Беда

     Следующий рассказ не есть плод
досужего вымысла. Все описанное мною
произошло в...

                А.И.Куприн.
                Чудесный доктор.


     Я не хочу и не могу верить, чтобы
зло было нормальным состоянием людей.

                Ф.М.Достоевский.



     На последнем курсе института Петр Дымчев при случайных обстоятельствах познакомился с девушкой, студенткой соседнего института, обучавшейся на два курса ниже его. Они быстро нашли общий язык и, казалось, понимали друг друга с полуслова. Поэтому, когда Петр после защиты диплома уехал работать в родной город N., то с ним, как ниточка за иголочкой, потянулась и Марина, переведясь в местный институт, правда, иного профиля, но для молодых людей это было не суть важно. Главное, что они были вместе, а значит, счастливы.
     Петр устроился мастером литейного цеха на завод сельскохозяйственных машин с весьма приличной зарплатой и работал в три смены: после четырех рабочих смен следовало два дня выходных. Для молодой семьи это было удобно.
     Повезло им и с квартирой: бабушка Петра, владевшая довольно большим двухэтажным домом с садом, выделила им небольшую квартирку на первом этаже: комната была не больше кельи отшельника, а в крохотной кухне половину пространства занимала русская печь. Это было невесть какое комфортное жилье, но зато свое, за которое не нужно было платить, в том числе и за удобства, расположенные во дворе.
     Их все устраивало - у других молодых семей своего жилья вообще не было. А то, что квартира мала, так не напрасно в народе говорят: "С милым рай и в шалаше!". Молодые были счастливы.
     А в декабре Марину положили в роддом на сохранение, где она через месяц родила мальчика, которого назвали Юрой.
     Встречать молодую мать из роддома пришел один молодой отец, державший в руках коробку дорогих конфет для медперсонала и гвоздики для жены.
     - Всего три гвоздички? - мягко упрекнула его Марина, на что Петр только улыбнулся.
     Он принял на руки сына и они пешком отправились домой. Открыв дверь в квартиру, Петр пропустил вперед жену. Та, войдя внутрь,буквально онемела: в вазах, бутылках из-под молока, в банках были расставлены цветущие ветки яблони, сливы, груши, вишни. Воздух был наполнен ароматом весенних цветов.
     - В январе живые цветы, - восхитилась Марина. - Как ты это сделал? Вот так сюрприз!
     - Просто, - ответил Петр. - В конце декабря у фруктовых деревьев начинается зимний вегетативный период. Но холода не дают развиться почкам. Тогда я нарезал веток с почками, положил их в теплую воду, ежедневно менял ее. И почки пошли в рост. А потом появились цветы.
     - Но это же не сразу...
     - Нет, конечно. Пришлось ухаживать за ними больше двух недель.
     - Спасибо тебе, порадовал, - Марина прижалась к мужу и нежно поцеловала его.
     В это время проснулся сынишка.
     - Чего он? - удивленно спросил молодой отец.
     - Или мокрый, или есть хочет, - ответила жена, удивляясь невежеству мужа Марина. - Учись, отец, теперь и тебе эти знания понадобятся.
     Перепеленав и покормив сыночка, Марина взяла малыша на руки и стала его укачивать.
     Жизнь потекла напряженным порядком: Петр работал на заводе, принося доход в семью, Марина практически ежедневно ездила в институт. Маленького Юру нередко оставляли тетке Петра, Глафире, живущей в том же доме в соседней квартире. Мужу приходилось крайне сложно: почти ежедневно, приходя со смены, он садился за чертежную доску и чертил жене курсовые проекты, которых становилось все больше и больше. Порой он буквально валился от усталости на стоявшую рядом кровать и забывался на несколько часов с тем, чтобы встать, наскоро поесть и бежать на работу.
     Маленький сынишка рос, он уже начал ходить и произносить первые слова. Но в один из дней он заболел - поднялась температура, он плакал и отказывался есть. И чтобы Марина не делала, температура не спадала, Юрочка метался по постельке...
     - У кого есть телефон? - спросила встревоженная Марина. - Надо вызвать врача.
     - Да какие здесь телефоны, - растерянно проговорил Петр. - Здесь же одни частные дома...
     - Тогда беги и позвонив Скорую по автомату или рысью в больницу.
     - Да чего бежать-то? - сказал Петр. - Давай его сразу в больницу отнесем. С ним что-то серьёзное...
     - Собирай ребенка, я оденусь, - согласилась та.
     В приёмном покое детской больницы малыша тут же забрали, определив у него
воспаление лёгких.   
     - А можно мне с ним в палату? - спросила Марина дежурного врача.
     - Нечего там делать, - довольно неприязненно отрезала та. - И без вас коек не хватает.
     - Но как же, - растерялась молодая мать. - Я помогать санитаркам буду.
     - Санитарок у нас хватает, - стояла на своем упрямая врачиха. - Не волнуйтесь, все будет нормально с вашим малышом.
     - А что можно приносить ему? - вконец расстроилась Марина.
     - Ничего не надо, у нас все есть, - снова отрезала та.
     Обращение к главному врачу также не помогло - Марину так и не положили с сыном.
     В семье воцарилось напряжение, но молодые родители старались держать нервы в узде и не ссориться. Ежедневно они поочередно, а то и вместе, бегали в больницу, но к сыну их не допускали, говоря, что лечение идет успешно и мальчик потихоньку поправляется. В один из дней, сунув сестре коробку конфет, они уговорили ее хотя бы показать сына в окно.
     Та согласилась и через какое-то время в окне четвертого этажа показалась женщина в белом халате, державшая на руках сверток с ребенком. Разглядеть с такого расстояния в этом свертке лицо сынишки было совершенно невозможно, но это успокоило молодых родителей: жив сынок и слава богу.
     А веселым мартовским днем они получили выздоровевшего сына и, прикрыв ему ротик шерстяным шарфом, радостно побрели домой, держа его за руки и не давая возможности шлепать по лужам талого снега.
     Семья была счастлива, но теперь за Юрочкой следили более тщательно, опасаясь, чтобы он не простудился.
     В постоянных домашних заботах, учебе Марины, работе Петра и воспитании сына дни текли незаметно и момент, когда жена сделала аборт, не посоветовавшись с мужем, внешне не отразился на взаимоотношениях молодых людей, хотя Петр, откровенно говоря, был огорчен: оказалось, что у них мог быть второй мальчик. Но он сдержался и не высказал недовольства самоуправством жены, утешая себя тем, что сделанного не воротишь. Но заноза в сердце осталась на всю жизнь.
     Постепенно Петр стал замечать, что жена становилась все более раздражительной и теперь покрикивала не только на него, но и на сына. Но он списывал это на усталость жены и предстоящую защиту дипломного проекта. Нужно было перетерпеть эту тяжелую годину.
     В один из дней, когда у него был выходной, а Марина уехала в институт на консультацию, он попросил тетку:
     - Тетя Глаша, не побудешь с Юркой, пока я в магазин сбегаю?
     - Так а чего? - ответила та. - Конечно, посижу.
     Петр вернулся из магазина, задержавшись в очередях, и хотел было сразу забрать сына, но тетка остановила его:
     - Заснул он, ты не тревожь его. Я вот с тобой о чем хотела бы поговорить...
     - Что такое? - спросил племянник.
     - Видишь, в чем дело, - неуверенно начала та. - Ты мне не чужой, я не могу умолчать.
     - Да что случилось-то? - настаивал Петр.
     - Уж и не знаю, говорить ли? - все еще не решалась тетка. - Кабы беды не наделать...
     - Ну, не томи, говори, если начала, - твердо произнес парень.
     - Я старый человек, Петенька, мало ли что могла померещиться, - все еще не решалась старушка.
     - Ладно, ладно. Хватит юлить, говори все, как есть, - племянник отложил сумку с продуктами, готовясь к продолжительному разговору.
     - Вот что я заметила. Когда ты работаешь в дневную смену, утром, вслед за тобой, уезжает и Марина. И возвращается веселая да довольная только к твоему приходу с работы.
     - Ну и что?
     - А вот когда ты работаешь в другие смены, она тоже уезжает, но нечасто и возвращается скоро. И сердитая...
     - Да мало ли что, - растерянно проговорил Петр, но с этого времени начал приглядывать за женой и первые подозрения в неверности не давали ему покоя.
     Он и в самом деле заметил, что когда он вечером приходил с работы, обед еще не был готов, а Марина выглядела какой-то недовольной и даже раздражительной. А когда они ложились спать и он пытался обнять ее, жена ссылалась на плохое самочувствие и отворачивалась от него.
     В конце концов, чтобы развеять свои сомнения, Петр решился. Ни слова не говоря жене, он договорился с одним из мастеров о подмене и в это утро сделал вид, что уходит на работу. Сам же сел на автобус и отправился к институту, где училась жена. Сев в отдалении на скамейку так, что его прикрывали кусты, он наблюдал за автобусной остановкой, входом в учебный корпус и общежитием, находящемся в соседнем здании.
     Вскоре появилась Марина и направилась ко входу в учебный корпус.
     Примерно через час она вышла, но не одна, а с каким-то парнем в обнимку, и они сразу же направились в общежитие. Выждав еще некоторое время, Петр решительно направился следом за ними.
     Пожилая вахтёрша, приветливо поздоровалась в ответ на вежливое приветствие парня. А Петр начал объяснять ей:
     - Я брат Марины. Вот, приехал сюда в командировку, решил навестить сестрёнку, а тётка, у которой она живет, сказала, что Марина в институте Я поспрашивал, мне сказали, что она сейчас в общежитии.
     - Так вы брат ее? - изумилась старушка. - Хорошая девушка, приветливая, добрая. Обязательно спросит, как здоровье. Да и парень у нее, Василь, тоже под стать ей, не избалованный, серьезный. Девчонки говорят, что они собираются пожениться после защиты диплома.
     У Петра перехватило горло, но он все-таки сумел взять себя в руки.
     - Давно они дружат?
     - Так, почитай, с год уже, как не разлей вода. Сначала-то она с Гршкой Костериным дружила, но тот - вертопрах, прости господи, - старушка была явно настроена поговорить с хорошим человеком, который хоть ненадолго скрасил скуку дежурства.
     - А можно мне пройти к ним? - с надеждой спросил Петр, приветливо глядя на вахтершу.
     - Да как-то неудобно, не положено, у нас с этим делом строго, - как-то неуверенно проговорила та. - Да и сам понимаешь, дело-то молодое, мало ли что...
     - Да я же не чужой ей, - настаивал Петр.
     - Нет, нет, не положено, - уже более уверенно проговорила та.
     - А если я вам скажу, что Марина замужем и не за вашим Василием, как вы его назвали, - уже совершенно отчаявшись, произнес Петр.
     - Ты чего мелешь? - обозлилась вахтерша. - Маринка - девушка порядочная. - Не может такого быть!
     - Может, может, - уже более уверенно и более жестко произнес Петр.
     - И кто же ее муж? - растерялась собеседница.
     - Я, - просто ответил тот. - И сын у нас Юрочка.
     Он вытащил из кармана паспорт и показал женщине штампы, на которых обозначались записи ЗАГСа о регистрации брака и рождении ребенка.
     Обомлевшая женщина некоторое время растерянно смотрела на документ, лицо ее начало покрываться красной краской.
     - Что же, выходит, я блуд прикрывала? - спросила она сама себя, а потом резко встала, взяла комплект запасных ключей от комнат и пригласила его с собой.
     Петр едва успевал за разъяренной женщиной, поднимаясь следом за ней на второй этаж. Подойдя к двери одной из комнат, она потрогала ее - дверь была заперта. Тогда она выбрала ключ из связки, открыла дверь и буквально ворвалась внутрь. На кровати лежали два тела и увлеченно занимались любовью.
     - Ах вы, паскудники, - закричала она. - Вот как вы изображаете жениха и невесту. А ты, бесстыжая, - ишь, овечкой притворилась, а сама натуральная потаскуха. А ну, вон отсюда! И чтоб я больше тебя здесь не видела. А то милицию сейчас вызову...
     Любовники закрылись было простыней, но, поняв, что это не спасет их, высунули наружу головы.
     - Выйдите, я оденусь, - наконец, проговорила Марина.
     - Стеснительная, глядите-ка на нее! - гремела вахтёрша. - Стыдно, видите ли ей, а гулять от мужа и ребенка не стыдно?
     Петр, собравшись с силами, отвалился от опоры, повернулся и молча вышел. На улице он закурил и медленно побрел на автобусную остановку.
     Тетка Глафира удивилась не столько его раннему возвращению с работы, сколько его виду. Он был бледен, руки дрожали.
     - Что случилось? - испуганно спросила она.
     В ответ племянник только махнул рукой.
     - Ты в институт ездил? - догадалась она.
     В ответ Петр тяжело вздохнул.
     - Чуяло мое сердце, что она ловчит, - присела она на стул. - Что делать-то собираешься?
     - Не знаю, - честно признался племянник.
     - Ты только глупостей не наделай, а то посадят и станет ребенок сыном уголовника. Потом трудно будет наладить с ним отношения. И себе жизнь испортишь. Недостойна она этого...
     - Наверное, так и есть, - согласился с ней он.
     - Ты вот что, - предложила тетка. - Может быть выпьешь для успокоения?
     - Да нет, глупостей еще наделаю, - ответил парень.
     - И то правда, - согласилась тетка.
     В это время проснулся малыш. Петр встал и хотел было подойти к нему, но тетка остановила его:
     - Погодь, я покормлю и соберу его. Пойдите погуляйте, развейтесь...
     Петр гулял с сыном в парке вплоть до самого закрытия аттракционов. Юра катался на них вместе с папой едва ли не на всех из них. А когда мальчик устал, они зашли в кафе и перекусили, после чего пошли домой.
     Марина уже была дома. Она молча накрыла стол и пригласила:
     - Садитесь ужинать.
     - Мы в кафе были, - ответил сын. - Я кушать не хочу.
     Ни слова не говоря, она убрала еду в холодильник, а сама села к столу, обхватив голову руками.
     Петр сел рядом и негромко спросил:
     - Если ты его действительно любишь, я препятствовать не стану. Один вопрос к тебе: ты можешь оставить мне ребенка?
     - Нет, - коротко ответила она.
     - А ты подумай, - стараясь быть спокойным, произнес он. - Вы создадите новую семью и у вас появятся свои дети. А Юре он - чужой и не сможет любить его, как своего собственного.
     - Я сказала -нет! - жестко отрезала Марина.
     - А ты все-таки подумай, - Петр встал. - Пока ты можешь пожить здесь, естественно, без него, а после защиты диплома уезжайте, куда вам захочется. Здесь тебе места больше нет.
     Марина молчала, не меняя позы. Петр встал и направился к тетке.
     - Тетя Глаша, можно я пока у тебя поживу, пока она не уедет?
     - Так а чего, - легко согласилась та. - Что решили-то?
     - Что тут можно решать, - махнул он рукой. - Вот защитит диплом и пусть едет, куда хочет.
     - А Юрочка?
     - Не отдает.
     - К сожалению, у нее все права на это. И если не хочет отдавать, ничего не поделаешь. Да ты не особо расстраивайся, не на одной  ей свет клином сошелся...

     Через два месяца Петр провожал Марину с сыном на вокзале. Стоя у вагона, бывшая семья молчала - разговаривать было не о чем, да и не хотелось.
     Петр поднял сына на руки, прижался к нему и что есть силы сдерживался, чтобы не зареветь во весь голос. И без конца целовал, целовал сына.
     Наконец, проводник, тактично стоявший в стороне, предупредил их:
     - Извините, но пассажирам пора занять свои места - скоро отправление.
     Юру посадили возле окна и он, не отрываясь, смотрел на отца, не понимая, почему папа не едет с ними.
     Но вот поезд тронулся и что-то оборвалось в душе оставшегося в одиночестве Петра. Он долго смотрел вслед поезду, пока тот не скрылся за поворотом. А потом, низко опустив голову, медленно побрел домой.
     Началась холостятская жизнь...
     Закон о браке и семье оказался на удивление бесчеловечным. Оказалось, что отец даже не имел права знать, где находится его ребенок. Даже обращение в бухгалтерию, где должны точно знать, куда направляются алименты, не помогло - ему отказались сообщить, ссылаясь на тот же идиотский закон.
     В один из зимних выходных Петр пришел в парк, где он некогда гулял с сынишкой. Нахлынувшие воспоминания были настолько сильны, что он присел на скамейку, стараясь привести себя в порядок. Неожиданно он услышал, как знакомый мужской голос произнес:
     - Все грустишь?
     Петр поднял голову - перед ним возвышался Степан Тимофеевич, бывший начальник цеха, буквально недавно вышедший на пенсию и сейчас, видимо, прогуливающийся на свежем воздухе. Он был одет по-старинному - в длинное пальто с шалевым воротником и такую же меховую шапку.
     Он сел рядом и, после недолгого молчания, спросил:
     - Не можешь забыть?
     Петр проникся к нему, словно к родному отцу, которого он потерял еще в детстве и только кивнул головой. А потом выдавил из себя:
     - Откуда вы знаете?
     - Э, милый, поработаешь еще немного и поймешь, что цех - это вторая семья, где ничего невозможно утаить и где каждый искренне переживает за других, - ответил пожилой человек. - И плохой был бы я начальник, если бы не знал, что творится с моими подчиненными.
     Петр промолчал, и тогда Степан Тимофеевич продолжил:
     - Ты молодец, не опускаешься и держишься, как настоящий мужчина. Знаю, больно, сынок, но ты не сдавайся. Не все в жизни потеряно. Такие ситуации, к сожалению, ныне не редки, и ты не один такой. Но ничего, живут же люди. И даже снова женятся, заводят семью и бывают счастливы.
     Заметив, что Петр внимательно слушает, он продолжил:
     - Моя Нина, первая жена, умерла сразу после войны. Рыла окопы вместе с другими женщинами и простудилась. Растаяла, как свечка. Я-то мастером в то время был, мы корпуса для мин отливали. Когда похоронил ее - думал, не переживу - так сильно мы любили друг друга. Ан ничего, выдержал, постепенно боль утихла. Женился во второй раз и знаешь, был счастлив. Но память о первой осталась. И какая-то царапина в сердце порой ноет, но постепенно проходит...
     - Сына жалко, - почти простонал Петр. - Даже не знаю, где он.
     - Ты его не трожь, не ищи контакта, - посмотрел на него бывший начальник.
     Петр вскинул голову и удивленно посмотрел на собеседника.
     - Видишь ли, - начал Степан Тимофеевич. - Ему надо привыкнуть к новому отцу, если он есть. А это нелегко. Если же ты будешь напоминать о себе, ему станет вдвое тяжелее. Поверь мне, старому человеку, много повидавшему на своем веку, все вернется на круги своя. Он тебя не забудет и, повзрослев, начнет искать тебя. И найдет. И у вас будет все хорошо...
     Степан Тимофеевич встал и, притронувшись к плечу Петра, уходя, сказал:
     - Держись, сынок, жизнь не потеряна...
     Петр благодарно глянул на старого человека и на душе стало немного легче. Он огляделся: на город тихо падал мягкий снег, укрывая дома и всю округу белым пушистым одеялом...