Старожил. Или Маленькие истории родной деревни

     Вот и пришла долгожданная весна в нашу деревню. Только солнышко пригрело, и уже открывают новый  дачный сезон городские пенсионеры. Забывают про свои болезни и предостережения врачей, едут из городских комфортных квартир в отсыревшие после зимы родительские дома. Дел весной невпроворот, а всё успевают. Видно и вправду родные стены помогают. А вечерком, на открытие сезона, в гости соседей зовут - самодельной наливочкой побаловаться. И начинаются  разговоры задушевные, да шутки – прибаутки. Ну, а если пойдет речь о местных старожилах, чего только не услышишь! Частенько деда моего Александра Максимовича вспоминают. Вот какую историю из его жизни я услышала.
      В 60-ых годах работал дедушка сборщиком молока в нашем колхозе. Вставал раненько, запрягал коня по кличке Мальчик в телегу с бидонами и ехал по деревне молоко собирать. Раньше в каждом подворье корову держали,а то и не одну. Излишков молока много было, вот и сдавали государству. Цена за литр копеечная, а смотришь за месяц  - и в рублики сложиться.
   Ну вот, соберёт дед молоко и за 6 километров на приемный пункт отвезет. А там друзей если встретит, то напрямик в магазин за горячительным. Бывало глотнёт лишнего, да и заснет в телеге. А конь–то не ждет, когда дед проспится. По привычному маршруту везёт телегу с мирно посапывающим хозяином домой. Подвезет тихонько к калитке и ждет, когда бабушка выйдет и в благодарность даст краюху хлеба.
     Дед мой человеком неласковым был. Люди от него слова доброго не слышали, а коня очень любил. Бывало расчесывает ему гриву, улыбается и ласково приговаривает: "Хороший, Мальчик мой, хороший!"  Частенько своего любимца угощал хлебушком с сахаром и свежескошенной конюшинкой.
   Конь колхозный был, и полагалось его вечером в конюшню отводить. И только дедушке,в порядке исключения, разрешали Мальчика при доме держать. Александр Максимович в жару каждый вечер коня на речку купать водил, а ночью выпускал пастись на полянку рядом с домом. Говорили, что только на этом коне верхом ездил. Доверял ему - других лошадей не признавал. А когда Мальчик состарился и умер, дед горевал, как по близкому другу. Да и правда, умнее коня на конюшне больше и не было.
     Как дед ни горевал, а нужно замену   Мальчику искать. Решил он молодую кобылу по кличке Лысая к телеге с бидонами приучить. Да не тут-то было - не хотела норовистая кобылка в упряжи ходить. Как-то во время сенокоса нагрузил дед огромную копну сена на воз, и, на беду, запряг в него  норовистую кобылу. Дедушка с другом взгромоздились поверх копны сена,  двое вил рядом воткнули, чтобы держаться было сподручнее, и сильно  Лысую стеганули кнутом. И тут в кобылу как чёрт вселился. Взбрыкнула, заржала и понеслась с пеной у рта по ухабам и кочкам. Седоки за вилы ухватились, да где тут удержишься, когда воз из сторону в сторону бросает. Упали  мужики лицом в сено и молиться о душе своей  стали.
   Кобыла тем временем на дорогу выскочила и поскакала  в сторону  деревни. Люди от страха крик подняли и бросились с дороги врассыпную. А Лысая  подлетела к первому дому и, как нарочно, перевернула воз на лежащие на земле  бетонные столбы. И полетели, матерясь, мужики головой вниз.  Только вилы да  ноги в кирзовых сапогах  засверкали в воздухе. Односельчане от ужаса обомлели. Да, видно, бог мужикам сено подстелил. Приземление было мягким. Отделались они, как говориться, лёгким испугом. Правда, дед немного пострадал. Во время падения друг ему по уху кирзовым сапогом огрел. Долго еще  потом Александр Максимович  примочки на ухо прикладывал.
   Давно это было. Много времени утекло с той поры. Дедушки уже не один десяток лет нет с нами. Конюшня давно разрушена, а на смену лошадиной силе пришла техника. Не слышно больше  по утрам мычания коров, крика петухов.Дома опустели. Но вот  снова пришла весна, и старенькая  деревенька ожила. И, значит, несмотря ни на что, история моей  малой родины продолжается.