Счастье оказалось недолгим Часть 10

Наступили дни сенокоса - ответственная пора для деревенских жителей. Все, кто мало-мальски умел держать в руках грабли, вилы, работать косой и имел силёнки, вышли в луга, каждый в своём хозяйстве. Мужики, как правило, косили, а женщины и дети-подростки ворошили и стоговали скошенные травы. Были среди женщин и такие, что умели хорошо владеть косой и не уступали в этом мужикам…
Все сенокосные луга в деревне были поделены по хозяйствам - по числу голов скота. Для тех, у кого были коровы и лошади, угодья были выделены большей площадью, чем тем, у кого были только одни овцы.

Евдокия с Гришкой с утра собирались на свои угодья, как вдруг услышали во дворе лай Боцмана. Гришка выглянул в окно - на крыльцо поднимался Фёдор.
- Мам, Фёдор идёт, видать есть дело, - сказал он матери.
В дверь постучали.
- Заходи, заходи, чего уж стучать-то? - позвала Евдокия.
- Здравствуй, Евдокия, да и ты, Гришка, будь здоров! Дело у меня к вам есть… Может, сможете нам подсобить с покосом сегодня, а я завтра вам бы помог? Рук-то рабочих нет у нас, всё малолетки, а косить надо много - работы почти на неделю… Хотя бы в стога успеть травы убрать, а там-то уж полегче будет, сами справимся, как высохнут… Потом-то уже и на сеновал закидаем, детям-то эта работа по душе и по силам.
Фёдор сел на лавку. У Евдокии на голове была повязана косынка, подаренная Фёдором. Он сразу это заметил, как вошёл в избу. Фёдор улыбнулся, глядя на Дусю.
- Ну, что ж, надо помочь тогда, чё скажешь-то, сынок, на это? - спросила мать, оглянувшись на Гришку.
Гришка схватил кепку и сказал матери:
- А чё тут говорить-то ещё, поможем, какой вопрос?!

Они все втроём пошли к Никандровым, захватив свои косы и грабли с вилами.
Анисья увидела их уже издали и поджала губы, сказав Гале:
- Во-о-н, твоя свекруха будущая идёт! Отец ходил, видно, звать…
Галя, увидев их, заулыбалась и поздоровалась. Евдокия, подойдя к Анисье, кивнула ей и поздоровалась:
- Здравствуй, Анисья, как поживаешь?
- Здравствуй, да чё тут, с такой оравой…! Дни-то быстро летят, вся в делах, нет времени-то загорать во дворе!
Анисья подколола Евдокию этим. Однажды, в начале июля, проходя мимо дома Евдокии, к жене председателя сельсовета - Зойке Вороновой, Анисья увидела, что Евдокия сидела на крыльце в одном лифчике и трусах - загорала под палящим солнцем. А день тогда стоял жаркий, безветренный, на море был полный штиль. Евдокия даже не видела, что Анисья прошла мимо их двора. Она сидела с закрытыми глазами, а на глаза была приспущена косынка со лба. Анисья, как увидала Дуську - почти голую, так чуть не споткнулась о камень около тропы, так загляделась на тугое, округлое  да холёное тело Евдокии. И грудь-то у неё, не была высохшей и обвислой!
Буквально во всём Анисья тайно завидовала Евдокии. Фёдор эту зависть заметил за женой уже давненько. Возвращаясь домой, Анисья не пошла этой тропой, а ушла по узкой прибрежной тропинке, которая проходила за Зинкиным домом.

Все принялись за работу. Фёдор с Гришкой косили, а бабье царство - ворошило травы вслед за мужиками, чтобы быстрее подсыхали на лёгком, морском ветерке. Погода с утра выдалась хорошая, дал бы Бог, чтобы и весь день такой продержалась! Ребята готовили жерди для поперечных стогов, куда потом вечером развесят скошенные травы. А малые девчонки бегали по лугу и собирали цветочки, пока их не скосили ещё… Галя ворошила траву граблями около Гришки, временами посматривая на него и улыбаясь… А Гришка, нет-нет, да и весело подмигнёт, да головой кивнёт, мол, работай, а не отвлекайся! Фёдор изредка поглядывал на Евдокию, как она сноровисто и легко вскидывала вилы с травой немного вверх, и встряхивая траву, кидала россыпью обратно на землю. Статная, ещё упругая и крепкая фигура Евдокии, даже со спины была приятная на вид для мужского глаза… А плотные ягодицы слегка подрагивали под ситцевым платьем, от каждого её движения… Чуть округлившиеся, сильные бёдра, говорили о том, что эта, приятная на вид женщина, могла бы осчастливить любого мужика в постели.
Фёдор посматривал на Евдокию украдкой, чтобы не заметила Анисья. Но Анисья, разок-другой перехватила взгляд мужа. Она видела, каким жаждущим глазом Фёдор смотрел на Дуську… Так мог смотреть только мужик, который был неравнодушен к этой женщине.

Людка сегодня была за повариху: она наварила очищенной картошки полный чугунок и отварила, вымоченной от лишней соли трески, целую большую кастрюлю. В полдень она прибежала на луг и позвала всех обедать. Евдокия с Гришкой засобирались было домой на обед, но Фёдор твёрдо возразил:
- Ещё чего, что у нас на двух едоков картошки да рыбы не найдётся?! Всем табором идём обедать, пошли, пошли…!
- Эй, малышня, а ну давай домой, обедать пора уже! - крикнула Галя младшим сестрёнкам.
За большим столом всем хватило места, как будто снова вся семья была в сборе. После такой работы и аппетит у всех разыгрался…
Пообедав, все снова пошли на луг, а Людка осталась мыть посуду.
Закончив работу на лугу, уже к часам восьми вечера, Евдокия и Гришка вернулись домой, умылись и стали ужинать.
Косить ещё осталось совсем небольшой участок, но Фёдор сказал, что послезавтра закончат, лишь бы не было дождя. Он сказал Анисье, что пообещал Евдокии пойти завтра с утра помочь им с покосом.
Жена глянула на Фёдора с ухмылкой, но промолчала, ничего не сказала на этот раз.
Гришка с Галей решили сегодня не встречаться у старой пристани - на их месте у черёмухи. Завтра придёт Фёдор и поможет им скосить участок на их дальнем лугу. Участок у Евдокии небольшой, часть угодий она отдала отцу и матери, им сена надо больше. Гришка собирался идти помочь деду и бабушке с покосом, коли Фёдор придёт к ним завтра помогать. Они с матерью справятся и вдвоём, без Гришки.

У Никандровых все угомонились спать после ужина. Всё же устали за целый день на сенокосе, как ни говори. Анисья прибрала всё на кухне и тоже пошла готовиться ко сну. Разобрала постель и легла. Услышала, как вошёл Фёдор в избу. Он ходил к сараю ещё подтачивать косы для следующего дня.
Умывшись от дневного пота, он вытерся в полотенце и вошёл в их с Анисьей комнату. Молча разделся и велел Анисье подвинуться к стенке. Та отодвинулась от края кровати к стене и проговорила тихо:
- Ну чё, доволен, что Дуська-то приходила помогать? Видела я, как ты на неё жадно пялился… В мыслях-то, небось, смаковал, как видел её подрагивающие задницу и грудь… Ни стыда, ни совести - при жене-то, средь бела дня…!
Фёдор лёг рядом и, уже зевая, ответил Анисье:
- Глаза-то не прогляди, а то ослепнешь, ерунду всякую порешь тут, на ночь глядя…
Анисья молчала, а Фёдор заснул, как убитый, и видел сон про красавицу Евдокию…

Приснилась ему Евдокия ещё молодой, всё такой же пригожей, завораживающей и улыбающейся… Будто он, Фёдор, пришёл к ним на покос, а Гришка-то, был ещё малой тогда… Косят они вдоём, да посматривают друг на друга, улыбаясь. Скосили всё, стали ворошить травы, а потом и стоговать их. Застоговали большой стог, а тут, хвать и дождь пошёл, да такой сильный, просто ливень, как из ведра! А спрятаться-то негде, кроме стога! Они побежали туда, да и бухнулись в него - совсем рядышком друг от друга. Почувствовал Фёдор близость тела Евдокии, запах её влажных от дождя, распустившихся, длинных волос, и увидел совсем рядом её лицо и красивые, яркие губы… Одурманил Фёдора запах молодого, налитого женского тела… Увидел он, как заблестели глаза Евдокии, а губы сами просились на сладкий поцелуй… Вспыхнуло у Фёдора нестерпимое желание обнять её да расцеловать крепко в яркие губы, которые были, наверняка, слаще цветочного мёда… Фёдор одним рывком притянул её к себе, крепко обнял, прижался к ней и в порыве поцеловал в губы так, что тело Евдокии обмякло, поддалось, и только тугая грудь её, чувствовалась в напряжении под цветастой кофточкой…

Утро опять выдалось солнечным и тёплым. Встав пораньше, Евдокия, затопила печь и сварила еду на день, чтобы хватило и на Фёдора. Предстояло работы на целый день до позднего вечера.
Проснулся Гришка и пошёл во двор. Придя обратно в избу, умылся и сказал матери, что он пойдёт до деда с бабушкой - им помочь, коль Фёдор сюда обещался прийти.
- Здесь всего-то работы на один день… А дед с бабушкой на неделю разведут сенокос, если вдвоём-то будут косить, - заверил Гришка мать.
Евдокия согласилась с предложением сына:
- Иди, сынок, дед-то будет доволен, да и бабуля тоже от помощи не откажется! Скорее закончат свои покосы. А ты, пока ещё в отпуске, поможешь постоговать им травы. Дед-то, хоть и хорохорится, но всё равно уже видно, что силы начинают сдавать, старый ведь уже!
Плотно позавтракав, Гришка засобирался к деду. А Евдокия, помыв посуду, прибралась немного в кухне и стала собирать в корзинку, чтобы можно было малость перекусить на лугу, да воды для питья налила в большую флягу. Их луг был за пристанью, немного дальше, чем у Фёдора. У Никандровых угодья были в метрах ста от дома, и луг располагался вдоль берега, до самой пристани. Собрав корзинку с едой и водой, она услышала стук в дверь. Пришёл Фёдор, вошёл в избу и поздоровался с Евдокией.
- А Гришка-то, чё ещё спит, соня этакий?! - удивился Фёдор.
- Да нет, уже с полчаса, как ушёл к деду косить. Мы, Федя, с тобой вдвоём пойдём на луг. Там косить-то - всего день! Справимся!
Фёдор заулыбался своим мыслям, вспомнив приятный сон, который ему приснился прошлой ночью. Закрыв дом на замок и, сунув ключ под цветочный горшок на крыльце, Евдокия потрепала Боцмана за уши и сказала ему коротко:
- Сторожить, Боца!
Закрыв калитку на засов, она спешно догнала, уже уходящего с косой и граблями на плече, Фёдора. Поравнявшись с ним, она улыбнулась ему, а у Фёдора в груди потеплело от взгляда Евдокии.