Гуашь

«Найдёшь! Легко сказать. В этой глухомани и спросить не у кого. Фамилий соседей не знают, только по «улишному» друг друга идентифицируют». Макс брезгливо поморщился и постарался вырулить на обочину, где поменьше грязи. Осклизлая, кривая тропинка поднималась по откосу к почерневшему забору. Доски, похоже, никогда не видевшие краски, расщепились от времени на бесконечное множество гнилых заноз. В прорехах торчал засохший репейник, успевший летом пробиться на солнечную сторону. Дом, правда, свежевыкрашен…
Калитка была не заперта, входная дверь тоже… Деревня!
Непрошеный гость поленился оскрести лакированные туфли с длинными носами на решётке перед порогом, да и в прихожей о тряпку не вытер. Прошлёпал, оставляя следы, прямо в комнату. Слово «горница» он, наверное, когда-то слышал, но…
- Грохов? Александр Данилович? – Макс, с трудом опознал в заросшей щетиной физиономии лицо с фотографии. – Я от Бортникова Владимира Владимировича. Борт велел весточку передать.
«Кому Борт - Владимир Владимирович, а кому - Вовка. Кому «авторитет», а кому - шпана дворовая…» Александр Данилович на пришедшего никак не отреагировал и продолжал размешивать щи расписной деревянной ложкой. Горячие.
Пришелец продолжал самоуправничать: подвинул табурет, уселся, шлёпнув на стол тонкую кожаную папку.   
- Дело есть стоящее. До конца дней обеспечен будешь, – Макс вытянул за уголок из папки лист и положил рядом.
«Ну и делай сам, раз «стоящее». «До конца дней…» - значит, на пожизненное тянет». Зачерпнув «с горкой» щи, хозяин поднял ложку и начал медленно выливать обратно. Брызги полетели во все стороны. Молодой хлыщ смахнул капли с листочка и папки. Потом, немного подёргавшись, переложил всё на соседний табурет под столом.
- Нет, правда, дело серьёзное. Владимир Владимирович не мелочится. Вагончик нужно почистить. Всего один ящик взять. Груз идёт из Читинской области, скоро должен быть у нас, – переговорщик замялся – показательно деревенский мужик ещё не проронил ни слова и вдобавок начал шумно хлебать свою благоухающую похлёбку. – Серия работ Пикассо… везут в столичный музей. Большие деньги можно взять.
«И чего в Читинской области делал Пикассо? Сельский клуб оформлял? Было бы серьёзно – везли бы по-другому. Впрочем, в родном Отечестве…»  Александр Данилович круто посолил ломоть хлеба.
- Короче, - Макс начал терять терпение, - Борт велел найти вагон и сообщить, когда он будет проходить перегон между мостами. Понял?
«Ох-хо-хо… грехи наши тяжкие…» Усы, росшие как бурьян без присмотра, топорщились, норовя смешаться с принимаемой пищей. Данилыч не спеша разгладил их в стороны.
- Тебе, мужик, проблем захотелось? Пропустишь вагон – сольём твоему вахлаковскому начальству, что хищение затёр, а пойманного отпустил, и сумму обозначим. Мало покажется – в органы стуканём, там тебе все внутренние органы и отобьют.
«Вот гадёныш. Зря я тебя тогда не зафиксировал. Вова подкатил: молодой; по старому знакомству; пригожусь… Молодой… много ещё напакостить успеет. Как говорит Олег Николаевич, таких нужно в детстве из рогатки расстреливать. Не дал спокойно пообедать, теперь вот может и усвоится всё не как положено». Хозяин облизал ложку, отложил в сторону и посмотрел в глаза худосочной угрозе. Парень хамовато ухмылялся, но, почувствовав неладное, оглянулся. В дверном проёме стоял огромный пёс, только взгляд у него был слишком пристальный и глаза… глаза какие-то не собачьи. С визитёра слетела спесь, движения стали показательно плавно-неторопливыми.
-  Не работаю я больше в железнодорожной охране, – зевнул хозяин, давая понять, что аудиенция окончена.
- Собака не укусит?
- Сейчас увидим.
Пёс отошёл чуть в сторону, пропуская чужака. «И пушку достать не успеешь…» - мелькнуло у того в голове.

Уже в машине, захлопнув дверь, Макс выхватил пистолет, взвёл и не стал ставить на предохранитель. Поозиравшись, немного успокоился, вернул оружие в кобуру, и завёл машину. Из-за налипшей грязи туфли соскальзывали с педалей, добавляя нервозности.
Напротив запертых ржавым висячим замком кладбищенских ворот мотор заглох.
«Идиотизм! Зачем запирать ворота, если нет ограды?» - судорожно визжа стартером, начал психовать Макс. – Взять картинки и валить за границу».
Из редких кустов, заменяющих ограду, не спеша вышли шесть мужиков в ватниках и с лопатами. Потоптались, закурили, окружая автомобиль.
- Джип.
- Митсубиси.
- Под миллион, небось.
- Побольше.
- Такой и не продашь никому у нас.
- На запчасти.
- И на запчасти не годится. Пока покупателя найдёшь…
- Митька тот раз «Жигулёнок» за два дня.
- От Данилыча улепётывает.
- От Людоеда его. В этом проулке больше никого и нет.
- Надо ему сказать, чтоб пса своего получше кормил. Балабол – нормальный мужик был. На прошлой неделе видел. Бабы рассказывали: встретил кобеля этого, и всё… нету мужика.
Ватники сгрудились у задних колёс и начали лихо выталкивать машину к грейдеру. Поймав педаль, Макс успел запустить движок и сразу надавил на газ, обдав благодетелей ошмётками грязи.
- Да нашли его уже. В больнице твой Балобол.
- Знаю. Но это какой у человека должен случиться стресс, чтобы добровольно пойти и попросить закодировать?
- А этому хамлу надо бы в ухо засветить. Заляпал, считай, новую куфайку.
- Молодёжь.
Мужики опять скучились и закурили… То ли добавить ещё после выставленного за работу, то ли по домам разойтись…

Александр Данилович отнёс миску к рукомойнику, стряхнул на ладонь крошки со стола и зацепил штаниной забытое посланцем. Глянул в папку – пустая. Раздвинул кружки на плите и, смяв, бросил её в огонь. С листком подошёл поближе к лампочке.
«Опись ящика № 5…»
«Ошкурили кого-то, может, ворюгу на покое, может, из власти кого. Впрочем, отличаются они только внешне, а копнуть поглубже…» На обратной стороне была копия вагонного листа. «Всё покупается…»
- Людо, хозяйство на тебе. Вечером кур загонишь, утром выпустишь.
Пёс зевнул, обозначая своё отношение к скучному поручению, и улёгся на половике в центре комнаты.

В 07-40 гладко выбритый Грохов А.Д. нажал кнопку домофона на калитке некогда процветавшей военизированной, а ныне прозябающей ведомственной охраны.
- О, Данилыч, какими судьбами?
- Начальник на месте?
- Шеф - выходной, зам - на месте.
- Сойдёт. Открывай.
Громыхнув металлической створкой, Грохов не спеша поднялся на второй этаж.
- Доброе утро, Николай Петрович.
- День покажет. Чего приснилось, раз не спится?
- Справку бы мне по зарплате.
- И нет сегодня никого, ни шефа, ни девчонок. Заявление сам напишешь? Я на развод.
- Думаю, осилю.
Александр Данилович проводил зама взглядом и уселся в его кресло. Поёрзав мышкой, запустил сначала одну, потом другую нужные программы, распечатал всё, что требовалось по злосчастному вагону. Сложенные листы спрятал в карман и взялся карябать заявление в бездушную бухгалтерию.
- Запарка. Начальник грозится мой отпуск того… Подменять некем. Ты уволился, молодёжь бестолковая, с остальными он в контрах, – привычно устало пожаловался вернувшийся Петрович.
- Я уволился весной, а сейчас осень. Совсем надоест – бюллетень возьмёшь. Общий привет. Пока.

В принципе, всё было ясно: нужный поезд должен приползти к вечеру. Вагон в группе, значит, добра перевозят много. Вова всё узнает и через другие конторы - состав тормознут между мостами. Пока это туда оперативники доедут, если вообще поедут. В «чугунную» полицию лучше не соваться…
«Значит, в одного». Грохов достал рыжий сигнальный жилет и развесил на спинке пассажирского сиденья. Времени для размышлений было достаточно, а вот дельных мыслей маловато. Точнее, совсем не было… Ящик № 5 обречённо двигался в лапы жадному Вовану или этому тощему хорьку.
- Тогда так! – Александр Данилович кивнул отражению в приборной доске. – Это запрягать долго, а ехать…

Большинство сограждан и не догадываются, что все крупные станции охраняются постовыми и поезда сопровождают стрелки. Весь наряд подчиняется начальнику караула… Ещё в 1921 году такую моду завели. Иначе с бандами на железной дороге управиться не могли. Сейчас, конечно, потише, но тишина не абсолютная.

- Будьте осторожны, с востока 2708 на 26 путь, без обработки, со сменой бригады, будьте осторожны, – безо всякой интонации пробубнил динамик.
- Миш, ты на востоке? 2708 заходит, посмотрите. Справку я давал, 10 сборных в хвосте, – начальник караула отложил микрофон, дождался, когда рация в ответ утвердительно хрюкнет, и отхлебнул горячего чая. Осталось ночь без приключений додежурить.
Поезд зашёл, постовые вагоны осмотрели, номера запорно-пломбировочных устройств продиктовали, всё совпало с актом приёма. Ну не первый и не последний поезд. Таких за сутки… Стрелок для сопровождения есть, значит, будет сопровождён.
Начальник караула начал заполнять маршрут и замер: по старой справке заходило 10 вагонов, а по новой уходит 9.   
-  Маневровый диспетчер!
- Слушаю.
- Вагон с 26-го забирали? На пятёрку 327 окончание.
«Железные дорожники» обычно ленятся зачитывать восьмизначный номер вагона полностью, ограничиваясь первой и тремя последними цифрами.
- По браку в ремтупик оттащили.
- А чего молчишь?
- Ты охрана, пусть твои и не спят. У меня своих дел…

 Начальник караула чертыхнулся и продолжил заполнять маршрут-стрелку, пора было бежать к поезду.
- Саня, звякни оперативникам, пусть глянут этот вагон в ремтупике.

Ещё через час явились оперативники.
- Эй, рейнджеры, вы вагон посмотрели?
-   А чо его смотреть? Мимо нас тащили. Всё там нормально.
- На пятёрку 327 окончание?
- Да кто смотрел? Крытый вагон, маневровый с парка выводил.
- Там груз под охраной! Дуйте в ремтупик!
- Ага, глянь какой ливень. Пусть хоть промежится чуть.
- В машину и вагон искать поехали. Потом чай попьёте. Найдёте, осмотрите и доложите.

Ещё через полчаса оперативники отзвонились.
- Чо ты нас гоняешь? Нет тут такого вагона! По компьютеру что ли трудно посмотреть?
- Как нет? Маневровый диспетчер!
- Слушаю.
- На пятёрку 327 окончание в ремтупик выводили?
- Выводили.
- Его там нет!
- Значит, где-нибудь в другом месте.
- Там груз под охраной!
- Ну и охраняй. У меня своих дел…

Через полчаса прибежал зам по службе, потом зам по оперативной работе, потом приехал и начальник. Уже не просто пахло жареным, а жутко воняло горелым. Ясно было одно – вагона на станции нет. Неясно было - докладывать в отряд или… и во что всё это выльется. Справка об отцепке вагона выписана, прицепщик оказался трезв, вагон отцеплял и выводил лично… точно помнит. Сторож в ремтупике всё видел и тоже был трезв. Больше рейсов маневрового в том направлении не было. И вагона там тоже не было. Судорожный перебор фактов и предположений описывал очередной круг. Сигареты выкуривались в одну затяжку, кадровые перестановки становились неизбежными.

Заверещал один из телефонов.
- Слушаю, начальник караула Силютин.
- На 512 километре остановка поезда 2708 по падению давления…
- Понял. Только этого нам и не хватало. 

Остановить поезд в нужном месте несложно, специалисты делают это «на раз». Борт с высокого обрыва наблюдал за слаженной работой опытной команды. Один вразвалочку подошёл к локомотиву, постучал по корпусу и убедительно порекомендовал высунувшемуся заспанному охраннику сидеть тихо. Охранник мгновенно исчез, а доброжелатель пошёл к кабине машиниста. Более резвые бежали вдоль состава, разыскивая нужный вагон. Один схватился за телефон.
- Борт, нет тут такого вагона!
- Ещё раз посмотрите.
Банда начала метаться вдоль состава, а Владимир Владимирович перебирал кнопочки на телефоне.
- Федя, ищи дешёвого дантиста. Вагона нет. И ты только сейчас мне говоришь, что его отцепили на станции? Пацана нашёл?
Борт свистнул братве и пошёл к машинам. Доброжелатель дал добро составу двигаться дальше.

В ремтупике картина повторилась. Только теперь Борт нервно курил в машине, ожидая, когда хлопцы обшарят территорию. Вымокли все до нитки, но вагона не нашли. Опрос причастных лиц был произведён повторно, теперь уже лицами заинтересованными не по долгу службы. Ясности не прибавилось.

Ничего не понимающие охранники всех рангов продолжали топтаться у начальника караула.
- Нужно в отряд доложить.
- Да погоди ты. Успеешь ещё по шапке получить.
- Если не доложим – тоже схлопочем.
- Ну и чего спешить, если результат предсказуем?
- Вагона-то нет.
- Да, тут одной премией не отделаешься.

Опять зазвонил телефон.
- Яклич, ты моему стрелку сколько вагонов в маршрут записал.
- Девять! Я же тебе подход давал!
- А пришло десять, как по акту. Чё вы на пятёрку 327 не разглядели? Купи постовым очки.
- К тебе все десять пришли? И 327?
- Угу. Дописывать вагон?
- Конечно, дописывай.
Начальник караула переглянулся с присутствующими.
- Ну и хорошо, что не доложили…
- Откуда он там взялся? Отцепляли же!
- Да какая разница!..

Александр Данилович не спеша чистил картошку.
- Не ждал, Санёк? – Борт был зол. – Тут у тебя Макс папку с листочком важным забыл… Скажешь, выбросил или сжёг?
Очередной непрошеный гость непроизвольно скосился в сторону растопленной плиты. У поддувала из ведра с золой торчала искорёженная скоба от сгоревшей папки. Бортников подцепил её кочергой, сплюнул и бросил обратно.
- Если узнаю, что с вагоном твоя работа - со здоровьем можешь попрощаться.
- А сам рассчитываешь здоровым остаться? – Грохов коротко и жёстко взглянул на Борта. - Я ещё не забыл твой предыдущий подкат насчёт этого хорька. Людо, проводи дядю.
Пес молча вышел за посетителем.

- Привет, Людовик! - вошедший потрепал пса за ухо.
- Привет! – Александр Данилович вышел из-за стола навстречу брату. – Местное население окрестило его Людоедом. Всё в порядке?
- Да, груз доехал и оприходован в запаснике. У тебя что за вид? – Николай ткнул пальцем в косоворотку и скосился на хрестоматийную бутыль самогона, заткнутую щербатым кукурузным початком.
- Погружаюсь.
- А всплывёшь?
- Не злобствуй. Пошли.
Дверь из горницы вела в пристроенную теплицу, превращённую в мастерскую. По центру на станке был закреплён только что законченный холст. Солнце ослепительно ярко отражалось повсюду, и среди бесконечного количества бликов стоял дед в распахнутом полушубке, опираясь на внушительную снеговую лопату. Дорожка расчищена ещё не до конца… Зимы тогда была снежными.
- Молчу, – Николай пожал младшему брату руку. – Только дед самогона не гнал и не пил.
- Ну, немного гротеска…
- Ладно, плесни и мне этого своего… гротеска.
Жареная картошка, порезанный лук, солёные огурчики с помидорчиками вперемешку, гранёные стограммовые стаканчики… Тут, главное, и не спешить, и не затягивать.
- Ну, будем!
- Будем. Ящик № 5 оказался вскрытым, но всё цело - проверено по описи. Пикассо хотел посмотреть?
- Пикассо – это для любителей модных брендов. Там было три полотна Васнецова.
- С охраны чего ушёл?
- Надоело стеречь краденое.
- Не понял…
- А ты полагаешь, что все эти вагоны и всё, что в них везут, – народное добро?
- А этот конфискат?
- Кое-что из ворованного должно становиться если не народным, то хотя бы музейным.
Николай кивнул и ещё разлил по стаканам.
- Слушай, Копперфильд, как ты вагон из ремтупика за 600 километров перекинул?
- Гуашь.
- Не понял…
- Помнишь, старый финт, как перекраивали ворованные машины немецкой… ну, ГДэРовской гуашью и гнали куда нужно? А здесь проще – всего несколько цифр закрашиваешь чёрной гуашью, а белой пишешь новые. Затем у одного вагона ломаешь воздушную магистраль, и его отцепляют по технической неисправности - пустой, с номером гружёного. А гружёный, с номером пустого, едет дальше.
- Ну и?
- Затем начинается дождь, который возвращает вагонам родные цифири.
- А если бы дождь пошёл раньше или не начался вообще?
- Он пошёл когда нужно и где нужно...  И сам я был в вагоне. Давай за успешное окончание полезного дела.
- Давай. Дедов портрет подаришь?
- Бери.

С. Васильев