Глава 3

Занавески из белого тюля на кухне и сладкий запах ягодного киселя, шум воды из крана, с которым, кстати, следует обращаться аккуратно, потому как он уже далеко не новый и капает, но через некоторое время, если, соблюдая осторожность, затянуть потуже, назойливая капель прекращается. В коридоре и на кухне одинаковый линолеум – розовые пёрышки или гребешки (кому как нравится), белая крашеная дверь в ванную, не слишком тугая щеколда и дальше – настолько микроскопическая прихожая, что, приди к тёте Гале в гости больше двух человек, им пришлось бы раздеваться и разуваться по очереди, один бы ждал в коридоре. Впрочем, никто к ней и не приходил за исключением медсестры, когда нужно было проходить курс лечения, да соседей Черновых.
Она сама неплохо справлялась для своих семидесяти трёх лет. Единственный сын живёт за границей, посылает деньги, фотографии. Хочет жениться, приглашает на свадьбу, туда, но ей не хочется лететь так далеко. Всё равно он планирует приехать с женой домой, собрать родственников и своих старых друзей, познакомить всех с любимой. Для чего же лететь? Она как будто уговорила его и решила всё организовать: найти хорошее место (нынче это не так легко, много свадеб), собрать родных, не пуская при этом никого в собственную квартиру, действительно слишком маленькую и не предназначенную для ночёвок посторонних, пусть и с общей кровью, людей. Ничего, наша семья хоть и не богачи, но деньги водятся, те, кто захочет приехать, приедут; давно, кстати, говорили о том, что нужно всем увидеться. Все соглашались. Вот и повод.
Когда начинаешь чем-то заниматься, выясняется, что требуется гораздо больше знаний, даже мастерства, чтобы уследить за всем, но ей пока нравилось. Конечный результат её трудов всегда оказывается недурным. Нужно просто взять всё в свои руки и делать дело, как, например, старшая из сестёр Черновых. Шутка ли: после смерти матери она, восемнадцатилетняя пигалица, самостоятельно встала на ноги и вырастила младшую сестру, тогда ещё школьницу, взяв над ней опекунство. Насколько было известно тёте Гале, никто из родственников не помогал.
Они были ей почти как родные, эти сёстры. Когда-то она присматривала за Майей, а потом и за двумя девочками, пока их мать работала. Это было совсем не в тягость, напротив, в её внезапно одинокой жизни появилось что-то тёплое. Когда и младшая, Марта, пошла в школу, утро вдруг стало самым нелюбимым временем суток. Впрочем, вторую половину дня они всё равно проводили в её квартире, даже если мать была дома – тётя Галя думала, что им просто нравится играть с собакой и котом. Темнело; старшая, Майя, ласково смотрела на сестру, а потом что-то шептала ей на ухо, напоминая, что пора уходить, и тихая девочка слегка пугалась, но шла.
Ни тётя Галя, ни одна живая душа не знала, что они скрывались у доброй старушки от матери, которая в последние годы жизни пристрастилась к алкоголю. Настроение менялось ежеминутно. Иногда они оставались подольше в школе, выдумывая разные отговорки, но мать стала сердиться, что они «шляются где-то» - злить её было бы нежелательно. Она могла накричать за то, что сёстры слишком громко хлопнули дверью и разбудили её, а в следующий миг, узнав о пятёрке, быстро-быстро целовать и смеяться.
Как бы то ни было, Майя и Марта всегда находили время, чтобы проведать её, и сейчас время от времени появляются, спрашивают, нужно ли что-нибудь. Тётя Галя больше любила старшую, по-деловому рассудительную и спокойную, хладнокровную. Она с самого детства была такой. Если бы не сильный характер, как бы выдержала она, кроха, смерть любимого отца? Тётя Галя сама выросла в неполной семье. А Майе было всего девять лет. Как она его любила, как любила, пусть тот и ушёл к другой женщине. Так могут любить только святые и дети. И в восемнадцать, когда умерла мать, когда на руках осталась Марта, она не только не сломалась, но совершила, пожалуй, подвиг. Разве нет: совмещать учёбу в техникуме (последний год), подработку и воспитание сестры? Потом ушла с головой в работу, трудилась, как вол. Не каждая бы на её месте смогла.
Результат не заметил сказаться. Сейчас они живут вполне обеспеченно, у неё есть практически всё, что можно пожелать: хорошая работа, достойная зарплата, молодость и сила. Хорошая такая девушка. Тётя Галя искренне желала ей встретить молодого человека, который бы сделал её счастливой.
Младшая не такая. Младшая себе на уме. Она могла, например, часами смотреть в окно – и чем привлекает скучный пейзаж четырёхлетнего ребёнка? Не слишком-то разговорчивая, замкнутая. Конечно, это не повод относиться к ней иначе, смотреть косо, но всё же это настораживало тётю Галю и даже пугало, потому что она просто не знала, как вести себя и что делать. Кажется, только сестра и знает, как к ней подступиться. Это понятно: почти всегда одна, а Майя заменила ей мать. Похожие условия искалечили одну и закалили другую. Но ведь нельзя жить всё время одной, Марта?
Как знать. Если бы младшая в сознательном возрасте получила хоть немного любви отца, всё было бы иначе? Она видела, как Олег гуляет вместе с сёстрами во дворе. Маленькая сидит в коляске или у него на руках, Майя носится по детской площадке, то и дело подбегает к папе, что-то показывает на ладони, оба заливаются хохотом. А то вдруг он сильно-сильно раскачает качели, и девочка визжит от удовольствия, и он тоже визжит, передразнивая её. Со стороны казалось, что нет людей счастливее. Мать никогда не гуляла с ними.
Возможно, поэтому – она ведь видела только измученную, пусть и не сдавшуюся, Майю, и безразличную мать – младшая такая странная.
Несмотря на это, её привлекала общая черта сестёр – готовность к самопожертвованию, способность забыть о себе и полностью посвятить себя заботе друг о друге. Марта ведь полностью взяла на себя домашнее хозяйство, прекрасно понимая, что сестре приходится в буквальном смысле выживать. Уборка и готовка легли на угрюмую девочку. Надо сказать, прекрасно справлялась уже с первых дней. Когда тётя Галя заходила к ним, её всегда угощали чем-то вкусным, а в квартире с лупой невозможно было найти пылинки. При этом Марта очень неплохо успевала в школе, практически все пятёрки.
Тётя Галя открывает дверь, перед ней Майя. Принесла праздничный наряд, который сшила сама, причём не взяла денег, как она с ней ни ругалась. Тогда тётя Галя решает купить им какой-нибудь подарок, но это позже, может быть, когда будет не так жарко.
Пройдя маленькую прихожую, оказываешься в единственной комнате. Можно прикрыть дверь, мягко и глухо, как будто слегка заложило уши. Стекло искажает изображение. За дверью таится вешалка, на которой висят кофты и платья. Рядом тумбочка и кровать, покрытая пёстрым покрывалом, с тремя большими подушками. Дальше тёмно-вишнёвый шкаф, где можно найти всё на свете (по секрету: деньги тоже там), такой же стол и телевизор на нём, а дальше – старый, прямо-таки нежно любимый ею сервант с посудой, выставленной там с гордостью организатора выставки и художника сразу – но можно простить старой женщине маленькую слабость, думает тётя Галя. Напротив – широкий диван, кресла и журнальный столик у окна.
Сын неоднократно предлагал ей переехать в более просторное и новое жильё, но ей это ни к чему. Места вполне достаточно, к поставщикам коммунальных услуг никаких претензий, хороший район, привычные места. Когда человек стар, он уже ничего не хочет менять. Обратное тоже верно: если он ничего не хочет менять – он стар, и неважно, какой возраст приписывает паспорт.