Память v. 7. 0

Звонок разбудил его раньше времени. На часах было 7 утра. «Кто это в такую рань?», - мелькнуло в голове, а ответ пришел через секунду, когда он услышал голос, который все еще трудно было забыть - ее голос.
-Привет, прости, я тебя разбудила? - неожиданно тепло, с нотками искреннего извинения спросила Леся. Он несколько опешил – последний раз такую нежность в этом голосе Николай слышал лет 5 назад.
-Да нет, - только и нашелся ответить.
-Так «да» или «нет»? - он почувствовал, как она улыбается где-то за несколько километров отсюда. Собрался ответить, но Леся опередила.
-Слушай, можно я к тебе сегодня приеду? Поговорить надо…
-Да, – на этот раз его ответ не предполагал толкований…

Он еще суетливо пылесосил ковер, сам не очень понимая зачем, когда раздался звонок в дверь. Перепуганный кот чуть не отправился в стенной шкаф вместе с пылесосом. Леся вошла в квартиру небрежно и спокойно, словно и не уезжала отсюда, словно просто выходила в магазин, задержалась немного, и вот, наконец, вернулась.
-Да, а тут ничего не изменилось! - она улыбнулась и, опираясь на его руку, принялась стаскивать сапоги. Он суетился, нервничал, уронил ее куртку, наступил на Брюса, включил, выключил и снова включил чайник и, наконец, был пойман Лесей за руку.
-Успокойся, ну что ты как на первом свидании – у нас не свидание, я приехала просто поговорить.
Его как-то сразу отпустило, он закурил и предложил ей.
-О чем ты хотела поговорить? - руки, занятые сигаретой, не дрожали, и он смог, наконец, спокойно ее разглядеть – все такая же красивая, щечки-ямочки, голубые глаза-огоньки, хотя чуть не постарела даже, а повзрослела что ли. Не девушка, а женщина.
-Ау, ты меня слышишь? - Леся провела рукой у него перед глазами.
-Да-да, извини.
-Ну, ты как всегда, не слушаешь меня, только себя, - она затянулась, глядя мимо него, и тут Николай заметил, что Леся все-таки изменилась, огоньки в ее глазах периодически тушила какая-то отчаянная печаль.
-Ну, не обижайся, я просто загляделся на тебя, любовался!
-Не подлизывайся, - огоньки вспыхнули снова. – В общем, я действительно ехала поговорить с тобой, пообщаться. Но вот сейчас подумала: рассказывать тебе о том, что я снова никого не люблю, что я одна и мне бывает очень грустно, спрашивать совета, что делать и почему я такая невезучая дура – это будет слишком жирно для тебя. Тебе такое только приятно слушать.
-Ну, ты чего такое говоришь? Я же желаю тебе только счастья…
-Да-да-да, знаем мы эти сказки, слышали, - Леся докурила, и снова смотрела ему прямо в глаза. И улыбалась так, как улыбаться могла только она, и только ему – лет 6 назад, сидя в номере отеля, на кровати, с распущенными волосами, кокетливо глядя в камеру безнадежно устаревшего фотика, который за год до этого они сами себе подарили на Новый год.
Он не то, что опешил под этим взглядом – в глазах потемнело одновременно от счастья, тоски и горечи осознания того, что все это безвозвратно ушло. Безвозвратно ли? Что вообще значит этот ее неожиданный визит, и почему она так улыбается? А может быть…

Леся снова вывела его из оцепенения – взяла за руку и повела в комнату.
-Ну, и я решила, что ни о чем таком говорить не будем, чего душу друг другу травить. Давай просто посмотрим фильм какой-нибудь – ну как раньше…
Он снова засуетился, завозился с компьютером, а она принялась с интересом разглядывать комнату.
-Господи, у тебя, и правда, ничегошеньки не изменилось. Все те же фотографии, те же стопки книг и бумаг повсюду. Ароматическое масло, которые мы покупали в том индийском магазинчике…А еще я заметила в ванной мой лак для волос. Он все на том же месте и давно пустой.
-А в шкафу висит твое пальто и зонтик…
-И тапочки мои все также под стулом…
-Да, только последние годы ходили в них другие девушки, - зачем-то сказал он, и сразу понял, что зря.
-Давай без подробностей, – в голосе Леси была не злость и не раздражение, а скорее усталость.
Тут он, наконец, включил «Дороги» «Кукрыниксов». Леся подсела рядом, провела рукой по его волосам, глаза ее снова горели, а улыбка парализовывала дыхание.
- Я их помню да, отличная музыка. Ты их еще слушаешь или специально для меня включил?
Николай не успел ответить. Леся заметила книгу, лежавшую на столе, и спросила:
-А что это ты сейчас читаешь? Опять заумное что-то?

В глазах снова потемнело. Осознание того, что сейчас неумолимо приближается, что все рухнуло, душило его, мешая говорить. Он все-таки спросил, хотя и знал заранее ответ.
-Ты разве не узнаешь? Это же та книга, которую я тебе купил, когда ты в больнице лежала. Уэльбек "Возможность острова". Помнишь?
-Нет, а должна?
-Ну, смотри, тут даже записки твои лежат как закладки. Смотри, твой почерк. Ты записывала какие-то рецепты. Вот, шарлотка же. Единственное, что ты научилась выпекать…
Леся молча смотрела на него и только мотала головой. Он встал и нервно прошелся по комнате.
-Ну как же, потом мы еще поехали на юг, и я, как сейчас, помню: ты лежишь на пляже, читаешь эту книгу, рядом сигареты и эта твоя смешная большая шляпка. А я лежу головой на твоей попе, как на лучшей в мире подушке, смотрю на солнце, на это небо, где облака складываются в смешные фигуры, и надеюсь, что все это счастье никогда не закончится…
Леся, кажется, хотела что-то ответить, но тут очертания комнаты начали дрожать, меняться, искажаться, пошли какие-то полосы и, наконец, изображение свернулось, осталась только черная темень да пульсирующие красным буквы перед глазами – «Данных для продолжения программы симуляции недостаточно, Данных для продолжения программы симуляции недостаточно!»

…Он снял шлем, отключил датчики и встал. Дрон услужливо жужжал над головой. «До посадки на Вегу осталось три часа. Пожалуйста, приготовьтесь!» Николай почувствовал в этом металлическом голосе сочувствие. Он уселся к окну и попросил дрона включить недавно найденную в архивах оригинала песню Muse Unintended... До посадки на Вегу оставалось всего три часа, но ему не хотелось ничего делать. Он думал о своем далеком предке, от которого ему, клону 7-го поколения, остались лишь обрывки каких-то данных, стихов, фотографий, книг и музыки. Их не хватало для завершения даже самой простенькой программы симуляции, но было достаточно, чтобы здесь, триста лет спустя, глядя на холодный бесконечный космос за окном, помнить, как же было хорошо лежать на ее попе, как на лучшей в мире подушке, смотреть на солнце, на это небо, где облака складываются в смешные фигуры, и верить, что все это счастье никогда не закончится…