогда. Я жалела теперь, что родилась достаточно симпатичной. - И как теперь должна выглядеть моя жизнь?
- Сначала к тебе будут присматриваться. – Кажется, Зурьма обрадовалась смене темы. – Если будешь вполне надежной, тебе дадут полную свободу действий, кроме тех вещей, которые выходят за пределы нашего Дома Увеселений. То есть покинуть ты его не сможешь.
- Как же ты выходила?
- За мной всегда кто-то наблюдает. Тем более, наш Дом развивается, растет, нужны новые девушки, но очень редко девушки сами приходят к нам…
- Естественно, - не смогла я сдержать иронии.
- Вот, я стараюсь быть полезной.
- Полезной? – мои брови поползли высоко вверх, - И что лично ты имеешь с этого «полезного»?
- Ничего особого, кроме подруг. И похвалы господина Кхарна…
- И ради этого столько стараний? – я ей не верила ни на грамм.
- Не будь такой циничной. Ты ведь сама говорила, что жизни нужно улыбаться, даже когда она попадает кинжалом в сердце.
- Вот жизни и буду улыбаться, но ты зря решила, что для меня это равносильно смирится с происходящим. Я не забуду никогда, кто и какую роль сыграл в моей жизни. – Мой ледяной тон должен был ее насторожить, но она переоценила мою выдержку.
- Лучше, если ты перестанешь бунтовать, - начала она наставлять меня. – Тогда тебе будут давать все лучшее. Ну, скажи, чего ты добиваешься, выкидывая через окно вещи?
- Нормальной обстановки, - хмуро сказала я. Зурьма меня страшно раздражала все это время, а сейчас я боролась с желанием выставить ее за дверь. Просто я просто никак не могла решить, стоит ли ее выгнать взашей, или продолжать этот глупый диалог в надежде услышать сведенья, которые мне помогут после бежать. Вот только Зурьма разошлась не на шутку со всеми своими поучениями. Если я и раньше не была склонна выслушивать подобное, то в такой ситуации и вовсе еле сдерживалась, чтобы не разбушеваться.
- Если ты будешь себя хорошо вести.. – Эти ее слова меня так разозлили, что я не выдержала и прошипела ей в ответ:
- Это если вы будете себя хорошо вести, то я так и быть не буду бросать в вас тяжелые предметы и вообще, буду выносить вас дольше, чем долю секунды!  А теперь убирайся! И оставь свои советы для Орхи и Мание! Они оценят! – я настолько вышла из себя, что уже сорвалась на крик и перестала контролировать те вещи, которые обычно контролировала даже во сне. Например, цвет волос. Особенностью нескольких королевских родов, с которыми мы состояли в кровном родстве, и которые все были уничтожены во время расширения нынешней Империей своих территорий, было то, что каждый, кто принадлежал к ним по прямой линии, мог менять цвет волос в зависимости от желания. Или при сильных эмоциях, когда самоконтроль сходит на нет, цвет волос меняется сам по себе. То же происходило со мной  сейчас. Счастье еще, что эта особенность королевскими родами тщательно скрывалась. Но Зурьма смотрела на меня другими глазами.
- Но ведь я хочу как лучше.. – попыталась она оправдаться.
- Лучшее, что ты можешь теперь сделать, это держаться от меня как можно дальше, если не хочешь проблем со здоровьем! Вон! – я схватила тапок  и бросила в нее. Как она успела юркнуть за дверь – ума не приложу. Все-таки я поступила милосердно с ней, тапок мягкий, даже если бы и попала - вреда не было бы, а вот если бы я ухватила со стола уродливую вазу, которая там стояла, к примеру, могла бы покалечить. Хорошо, что я такая хорошая… Н-да, кто меня похвалит, как ни я сама?
Вымученная и расстроенная я отправилась спать, так и не притронувшись к еде. Я ее просто перенесла в спальню. Привычка анализировать все, что со мной происходит, и что делаю я, здорово мешала уснуть. Что-то я сильно разошлась за сегодня. Похоже, что все-таки я позволяла себе слишком много – два раза кидаться в людей предметами, даже если они этого и заслуживают. Нужно срочно работать над самоконтролем, иначе однажды я взорвусь как бомба просто от преизбытка эмоций. На это моего могущества уж точно хватит. А потом какому-то бедолаге поручат отскребать мои останки от стен вокруг. Мне вдруг стало жаль этого самого потенциального мученика, так, как вроде бы он пострадал бы вместе со мной. В итоге, перед тем, как уснуть, я решила стать более сдержанной. После принятия такого решения, я отключилась и проспала до следующего дня.

Я проснулась под вечер. Голова гудела, глаза были припухшими от слез. Наверное, я плакала во сне.
Повернув голову, я наткнулась на взгляд того самого наглого мужчины, который приходил утром. Он сидел у моей кровати и разглядывал меня с новым каким-то интересом. На этот раз выражение его лица было серьезным.
 Но я его видеть не хотела, равно как и кого-либо еще. Вспышка гнева уже прошла, я чувствовала себя опустошенной, потому желания устраивать баталии и отстаивать свои права у меня не было. Нечего тратить силы на то, что не даст никакого результата. Нужно искать выход, как сбежать, ну или как минимум, как сделать так, чтобы у меня было время, без потерь с моей стороны, на разработку плана побега.
- Твои волосы меняют цвет. – Он сразу перешел к делу. Ни приветствия, ни извинений, хотя я и не ждала. Варвар, он и на троне Императора варвар.
- Ну и что?
- Ты особа королевских кровей.
Спорить и отнекиваться? Да что это даст? Только вот и признание не даст мне ничего хорошего. Поэтому я решила уйти от ответа:
- Не знаю, что привело Вас к таким выводам, только вряд ли отпустите меня, даже если окажусь богиней. – я иронизировала, но накатило ощущение безнадежности и снова ком стал в горле.
В его глазах мелькнуло что-то, будто мой горький юмор оценили. Потом пропало.
- Нет.
На несколько минут в комнате повисло тяжелое молчание. Он смотрел на меня так, как вроде бы вознамерился прочитать мои мысли, а мне было все равно. Буравящий взгляд этого мужчины доставлял мне физический дискомфорт, и вдруг мелькнула мысль: «Если бы я повнимательнее слушала моего учителя магии господина Шуфика, когда он учил меня отбивать такие нападения, я бы ему задала сейчас жару, не роняя своего достоинства». А потом взглянула на сидящего рядом мужчину, и поняла, он все равно не знает о том, что у меня в голове, даже об этой мыслишке. Видимо сказывалась моя королевская кровь.
Как бы подтверждая мою догадку, он продолжил:
-  Да, ты из какого-то старинного аристократического, и, скорее всего, королевского рода. Но я уже навел справки. Ни в одном высоком аристократическом роду Шимайской Империи нет девушки с твоим именем. Более того, ни одна из наследниц не пропадала в последнее время. Вообще, за последний год. Кто ты, ты мне не скажешь все равно. Угрожать Императору ты не собиралась, иначе бы не поступала именно в Высшую Школу Искусств и Науки. Скорее бы ты поступила бы в Высшую Школу Военных Искусств или еще что-то в этом роде. Значит, вывод напрашивается сам собой: ты – из древнего королевского рода одного из государств, которые были недавно завоеваны. Не знаю, каким чудом ты выжила, но явно – не зря. И я, кажется, догадываюсь зачем. – Он снова замолчал, устремив на меня свой тяжелый взгляд.
- Отлично. Тогда ты и мне объяснишь это. – Меня не трогала его философия. В ответ он только рассмеялся.
- О всех тех вещах, из-за которых ты устроила тут маленький конец света, можешь не переживать. Ни одному мужчине, кроме меня и учителей, которые помогают девушкам, живущим здесь, самосовершенствоваться, не будет известно, что ты тут. Во всяком случае, пока я окончательно не пойму, зачем судьба привела тебя сюда. Кости молчат о твоей доле, звезды складываются в слишком путанные для меня сочетания, как бы говоря, что твоя дорога проходит намного выше моего понимания. Но  какую-то роль я должен сыграть в твоей судьбе, так что со временем все прояснится. У тебя будет все необходимое и даже намного больше. Только пожелай! Но уйти, даже просто выйти за пределы нашего Дома Увеселений ты не сможешь.
- Можно подумать, мне нужна золотая клетка, - фыркнула я.
- Есть много вещей, которым нельзя научиться, не попав в какую-то передрягу. Не знаю как, но ты-то точно отсюда выберешься. Однако не я открою тебе дверь.
- Почему?
- Есть правила, которым одни обязаны подчиняться, а другие – противодействовать. При  этом на всех они действуют одинаково. Я, являясь господином этого Дома, просто не имею права нарушать всемирно установленные правила. Иначе судьба нарушит все правила по отношению ко мне, и, подозреваю, что это мне не понравится.
- Странная логика, но, допустим, приемлемая. – Я, молча, смотрела в окно пару минут. – Я могу перемещаться свободно по территории двора и парка, или мне нужно будет сидеть здесь безвылазно?
- Конечно, можешь. Только учти, сбежать отсюда не реально. Любой возможный и не возможный выходы охраняются.
- Я все равно сбегу, - пообещала я, - но глупить не собираюсь. Не в моих привычках. – При этих словах мужчина заметно расслабился и спросил:
- А выкидывать вещи через окно не глупо? – Он лукаво мне подмигнул.
- Нет, конечно, если они ужасны, - после всего этого разговора, хоть я и не стала относиться к нему лучше, но моя судьба уже не выглядела настолько темной, как казалось ранее. Поэтому я даже смогла ответить ему в тон.
- А, так весь вопрос во вкусах! Ну, извини, ты ведь не сказала перед тем, как заснуть, как обставить твои апартаменты. – Мужчина снова вернулся к своему насмешливому тону.
- А что, некоторые и так делают?
- Обычно – нет. Но есть девушки и женщины, которые приходят к нам добровольно. Вот они сразу получают все, что им нравится… - говоря это, он наблюдал за моей реакцией, но я продолжала держать маску беспристрастности. - Ладно, насколько я понял, ты попыталась превратить свою спальню именно в то, что хотела, да?
- Ну, еще не совсем, но все же теперь здесь находится будет значительно приятнее.
- Ну, посмотрим, какой стиль предпочитаешь ты. Постараюсь понять, что именно тебе необходимо, чтоб закончить гостиную и чего еще не хватает спальне.
- Мне не хватает моих вещей, к которым я привыкла, - проявила я вредность.
- Это, как раз, легко поправимо, так как мне все равно придется улаживать твои дела в Высшей Школе Искусств и Науки. Я прихвачу оттуда твои вещи. Подождешь денек?
Он издевается! Но я ему удовольствия не доставлю, показав, что это меня бесит.
- Можно подумать, что если  я скажу «нет», это что-то изменит, - ответила я абсолютно безразличным тоном.
- Не изменит, ты права.
Он встал и стал внимательно стал рассматривать мою спальню.
-   Вкус у тебя есть, - наконец сказал он. –Если хочешь, можешь нарисовать не достающие предметы в спальне и твое видение гостиной, а я отдам рисунки, пусть сделают под заказ то, что на них изображено.
- Все не так страшно. В мире уже есть многое, зачем изобретать колесо? Я нарисую то, чего еще не сделали.
- Хорошо.
Он развернулся и начал уходить. Я стояла и думала, чего же еще не хватает. И вдруг меня осенило, я ведь до сих пор не знаю, как его зовут.
- А как к Вам обращаться? Я имею в виду имя.
- Господин ты мне все равно говорить не будешь, а имя мое тебе незачем.
- И что мне тогда говорить, когда нужно будет Вас позвать? «Эй, ты!»? Или «передайте тому сама не знаю кому, что мне его нужно видеть».
Ему снова стало смешно. «Завел себе игрушку, чтоб не скучно было», мелькнула мысль. Я даже обидеться успела, пока он отсмеялся.
- Кхарн. Этого тебе хватит.
Вот наглость! Я стояла и придумывала ответ поедче, но с утра после всех вспышек эмоций, соображать не очень выходило. Видимо, это отобразилось на моем лице, потому как он с интересом смотрел на меня пару минут. Рассмеявшись снова, он закрыл за собой дверь. А я осталась размышлять об услышанном, и строить планы побега.


Приведя в порядок свое временное жилище сообразно с моими вкусами, я отправилась в парк. Если честно, я так устала, что когда шла туда, ни о каком поиске лазеек и речи быть не могло. Просто мне хотелось отдохнуть и набраться сил в одиночестве.
Парк был прекрасен. Древние деревья загадочно шуршали листьями, будто приглашая войти под их сень. Дорожки из белого песка с зелено-голубыми камнями по краям уводили куда-то вглубь. Я бы не сказала, что за этим парком сильно ухаживали. Скорее всего, его просто еще не совсем запустили. Видимо, любителей гулять по нему, было мало.
 Когда я дошла по одной из дорожек до самого ее конца, я увидела, что дальше парк становился совсем диким, как лес. Правда размеры этого «леса» не позволяют его так называть, но и буйнорастущая зелень, и древние стволы деревьев свидетельствовали что размер – не главное. Я почувствовала себя здесь, как дома. Звери не обращали на меня никакого внимания и занимались своими звериными делами. Мимо по веткам пробежали две белки, у одной в лапках, похоже, была шишка. Спугнув пичугу, они обе нырнули в дупло.
Поблизости рос громадный старый дуб, кора которого была такой рельефной, что по ней можно было взбираться, как по ступенькам. Ветки располагались не особо высоко, причем каждая была толщиной в самостоятельное дерево. Взобравшись на одну из веток этого дуба, я улеглась и заснула так сладко, как спала только в детстве в гостях у маминых родителей, моих дедушки и бабушки. Их дом был выстроен вокруг похожего дуба и, хоть не был дворцом, но там мне было лучше всего. Бабушка готовила всегда поразительно вкусно, а у дедушки было припасено на мою долю много самых интересных историй из жизни и древних легенд.
Может именно из-за возникших ассоциаций с домом, бабушкой и дедушкой, я во сне снова увидела лица всех родных. Мы стояли на горной поляне, усыпанной мелкими белыми цветами. Светило восходящее солнце, ослепляя меня. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, как мои родители, братья и сестра уходят, а их силуэты растворяются в солнечном свете. В этом момент я, наконец, осознала до конца свою утрату. Не так, как осознают дети, которые часто относятся к таким вещим более спокойно, по-философски. Для детей смерть – понятие слишком абстрактное. Они плачут, скучают, а потом просто отпускают того человека, которого любили. Но когда ты взрослеешь, то начинаешь снова и снова прокручивать в голове, моменты счастья, разбитые в осколки чьей-то смертью, страдать от невозможности быть рядом с любимыми, тем самым заставляя себя переживать вместо одной смерти – тысячу. Должно пройти много времени, чтобы боль утраты притупилась, чтобы взрослый человек смог заметить снова, как мир прекрасен.
Я знаю не понаслушке об этом, ведь в детстве я просто отпустила тех, кого убили на войне шимайские военные. Я приняла как факт, хоть и весьма горький, что нет теперь рядом моей семьи и больше никогда я не увижу их, что нет никого, кто бы обо мне позаботился, что мне негде теперь жить и не на кого надеяться.  Но сейчас, во время сна, я с новой силой ощутила боль утраты. Впервые я почувствовала, как мне все это время недоставало моих родителей. Даже братьев и сестер, хотя с ними я мало общалась, ведь у нас было мало общего.
Я проснулась вся в слезах. Мое тело, вторя горю в сердце, содрогалось от волн боли. Я кричала, но звука не было. Кажется, что мое горло просто свела судорога. Поначалу даже дышать не сильно получалось. Всхлипывая и стараясь унять слезы, я старалась успокоиться. Постепенно мысли мои начали приходить в порядок, тело успокоилось.
Я понимала, что мое горе не ушло, оно, на самом деле, и не приходило. Оно было со мной всегда, просто я была бы не в состоянии вынести его раньше, поэтому и не давала себе возможности осознать его в полной мере. Подсознательная самозащита.

Глава 2

Когда начало темнеть, я почувствовала, что уже могу появиться на людях без ущерба для моей гордости. Правда, заглянув в протекающий рядом ручей, я увидела там вымученное существо с бледной кожей, кругами под горящими потусторонним огнем глазами, и, почему-то, алыми губами и волосами. Пришлось сконцентрироваться, чтоб волосы стали привычного для окружающих темно-русого цвета. Умываясь, чтоб смыть следы слез и освежить лицо, заставила себя улыбнуться. Улыбка получилась страшная, в другое время я бы покатилась со смеху, но сейчас мне вообще не хотелось смеяться. Зато после этого мимического упражнения лицо потеряло трагический вид и стало обычным задумчивым лицом. Не хватало еще посвящать окружающих в мое горе. Оно только мое.
Найдя нужную тропинку, я вернулась в своею комнату. А придя, - обнаружила сервированный стол в гостиной и ждущего меня там Кхарна. Я была, если честно, неприятно удивлена. С какой стати он решил ужинать со мной? Тем более, что мне совсем не хотелось сейчас никого видеть, да и есть не тянуло. Еще я не могла смириться с тем, что он  заходит ко мне без приглашения, без стука и вообще имеет неограниченный доступ в мою комнату. Меня это сильно раздражало. Я окинула его сердитым взглядом и спросила:
- Это нормально?
- Что именно? – Он сделал вид, что совершенно не понял меня, хотя на самом деле явно получал удовольствие от моего возмущения. У меня не было никакого настроения устраивать разборки, так что я решила спокойно потребовать, чтоб мне поставили замок на дверь, ключ от которого был бы только у меня.
- Ну, уж нет, - ответил он на мое требование. – Я не вижу необходимости в этом.
- А вот я – вижу! – я чувствовала, что начала заводится. – Мне неприятно, что любой может зайти ко мне в комнату, делать там, что ему хочется, даже не считаясь со мной! Даже больше того, я не собираюсь это терпеть! Это – моя территория!
Его мой гнев только позабавил, появилась уже знакомая наглая ухмылочка и нахальный блеск в глазах.
- И что же ты сделаешь?
 Хм, хороший вопрос… Вместо ответа я развернулась и ушла. Мне было куда пойти. Я направилась прямиком к облюбованному мной дубу. Темень не было преградой для меня, ведь я чувствовала лес, как саму себя. Даже такой маленький лес.
 «В лесу мне будет еще лучше, - подумала я. - И больше того, я смогу найти себе там пропитание и не терпеть ни в чем необходимом нужду». Оглянувшись, я увидела, что он напряженно следит за мной. Внутри у меня появилась злорадная радость. «Посмотрим, поставишь ты мне новый замок или нет, если не сможешь разыскать меня в этом парке, хотя бы недельку. Все вы у меня здесь будете плясать под мою дудку. А в первую очередь я заставлю вас держать слово. - Кхарн ведь обещал мне, что у меня здесь будет все, чего я только пожелаю, а теперь темнит. - Ничего, я своего добьюсь».
Первым делом я созвала всех зверей к себе и объяснила, на какую помощь я рассчитываю. Знаю, многие считают, что звери не в состоянии понимать человеческую речь, но они сильно ошибаются. Ну, или мне всю жизнь попадаются какие-то высокоинтеллектуальные животные. В общем, все птицы, насекомые, звери согласились мне помогать. Волки взялись охранять мой дуб. Птицы решили воровать из окна кухни для меня еду, белочки, зайчики и лисы выразили готовность разделить со мной свою  добычу. Насекомые и пауки торжественно заверили меня, что ни грызть меня, ни даже копошиться рядом не станут.
После этого я опять вылезла на свой дуб и свернулась калачиком на той же ветке. У меня, наверное, разыгралось воображение, но мне показалось, что дуб рад моему возвращению. Я даже польщено заулыбалась.
Хотя, если задуматься, то улыбаться мне не стоило. Я попала в передрягу, из которой не понятно еще выберусь ли, осознала, насколько велика моя потеря родителей, так еще и этот Кхарн решил, что раз я не могу уйти, то он имеет право вести себя, как захочет. Еще и насмехаться надо мной. Не завидное положение.
И, все же, по здравом рассуждении я поняла, что и унывать причины нет. У меня есть две руки, две ноги, голова работает отлично, назло всем врагам, а жизнь моя – штука переменчивая, все еще может измениться, только нужно поменять настрой и быть наготове ухватится за первую же возможность сбежать отсюда.
Ох, сколько еще я буду сама себя так уговаривать? Но мои доводы подействовали, я успокоилась и решила, что пока время зарекомендовать себя, пусть знают, что мной крутить-вертеть не выйдет. А потом и проблем практически не будет. Ну, кроме одной: Кхарн ведь может решить, что я в этом Доме Увеселений именно для «прямых», так сказать «обязанностей». И что я буду делать, если не успею сбежать до того времени?
Вот так я и ломала голову, пока сон на рассвете не сморил меня. Когда же я проснулась, сумерки предвещали конец дня. Скоро Кхарн занервничает и, когда увидит, что я не вернусь из-за недостатка еды и комфорта, будет готов сделать по-моему. Осталось подождать.
Кхарн и вправду, по-видимому, пожалел о том, что не согласился со мной сразу. Сначала он ждал, что я сама вернусь. Потом несколько дней он гулял по лесу с видом человека, которому просто наскучили люди и ему охота побыть наедине с природой. В итоге и это ему надоело, поэтому он собрал народ, чтобы прочесать весь лес. Самое смешное, что никто так и не додумался просто смотреть внимательно вверх, потому как я спряталась за сплетением особо толстых веток и просто наблюдала, что же из всей этой забавы выйдет.
Помучившись таким образом с моими поисками две недели он сдался. Однажды утром он пришел в лес, положил на камень недалеко от моего дуба конверт и ушел. Не знаю, то ли он все-таки чувствовал, что я где-то поблизости, то ли просто наугад действовал, но я была удивлена и отнеслась к этому происшествию с опаской. Нужно было проверить, нет ли в этом всем какого-нибудь подвоха. Все-таки не все в моей власти, иначе меня уже давно в этом доме не было. Я выждала полчаса, прощупала местность при помощи нескольких магических приемов, и, когда уверилась, что это не приманка и не хитрость Кхарна, спрыгнула с дерева и взяла конверт. Внутри было пусто, никаких тебе писем с просьбами вернуться и клятвами исполнять все мои капризы, ничего. Я уже было решила, что попалась на какую-то уловку, рассердилась и выкинула конверт, когда заметила, что из него что-то выпало. Оказалось, там был маленький ключик из какого-то белесого вещества, похож на кулон, такие часто можно заметить на браслетиках у девушек.
Своеобразное у Кхарна чувство юмора, ну или манера извиняться, это с какой стороны посмотреть. Я взяла этот ключик, все еще опасаясь, что он ничего общего с идеей иметь замок на дверях в мою комнату не имеет, а так, своего рода издевательство, прокралась вечером к дверям своей комнаты. На удивление, замок на дверях был, и мой ключик подошел к нему идеально.
Сзади вдруг раздался смех. Обернувшись, я увидела самого Кхарна и себя в зеркале в придачу. Всю такую напряженную, чумазую и растрепанную, со смесью  удивления и подозрительности. А потом я тоже расхохоталась. Все-таки гримаска была еще та!
- Мне нравится, что ты не держишь на меня зла. Никогда не думал, что все дело в принципе.
- Не совсем так, - сказала я, хотя для себя тоже заметила, что Кхарн явно понял, какой подход ко мне будет более действенным. – Просто я считаю, что если дал слово, то его нужно сдержать, ну или как минимум объяснить, почему не выходит исполнить обещанное. Ты мне обещал, что я получу все, что захочу, кроме свободы. Получается, мне пришлось помочь тебе сдержать слово.
- М-м, так я тебе еще должен быть благодарен? – Кхарн лукаво сощурил глаза. – Интересный оборот.
- Конечно! – Я сделала вид, что приняла его иронию за чистую монету. – Но я думаю, что если ты мне подаришь браслетик для этого ключика, то можно считать, что мы квиты.
Мне пришлось договаривать последнее слово под аккомпанемент нового взрыва хохота Кхарна. Он вытянул из кармана коробочку из полированного темного дерева и протянул мне.
- Видишь, какой я предусмотрительный, - сказал он, - дарю!
Потом он взглянул на меня снова смеющимися глазами и ушел. Я зашла в комнату, закрыла дверь и стала рассматривать подарок. Коробочка сама по себе была интересной. Она не была усыпана бриллиантами или расписана золотом, но при детальном рассмотрении я, как неудавшийся студент факультета дизайна одежды при помощи магии, увидела, что сделана она была руками одного из Великих Мастеров Прекрасного, там был характерный только для них знак и подпись. Великие Мастера Прекрасного – это именно та прослойка общества, в которой так бы хотелось оказаться мне. Они делали одежду для Императора и его семьи. Да и не только одежду, а все материальное, что их окружало. Благодаря моим несбыточным планам я была не дипломированным экспертом во всех вопросах, которые касались творчества Великих Мастеров Прекрасного. В их число было почти невозможно попасть, так как Императору обычно было достаточно тех 37, которые ему уже давно служили. Я знала их по именам, но из них самыми выдающимися были, конечно, Сарко Майлуби, Эшхо Кан, Пецва Кей, Вайя Йейна и Эрикэ Найна. Подпись на моей коробочке принадлежала Эрикэ. Как я мечтала раньше стать одной из них! И вот, как в насмешку над моими мечтами, Кхарн вручил мне вещь их работы.
Посокрушавшись немного, я все-таки поддалась любопытству, которое шептало мне, что раз коробочка - работа Эрикэ, то внутри тоже должна быть вещь его работы, а значит неоспоримо прекрасная.
Особой наукой является умение обращаться с волшебными вещами, сделанными для императорской семьи. Но я-то точно знала, что нужно делать. После определенных магических жестов коробочка открылась, и я так и застыла от удивления. Внутри лежал браслет из того же белесого вещества, как и мой ключик на темно синей шершавой ткани. Теперь не было сомнений, что это за вещество, - конечно, это жемчужный металл. Этот материал был весьма редким и отличался особенностями, из-за которых ценился неимоверно высоко. Например, он сиял в соответствии с настроением владельца, и вообще был связан с тем, кто первым использовал сделанную из него вещь, нерушимой взаимосвязью: владелец ощущал присутствие своей вещи там, где она находилась, а саму вещь невозможно было использовать никому другому, даже при согласии владельца. Связь между ними рвалась лишь со смертью человека, которому принадлежало изделие из жемчужного металла. Считалось, что такой подарок – это подарок навсегда. Еще жемчужные металлы были своеобразными индикаторами: они могли принадлежать только  высокородной аристократии. Остальную часть населения этого мира вещь из этого металла жгла, как раскаленное железо из-за недостаточной концентрации магии в их крови.
Размышляя обо всем этом, мне пришло в голову, что это и есть подвох. Во-первых, откуда у Кхарна такая вещь? Во-вторых, почему он подарил именно ее мне? Что он пытается нащупать? Ищет лазейку в мое прошлое? Да и слишком уж дорогой это подарок, если отбросить все предыдущие мысли и сомнения, такое не дарят строптивым девушкам. Где этот пройдоха только раздобыл деньги на эту уникальную ценность? И как он уговорил Эрикэ работать над этим заказом? Не может же он иметь какое-то влияние на Великого Мастера Прекрасного!
Похоже, чем больше я думаю, тем больше запутываюсь…
Я подошла к двери и стала рассматривать замок. Ну, конечно же, на нем был тот же знак Великих Мастеров Прекрасного и подпись Эрикэ. Потому и подошел ключик. Я вынула его из кармана и положила на ладонь. И как я могла не заметить, что он немного отсвечивает? Может все из-за того, что ключ светился каким-то естественным прозрачным светом. Такой свет идет от солнца, вроде бы не замечаешь его, а светло вокруг.
Я вернулась назад к подарку. Браслет был сделан весьма неординарно. Вроде бы идея не нова, но сама подача выделяла браслет из всех ему подобных. Он состоял из 7 цепочек, которые все сходились в одну возле замочка. На каждой цепочке висел кулончик размером с мой ключ. На данный момент на браслете было всего 6 кулонов, и, видимо, седьмой находился в моей руке. Очень удобно. И теперь я знала точно, что в мою комнату кроме меня никто не сможет проникнуть, потому что мой ключ не станет служить никому другому, даже если попадет в чужие руки.
Я не стала на всякий случай одевать пока браслет. Сначала нужно разобраться, выяснить, что он хотел сказать этим подарком и чего добиться от меня. Такому хитрому лису, как Кхарн доверять нельзя, даже если больше вообще некому довериться. Это я знала точно, так же, как и то, что мой приемный отец будет любить меня, когда я его впервые увидела.
Не находя себе покоя, я шагала по периметру комнаты и обдумывала версии.
В это время горничная робко поскреблась в двери:
- Добрый вечер! Господин Кхарн прислал меня исполнить все ваши пожелания, - сказала она.
«Ну, прям так и все», подумала я.
- Приготовь мне ванну и принеси поесть что-нибудь, - распорядилась я. А пока она удалилась исполнять мои пожелания, я задумалась, как бы мне все-таки узнать, что на уме у этого господина Увеселительного Дома.
Горничная вернулась в сопровождении двух мужчин, тащивших медную ванну, и еще нескольких служанок, которые принесли разнообразные блюда и принялись сервировать стол. Мужчины, установив ванну, принялись наполнять ее горячей водой. На самом деле, мне было все равно, какой, я бы себе согрела, но я решила не высовываться и помалкивать о своих способностях. Так что я стояла и наблюдала, как горничная руководила процессом сервировки стола и наполнения моей ванны. Интересно, какая у них тут иерархия?
Когда с этим было покончено, я отправилась мыться, выставив всех за дверь. Сама справлюсь, не нужно мне полотенца подавать! Видимо, о моем характере все были наслышаны, потому никто не перечил.
Вымывшись, я решила приступить к еде. У меня мелькнула мысль, что это и есть благоприятный момент пронюхать что-то. Кто же, как не прислуга, знает лучше всех, что творится в доме? Поэтому я, выглянув за дверь и убедившись, что там ждет моих указаний горничная, которую ко мне Кхарн отправил, впустила ее в свою комнату.
- Как тебя зовут? – да, стандартный вопрос, но лучшего я не придумала.
- Найя. Я - ваша личная горничная.
 Ух ты, сколько всего мне! Это, интересно, шпион или попытка задобрить? Но в слух я сказала другое:
- Это так Кхарн распорядился? – Девушка лишь кивнула, смутившись. Нет, я помню, что у Зурьмы вроде бы была личная прислуга, но как-то не могла предположить, что и меня ждет это счастье. Я всегда предпочитала основные вещи делать самостоятельно. Это жалкое зрелище, когда человек не в состоянии даже одеться самостоятельно. Мои слуги в доме у приемного отца были самыми счастливыми, им всегда доставалось меньше всех работы из-за моих странностей. Ну что ж, пусть будет у меня горничная. Убирать не самое интересное, что в жизни может случиться, так что я ей доверю гостиную. В спальню никого не пущу – это моя штаб-квартира, нечего посторонним там делать. Не зря же я из-за дверного замка воевала.
- И сколько же тебе лет?
- Уже 25.
- Давно ты здесь?
- Не очень. – Я оставила еду и посмотрела на нее внимательно. Какая-то тень была на ее лице, отпечаток печали и бессилия что-либо изменить. Может раньше я бы этого и не заметила, но попав в такое положение, в котором я находилась сейчас, я стала понимать людей намного больше. Девушка смутилась от моего пристального взгляда. Я постаралась изобразить на лице участие. В принципе, я и готова была посочувствовать, если есть чему, но пока ведь я не знала ее истории.
- Как ты сюда попала?
Она опустила голову и тихо заговорила:
 - С моей семьей случилось несчастье: мама заболела какой-то неизвестной болезнью. Папа, чтоб ее вылечить, влез в большие долги, но ничего ей не могло помочь. Она умерла и в тот же год кредиторы потребовали свои деньги назад. Отец не мог отдать им столь большую сумму сразу. Он пытался договориться отдавать частями, по мере того, как будет зарабатывать деньги. Но никто не захотел ждать, на отца подали в суд. Мы не были шимайцами, а тогда в стране были сильные беспорядки из-за новой войны с соседним королевством. Может, Вы знаете, раньше оно находилось на северо-западе нашего континента и называлось Королевством Ордринлэндэ, землями детей Орла.
Я вздрогнула при этом названии. Никогда не знаешь, когда прошлое напомнит о себе. Да и как не знать эту войну 7119 года, которую, не смотря на формальную победу, шимайцы проиграли. Сам нынешний Император объявил эту войну глупой тратой людей и средств. И вправду, намного выгодней всем было не завоевывать неприступный клочок земли, а найти точки соприкосновения через дипломатические отношения. Результат был бы намного больше, и меня бы не было в этом доме. Ведь это мой отец носил корону Орла.
Я посмотрела на Найю. Почему именно она? Кхарн что-то подозревает? Хотя.. Не сложно подозревать, если посмотреть на мой возраст. Но ведь не я единственная осталась осколком былого, я уверенна. Почему же?...
Найя стояла у окна и смотрела на закат. Но, похоже, вместо оранжевого солнца она видела то, что происходило с ней 7 лет назад.
- И что дальше? – спросила я.
- В то время к иным нациям шимайцы относились часто с беспричинной ненавистью. Война с Ордринлэндэ требовала больших усилий и затрат, потому как даже земля этого Королевства сопротивлялась завоевателям, заглатывая целые батальоны. Это доводило шимайцев до высшей точки кипения, и они вымещали свою злость на всех, кто не имел прямого отношения к их народу. Судья был беспощаден к отцу. Он даже слушать ничего не хотел. Приговор заключался в том, что наше имущество, меня, брата и отца должны были продать, а из полученных денег заплатить долг кредиторам. Тогда нас всех купил господин Кхарн. Ему нужны были слуги. С тех пор мы и живем здесь. Хоть это не лучшее, что могло с нами случиться, но мы вместе, мы поддерживаем друг друга и заботимся друг о друге. Отец и брат находятся в охране. Они любят господина и никогда его не предадут, ведь он так много сделал для нас. Работать у него не сложно, он входит в положение любого слуги, если в этом есть необходимость, всегда справедлив к нам, хоть и строг. Все могло бы быть гораздо хуже.

Когда она закончила рассказ, образовалась тишина. Я смотрела в окно. Мысль о том, что кого-то просто взяли и продали в рабство, не укладывалась у меня в голове. Вообще-то, чисто теоретически я знала о том, что такое случается очень часто, но с тех пор, как сама сбежала из рабства, считала, что больше я с этим не столкнусь. Но, если быть честной, мое положение ничем не отличалось от членов этой семьи. Они не выбирали судьбу, никто их не спросил, никто не захотел даже слышать о предлагаемой отцом Найи альтернативе. И меня никто не спрашивал, никто не учитывал моих желаний и планов. Кто-то решил, кто-то сделал, а кто-то случайно встретился, повлиял, и вот я здесь. Мы все в одной лодке. Даже те, кто сегодня вершат чужие судьбы. Вполне может случиться, что завтра их жизнь будут вершить за них и без них.
Мне стало так холодно внутри, как будто по всему миру выключили свет, и надежда ушла навсегда. Только пустота. Тишина прерывалась еле слышным тиканьем, и этот звук наполнял меня, как капли заполняют кувшин.
Я смотрела в окно, на посеревшее небо, на дождь, который тихо моросил на улице, постукивая об стекло. И когда он успел начаться? Я заметила, что черты осени начали постепенно проступать сквозь лето. Там несколько желтых листиков, там – особый оттенок неба, незначительное похолодание и иней по утрам, не смотря на дневную жару. Все это я отмечала про себя, но только сейчас все сложилось, как мозаика, в цельную картину.
Найя молчала остаток вечера, и я ей была за это благодарна. Желание что-то разнюхивать исчезло. Похоже, мне просто нужно поразмыслить, нащупать почву, на которой я сама смогу прочно стоять. Иначе, мне ничего не добиться. И, раз судьбе сопротивляться бесполезно, нужно дать ей возможность обрисовать мне вкратце, чего от меня ждут в ближайшее время.
Обессиленная всеми этими размышлениями и событиями я отправилась спать. Я даже отложила коробочку с браслетом до лучших времен. Слишком опустошенная, чтобы искать ответы.

Глава 3

А утром сквозь занавески оптимистично улыбалось мне солнце. Я ему в ответ состроила недовольную гримасу, что немного подняло мне настроение, и отправилась умываться. Солнце, конечно, не виновато, что я не люблю вставать по утрам, не люблю когда в комнате светло. Это мне мешает. Лучи не дают покоя, когда падают на глаза, да и, вообще, самое сладкое, лежать в теплой кровати и не думать ни о чем, а просто нырять из одного кусочка сна в другой…
Но сегодня у меня на повестке дня много дел. Поэтому придется пока только мечтать о такой возможности. Ну и, похоже, именно сегодня солнце со своими лучами мне только помогло встать раньше, что бы все успеть.
Я перепрыгнула все ступеньки из спальни в гостиную, напугав горничную до полусмерти. Это мне еще больше подняло настроение, и я рассмеялась. На столе уже было все готово, правда, еды было столько, что можно накормить войско порядком оголодавших солдат. Я по утрам столько не ем, нужно будет предупредить Найю, чтобы она не накрывала стол в следующий раз. Хватит чая или сока с чем-нибудь вкусненьким вроде эклеров или круасанов.
Схватив громадную чашку, я налила в нее какой-то горячий ароматный напиток, отрезала увесистый кусок сыра и принялась его энергично жевать. Похоже, мне достался с утреца травяной чай. Что ж, так даже и лучше, мне понравилось.
 Найя смотрела на меня во все глаза. Ее лицо выражало недоумение. Я подумала-подумала, и решила объяснить ей, что от нее я буду требовать, а что – делать сама.
- Послушай, я не знаю, какие обязанности ты считаешь своими, потому нам стоит обговорить, что ты будешь делать, а что нет. Сразу предупреждаю: я не такая как все благовоспитанные юные барышни, так что и требования у меня отличаются, – начала я. – Для начала было бы хорошо, чтобы ты поняла, что я не умираю от легкого ветерка, не падаю в обморок, завидев паука или мышь, не визжу от вида крови, и, вообще, не припадочная, как некоторые высокородные красавицы. Я способна одеваться самостоятельно. Исключением могут быть случаи, когда одежда представляет собой слишком замысловатую конструкцию, но если такое и случится, я тебе сообщу, что мне нужна помощь. Я не брезгую обычной работой, поэтому на тебе ответственность всего лишь за гостиную, а в спальне я буду наводить порядок сама. Это – моя территория, и я не хочу, чтобы посторонние мне люди заходили в святая святых моего жилища, пусть и временного. – У Найи при замечании о моей уверенности, что жилище «временное» и вовсе случился разрыв шаблона: глаза стали размером с блюдечко под моей чашкой травяного чай, я челюсть вполне слышимо упала на грудь. Ничего, пусть не думают, что я смирюсь со сложившимся положением. Хотя потом ей стало смешно, ну да пусть смеется. Иногда даже выгодно, когда к тебе относятся не слишком серьезно.
Так что я продолжила:
  - Предупреждаю: я буду проверять качество уборки, и если замечу, что что-то сделано лишь бы как, тебе не поздоровиться. Ты не имеешь права впускать сюда кого-либо без моего согласия, даже Кхарна. Иначе будешь жить с той стороны двери.
- А как же….
- Что?
Бедная Найя, у нее сегодня прямо с утра такая мимическая зарядка мощная, что мне ее даже жалко немного. Да и ее попытки удержать привычную картину мира рядом с такой нехорошей мной, которая не хочет играть привычную всем роль.. Чувствую – у кого-то сильно разболится голова из-за непривычных мыслительных усилий.
Но мне не в новинку это, некоторые гувернеры так же реагировали. Ничего, привыкнет и она. Или исчезнет из моей жизни.
Перебив мои мысли, Найя начала лепетать:
- Ну, господин Кхарн ведь хозяин всего дома, как я могу не впустить его сюда?
- Видишь ключ? – Я вытащила его из кармана и продемонстрировала ей. – Кхарн сам мне его дал, и другого такого нет. А теперь подумай логически, если единственный ключ у меня, то кто волен решать, кому быть здесь, а кому нет?
- Хорошо, я никого без твоего ведома не впущу сюда, – сказала она, наконец.
- Вот и отлично. Ну и последнее, утром я ем не много, так что затевать пир горой нет необходимости. Будет намного лучше, если ты вечером будешь узнавать у меня, как лучше устроить завтрак.
На этой радостной ноте я решила остановиться. Допив свой чай, и быстро одевшись, я вышла из комнаты, оставив Найю наедине с ее эмоциями.
Погода на улице была отличная. Не смотря на осеннее время, было по-летнему тепло. По сапфировому небу весело карабкалось солнце. На лужайки было больно смотреть от пестреющих цветов. Единственное, что выдавало пору года – это желто-оранжево-красные листья на деревьях. Не удивительно, что все, у кого была такая возможность, вышли во двор. Только теперь я смогла осознать, насколько же много девушек здесь находилось.
Я не сильно стремилась с ними перезнакомиться, в принципе, успеется. Да и надо ли? Пока можно было просто понаблюдать за ними, возможно, это натолкнет меня на какие-то выводы. Девушки вели себя беззаботно, некоторые стояли группками и обсуждали что-то с видом заговорщиц, другие – играли в лети-мяч, некоторые стояли или сидели отдельно ото всех и читали книги. Все девушки были довольно привлекательны, ярко одеты, двигались грациозно. Сообразно с характером, некоторые вели себя вызывающе, другие – скромно. Одни сияли, другие предпочитали оставаться в тени.
Среди всей этой пестрой толпы выделялись некоторые женщины, которые наблюдали за всеми остальными. Похоже, это были своего рода наставницы. Иногда одна из них подходила к девушке или группе девушек и говорила им что-то. Все внимательно слушали ее и кивали, как бы соглашаясь с ее словами.
Меня никто не трогал, и, казалось, даже не замечал. Это было даже очень хорошо. Я пошла на одну из ближних лужаек и уселась под кленом на скамеечку. Нежный желто-зеленый сумрак окутал меня. Под ногами в траве было много ярких кленовых листьев-ладошек, так что я не удержалась и стала собирать их в букет. Меня отвлекла от этого занятия Зурьма, которая незаметно приблизилась ко мне.
- Привет, Эйрен, - сказала она неуверенно.
Я подняла на нее глаза. Я давно уже размышляла, как же мне к ней относится при встрече, но так и не пришла ни к чему конкретному. В итоге я решила посмотреть, как сложатся обстоятельства. Что ж, вот они и сложились.
- Привет, Зурьма.
- Ты больше на меня не обижаешься? – Она смотрела на меня так, что мне перехотелось злиться. Но все же расставить точки над ё было необходимо.
- Это не просто обида. Ты повлияла на мою жизнь. И повлияла не наилучшим образом. У меня было будущее, я уверенна, что я выучилась и стала бы лучшей из лучших. Я бы вышла замуж, родила детей и была бы счастлива. Ну, или даже несчастлива! Но это был бы мой выбор, жизнь, которая сформировалась бы на основании моих решений. А тут я не властна над многим. Я просто обязана находиться здесь вне зависимости от моего желания. Я на тебя злюсь до сих пор и не знаю, смогу ли когда-нибудь простить тебя. Но кидаться в тебя я больше не буду ничем, так что можешь не опасаться за свою жизнь.
- Я надеюсь, что смогу загладить свою вину, - сказала Зурьма. – И еще я бы хотела, чтоб мы стали подругами.
- Не уверенна, что твои желания реальны. – Мы помолчали несколько минут. – Ну что ж, садись. А где Охра и Мание?
- Они сейчас сидят по своим комнатам. Пока они привыкнут к той ситуации, в которой оказались, может пройти много времени. Некоторые по полгода и больше сопротивляются и иногда становятся служанками и все. Без права выйти за пределы Дома Увеселений.
- Н-да, похоже, это моя участь…
- Твоя?! – Зурьма вдруг нервно рассмеялась так громко, что многие  обернулись в нашу сторону. – Нет, это точно тебе не грозит!
- Ну, почему же? Я буду сопротивляться до последнего.
- А ты еще сопротивляешься? Я думала, что раз ты вышла, то уже смирилась со своей участью…
- Ну, нет! Просто сидеть взаперти я не собираюсь. Тем более, на улице такая чудесная погода.
Зурьма удивленно смотрела на меня. Похоже, при ней никто так себя не вел, и ее мое поведение шокировало. После небольшой паузы она решила сменить тему:
- Я думаю, что они недолго будут сопротивляться. Если я правильно поняла, то эти девочки будут сговорчивее, чем многие другие.
- И что же их ждет после того, как они смиренно примут свою судьбу? – Моя ирония и кривая ухмылка заставили Зурьму улыбаться до ушей.
- Для начала – обучение.
- Чему?! Искуству обольщения?
- И этому тоже. Но этот вопрос изучается в самом конце подготовительного курса.
Теперь пришла моя очередь удивленно смотреть на Зурьму. Оказывается, все не так-то просто, быть девушкой легкого поведения нужно уметь! Мало того, этому нужно учиться на курсах! Мое хрупкое душевное равновесие заметно покачнулось. От такого положения вещей мне хотелось и плакать, и смеяться одновременно. Могу себе представить, что творилось на моем лице… А еще утром меня насмешила Найя своей мимикой.
- Но почему ты так удивляешься? Я же говорила тебе, что иногда достаточно просто красиво петь или танцевать, не больше. Просто женщине сложно без мужчины, поэтому многие, когда привыкнут, сами соглашаются на большее.
- Если я правильно оцениваю ситуацию и все именно так, как ты говоришь, то именно тут женщине и не сложно ни капельки. Здесь куча служанок, которые делают все вместо девушек, которые тут живут. Любое их желание осуществляется, и они ни в чем не терпят нужды. Так в чем сложность?
- Далеко не любое желание и совсем не любой девушки осуществляется. Чем ценнее девушка, тем ей лучше. – Ирония сказанного меня просто убивала. Но я решила на этот раз сдержаться. – Просто твои желания осуществляются беспрекословно. На самом деле другим приходиться намного сложнее, чем ты думаешь.
- Почему же?
- Что?
- Ну, почему для меня делают исключение?
- Я не знаю. Кхарн не просто владелец Дома Увеселений, он еще и теневой политик. Может у него на тебя есть какой-то план.
Если бы у меня были лисьи ушки, они бы уже стояли торчком, потому что то, что я слышала... Нет, нужно все постараться разузнать!
- Ты знаешь что-то об этом?
- Предполагаю только.
- Значит я – пешка в его игре?.. Ну-ну.. – меня это изрядно разозлило. Со мной Кхарну ничего не светит, это я ему точно устрою. Подумать только, я – пешка! Так, об этом я подумаю потом, а то снова выйду из себя. Нужно поговорить о другом, чтоб я могла остыть. – Ладно, вернемся к первоначальному вопросу. Даже если и не любое желание девушки исполняется, я не вижу в этом ни сложностей, ни возможного облегчения их участи при помощи близких отношений с мужчинами.
- Ты просто не рассуждаешь об этом логически, а противишься и не хочешь даже слушать ничего. Если бы ты согласилась хотя бы поставить себя мысленно на место любой из нас, ты бы все поняла сама. Но подобные мысли тебе не приемлемы, более того, каждую из нас ты осуждаешь, и ты не понимаешь, что если бы не твоя особенность, всем было бы плевать на твои принципы.
- Какая особенность?
- Ты и сама прекрасно знаешь, ведь на самом деле твои волосы меняют цвет. Кхарн объяснил мне, почему.
Между нами установилось молчание. Так им все известно? И что же Кхарн планирует? Мне срочно нужно узнать все, иначе я действительно стану пешкой и не больше.
- Хорошо. Я логически рассуждать на об этом не могу. Уж извини, но мне отвратительно. Так что просто расскажи мне.
- Когда у девушки из нашего дома есть отношения с мужчинами, она приносит больше прибыли  Кхарну, а значит и считаться с ней он станет гораздо больше. Тем более, многие не хотят прощаться с мечтами о прекрасной любви. Они делают все, что бы понравится какому-то клиенту и больше ни с кем не имеют отношений… - Кажется, Зурьму смущала необходимость мне это рассказывать. – А некоторые, обычно молоденькие и глупые, просто хотят узнать, что и к чему, если уж им выйти замуж не светит.
- А где же здесь ты? – ох, иногда я все же перегибаю палку. У Зурьмы на глазах вдруг оказались слезы. Она вскочила, посмотрела на меня с такой злобой, что я не могла поверить в тот момент, что рядом со мной именно она. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Такая резкая перемена в поведении Зурьмы меня просто сбила с ног. Неужели я ее ТАК задела? Да и чем, хотелось бы мне знать? То, что я прошлась по любимой мозоли – явно видно, но вот в чем суть..
- Ты.. – она просто задыхалась от эмоций, - ты.. Да как ты можешь?! Ты строишь из себя святую и при этом готова словами раскромсать любого! Этого я тебе не прощу! Никогда! – через ее сдавленный полушепот-полукрик сквозило такое отчаянье, такая боль, что я ощутила себя последней гадостью во Вселенной. Я почему-то никогда не задумывалась, через что пришлось пройти ей, и сколько сил нужно, что бы сохранять душевное спокойствие или хотя бы его видимость после всего этого.
Она развернулась и побежала в дом, а я, отойдя от шока, с глазами полными слез, быстрым шагом направилась в лес. Да, она не видела, что я вдруг поняла ее. И то, что я, сидя на знакомом дубе, проплакала от отчаянья несколько часов, не загладит моей вины перед ней. Слишком уж я сосредоточилась на себе, на своих чувствах, проблемах и том факте, что меня обманом и силой удерживают здесь. И совсем забыла, что в своих проблемах далеко не одна. Сколько еще здесь девушек, которые улыбаются, учатся чему-то, делают вид, что все хорошо, но на самом деле страдают. Да, всегда будут легкомысленные особы, которых устроит подобное положение вещей, лишь бы не испытывать ни в чем нужды, но кто дал мне право зачислить всех в их ряды без конкретных причин?
Я еще долго просто сидела и думала обо всем этом. Как мне теперь загладить свою вину? Разве я смогу чем-то залечить рану, которую забредила человеку? Что Зурьме все мои «прости» или «извини»? Что вообще значат такие слова? Лучше, чем ничего, и все же практически просто звуки, произнесенные в определенной последовательности. Если же слова не годятся, что тогда я могла бы сделать? Подругой мне точно уже ей не быть, сказала же, что не простит. Да и я все равно не готова ее записать в свои подруги, даже понимая, как ей тяжело… Любые подарки ей не нужны. Да и глупо вообще пытаться заткнуть личные просчеты подарками. В них есть смысл только тогда, когда человек точно знает, что подарок – лишь физическое выражение любви и желания сделать приятно. А Зурьма и не подумает, что я могу такое выразить.
Но и сделать вид, что ничего не было, я тоже не могу! Не могу, да и не имею права.
Придя вечером в комнату, я села за письменный стол и написала ей письмо. Сложно объяснить, почему я говорю гадости людям сейчас, почему стала такой циничной и нетерпимой. Да и объяснения мало что дают. Но дают! Мне бы дали возможность понять, почему и зачем. Не знаю, как на такие вещи посмотрит Зурьма, может даже читать не станет, но разве я могу вернуть свои слова, отменить их, чтобы они не звучали и вовсе?..
Обессиленная я легла спать сразу, как только запечатала письмо. Найя, которая решила, что обязана меня накормить ужином, ушла ни с чем, потому как мне не только есть, а и жить не хотелось на тот момент. Вот же ирония, утром ведь было столько планов и настроение зашкаливало за отметку «отличное».

На следующий день я  проснулась поздно. Вставать не хотелось вовсе. И думать о чем-то тоже. Хоть я и выспалась, но еще полчаса пыталась нырнуть в какое-нибудь сновидение. Ничего у меня не вышло, только прокрутилась с боку на бок и намучалась.
Пришлось вставать. Солнце опять сияло так жизнерадостно, что мне в серьез захотелось его выключить навсегда. Я не стала раздвигать занавески, в полумраке будет намного уютней. Глаза не болят после слез.
На столе лежало мое письмо Зурьме. Нужно срочно отдать его Найе, пусть от несет, потому как сейчас я уже сомневалась, а стоит ли вообще его отправлять. Глубоко внутри я понимала, что это необходимо, но я начала жутко переживать, как она отреагирует.
Найи в гостиной не оказалось. И ни намека, где она. Если честно, не вижу особого толка в слугах, особенно когда их нет на месте в тот момент, когда они действительно необходимы. Так и скажу Кхарну, пусть забирает ее обратно.
Я ведь из-за нее держу дверь открытой, хотя и не люблю так. Мой дом должен быть моей крепостью, даже временный. Но ключ есть только у меня, и пока острой необходимости запираться после того случая не было.. Но без нее мне проще будет заботится о своей безопасности. Лучше предупредить удар, чем залечивать рану и защищаться по факту.
В итоге пришлось мне одеваться самой, чтоб отнести письмо.
Я не помнила совсем дорогу к комнатам Зурьмы, и, если в том трехэтажном здании, где я жила сама, я не терялась, то в большом доме, где они находились, я толком и не была. Но спрашивать – значит выдать, куда я иду, и, вполне может быть, зачем. Все зависит от того, есть ли у Зурьмы привычка рассказывать кому-то о подобных происшествиях. Одна надежда, я отлично запоминаю детали, а двери все имели свой особенный узор, очень красивый, почти живой, так что я по двери узнаю комнату Зурьмы. Поэтому я решила полагаться на удачу. А удача моя велика.
Поплутав по коридорам около получаса, я вдруг наткнулась на тупик, в котором располагалось три двери. За одной из них кто-то бурно беседовал, я бы даже сказала, спорил. Не люблю ужасно подслушивать чужие разговоры. Я уже собралась уходить и искать другой путь в комнаты Зурьмы, но вдруг я узнала в одном из говоривших Кхарна. Я просто приросла к месту, где стояла. Это было как бы сверхъестественное понимание, что каким-то образом предмет разговора касается меня. Ну, или коснется.
Оглянувшись вокруг, я увидела тяжелую красивую ткань бордового цвета, струящуюся по стене с двух сторон прямо возле двери, из-за которой до меня долетали обрывки разговора. В середине этой композиции стоял бюст неизвестно кого из белого мрамора. Просто отлично! Я спряталась за ткань и прислушалась. И как раз в этот момент собеседники перешли на разговор приглушенными голосами!
 Придется использовать магию. Но в этом кроется опасность. Ведь если разговор секретный, то тут должна быть магическая защита от подслушивания. Если я напорюсь на какое-нибудь заклятие, шуму будет больше, чем если бы весь дом горел.
Аккуратно прощупывая  соседнюю комнату на присутствие магии, я заметила, что так оно и есть, разговор секретный, заклятие такое серьезное, что при помощи магии ничего не выведать. И при этом тот, кто возводил магический барьер все же серьезно облажался. Защита стояла против подслушивания с расстояния. Никто не рассчитывал, что прямо рядом с дверью кому-либо захочется  что-то разнюхать. Именно поэтому в барьере для меня нашлась отличная лазейка, всего-то щелочка, но и этого было достаточно, чтобы сунуть свой нос, фигурально выражаясь.
Настроив слышимость, я с разочарованием поняла, что попала лишь на конец разговора.
- …Хорошо, ты прав. – С раздражением говорил незнакомый мне голос. – Но ты слишком открыто меряешь все своей выгодой. Не всегда то, что выгодно тебе, будет выгодно Империи.
- Я понимаю. – Голос Кхарна был холоднее горских вершин. – Но или вы принимаете мое предложение и все из него проистекающее, или нам не о чем говорить.
- Ты угрожаешь Империи?
- Нет. Я всегда поддерживал и буду поддерживать Империю и ее политику. Просто если вы не примете моих условий, то буду это делать пассивно. Я не буду играть в убыток себе.
- Да ты понимаешь, ЧТО ты говоришь? И в чьем присутствии?! – собеседник Кхарна явно вышел из себя. Я бы такой крик и без магического подслушивания услышала в своей комнате, не то, что здесь, под дверью. У меня аж уши заложило от него.
А в комнате образовалась тишина, такая звонкая, что становилось не по себе.
- Перестань, Оркейо. Нет причин выходить из себя. – спокойно сказал еще один голос. Тембр был таким исключительно приятным, что только слушать его было просто упоительно. Но, очарованная им, я все же ощутила какой-то дискомфорт. Так, вроде бы я слышала этот голос раньше, но где?.. Не помнила. Тем временем говорящий продолжил: - Это вполне естественно, что господин Кхарн не хочет сотрудничать с нами без выгоды для себя.
- Да, о мой Владыка! – воскликнул Оркейо с волнением и трепетом. – Но, не прогневайтесь, Кхарн ведет себя с нами подло! Сначала обещает помощь и поддержку, а теперь…
- Друг мой Оркейо, Кхарн с нами более честен, чем кто бы то ни было. Он честно сказал, на что он рассчитывает и какие у него позиции. Похоже, он единственный человек, который не предаст нас, даже если и не станет активно нам помогать. Тем более, это не первое наше совместное дело.
- Спасибо, мой Император! – голос Кхарна был взволнованным и теплым.
Стоп! Император?! Но как?.. Что он тут делает? Вот в чьей тени стоит Кхарн?! А я-то ему для чего нужна? Неужели выдать для окончательной расправы с моей семьей в нужный Императору момент. Но что это решит уже сейчас? Никто ведь не претендует на престол, не мстит, не ищет короны.. Я не ищу этого! Вряд ли моя смерть принесет кому-то выгоду. Не могут же меня так ненавидеть, даже не зная… И откуда он может знать, кто я на самом деле? Пусть аристократка, но не так-то просто доказать, что именно я дочь Короля Ордринлэндэ. Учитывая, что меня не видели ни на одном приеме до той войны, про меня вообще знать не должны! Тогда где моя роль?
Мои мысли галопом носились в голове, и я даже не могла собраться и остановить это. Обо всем нужно подумать, рассмотреть любую возможность, но не сейчас же! Если меня найдут тут, если я попадусь, тогда меня вполне смогут убить: будет за что. Они ведь не знают, что я слышала только этот кусок диалога. В нем нет ничего существенного. Но кому я тогда это докажу?..
А тем временем говорящие начали прощаться друг с другом. Я была настолько оглушена своими мыслями, что так и не услышала, к чему они пришли. Единственное, что я успела – это перестать подслушивать с помощью магии, и оградить себя от окружающего мира. Есть такое полезное заклинание, когда ты как бы сливаешься с неодушевленными предметами. По факту слияния не происходит, но люди, если и наткнутся на меня, решат, что это просто стена и ткань.
Дверь открылась, и наружу высунулся длинный нос какого-то человека.
- Ну что там еще, Оркейо? – удивленно прозвучал голос Императора.
- Ничего не понимаю, мой Повелитель! В моем магическом барьере, когда я его снимал, я обнаружил след чужой магии.
- Ты хочешь сказать, что кто-то пробил твой барьер, а ты этого и не заметил? – Голос Кхарна звучал насмешливо и так мне знакомо.
- Никто его не пробивал! Я ведь ограждал эту комнату от подслушивания из других домов. Тот, кто прошел через мой барьер, должен бы стоять прямо за дверью, но тут никого нет. Причем этот человек не слышал основную часть разговора, а только конец. Но что он услышал, я сказать не берусь. Может и что-то, о чем мы бы предпочли умолчать.
- Мы бы предпочли умолчать обо всем. – Жестко сказал Император.
- Кхарн, - голос Оркейо вдруг стал приторно сладкий, - ты ведь говорил нам, что не берешь никого из прислуги, кто бы мог колдовать, да и среди девушек никого такого у тебя нет. Как же так могло произойти? – наигранное непонимание и удивление, скользившее в его голосе, только подтверждало, что он Кхарну не верит, да и не переносит его на самом деле.
- Я действительно не брал никого на работу с магическими способностями. И медиумов нет среди моей прислуги. А из девушек всего одна имеет подобные способности, но я не уверен, что она знает об этом, а даже если знает, то умеет пользоваться. Тем более, что живет она совсем в другом здании, а здесь была всего раз, в полуобморочном состоянии.
- Это девушка, о которой ты нам говорил? – спросил Император.
- Именно она.
Тут я и дышать перестала. Если Кхарн говорил обо мне, значит, я точно вплетена уже в какую-то интригу.
- Тебе нужно позаботиться, что бы она развила свои дары. – сказал Император. Тут паника, которая уже начала набирать обороты во мне, немного улеглась.  Похоже, смерти моей не ищут, и на том спасибо. – Оркейо, ты уверен, что никого поблизости нет?
Оркейо в недовольной миной вышел из комнаты. Внешне он выглядел интересно: высокий, худой, кареглазый и темноволосый. Почти красивый, если бы его постричь по-другому, ну и одеть не в черное. Лицо у него было узким, глаза раскосыми, а рот – тонким. Один орлиный нос мне не нравился. Уж не к месту он там был и точка. Пряди волос свисали ему на глаза, и закрывали уши, от чего нос привлекал к себе еще больше внимания. Он прошелся по коридору, щурясь, присмотрелся ко всем выступам и впадинам, но меня так и не нашел. Чем-то он напомнил мне крысу. Странно, все-таки, особенно если учесть, что все же внешние данные у него были не плохими.
- Нет. Тут никого нет вовсе. – Наконец сказал он.
- Ну, тогда я могу уйти, а ты, мой друг, все же узнай, кто мог пробраться за барьер Оркейо.
- Да, Ваша Светлость. Но позвольте сказать, что в следующий раз Оркейо должен брать в расчет все факторы, возводя барьер, потому что часто случаются непредвиденные ситуации. Иначе придется мне самому этим заниматься.
- Ну уж нет, - воскликнул Оркейо, - это не твоя работа!
- Не ссорьтесь. – кажется, Императору уже смертельно надоело их соперничество. – До свиданья!
Он вышел из комнаты в плаще, укутался в него более тщательно, так, что теперь ни в жизнь не догадаешься, кто это.  За то я все-таки успела заметить его лицо – все тот же образ, что впечатался в мою память еще в детстве! Но я увидела, как стремительно сменился цвет его волос за короткое мгновенье. Вывод один, он испытывал гораздо больше эмоций, чем позволял окружающим думать.
Пока я размышляла над этим, Кхарн сквозь зубы тихо ругался с Оркейо напоследок. Император устало закрыл глаза, а потом вдруг обернулся ко мне лицом, и я увидела из-под темной материи фосфоресцирующие глаза. Нет сомнений, он меня нашел! Сердце бухнуло в пятки, видимо, решило, что там безопаснее. Окинув меня взглядом, император снял с головы капюшон, и, пользуясь тем, что Оркейо и Кхарн увлечены перепалкой, тихо сказал:
- Вот оно как… Что ж, я рад встрече. Я помню тебя ребенком. И сын мой тоже помнит.
Потом он улыбнулся мне. Я была смущена до предела. Теперь, меня Оркейо нашел бы без труда, если бы еще хотел, я пылала алым, как маяк.
Император отвернулся и начертил в воздухе странный знак, я такого еще не видела.
- Запомнила? – тихо спросил он. А потом обернулся и подмигнул так по-мальчишески, что я глазам не поверила. – Знаю, что запомнила, только тебе это не поможет сбежать. Нужно стать частью моей семьи, что бы иметь право этим пользоваться.
- Зачем Вы мне тогда это показываете?
- Кто знает? Просто думаю, что возможно когда-то тебе пригодится. Если не тебе лично, то кому-то рядом с тобой.
- О чем вы говорили? – Он на меня так странно взглянул, что по моей коже побежали мурашки. – Я не имею ввиду Ваши планы, при чем здесь я?
- Ах, это?.. Что ж, это многое объясняет…. – Он загадочно улыбнулся, и скрыл лицо под тканью плаща. – Оркейо, хочешь погостить у Кхарна? – громко и весело сказал он. – До свидания!
И шагнул сквозь  знак, который пылал бледно-голубым в воздухе. За ним следом устремился Оркейо. Я подумала, что хоть все это и странно, но Император ко мне почему-то расположен.
Анализируя свои ощущения, я поняла, что и сама хочу принять участие в Его плане, если только Он не планирует держать меня тут всю жизнь. Тогда я все же предпочту начать свою игру… И все же, за чем я им нужна? Какая отведенная мне роль?

Дождавшись, когда Кхарн куда-то ушел, я отменила свое заклинание и кинулась бежать назад. Теперь мне никак нельзя, что бы меня заметили в этом доме. Видимо, сегодня удача была на моей стороне, потому что дорогу из дома я нашла сразу, и никто мне так и не попался на пути в мою комнату.
Письмо Зурьме осталось временно не отправленным. Если честно, меня оно уже волновало значительно меньше, голова была забита новой информацией и вариантами развития событий. Я терялась в догадках, и чувствовала себя в лабиринте из зеркал.
Мои размышления прервала Найя, которая пришла с обедом в руках. И очень вовремя. Я ей даже обрадовалась, потому что подумала, что она поможет мне отвлечься от моих размышлений ненадолго. Потому что в другом случае моя голова задымилась бы от напряжения, и, чего доброго, там перегорели бы какие-то загадочные полупроводники от столь усердного мыслительного процесса. Но взглянув на нее внимательно, я увидела, что она чем-то расстроена, хоть и старается скрыть это. Ну вот, а я рассчитывала на передышку.
- Как ты, Найя? – спросила я сочувственно.
- Да, все хорошо. – ее голос был через меру ровным и спокойным, искусственным каким-то.
- Почему тебя утром не было, когда я проснулась? – Я заметила, что она прячет глаза. – Что-то случилось?
- Н-ничего не случилось. Все хорошо! – она даже постаралась улыбнуться. – Просто господин вызывал меня утром и спрашивал, как я справляюсь со своими обязанностями.
- И что ты ему ответила? – меня начала напрягать эта игра.
- Что у тебя нет ко мне претензий пока.
- Ошибаешься, уже есть.
- Какие?
- Тебя не было, когда ты была нужна мне. Зачем мне служанка, которая бродит непонятно где?
- Но меня же вызвали.
- Да мне, знаешь ли, утром было все равно. Ты была обязана сообщить мне, если тебя вызывают.
- Моим господином в первую очередь является Кхарн, а потом уже ты. – Она зло блеснула на меня глазами. Это было совсем маленькое мгновенье, можно было и не заметить, да вот только я наострила лисьи ушки, потому как чувствовала приближение развязки. Можно сказать, на это я ее и толкала.
- И так, подведем итог, - сказала я. – Ты меня не удовлетворяешь, еще и врешь.
- Нет!
- Прекрати это сейчас же! Ты не актриса, у тебя на лице написано, что что-то произошло. Если ты не хочешь отвечать, то хоть врать перестань! И не смей мне перечить или грубить. Кстати, ты рискуешь, причем сильно.
- Вообще-то кроме тебя никто ни о чем не догадывается, так что актриса я не плохая. – Я была удивлена. Да что же это? Мир решил сойти с ума? Откуда у нее такие интонации? Прямо капризная принцесса. Допустим, что ложь я почуяла вследствие врожденного таланта. Я не всегда ощущаю, говорят мне правду или нет, да и это не всегда необходимо. Но когда лгут мне во вред, я  понимаю это. Значит, тут кроется подвох? Стоп. А почему же я не почувствовала, что Зурьма лгала, когда в гости приглашала? Это не опасно для меня или мое чутье дало осечку? Так, ладно, отставим это до лучших времен, сейчас мне необходимо выяснить, почему Найя мне лжет и, главное, зачем?
- Значит, ты – хорошая актриса. И что у тебя сегодня за роль?
- Сегодня и не только, - сказала сквозь зубы она. – моя роль и обязанность - прислуживать тебе.
- Ясно. Я тебя обрадую. С этой минуты все, что ты сказала, больше не является твоей обязанностью. Никаких ролей. Уходи!
Теперь пришла ее очередь хлопать глазами. Явно она не ожидала такого поворота событий.
- Но господин Кхарн…
- Плевать, ты свободна! – Я указала рукой на дверь. – Тебя провести?
Найя не могла никак решить, что теперь ей делать. Она оглядывалась то на дверь, то на меня, то, почему-то, на поднос с едой. У меня начали формироваться нехорошие подозрения. Хотя, кому это нужно? Кто может желать мне смерти настолько, что бы пожелать отравить?
В конце-концов она развернулась и пошла к двери.
- Найя!
Она остановилась. Потом медленно развернулась и посмотрела мне в глаза. Там была смесь страха и безумного отчаяния, а на лбу испарина.
- Поднос забери с собой.
- Но ты же ничего не ела с вчерашнего утра… - она выглядела все больше испуганной, а я становилась все больше уверенной.
- Не хочу есть.
- Почему? – да за кого она себя воспринимает? Я должна ей отчитываться?!
- Худею. – я сказала первое, что в голову пришло. Хотела увидеть реакцию.
Найя дрожащими руками взяла поднос и пошла к двери. Видимо, она решила, что ее пронесло. Но я еще пока не закончила.
- Хотя стой. Что ты принесла? – Интересно, ее совесть совсем не мучает? Только страх?
Она вернулась к столу, поставила поднос и сняла с него крышку. Еда была еще горячей.
- Садись, поешь со мной, я сама все это не съем, - я вдруг заулыбалась ей приветливо. – Ты же переживаешь за меня, хотя уже не должна. Приятно такое видеть. – Еще приятней было видеть удивление и ужас, проступивший у нее на лице. Если она и была хорошей актрисой, то сейчас совсем перестала себя контролировать.
- Я не могу, я всего лишь служанка.
- Ну, уже нет. Мы можем быть просто подругами, разве нет?
- Я не голодна… - ее глаза панически пробежали по еде, а потом остановились на мне. Похоже, она старалась придумать, как выкрутиться из ситуации и не притронуться к пище, но тогда ведь и я не буду есть. Бедняжка стояла перед дилеммой.
- Ну пожалуйста! Я действительно все это не съем, у меня нет аппетита, я так расстроена, а поговорить не с кем по душам. Вот и ты ушла утром, а мне так хотелось просто поговорить с тобой… – Я посмотрела на нее несчастлым взглядом. Она купилась. Просто поверила в то, что мне одиноко. Колебания и следы тяжкой умственной деятельности, написанные на ее лице, меня начали забавлять.
- Я могу посидеть с тобой, если тебе хочется просто поговорить, - без всякого желания сказала она. – Но не долго, мне нужно будет уйти.
- Куда?
- Ты же мне не госпожа, теперь я не обязана тебе отчитываться. – Хороший ход.
- Ну, если ты так спешишь, вот держи, пожуй со мной за компанию, а потом беги, - миролюбиво согласилась я, протягивая ей хлебец. - Она от него шарахнулась в сторону с выражением такого страха, что мне стало не по себе. Не заколдовала же она еду, в самом деле! Хотя мне-то, как раз, это и не страшно. Иммунитет врожденный, как и уйма других полезных штук. – Что такое? Что-то с булочкой не так? – Я решила, что уже наигралась, поэтому встала из-за стола, подошла к ней вплотную и сказала:
- Чем травила? Или ты пыталась колдовать?
- Колдовала! – Теперь она с вызовом смотрела на меня. Ну, правильно, я ведь соприкоснулась, иногда и этого достаточно.
- Что ж, скажи несчастной умирающей, кто желает моей смерти? – спросила я жалобным голосом. По-моему – переиграла, это больше звучало, как насмешка.
- Я.
- Почему?
- Из-за Зурьмы.
- Она пришла поплакать тебе в жилетку? И вчера ты меня тоже травить собиралась? А я-то думаю, зачем ты меня так тормошила и хотела заставить поесть?
- Нет, она никому ничего не говорила. – Найя отвела глаза в сторону. – Меня рано утром сегодня действительно вызвал Кхарн. И спрашивал о том, о чем я тебе рассказала. А потом я зашла проведать мою подругу, она горничная у Зурьмы. Когда я к ней пришла, она сидела в углу в своей комнате, обхватив руками голову, и плакала. Я ее спросила, что произошло, а она сказала, что утром нашла Зурьму с перерезанными венами и без сознания. Я кинулась в комнаты Зурьмы и действительно увидела ее без сознания в луже крови. Но вместе с этим она дышала. Практически не заметно, но у меня глаз наметан. У нас иногда такое случается. Я осмотрела ее рану и увидела, что она зацепила вену лишь поверхностно, да и крови вокруг было не особо много, просто при более близком рассмотрении оказалось, что там было еще и вино разлито. Я решила, что это несчастный случай и кинулась звать на помощь. Поскольку такие случаи не идут на пользу чести Увеселительного Дома, я первым делом прибежала к Кхарну и все рассказала ему. Он вызвал лекаря и целителя, Зурьму перенесли в кровать, перебинтовали и сказали посторонним покинуть помещение, потому что целителю сложно работать в комнате, заполненной переживающими людьми.
«Хреново», пронеслось у меня в голове. «А целитель этот слабоват будет, если не может для начала успокоить окружающих, а после – взяться за работу».
- Хорошо, а чего же ты решила меня отравить?
- Когда целитель вышел, я попросила у Кхарна приглядеть за Зурьмой, потому что знала, что тебе я все равно большую часть времени не нужна. Я сидела рядом с ней около часа. А потом она очнулась. И начала плакать. Я ее стала расспрашивать, что произошло, а она не хотела говорить мне ничего. Но в итоге она рассказала мне о вашем разговоре, и о твоих словах. – Найя сжала руки в кулаки. – Да как ты могла с ней так поступить?! Это справедливо, что ты теперь скоро умрешь!
- А что сказал знахарь? Зурьма поправится?
- Не инсценируй заботу! Если бы тебя все это волновало, ты бы попросила прощение еще вчера.
Я не стала распыляться и рассказывать, что и как на самом деле было. Я поняла, что мне срочно нужно попасть к Зурьме. Странно вообще-то, что она решила покончить с собой только из-за моих слов, пусть даже злых и острых. Отступив от нее, я развернулась, что бы идти к Зурьме и застыла. На пороге комнаты стоял Кхарн.
- Браво! – Сказал он мне. – Только околдованную пищу оставь, тебе-то ничего, а других, знаешь ли, убивает одно прикосновение к этому.
- А тебя убивает? – Я постаралась плотоядно улыбнуться.
- А тебе моя смерть не даст никаких преимуществ. Кстати, у меня к тебе разговор. Так что выяснять отношения с Зурьмой будешь после. Интересно, что такое нужно было ей сказать, что бы она решилась на такое… Веришь или нет, но она очень любит жизнь.
- Мне плевать на твои планы. Ты не уважаешь моих, так зачем мне следовать твоим. – Я оставила заколдованную булку на подносе, потом привычным движением начертила Кредзу – знак всепоглощающего огня и направила его на отраву. Не зачем скрываться, он явно догадался, что в моем случае все не так уж и просто. Уж лучше пусть опасается.
- Вот как? – Задумчиво произнес Кхарн. – А я думал, что тебя учить придется.
- Не придется. Я знаю то, о чем ты мечтать не смеешь, - я напустила на себя высокомерный вид.
- Ну что ж, тем лучше.
Нас прервал глухой стук. Это Найя упала в обморок. Наверное, страх и отчаянье вымотали ее до предела. Что ж, это даже к лучшему. Я выскажусь Кхарну на ее счет.
- Кстати, какую служанку ты мне в следующий раз предоставишь? Отравительница уже есть в коллекции.
- Не говори ерунды. Я не планировал причинять тебе какой бы то ни было вред. Хотел бы – занялся сам. Так надежнее.
- Что ж, обнадеживает. – Я прошла мимо него. -  Отведи меня к Зурьме и дай поговорить с ней наедине. А потом я выслушаю тебя. Или же  ты можешь мне говорить, что захочешь, но слушать я не стану.
- Сделка. – Голос у Кхарна был таким металлическим, как никогда раньше. Я что вывела и его из себя?
Он схватил меня за руку и потащил по многочисленным коридорам на улицу, а потом в тот дом, где жила Зурьма. Грубость ему не удалась, когда нужно, я хожу очень быстро, вот только кисть пострадала, иногда он ее зверски выкручивал, как бы невзначай. Оставил он меня перед дверью в ее комнату.
- Если ты собираешься добить ее, я сам лично прослежу, что бы ты жалела об этом до конца своих дней. – Сказал он мне зло. – Самовлюбленная девчонка! Не настолько сильно ты мне нужна, что бы позволять тебе воду мутить. Не думай, что я прощаю тебя за твои выходки. Я их коллекционирую.
Он развернулся и ушел. А я стояла перед дверью. «Вот как?..» Что же, так даже интересней. Только никого добивать я не собираюсь. Все вы глупы беспредельно, что-что, а этого я не прощу. И посмотрим, кто кого обыграет.

  Я зашла в комнату Зурьмы. Если закрыть глаза на кричащую роскошь, все не так уж и отвратительно. Терпеть можно. Но не долго.
Вообще-то мне было здорово не по себе. Я отчетливо помнила, как мы вчера расстались, и мне было ужасно стыдно. Но из-за насыщенного событиями сегодняшнего дня я начала по иному относится к тому, что бы признать свою вину перед ней. Теперь письмо мне было без надобности. На войне, как на войне. Там нет места сомнениям и слишком мало времени, что бы думать. Ошибки недопустимы, а если и допускаются, они должны быть исправлены как можно скорее. И глупо было думать с моей стороны, что я могу потянуть время. Нет, сейчас самое важное, быть всегда на чеку, делать все быстро и качественно, не оставлять на потом ни одного дела. Особенно такого важного, как разговор с Зурьмой.
Мои предчувствия сильно обострились за последние пару часов, и они мне говорили, что есть подводный камень, за который я вчера зацепилась. Если я этот камень не найду, то не смогу помочь Зурьме, да и себя не прощу.
Я прошла к ней в спальню. Бледная отдаленно похожая на Зурьму девушка лежала на кровати. У нее были круги под глазами и резко очерченные скулы, так, как если бы она долго оставалась без еды. Как такое может быть? Разве это Зурьма? Она смотрела куда-то в сторону сквозь полуопущенные ресницы.
Я ощутила себя крайне неловко, даже не знала, что сказать и с чего начать разговор. Она перевела свой взгляд на меня. В нем не было злости. Вообще ничего не было, кроме немереного равнодушия. Так, это уже пугает.
Я подошла к ней и села на край кровати.
- Как ты себя чувствуешь? – Да уж, вопрос глуп, но нужно же с чего-то начинать.
- Отлично, - ее губы искривила ироничная улыбка. Отвернув от меня голову она продолжила, - что нужно?
- Да так… Поговорить пришла. Вообще-то еще вчера хотела поговорить, но никак не могла решить, как к тебе подойти-то. Решила письмо написать, и отдать Найе, чтоб глаза тебе лишний раз не мозолить, дать время решить, как дальше ко мне относиться. Но ее нигде не было. Только недавно объявилась, пришла с отравленной пищей, что б таких, как я змей, стало меньше на свете.  – Зурьма повернула ко мне голову и посмотрела в глаза, - Правда она просчиталась, меня таким примитивом не проймешь.
- Она решила тебя отравить?... Жаль, что у нее не вышло.
- Странная ты. То хочешь убить себя, то мне смерти желаешь. Что в ней такого особенного? Смерть - это дверь. Но для самоубийцы это дверь в хаос и мрак. Тебе бы не принесла такая смерть ни свободы, ни облегчения, ни забытья. Ты осталась бы собою, со своей же болью, мыслями и неосуществившимися мечтами, только выхода там не было бы уже. А мне она открыла бы новые перспективы, правда не знаю, какие. И не хочу пока знать.
- Да? – с издевкой спросила Зурьма. – Круто ты в загробной жизни разбираешься. И откуда такие познания?
- Тебе не идет маска цинизма. Подумай о другой шкурке.
- Может ты просто уйдешь и не будешь мне рассказывать, как мне жить?
- Не дождешься.
Она опять отвернулась. Я никак не могла сказать то, что действительно хотела. Как-то разговор не клеился. Но отступать я совсем не собиралась. Через несколько минут она спросила:
- Так зачем ты пришла?
- Я хочу попросить у тебя прощения за те слова, что я сказала тебе вчера. Я действительно была не права перед тобой.
- Меня это уже не волнует. Тем более я сказала тебе сразу, что не прощу тебя никогда.
- Одна моя хорошая подруга часто говорила «Никогда не говори «Никогда»». Она была права. Я многократно в этом убеждалась.
- Тогда я буду исключением.
- Еще моя мама, когда была жива, как-то сказала мне, что чаще всего ссорятся между собой именно те люди, которые друг в друге больше всего нуждаются.
- Она ошиблась. Иногда люди ссорятся, потому что не могут рядом находиться.
- Нет, не ошиблась. Подумай сама, когда у человека нет ничего общего с другим человеком, он не будет предавать значения ни его словам, ни поступкам. Он постарается вычеркнуть его из своей жизни, даже если им придется каждый день говорить друг другу «Доброе утро». Но если у людей есть что-то общее, если их тянет друг к другу, они всегда будут находить друг в друге что-то, что будет активно им не нравится. Ято-то, что этот человек отражает, как зеркало. И чем ближе по духу люди, тем больше недостатков они видят друг в друге.
- Тогда нет смысла искать близких людей.
- Это твоя боль так говорит. Люди, которые близки по духу, должны сделать выбор, кем им быть: друзьями или врагами? Врагами быть проще, но в данном случае такие люди теряют свой шанс на принятие, дружескую поддержку и понимание, которые только они могут дать друг другу. Не так уж много по-настоящему близких людей в мире. Почему, ты думаешь, так часто в семьях возникают конфликты? Потому что на самом деле ближе и роднее мужа и жены, сестре и братьев, нет никого. Просто мало кто это понимает, и многие ранят друг друга, вместо того, что бы укреплять свое единство. Зато в браках по расчету особых ссор и не бывает, таким супругам плевать с высокой горки на то, что делает каждый из них, лишь бы жить не мешало.
- Значит, лучше не любить.
- Я не буду говорить тебе, что твои выводы ошибочны. Ты и сама это знаешь. Хорошие вещи стоят много денег, а хорошие отношения – много усилий.
- Ну и?..
- Я поняла это все более ясно вчера, сопоставив мои и твои отношения. Однозначно, нас не зря тянет друг к другу. И не зря я смогла причинить тебе такую сильную боль. Хотя мне кажется, что я просто задела нарыв на твоем сердце, который все равно когда-либо был бы вскрыт. И так даже лучше, что все это не затянулось еще больше. По крайней мере, ты все еще жива. Если ты твердо решила охранять свои раны сердца от целебного действия настоящей дружбы, что ж – это твой выбор. Но тогда ты оставишь себя без возможности выздоровления, рана снова загниет, и с последствиями ты можешь и не справиться.
- Ну, жива я чисто случайно.
- Не думаю. Когда ты решила покончить с жизнью?
- Вчера.
- Если ты за ночь не успела истечь кровью, то значит не так тебе и хотелось умирать. Ты не смогла достаточно глубоко и ПРАВИЛЬНО разрезать себе руку. Ты сомневалась. Я рада, что все сложилось именно так. Скажи мне, что я не правильно рассуждаю!
- Правильно. И что с того?
- Значит, не случайно ты жива, ты еще не хотела умирать. Но в следующий раз тебе могут причинить намного сильнейшую боль. Что ты будешь делать тогда? Где возьмешь силы, что бы хотеть жить дальше?
- А зачем жить? Я не вижу смысла в своей жизни. Ты права в одном однозначно – я просто кукла, пешка. А я так не хочу. Больше не хочу.
- Ну так смерть - не решение проблемы.
- И жизнь тоже.
- Но пока ты жива, ты можешь повлиять на свою жизнь!
- Разве?..
– Опять ирония. Слушай, тебе легче от этого? Я ведь знаю, что ты сейчас чувствуешь, мне не становилось легче только от того, что я умело подкалывала собеседников, да и тебя в первую очередь.
- Ничего ты не понимаешь, вот и все.
- Ошибаешься. Как ты думаешь, почему я видеть тебя не могла?
- Не знаю. Мне все равно. – она потеряла интерес и отвернулась. Помолчав минутку, я продолжила:
- Только потому что я, глубоко внутри, боялась оказаться на твоем месте. Более того, я понимала, что вполне могу там оказаться. Вполне могу увидеть мир твоими глазами. И я ранила тебя лишь для того, что бы защититься от этой возможности, угрозы стать тем, кем я больше всего на свете не хочу быть. Дело было не в тебе, а в том, что ты для меня олицетворяла. На самом деле, я иронизировала над собой, жалила себя.
- Как такое может быть? – Зурьма снова повернула ко мне лицо, и в глазах ее появились искры жизни, а отупляющее равнодушие начало отступать.
- Да я сама не до конца все понимаю, но как-то да может…
Мы молча смотрели друг на друга несколько минут. Я видела, что Зурьма раздумывает над моими словами. Теперь я была уверенна, что даже если она меня больше видеть не захочет, то все равно у нее будет шанс найти свой путь в счастье. Хотя я совсем не видела, как. Но я и не богиня судьбы, чтобы видеть нити жизни.
- Извини меня за те гадости, которые я тебе вчера говорила. – Тихо сказала я, опуская глаза. – Мне действительно очень жаль, что я причинила тебе столько боли. Я была не права. Во-первых, в том, что сосредоточилась только лишь на своих проблемах, и совершенно не видела других. И, во-вторых, что позволила себе так обращаться с людьми. Я все время на нервах, мне так сложно. И Кхарн затеял против меня какую-то игру, а я ни правил не знаю, ни ставок. Ты мне вчера сказала, что я получаю все, что хочу. Похоже, я не просто пешка. Скорее я – «индюшка». Он меня хранит и гладит по головке, но только до определенного момента, а потом – на «праздничный стол».
Между нами установилась тишина снова. Но в этот раз она не давила, не требовала дальнейших действий.
- Я больше на тебя не обижаюсь, - наконец тихо сказала Зурьма. – Прости и ты меня за то, что я заманила тебя сюда. И за все то, что наговорила тебе вчера и сегодня.
- И я не обижаюсь, теперь я понимаю тебя. Да и сколько ты там могла наговорить? В основном говорю я. – Я улыбалась до ушей, а в глазах вдруг оказались слезы. С Зурьмой творилось то же. Мы неловко отвели глаза и рассмеялись над своими слезами, над смущением и над собственной глупостью, которая мешала нам понять друг друга.
- Знаешь, на счет нарывов ты права. Я расскажу тебе о них, но немного позже. Я слишком устала сейчас, глаза так и закрываются.
- Ну и правильно, спи. Тебе нужно набираться сил и выздоравливать побыстрее.
- Ты еще придешь ко мне?
- А как же! Вот только если дорогу найду, а то я утром сегодня к тебе пошла и заблудилась в этом доме.
- Ты утром шла ко мне?
- Да, только никому об этом не говори. Я случайно попала в такие события, что об этом чем меньше людей знает, тем лучше. Я тебе об этом тоже потом расскажу.
-Договорились. Тогда до встречи.
- Да, скоро увидимся. Отдыхай.
Я вышла в коридор в странном умиротворенном состоянии. Сейчас и мне поспать бы, да и позавтракать не помешало бы. Хотя нет, на улице уже темно, какой такой завтрак ночью?  Второй день практически ничего не ем. А события так быстро разворачиваются, что сил  и эмоций требуют немерено.  То-то я смотрю, что мне соображать так сложно последние пару часов. Но, похоже, сон мне не светит еще долго, Кхарн не даст поспать. Может хоть накормит?

Через несколько минут в коридоре рядом с дверью Зурьмы появился Кхарн. Легок на помине.
- Что? – сразу спросил он.
- Что? – в ответ сказала я, поднимая брови.
Н-да, вразумительный у нас диалог.
- Что Зурьма? – Он опять начал злиться. Похоже, ему тоже сегодня не легкий день достался, раз он так быстро теряет контроль над собой. Ну, или меня настолько ненавидит, что держать себя в руках не в силах. А может и то, и другое.
- Ей уже намного лучше. Правда, теперь ее нужно кормить продуктами, способствующими кровообразованию, а так все хорошо, вроде бы. Вены резать повторно не собирается пока.
- Что значит «пока»?!
- Обороты сбавь. Кричать ты на меня не будешь, понял? – Я тоже начала заводиться. Сколько мне там нужно, что бы вцепиться ему зубами в глотку в такой нервной обстановке. Кхарн – далеко не подарок, да и достал уже! Еще и использовать меня собрался, собака.
- Нет, я буду с тобой обращаться, как захочу. Слишком ты много о себе мнишь! – Ох, ну тут он прогнал.
- Мню, значит? А ты уверен, что я буду тебе хорошей «пешкой»? Смотри, как бы я тебе не отплатила!
- Так вот как мы запели? Ну и за что именно ты мне платить собралась? За то, что я исполнял любой твой каприз?
- За то, что ты меня держишь здесь насильно, что бы играть в свои темные игры. Я не дура, мне подачек от тебя не надо. И ослу понятно, что если бы тебе не было выгодно мне подпевать, ты бы долго со мной не церемонился!
- А я больше и не буду с тобой церемониться. Я перестроил свой план. Хочу тебе сказать, что ты была бы только в выигрыше, если бы согласилась быть «пешкой», она иногда становится «королевой», если партию хорошо играть, а теперь тебе ничего не светит, будешь как все здесь, ублажать клиентов!
Его слова ввинтились в мой, моспаленный и издерганный за этот день мозг. «Королевой»?... Какой такой «Королевой»? Почему меня всю жизнь преследуют эти титулы, намеки?! Я надеюсь, не собрался же он выдать меня замуж за какого-то короля. Ладно, не время думать об этом! Нужно думать, как взять ситуацию под контроль.
- Это ты сейчас так говоришь, что бы испугать меня. Учти, я всегда знаю, когда мне лгут во зло для меня.
- Что ж ты не раскусила Зурьму, когда она вела тебя сюда? – Насмешливо спросил он.
- Я не знаю, почему тогда попалась на ее ложь. Я чувствовала, что что-то тут не чисто, но не хотела никого обидеть, может из-за того, что колебалась, и прокололась.
- Ну, так раз ты была такой вежливой, что проигнорировала интуицию, и плати теперь по счетам! И что б я тебя около Зурьмы больше не видел! – проорал мне в лицо этот нахал.
Мне вдруг стало обидно. Хотелось расплакаться и пригрозить, что мой папа за меня заступится. Похоже, у меня едет крыша, и я медленно впадаю в детство. Я в который раз взяла себя в руки и сказала железным голосом:
- Зря ты так. Мы выяснили отношения и решили, что будем дружить…
- Бред! Я больше не позволю тебе калечить ее, и, вообще, кого бы то ни было!
- Странно ты как-то реагируешь. Хочешь, спроси, что об этом думает Зурьма. Только не сейчас, она спит.
- Мне плевать, что кто из вас думает, - прошипел Кхарн, напоминая гигантскую кобру перед прыжком в этот момент. - Больше я не позволю тебе отравлять ей жизнь. Учти, из своей комнаты ты больше без моего согласия не выйдешь. Можешь закрываться от меня на тот ключ, что я тебе дал, сколько хочешь, я уже установил вторую дверь, которую никто, кроме меня не откроет.
- Ты – маразматик и придурок. А еще –тормоз редкостный. – констатировала я. Ну да, меня понесло, и я перестала стесняться в словах. А что, когда-то я их учила, чтобы никто по речи не узнал во мне принцессу. А тут, гляди-ка, пригодилось.
- Думай, что говоришь!
- Зашей мне тогда рот, по-другому мы не договоримся. – Я сама удивилась, как вдруг мой гнев, обида и злость на него испарились, а вместо этого пришла стальное упрямство и несгибаемая гордость. – Раньше я тебя уважала. До вчера. А теперь ты – никто. Так что хоть из штанов выпрыгивай, а для меня ты – грязь под ногами.
После этого я оставила Кхарна хватать воздух ртом и ушла к себе. Я даже не запуталась по дороге домой в незнакомых коридорах. А как пришла, закрыла дверь на ключ, и ушла в спальню. Там, не раздеваясь, я упала на кровать и разрыдалась так, как давно не могла. Так плачут лишь в детстве, на полную катушку, не жалея себя и окружающих, выплескивая все, что так отравляет изнутри, наружу с криками. А потом, без эмоций и мыслей, я долго еще просто лежала во тьме, тихо всхлипывая. Когда я заснула, сама не знаю, открыла глаза лишь на следующий вечер.
Закат был чудесен. Я стояла и впитывала глазами невероятные переливы алого, розового и сине-сереневого. Не было сил думать, не было сил чувствовать. Я просто наполнилась красками заходящего солнца до краев. А когда оно исчезло, развернулась, и пошла спать дальше.
Честно говоря, я впала в какое-то оцепенение. И где был мой инстинкт самосохранения, который бы должен был толкнуть меня захотеть поесть хотя бы. Мне было все равно, что урчит в желудке, я не обращала никакого внимания на периодично повторяющийся стук в дверь. И мысли в голове еле ворочались, в основном я их гнала вовсе.
Если я не спала, то тупо повторяла про себя, что смерть для меня сейчас не выход. Не выход и точка. И смотрела на восход или закат солнца. А однажды потеряла сознание, впервые в жизни, когда направлялась к окну. Из-за слабости.

Глава 4

«Ай, ну сколько можно! Когда меня оставят в покое?» Но никто оставлять меня в покое и не думал. Меня тормошили, хлопали по щекам, вокруг взволновано переговаривались, похоже, даже кричали. Кто-то меня звал. Больно надо просыпаться, мне было так хорошо… Я уже почти ушла из этого болота, в которое превратилась моя жизнь.
Но глаза открыть пришлось. Тормошил меня сам Кхарн, собственной персоной. Похоже, я все еще сплю, и снится мне кошмар. Я снова закрыла глаза.
- Да перестаньте вы ее так трясти! У нее же голова отвалится!
- И пусть, если эта голова такая глупая, - зло сказал Кхарн. Нет, ну это точно мой самый страшный сон.
- Отойдите, ей срочно нужно оказать медицинскую и целительскую помощь! Она же истощена, вы ей только вредите своими действиями!
- Да на вас она не реагировала вовсе, а у меня мигом глаза открыла!
«Ужас! Ну сколько он может мучить меня?!»
-Уйди, - я простонала. - Мне было так хорошо…
- Забудь, ты будешь жить, хочешь ты того или нет!
- Хватит орать мне на ухо… У меня от тебя голова болит… - простонала я, пытаясь преодолеть земное притяжение и оттолкнуть этого вредителя. Но рука не поднималась, а Кхарн не унимался. - Отпусти меня, я тебя ненавижу!
- Да плевать мне, любишь ты меня или ненавидишь! Я тебя из-под земли достану, так что и не надейся, что смерть даст тебе от меня уйти.
- Похоже, тебе лекари и целители нужнее, чем мне, больной психически ты человек. – Глаза мне пришлось открыть, хотя свет из раздражал и резал нещадно. – Сгинь!
- Лет так через тысячу – может быть подумаю. – Ответил Кхарн. Врач и знахарь только, молча, переглянулись. Похоже, они со мной были согласны полностью. Вдруг он ни с того ни с сего расхохотался. А моя голова взорвалась болью от этого громкого и неуместного звука.
- Ой, да уйди же, сил нет, как противно видеть твою рожу!
- Ты – первая и последняя, что я тебе обещаю, кто позволял себе когда-либо так со мной говорить.
- И в этом моя уникальность. – Безучастно вздохнула я. Потом вспомнила, что дверь я закрывала на ключ. – И вообще, что ты тут делаешь, я же на замок закрылась?
- Когда прошла неделя, после того, как ты закрылась, я вызвал мастера, делавшего замок и ключ, он открыл дверь. И мы нашли тут тебя без сознания и почти без всяких признаков жизни.
Вот это заявление на меня подействовало весьма бодряще. Так оказывается, меня в таком ужасном состоянии видел сам Эрике Найна, Великий Мастер Прекрасного?! Ох, лучше бы мне действительно дали умереть!
Я попыталась осмотреть комнату, но у меня перед глазами все плыло. Лучше всего я могла видеть Кхарна, который, хвала Императору, перестал меня дергать, целителя – молодого парня, рыжего и всего в веснушках, да еще и в таких ярких огненных одеждах, что глаза болели на него смотреть… Ну да, попробуй не заметь его! Тем более, для людей, изучавших магию, видна аура целителей. Чем могущественнее человек, тем она больше и ярче. Этот, видимо, был одним из лучших. Его огненная аура заполнила всю комнату, а сам он, если смотреть на него внутренними глазами, пылал, как факел. Интересный случай! Еще рядом с ним стоял скромный мужчина средних лет, смуглый и темноволосый. В руках он держал портфельчик, какие бывают только у лекарей. Такой себе контрастик, как раз это подходило под имидж моей спальни. На ступенях возле дверного проема столпилось много каких-то людей. Их мне видеть было труднее всего. По-моему, там стояла и Найя. Решила увериться, что я умираю и отпраздновать это потом, что ли?
Я повернула голову к окну, просто, чтобы не видеть всей этой толпы. Не настолько я преуспела в контроле, понимании и манипуляции мысленной магии, что бы слышать, о чем думает каждый, в этой комнате. В принцепе, и правильно. Слишком высока цена, бороться с гулом голосов в голове или, что еще сложнее, изолировать себя от них. Тем более, что мысли других магов и аристократии все равно остались бы закрыты для меня. Уж что умеем, так это шифроваться. Но я все равно ощущала их эмоции. Мой  организм был слишком ослаблен, что бы отгородиться от этого потока информации.
- Господин Кхарн! – сказал вдруг целитель.
- Что, Кенко?
- Нет нужды в этих любопытных людях, которые стоят у входа в спальню. Прикажите им покинуть помещение. Они истощают и без того слабые душевные силы Эйрен.
Кхарн состроил гримасу, но все же грубо приказал всем убираться восвояси. У меня аж в голове прояснилось, когда пропала необходимость бороться с наплывом чужих чувств и эмоций. И тут я заметила человека, который стоял около полки с книгами возле окна. Из-за рези в глазах и того, что я смотрела против света, я сначала не увидела его. Тем более, он взирал на все, что здесь происходило, безучастно. И он прекрасно держал свои эмоции под контролем, так что я никаких волнений с его стороны не ощущала.
Одет он был в светлую холху, украшенную небольшими россыпями драгоценных камней. Не  было сомнения, что это и есть Великий Мастер Прекрасного – Эрике Найна. Он рассматривал меня так, как если бы я была под увеличительным стеклом, и, похоже, больше смотрел вовнутрь, чем на внешнее. Мне вдруг стало здорово не по себе.
Похоже, что он это почувствовал, потому что ухмыльнулся и сказал Кхарну:
- У меня будет к тебе разговор. Но я зайду позже.
А потом развернулся и ушел. У Кхарна на лице было написано семимильными буквами, что он этому отнюдь не рад. Он, почему-то, зло посмотрел на меня. Я уже и забыла, что сердилась на него, но этот его взгляд зажег во мне гнев с новой силой. Тем более, ему в унисон запело мое чувство достоинства, униженное им не один раз. Я закипела снова.
- Ну и зачем я тебе сдалась, что бы меня спасать? Не достаточно наизголялся?
- В каком смысле «зачем»? – Кхарн насмешливо искривил губы.
- Сам же сказал, что я больше роли не играю, не нужна, – просипела я, голос как-то уже совсем отказывался исполнять свои прямые обязанности. Даже вспышка гнева не помогала уже.
- Я вредный. Не собираюсь я давать тебе возможность умереть, когда ты этого хочешь. Тем более, я вложил в тебя много денег, ты мне их вернешь, только лишь если будешь жива.
- Когда-нибудь я тебя убью. Вообще-то это плохо – убивать людей, но ты, похоже, совсем не человек.
Он только лишь расхохотался снова и, наконец, ушел. Нет слов, что бы описать, как меня это обрадовало! Но злость во мне продолжала кипеть.
 Меня перенесли на кровать, а дальше я не помню ни грамма, потому что опять позорно отключилась.
Когда же я снова открыла глаза, был день, а у моей постели сидел целитель. Он внимательно наблюдал за мной. Мне сложно было смотреть, так как на глазах была как бы пленка, все как в тумане. Целитель встал, положил мне руку на глаза. Стало так тепло и хорошо, что я уже собиралась заснуть, но мне не дали.
- Нельзя так много спать. – голос был мягким и бархатистым, успокаивающим и вызывающим доверие.
- Но ведь хочется… - жалобно сказала я.
- Не все, что хочется, нам идет на пользу.
- Спасть полезно.
- Только если  кроме сна человек еще ест и двигается. Ты не была больна. И спать тебе хочется, потому что ты решила про себя, что так лучше всего умереть.
- Не правда, я не собиралась умирать.
- То, что ты себе твердила, пока не спала, были лишь попытки переубедить саму себя. А подсознательно ты вполне настроилась не жить.
- Откуда вы это все знаете.
- Я ведь целитель. Я должен знать, в чем причина болезни, иначе какой от меня толк. Болезни бывают разные. Одни – из-за физических факторов, а другие – из-за внутренних, душевных, а когда человек обладает даром к магии, то и магических.
- Магических?
- Да. Считай, что ты своим подсознательным решением прокляла себя, а потом сама же со своим проклятием и боролась.
- И как вы узнали это?
- Давай на «ты».
- Как ты узнал?
- Ты сама мне все рассказала. Может ты и не хотела кое-что говорить, но когда человек в бессознательном состоянии, он часто не может контролировать себя. Самоконтроль в любом состоянии – это дар, такому практически невозможно научится, не имея предрасположенности. – Мои глаза значительно округлились.
- Как… все?
- Да. Не переживай. Из всех людей целители – единственные, которым можно доверить все. Нас не волнуют ни деньги, ни собственная жизнь. Самое главное – принести людям добро и здоровье. Вот так, принцесса.
 - Если уж ты такой надежный, как говоришь, то не называй меня так. И вообще, моя биография – сплошной секрет.
- Я знаю.
- Кто ты?
- Меня зовут Кенко Гварды.
- А  кроме этого?
- Личный Императорский целитель.
- Личный?! Почему же ты здесь?
- Ты ведь принцесса, как и предполагал Император.
- И что теперь?
- Ничего.
- Ты Ему не скажешь?
- Мне и не нужно Ему ничего говорить. Он был здесь, когда ты рассказывала о себе.
- Ох! – я просто не могла поверить в это! Этот вызывающий доверие, мягкий и добрый человек ТАК меня подставил?!
–И что теперь? – обреченно спросила я.
- Ничего, я уже сказал тебе.
- Кто еще здесь находился в тот момент?
- Только мы вдвоем.
- Кхарн знает?
- Кое о чем он догадывается.
- И что ты думаешь о моей истории.
- Весьма забавно.
- Что?!
- У тебя в жизни произошло много интересного. Но я впервые вижу человека, который так ценит свои мысли, что ставит их наряду с важными событиями.
- А? – я была так удивлена, что растеряла все слова.
- Ты рассказывала не только о том, что с тобой произошло, но и о своих выводах и планах.
- Кошмар!
- Ну, почему же? Теперь Император полностью уверен в правоте своих действий.
- И какие у него действия?
- Запрет причинять тебе зло.
- А если мне причиняет зло нахождение тут!
- Ошибаешься. Во многом то, что ты здесь, оберегает тебя. Сейчас в стране очень не спокойно, восстание снова идет за восстанием. Причем возглавляют их могущественные лорды, которым не нравится Наследник.
- Чем же он им не нравится?
- Он не хочет плясать под их дудку.
- Ясно. А мне это нравится. Значит, он будет хорошим Императором.
- Естественно.
- Так, а где тут я? Почему мне в этом Доме Увеселений лучше?
- Тебя здесь не найти бунтовщикам. А значит, тебя не смогут использовать во зло.
- Хорошо. А МНЕ-то что?
- Будешь жить.
- Но я так жить не хочу! Что толку из такой жизни?
- Не всегда ты будешь так жить. Скоро все поменяется. Просто  подожди…
У меня больше не было никакого желания с ним говорить. Оказывается, вот как хорошо, что я здесь! Конец света!!! И что у меня за жизнь такая?! Я просто задыхалась от раздражения из-за ситуации в целом, и своего бессилия в частности. Ладно, игра только началась, нужно успокоиться и взять себя в руки. А заодно позаботиться о хорошей маске, потому что проиграть – это хуже чем умереть. У меня есть право выбора, даже если другим так не кажется!
- Что ж, - мой голос действительно звучал  мнимо спокойно. – Тогда, раз нельзя спать, нужно вставать.
- Нет, вставать тебе тоже еще рано. Лучше будет, если ты полежишь еще пару дней. А сейчас тебе принесут завтрак. Будь добра, съешь все!
- Ладно,  – внутри я просто взвыла - это же пытка: не спи, не двигайся, ешь, и, вообще, подчиняйся каким-то глупым правилам!
- Не стоит на меня сердиться. Я вижу, что хоть ты и взяла себя в руки, но все еще кипишь. Давая волю эмоциям, ты лишь все осложнишь. И будешь намного дольше лежать в кровати. – Он помолчал несколько минут, видимо ждал, что я скажу в ответ, а потом продолжил: - Снять твое проклятие так, чтобы не навредить, было сложно. Это вообще чудо, что ты жива. Я изрядно удивлен этим фактом.
 - Почему? – Тоже мне нашел «чудо». И, похоже, не отцепится. Я для него - такой хороший «подопытный кролик».
- Ты очень крепкая. Любой другой на твоем месте умер бы.
- Бред, люди без пищи могут жить намного больше, чем какую-то неделю.
- А без воды? Ты ведь не пила ни капли ровно 9 дней. Редко можно встретить столь сильного человека. Еще и когда очнулась, имела силы спорить с Кхарном. Да и если  бы мы не вмешались, ты бы протянула дней 5 еще.
- Видимо умереть для меня почти подвиг, - я опять начала иронизировать.
- Не говори глупостей. – Кенко недовольно поджал губы.
- Не говори со мной, и я не буду говорить тебе глупости.
- И что тебе это даст?
- А что мне дает этот разговор? – Все-таки у меня вышло его задеть. Он несколько  минут смотрел на меня, а потом, молча, встал и ушел.
Чему я таки научилась в совершенстве в свои пятнадцать лет – это выводить из себя людей. Не сахар у меня характер.
В другой бы ситуации я бы расстроилась и пообещала бы работать над собой, постаралась бы стать мягче, лучше.. Но я была на всех зла, и снова жалила тех, за кем видела вину…
Через минут пятнадцать мне принесли завтрак. Да они что издеваются! Как можно съесть такое количество пищи! Похоже, я должна совершить подвиг обжорства, что бы этот… как его…Кенко Гварды был доволен и не трогал меня. И что мне теперь делать? Слуг подкармливать? Или лопнуть?

Несколько  следующих дней были для меня просто пыткой. Мне приходилось лежать, терпеть присутствие и разговоры о жизни Кенко Гварды, которыми он не давал мне днем спать. И я не могла с этим ничего поделать.
Однажды он мне сказал:
- Я знаю, что изрядно тебя раздражаю. Но ты не права в своем отношении ко мне. Да и ко многим другим. Ты ссоришься с Кхарном, пытаясь отстоять свои права. Ты говоришь колкости окружающим, чтобы они оставили тебя в покое. Ты ждешь-недождешься, когда я уйду насовсем. Ну и что это тебе даст? Разве ты станешь счастливее, если останешься одинокой, никому не нужной, но со всеми твоими правами? Чего ты уже добилась?
Где-то внутри я понимала, что он прав, но это меня только злило еще больше. Он затрагивал больные участки моего сердца, и хоть Кенко видел корень проблемы и пытался помочь, я не хотела никакой помощи от него. Если бы я сама пришла к нему со своими проблемами, тогда я бы совсем по-другому реагировала бы на его слова. А так, выходило, он просто лез мне в душу, когда я его совершенно не просила об этом.
- Я не знаю, чего я там добилась. Знаешь, у меня нет времени подумать, потому что все время ты тут галдишь над ухом.
- Это отговорки и попытки сделать мне больно. Ты действительно умеешь ранить. И Кхарн не зря на тебя очень зол. Может тебе и кажется, что я лезу не в свое дело, но я целитель. Я не могу пройти мимо проблемы. Уж извини, но это мой долг. Просто помолчи и послушай внимательно, что я тебе скажу. Ты стараешься быть независимой и сильной, ты хочешь сама выбирать свой путь, сама решать, что тебе делать, а что нет. Даже если ты совершишь ошибку – это будет ТВОЯ ошибка, ведь так? Но совсем не так давно ты приходила к одной девушке, которая разочаровалась в жизни и говорила ей очень мудрые слова. Почему бы тебе не попытаться жить сообразно с тем, что ты сказала ей?
- Я стараюсь, - буркнула я.
- Стараться недостаточно. Или ты не говоришь о том, что является недосягаемым для тебя самой, как о естественном, или ты делаешь невозможное, на твой взгляд, и не отступаешь от своих слов. Перестань перебирать роли.
- Меня Кхарн втягивает в какую-то игру, о которой я ничего не знаю. А ты говоришь, что я должна смириться и отказаться от возможности переиграть его? Мне именно для этого нужны маски.
- Я советую тебе быть собой. Так ты больше выиграешь, чем в любой маске. Слишком ты еще неопытна, дитя… И кстати, ты – вне игры. – Сообщил мне целитель.
Я уже начала заводится после его обращения ко мне, как к младенцу, но последнее, что он сказал, перебило все возмущение. Как это – вне игры? А планы Кхарна и Императора?
- Что? – спросила я в слух.
- Кхарн все переиграл. Он и сам тебе все расскажет, так что просто поговори с ним нормально.
- Очень интересно, как ты себе это представляешь? Он кричит на меня, естественно, что я реагирую так же!
- Измени реакцию. У тебя еще есть шанс выбраться отсюда. Об этом размышляет Император. Но если ты все время будешь раздражать Кхарна, может ничего не выйти. Да и Императору язвительных людей при дворе хватает. Зачем ему такая ехидина, как ты сейчас?
- Ого… При дворе? – мысли прыгали и рассыпались в стороны, как жемчужины из шкатулки.
- Вот-вот, и я о чем. – Кенко  поднялся, что бы уйти. Я знала, что была не права по отношению к нему. И вдруг мне жутко не захотелось, что наше знакомство так закончилось. Он ведь продолжал ко мне хорошо относиться и желать мне добра, даже не смотря на мое отвратительное поведение.
- Слушай, извини меня, - сказала я. – Это не оправдание, но я так нервничаю, что последнее время на всех кидаюсь. Я постараюсь измениться.
- Не постараешься, а непременно изменишься. Главное – захотеть по-настоящему. – Он мне улыбнулся так тепло, что я просто растаяла.
- Изменюсь!
- Что ж, прощай. Рад, что все-таки смог до тебя достучаться.
- Мы больше не увидимся?
- Скорее всего. Хотя кто знает?
- Тогда прощай… Я тоже рада, что смогла услышать то, что ты мне хотел сказать. Мне тяжело справляться со своими эмоциями, я не могу предполагать свое будущее, мне страшно, обидно и одиноко, но я добьюсь того, что со мной люди смогут нормально общаться. Я возьму пож контроль свои эмоции и слова.
Когда он ушел, я осталась наедине со своими мыслями. Мне теперь стало жалко, что вместо нормального общения с окружающими, я устраивала сплошные скандалы. И как у других людей получается жить мирно?
Около часа или больше я оставалась одна. Наверное, так даже и лучше, мне было о чем поразмыслить. В который раз я старалась понять, куда меня хотел втянуть Кхарн, почему вокруг меня столько шума, столько людей Императора? Почему сам Император так хорошо ко мне относится? Это не похоже на подвох, я бы ощутила, разгадала ловушку. Почему Император сказал, что он помнит меня ребенком? Да и не только он, но и Наследник… Хотя, как раз в случае Наследника, оно и ясно. Воспоминания о нашем столкновении при дворе заставили меня снова улыбаться. Все-таки тогда я опять выделилась из всех, пусть даже и не старалась этого сделать. Но в случае с Императором, я ведь даже ни слова не сказала ему, и, как мне казалось, он на меня ни разу не глянул. Как он может меня помнить? О чем я не знаю?
Мои размышления прервало появление Кхарна. Он был хмурым, как небо за минуту до проливного дождя. Похоже на мою долю он запасся несколькими особо крупными молниями и пригоршнями града. Но я совсем не хотела воевать с ним. Некстати, я вспомнила, что сначала, после того, как я с ним впервые поссорилась, мы вполне неплохо ладили. Даже моя выходка с побегом в парк была достаточно милой. И его подарок, который гарантировал исполнение моего пожелания самым точным образом…
Мне не было стыдно, что я не благодарная или что-то в этом роде. У Кхарна все было просчитано, так что все хорошее, что я видела, не было следствием душевного порыва. Но, явно, был и другой путь развития отношений. Более комфортный и выгодный для меня. Теперь, когда я знала, что меня бы никто не трогал на предмет «прямых обязанностей», я бы может и согласилась побыть «пешкой» в руках Кхарна, пока мне это выгодно. Но, с другой стороны, сам он и виноват, нечего было темнить со мной. Хотел заручиться поддержкой, должен был предоставить информацию вовремя.
Да и вообще, он явно отвык считаться с чужим мнением, если только это не Император или еще кто-то, подобный во влиянии и важности. Высоко летает? Так пусть платит по счетам теперь.
Пока я думала обо всем этом, Кхарн медленно прошел через всю комнату, уселся на стул и стал на меня смотреть. Был бы он способен прожигать взглядом дырки, ему бы уже не было бы с кем говорить.
Молчание затягивалось. Ну что ж, придется начать разговор первой. Кто знает, может это даст мне преимущество задавать тон словам?
- Добрый день.
- Ты решила вдруг стать вежливой? – холодная насмешка.
- Ну, вообще-то я просто предпочитаю здороваться с людьми, которых вижу в первый раз в новом дне. – Я отвечала спокойно, как вроде бы и не замечала его недружелюбия.
- Ах вот оно что, - ядовито протянул он. Кто-то тоже не хозяин эмоциям. – Как интересно!
Н-да, нужно было выбить его из колеи, а то с такими темпами мы снова поссоримся. Все-таки, я ведь не совершенство.
- Я рада, что смогла тебя заинтересовать, - спокойно сказала я, и улыбнулась ему краешками губ.. Ну, обозначила улыбку, как флаг о перемирии. – Ты не знаешь, когда мне можно будет уже вставать и более-менее передвигаться? Просто Кенко мне ничего по этому поводу не сказал.
- Уже можно. Он сказал, ты быстро идешь на поправку. – Говорил он все это таким тоном, как вроде бы мое выздоровление кого-то убило.
- Отлично! Я уже просто устала лежать без действия.
- Мг. Устала, значит..  – Кхарн посмотрел на меня опять насмешливо. От чего я на самом деле устала, так это держать доброжелательный тон. Но ничего, я решила, значит, так тому и быть.
- Да. Кстати, ты все еще считаешь, что наилучший выход из создавшегося положения – ограничить мое жизненное пространство этими двумя комнатами?
- Именно так. Хорошо излагаешь. – Он продолжал зло ухмыляться, но, похоже, тучи, одна за одной, удалялись из его настроения. Может и выйдет все?
- Ну и ладно. И как ты все это себе представляешь?
- Что?
- Мое пребывание здесь.
- Ты безвылазно сидишь в своих апартаментах. Что тут непонятного?
- Ты вернул замок на двери?
- Нет.
- Когда вернешь?
На его лице отобразилось недоумение. Видимо, он не рассчитывал, что я не стану сопротивляться, а начну выяснять подробности моего заточения.
- Разве  в этом есть необходимость? Я лично тебя тревожить не собираюсь, кроме случаев, если без этого не обойтись. Или ты хочешь попробовать повторить свою попытку умереть?
- Нет. Но замок на дверь поставь, пожалуйста. Я собираюсь носить тот браслет, что ты мне подарил. И будет хорошо, если ключ на нем будет не бесполезен.
Кхарн долго хохотал после этих моих слов.
- Что это? – сквозь смех спросил он, - Попытка меня задобрить?
- Нет, конечно. Просто если в мои руки попала вещь, изготовленная Эрике Найна, я не могу ее забросить только потому, что ее мне подарил именно ты. Извини, но в данном случае мне плевать, из чьих рук это ко мне пришло.
- Ну что ж, так все-таки лучше, - сказал он. – А то я уже думал, что ты распрощалась со способностью думать совсем, если после всего решила мне льстить.
- Ну, не все так страшно. Так ты сделаешь, как я тебя прошу?
- Ладно. Будет тебе замок.
- Отлично. Теперь мне интересно узнать, что ты думаешь на счет Найи.
- Она больше не твоя горничная. У тебя их не будет. Не заслужила.
- Прекрасно, ты не представляешь себе, как я рада этому факту!
Кхарн выглядел очень удивленным.
- Ты же аристократка, я не понимаю, тебе не нравится, когда у тебя есть слуги?
- Это смешно, когда взрослые люди не могут  ни с чем справиться без помощи слуг. Одно дело - рационально распределить между своими слугами работу, которую ты, в принципе, можешь делать и сам, просто у тебя есть дела поважнее. И совсем другое, когда ты без них не можешь обойтись. Моя жизнь богата на сюрпризы, так что я предпочту не привыкать к посторонней помощи, которая сегодня есть, а завтра нет.
- Логично.
- Я не смогу ни с кем видеться?
- С Зурьмой точно не сможешь. У меня был с ней серьезный разговор, и она была вынуждена согласиться со мной. Ты – человек настроения, сегодня ты дружишь, а завтра – воюешь. Для нее последствия такого общения могут быль слишком тяжелыми.
- Никогда не думала, что ты меня знаешь лучше, чем я себя. Но ладно, не хочу спорить по этому поводу.
- Ах, ты не хочешь, - Кхарн сощурил глаза, - и что за игру придумала ты на этот раз?
- У меня нет возможности играть ни во что. Ты не посвящал меня в правила, из-за этого мы чуть не перегрызли друг другу глотки. Теперь ты говоришь, я вне игры. Да еще и заперта здесь. Так во что я могу играть?
Брови Кхарна поползли вверх. Похоже, ему и в голову не приходило, что меня можно во что-то там посвятить, да и еще и получить от этого какую-то выгоду.
- Значит, ты считаешь, что мы бы не поссорились, если бы я открыл тебе некоторые карты.
- Вполне могло быть.
- Что ты имеешь ввиду?
- Был шанс, причем не маленький, что мы бы стали союзниками. Во всяком случае, был. А от твоего молчания выигрыша нет совсем. Тебе пришлось перестраивать план, а я получила сужение тюремного пространства. И кому же от этого хорошо?
- Ты всегда шла против, почему же ты считаешь, что услышав мой план, ты бы вдруг согласилась с ним?
- Просто ты никогда не давал себе труд узнать, ПОЧЕМУ я была против. Не просто же так, - и я снова мило улыбнулась.
- Отлично, - он зло блеснул на меня глазами, - я ошибся.  Но больше ошибок я допускать не намерен! Поэтому я изолирую тебя.
- И что это тебе дает?
- Ты мне не спутаешь карты.
- Зачем тогда я тебе? – Я была удивлена. Он просто меня изолирует и все?
- Ты будешь запасным планом. И твое согласие там мне совершенно не важно.
- Что-то типа разменной валюты.. Ясно. Скажи мне, для общего образования, ты хоть кого-то воспринимаешь за личность, которая способна мыслить не хуже тебя? Исходя из твоего поведения у меня складывается впечатление, что Императором должен был быть ты, да только родился не у тех родителей.
- С чего ты взяла, что я никого не уважаю и не с кем не считаюсь?
- Ты эгоист, каких мало. Я вела себя эгоистично, поэтому и натворила столько ошибок, и ранила Зурьму. Но я не эгоистка. Я беру в расчет других, а ты – нет.
- Ха, сравнила! Ты – женщина! Что ты можешь понимать вообще? – он смотрел на меня так жалостливо, как вроде бы я была сумасшедшей.
- Ну, теперь ясно. Обычные мужские ни на чем не основанные предрассудки. Я рада, что не все так глупы, как ты.
- Ошибаешься. Сколько ты не тужишься своим умишком постичь мой грандиозный план, тебе ничего не удается!
- Но все же я была в состоянии спутать тебе карты, это ты признаешь.
- Есть вероятность случайности, особенно с тобой. Ты – стихия, без ума, но сильная и своевольная.
- Вероятность случайности есть всегда. А оскорбляя меня, ты сам себя унижаешь. Как, в принципе, и все мужчины, которые пытаются возвысить свою самооценку за счет унижения женщин.
- Не зли меня… - прошипел Кхарн.
- А сейчас ты добрый? – я снова подарила ему улыбку. Ну да, читала где-то, что врагам нужно мило улыбаться, их это бесит. Практика доказала, что это действительно так. Да и еще гораздо эффективнее, чем крики и острые слова.
- Пока еще да. – угроза в голосе. Ладно, пора заканчивать этот театр абсурда, но на вежливой ноте. Я уже горжусь собой за этот разговор!
- Не сказала бы, ну да ладно. Кстати, а как на счет твоих обещаний исполнить любую мою прихоть, если это не касается ухода из Дома Увеселений?
- Ну, - он улыбался так самодовольно, что смотреть было противно, - я ведь хозяин своего слова, - эффектная пауза, - могу его дать, а могу и забрать.
Впечатления не произвело.
- Подлости как раз в твоем репертуаре, я не удивлена. Ладно, забирай свои слова, хозяин. – Насмешку скрыть не удалось. Ну что ж, я пока только учусь.
Он выглядел так, как если бы я ему дала пощечину. Сузив глаза, он спросил:
- Считаешь, что ты выше и лучше меня?
- Не думала над этим. Скорее всего, нет. Просто наши души сделаны из слишком разного материала, что бы сравнивать.
Между нами повисло тягостное молчание. В итоге Кхарн встал и направился к двери.
- Еще один вопрос… - сказала я.
- Какой?
- Что мне делать взаперти?
- Что хочешь, мне плевать.
- Прикажи, что бы мне принесли каких-нибудь книг. Самых разных.
- Я подумаю, - он насмешливо посмотрел на меня. – Намного приятнее мне будет, если ты рехнешься от безделья.
- Тогда запасной картой мне не быть.
- Это единственное, что мешает мне тебя убить.
А он говорил вполне серьезно. Ну и жизнь у меня!

Глава5

После этого Кхарн ушел, а я снова осталась наедине со своими мыслями. Анализируя наш разговор, я пришла к выводу, что толком ничего не добилась. Единственный плюс – это то, я держала эмоции под контролем и отслеживала его реакции,  так что мы хоть не кричали друг на друга. Ну, и почти не оскорбляли. Хоть что-то.
Может, стоит подождать, пока Кхарн перегорит, а потом снова за него взяться? Но как? Если он ко мне больше приходить не намерен, людей я видеть смогу только через окно, и в моем распоряжении останутся только книги, то я и добиться ничего не смогу.
На первый взгляд, ситуация – безвыходная. Мой приемный отец часто говорил, что безвыходных ситуаций не бывает, просто иногда тот выход, который существует, нам здорово не нравиться. Похоже, моим выходом было набраться терпения и ждать следующего хода от моей судьбы. И это для меня было самым тяжелым.
Дни потекли один за другим. За окном все чаще и чаще лил дождь, температура упала до 5-9 градусов. В газетах, которые мне приносили вместе с книгами и едой, многие жаловались на невероятно холодную осень и пытались спрогнозировать зиму. Статьи о политике либо были унылыми, рассказывающими об очередном восстании,  либо слащавыми, ура-патриотическими. Много внимания уделялось нашим соседним странам, которые оказались вдруг месторождением всех ужасов, которых боится любой добропорядочный гражданин. В общем и целом, очень скоро я перестала и вовсе читать газеты, потому что это было издевательством над здравым смыслом. Мне достаточно было просмотреть заголовки, чтобы предсказать развитие событий в родной Империи.
Однообразие давило на меня, я просто не знала, куда себя деть. Не смотря на то, что подборка книг была довольно-таки интересной, я уставала от постоянного чтения. Занятия спортом тоже мало помогали. Так, перерывы между сном, едой и чтением.
Однажды я поняла, что такой график меня убьет. Мне нужно было куда-то девать свои мысли и умозаключения, как на основе прочитанного, так и от непрестанного поиска выходов из моей ситуации. Мне нужно было как-то выразить все те эмоции, которые скапливались во мне. И если я не найду им применения, меня прорвет как плотину, и не факт, что я останусь жива. Основной угрозой для людей, способных к магии, как говорил мой учитель Шуфик, является незнание или невозможность избавиться от накопившихся чувств. Потому что магия – это пятая стихия. Люди, у которых есть магические способности, учатся управлять ею, но любой человек, который до краев полон своими переживаниями, уже не властен над собой в полной мере. Он похож на пьяного возницу, который может и смог бы управлять обычными лошадьми, но с волшебными ульерами ему не совладать никогда. Он рискует не справится с управлением, вылететь из экипажа и быть растоптанным их же копытами. То же происходит и с человеком, практикующим магию.
Из-за этого я временно отказалась использовать даже самые незначительные магические заклинания. Пока я не найду способ разобраться с тем, что накопилось во мне, лучше и не думать о любых магических действиях. Вообще-то я везучая, но везенье не дает гарантий, да и подводит последние месяца. Я ведь попала в Дом Увеселений, да еще и сижу, как в тюрьме, в своей комнате. Разве же это везенье?..
Лучший способ для меня разобраться со своими эмоциями – это поговорить с кем-то. Но подобный вариант мне не светил. Я не видела тех, кто приносил мне еду, книги и газеты, Кхарн и не думал приходить. За две недели такой жизни я стала похожа на приведенье, аппетит пропал, и сон, как ни странно, тоже.
Однажды меня посетила идея: если я не могу в живую рассказать о том, что думаю и что переживаю, то я могла бы писать письма в никуда обо всем этом. А потом просто их сжигать. На клочке от газеты я написала просьбу принести мне несколько тетрадей, перья и флакон чернил, и оставила его на подносе с посудой перед своей дверью. А на следующий день я получила желаемое.
Ухватившись за письменные принадлежности, я полетела к столу, разложила все красиво и удобно, наполнила чернильницу, и стала обдумывать, с чего бы начать мое письмо. Но к своему разочарованию, как я не начинала писать, все получалось не то. У меня даже слезы на глаза навернулись. Расстроившись в конец, я отложила все в сторону и стала просто смотреть на дождь в окне. Постепенно в моей голове стали появляться строчки, которые рифмовались между собою.
Особо не задумываясь над этим, я просто взяла еще раз ручку и начала выводить строчки. Казалось, что я со стороны стою и наблюдаю за собой, хотя в тот же момент  я остро переживала то, о чем писала. Время для меня остановилось. Рифма была не совершенной, я много раз перечитывала стих, который у меня получился, то и дело пытаясь подобрать еще более точное слово, которое будет и звучать и передавать именно то, что я хотела сказать. Осознание, что это никто и никогда не прочитает, давало мне возможность максимально говорить начистоту, и, одновременно, подбирать такие сравнения, которые были бы понятны мне, и, возможно, только мне.
Когда я почувствовала, что сказала все, что хотела, я закрыла тетрадь. Несколько мгновений после я просто сидела и наслаждалась пустотой, которая вдруг сформировалась во мне. Я решила сжигать стихи, которые напишу, чтобы их точно никто не прочитал. А следующей мыслью была идея не делать это сразу, а сначала собрать их, как в сборник, и сжечь все вместе, вырывая по листу и прочитывая в последний раз перед тем, как бросить в огонь.
Событий, которые разнообразили бы мне жизнь, у меня не было. Поэтому я посчитала, что моя идея очень даже хороша. Осталось только подобрать праздник, которому подойдет подобное времяпровождение. Ведь не достаточно просто сделать это и все. Каждая деталь должна соответствовать общей картине, иначе нет смысла в действиях.
 Остаток дня я провела в размышлениях, какому празднику такая традиция будет больше всего подходить. Праздников, которые были на самом деле важными и особенными, было не так уж много.
День Начал, с которого начинался каждый новый год, и который праздновали в конце зимы, на семидесятый ее день. В этот день чаще всего объявляли о  помолвках, старались заключить как можно больше сделок, и вообще, его считали чрезвычайно благоприятным для любого начинания. Если у кого-то ребенок рождался в этот день, то считалось, что у него будет выходить все, за что он ни возьмется, а его семья отмечена особым лучом звезды удачи - Тратс. Заканчивался этот день всенародным гулянием. Мне он принципиально не подходил, потому что я-то как раз хотела покончить со своими стихами, чувствами и проблемами – сжечь.
День Соприкосновения – это праздник, основанный на учении о том, что в этот день луч великой животворящей звезды Лойт прикоснулся к нашей планете. В тот же миг вокруг нее образовалась сфера, в которой можно было бы жить. Через череду лет, когда звезды и планеты стали снова в ту же позицию, следующий луч Лойт даровал воду и жизнь растениям. На следующий раз появились животные и насекомые, а после всего – человек. До сих пор между учеными происходят постоянные трения по поводу звезды Лойт. Одни утверждают, что ее лучи не имеют ничего общего с возникновением нашего мира. Другие говорят, что все же имеют, просто излучение, которое она посылает не изучено наукой, поэтому не возможно ничего объяснить более детально, доказать или опровергнуть. Третья часть ученых, самая малочисленная, утверждает, что звезда Лойт не просто звезда, а Сущий, Который есть Создатель всего. Мало кто с ними согласен, простые люди и вовсе не задумываются о том, откуда мир возник, или, по крайней мере, довольствуются обрывками легенд, которые все согласуются с учением, хоть некоторые и искажают его до неузнаваемости.
Учитывая, что подобные легенды есть у всех народов и племен, даже у тех, которые были найдены совсем недавно, и об учении знать ничего не могли, отрицать правдивость самого учения не является целесообразным для меня. Каждый народ и племя по своему называют звезду Лойт, многие поклоняются не только ей, но и остальным звездам. Есть некоторые, которые утверждают, что со звездой можно даже общаться, поскольку это не совсем звезда, а больше физическое проявление Бога.
В общем, догадок и теорий больше, чем самих людей на этой планете. Я не знаю, которой легенде доверять, поэтому у меня с Лойт свои отношения. Я говорю с этой звездой довольно таки часто, когда ухожу далеко в поле или лес, даже если и не вижу ее на ночном небе. Этому меня научила мать. И она показала мне, что Лойт нас и вправду слышит, когда я увидела, как ее просьбы постепенно исполнялись, даже самые невероятные.
Но сейчас я была заперта в комнате и поговорить с Лойт просто не могла. На меня давила окружающая атмосфера, ощущение равнодушия и враждебности со стороны людей, которых я не видела, но чувствовала. Это, и дождевые тучи не давали мне смотреть сквозь окно на звезды.
К этому празднику моя  задумка тоже совсем не подходила. Нужно что-то другое.  Есть еще праздник Семи Ветров. Его празднуют ровно в середине лета на сорок пятый день. В этот день традиционно проходят состязания между магами и их учениками. И на завершение, самые сильные из них состязаются с Императором, а когда Наследнику исполняется 14, то с ним. Самое интересное, что Наследник даже будучи подростком, справляется с самыми серьезными магами. Как же его нужно обучать, что бы к 14 годам он мог противостоять серьезным магам?...
В любом случае, как-то не подходит мне этот праздник. Не то.
В ночь, когда уходит осень и наступает зима, празднуют Ночь Огней. На этот праздник разводят в каждом жилом помещении ритуальный огонь. Причем разводить его должен тот, кто живет в этой комнате. Для того, что бы все получилось правильно, нужно брать дрова семи различных деревьев по одной штуке. Их нужно сложить в пирамиду, а в середину обязательно нужно положить пучок особенных трав. В таком огне очень часто можно увидеть саламандру или даже несколько. Считается, что если успеешь прошептать им свое желание, то оно обязательно сбудется. Я пробовала это, хотя сейчас мне меньше всего вериться, да и не хочется особо, что бы желание исполнялось.
Через восемь дней после этого праздника наступают сутки кромешной тьмы, и в это время полагается зажигать свечи и расставлять их по всему дому. Это тихий, семейный праздник. Считается, что выходить на улицу в это время опасно. Даже окна держат закрытыми, чтобы никакая нечисть не проникла внутрь. Чистой воды суеверие, я считаю,  но необходимости нарушать его у меня не возникало еще. Так зачем травмировать хрупкую психику окружающих?
Моя идея вполне вписывалась в картину Ночи огней. Особым плюсом этого праздника также было то, что он должен был происходить всего через три недели. Поэтому у меня появился лишний повод занять себя и заполнить свою жизнь более осмысленными действиями, чем раньше.
Я решила, что раз это будет только лишь мой праздник, то к нему и подготовиться нужно намного тщательнее, чем я когда-либо это делала раньше.
Я взяла другую тетрадь и составила список того, что мне было необходимо для создания моей личной праздничной атмосферы. Поскольку камин есть и в спальне и в гостиной, придется украшать оба эти помещения и разводить и там и там огни. Если спальней я была вполне довольна, можно было бы только еще расставить свечи и бумажные фонарики кое-где, то гостиная была ужасной.
Бросив писать, я спустилась по ступенькам и еще раз окинула взглядом комнату, пытаясь определить объем работы и ее направление. Стены нужно перекрасить срочно! Я подошла к одной из них и стала рассматривать ее структуру, стиль покраски и качество. Видимо красили стену давно. Место имели еле заметные трещины, а при более внимательном рассмотрении, оказалось, что краска  успела потемнеть на несколько тонов. Само качество краски было хорошим, поэтому, видимо, она все равно хорошо смотрелась издалека, вот никому и не пришло в голову приглядеться поближе. Я стала расковыривать одну из трещин. Когда мой ноготь ушел глубоко в стену, и я поняла, что до ее основания он так и не добрался, я взяла перочинный ножик, который мне прислали сегодня вместе со всеми письменными принадлежностями. Вставив его в трещину сантиметра на три, я наткнулась на камень. А когда стала вытягивать его, нечаянно зацепила один из краев трещины, и громадный пласт штукатурки вместе с краской полетел к моим ногам. Я еле успела отскочить! Так, оказывается, тут все давным-давно в аварийном состоянии?!
Я метнулась наверх, в спальню, и стала рассматривать стены там. Нет, тут история была совсем другой. Краска была свежей, слой штукатурки – минимальным. Отлично! А то я уже подумала, что откусила кусок, который не успею прожевать к празднику, с этим ремонтом. Гостиную привести в порядок реальнее, чем гостиную и спальню.
Тут мне пришла идея, что можно стены не штукатурить и не красить, а просто посмотреть на кладку камня. Если все так, как я себе представляю, и все практически осыпается до основания, то моей задачей будет просто лишь снять слой старой штукатурки и протереть влажной тряпкой стены. И интерьер станет приличным. Как в средневековом замке.
Я принялась за работу. Для начала нужно было закрыть дверь в спальню и открыть все окна. Ну и что, что холодно! Ну и что, что дождь!
Пыль стояла столбом, но штукатурка так активно сыпалась за перочинным ножиком, что я управилась со всей комнатой за три часа. Странная штукатурка тут использовалась, вообще-то. Я учила их разные виды, но такой не видела: получается, что она была двухшаровая – сначала пузырящаяся прослойка, а потом тонкая ровная пленка.
Вдруг кто-то постучал в мою дверь. Открыв ее, я увидела самого господина Кхарна собственной персоной. К чему это? К дождю? Примета особо хороша, поскольку дождь идет почти каждый день, не ошибешься.
- Добрый день! – сказала я ему. Похоже, Кхарн меня не слышал. Он круглыми глазами созерцал мою разрушительную деятельность и пыль, все еще парящую в воздухе. Если я хотела удивить его до предела, то могла бы считать свою работу выполненной: из узких щелочек, какими обычно были его глаза, они превратились в круги, совершенной формы. Можно было смело доставать задачник по геометрии и брать их за иллюстрацию для решения многих задач.
- И что это?.. – наконец выдавил из себя пораженный Кхарн.
- И мне добрый день. Вот, решила к празднику подготовиться.
- К какому празднику? Всемирного разрушения?! – похоже, ему начало становиться смешно, только он все еще злился, и боролся сам с собой. Во всяком случае, его губы нервно дергались, пытаясь найти соответствующее положение между улыбкой и тонкой скупой полоской, каковую обычно представлял его рот в последнее время.
- Ну.. Нет. К Ночи Огней. Не могу же я праздновать что-либо в этой ужасно розовой комнате! Тем более, что, как оказалось, стены давно нуждались в ремонте. Поэтому я и справилась так быстро.
- Ясно. – Теперь Кхарн насмешливо на меня уставился. Определился-таки.
- А ты чего пришел? В гости? Соскучился? Или мне уже можно видеть существа человеческие и иногда покидать свою тихую обитель зла за хорошее поведение?
- Ха, не дождешься! Это ответ на все вопросы. – Он еще раз обвел глазами комнату. – Что-то я не наблюдаю хорошего поведения. Я думал, ты пожар устроить решила, дым из окна шел, как из печи. А оказывается это – банальная пыль. Ладно. Так в чем заключается дизайнерская задумка произведенного тобой беспорядка?
- Я уберу весь мусор, протру стены, и получится первоклассная комната средневекового замка.
- Не плохо. А дальше?
- Ну, дальше много темно ореховой мебели, зеленых ковров и растений, типа папоротника, и много свечей, самых разных калибров. Главное, что бы они были отлиты из одного оттенка воска.
- Ну, ладно, так и быть. Только прекращай ты это, я пришлю таких специальных людей, которые уберут быстрее, чем ты одна. А потом принесут зеленые ковры и папоротники. Мебель тут уже есть. Если снять с нее трехметровый слой пыли, то она будет как раз темно ореховая.
- Ты мне помогаешь?
- Это мой дом. Я – заинтересованное лицо, что бы ремонт делался вовремя и качественно. Твоя идея мне нравится, почему я должен стоять в стороне. Что тебе еще нужно?
- Рулон белой, прозрачной ткани.
- Хорошо. – он развернулся  и ушел, хлопнув дверью. Для профилактики, наверное. И за одно, чтобы я не решила случайно, что уже помилована.
Ну и как мне это все понимать? Или лучше не понимать и вовсе, а так… жить как живется?

Гостиная  после ремонта стала вполне приличным местом. Я теперь там часто и подолгу находилась. Перед камином лежал теплый зеленый ковер, так похожий на настоящую траву. Я любила лечь на него поудобнее и читать какую-нибудь книгу.
Время от времени я писала стихи. Но я стала замечать, что все равно какая-то часть эмоций не уходила, а продолжала скапливаться и расти. Видимо, одними словами я с этим не справлюсь.
В итоге, я решила попросить краски. Не знаю, почему, но желание нарисовать хоть что-то никуда у меня не уходило, перед глазами стояли различные картины, а ручкой в тетради водить – это не то. Не даст нужного эффекта.
Со следующим пайком еды я получила все необходимое, для рисования. Вооружившись кисточкой в одной руке, а бутербродом в другой, я отправилась творить. Ну, точнее делать вид, что творю.
Я всегда любила  рисовать, да и делала это неплохо. Но перед глазами у меня стояли картины намного красивее того, что получалось на альбомных листах. С дизайном было проще. Там я всегда могла воплотить именно то, что видела внутри.
Поэтому я никогда особо серьезно не относилась к своим способностям просто рисовать, а вот дизайнерские таланты я развивала тщательно. Когда мой приемный отец увидел это стремление во мне, он пригласил мне учителя из столицы. В данном вопросе мне повезло, поскольку господин Дри был отличным знатоком тонкостей во всех направлениях дизайна. Да он не просто имел знания, но их использовал на практике.
Мне тогда было четырнадцать лет. Когда господин Дри прибыл, я сидела у окна. Увидев молодого парня, выходящего из кареты,  мои глаза раскрылись так широко, что моя приемная мать расхохоталась от души. Наверное, я ей напомнила совенка, которого вытащили днем из дупла. А ведь перед этим она так старалась прочитать мне какое-то важное нравоучение, даже в образ подходящий вошла. И тут все свелось на нет! Она тоже подошла к окну, что бы узнать, что же  там такого увидела. Ее реакция была очень похожей.
На улице перед домом мой приемный отец встречал весьма экстравагантного молодого человека. Его одежда, прическа и манера говорить не оставляли мне сомнений в том, кто это. Он был высоким, с очень бледной кожей и иссиня-черными волосами, уложенными в умопомрачительную прическу: самые длинные пряди торчали к небу, изрядно перекосившись вправо, челку же, наоборот, тщательно уложили влево. В ухе у него имелась серьга, которую я заметила даже из окна, подобного плана серьга-«колючка» торчала из брови. Темно-зеленые глаза светились, как у довольного кота, который только что наелся сметаны до не хочу. На пальцах у него было изрядное количество колец из черного метала – зензу. Кстати, украшения из зензу стоили умопомрачительно дорого и считались верхом стиля у богемы. Одет он был в рубаху из холхи и черные брюки с курткой из рэкта – ткани, мало в чем уступающей по качеству холхе, но несколько дешевле... Все же – не Император, чай. Воротник острыми углами торчал тоже в небеса. Я была восхищена им до глубины моей буйной подростковой души.
Пока мы разглядывали гостя, отец его поприветствовал и повел в дом.  Вечером господин Дри был официально представлен нам во время ужина. А на следующий день началось мое обучение.
Мы сразу договорились без «вы» и без всяких званий. Дри был мне не только учителем, но и другом. А со временем я стала замечать, что он вызывает во мне более глубокую симпатию, чем положено. Он всегда был чуточку насмешлив, в его глазах плясали неугомонные хитрющие огоньки. Я старалась не подавать и виду, что он мне нравится, да и самой не думать об этом. Но рядом с ним это было сложно, и даже слишком.
Кроме обучения дизайна, мы часто шатались по близлежащим лесам, иногда ввязываясь в очень рискованные предприятия. Например, кража яблок члоки из сада нашего дальнего соседа. Это было воистину рискованно, потому что сосед был всегда начеку и против него ни магия, ни хитрость, и скорость не помогали. Но и яблочки были изумительно хороши, ради них можно было ввязаться и в совсем безнадежное дело!
У Дри родился план, с помощью которого мы провели столько успешных операций, что сосед не выдержал и вызвал мага из столицы, что бы он возвел вокруг его сада непроходимый барьер, который только он и сможет преодолеть. Так и закончилась наша эпопея с яблоками.
После наше общение с Дри стало постепенно превращаться в более близкие взаимоотношения. Но мой приемный отец, видимо, почувствовал неладное, поэтому, задействовав свои связи при дворе, спровадил моего от греха подальше на повышение. Еще полгода мы тайно переписывались. Но поскольку ни я ни он ничего конкретного для себя так и не решили, постепенно переписка сошла на нет. Я думала, что приехав, найду его как-нибудь, встречусь «случайно» и тогда уже решу для себя все окончательно. Но моим планам было не суждено сбыться.
Одно является неоспоримой истиной, Дри мне много дал для развития моих наклонностей к дизайну. Больше, чем обычно это делают преподаватели, если предполагают, что ученик потом поступит в Высшую Школу Искусств и Науки, и все остальное узнает уже там. Он вкладывал в меня себя, как в какой-то особый дизайнерский проект, без остатка.
Поэтому и сейчас я рисовала скорее для самовыражения, чем ради идеи воплотить образ. Хотя.. Это все так взаимосвязано между собою, что от того, что ставить на первое место, ничего толком не меняется. Когда я рисую просто так, я все равно делаю все, чтобы передать то, что вижу в своей голове. Даже если и знаю, что все равно не выйдет идеально.
В общем, рисование мне очень даже подошло, как метод. Это, и мои рифмованные сочинения, отлично помогали мне справиться со своими мыслями и эмоциями.

Ночь Огней приблизилась так быстро, что я даже не поверила сначала, что она будет уже завтра. Ко мне зашел Кхарн, как всегда в последнее время, хмурый, как грозовая туча. Он, наверное, решил, что этот имидж как нельзя лучше подходит для общения со мной. Хотя он уже достаточно остыл, и на самом деле относился ко мне намного лучше, чем после случая с Зурьмой. Но его посещения были редкими, и он всякий раз грозился, чтобы я не привыкала, больше он ко мне не зайдет. Хотя, если разобраться, то он приходил где-то раз в семь-восемь дней в последнее время стабильно.
Кхарн, как всегда без приветствий приступил к делу. Видимо он считал, что я не достойна и элементарных знаков уважения.
- Завтра, я думаю, ты помнишь, праздник. – Я сначала удивленно посмотрела на него, а потом догадалась:
- Завтра Ночь Огней? Так быстро? А я и не заметила…
- Не важно, что ты там замечаешь, а что нет. Вообще, это вполне в твоем репертуаре, не заметить очевидного, - он самодовольно ухмыльнулся. -  Но не будем об этом. Я пришел напомнить тебе, что ничего из моих приказов не отменяется. Ты не будешь завтра находиться за общим праздничным столом, на подарки не рассчитывай, да и на поздравления от других тоже. – Можно подумать, что я такая наивная, что бы надеяться на что-то. Скорее всего, весь этот цирк, что бы дать мне понять, как много я теряю здесь. Судя по всему, не так уж и много. Но может Кхарн собирается потихоньку ослабить выявление своего гнева в ближайшем будущем, и сейчас пытается заставить меня оценить преимущества жизни для  «хороших девочек» и отсутствие оных для «плохих». Но с другой стороны, может быть, что все мои догадки не имеют ничего общего с истинным положением вещей. Пока я размышляла над этим, Кхарн продолжал, сменив тон:
- Дрова и пучки трав для ритуального огня тебе принесут вечером. Будь осторожна, не обожгись и не устрой пожар, - теперь пошли причитания для маленьких детей. Можно подумать, что он переживает за меня. - Тебе ведь нужно будет зажигать ритуальный огонь завтра в двух комнатах.  – Н-да. А все-таки, зачем он пришел? Только что бы сказать мне эту чушь? – Кстати, на салют ты сможешь посмотреть из окна, тебе повезло, что оно выходит во двор именно с той стороны, с которой традиционно мы его запускаем.
- Ну, вообще-то я салюты не люблю. Не вижу в них ничего особенного.
Это заявление Кхарна удивило:
- Не любишь?
- Ну да. За всю мою жизнь я видела только один стоящий салют, когда была при дворе Императора. Но он был волшебный.
- И что же это был за салют?
- Когда его запустили, в небе появились огненные саламандры, танцующие в языках зеленого пламени. Это было просто завораживающе.
- Хм, - почему-то Кхарн был не доволен. – Ну, все же попробуй завтра выглянуть в окно.
- Ладно.
Он вдруг развернулся и ушел. Так резко. Я еще минут пять тупо смотрела на дверь, пытаясь понять, какую цель он преследовал, придя сюда. Хотя одно меня рассмешило – уж очень не вязался его хмурый вид и попытки объяснить мне технику безопасности с огнем. Тем более это было не к месту, когда он советовал мне посмотреть на салют. Согласно выбранному им амплуа, он должен был сказать, что это мои проблемы, нравится мне салют или нет...

Глава 6

Утро праздничного дня ничем особо не отличалось от любого другого утра. Для меня. Я лежала в постели и слушала, как весь дом гудел от различных голосов, беготни. Суета. Я потянулась и подумала, что у заточения есть свои плюсы: я не обязана участвовать во всеобщей суматохе. Это реально круто!
Размышления размышлениями, а вставать нужно. Мне предстояло закончить мой дизайнерский проект, под кодовым названием «1» - он был моим первым настоящим проектом. Хотя это я сама придумала для себя, и оценку некому мне поставить. Но я не буду думать об этом, грустить сегодня я не имею права, разве что вечером, когда буду жечь свои стихи, для создания лирической атмосферы.
Похоже, что я схожу с ума. Но это оказалось вполне занятным процессом.
Кроме свечей, отлитых их белого воска, и прозрачной белой сибаву, которую я заставила свисать с потолка, деля гостиную на ее центральную часть, уютный уголок вокруг камина, еще один у чайного столика, а так же просто в качестве драпировки стен, мне нужно было составить композиции из жасмина, сосновых веток, красных бусин, жестких листьев остролиста и  голых веток какого-то дерева. Я их предварительно выкрасила в черный цвет. У меня было много белых и черных вазочек на выбор, самых разных форм и размеров. Выпросила-таки у Кхарна.
Похоже, его забавляло и смешило то, что я решила устроить для себя праздник. Он, наверное,  думает, что я себя так сильно люблю, что и подарки буду дарить сама себе. Смешной.
Хотя да, я люблю себя. А что прикажете делать, когда окружающих для любви катастрофически мало?
На вазы я повязала белые и зеленые ленты, соблюдая контрастность. Вообще, композиции получились отличные. Моя гостиная превратилась к вечеру в таинственный уголок моей личной вселенной.
Начало темнеть. Зажигая огонь в камине, я снова увидела саламандр. В этот раз их было так много, что я даже не поверила. И они не сбежали сразу, как только я их успела заметить, как обычно. Наоборот. Но желания им рассказывать у меня не было настроения. То, единственное, которое у меня было, я не знала, как правильно сформулировать, а потому предпочитала не говорить его вовсе, а вдруг ухудшу ситуацию? Некоторые желания желанны лишь пока они остаются желаниями. А от некоторых неправильно сформулированных желаний один только вред.
Захватив с собой ворох тетрадок и листов, где были мои стихи, я села на ковер у камина и принялась читать их один за другим, наполняя воздух комнаты кружевными словесными конструкциями и магией асоциаций. Я сжигала каждый стих после прочтения. Самые любимые стихи я оставила под конец. Они у меня и вышли лучше, и передавали мое внутреннее настроение точнее всего. Другим бы я не дала читать их, найдя несовершенства рифм и ритмики, но для себя я знала, где есть место вздоху, а где нужно быстрее прочитать.
Саламандры перестали резвится в огне, они улеглись на поленьях, склонили головы и слушали мое чтение, время от времени облизывая огненными языками дрова. Я ощущала, что они меня понимают, что мои стихи нравятся им. Хруст и треск травы был для меня отличным аккомпанементом. Казалось, кроме меня, камина, саламандр в нем, все перестало существовать. Мягко колебались занавески, нежно сияя белым в полумраке. Как далекие огни – горели свечи во мраке комнаты. Создавалось впечатление, что они парили в воздухе, хотя на самом деле стояли в тонких кованых подсвечниках, а эффект движения возникал из-за пляшущего огня в камине.
Атмосфера была таинственной, и я просто перестала себя осознавать. Теперь я состояла из корлючек букв, шелеста бумаги, наборов звуков, моей боли, соленой влаги, убегающей из глаз, треска свечей и вздохов ветра за окном.
Стих за стихом, а время стояло для меня на месте, как во сне. Запах горелой бумаги окутал меня с ног до головы. Остался последний стих.

Из глаз - капли слез, в голове - обрывки фраз,
Кровь стынет в сердце, холод человеческих глаз
Со всех сторон меня окружает,
И как это выдержать? Темнота обнимает..
Как сохранить тепло души? Я не понимаю..
Улыбаюсь другим, вперед смотрю,
Но то, что вижу там, не говорю.
Знание во мне становится криком,
Боль моя - глаз бликом..
Странно пытаться согреть и искать тепло,
Может это просто МНЕ не повезло,
А может быть когда-то повезет,
И кто-то меня за руку возьмет,
В глаза заглянет, растопит лед,
А может это никогда не произойдет.
С одной стороны - полуживая,
Усталость, холод, и боль в себе сохраняю.
А с другой - острый вкус жизни,
Как стекло расчерчивает ладони в кровь,
Алым огнем напоминая смысл вновь.
Я жизнь из чаши судьбы глотаю,
Захлебываясь глотками эмоций,
Но это я ни за что не променяю
На сон, на зиму осень,
Осень моей души...
Медленно протянула я последний лист бумаги к пламени, бросив последний взгляд на строчки. Огонь уже взялся за край страницы, как вдруг одна из саламандр прыгнула и, схватив ее зубами, куда-то исчезла, опалив мне пальцы. За ней последовали все остальные.
Я сидела, хлопая глазами и не понимая, что происходит. Медленно возвращаясь к действительности и осознавая окружающую обстановку, я обвела глазами комнату. В голове было пусто. Я облизала обожженный палец и ощутила необходимость лечь. Но, как только я растянулась на ковре, в дверь кто-то настойчиво постучал. Не могу сказать, что меня это обрадовало. Я так хотела покоя, ведь я еще не вернулась в свое обычное состояние. Стук не прекращался, поэтому собрав себя в кучу усилием воли, я встала и пошла открывать.
На пороге стоял Кхарн и выглядел ужасно подозрительно. У меня не было сил на продолжение войны с ним, поэтому я просто легла на диван в комнате, оставив дверь открытой.
Минут пять он просто стоял на пороге. Потом вошел и сел в кресло рядом.
- Как ты это делаешь?
Я совсем не поняла его вопроса. Но мое любопытство было в отключке. Я ощущала себя просто обязанной двигаться по привычным схемам, и говорить то, что в таких случаях нужно говорить. Поэтому я ответила:
- Не знаю, про что ты спрашиваешь.
- Я спрашиваю, как ты словила саламандру, да еще ей дала поручение?
- Я никого не ловила. Какое поручение? – Мне постепенно становилось интересно.
- Не ты ли дала ей записку, уж не знаю, что там. – Кхарн выглядел не столько сердитым, как грустным. Похоже, он тоже изрядно устал или за сегодня, или от наших отношений вообще.
- Веришь или нет, но никакой записки не было. – Тихо сказала я. Он смотрел на меня так, как вроде бы хотел сказать «Ну сколько можно врать?». – Это мой  стих.
- Стих?! – похоже, что я его убила этими словами.  – Кому нужны твои стихи?!
- Я не собиралась никому их давать читать, я не такой уж поет. Просто из-за того, что я не могла ни с кем общаться, мне пришлось выкладывать свои мысли на бумагу. Легче всего это было делать почему-то в рифмованной форме. Я решила, что хорошим дополнением к сегодняшнему празднику будет прочитать их вслух и сжечь. Последний стих у меня забрала саламандра, когда я его отправляла в огонь. Я не думала об этом, даже не загадывала никаких желаний.
Я замолчала. Если честно, мне самой до сих пор во все это не верилось. Он смотрел куда-то сквозь меня, потом вдруг встал и подошел ко мне. Я удивленно уставилась на его протянутую руку.
- Давай, поднимайся.
Все еще ничего не понимая, я послушалась. Он оглядел гостиную.
- А у тебя не плохо получилось. – Вот кто оказался моим экзаменатором. Мне даже стало чуточку смешно. Я почти пришла в себя, на данный момент я балансировала между своим обычным настроением и тем, которое создалось в этот вечер.
Кхарн потянул меня за руку, как оказалось, он уже сделал три шага в направлении двери. Пришлось идти за ним.
После пробежки по коридорам мы оказались в сияющем зале. Его, как чашу до краев, наполнял гул человеческих голосов, цоканье тарелок, бокалов и другой посуды, смех. Я сощурила глаза, так как яркое освещение создавало для меня дискомфорт после полутьмы моих комнат. Продолжая идти за Кхарном, я оглядывалась по сторонам. Ни одного знакомого лица я не успела уловить, хотя я же никого толком тут и не знаю. Но визуально ведь могла и запомнить. Кхарн резко остановился, а я чуть не врезалась в него. Кривая усмешка была мне ответом.
Усадив меня за стол, сам Кхарн сел справа, а рядом с ним, с другой стороны я увидела Зурьму. Мы обе сначала нерешительно посмотрели друг на друга. Я почувствовала, как мои губы растянулись в дружелюбной улыбке, и увидела такую же на ее губах в ответ. Кхарн нахмурился, а мне захотелось показать ему язык. Но я совершила подвиг, не делая этого. Я решила, что еще успею насолить ему.
Повернув голову влево, я оторопела. Возле меня сидел сам Эрике Найна. Я вдруг поняла, что моему чудесному душевному балансированию пришел конец. Перед глазами всплыл эпизод из моей жизни, когда мы впервые встретились. Ну, «встретились» – это громко сказано. Я была тогда полуживая. Мне стало так неловко, так стыдно, что я засияла аки алая звезда Криу, покровительница здоровья и целебной магии, на небосводе среди звезд из Дома Увеселений. Почему бы мне не поработать маяком? Так хорошо получается… И при этом я смущенно улыбалась. Нервное, что ли?
Эрике, видимо, тоже вспомнил сей замечательный момент, потому как он тоже улыбался, украдкой глядя на меня. Зато кто получил удовольствие по полной программе, так это Кхарн. Казалось, осуществилась его детская мечта – он весь светился, а насмешливая улыбка грозила выползти за пределы лица. Зурьма смотрела на нас с явным непониманием.
Все это меня насмешило еще больше. В итоге мы втроем захихикали, как заговорщики, а потом и вовсе расхохотались. Кроме Зурьмы, удивленных лиц поприбавилось.
- Очень рад вас снова увидеть, - сказал, улыбаясь, Эрике, когда приступ смеха у нас более-менее прошел.
- Я тоже… - ответила я, невольно опуская глаза. Прямо девица на выданье. Кхарн отреагировал соответственно – фыркнул и расхохотался.
- Я вижу, ваше здоровье прекрасно восстановилось. К тому же, вы просто очаровательны сегодня.
- Спасибо. – Из-за ехидного смеха Кхарна мне все время было смешно, поэтому представить, что за гримаса была у меня на лице, я даже не берусь.
- И чем вы теперь в свободное время занимаетесь?
- Ну… - про стихи мне как-то не хотелось рассказывать, да и вообще, конкретных занятий у меня не наблюдалось. – Рисую немного, в комнатах ремонт сделала, книги читаю. А так, ничем конкретным.
- Ясно. А хотели бы вы, что бы я давал вам уроки?
От неожиданности у меня глаза стали, как блюдца по размеру и форме, а рот пришлось захлопывать усилием воли. Конечно, хочу! Но… Я кинула взгляд на Кхарна. Похоже, для него это стало такой же неожиданностью, как и для меня.
- Я бы хотела, но я не знаю, как на это посмотрит господин Кхарн. – При чужих лучше соблюдать приличия. Хотя «господин» я процедила сквозь зубы. Эрике ухмыльнулся, явно оценив мое «уважение» и вспомнив, как я говорила с этим самым «господином» в прошлый раз.
- А что, достопочтенный господин Кхарн, могут быть какие-то проблемы? – иронично поинтересовался он.
- Нет, конечно, но детали мы с вами обговорим в более приличествующей таким разговорам обстановке, - сухо произнес Кхарн, и глянул на меня снова  холодно и озлобленно. Миру между нами не бывать, а из осколков былого перемирия сложилась неловкая тишина. Теперь никто бы не поверил, что пару минут назад мы весело смеялись вместе.
Я, молча, ковыряла вилкой в тарелке какое-то съедобное недоразумение, жалея, что не осталась отсиживаться в комнате. Эрике сделал вид, что ничего не заметил, сказал: «Отлично!» и, отвернувшись, стал живо разговаривать с милой соседкой с другой стороны. Кхарн сверлил меня взглядом, а Зурьма обеспокоенно смотрела то на меня, то на него.
Окинув взглядом зал, я заметила, что, судя по одежде, там находилось много гостей высоких слоев общества. Все они ухаживали с некоторым лоском за яркими девушками из Дома Увеселений.
Внезапно я ощутила всю усталость, что накопилась за день. Я уже собиралась поговорить с Кхарном, что бы вернуться к себе, но к нему подошел какой-то слуга и передал записку. Не желая казаться излишне любопытной, я отвернулась. Кхарн прочитал ее и куда-то испарился.
Тогда Зурьма, смотря в другую сторону, как я поняла, для конспирации, сказала мне:
- Я так рада, что смогла тебя увидеть. Я давно уговаривала Кхарна пустить меня к тебе, но он не соглашался. До сих пор злиться.
- Я тоже рада тебя видеть, - ответила я. – Как ты?
- У меня все хорошо, но я тоже под относительным арестом.
- Ты? Но почему? Как?
- Это сложно объяснить, давай в другой раз.
- Ладно. Интересно, отчего Кхарн смилостивился надо мной?
- Господин Эрике поинтересовался, почему тебя нет. Они о чем-то говорили, потом Кхарн вдруг стал такой обеспокоенный, сказал, что ему необходимо проверить целостность барьера, и ушел. А вернулся с тобой.
- Вот как?.. – Сказала я,  а у самой мелькнула мысль: «Похоже, если б он знал, что  Эрике предложит мне учится у него, сидела я бы и сегодня под замком».
- А что это за барьер, не знаешь? – Спросила Зурьма.
- Защита от внешней и внутренней магии. Кхарна здесь достаточно, что бы поддерживать порядок.
- Кхарна?
- Ну да, маг он хороший, найти брешь в барьере и залатать ее для него не проблема.
- Разве он умеет колдовать? – удивилась Зурьма.
- Да.
- А откуда ты знаешь?
- Сама немного умею, - ответила я, усмехнувшись. О да, я колдую «совсем чуть-чуть».
Мы обе прекратили разговаривать, потому что заметили приближающегося Кхарна. Вид у него был совсем хмурый. Он глянул на меня так, вроде бы по моей вине все три наши луны свалились с неба. Я расстроилась, рассердилась и потеряла всякое терпение, поэтому собрав остатки силы воли и гордости, вежливо сказала, что хочу к себе в комнату. Кхарн сквозь зубы процедил положенные церемониалом фразы, сжег меня взглядом и разрешил удалиться.
Когда я пришла в комнату, то упала на кровать и расплакалась. От преизбытка эмоций, я думаю. Потом я встала, сделала себе травяной чай на огне в камине, и еще долго сидела с горячей чашкой в рука, наблюдая, как пляшут языки пламени. Похоже, я начала засыпать, потому что, услышав взрывы салюта, вздрогнула и выронила чашку из рук. И когда она успела стать еле теплой?
Вспомнив слова Кхарна, я лениво встала и пошла к окну. Да, салют был красивый. Я и вправду не люблю их. Но не признать, что этот – нечто, не могла. Стрелой белого огня в небо взлетел дракон. Его догонял зеленый. Насколько мне хватало познаний, первый был спроектирован с Шипастого Ледяного дракона. Такие водятся далеко на севере и на юге, где снег лежит либо все время, либо почти все время. Они умеют выпускать замораживающее пламя, хотя по логике это пламенем называть странно. Но в учебнике было написано именно так.
Второй был похож на тех, которые водятся на моей родине. Называется этот вид Ядовитый Крюкохвост. Сам дракон внешне имеет сходство со всеми существующими видами, поэтому, когда рисуют дракона, то обычно именно Ядовитого Крюкохвоста. Отличает его ярко-зеленый окрас и особый хвост. Точнее, конец хвоста – он похож на треугольный якорь, острия которого ядовиты, как  когти и зубы Крюкохвоста. Очень опасный и маневренный дракон. Я однажды встретилась с таким. Пережила я это счастье чудом. Наверное, переданная мне от матери способность взаимопонимания с природой и различными живыми существами в совокупности с личным знакомством моего папы с данным индивидом и спасла меня.
Как сейчас помню, что мне было шесть лет, я бежала по полю ковыля, когда такой красавец дракон неожиданно сел прямо передо мной. Я была слишком маленькой, чтоб сообразить, что драконы, в сущности, опасные существа. Отец всегда восхищался ими, когда мы вместе наблюдали, как один или два дракона пролетали невдалеке от замка. Поэтому я отвесила комплимент Крюкохвостому и попросилась покататься. Моя просьба была с негодованием отвергнута, но есть меня дракон не стал. Окинув меня долгим взглядом, он попытался объяснить, что на драконах не катаются. Но увидев тщетность своих попыток, он передал привет отцу, попрощался, взлетел в небо, и за несколько взмахов крыльев превратился в точку на горизонте.
Мой отец был страшно горд, что я в таком раннем возрасте уже знакома с его другом драконом. Оказалось, его зовут Дилидрион. Больше я его не видела, а как стала постарше, сама удивлялась, что мне тогда взбрело попросить покатать меня дракона на себе. На людях же никто не катается, чем драконы хуже? Вполне полноценная раса.
В салюте Ядовитый Крюкохвостый догонял Шипастого Ледяного. Они обменивались дружескими зарядами пламени. Издалека все это было похоже на зачаровывающий танец языков пламени. Это второй в жизни салют, который мне понравился. Хотя восхищения я не испытала, просто была не в состоянии. Скорее я просто слилась с этими сгустками пламени всем существом и потеряла себя в их движении.

Глава 7

Ночью я спала плохо. Мне снились какие-то сны, напоминающие больше лоскутное одеяло, чем нормальное сновидение. Обрывки событий перетекали из одного в другое безо всякой видимой логики. Хотя сами сны были яркими, но я больше устала от этого мельтешения цветов, чем за прошедший день. Только под утро я смогла, наконец, забыться глубоким сном, как будто кто-то накрыл меня теплым тяжелым одеялом, через которое не проходят ни звуки, ни лучи света.
Утро было солнечным. Рядом с завтраком на подносе лежали газеты. Имея всегда несколько интересных книг, я редко читала бред из газет. Обычно просматривала вскользь, и, если ничего в глаза не бросалось, складывала в угол. А вдруг не будет что почитать, вот тогда и газета сгодится.
Перелистывая очередной экземпляр «Придворного шепота» я заметила статью с названием «В замочную скважину». Мне стало интересно, название-то интригующее, так что я углубилась в чтение:
«В ночь огней во дворце произошло событие, выходящее за рамки представлений о возможном. Семь саламандр пролетели по коридорам замка, как огненный ветер, и ворвались в комнату Наследника. – На этих словах я побледнела и ухватилась за газету, как тонущий за протянутую руку. – Оббежав его, они прыгнули с ритуальный костер и исчезли. А в руке у Наследника остался слегка опаленный клочок бумаги. Никто не знает, что именно было там написано. Достоверно известно только, что это был стих. Сам Наследник комментировать событие отказывается. Но подарок саламандр он решил сохранить...»
Я еще минуту стояла и просто пялилась на буквы, из которых автор слагал гипотезы, по поводу этого происшествия. Как это? Получается, мой стих саламандры принесли Наследнику? Зачем? Да и что дальше-то будет? Ведь Кхарн ни в жизнь не поверит теперь, что я не загадывала никаких желаний. Интересно, что сам «адресат» думает о моем «творении»? Хотя, вряд ли это для меня на самом деле важно. Просто мое фирменное любопытство. Хорошо, что я не додумалась подписаться.
Я отбросила газету в угол, прошлась по диагонали комнаты пару раз, но потом взяла себя в руки и села в кресло. Есть мне уже не хотелось, но идея выпить какой-нибудь сок понравилась.
Меня прервал явившийся Кхарн, дружелюбный, как разбойник, от которого отвернулась удача. Я, ему на радость, от такого счастья чуть не поперхнулась и начала кашлять.
- Ну, читала газеты? – он навис надо мной, облокотившись об ручки кресла, буквально выплевывая слова. Я уже привыкла, что обычная вежливость со стороны Кхарна по отношению ко мне не применима.
- Да так, всего одну статью… - я попыталась втиснуться поглубже, но это мало помогло увеличить дистанцию между нами.
- И ты, конечно же, не собиралась передавать свой стих Наследнику? – он опасно сощурил глаза.
- Нет.
- Нет?!
- Нет.
- Забудь о занятиях с Эрике Найна, забудь о возможности когда-либо выйти из этих двух комнат! Забудь о всем, о чем мечтала! Ты  поняла, лгунья?! Я сейчас вызван к Императору! Как я ему объясню все это?! – Он оттолкнулся от кресла и ушел, хлопнув дверью.
Я сидела не в силах пошевелиться. ТАК на меня еще никогда не кричали… А потом, когда шоковое оцепенение прошло, я разрыдалась, закрыв лицо руками. Ну почему в моей жизни наступила кромешная тьма?

После ухода Кханра дни потянулись медленно, удручающе неторопливо. Книги я все прочитала, газет мне не передавали. В голове было пусто за исключением тех моментов, когда я пыталась понять, зачем саламандра притащила Наследнику мой стишок. Мы ведь никак не связанны. Виделись раз, и то случайно. Я даже не знаю, как его зовут, и никогда не интересовалась. Даже если раньше Кхарн и планировал что-то относительно меня и того, как я могу пригодиться Императорской Семье, то сейчас это уже не имеет значения…
Но все попытки найти смысл или хотя бы мотив того происшествия терпели крах, а я получала в награду головную боль. Поэтому я предпочитала не думать ни о чем вовсе.
Иногда я брала краски и рисовала что-то бессмысленное, вытекающие друг из друга разводы. Не могу сказать, что это мне помогало хоть как-то избавиться от гнетущих меня эмоций, но само занятие было сродни медитации и приносило временный покой.
Через три недели ко мне пришла Зурьма. Я была просто шокирована этим. Разве Кхарн снял свой запрет на счет нашей дружбы и вообще возможности видеться? Но оказалось все еще круче.
- Привет! – не смотря на попытки догадаться, в чем причина визита подруги, я была очень рада ее видеть. Хотя, из-за отсутствия возможности видеть хоть с кого-то, сейчас я и Кхарну бы обрадовалась, наверно.
- Привет! – Зурьма весело улыбалась, - Я пришла тебе рассказать о важных новостях, и о том, что ты больше не под замком.
- Что?! – Как? Вот так вот резко, и вдруг не под замком… Я даже толком не обрадовалась, настолько была удивлена.
- Кхарн еще очень на тебя зол, но после разговора с Императором он принял к нам красивую девушку, и сейчас только ей и занимается. Все, что он мне сказал, так это что ты почти свободна. То есть, выйти из Дома Увеселений не можешь.
- Ну и перемена… - я озадаченно смотрела на нее.
- Ты не рада?
- Рада, конечно, но это так сложно сразу осознать… Не в уме, тут-то информация быстро усваивается, а сердцем. – Я действительно только начала догонять смысл сказанного. – Но почему ты стоишь? Садись!
- Спасибо, - Зурьма хитро улыбалась, похоже, мне нужно задавать вопросы. Нет проблем! Они у меня были. Но спрашивать все равно нужно аккуратно. Хоть мы и стали подругами, но я все еще плохо ее знала, и определить, сколько я могу ей рассказывать, еще не могла.
- А какие еще новости? – Я робко улыбнулась.
- Ну, собственно, это и есть все новости, от которых наш Дом Увеселений стоит на ушах. Кхарн прям сияет…
- От чего это?
- Ну, девушка, которую он принял, это невеста Наследника.
- А? Зачем же ей Дом Увеселений?
- Это хитрость Императора. Она – высокородная аристократка, и еще с младенчества помолвлена с Наследником. Но на данный момент в государстве появились люди, желающие свергнуть существующую власть и установить свою. Поэтому между всеми сторонниками Императора и оппозицией идет ожесточенное, но тихое противостояние. Холодная война, как говорит Кхарн. Чтобы не допустить кражи невесты Наследника, попытки к чему уже были, но, хвала Лойт, не увенчались успехом, Император приказал Кхарну взять ее в Дом Увеселений. Это последнее место, где ее решаться искать.
- Логично. А мне запрещено уйти, не смотря на то, что Кхарн меня терпеть не может, что бы я ненароком не возглавила оппозицию.
- Наверное, -  сказала Зурьма, пряча глаза. Я усмехнулась.
– Как-будто оно мне нужно.
- Слишком многое зависит от случайностей, Император предпочитает перестраховаться.
- Или Кхарн, - я хитро взглянула на Зурьму, и, не давая ей возразить, продолжила, - Ну, это и правильно. Буду надеяться, что когда все утрясется, меня выпустят отсюда.
Зурьма заулыбалась до ушей.
- А ты все стремишься сбежать.
- Ну да, а что тут сидеть? – Мы вместе рассмеялись. – Я и сбегу, если не захотят отпускать.
- Но как?
- Я придумаю. Кстати, ты не знаешь, чем закончилась история с этим злополучным стихом?
- Да все нормально. Кхарн сказал, что Император об этом даже слушать не захотел. Он в твоей невиновности не сомневается. Тем более стих действительно понравился Наследнику, и он дал Кхарну взглянуть, что бы тот совсем успокоился. Представляешь, Кхарна даже проняло. Так что к тебе нет никаких претензий. Будешь писать еще стихи, не сжигай их больше, а отдавай ему.
- Ну да! Да я больше в жизни не напишу двух рифмованных строчек! Уже и огню нельзя доверять, потому что нет уверенности, что он сожжет бумагу!
- Так ты действительно не загадывала саламандре отнести стих Наследнику? – Удивление Зурьмы было неподдельным. Мне стало обидно.
- Нет, конечно. В отличии от него, я не считаю свои сочинялки чем-то стоящим. Тем более, с какого счастья я должна была давать читать личные вещи кому-то, кого я совсем не знаю! Видела раз, и то мельком…
- Ты его видела?
- Да.
- Как? Когда? – У Зурьмы аж глаза засветились. Нужно было не говорить, теперь, если Зурьма с кем-то этим поделится, точно решат, что у меня и мотив был, как бы я не убеждала в обратном.
- Ну, это было очень давно… Мой отец ведь аристократ, нас пригласили на праздник во дворец. Когда мы шли в наши комнаты, то и столкнулись с ним и его свитой в коридоре. Это длилось пару секунд.
- Ясно. – У Зурьмы был разочарованный вид. Наверное, она ожидала сказку о драконах и принцессах, со свадьбой в конце.
- А ты видела эту невесту?
- О, да. Она очень приятная девушка, хотя дала всем тут понять, что она выше нас по социальной лестнице.
- Что же тут приятного?
- Тут – ничего, но и неприятного в этом нет. Все естественно.
Я была с ней не согласна.
-  Не так уж и естественно…
-  Почему?
- Потому что когда человек уверен в себе, ему все равно, что о нем думают другие, а окружающие сами видят, чего и кто стоит. И самоутверждаться глупо. Скорее уж это выдает неуверенность в себе или своем положении.
- Ну, может я не так выразилась… Но почему ты так реагируешь неодобрительно?
- Не люблю, когда люди кичатся происхождением, как будто это их личная заслуга, в какой кто семье родился.
- Но, она же будущая Императрица.
- Во-первых, их с Наследником помолвили в младенческом возрасте, так что и тут ее заслуг нет. Во-вторых, жизнь – штука странная. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Может Наследник влюбится в другую и расторгнет помолвку, а может ее таки выкрадут. Да много есть вариантов! Я бы, на ее месте, не сильно нос к небу тянула, оступиться можно.
- Мало верится, что что-то такое произойдет, - сказала Зурьма с сомнением.
- Я полгода назад тоже бы ни за что не поверила, что окажусь здесь…
Между нами повисло молчание.
- Ладно, оставим «почти Императрицу» в покое. Лучше расскажи мне про себя. Как ты все это время жила?
- Да так же, как и всегда. Только больше я не выхожу из Дома Увеселений. Первое время мне Кхарн запретил покидать комнаты вообще. Но, видя, что я быстро поправляюсь и глупить больше не буду, он смягчился, и постепенно я стала практически так же свободна, как и раньше. Только к тебе никому нельзя было приходить.
- И почему Кхарн так о тебе переживает? – Вообще-то это должен был быть риторический вопрос. Но в ответ Зурьма покраснела, а мои брови от догадок поползли вверх. И опять неловкая пауза. Я ощутила, что если продолжу молчать, она решит, что обязана мне отчитаться, а поскольку этого делать не хочет, начнет врать. Поэтому я затараторила до того, как она придумает какую-нибудь ложь.
- А у меня все дни были одинаковые. Я даже в календаре потерялась. – Зурьма облегченно улыбнулась.
- Кхарн говорил, что ты была очень удивлена, когда он накануне Ночи Огней зашел к тебе, что бы узнать, что тебе еще нужно для празднования.
- Да, я почему-то считала, что у меня еще дня три есть. – Мы обе рассмеялись.
- Тяжело ни с кем не говорить? – Спросила Зурьма.
- Очень. – Я вздохнула, но потом насмешливо скривила губы, - Но для человека нет ничего невозможного. Почти…
- Не представляю, как ты тут совсем одна так долго была.
- Главное, что теперь я могу нормально жить. А что было, то прошло. Если сильно много думать о плохом, то можно рехнуться.
- Наверное, ты права.
Мы с Зурьмой еще долго просто болтали, без особой смысловой нагрузки. Ближе к обеду она ушла, а я осталась одна, пытаясь осознать, что теперь я могу делать, если я свободна, пусть даже относительно.
Невеста Наследника особого интереса не вызывала, меня все-таки сильно отталкивал тот факт, что она сразу повела себя, как королева. Я считала, что корона была от нее так же далеко, как и от меня. Когда я была ребенком, многие и не сомневались, что со временем я буду править нашей страной. И что? Как бы не так!
Вот поэтому нельзя так себя вести, и все тут.
Но размышлять об этом быстро надоело. Подумав еще немного, я пришла к выводу, что Кхарну на глаза лучше не попадаться, особенно сейчас. А то мы как-то не уживаемся вместе. И как Зурьма с ним может находиться рядом? Судя по моим догадкам, то куда ближе, чем просто рядом, как я раньше себе представляла. Теперь ясно, чего он так психовал, когда она себе вены резала. И за что так ненавидит меня теперь и никак не простит. И запрет на общение становится более-менее аргументированным.
Что ж, я желаю им счастья и детишек в придачу. Но, меня это тоже мало касается. Пойти, что ли в «лесопарк», побродить?

С  невестой Наследника я встретилась совершенно случайно, дней через десять после того, как узнала о ней.
Я гуляла в зимнем парке. Снег редко бывает в столице Шимайской Империи, и если он идет, то растает еще до того, как касается земли. Вот сегодня была именно такая погода.
Вокруг меня кружили пушистые снежинки, норовя зацепиться за мои ресницы, осесть на губы и нос. Правда, для них это было чревато последствиями, потому что на мне они моментально таяли. Ну, на ресницах чуть помедленнее.
Я шла по тропинке вглубь, туда, где парк уступает лесу. Остановившись на своей любимой поляне, я закинула голову вверх, расставила руки в стороны и просто наслаждалась легкими, нежными прикосновеньями белых пушистиков. Но, в один момент я ощутила чужое мощное присутствие, и резко повернулась в сторону его источника.
Она и вправду была красивой. Я сразу поняла, что мы где-то равны по силе, как магической, так и внутренней, душевной. Сейчас она предпочитала быть блондинкой. Такой себе классический эталон красоты: нежная фарфоровая кожа, небесные глаза, алые губы. Симметрию правильных черт лица нарушала лишь маленькая родинка над губой, которая только придавая ей очарование. Высокая и хрупкая, как дымка.
О последнем я могла лишь мечтать. Мне всегда казалось, что я слишком настоящая, никакой таинственности или загадки. Другие часто со мной не соглашались, но я ведь не стану льстить себе.
Она двинулась на встречу, а я ощутила в ее плавных движениях угрозу. Даже не скрытую, она была уверенна, что преград не будет. Но прежде чем испепеляющее пламя Рейди сорвалось с кончиков ее пальцев, я погасила его приемом Мийга и накрыла ее непробиваемым колпаком. В середине пусть себе хоть молнии мечет, но мне это не повредит, и колпаку тоже.
- ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? – воззвал ко мне голос Кхарна откуда-то издали. Я медленно повернула к нему голову. Его появление меня очень напрягло. Я хотела еще поиграть. Я даже представить себе не могла, насколько соскучилась за нормальным магическим сражением. Из-за невозможности содержать эмоции в порядке, я так давно не практиковалась, что сейчас все внутри меня требовало продолжения банкета. Но вопли Кхарна, который ничего не мог сделать с моим колпаком, выводили из себя.
- Она на меня напала. – Сказала я. – Я ведь не причиняю вред. Тот же колпак окружает твой Дом Увеселений, чего вопишь? – От моей наглости Кхарн просто задохнулся.
- Хочешь опять под замок? – Прошипел он. – Да ты знаешь, кто это?
- Знаю. – Я вдруг ощутила, как сила бурлит во мне и, сощурив глаза, сказала: - Хватит. Если ты еще раз попробуешь посадить меня под замок, разнесу все здесь внутри в щепки, и ни ты, ни она, ни вы оба совместными усилиями меня не остановите. Даже если мне это будет стоить жизни!
Угроза подействовала. Жаль, что я не знала, что, оказывается, могу так сделать, раньше. В этом минус наследственности – ты узнаешь, что ты можешь что-то только в случае прямой необходимости, а вот при косвенной, если раньше не обнаружил, то и не узнаешь. Получается, что нужно все время влипать во что-то, чтоб знать свои возможности. А вот когда учишь что-то, то знание всегда с тобой.
- Выпусти ее оттуда. – Кхарн взял себя в руки. Я нехотя послушалась.
- И что ж ты еще не разнесла тут все? – нахально, как ребенок, уверенный, что его все равно любят, спросила девушка.
- А вот только сейчас осознала, что вы оба мне в подметки не годитесь, - ну, тут я немного блефовала. Да, я бы справилась с ними, но у Кхарна есть куда больший опыт магических дуэлей, а у девочки силы хоть отбавляй. Я бы их взяла внезапностью, потому что и сама не знала, на что способна. Сначала делать, а потом обдумывать – это как раз для такой ситуации.
Девушка вдруг улыбнулась и сказала:
- Ну, хоть кто-то, с кем можно будет говорить на уровне. Я – Хельники из рода Дышащих Пламенем. – Ого, младшая Императорская ветвь, впечатляет.
- Эйрен.
- И все?
- С тех пор, как я попала сюда, все.
- Ты говоришь об этом, как о конце жизни.
- В каком-то роде так и есть. Я уже много раз тут умирала, - я лукаво улыбнулась, делая паузу для пущего эффекта и созерцая округлившиеся глаза Хельники, - если ты понимаешь, что под «я» имеется ввиду моя личность. Потом приходилось не раз ее воскрешать и снова запускать в использование, потому что запасной у меня нет. – Кхарн уставился на меня, как-будто впервые увидел.
Хельники рассмеялась этому, как хорошей шутке.
- Ирония хороша. Но я слышала, что как раз все вокруг и страдали от тебя, а тебе хоть бы хны.
- Не верь. Я не знаю здесь всех. Мой круг знакомых ограничивается пятью особами, о двоих из которых я не имею ни малейшего представления, где они, что с ними и как им тут живется.
- Да?
- Ну, еще Кхарн, и теперь я знаю тебя.
- Ясно.
- Отлично.
- Я приду в гости.
- Я тебя не приглашала.
- Я все равно приду.
- Как знаешь, приема с оркестром и пира не жди.
- Почему?
- Во-первых, это не в моей власти, а во-вторых, мне лень напрягаться.
Она снова рассмеялась. Потом развернулась и ушла прочь.
Кхарн так и стоял, будто изваяние. Мне так захотелось подойти и помахать рукой перед его глазами. И я не могу сказать точно, заметил бы он это. Что это с ним?
Я уже собиралась уходить, когда он меня окликнул:
- Эйрен!
- Что?
Он вдруг быстро-быстро зашептал:
- Мы не будем никогда в мире, видимо, мы не совместимы. Или я просто знаю, что ты перекроишь мою судьбу, и судьбы всех вокруг так, как захочешь. Ты разрушишь, и ты создашь, а нам, мелким людишкам, нужно будет приспособиться к тебе. Может, поэтому я не хочу думать, что иногда ты тоже страдаешь. Может, поэтому я так противлюсь тебе. Потому что твоему притяжению противится практически не возможно. Я не знаю, зачем ты в моей жизни, или зачем я в твоей. Но мира между нами не будет.
- Меня устроит вражда на достойных условиях.
- На достойных условиях?
- Да. Не втаптывай меня в грязь. Это не моя среда.
Мы, молча, разошлись в разных направлениях.

Глава 8

На этом резкие повороты моей судьбы не закончились. Хорошо хоть, что теперь они были по большей мере приятными.
Вечером ко мне зашел Эрике Найна. Я и вправду поверила Кхарну, что занятия с Эрике мне не светят, поэтому несколько минут размышляла, щипать мне себя или, если это сон, то лучше спать дальше. Эрике сиял, аки солнышко ясное.
- Привет! Наконец мы начнем заниматься!
- П-прям сейчас? – Я все-таки ущипнула себя незаметно.
- Нет, - он весело рассмеялся. – Завтра.
- А, ну так классно! – Я стала потихоньку приходить в себя. – Извините, что не поздоровалась, - мне от этого стало так неловко. – Кхарн сказал, никаких занятий, и я поверила…
- Ясно. Не ожидала, - он улыбался хитро-хитро, - а зря. Кхарн мне отказать не смог, даже если бы очень сильно захотел. Я говорил с Императором о тебе и о том, что образование в этой отрасли тебе пойдет только на пользу, поэтому Кхарн получил прямые указания организовать наши занятия.
- Но тогда в зале мне показалось, что это было для него неожиданностью.
- Тогда, да. Он просто еще не знал, что Император уже распорядился. Не хватало только твоего согласия.
- Могли бы и не спрашивать! – с восторгом сказала я.
- Тогда давай договоримся, во сколько завтра мы встретимся, и что тебе с собой нужно будет взять. И без «вы», называй меня по имени, хорошо?
- Нет проблем.
Вот таким образом начались мои занятия дизайна одежды и других, необходимых в обиходе или служивших предметом роскоши, вещей, при помощи магии под чутким руководством Эрике Найна. Мне было с ним легко, как и с Дри, хотя влюбляться теперь я уже точно не собиралась, да и Эрике был куда старше. Хотя определить его возраст я не бралась: любой человек, использующий магию не для оживления зомби или приручения какой-нибудь гадости, потому как эти твари высасывали жизненную энергию из них в обмен на жизнь, послушание или силу, жил куда дольше, чем обычные обыватели. Так что вполне могло быть, что Эрике больше ста, а выглядел он всего на 30. Хороший, собственно говоря, «побочный эффект» от магии.
В остальном я была предоставлена сама себе. Когда с меня было снято вето на общение, ко мне подходили учителя девушек, предлагая мне присоединиться к занятиям по литературе, пению, игре на музыкальных инструментах и танцах. Это, конечно, не полный набор обязательных предметов для девушек из мест, подобных этому, но для меня решили сделать исключение и приобщить только к этим «самым важным». Или просто остальные испугались моей репутации.  Мне же лучше.
От предложения обучатся с другими девушками, я отказалась. Во-первых, петь я умела куда лучше, чем их учитель госпожа Карнафия. У меня всегда был учитель вокала у  моего приемного отца, да и голос был куда ярче, богаче. Иногда я думаю, что он давал мне возможность развить все, чего бы я ни захотела, потому что видел меня, как ювелир – необработанный самородок. Для кого-то это просто кусок камня, который местами поблескивает, но для знатока – это величайшая ценность, это простор для создания нового неповторимого шедевра. Наверное, так же было и в случае со мной.
Играть я не умела, но это не было для меня трагедией. Тем более, что оставаться в Доме Увеселений долго я не собиралась, так что выучится толком все равно не выйдет.
В литературе я была подкована тоже отменно. У меня присутствовала страшная любовь к печатному тексту, приобретенная с тех самых пор, когда я осознала, что так я смогу путешествовать в своем воображении куда угодно не выходя из дому, пережить трагедию влюбленной девушки или посмеяться над комичными эпизодами из жизни совершенно незнакомых мне людей, часто вымышленных. Со временем круг моих интересов рос, и количество поглощенных книг тоже. Тратить время на то, чтобы стать признанным литературным критиком этого Дома Увеселений мне было не охота. Зачем кого-то убеждать, что я знаю куда больше, чем прилично знать простой девушке, за какую меня воспринимали здесь практически все, кроме нескольких избранных.
Танцы. Это было интересно. В этом вопросе я была практически не сведущей. Почему-то в детстве я считала, что танцы – это глупость для девушек, которым не терпится замуж. А для очарования избранных субъектов нужно знать всякие па и фигуры. Не только это, но это главным образом.
Сейчас я понимаю, что зря так отвергала предложения приемной матушки  нанять учителя танцев. Одно дело, что я замуж не рвалась совсем, мир такой большой и интересный, что, не увидев ничего, не попутешествовав, выходить замуж – преступление, на мой взгляд. Потом ведь появляются дети, как правило, и тут уж не до открытия тайн Вселенной. Но другое, это то, что на балах мне присутствовать все-таки полагалось, а там обычно танцуют. И подпирать стеночку вовсе не интересно, придумывая отговорки, чтоб не задеть незадачливых кавалеров.
Промучившись так первый, и, я теперь думаю, последний бал в моей  жизни, я поняла, что жестоко ошибалась. Поэтому отвергать предложение научится танцевать, мне не хотелось. Но тут вдруг проснулась во мне какая-то гордость, и я, вместо того, что бы с радостью согласиться, заявила, что танцы – это глупости, что я танцую лучше их всех вместе взятых, но узреть сие неземное счастье им не светит, поскольку подобное времяпровождение не приличествует серьезной леди…
А после всего сидела в своей комнате и долго пыталась понять, что это на меня нашло?! Так стыдно за себя мне давно не было.
Тогда я решила, что танцевать научусь и точка. Но прийти и сказать, мол, извините, меня занесло, я не могла. Поэтому в моей жизни появилось еще одно развлечение под кодовым названием «учимся шпионить». Шпион из меня тот еще. Если прячусь и убегаю я отлично, в детстве мало кто мог меня найти или поймать, это осталось со мной до сих пор, то подглядывать я не умела. Никогда этим не занималась. Ну, кроме того случая, когда это вышло совершенно случайно, да и Император все равно меня засек. Сплетни меня не интересовали, информацию я предпочитала получать из первых рук, напрямую, следить за каким-то из субъектов даже в голову не приходило. Так что, я думаю, весь Дом Увеселений стоял на ушах от моих ухищрений. Весело им было, это точно. Хотя никто и не собирался говорить мне, что я постоянно делаю ошибки. Но я и так это знала. Стыдно-то как!
Одно радовало, танцевать я стала даже лучше, чем хорошо. В этом мне помогала магия. Как и во всем остальном. Без магии я бы не управилась со своей шпионской деятельностью. Сильных заклятий я вообще избегала, даже для маскировки, хотя они бы меня скрыли идеально, но Кхарн или Хельники могли их засечь, а это дало бы им еще больше знания обо мне и моих способностях, о широте моих возможностей. Я и так часто проявляла себя сильнее, чем собиралась с самого начала. Если вдруг мы окажемся в битве друг против друга, лучше, что бы они знали обо мне поменьше. Но было такое милое заклинание, которое помогало мне воссоздать увиденное: учителя, господина Хахбу, его ассистентку, госпожу Цлилу, движения, которые они показывали, и прогонять одно и то же по многу раз, пока я не выучивала их идеально.
Так что страдала я не напрасно.
Однажды вечером без стука ко мне вошла Хельники. Я дверь не закрывала, потому что ко мне приходила только Зурьма, остальным наносить визиты явно не хотелось. Меня задело, что она даже не постучала для приличия.
- Привет! – Сказала она, с хозяйским видом пройдя через комнату ко мне и плюхнувшись в кресло рядом.
- И тебе того же, - холодно сказала я.
- Не нравится?
- О чем ты?
- О том, что я веду себя здесь, как дома, - насмешливые глаза Хельники поблескивали, будто она выпила. Меня это начало забавлять. Вызов что ли?
- Да.
- Почему же ты не остановишь меня? Тебе ведь плевать на то, что я Невеста самого распрекрасного будущего Императора.
- Наплевать, - я скривила губы.
- Так в чем дело?
- Отчитаться? – сыронизировала я.
- Желательно.
- Не дождешься.
- Я могу и заставить.
- Не выйдет.
- Уверенна?
- Да.
Между нами пробежал электрический импульс. Колдуешь? Ну что ж, попробуй, а я посмотрю, на что ты способна.
- Кто ты? – теперь Хельники смотрела на меня серьезно и напряженно. Что, это ее предел? Слабовато для младшей Императорской ветви. Я даже дискомфорта толком не почувствовала.
- Я – это я. – В этот раз насмешливо взирала я. – Может, успокоишься?
- Нет.
- Почему?
- Говорят, ты – моя соперница.
- Глупости. В чем мне соперничать с тобой?
- Невестой стала я, а не ты.
- Ты перечитала сказок. Мне принца на белом коне не нужно. Что меня действительно интересует, так это свобода, новый опыт, путешествия, неизведанное. Брак все это перечеркнет.
- Это только слова. Кхарн не верит тебе.
- Кхарн своему отражению тоже не верит.
- Он не глуп и не трус.
- Он чего-то там по звездам начитал, и теперь портит мне кровь. А ты купилась. Мне кажется, такой дилетант как Кхарн мог сильно промахнуться в толковании звезд.
- Кхарн..
- Плохи дела, если для невесты Наследника самый главный авторитет Кхарн. Скоро есть из его рук станешь.
- Вот еще! – Я ее задела. Ноль один в мою пользу. Она молчала, нахмурив брови и закусив губу, время от времени кидая взгляд на меня.
– Сейчас ты мне все расскажешь! – В итоге угрожающе сказала она. Я на всякий случай приготовилась защищаться. Но не пришлось. Опять ощущение покалывания, как от электричества. Мне стало немного жаль ее. Неужели я настолько сильнее?
Теперь Хельники походила на маленькую девочку, которой запретили ходить в страшный темный лес, населенный чудищами, и от того такой притягательный, хоть и опасный.
- Расслабься. Я ведь сказала, что мне твой жених не нужен.
- Кто ты? Я знаю всех аристократических девиц, вошедших в возраст поиска жениха, поименно со всей Империи. Даже не таких высокородных, как сама.
- Меня ты не знаешь. И я не собираюсь тебе рассказывать, кто я. Мне плевать на титулы. Хочешь узнать меня, смотри на личность.
Удивление отразилось в ее глазах. Видимо, до этого она не сталкивалась с таким.
- Что ж, я попробую. Мне задавать вопросы тебе?
- Как хочешь. Я все равно отвечу лишь на то, что посчитаю нужным.
- Тогда просто расскажи мне о себе и о том, как ты сюда попала.
- Если тебе интересно…
Конечно, я ей так и не рассказала правды о своем прошлом, называла приемного отца родным, и избегала любых имен и собственных названий. Странно было говорить о себе так, как обычно пересказывают выдуманные истории. Но моя судьба была такой непредсказуемой, что со стороны все звучало, как сказка.
Хельники слушала внимательно и живо переживала со мной мои трудности, радовалась удачам, выдвигала гипотезы. Сейчас мне с ней было так легко, как никогда еще до этого с любим другим человеком. Хотя нет, был еще Дри, но с ним я не могла говорить на все темы. А вот рассказать Хельники то, о чем я признавалась лишь самой себе, оказалось легко и естественно. Даже не знаю, в чем тут загвоздка. Может все из-за того, что мы обе обладали ярко выраженными качествами, присущими аристократической крови? Все-таки, даже если она и была куда слабее меня, я предположила, что среди ее окружения это было далеко не так. А, может, далекое родство закралось между нашими семьями?.. Сейчас уж и не разберешь.
Когда я закончила свой рассказ, Хельники сказала:
- Я не знаю, зачем жизнь сводит нас, но я рада этому. Сначала я думала, что ты просто вредная и самовлюбленная, но я многого о тебе не знала.
- Ну, ты все еще много не знаешь, - рассмеялась я.
- Да, но я начала тебя понимать. Знаешь, мне очень неловко здесь, я не знаю, как правильно себя вести, как положено вести себя невесте Наследника. Я ведь всегда была окружена людьми своего класса и слугами. С первыми общаешься, остальными командуешь. Все просто. А здесь все настолько разные, что я невольно теряюсь. Не хочу кинуть тень на имя Наследника.
- Ха, не морочь голову! Даже если будешь на голове стоять посреди двора, за воротами Дома Увеселений об этом никто не узнает. Кхарн не позволит. Так что будь собой!
- Вот так вот просто?
- Ну да. Дружи с кем дружиться, командуй слугами, уверена, их у тебя и здесь достаточно, игнорируй тех, с кем не дружишь, и все.
- Но ты почти ни с кем не общаешься…
- Это не от того, что я считаю их недостойными или что-то в этом роде. Просто я не хочу цепляться за это место или тех, кто здесь живет. Тебе ведь возможность покинуть это место гарантирована. А меня ломают, пытаются склонить к заведенному тут порядку.
- Но ведь и ослу понятно, что тебе здесь не место!
- Скажи это Кхарну. – Мы вместе рассмеялись.
- Я все равно уйду, сбегу любим способом, который будет мне доступен. Но пока я чувствую, что мой шанс впереди, поэтому я его просто жду.
- Если смогу, я тебе помогу. – она тепло мне улыбнулась.
- Спасибо.
- Только давай договоримся, что Наследник мой.
- Смешная, я ведь сказала, я и не думала о нем. Только учти, жизнь – штука непредсказуемая, может разное случится. И все может выйти совсем не так, так мы предполагаем. Но в твоем случае, тебе помогу я, чем смогу.
Она опустила глаза и прошептала:
- Спасибо. Ты не представляешь себе, как я устала воевать за это.
- Представляю. Мы обе воюем за свое счастье, просто у меня оно одно, а у тебя другое.
- Наверное.
- Ты хоть любишь его? Вы ведь помолвлены с детства.
- Я не знаю. Я всегда была его невестой, к этому меня готовили. Я не представляю, как все может быть по-другому.
- Не одобряю помолвок с колыбели. А если влюбишься всем сердцем в другого, что тогда? Тебя все осудят, никто не поймет. Или ты не сможешь выйти замуж по любви и будешь всю жизнь страдать, возможно, душевное притяжение к другому человеку даже толкнет тебя на измену мужу, или устроишь фейерверк и сбежишь с любимым, что тоже глупо. Ведь вам жить где-то и на что-то нужно, а у тебя лично твоего имущества и нет пока. Родителя вряд ли одобрят это. Значит, и обеспечивать вас не будут. И не факт, что у него будет возможность обеспечить вашу совместную жизнь.
- Разве любовь – такое сильное чувство, чтобы не быть в состоянии его контролировать?
- Ну, контролировать можно, но она похожа на огонь, если не давать ей выхода. Может выжечь тебя изнутри.
- Зачем тогда любить?
- Огонь может причинить много бед, но он людям необходим. Так же и с любовью.
- Как же мне определить, люблю ли я его?
- Расскажи мне про него.
- А что рассказывать-то? И как это поможет?
- Просто расскажи. Я о нем почти не знаю ничего.
- Странно… Ну, я не знаю, с чего начать…
- Как его зовут?
- Официальное имя – Арнер Вэйт Тамильен из рода Свет Несущих… - ее перебил мой смех. – Что?
- Да так, мысль мелькнула… - я все еще смеялась.
- Какая?
- Учитывая кровавую историю Шимайской империи, какой такой свет несли императоры?
- Ну, историю плохо знаешь да?
- Нет, по истории у меня был высший бал.
- Древнюю историю плохо знаешь.
- Так это же не история, а сплошные мифы и предания, непроверенные факты не факты, а история должна базироваться только на проверенной информации.
- Так вот, среди этих самых не проверенных фактов был факт войны Шимайского государства, на тот момент мы еще не были Империей, с Королевством Айярухны – Северной Звезды, которое находится за полярным кругом. Хоть ты и права на счет кровавой истории Империи, но, как ни странно, напали дети Айярухны на Шимай. Война была долгой и ожесточенной. Особенно сложно было шимайской стороне, потому что государство было молодое, еще не до конца сформированное после распада Великой Мировой Империи, а эта война была первой в его истории. Судьбы обоих стран решились во время битвы под стенами Ледяного Замка, резиденции короля Айярухны. Тогда была полярная ночь. Холод и недостаток продовольствия истрепали армию окончательно. Но возглавить ее прибыл молодой Наследник Рэтнэ вместе со своими друзьями. Он открыл особую магическую систему знаков, способность использовать которые до сих пор передается по крови в Императорской линии, и дополняется последующими поколениями.
- Да знаю я про Рэтнэ, учила ту часть знаков, которую позволено знать магам. И что дальше?
- Один из знаков – это Шиос, негаснущий свет. Нужна большая магическая мощь, чтобы поддерживать его хотя бы пару минут. Шиос может рассеять самую густую тьму, не важно, какого она происхождения и вселить в людей надежду, обновить их душевные силы. Поэтому он так сложен. Благодаря тому, что Рэтнэ начертил его и держал над сражающимися воинами всю битву, они собрались с силами и выиграли. Ему помогали друзья, сливая свою силу в один поток с его силой. Если бы они этого не сделали, он бы умер. Тогда дети Айярухны сдались на милость отца Рэтне, первого правителя Шимайским государством, Исхорама. Он обязал их выплачивать большую дань. – Хельники перевела дух, а потом вдруг взглянула на меня внимательно:
- А откуда ты знаешь про знаковую систему Рэтнэ?
- Учила когда-то.
- Учила? – Глаза Хельники округлились.
- У меня был хороший учитель.
- Кто?
- Господин Шуфик.
- Ого, да тебе повезло! Он сейчас советник Верховного мага. И сколько знаков ты знаешь?
- Я не считала.. Где-то около 20, может и больше.
- И этого много для девушки, не имеющей отношения к Императорской семье.
- А ты сколько знаешь? – я лукаво на нее глянула.
- Все.
- Не ври. На некоторые тебе силы не хватит. Даже тебе.  Для того же Шиос, ты сама говорила. Как ты можешь их знать?
- Силы не хватит, но знать я обязана. На Императорские знаки силы ни у кого не хватит, кроме как у Императора и Наследника.
- А этот как называется? – Я повторила тот знак, который мне показал Император, уходя. У меня он немного засветился нежно-лиловым светом и погас. Действительно, это мне не по зубам.
- Откуда ты его знаешь?
- Разве это важно?
- Важно! Этот знак могут знать только члены Императорской семьи! Неужели ты..
- Нет! – меня аж передернуло.
- Тогда?...
- Ты же знаешь, что я не вру. Я не буду тебе отвечать, откуда я его знаю, но все легально. Просто скажи, как он называется.
- Хадза – знак дороги. Каким был свет, исходящий от него, когда ты его видела?
- Бледно-голубой.
- Тем, кто его использовал, был Император или Наследник. Я верю, что ты ничего не знаешь о моем женихе, но как на счет Императора?
- О нем я тоже толком ничего не знаю, видела два раза в жизни, во второй раз он мне показал это. Зачем, я не знаю.
- Меня это пугает. Почему ты такая сильная? Зачем Император занимается тобой? Знаешь, при  дворе о тебе тоже говорят. Сплетни – штука, для которой нет преград.
- Обрадуй Кхарна, пусть лучше работает. Кстати, а что обо мне говорят?
- Что ты – моя соперница.
- И поэтому ты мне хотела устроить магическую проверку, а потом допрос с пристрастием?
- Ну, без пристрастия, но - да.
- А как твой жених к этому относится?
- Я не знаю. Он мне не отвечает.
- Тебя это ранит?
- Меня это бесит! Он не имеет права игнорировать меня!
- Я имею ввиду, тебе причиняет боль мысль, что он может увлечься другой? Даже не мной, а вообще любой девушкой, как вероятность.
- Да я не думала об этом.
- Вряд ли ты влюблена. Скорее чувствуешь себя обиженной, потому что знаешь, что тебя не любит человек, с которым ты должна жить всю жизнь рядом. Ты смирилась, но глубоко внутри ты понимаешь, что твоя жизнь может сложиться по-другому, так, как для тебя будет куда лучше.
- Наверное, ты права.
- Могу и ошибаться.
- И что мне делать?
- Тут тебе никто не помощник, тебе нужно самой подумать, смогла бы ты жить без него? Хотя иногда со стороны, все-таки виднее. – Я улыбнулась.
- Будь этой «стороной», которой виднее, - попросила Хельники.
- Хорошо, но не полагайся на мое мнение, подумай сама тоже.
В дверь кто-то постучал. Я повела пальцем, и она открылась. На пороге стояла Зурьма. Она выглядела настороженно, но когда увидела, что мы ладим, расслабилась.
- Привет! Можно войти?
- Да, конечно!
- Кхарн сказал, что госпожа Хельники здесь, - я скривила гримасу, а сама «госпожа» рассмеялась.
- Могла бы и просто так в гости заглядывать почаще. Садись, поболтаешь с нами, - сказала я.
- Кхарн просил передать, что госпоже Хельники пришла почта с письмом от Наследника, ее матери и подруг. Поэтому, он хотел бы увидеть ее в скорости.
Теперь Хельники состроила гримасу.
- Он просто переживает, что я попаду под дурное влияние Эйрен. Эта почта у него была еще утром…
- Мое дурное влияние? – Мы рассмеялись, - На тебя попробуй повлияй!
- Вы пойдете? – спросила Зурьма.
- Не хочу уходить!
- Так пойди, забери почту и возвращайся. – Сказала я, -Может там действительно что-то важное.
- Ладно, так и сделаю. – Хельники закатила глаза и ушла. Зурьма продолжала стоять на пороге.
- Почему ты там стоишь, как неродная?
- Почему ты ко мне сама не приходишь?
- Не хочу нарваться на Кхарна. Ты же знаешь, как мы «любим» друг друга. Если бы знать, что его у тебя нет… И дорогу я знаю хуже чем плохо.
- Ясно.
- Ты что, обижалась? – Удивилась я.
- Да нет, - сказала она, и отвела глаза. Точно обиделась. Я встала и подошла к ней, и заглянула в глаза.
- Я, правда, даже не могла представить себе, что это тебя обижает. Прости меня!
- Я не обижаюсь, - Зурьма смутилась и попыталась отвернуться от меня, скрывая улыбку.
- Нет, я не уйду, пока не увижу, что ты действительно больше не обижаешься! – заявила я. – Кстати, я меня есть идея.
- Какая? – Она с любопытством взглянула на меня.
- Давай вместе гулять в парке. Там Кхарн вроде бы не бродит обычно, и я очень люблю там гулять.
- Давай, - Зурьма улыбалась мне уже без тени обиды. Я взяла ее за руку и усадила в одно из кресел.
- Змечательно, что ты пришла!
- Правда? Я тоже рада, что мы увиделись. Знаешь, когда Кхарн сказал, что госпожа Хельники у тебя, я подумала, что тут уже молнии пляшут вокруг.
- Ты заходила с видом обреченной на заклание овечки, - рассмеялась я.
- Не думала, что вы подружитесь.
- Я тоже. Но она оказалась лучше, чем я думала раньше.
- О чем же вы все это время говорили?
- Она мне рассказала, что, оказывается, при дворе ходят сплетни, что я – ее соперница. Я в шоке! Каким образом я могу ей быть?
- Как запасной вариант. – Серьезно сказала Зурьма.
- В смысле? – опешила я.
- Ты же знаешь, что покушений на госпожу Хельники было много. Если бы хоть одно из них удалось, ты была бы следующей невестой.
- Ужас! И ты все время это знала и молчала?
- Я узнала об этом, уже как о недееспособном плане, от Кхарна, когда Император решил проблему покушений, поместив сюда госпожу Хельники.
- Так вот что имел ввиду Кхарн, когда называл меня козырем в рукаве… - Протянула я.
На несколько мгновений между нами повисла тишина.
- И об этом при дворе все знают?
- Нет, об этом они не знают. Просто прошел слух, что у Наследника есть еще и запасная невеста. И начались всякие домыслы, далекие от истины. Сама понимаешь, твой стих, принесенный саламандрой, только укрепил уверенность и подогрел интерес.
- Поэтому ты мне не верила?
- Да.
- Это даже не смешно, меня чуть было не выдали замуж на незнакомого мужчину, пусть и Наследника. Кошмар! – на последнем слове открылась дверь, пропустив запыхавшуюся Хельники.
- Что «кошмар»?
- Да все! – Буркнула я. – Надо будет сделать этому Кхарну какую-то гадость. – Хельники расхохоталась.
- А он только мне говорил, что у тебя на уме одни гадости! Видишь, какой прозорливый, - теперь смеялись мы втроем.
Хельники кинула пачку писем на стол, и продолжила:
- И ради того, что бы Кхарн мог наградить меня этими исписанными карлючками бумагами, мне пришлось преодолеть уйму ступеней.
- А ты смотри на это с другой стороны: подобная пробежка очень даже сродни тренировке сердечнососудистой и дыхательной систем. Так что это очень даже полезно, - заявила я. Зурьма и Хельники опять рассмеялись.
- Интересный метод, - сказала Зурьма.
- Во всем нужно искать позитивную сторону. – ответила я.
- Вот как начнешь снова расстраиваться и жаловаться, я тебе напомню!
- И зачем я сказала! – я сделала испуганный вид.
Хельники под шумок принялась за чтение писем. Мы с Зурьмой говорили о чем-то несущественном, когда Хельники нас перебила:
- Эйрен! Возьми и почитай, скажи, он меня любит или нет? – протягивая что-то наподобие записок каллиграфа.
- Разве я тебе эксперт? Может и любит, но не признается. – Напоминание об этом Арнере Вэйте Тамильене  ухудшило мое настроение.
- О чем вы? – Спросила Зурьма.
- Я думаю, может, стоит разорвать помолвку, если мы друг друга не любим. Совсем не хочу потом страдать.
- А разве ты можешь? – мы опешили обе.
- Ну да. Вот Наследник не может, такие правила. Но меня всегда настраивали так, что мы поженимся обязательно, я даже не задумывалась над тем, люблю ли. – Она продолжала протягивать мне письмо.
После всех этих новостей у меня голова пошла кругом. А вдруг они действительно разорвут помолвку, а следующей жертвой стану я. Но с другой стороны, мне не хотелось, что бы и Хельники было плохо. Совсем не весело. И что теперь делать?
- Знаешь, если ты поняла, что не любишь его, это еще не значит, что он не тот человек, которого ты могла бы любить.
- Поэтому я и хочу знать, любит он меня или нет. Если нет, то я и дальше не буду на этом сосредотачиваться.
- Все равно, читать чужие письма не хорошо. Никогда раньше так не поступала. – жалобно сказала я. И чего она выбрала именно меня? Я сама влюблялась только раз, и то не поняла сначала ничего, поэтому ничего умного из этого не вышло. Лучше бы к Зурьме обратилась.
Зурьма наблюдала, как мы обе уперто держимся каждая за свое: я прятала руки за спину, а Хельники пыталась мне в них всунусь злополучное, уже изрядно помятое письмо, а потом подошла и забрала бедное послание.
- Ты его хоть до конца прочитала? – Спросила она.
- Нет, только начала, а потом ко мне пришла эта идея, и я решила, что мы можем его вместе почитать. И обсудить.
- А если там что-то личное или государственная тайна?
- Моя жизнь важнее, - пафосно провозгласила она, а я расхохоталась. Вот с чем я была согласна на все сто. Потом Хельники посмотрела на нас умоляюще, - ну пожалуйста!
- Ладно, - взяв себя в руки, сказала я. – Только читать его вслух будешь сама. Если что-то окажется секретным, просто пропустишь.
- Разве влюбленные пишут о государственных тайнах своим возлюбленным? – Капризно протянула Хельники.
- Пишут, если они связанны с их будущим. – Твердо сказала я. Зурьма отдала ей письмо, и мы приготовились слушать: Зурьма – с интересом, а я – с видом великомученика перед казнью.
- «Дорогая Хель! Я рад, что господин Кхарн о тебе хорошо заботится, что в твоем окружении есть много умных, веселых девушек. Надеюсь, ты не скучаешь по дворцовой суете. Отец, когда в прошлый раз приходил, рассказывал, что ему снова удалось предотвратить твое похищение. Злоумышленники пойманы и сейчас находятся под надзором. Их уже допрашивали, но ничего нового мы так и не узнали. Я сожалею, что из-за связи со мной ты подвергаешься таким неудобствам и опасности. Надеюсь, что в Доме Увеселений тебя не найдут.
Если тебе станет скучно, или ты захочешь сменить обстановку, я поговорю с отцом что бы тебе дали возможность побыть у одной из твоих подруг не долго.» - Зурьма хмыкнула:
- А почему не у него? Ему не хочется тебя увидеть? – Хельники задумчиво смотрела на строчки:
- Я и раньше с ним виделась очень редко…
- Он был инициатором? – Зурьме бы вести допросы, такой талант пропадает!
- Да нет, по-моему…
- Ладно, читаем дальше, может мы еще просто не добрались до того места, которое ищем.
- А какое место мы ищем? – спросила я скептически.
- Которое докажет нам, что Наследник любит Хельники.
- А-а-а, точно!
- Не издевайся, - строго мне сказала Зурьма. Хельники рассмеялась:
- Но если он меня не любит, то это не плохо, Зурьма. Пусть ерничает, если ей так хочется. - И продолжила:
 «Не ссорься с Эйрен и не слушай Кхарна. – Я хмыкнула. - Отец о ней отзывается очень тепло. – Потупила взгляд и покраснела, когда Зурьма зыркнула удивленно на меня. - Ты же знаешь, он в людях не ошибается. И мне ее стих очень понравился. – «О, свет! Опять стих!» буркнула я. -  Наверное, она – очень интересная личность. Попробуй с ней подружиться».
У меня возникло стойкое желание залезть под стол. Подальше от подруг. Зурьма на меня смотрела насмешливо и чуточку жалостливо, она-то знала, что мне светит, если Хельники расторгнет-таки помолвку. Сама Хельники сощурила глаза, видимо ее сильно задевало, что мне уделили столько внимания в письме, адресованном ей, невесте, как-никак. А само письмо было ведь не большим. Но потом она вдруг рассмеялась:
- У тебя такой виноватый вид, как у нашкодившего котенка. – Мы с Зурьмой тоже прыснули.
- «Извини, что редко пишу. Не думай, что ты для меня ничего не значишь. Просто на данный момент у меня много забот и дел».
Дальше она пропустила часть письма, видимо тайны государственного значения он все-таки ей писал. Правильно мы сделали, что не поддались на уговоры Хельники.
«Если тебе что-то необходимо, чтобы скрасить твое пребывание в Доме Увеселений, напиши, и тебе это доставят как можно быстрее.
                С уважением Вэйт.»
Хельники сложила письмо и уставилась на нас, ожидая приговора. Первой отозвалась Зурьма:
- Не похоже на письмо влюбленного человека.
- А про Эйрен как он писал? – Я возмущенно зашипела, а Зурьма снова кинула в мою сторону насмешливый взгляд.
- Да и к ней он не питает никаких чувств. Разве что сборник стихов бы с радостью получил…
Мы с Хельники обе вздохнули облегченно. Нет, ну я понимаю, почему я переживаю, но ей-то что? Она ведь не любит его. Неужели не может смириться, что кого-то предпочтут ей. Ох, не завидую я той, которая может занять ее место невесты.
- Я думаю, что он стесняется. – Брякнула я. Удивленные взгляды были мне ответом. Зурьма даже хмыкнула, мол, как это? – Ну, что вы на меня так смотрите? Даже если шансов мало, нужно проверить мою гипотезу.
- С чего ты взяла, что шансы вообще есть? – спросила Зурьма.
- Ну-у-у, он ее называет уменьшительно-ласкательно «Хель»…
- И что?
- А то, что шанс есть.
- Меня называют сокращенно «Хель» родители, друзья и Вэйт.
- Все равно. Шанс есть. – Уперлась я.
- Ладно-ладно, и что дальше? – Скептически отозвалась Зурьма.
- Проверять!
- Как это? – Хельники с интересом уставилась на меня.
- Э-э, вам нужно встретиться, ну и … скажи, что скучаешь сильно, по заглядывай в глаза там, ну не знаю!  - Зурьма уже стонала от смеха. – Ты бы лучше посоветовала что-то, а не смеялась с моих советов. – Обиженно сказала я.
- Да что тут советовать? Пусть действительно встретятся, а если «заглядывания в глаза» ничего не дадут, - насмешливый взгляд в мою сторону, - то поговори прямо. Предложи ему обдумать его отношение к тебе, скажи, что если он хочет, вы разорвете помолвку.
- Ясно, я попробую. Но это когда еще будет! Я даже не знаю, когда мы увидимся.
- Так напиши ему в письме, что мол, ну их, подруг этих, тебя видеть хочу. – Сказала я. Пусть все же Хельники пробует поговорить, а вдруг они начнут отношения, а не порвут их?
Мы еще немного посидели, а потом девочки ушли. Было уже очень поздно, а моя голова гудела, как колокол от усталости и переизбытка информации. И Хельники странная, еще утром я считала, что она быстрее окажется мне врагом, но вечером она просила меня читать ее переписку с женихом. Разве возможно, так быстро начать доверять?


На следующий день я первым делом попыталась выяснить у Хельники, готов ли ответ Наследнику. Она даже опешила от моей заинтересованности, и я поняла, что не стоило напрямую интересоваться. Теперь будет подозревать, что я все же жду, что они разорвут помолвку.
В принципе, Хельники можно понять: она меня не знает, мало ли, вдруг я притворяюсь, говоря, что мне и с доплатой ее драгоценный Вейт не нужен? Как ей объяснить, что сердце можно подарить конкретному человеку, которого ты знаешь, и с которым имеешь много общего, а не титулу человека или его богатству.
Конечно, есть такие дамочки, которые ради власти и денег готовы на все. Но, мне кажется, это какой-то комплекс или воспитание такое. Нормальный человек не может не понимать, что важнее статуса и денег личность, что не с золотыми слитками спать, и не с короной каждое утро завтракать и всю жизнь детей растить… Хотя о чем это я? Такие женщины не занимаются детьми, они их сдают на руки другим, и забывают об их существовании. Как же, помнить еще, тут любовников всех не упомнишь, да и как бы от мужа рога скрыть, а тут еще и дети какие-то..
Ладно, каждому мудрость приходит с опытом. И мне тоже есть еще что познавать и куда расти. Так что не буду я критиковать других, лучше своим характером займусь, не без недостатков.
Хочется только, чтобы Хельники не думала, будто я ей соперница. Не потому что за эти несколько дней знакомства мне ее мнение стало дорого, а просто не комфортно это, да и неправильно...

Время текло медленно, иногда казалось, что оно и вовсе не движется. Хельники перестала показываться, наверное, все же поняла меня превратно. Зато я каждый день гуляла по парку под руку с Зурьмой, и это были драгоценные моменты среди скучных зимних дней.
Конечно, наша дружба еще не была такой глубокой, когда двое понимают друг друга даже не с полуслова – с полувзгляда. Но мы определенно стали ближе, благодаря этому общению. Иногда мы дурачились, играли в снежки, кормили белок и птиц орехами или прихваченной с собой булкой. Часто я замечала, что Кхарн поджидает Зурьму после таких прогулок где-то у окна или будто бы случайно проходит мимо.
И, хотя Зурьма не сознавалась, я чувствовала, как между этими двоими крепнет особая связь, которая бывает только между влюбленными людьми.
Наблюдая, как расцветает подруга, замечая силуэт возлюбленного где-то неподалеку, я чувствовала себя так, будто подглядываю за чем-то очень личным, и делала вид, что ничего не вижу. Но на сердце у меня становилось тепло и приятно. Любовь наполнила Зурьму особым светом, она теперь всегда излучала какую-то необъяснимую, притягательную энергию, которая заставляла ее природную красоту играть особыми, неповторимыми красками.
Со временем я заметила, что ловлю себя на мысли, что тоже не прочь влюбится без памяти, что тоже хочу узнать это восхитительное чувство. Конечно, я себя одергивала: «Какая любовь? О да, тут у меня богатый выбор претендентов!..», и такие мысли имели горьковатый привкус из-за своей безысходности.
У меня и правда не было выбора.
И если Зурьма хорошела день ото дня, то мое лицо почти все время покрывал легкий оттенок грусти. Иногда, когда никто не смог бы узнать или увидеть, я даже позволяла себе поплакать, чтобы избавится от накопившихся эмоций.
Но будет ложью сказать, что мои дни были унылыми и тоскливыми. И в этом заключалось мое благо! Кроме прогулок с Зурьмой, я почти каждый день занималась дизайном с Эрикэ. Часто, во время занятий, мы вели разговоры по душам, шутили, смеялись, да и вообще, при чужих людях легче собственное горе переживать, каким бы оно ни было: так или иначе ты соберешь себя в кулак, будешь улыбаться и делать вид, что все хорошо. И, постепенно, если не все, то многое станет хорошим.
Меня радовало, что благодаря этим занятиям, когда я сбегу из этого заточения, я смогу пригодится практически везде. Ведь в случае удачного побега я буду абсолютно без денег! И никто не станет меня обеспечивать. Я даже не уверенна, что смогу добраться до отца, да и не выдам ли я себя этим? Ведь так легко предположить, что именно туда я и направлюсь, а, значит, и отыскать меня будет делом недолгим. Поэтому мне нужен абсолютно другой план, который будет сложно предугадать. И в таком свете любые знания, которые только можно раздобыть, пригодятся мне гораздо сильнее, чем то, что принадлежит мне как по праву рождения, так и по праву удочерения.
Я каждый день подолгу думала о том, как мне потом дать знать отцу, что со мной происходит так, чтобы никто другой не смог понять, от кого послание. Миллионы раз в моей голове складывались и рушились планы, варианты развития событий и различные догадки.
Иногда я ловила себя на мысли, что попытка разработать план побега превращалась в мечту о моем герое, который спасет меня от всех передряг и проблем. Но я быстро брала себя в руки и напоминала себе, что кроме меня моя судьба никому не важна, и одна только я могу помочь себе избежать того, что уготовил мне Кхарн.
Однажды Эрикэ спросил:
- Эйрен, а о чем ты мечтаешь? Чего ты бы хотела достичь в этой жизни? Есть ли у тебя цели?
И тут я поняла, что я не могу ему ответить. Раньше я мечтала выучится в Высшей Школе Искусств и Науки, а потом, если повезет, творить чудесные вещи для Императорской семьи. Я мечтала о некоей славе, о путешествиях, о новых знаниях, просторах, горизонтах... Я мечтала даже, что смогу сделать что-то особенное, новое, произвести открытие, коим запечатлею свое имя в веках. Но сейчас все эти притязания стали казаться мне смешными и узкими. Да и не актуально для меня больше мечтать об учебе или служении Императору.
Я оказалась хороша для Императорской семьи только как кукла с приличным генетическим материалом и аристократическим происхождением.
Теперь я мечтала вырваться на волю из той клетки, в которой меня заточили, но разве это цель жизни? Разве это может считаться достижением? И неужели я могу поделиться этим страстным желанием моего естества на данную минуту с Эрикэ?
Я промолчала.
Эрикэ же, сделав для себя какие-то выводы, сменил тему.
Вообще, я чувствовала, как он него исходят волны симпатии по отношению ко мне. Ему нравилось, что я быстро схватываю новый материал, его восторгали мои идеи, моя увлеченность делом и даже мои рассуждения на отвлеченные темы, когда у нас выдавалось время просто пообщаться.
Часто после занятий он оставался у меня еще на пол часика, выпить травяной чай, к которому он пристрастился, следуя моему примеру, и обсудить «то, сё».
Иногда он стал приносить с собой к чаю сладости или цветы для меня. Такие маленькие знаки внимания были весьма милы, но я чувствовала, что личного интереса за ними не стоит. Просто Эрике медленно, но уверенно переходил в категорию моих хороших друзей.
Но одна наша встреча мне запомнилась ярче всего. Эрике влетел без стука в мою комнату, чего за ним ранее не наблюдалось, и бросил свой саквояж, с которым обычно приходил ко мне, на кресло. Как животное, которое мечется в клетке, он бегал из угла в угол и бормотал:
- Так рано.. Подумать только.. Еще столько не понято и не выучено!.. Где в этом мире справедливость? Как я устал исполнять свой долг вопреки желаниям!... И все же.. Необходимо.. Эх.. Но, однако… Империя.. Я должен!
Я была просто шокирована таким явлением.
Вдруг он остановился напротив окна. Казалось, что он смотрит сквозь этот мир и не видит его. Эрикэ несколько раз глубоко вздохнул, повернулся, посмотрел мне в глаза и сказал:
- Сегодня у нас последний урок... Не ожидал я, конечно, что это случится так скоро, но больше времени нам не дают. Империю лихорадит, интриги знати за место под солнцем приводят к экономической и политической нестабильности, границы ослаблены. Тут и там вспыхивают вооруженные стычки имперской полиции и сепаратистов. Вот, принес тебе газеты, подробности сама прочтешь.
И он вынул из саквояжа пачку газет.
- Но какое отношение к этому имеешь ты? Разве может Мастер Прекрасного представлять из себя военную ценность?
- Ну-ну, Эйрен, я ведь не только Мастер Прекрасного. Просто именно это занятие нравится мне больше всего, в нем я более успешен, чем в других… - Эрикэ сделал паузу. - Я мог бы многое тебе сказать, но не стану. Не важно это все сейчас.
- А что же важно?
- Важно, что ты здесь, ты в безопасности, и я не устаю восхвалять Свет за это. Однако же, будь на стороже. Пользуясь смутным временем, многие пытаются провернуть свои темные делишки.
- Но Эрикэ, - возразила я, - кому может понадобится моя скромная персона? Я ведь ни на что не влияю, ни к чему не имею отношения!
Он бросил на меня проникновенный взгляд и сказал то, совершенно выбило почву из-под моих ног:
- Вот так всегда и продолжай себя вести….
У меня все внутри похолодело. Не может быть, чтобы мое настоящее происхождение выплыло наружу! Откуда?.. Как?..
Но внешне я старалась держать маску удивления и непонимания, которая и должна была бы быть на лице обычного человека, которому нечего скрывать.
- Эйрен, - в итоге снова заговорил учитель, - я прошу тебя от всего сердца, никогда не поддавайся на провокации, особенно со стороны Кхарна. Я прекрасно осведомлен, что он тебя не любит, даже слышал версии, за что. Но ты должна хорошо понимать, что мешать личное с государственным он не станет. Так уж вышло, что ты – государственный интерес, поэтому как бы он к тебе не относился, но вреда не допустит.
- В каком смысле я могу быть «государственным интересом? – воскликнула я.
- В самом прозаическом, - Эрикэ как-то устало усмехнулся. – Я не уполномочен обсуждать с тобой эту тему, к моему сожалению. Я - сторонник открытой политики, но, в связи с сложным положением страны, Император никому сейчас не сообщает о своих планах. Исключение может составить только Наследник. Даже его советники знают лишь часть информации, и, только действуя слажено, могут достигать успеха. Это очень сложная система, но Императору сразу видно, кто недостаточно предан или смышлен. Я не знаю, как он может охватить все, и каких усилий ему это стоит, но ты ведь и сама знаешь, что Императорская семья всегда обладала такими способностями, что простым людям, даже аристократам, не дано их понять и охватить.
- Но ведь это не человеческие возможности, невозможно все охватить одной личности!
- Говорят, дело в семейном артефакте и умении скользить в потоках времени. Поэтому же любая девушка, которая становится Императрицей, получает громадную магическую силу и расширяет свои возможности. Конечно, до уровня Императора или Наследника другим членам Императорской семьи не подняться, но и то, что они имеют, уже много.
- Я ничего не слышала про Императорский артефакт… - задумчиво сказала я.
- А никто про него не знает, кроме приближенных к трону аристократов. Этот артефакт и является одной из причин смуты. Веками дочери и младшие сыновья Императоров вливали свою кровь в аристократические роды Империи. На этом строятся предположения, что любой, достигший артефакта аристократ, может быть Императором и править страной. Но это не так, говорю тебе как ученый. Однако же жажда власти и могущества многим застилает глаза.
- И Император не может их выявить? – скептически удивилась я.
- Не все так легко, Эйрен. Конечно, в твои годы мир кажется простым и понятным, и звезды с небес сами прыгают в ладонь.. Но действительность такова, что даже имея догадки, а подчас и знание, кто виновен, но не имея неоспоримых доказательств, даже Император не может осудить аристократа. Иначе, что есть закон тогда, когда любой власть имущий его может нарушить. Но даже если Император, который издревле стоит у истока закона и единственный имеет право его менять согласно требованиям эпохи, пойдет на такой шаг и уничтожит всех, на кого пало подозрение, Империя окажется обезглавленной. Ведь в заговорах очень многие отметились. Наша страна будет ввергнута в эпоху кровавой мести за родичей, и даже те, кто сейчас не виновны, возьмут оружие и станут против Императорской семьи.
Нет, Эйрен, тут нужен другой подход. И, я думаю, Император справится, хотя ситуация не из легких.
- Слыша это все, я никак не могу понять, где в этом месиве интересов мое место? Почему я все же отмечена, как «государственный интерес»? Почему даже Кхарн, этот зубастый хищник, не в состоянии сцапать меня, хоть я и в его власти? Ведь мне не нужен артефакт Императорской семьи, мне вообще это все не нужно! Я хочу нормально жить, путешествовать, творить, а после, возможно, полюбить и выйти замуж! Почему я ресурс, а не личность? Имею ли я право на счастье?
- Я думаю, ты сама догадываешься, каков ответ. Скажу только, что и я не все знаю, однако даже то, что знаю и вижу я говорит о том, что ты действительно ценна для блага Империи.
Ты – не только ресурс, и, я уверен, Император это учитывает. Но каждый человек, кроме того, что он личность, так же является ресурсом, особенно для того, кто руководит социальными процессами страны. И ничего обидного тут нет. Тебя признали за драгоценный камень чистой воды, а ты возмущаешься. Это молодость кипит в тебе, она красит мир в яркие контрасты. Но чем старше человек становится, тем больше оттенков он начинает различать. Это называется – мудрость.
  Однако я неплохо начал понимать тебя. Ты – огонь. Твоя неуемная энергия может принести много пользы тем, кто уважает тебя, любит, лелеет, кто не забывает соблюдать осторожность.. Но если человек раздувает скандал или всячески проявляет к тебе свою неприязнь, не справедливо поступает с тобой, то ты ответишь тем же, и это будет стихийное бедствие! Поэтому я прошу тебя, держи себя в руках! Поэтому я переживаю, чтобы ты не поддалась на провокации, ведь так ты своими руками перечеркнешь свою судьбу, возможно, лишишь себя всякой надежды на счестье.
- И ты предостерегаешь меня против Кхарна?
- Да. Кхарн – мстительная личность, его не удовлетворит попытка забыть прошлые обиды. И, я думаю, однажды он, случайно или намеренно, сделает ошибку по отношению к тебе, спровоцирует тебя, и поэтому я предупреждаю об этом сейчас. Я желаю тебе добра, но лично позаботится уже не смогу. Позаботься о себе сама.
  А теперь я должен идти. Вот такой у нас грустный урок не дизайна, а политики и психологии сегодня вышел.
С этими словами Эрике, подхватив свой саквояж, поклонился мне и стремительно вышел из комнаты.
Невозможно описать, в каком смятении чувств он меня оставил. Что значит вся его пламенная речь, от чего он меня предостерегал? Что конкретно он имел ввиду, говоря, что я – «государственный интерес», «ресурс»? Ведь я могу пригодится, как инструмент, во многих сферах. Значит ли это, что моя тайна рождения раскрыта, или Император просто заметил многообещающую одаренную девушку? Планирует ли он, все же, влить нашу кровь в свою семью посредством брака между мной и Наследником, или это мои пустые страхи? Но больше всего меня волновало, почему мне нужно опасаться мятежников? Неужели и им стало известно обо мне?..
Весь вечер я ломала голову над этими вопросами, перечитала все газеты, которые оставил мне учитель, но ответов не нашла. Нервное потрясение не отпускало меня, так что я даже не смогла поужинать.
В итоге я не выдержала и кинулась к Зурьме. Умом я понимала, что могу наткнуться там на Кхарна, которого видеть желания не было никакого. Но самой справится со своим состоянием я просто не могла. То ли я накрутила себя, то ли заразилась от Эрикэ, однако я сама превратилась в зверя в клетке, и мне нужно было либо отвлечься, либо найти хоть какое успокоительное.
И Зурьма могла помочь мне и в первом, и во втором.
Однако же, чем ближе я приближалась к ее комнате, тем тревожнее мне становилось. Так уж сложилось, что мои попытки прийти к Зурьме всегда заканчивались не особо удачно. И я буду невероятной счастливицей, если в этот раз все обойдется.
В коридорах уже погасили основной свет, горели лишь ночники на расстоянии шагов тридцати друг от друга, поэтому меня окружал почти мрак. Ковер заглушал шаги, и я втайне радовалась этому обстоятельству, ведь если мне суждено оказаться в одном коридоре с Кхарном, есть шанс, что он меня не заметит, а я смогу спрятаться в нише или тени от портьер.
Наконец я достигла двери подруги. Воровато оглядываясь, в надежде, что никто меня не заметил, и Кхарн не появится за спиной, я постучала в ее дверь.
Зурьма открыла мне не сразу, наверное, она успела уже уснуть, ведь было за полночь. Заспанная подруга глазам не поверила, увидев меня.
- Я не снюсь тебе, это действительно я! – пришлось мне воскликнуть полушепотом, потому что Зурьма сонно хлопала глазами и не собиралась впускать меня в комнату. Потом мне пришло в голову, что я не встретила Кхарна, потому что он уже у подруги, и я произвольно вжала голову в плечи – вот уж чего я хотела еще меньше, чем встретить его где-то в коридоре! – Если ты не можешь меня впустить, скажи только, есть ли у тебя какое-то успокоительное, иначе я всю ночь буду метаться по комнате, подвывая от своих мыслей, и изображать сумасшедшее привидение, - попыталась пошутить я. Но в моем состоянии шутка прозвучала несколько нервно.
Наверное, Зурьма представила себе это привидение, которое из меня должно было получится, пожалела окружающих, и впустила меня к себе. О светлая Лойт, у нее никого не оказалось, и я не смогла сдержать облегченного вздоха.
 - Что с тобой случилось? Даже в самых ужасных ситуациях ты не искала успокоительного, и походила на статую, которой все беды нипочем!
- Я раньше и не была в таком ужасном состоянии, как сейчас! И даже не смогу связно объяснить, что со мной. Но если ты мне не поможешь, я, наверное, сойду с ума, - простонала я, падая на диван.
Глаза у Зурьмы стали круглые-круглые, прям как у совы, но главное она сообразила. Не задавая больше вопросов, подруга прошла в одну из своих комнат, чем-то там пошуршала, и что-то открыла, по звуку, дверь шкафчика. Раздался нежный перезвон стекла, и через минуту она вышла с керамической бутылочкой, украшенной красивыми мозаичными узорами.
- Это – особый настой. Его делают волхвы, которые обитают в неприступных горах на севере, поэтому у нас такое зелье – большая редкость. Его особенность в том, что оно не просто временно успокаивает, а дает выпившему его человеку особую ясность мысли, когда он в кратчайшие сроки находит выход из тех проблем, что его так сильно взволновали. Очень сильная вещь, поэтому тебе будет достаточно и двух капель на чашку воды.
Дальше она просто налила мне воды, отмерила две капли лекарства, убедилась, что я выпила все до дна, и сказала:
- А теперь тебе нужно подумать в одиночестве. Через полчаса-час ты найдешь решение и спокойно уснешь. Хочешь - оставайся у меня, хочешь – иди к себе. Спокойной ночи.
И ушла.


Я была удивлена таким поворотом событий, но решила не терять времени и идти к себе. Мне все еще было страшно при мысли, что я могу где-то наткнуться на Кхарна, поэтому добиралась к себе буквально перебежками. Но, при этом, я уже отмечала, что мое состояние значительно улучшается, а паника испарилась.
Однако, когда я собиралась прошмыгнуть мимо более освещенного коридора, чем остальные, я услышала два спорящих голоса. Звук шел из приоткрытой двери совсем рядом.
- Вы зря доверяете ей! Она – взбаламошеная девица, у которой сегодня «да», завтра «нет», а послезавтра и вовсе – «не знаю»!
- Я знаю, что Вы ее не любите, но с чего бы ей соперничать со мной? Разве она может сравниться со мной?
А ведь оба голоса мне хорошо знакомы. Я буду не я, если окажется, что это не Кхарн убеждает Хельники в чьей-то неблагонадежности. И, не нужно обладать даром предвиденья, чтобы догадаться, что речь идет обо мне. Странно, неужели я всегда так буду натыкаться на разговоры, касающиеся меня? А что, полезное умение, если задуматься. Интересно, до чего они договорятся?
Тем временем Кхарн продолжил:
- Госпожа Хельники, конечно, этой нахальной девице не сравниться с Вами в умении вести себя, в знании этикета и различных наук! И никогда она не сможет достичь той грации и легкости, с которой танцуете Вы, никогда она не исполнит балладу так же проникновенно и чисто, как поете Вы! Да и в литературе она Вам не соперница! Поэтому-то она и сидит в своей комнате, не показываясь ни на одном занятии, потому что блистать ей нечем. Но..
- Что «но»? Если я действительно лучше ее, то зачем мне опасаться, что взгляд моего жениха задержится на ней, даже если она окажется рядом с ним всеми правдами-неправдами?
Интересненько, вот, оказывается, что на самом деле эти двое думаю обо мне! Я чуть не задохнулась от возмущения, но, хвала Лойт, не стала вступать с ними в дискуссию, а решила дослушать до конца. Ведь у кого больше информации, то и выиграет сражение.
- Вы правильно подметили, - заискивающе произнес Кхарн, - «правдами-неправдами»… Вы же знаете, что эта девица умудрилась передать Наследнику свой стих, привлекла к своей персоне повышенное внимание, даже Император о ней заботится, будто она ему родня. А как она обрадовалась, когда подумала, что Вы можете расторгнуть помолвку, если окажется, что между Вами нет любовного притяжения!  Ведь говорил, что если вы попробуете оказать ей дружественное внимание и сделать вид, что Вам Наследник не интересен, как жених, то она не удержится и проявит свою низкую натуру!
- Кхарн, Вы предвзяты. Я еще не получила должного подтверждения в том, что она жаждет стать Императрицей, поэтому мы должны выжидать. Придется мне снова нанести ей визит для дружеского разговора по душам…
- Я предвзят, потому что я видел эту манипуляторшу в действии. Я никогда не прощу ей того, что она сделала с Зурьмой, хотя и по судьбам других девушек она прошлась. – Голос Кхарна стал более серьезным, в нем зазвучала скрытая угроза. – Я не желаю видеть такую Императрицу на троне. И я буду не я, если это случится.
- Нет, Вы мне лжете, но в чем именно, я не могу понять! – Воскликнула Хельнике. – Неужели у нее есть хоть малейший шанс?..
- Я не лгу, и «малейший шанс» у нее есть. Наследник молод, горяч, и сколько уж раз история доказывала нам, что в таком возрасте молодые люди влюбляются в абсолютно не подходящих им ни по статусу, ни по воспитанию особ. Мы должны исключить такую возможность, даже если она и так не велика!
- Как мне это все надоело! Я должна бороться даже за то, что принадлежит мне по праву! И с кем? С безродной девицей, пусть и одаренной магически?
- Не такая уж она и безродная…– задумчиво протянул Кхарн. Не смотря на все мое возмущение лицемерием и кознями этих двоих, я навострила ушки: нужно было во что бы то ни было узнать, сколько известно моим врагам? Теперь я даже не сомневалась, что Кхарн – один из моих главных врагов, что он готов бездействием попустить утерю «ценного государственного ресурса» в моем лице, лишь бы добиться своих целей.
- Что Вы имеете ввиду?!
- Всего лишь то, что какая-то часть аристократической крови в ней есть… - все так же задумчиво протянул Кхарн. – Мелкопоместная дворянка? Внебрачное дитя? Сирота, которая и сама не знает, кто ее родители?.. Я сам ищу ответы на эти вопросы, но не нахожу. Я задействовал все свои каналы, мои люди перерыли горы информации, просмотрели все записи о новорожденных сначала в аристократических семьях, потом – об их внебрачных отпрысках.. И знаете, госпожа Хельнике, что здесь меня настораживает?
- И что же?
- Нигде о ней ни слова.
В комнате на мгновение воцарилась тишина.
- Остается просмотреть все, об усыновлении неизвестных сироток.
- Неужели Вы думаете, что записи о такой мелкой сошке возможно найти во всем массиве информации, который есть в Империи? Не стоит забывать, что ее могли привезти на корабле эти пройдохи керойцы нелегально, или же родить где-то в глуши, и не сделать соответствующих записей. Если она – внебрачное дитя, то кому хочется признавать свой позор? Ведь такие бумаги имеют привычку всплывать в самый неподходящий момент..
- Вот я и хочу начти эти бумаги, чтобы для Эйрен жизнь стала – «не подходящим моментом»! – Зло воскликнул Кхарн. – Не может такого быть, чтобы человек нигде не оставил своего следа на бумаге, не в наше время! И это значит, что найти записи о ней – дело времени. Даже если ее не записали во младенчестве, даже если ее провезли на корабле незаконно, потом она жила здесь, а, значит, так или иначе должна была «засветится»! Чем старше человек, тем меньше у него шансов избежать этого.
  У меня обширная сеть из своих людей. Вы знаете, какую роль я играю в поиске информации для Императора. И доверие, которое он оказывает мне, не на пустом месте появилось. Мне жаль, конечно, что Владыка не может увидеть истинное лицо этой проходимицы, но я чувствую, что должен спасти от нее нашу Империю.
- Мне кажется, дорогой Кхарн, что Вы многое на себя берете. Конечно, Эйрен не должна стать Императрицей, тут мы с Вами едины, но уверенны ли Вы, что имеете право делать что-то за спиной у Императора?
- Я служу ему много лет верой и правдой. И не раз уже моя инициатива была оправдана и вознаграждена, - напыщенно отозвался тот.
- А как же звезды? – лукаво спросила Хельнике.
- Какие звезды?
- Те, которые сказали, что наша милая Эйрен перекроит жизни окружающих так, как ей заблагорассудится.
- Я надеюсь, что я ошибся. Астролог из меня не самый сильный. Каждую ночь я записываю все свои наблюдения в особую тетрадь, где после удобно систематизировать данные и читать предзнаменования. Но по случаю Эйрен я немало обеспокоился, и поэтому отправил своим друзьям-астрологам, более искусным, чем я сам, письма, с просьбой помочь мне в разгадывании этой тайны. Есть предположение, что, поскольку, сейчас она находится на перекрестке интересов могущественных людей, их судьбы влияют на ее, и возникает ложное понимание значимости ее судьбы в целом, и для нас, в частности. В середине лета мои друзья приедут к нам на консилиум, где мы внимательно рассмотрим все данные, и только тогда я смогу говорить что-то определенное на счет предсказаний звезд.
- Я считаю, что все эти предсказания – не более чем выдумка. Вы знаете, кому трактуете судьбу, поэтому личные пожелания и представления астролога воспринимаются им за знамение небес.
- Не могу с вами согласится, госпожа. А как же те случаи, когда предсказания, и верные предсказания, делались на несколько веков вперед?
- О, это просто! Рождаются же одаренные магически люди, почему бы тогда изредка не рождаться тем, кто по неясным намекам видит будущее? Тогда ему и звезды говорят, и кости, и внутренности животных. Но таких людей мало, а хочется славы предсказателя многим. Вот мы и имеем шарлатанство чистой воды.
 - Но если все это шарлатанство, как возможно предсказать судьбу человека, который астрологу вовсе не известен? Ведь часто нас доводится составлять описание будущего для гостей, которые приходят к нам инкогнито, или даже для ничем особо не примечательным личностям, о которых и так знать нет желания. Но предсказания верны, и сбываются!
- Это издержки человеческой психологи…
Я не стала рисковать и подслушивать дальше, зачем мне прения по поводу предсказаний и чтения знаков? Кое-что я и сама могла бы добавить в их беседу, кое-что было бы интересно узнать, но не настолько, чтобы это стало моей первостепенной заботой. Информация, которую я узнала, была куда важнее!
Вовремя же мне Зурьма дала этот эликсир, ясность мысли мне сейчас гораздо важнее, чем сладкий сон.

Быть на перекрестке чужих желаний и амбиций разменной монетой - незавидная судьба. Однажды я уже попала, в своего рода переплет, только потому что оказалась ребенком семьи, которая стояла многим как кость в горле. И повторять тот " невероятный" опыт никакого желания не было. Конечно, это очень сложно, но пришло время брать судьбу в свои руки...
Только какое тут может быть планирование, когда я, как птица в клетке, и сама не знаю, что мне готовит грядущий день, и повлиять могу очень мало на что. Однако, кто ищет, тот найдет, в том числе и возможности. Значит, нужно быть готовым к импровизации, и хвататься за любую возможность.
А сейчас самое время усыплять бдительность Кхарна и его псов, готовя себе плацдарм для будущих свершений.
Больше мной, как вещью, никому не позволю пользоваться, кто бы это ни был!

Продолжение следует

Произведение еще в работе. Благодарю за комментарии и конструктивную критику. Я верю, это поможет мне сделать эту историю еще лучше)