Корни. Варя. Глава 5

          После того разговора на берегу только что освободившейся от зимнего сна Каменки, Варя всячески старалась избегать встреч с Николаем или хотя бы делать так, чтобы не оказываться с ним наедине… Нет, она не забыла ни единого словечка, сказанного им тогда, но не умела, не знала как себя отныне вести в его присутствии… Он тревожил её, даже пугал… Она постоянно натыкалась на его совершенно незнакомый взгляд, который как-то не замечала прежде… Много раз, оставаясь одна, спрашивала себя нравится ли он ей… И каждый раз отвечала по-разному… Дошло до того, что ей неожиданно даже для самой себя разонравились и шумные игры, и разнообразные прогулки-набеги на окрестные луга и леса, купание в реке… Всё чаще и чаще оставалась она дома в уединении собственной комнаты с книгой или, опять же весьма неожиданно уже для маменьки, полюбившемся рукоделием… Родители, конечно, не могли не заметить столь странной перемены в поведении собственного ребёнка, пытались как-то разговорить её, но они не учли того, что их девочка была не летам умна и развита не по годам, и не по-детски серьёзна… Не желая до поры, до времени никому открывать своих, тревожащих её сущность, мыслей и раздумий, она придумала для всех домашних замечательную отговорку, объясняя своё поведение тем, что надумала сделать Дуняше к её предстоящей свадьбе какой-нибудь необыкновенный, но обязательно полезный, подарок!

          - Какой, к примеру? - поинтересовалась маменька.

          - А набор постельных принадлежностей (можно же?), украшенный красивой вышивкой!

          - Можно! А почему бы и нет? Но нельзя же целыми днями сидеть за шитьём? Пошла бы погуляла…

          - Мам! Свадьба Дуняши в сентябре… Если не начать заниматься серьёзно тем, что я задумала, то что это будет за подарок? Но я должна сама всё сшить: и рубашки, и простыни, и наволочки… Дуня – моя лучшая подруга. Пусть будет ей обо мне на память! Вот, что я делаю опять не так?

          - Да, нет… всё так… Но не рано ли ты так повзрослела, девочка моя? Честно говоря, всё это весьма неожиданно для меня, привыкшей считать тебя ещё совсем маленьким и капризным ребёнком… - задумчиво проговорила маменька - Но, да ладно! – продолжила она вновь – Мы попросим папу, чтобы он привёз нам из города плетённый красивый короб, в который будем складывать готовое приданное, да чтоб такой, какой ей никто больше, кроме нас, подарить бы не смог! Раскраивать ткань я пока тебе не доверю и сделаю это сама, а вот всё остальное, как хочешь, но придётся делать уже вам, мамзель! Варь! А рисунки для вышивки ты уже выбрала?

          - Нет ещё, но, наверное, что-нибудь цветочное… А что бы вы мне предложили?

          - Цветочное? Хороший выбор! И когда же ты хочешь приступить?

          - Завтра… сегодня уже поздно… А вы, правда, мне со всем этим помочь хотите?

          - Да! А ты, что, думала, что я поступлю как-то иначе? Разве мы с тобою перестали быть друзьями?

          - Нет, не перестали! – улыбнулась своим мыслям девочка – Можно я спать теперь пойду?

          - А ужин?

          - Не хочется что-то…

          - Ступай, когда так…

          - Соня! Мы, что опять ужинаем вдвоём? А где Варя! Её, разве, нет дома? - с нескрываемым недоумением спросил Андрей Макарович у жены.

          - Дома, дома! Где же ей ещё быть в такой-то час? Не шуми, пожалуйста! Я уже давно хотела с тобою о ней поговорить, да всё как-то откладывала…

          - Опять что-нибудь отмочила наша атаманша в юбке?

          - Наоборот… тише воды и ниже травы стала… Не знаю, что и подумать… Боюсь, как бы это затишье да перед бурей не оказалось…

          - Опять тебе что-то не так! Сама же говорила: взрослеет девочка! Задумываться стала… Стихи вон какие серьёзные пишет! До сих пор опомниться не могу… Двенадцать лет всего… Что же будет, когда ей исполнится хотя бы четырнадцать? А?

          - Вот-вот… задумываться… О чём только задумываться-то? Представь себе, вздумала собственными (!) руками сшить не меньше полудюжины комплектов для спальни в подарок своей подруге Дуняше! Как будто у той Дуняши отдельная спальня будет…

          - Да?! Похвально, весьма похвально! И она, что, вот это всё умеет делать?!

          - Ну, что-то умеет, чему-то научится, выполняя ту или иную операцию… Но дело не в этом, как ты не понимаешь? Она всё время о чём-то думает, скрывает что-то…

          - Что она может скрывать? Она же всё время на виду или нет?

          - Так, конечно, так!

          - Ну, а если так, то и нечего забивать ни мне, ни себе голову! Дома, под присмотром, занята? Вот и хорошо! И не просто хорошо, а можно сказать, замечательно даже! Время всё расставит по своим местам. Долго молчать и скрывать что-то у неё всё равно не получится – она же маленькая девочка, несмотря ни на что!

          - Стойкий оловянный солдатик она, а не девочка! Знаешь, даже с Николенькой в этом возрасте было намного проще, чем с нею, а ведь он мальчишка… Всё упрямство обеих наших родов сосредоточено в мозгу этой маленькой девочки, вот что я тебе скажу, дорогой мой человек! Ещё год и я, как мать, умываю руки!

          - Да, ладно тебе краски-то сгущать… Всё будет хорошо! Что с твоим всегдашним оптимизмом сделалось?

          - Всё будет так, как оно будет, потому как по-другому всё равно не будет…

          - Мудрёно что-то… Сама хоть поняла, что сейчас проговорила? Пойдём-ка спать, философ мой! Утро вечера мудренее!

          Желая присмотреться к поведению дочери получше, Софья Иппатьевна в последнее время полюбила в предвечерний час, когда солнышко ещё не успело спрятаться за верхушками Ястребовки (леса, что был как бы на самой «границе» имения) приходить сюда, в дубравушку, излюбленное место игр детворы, и оставаться там незамеченной сидя на лавочке среди густо разросшейся сирени, молча наблюдая за всем происходящим здесь.

          - Почему же так получается – спрашивала она саму себя и не раз, не находя ответа – Крестьянские бабы редкий год без ребёнка в животе ходят…  В каждой избе по пять-шесть, а то и больше, ребятишек растёт, да погляди вон на них, как горошинки в стручке – гладенькие, да крепенькие, любо-дорого! Вот чтобы и мне-то так… Уж как, думается люблю ребятишек и Андрюша тоже… А вот не дал Господь… Смогла родить только двоих… Вообще боялась, что Николенька единственным останется (Ох, Господи! Где он теперь? Что с ним? Сыт ли хоть?) после двух выкидышей-то… Слава Богу Варюшка порадовала своим появлением… Только что-то неладное с нею творится в последнее время, ох, не ладное – материнское сердце не обманешь… Вон, все её подружки здесь, одной её и нету… Опять дома сидит… Не знаю, как  же расположить-то её к себе…

          И вдруг её внимание отвлеклось какое-то непонятное действо немного в стороне от того места, где она сидела. Девочка-подросток, спешившая в круг подружек и тащившая на закорках маленького своего братца, вдруг подошла, как показалось Софье, к яме, и ловко, одним движением сбросила малыша куда-то вниз… Можно было ожидать, что сейчас же, немедленно раздастся недовольный плач ребёнка, но ничего подобного не случилось вовсе… Удивлённая происходящим, Софья  решилась взглянуть на всё это поближе и, встав, медленно пошла в том направлении, не зная чего и ожидать… Приблизившись вплотную, от увиденного там аж приоткрыла рот: прямо перед  её глазами четверо «ползунков» и двое чуть постарше, может, двухгодовалые ребятишки с увлечением копошились в тёплом песке, занятые каждый каким-то своим «делом». Оглядев получше ямку со всех сторон, она пришла к выводу, что та была нарочно кем-то устроена по принципу закрытого манежика, так как эта малышня самостоятельно вряд ли бы сумела оттуда выбраться! Да и сам песок… кто-то его специально сюда натаскал, причём явно с того берега Каменки, так как этот берег был каменистым…

          Схватив за рукав пробегавшего мимо парнишку, она спросила его кто, мол, всё вот это устроил?

          - А так то вон Никольша, конюх-то ваш, всё исделал… Да не седни, о прошлом ещё годе! Да как ловко-то! Песок-то горячий, вот они и не ревут, а то усе руки пообрывали… Пусти, исделай милость – ждут вона мене…

          - Ну, беги-беги, конечно! - отпустила она его рукав. «

          - Ай, да и ну! – протянула удивлённо уже про себя – Ай, да конюх… Нужно бы мне присмотреться к нему получше!» И, возвращаясь обратно к своей лавочке, обратила внимание на девочек, затевающих что-то вроде хоровода. Одна из них, которая была чуть выше остальных ростом, чем-то неуловимым напомнила ей собственную дочь, если бы не наряд: длинная до пяток юбка и кофточка с широченными рукавами, а на голове алый, как лепесточек мака, платочек… Внезапно девочка обернулась и Соня неожиданно для себя поняла, что это и в самом деле Варя… Первым движением души было окликнуть, спросить, что означает весь этот маскарад с переодеванием, но потом решила, что ещё успеет это сделать, а пока просто посмотреть, что будет дальше…

          Там, на поляне, затевалась какая-то незнакомая ей игра по принципу фантов: девочки и мальчики, взявшись крепко за руки, встали вокруг Вари (водит, догадалась мать) и начали движение «по солнышку», при этом кто-то из девочек запела, страшно фальшивя, песенку «Во поле берёза стояла». И вдруг откуда-то сбоку от Софьи раздался громкий мужской голос:

          - Эй, вы там! Пусть соловушка поёт!

          Хоровод от этого окрика замер на месте, а потом продолжил своё хождение по кругу, но пела теперь её дочь, Варя! Да как пела-то! Голос, чистый и какой-то летящий, заполнил собою сразу всё окружающее пространство настолько, что даже неугомонные, постоянно щебечущие птахи, смолкли, не смея соперничать с красотою её пения!

          - Ну, вот! – восхищённо воскликнул тот же самый голос – Совсем другое дело! Соловушка, самая настоящая соловушка!

          Услышав такую оценку, девочка вдруг резко скинула с головы платочек и собралась бежать к дому… Разгадав её намерение, Софья громко позвала дочь к себе.

          - Мам…

          - Потом, дома! Все объяснения потом, моя хорошая! Пошли?

          - Пошли…- тяжело вздохнула та…