Портрет

 - Пожалуйста, нарисуйте мой портрет! - худая девчушка подошла к старому художнику на проспекте и сразу отдала ему деньги за работу.

Художник был седовлас и полноват, с улыбчивым лицом и карими лучистыми глазами. Девчушка — угловата, скуластое лицо («Наверное, у неё в роду восточные есть,» - подумал художник) в сером брючном костюме, на вид около двадцати. Старик запомнил ее глаза — мутный взгляд туманного утра осени: зелено-серый, с рыжими проблесками янтарного солнца, и каштаново-медный каскад локонов.

Светило солнце, пронизывая желтеющие кроны каштанов на проспекте, но на горизонте уже было видно грозовое войско — лиловотелая орда тяжелых туч...
  - Можно нарисовать! - улыбнулся художник, достал большой лист плотной бумаги, угольный карандаш и начал набрасывать штрихи, тщательно вырисовывая портрет девушки. - Как Вас зовут?
- Ирина... - ответила девушка.

Работа шла, скрипел карандаш, оставляя на бумаге свое тело, а бумага темнела — на ней рождалась картина, Ирина сидела на стульчике напротив старика, смотря вбок на рыжего котенка, игравшего упавшим с дерева первым жёлтым листом. Котенок, пушистый оранжевый комочек, теребил и теребил этот лист клёна: то бросал его, то хватал его маленькими лапками — забавная игра беспечности... Сквозь барабанный грохот улицы слышна была мелодия флейты — ностальгическая песня осеннего ночного дождя в субботу, под который сладко спится (особенно, когда знаешь, что в воскресенье никуда не надо идти)...
… Но портрет не был закончен — прогремели первые канонады грома, засверкали рваные стрелы молний и неожиданно с неба посыпались холодные стрелы воды. Люди, беспечные и наивные люди, увидев утром обманчиво чистое синее небо, оставили зонтики дома — но сейчас они заметались по проспекту, прячась от игл дождя под арками и навесами. Художник быстро раскрыл большой чёрный зонт (с вечера у него ныла спина — верный признак предстоящей непогоды) — но девушки уже и след простыл... Так и остался старик с портретом девушки.
… Каждый день рано утром выходил он на проспект, чтобы та девчушка пришла и забрала свою картину, но она не приходила — не пришла вчера, не идёт сегодня, не придёт и завтра. Как сквозь землю провалилась! Но художник всё равно продолжал приходить на своё место — уже без бумаги и мелков, но с картиной — он вставил эскиз в раму под стекло (Ирина тогда отказалась брать сдачу, и старик купил рамку со стеклом, чтобы картина сохранилась надолго)...

Дмитрий уже два месяца не мог спокойно есть, спать, дышать... «Но ведь она была! Была! Иришка! С зелено-серыми глазами! Была и исчезла — как растворилась в осеннем тумане!» - стучал молот мыслей в голове тридцатипятилетнего мужчины.  Да, ему было тридцать пять, он был преуспевающим в бизнесе, но совершенно одиноким в личной жизни — пока не встретил Её, студентку ИНЯЗа, три месяца назад... Эти три месяца были самыми счастливыми в его жизни.
В один вечер он пришёл в Их гостиничный номер и вместо Ирины нашёл на столике записку: «Не ищи меня. Я люблю тебя». А в нагрудном кармане его пиджака, рядом с сердцем, лежала бархатная коробочка с драгоценным сокровищем... Он собирался сделать ей предложение — а она сбежала! Что случилось? Что пошло не так? В чем проблема? Девушка исчезла, оставив Дмитрия наедине с сонмом вопросов без ответа... Пойми эту дщерь Евы!..

… Каждый день он проходил мимо старого художника, но только сейчас он остановился, заинтригованный рисунком в рамке. На рисунке была она!
- Дед, продай мне этот рисунок! - подошёл к нему молодой мужчина. - Я заплачу столько, сколько ты попросишь!
- Я не продаю!
- Я знаю её! Это Ирина! Дед, продай мне — а я ей подарю! Честно!
… Художник сразу понял, что перед ним пылко влюблённый мужчина — бледный, глаза впалые, похудевший... («Эх, я тоже был когда-то таким...») У картины появился новый хозяин, и этот новый хозяин нёс свою добычу в холостяцкое гнездо —просторную двухкомнатную квартиру в центре города (а он так хотел, чтобы его ждала дома Ирина, и чтобы в спальне мирно посапывала их дочка... Почему-то он решил, что у них будет дочь...) «Куда же она убежала? Родители говорят, что она не у них, подруги её сами в шоке... Куда? А может? Да нет, это бред полный!» - думал Дмитрий. И додумался до безумной мысли — Ирина бредила городом своей мечты, родиной Карузо и пиццы... Что, если она там?
… А за окном в последнем движении безмолвного танца октября застыли деревья — смятые канареечные рубашки листьев, испачканные льняные коричневые брюки стволов и взъерошенные черные волосы-сучья...

Ирина бродила по улочкам Неаполя. В России — слякоть и грязь, но здесь — солнце и море, пусть и не так тепло уже, но всё же — не размытые дороги, не злобные физиономии пешеходов, но улыбчивые итальянцы и аппетитный аромат из местных тратторий и кофеен. Две недели назад она приехала сюда к своей старшей сестре (та вышла замуж на неаполитанца, и теперь вместо «Нюрка!» все обращаются к ней не иначе, как «Синьора Манчини»), оставив в провинциальном городе Дмитрия, работу и рисунок... «Нечего тебе делать в России, я тебе тут и работу нашла, и мужика присмотрю — выйдешь за него замуж и нарожаешь кучу детишек! А Дима — так он старше тебя на целых двенадцать лет! Переболеешь! Да и потом — если он так сильно любит тебя, пусть найдёт тебя — тогда я буду уверена в том, что он и в самом деле тебя любит,» - с возрастом «синьора Манчини» становилась все болтливее и болтливее... Новая работа девушку устраивала, итальянский она знала превосходно, но по ночам она стала плохо спать — ей не давала покоя мысль, что мужчина не найдет её, что плюнет на всё и найдёт себе другую... А кругом столько красивых итальянцев, охочих до русской экзотики — но ей нужен только Он...

… Церковь Сан-Франческо ди Паола обнимает уже почти два века своей колоннадой вымощенную брусчаткой piazza Plebiscito (или площадь Плебишито) — это любимое место девушки. Здесь она кормит голубей. Птицы слетаются к ней и облепляют со всех сторон хрупкую фигурку, вырывают из рук куски булочки... Кругом — пёстрая толпа, даже слышится русский мат — туристы из Российской Федерации заработали «синдром Стендаля». Ирина посмотрела в их сторону и вдруг выронила булку. Потому что среди нецензурно ахавших людей стоял Он — в черном пальто, усталый и бледный с дороги, - и смотрел на неё немигающим взглядом, в руках у него был (тут уже девушка не выдержала и побежала к нему)... В руках он держал рисунок — тот самый рисунок, что она не успела забрать у старого художника...

- Синьора Манчини, как там синьора Джованова поживает в России?
- Да не Джованова, а И-ва-но-ва! Да нормально — счастлива как не знаю кто! Вышла замуж за этого Дмитрия, теперь вот они вдвоём нянчат доченьку... Что ни говори — ошиблась я насчет этого мужика, ошиблась, синьора Бальдини! А он не очень-то на русского похож, скорее — на итальянца: клювоносый и черноглазый! - синьору Манчини уже не остановить — и поделом синьоре Бальдини!