Сочинение ко Дню Победы Лёгкие руки

Меня познакомили с Елизаветой Александровной Змёрзлой как с поэтессой. Совершенно мирная, полная женщина, каких на улицах встречаешь десятки. Домохозяйка. Только не запущенная. Из тех, кого в народе кличут интеллигенцией.
Лиза (в девичестве Конева) выросла в детдоме. Уже в 13 лет она пошла в фельдшерско-акушерскую школу в Ленинграде. После её окончания в 39-м, в 16 лет, решили отправиться на только что начавшуюся финскую войну. Военком не хотел Лизу брать: росточком не вышла, «кнопка», одним словом. Но девчонка пообещала ночевать у дверей военкомата, пока её не возьмут. Эта напористость и подкупила военкома. Так Лиза начала служить фельдшером в 122-м истребительном авиационном полку. На передовой она не была, но жестокость морозов той войны, от которых погибло немало наших красноармейцев, испытать на себе успела. В одном из походов едва ноги не отморозила.
В этом же полку Лиза и другую – Великую Отечественную – войну встретила. Полк стоял недалеко от города Калинина. Летчики ежедневно вылетали на задания. они уже воевали с фашистскими захватчиками. Ну, разве могла боевая Лиза отсиживаться в тылу. Однажды она напросилась в разведывательный полёт.
- Одному летчику дали задание полететь узнать огневые точки противника. Я – с ним. Он меня не брал. Но я упросила. Командир разрешил, - довольно, как счастливый подросток, рассказывала Елизавета Александровна. - Мы полетели. Недалеко от Калинина немцы начали стрелять. Мы их огневые точки и сфотографировали. Попали в перекрестный огонь. Нас подбили в хвост. Летчик говорит: «Прыгай с парашютом!» А я ему: «Как же так? А если тебя ранят, то кто окажет помощь?» Но он меня вытолкнул. Я закрыла глаза, пока не дёрнул парашют. Он еще три оборота вокруг меня сделал. Я летела, и у меня только мысль: «Господи, если ты есть живой, пусть меня ветром отнесёт на свою территорию».
Лизе повезло. Она упала прямо на нашу землянку. Однако во время спуска её тяжело ранило осколком снаряда в голову. Был задет глазной нерв, и Лиза впоследствии едва не ослепла. Но всё обошлось. Ведь её лечил лучший офтальмолог страны Владимир Филатов. Вскоре полк, в котором служила Лиза, перебросили на Воронежский фронт на правый берег Дона. Лиза была уже лейтенантом и командовала санвзводом. Однажды её отправили за Дон за медикаментами. Туда она добиралась на поезде, а оттуда уже своим ходом: немцы мост разбомбили.
- Наняла у Дона лодку. Меня перевезли, и я попала к немцам в руки. Полка уже не было. А я была одета в маскировочный халат, брюки и кофту. Меня – «Партизан!», и – в какой-то домик. Отобрали сапоги и отдали медикам. Там сидели 3 офицера и 3 тяжелораненых.
Фашисты ещё не были такими осторожными, как во второй половине войны, и пленникам удалось бежать. Лиза бросилась в первый же дом и сказала хозяйке, что за ней гонятся немцы. У хозяйки было четверо детей, но она девушку сдавать преследователям не стала. Накрыла её периной и посадила поверх своих ребят. Так и пролежала тихонько Лиза до вечера. А как стемнело, решила переплыть через Дон к своим и едва не утонула.
- Они стали стрелять, - вспоминала. - Пули свистят. У меня в голове картина «Чапаев». По фильму он оглянулся и его убили. Поэтому я решила: не буду оглядываться. Но сил-то маловато. Я 4 раза захлёбывалась. И тут опять сказала: «Господи, если ты есть, выкинь меня из этой пучины». И мне показалось, что как будто под меня подплыл дельфин и толкает. Мне кажется, что я уже не работала руками. Как выбралась на берег, не помню. Когда очнулась, руки у меня были вытянуты, в них – трава, и я лежала по пояс в воде.
После чудесного спасения Лиза своих лётчиков найти уже не смогла. Пришлось задержаться на медицинском пересыльном пункте. Но всего на три месяца. После был 25-й отдельный танковый корпус, в составе которого командир медвзвода лейтенант Конева дошла до западной границы Советского Союза. На Юго-Западном фронте Лиза вместе со своими товарищами попала в ловушку, из которой они выбрались с большим трудом:
- Немцы прорывались. А мы – во втором эшелоне. У нас – два лёгких танка, три машины, автоматчики и больше никого. Доехали до совхоза. И не заметили немецких самоходок и двух танков. Разве мы могли подумать, что они – у нас в тылу. Выскочила какая-то женщина и говорит: «В моём доме сидят немцы». У нас гранаты в машине, а у этого дома – легковая машина. Мы с шофером кинули гранаты в открытое окно и побежали. А в нас из погреба начали стрелять. Мы прыгнули на машину, а она не заводится. Наши пошли, а мы остались. А сзади самоходки. Два наших танка подбили, остались только машины. Вот тут было сильно страшно. Нас окружили, и мы, кто как, стали выходить с этого поля боя. Вырвались, бежим и никак не можем остановиться…
Ещё одно из самых страшных воспоминаний войны – бомбёжка. Когда немцы бомбили, порой охватывала неудержимая жуть. Во время одной из бомбёжек Лизу снова спасло чудо. Это произошло при освобождении Киева:
- Поезд остановили на мосту, потому что станцию бомбили. Было темно. У нас многие попрыгали с моста, ноги поломали. В составе были цистерны. Они загорелись и стали взрываться. А у нас много гражданских было, и они почти все сгорели. А я что-то есть захотела и побежала к повару. Вдруг по проводам: дзинь-дзинь! Две бомбы упали и не разорвались у вагона. Так я осталась жива.
Если Лизу Коневу спасало чудо, то раненых ей приходилось спасать самой. Не раз она выносила их из-под огня. Во время одного из боёв её взвод спас 164 человека:
- Сил в другой раз не хватает. Тащишь, плачешь и говоришь: «Дяденька, помоги немножко». Которые сознательные, те говорили: «Дочка, брось». А я не могу: «И зачем вас в армию берут таких жеребцов».
Но как бы тяжело ни было, Лиза не сдавалась. Впрочем, чаще требовалась не столько сила мышц и сила духа, сколько умелые добрые руки. Когда Лиза делала перевязку, не стонали даже самые тяжёлые раненые:
- Говорили: у тебя гипноз. Просто такие руки у меня. Одного вытаскивала, а у него лёгкое ранено. Вынуть осколок невозможно: с пинцета срывается, с рук тоже. Он говорит: «Я умру, я умру». А я в ответ: «Да я ещё на твоей свадьбе буду танцевать». Обработала рану, вынула осколок зубами, отдала ему на память и отправила в госпиталь.
Сколько она спасла раненых, Лиза, как и любая другая медсестра, не считала. Это ж не сбитые самолеты или подбитые танки. Наверняка эта цифра перевалила за несколько сотен. В списке пациентов Лизы Коневой числится даже генерал Ватутин. Там же, на войне, отважная медсестра не раз отдавала свою кровь раненым, а впоследствии, уже в мирное время, дважды становилась Почётным донором Советского Союза. Но как бы ни была ужасна и тяжела война, женщина оставалась женщиной. Конечно, условия были полевые, близкие к антисанитарным, о косметике и речи не шло. Даже голову приходилось порой мыть в воронке, где скапливалась талая и дождевая вода. Но ухажеров всё равно было много. Однажды над ней низко пролетел наш самолет и помахал ей приветственно крыльями. Лиза в ответ – кулаком. И только потом узнала, что это прилетел сын Сталина Василий.
Однако Лиза оставалась верна своему другу Лёне, с которым она познакомилась еще в 40-м. Он был лётчиком и погиб на второй год войны, но Лиза узнала об этом лишь в 44-м. Гибель друга потрясла её, и она написала ему письмо в стихах, которое помнила наизусть всю жизнь.

В открытое окно колышет ветер ветки,
В землянке у окна сажусь писать письмо:
Пусть это будет нашим разговором –
Оно сегодня пишется само.

Я слышу рядом тёплое дыханье,
Передо мной твои черты лица.
Наши встречи были не случайны.
Сижу в тоске, не видевши тебя.

Ты стоил мне томительных, бессонных,
Разрывами наполненных ночей
В подземных, наспех вырытых окопах,
Среди разрытых бомбами полей.

Ты стоил мне и сил, и слёз, и воли
(Упорная, она нашлась во мне).
Поэтому люблю тебя до боли,
А без тебя всё плачу о тебе.

За окнами проходит третье лето.
И третий снег уже недалеко –
Одними письмами твоими лишь согрета.
Ты можешь верить, как мне нелегко.

Но что бы ни было, каких бы испытаний,
Поверь, любой ценой
Я заплачу за трепет ожиданий,
За третий год, что нет тебя со мной.

Но вдруг какое-то тревожное сомненье
Летучей мышью мне шепнёт на миг,
Что это всё мои воображенья,
И на войне ты от меня отвык.

И есть уже какая-то другая,
С которой делишь вместе ты войну,
Которой говоришь ты «дорогая!»,
И забыл про милую свою.

Наши части шли с боями вместе:
Я двигалась на танке – ты в воздухе летал.
О встрече нашей в Берлине мы мечтали,
Но ты погиб – любовь мою унёс.

Пришла весна. Природа рпасцветала.
И птички пели утром на заре.
С Победой все друг друга поздравляли,
А я одна стою, в печали и тоске.

Война для Лизы завершилась в июне 45-го после окончательного разгрома недобитых фашистов, бродивших по послевоенной Чехословакии. В мирную жизнь Лиза вернулась с медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу», орденами Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени.
Замуж вышла лишь в 30 лет. Потом появилась дочка, внуки. Жизнь шла своим ходом. В 1986-м супруги Змёрзлые переехали в Припять. Елизавета Александровна устроилась заведующей здравпунктом Чернобыльской АЭС. Однако накануне её выхода на работу случилась катастрофа. Пришлось всё бросить и переехать к дочери в Балаково. Через полтора года скончался муж, получивший большую дозу радиации. Успокоение своей душе Елизавета Александровна нашла в одной из местных религиозных общин. Она верит в живого бога, который не раз спасал её от верной гибели во время войны. Может, это тот самый Леня, о котором Елизавета Александровна вспоминает до сих пор.

P.S.
Фильм был создан в 2000 году, этот текст слегка подправлен спустя пять лет. Она умерла как-то неожиданно. Но о её смерти сообщили вовремя, и мне удалось проводить её в последний путь. На портале "Подвиг народа" я почему-то нашёл только одну запись о награждении Елизаветы Александровны - орденом Отечественной войны 1 степени, и, странно, эта запись датируется апрелем 1985-го. Возможно, создатели портала не успели вписать данные, а может, наградные документы просто затерялись...