1 круг сознания

«Там вечное лето и надоедливый проводник»

В то время, когда лето достигает своего пика, так мог бы выглядеть самый прекрасный парк на свете. Здесь нет ничего лишнего, только то, что позволяет расслабиться и отвлечься от лишних мыслей, которые так любят досаждать именно в те периоды, когда их хочется слышать меньше всего!
- Можешь описать более подробно, как выглядит этот парк?
- А вы не боитесь, что захотите остаться в нем навсегда? – легкая улыбка тронула ее губы.
- Нет…
- Раз вы настаиваете… - вздохнув, она продолжила.
Этот парк окружен высокой стеной зелени живой изгороди, наверное, здесь метров пять высоты, а может, даже и больше. Но это не сплошная стена, где-то здесь…
- Он был где-то здесь… - сморщив лоб, она стала осторожно оглядываться по сторонам, словно боялась что-то пропустить.
- Ты что-то потеряла?
- Вход… он всегда ускользает от меня, если я стремлюсь в это место без особой нужды… - вдруг она замерла и облегченно вздохнула. - Вот же он!
- Как выглядит этот вход?
Кованные врата, такие же высокие, как и сама изгородь… Такую ковку, кажется, называют ажурной, все оттого, что металл, застывший в причудливых формах, завитках и фигурах, всегда выглядел как-то фантастически, словно из него соткали кружево. На правой половине врат выкована огромная, раскрывшая свои лепестки лилия, а на левой стороне – вьюн, со своими крохотными распустившимися цветами… Сейчас ворота чуть зеленые, словно время решило наложить свою лапу на бронзовые фигуры, они тяжело поддаются и поэтому открываются со скрипом и не всегда с первого раза…
- Похоже, придется толкать… - чуть покачав головой, сказала она.
- Это из-за того, что сейчас не время для первого зала?
- Да! Даже врата так считают… - ее голос был наполнен обреченностью.
- С чего ты это взяла?
- Если бы пришло время – они сияли бы на солнце, словно сделаны из золота, а не из бронзы… - вытянув руку вперед, девушка сделала усилие, словно толкнула что-то стоящее перед ней.
Скрип… небольшое расстояние между створками, но я смогу пройти, главное успеть до того, как они захотят захлопнуться вновь…
- Врата сами решают, пускать тебя или нет?
- Нет, врата ничего не решают… - казалось, что она оглядывалась, оценивая ситуацию. - Здесь все решает проводник, и мне лучше убраться отсюда до того, как он появится…
- А, может быть, просто стоит с ним поговорить?
- Он нудный! – громко возразила она.
- И все-таки могу я попросить тебя, чтобы ты заговорила с ним, если он придет?
- Хорошо… - тихо ответила она.
Врата, несмотря на то, что сквозь них можно увидеть этот сад, никогда не позволяли любоваться этим местом…
- Как они это делали?
- Что делали?
- Не давали любоваться садом?
- Если бы вы смогли посмотреть на рисунок, вы увидели бы, что в узоре есть просветы, в которые можно смотреть, как в замочную скважину. Но, стоит только подойти к вратам ближе, как листья вьюна, или лепестки лилии начинают двигаться, расширяться, разрастаться сильнее… Они делают все, чтобы было невозможно посмотреть сквозь них.
- Ты хочешь сказать, что эти врата живые?
- В этом месте все живое… - ненадолго замолчав, девушка вновь тяжело вздохнула, словно на-страивалась на определенную волну.
Здесь всегда лето, теплый солнечный день. Если стоять спиной к вратам, то прямо перед собой можно увидеть небольшой изящный фонтан. Только две чаши, средних для обычного фонтана размеров. Нижняя чаша выполнена в форме цветка лилии, а верхняя в форме цветка кувшинки, венчает все это статуя маленькой девочки с крыльями бабочки… Проводник как-то рассказывал, что это его сестра. Он так не хотел расставаться с ней, а она настолько стремилась отдалиться от него, что единственная возможность удержать ее подле себя была сделать ее в частью этого сада. Она сидит на самом верху и играет на флейте.
- Почему именно флейта? – он задал вопрос.
- А где вы видели фею, играющую на контрабасе?
- Он превратил ее в статую?
- Нет, просто эта статуя - точная копия его сестры… Вы еще встретитесь с ней в седьмом зале… - улыбаясь, ответила она.
- Можешь продолжать…
Когда включается вода, то ее маленькие бронзовые пальчики начинают шевелиться, и тогда можно услышать мелодию воды… Приятную, успокаивающую и уносящую куда-то далеко от всех забот мира.
Немного помолчав, девушка начала двигать правой рукой, словно ощупывала что-то.
Когда я бываю здесь, мое любимое место – это центральная скамья. Сидя на ней, хорошо видно и вход и фонтан. А кроме этого, можно прижаться спиной к живой изгороди и почувствовать пьянящий аромат зелени и цветов.
Неожиданно она замолчала. На ее лице появилось отражение покоя и даже едва уловимая радость.
- Почему ты притихла? – осторожно спросил доктор.
- Простите, просто я так давно здесь не была, а сейчас очень хочу насладиться этим мгновением…
- Как будешь готова, продолжай! – он внимательно следил за тем, как из равнодушной маски ее лицо превращалось в живое, наполненное радостью и легкостью. Теперь она действительно была похожа на молодую девушку, получающую удовольствие от того, что она наконец-то посетила то место, куда давно хотела попасть.
Шелест листьев… Мне всегда казалось, что листья в этот момент общаются друг с другом, шепча что-то очень важное ветру и цветам, окружающим их. Плеск воды… Каждый раз, как я оказываюсь здесь, я жалею только о том, что у меня нет с собой мольберта и красок, чтобы запечатлеть всю эту красоту. И особенно это огромное синее небо над моей головой.
Она умиротворенно улыбалась еще несколько минут, до тех пор, пока выражение ее лица снова не обрело выражение все той же венецианской маски, вот только что-то изменилось в этом выражении до неузнаваемости.
- Что ты здесь делаешь? – вместо нежного девичьего голоса, он услышал странный, больше похожий на мужской, голос. – Неужели ты забыла о том, что сейчас твое присутствие в моем зале запрещено?
- Фейеро, заткнись! – ответила она самой себе, но уже своим голосом. – Я здесь только потому, что меня попросили показать этот зал!
- Так ты тут еще и не одна! – удивление и раздражение звучало в этом чужеродном голосе. – Ты решила сразу же нарушить все запреты нашего мира? За это…
- Я попросил ее об этом, - быстро ответил доктор, наблюдая за реакцией девушки.
Девушка резко подняла голову, и казалось, будто она изучает его, пристально глядя даже сквозь закрытые веки. В кабинете повисла гнетущая тишина, как вдруг она как-то странно улыбнулась и вновь легла на кушетку.
- Твой друг? – ехидно спросил Фейеро.
- Что-то в этом роде… - безразлично отозвалась она и тяжело вздохнула. – Может быть, покажешь ему здесь все?
- Может быть, и покажу, - похоже, что ехидство было основной и одновременно с этим отличительной чертой голоса Фейеро. Сказав это, девушка взмахнула рукой так, как обычно взмахивают экскурсоводы, предлагая обратить внимание на особо ценный для искусства экспонат. – Следуйте за мной… Надеюсь ваша фантазия позволит вам увидеть все даже с открытыми глазами.
- Прекращай! – девушка толкнула локтем воздух с правой стороны и тут же схватилась за левый бок.
- Прекрати себя вести как маленькая! – немного раздраженно отозвался Фейеро, и девушка попыталась что-то поправить на своей голове.
- Фейеро, пока ты не начал свою экскурсию, могу я попросить тебя рассказать о себе… - сказал врач, слегка постукивая ручкой по блокноту.
- А может, я нарисую для вас свой портрет, чтобы вы понимали, как выглядит тот, с кем вы имеете честь поддерживать диалог? – было что-то в его голосе такое, отталкивающее, заставляющее усомниться в его дружелюбности.
- Хорошо, Фейеро! – благосклонно ответил врач и положил на стол карандаш и несколько листов бумаги.
Поднявшись с кушетки, девушка сразу же взяла в руки карандаш и один из листов, безошибочно найдя их на столе, все так же не открывая глаз.
- Вам нужно много времени для того, чтобы нарисовать свой портрет? – поинтересовался доктор.
- Буквально несколько минут, - ухмыльнувшись, ответил Фейеро. – Быть может, вам будет удобно, если я нарисую всех проводников этого мира?
- Если это не доставит вам особых хлопот, Фейеро.
- Что вы! Я давно не разминал пальцы, и сейчас для меня это будет лучший способ попрактиковаться, вспомнить свои навыки, - продолжая ухмыляться, ответил он. И спустя какое-то время, отодвинув от себя готовый рисунок, он взял еще один чистый лист.
Девушка продолжала что-то усердно рисовать, откладывая и пододвигая к себе лист за листом, усердно выводя линии и что-то не менее усердно заштриховывая. Доктор в это время, делал пометки в своем блокноте:
«Поведение пациента больше напоминает собой множественное расщепление личности, но есть в этом случае то, что отличается от всех, описанных в научной литературе: личности не подавляют друг друга, а сотрудничают, сосуществуя в одно время с основной личностью владельца, сохраняя все воспоминания за тот период, что они провели вместе. Попытки подавления на данном этапе не зафиксировано».
- Скажите, вам подписать имена каждого проводника, или вы потом сами напишите их на рисунках, чтобы не запутаться? – задумчиво спросил Фейеро, рассматривая листы. Глаза девушки были все так же закрыты, но глядя на ее рисунки, тяжело было поверить в то, что столь прекрасно можно было нарисовать, смотря на бумагу закрытыми глазами.
- Подпишите все портреты, если это не будет большой проблемой, - с интересом в голосе ответил он.
- Ваше желание для меня закон! – бодро ответил Фейеро и безошибочно и быстро подписал каждый рисунок. Придвинув их в сторону врача, девушка устало опустилась на кушетку и слегка потерла переносицу левой рукой.
- Это было утомительно для вас? – поинтересовался врач, рассматривая рисунок за рисунком, поражаясь тому, как были изображены каждый из проводников. Наконец-то он нашел нужный ему рисунок.
- Что вы, доктор. Ваше желание для меня выглядело весьма интересно, даже учитывая то, как легко было его выполнить, - самодовольно ответил Фейеро, и, вздохнув, она снова поправила невидимую шляпу на своей голове.
С листа бумаги на него смотрел молодой мужчина с хитрым прищуром. Тонкие черты лица, слегка удлиненный нос, миндалевидный разрез глаз с весьма необычным рисунком радужки вокруг зрачка, словно зрачок был окружен языками пламени. Высокие скулы, делающие лицо еще более узкими, но не отвратительным, а даже таинственно-притягательным. Тонкие губы, искривленные в ехидной улыбке. Довершала эту картину венчавшая голову мужчины шляпа-котелок, слегка сдвинутая на правый бок. На листе бумаги было изображено лицо, глядя на которое возникала только одна мысль – воплощение опасного ехидства.
- Спасибо, Фейеро, теперь мне намного проще говорить с вами, - добродушно ответил мужчина, пристально разглядывая рисунок.
- И так вам намного проще понимать, с кем приходится иметь дело, - оторвав на мгновение взгляд от рисунка, доктор встретился с практически прямым взглядом, если только не считать того, что глаза девушки были по-прежнему закрыты.
- Так как насчет экскурсии, Фейеро? Никто, кроме вас, не сможет показать мне зал, которым вы владеете, - с легким наплывом лести сказал доктор, следя за реакцией личности первого проводника.
- Если только малышка не будет возражать, - устало ответил он.
- Фейеро, ты же знаешь, что я готова любоваться этим местом каждый раз, как только попадаю сюда, - довольно улыбнувшись, ответила девушка. – Кроме того, мне нравятся твои истории…
- Льстишь, малышка… Но делаешь это приятно! – довольно ухмыльнувшись, ответил проводник, и, вытянув руку вперед, девушка поманила врача за собой. – Следуйте за мной! – сейчас его голос звучал таинственно, словно Фейеро стремился околдовать своих гостей. Как только его голос затих, девушка легла на кушетку, так что доктор снова перестал видеть ее лицо.
«Фейеро не подавляет ее, напротив, каким-то образом он обострил чувства девушки, позволяя ей совершать невероятные вещи – рисовать с закрытыми глазами портреты, способные по своей технике выполнения соревноваться с лучшими работами профессиональных художников. Данный факт удивляет не меньше отсутствия подавления с последующим блокированием памяти».
- Итак, мы начнем с наших врат, если вы успели заметить, доктор, - сказала она, выгнувшись на кушетке, практически встав на мостик. Казалось, что девушка внимательно следит за его реакцией. – Я имел наглость нарисовать их и центральный фонтан моего зала, поскольку увидеть данную красоту для вас не представляется возможным, а листы все равно еще оставались… - она снова ухмыльнулась... вот только основной вопрос стоял в том, кто именно ухмыляется из них двоих: девушка или живущий в ее сознании проводник.
Быстро пролистав портреты, доктор наткнулся на два рисунка: на одном были изображены врата, на другом - фонтан. От увиденного великолепия, пусть и нарисованного простым карандашом на обычном листе бумаги, у врача перехватило дыхание.
- Они действительно настолько прекрасны? – с восхищением в голосе спросил он.
- Даже более. К сожалению, обычное черно-белое изображение не способно передать всего великолепия это произведения искусства из металла! – сейчас доктор был полностью согласен с Фейеро, поскольку то, что было нарисовано на листе, вызывало чувство восхищения, и желание увидеть все это своими собственными глазами. - Если внимательно посмотреть на врата, то можно увидеть явное различие между правой и левой стороной. На правой створке врат изображена лилия, достигнувшая пика своего цветения, заключенная в ажурный рисунок металлического терновника. Этот символ издревле, означает красоту и вечную любовь, - с благоговением в голосе, ораторствовал Фейеро. Девушка вторила его словам движениями правой руки, то вздымая ее вверх, то проводя ей по воздуху так, словно ведет ее по металлическому рисунку врат.
- Но разве лилия не символ лжи? – полный желания раскусить этого оратора, спросил доктор.
- А вы не так глупы, дорогой мой, - с едва скрываемой насмешкой, ответил ему Фейеро. – Дело в том, что лилия несет в себе и данное значение, но в моем саду все поет свою особенную песнь вечной красоте и любви! – продолжал он, задыхаясь от восторга.
- Именно поэтому вы сказали ей, что сейчас не время появляться в вашем саду? – спросил доктор, делая пометки в своем блокноте.
- Именно! Именно! - выражая восторг, девушка захлопала в ладоши и залилась звонким смехом. – Наконец-то нам попался тот, кто понимает символы, а не просто бубнит себе под нос какие-то истлевшие от старости и времени истины. Ты рада этому, милая моя?
- Да, Фейеро! – ответила она уже своим голосом, довольно улыбаясь. – Спасибо, доктор, вы действительно первый, кто понимает меня!
- Раз все так, то предлагаю продолжить наше общение, ведь достопочтимый проводник, - при этих словах она приподняла невидимую шляпу на своей голове в знак поддержки слов собеседника. – Еще не все рассказал о своем зале.
- Вы правы, доктор. Я только начал свой рассказ! – довольно ответил он. – Но поверьте мне, вы первый человек, кому я рассказываю о своей обители с таким удовольствием!
- Надеюсь, что это отношение к моей скромной персоне продлится как можно дольше… - с легкой таинственностью в голосе ответил ему доктор.
- Вы можете на это рассчитывать! – не менее таинственно ответил Фейро, и продолжил. – Терновник в данной композиции является символом непорочности…
- Фейеро, я слышал, что терновник означает еще и доисторическое общество… - прервал его речь врач.
- Истина есть и в этом значении, но, так как этот мир я разделяю вместе с моей маленькой птичкой, он полностью соответствует ей, - левой ладонью девушка нежно провела по своей правой щеке и слегка покраснела.
- Фейеро, это уже слишком! – пытаясь подавить выступивший румянец на щеках и явное смущение в голосе, она улыбнулась, повернув голову вправо.
- Было бы из-за чего смущаться, - спокойно ответил Фейеро и продолжил. – Теперь давайте обратим свое внимание на левую створку врат, на ней вы можете увидеть вьюн, покрытый распустившимися полностью или же только-только распускающими свои лепестки, цветами. На языке цветов вьюн означает примирение и смиренность…
- Неуверенность и лесть… - тихо продолжил за Фейеро доктор и, поняв, что тот его услышал, осекся. – Простите, не хотел вас обижать.
- Поверьте мне, давая такие трактовки нашему светлому миру, вы обижаете не меня как стража этого зала, а нашу птичку как главного хранителя этого мира! – дерзко и довольно резко, словно щелчок по носу, прозвучали эти слова.
Доктор с какой-то странной опаской посмотрел на лежащую на кушетке девушку. Изогнувшуюся так, что верхняя половина туловища была направлена к спинке кушетки, а нижняя в противоположную сторону, она продолжала что-то усердно ощупывать на своей голове.
- Я ни в коем случае не хотел обидеть тебя, - обратился он к девушке, но казалось, что она абсолютно не слышит его.
- Все в порядке! – сев на кушетку, сказала она. – Просто Фейеро любит фантазировать, и ему всегда кажется, что люди предвзято относятся ко мне и всегда хотят обидеть… Странно, правда?
- Ничего странного! Твои родители – верное тому подтверждение…
- Фейеро! – она сказала его имя так громко, словно хотела его оглушить.
- Прости меня, птичка. Просто ты действительно не вовремя пришла в мой зал… - тихо ответил он. Со стороны могло показаться, что в его голосе даже прозвучало раскаяние, но так ли сильно он сожалел на самом же деле…
«Отрицает свои ошибки, стремится свести тему на нет, притворяясь, будто бы искренне раскаялся…»
- Может быть, мы продолжим экскурсию? – напомнил о своем присутствии доктор.
- Как неловко получилось! – всплеснув руками, она покачала головой и продолжила говорить голосом Фейеро. – Конечно же, продолжим! Ты же не против, птичка?
- Я только «за», - успокоившись ответила девушка.
- Тогда давайте продолжим, раз уж мы закончили с вратами…
- Я же не рассказал вам главного об этих вратах! – перебил доктора Фейеро. – Они отлиты из бронзы, и их уникальность состоит в том, что, если кто-то пытается проникнуть в мой зал против воли, они темнеют, и на них появляется зеленый цвет. Но достаточно придти к ним день в день, когда приходит время – на солнце они сияют так, словно отлиты из чистейшего золота! – он сказал это так, словно перед ним стояла толпа поклонников тайн и мифов, ожидавших, что он расскажет нечто такое, что заставит их содрогнуться от понимания величия момента, нахождения рядом с этим предметом, даже если бы это были не врата, а спичечный коробок, только что подобранный с пола. – Предлагаю пройти дальше, ведь это не самое прекрасное, что есть в этом саду.
- Фонтан или беседка? – заинтересованно спросила она. Девушка сидела на кушетке, повернув голову влево, слегка наклонив ее, словно с той стороны перед ней и сидел ее собеседник.
- Фонтан, думаю, это будет лучшим продолжением экскурсии, - взмах руки и поворот головы под неестественным углом, она улыбалась чужой улыбкой. Доктору казалось, что на ее закрытых веках кто-то нарисовал контуры чужих глаз, смотрящих на него. Он с трудом борол в себе желание сказать вслух о том, что могло навсегда закрыть для него дверь, приоткрытую его пациентом. Но чем больше он наблюдал за всем происходящим, тем сильнее в его мозгу пульсировало одно слово – кукла! Проводник, словно куклу, надевал ее личность на руку, заставляя тело девушки двигаться в ту сторону, в какую ему было нужно, сопровождая весь процесс постоянным повторением одного и того же, что он заботится о ней.
- «Ты программируешь ее на веру в то, что все создаваемое тобой, делается ради ее блага», - хмыкнув, мужчина отложил в сторону рисунок с вратами, и более внимательно стал рассматривать второй рисунок – фонтан.
- Итак, фонтан… - только сейчас он заметил, что она размахивала левой рукой так, словно что-то держала в ней. – Нижняя чаша в виде лилии, выполнена из малахита.
- Довольно необычный выбор материала, - спокойно заметил доктор.
- Так думаете не только вы, однако именно поэтому наша малышка так любит смотреть на этот фонтан, - лаконично заметил Фейеро.
- Знаете, когда вода льется, создается ощущение, будто бы лилия живая, - мечтательно сказала девушка. Пока она говорила, ее руки были спокойны, но стоило ей закончить говорить, как левая рука снова двигалась, словно она чем-то размахивала.
- Фейеро, что вы держите в левой руке?
- Мою любимую трость, а как вы догадались? – девушка замерла, сидя на кушетке спиной ко врачу.
- Довольно изящный взмах, словно сейчас вы дирижировали целым оркестром – ответил врач, сделав несколько пометок в блокноте.
- Быть может, продолжим? – невозмутимо спросил Фейеро.
- Конечно, я с удовольствием послушаю историю фонтана, - ответил мужчина, внимательно наблюдая за ее руками. Стоило ему ответить, как левая рука девушки начала двигаться вновь.
- Итак, как я уже говорил ранее, нижняя чаша выполнена в форме лилии из малахита, - она сделала взмах левой рукой, как делают экскурсоводы или учителя, стоя у доски, желая задержать внимание собравшихся на конкретном предмете, детали или элементе. – Если вы внимательно посмотрите на оба рисунка, доктор, то заметите явное сходство между лилией на вратах и нижней чашей фонтана – цветок изображен в самом пике своего цветения. – она снова повернула голову в сторону мужчины, словно желала проверить внимательно ли он слушает рассказ. – Верхняя чаша сделана из оникса и представляет собой цветок лотоса.
- Символ бессмертия, - тихо сказал врач.
- Именно так, дорогой мой, именно так, - Фейеро был доволен, и особенно сильно это подчеркивалось его интонациями.
«Фейеро явно доволен теми познаниями, что я демонстрирую в области символики и ее расшифровки. Вопрос в другом – как долго он будет настроен столь дружелюбно?»
- Венчает эту непростую композицию небольшая бронзовая статуя, которая, к слову сказать, является точной копией моей младшей сестры… - Фейеро как-то таинственно замолчал, но пауза повисла ненадолго. Девушка ухмыльнулась, довольно едко и непривычно злобно. – Но с ней вы увидеться позже!
- Подождите, как малахит и оникс выдерживают бронзовую статую такого размера? - доктор вглядывался в рисунок, пытаясь прикинуть, какой толщины должны быть чаши, чтобы не сломаться под тяжестью веса статуи, да и собственного. – Это же…
- Невозможно? – перебил его Фейеро, глумливая улыбка не сходила с ее лица. – Позвольте вам кое-что объяснить… - врач посмотрел на девушку, она сидела к нему боком, демонстрируя прекрасную осанку и точеный профиль. Ее длинные волосы ровным покровом легли на плечи и спину, закрывая все тело, словно накидка, глаза ее были закрыты все время сеанса, хотя мужчина был готов поклясться, что, как только начинал говорить Фейеро, создавалось ощущение, что она открывала их. Лицо девушки выражало полную безмятежность, словно сейчас все это было очень далеко от нее, да и вообще происходило не с ней, а с кем-то другим. Единственное, что нарушало всю картину, разрушая ее гармоничность и целостность, было постоянное движение кисти левой руки, словно она что-то размешивала или чем-то размахивала, плавно и достаточно легко, будто бы дирижировала оркестром, но между тем, этот повторяющийся жест был весьма раздражающим, так как все время отвлекал мужчину от ее лица, положения тела, а периодически и от самого разговора. И, пожалуй, главное было в том, что, кажется, тот, кто дирижировал в ее сознании сейчас, понимал это и постоянно прибегал к данному трюку. – Этот мир, существующий отдельно от всех реальностей, да и жизни в целом, подвластен только одному закону – закону желания. Все остальные, которые вы так активно применяете в жизни – здесь не действуют. Так что данный фонтан будет именно таким ровно до тех пор, пока сама хозяйка не решит, что бронза не может стоять на вершине, не сломав основание!
- «Хорошо парирует…» - вновь хмыкнул доктор, и посмотрел в сторону, на стоящий рядом с кушеткой журнальный стол.
- Фейеро, как ты можешь! Я никогда так не решу и даже не подумаю! – с едва уловимой досадой в голосе сказала она. – Ты же знаешь, как я люблю этот фонтан!
- Да, милая, я прекрасно это знаю! – благосклонная интонация, говорящая только об одном – он чувствовал себя повелителем не только этого зала, а всего ее сознания…
«Возможно, именно поэтому он не стремится подавить ее, ведь она безропотно верит во все, что он говорит…»
- А что со статуей? Она простая, или же в ней есть какой-то секрет? – изображая заинтересованность в продолжении рассказа, спросил доктор.
- Вы же понимаете, что в этом мире все обладает своими секретами!
«Та же благосклонность, что и по отношению к девушке, говорит о том, что эта личность не чувствует опасности в лице врача, напротив, считает его далеким и несведущим человеком».
- Статуя не просто венчает данную композицию, но еще и является особой изюминкой данного фонтана. Когда приходит час, вода струится по трубам вверх, к флейте, но выход для нее закрыт пальцами статуи. Именно тогда, когда вода достигает флейты, бронзовые пальцы приходят в движение, и вода начинает струится вместе с музыкой, которая звучит в этот момент! – в его словах звучало искреннее восхищение. – К слову, это придумала наша маленькая принцесса, а я лишь попросил ее поставить данный фонтан именно у меня.
- А почему именно здесь?
- Во-первых, лучшее место для этого фонтана – вечное лето, а во-вторых, - она размахивала кистью левой руки так, словно перебирала варианты кончиком трости.
- А во-вторых?
- Никто из них не достоин такого подарка! – твердо ответил Фейеро.
- Даже ваша сестра?
- Особенно она! – он был непреклонен, и особенно хорошо это чувствовалось в интонации ее голоса.
- Отчего такая непреклонность? Она же ваша младшая сестра…
- Но это еще не означает, что я обязан ее любить!
«Ненависть к младшей сестре – показатель эгоизма и глубокой обиды за появление ее в этой жизни».
Быстро записав, мужчина вновь посмотрел на девушку. Она сидел все так же неподвижно, но теперь ее лицо было направлено на врача, и это немного нервировало его, так как он чувствовал взгляд, который буквально прожигал его.
- Фейеро, что-то не так?
- Зачем вы так много пишите?
- Чтобы не забыть те истории, которые ты мне рассказываешь.
- Мы с вами не переходили на «ТЫ»! – резко ответил проводник, в его голосе звучало раздражение и откровенная злость.
- Прошу прощения, я не…
- И не нужно держать меня за идиота! Делаете какие-то выводы, ведь так?
- Фейеро, а где Кристал? Почему она молчит? – мужчина понял, что уже на протяжении довольно долгого периода девушка ни разу ничего не сказала.
- Она играет с золотыми рыбками, живущими в фонтане, - ответил проводник, - Считаете, что я могу причинить ей боль? Той, кто создал для меня этот зал? Как вы смеете? – ее голос практически срывался на крик, но доктор так и не мог понять, что именно злило эту личность. То, что он злился, выходил из себя, было понятно по-всему ее виду. – Думаете, что в состоянии изучить меня? Хотите ей чем-то помочь или просто решили погубить?
- Я просто заинтересован в том, чтобы лучше понять ее, тебя и тех, кто живет в этом мире! – он прекрасно понимал, что очень неумело врет своему оппоненту, и так же чувствовал, что Фейеро видит в нем главный фактор своего раздражения, от которого нужно избавиться, и чем скорее, тем лучше!
- Вам лучше отсюда уйти, и чем скорее, тем лучше! – ее голос звучал очень серьезно, и достаточно враждебно для того, чтобы окончательно убедиться в мысли о том, что никто не будет ему рад. – Вы чужак, который пришел изучить этот мир, а следом разрушить! И даже не пытайтесь сказать, что это не так… Вас таких было уже очень много!
- Фейеро, мне действительно хочется изучить мир созданный Кристал… - эти слова из уст сорокалетнего мужчины звучали так, словно он оправдывался за что-то.
- Доктор… Доктор… - покачав головой, она снова повернулась к нему лицом. – Я дам вам один совет. Не стоит снова сюда возвращаться, поскольку этот мир не ваш, а наш. И для Кристал я всегда буду тем, кто защищает этот мир от каждого ублюдка, считающего себя психиатром, и думающего о том, что он знает все… Недооценивание – вот что всех вас губит! Вы никогда не поймете, и не примите всей правды, которая есть здесь. И именно поэтому, я не считаю вас серьезной угрозой, вы просто назойливая муха, которая скоро оставит всех нас в покое! – последние слова были настолько пропитаны презрением, что мужчину невольно передернуло при мысли, что он виден для этой личности так, словно стоит прямо перед ним.
- Как? – это все, что он мог ответить на выпад своего незримого соперника.
- Это не имеет значения, важнее то, что, если вы не прекратите, мы будем вынуждены вам помочь…
- А что тогда подумает о вас Кристал?
- То же, что и всегда – мы защищали ее, от очередного врага! – эти слова прозвучали с интонацией безукоризненного победителя. – Она всегда нас так оправдывала!
- Это не будет продолжаться вечно! Рано или поздно…
- Рано или поздно закончится ваше время, а наше будет длиться бесконечно! Мы вечны в ее сознании!
- Сейчас ты недооцениваешь ее!
- Это ваши мысли, не имеющие никакого веса в этом мире! – она едко усмехнулась, и облокотилась на спинку кушетки. – А я управляю этими реалиями! – казалось, будто бы он хотел добавить что-то еще, но вместо этого повисла пауза, которая прервалась так же неожиданно, как и возникла.
- Фейеро, может быть мы прогуляемся к беседке и озеру? – девушка снова была здесь.
- Прости, малышка, мне нужно идти! Но, если хочешь, я сделаю тебе подарок, и ты сможешь пробыть здесь ровно столько, сколько будет необходимо для тебя и твоего доктора! – это было прямое объявление войны, мужчина понял это не из-за того, что, а именно как сказала эта личность, выделив последние слова.
- Ты обижен на меня за то, что со мной пришел еще кто-то? – она искренне не понимала, что происходит. Врач вздохнул с облегчением: для него это означало, что связь нарушена не будет, по крайней мере сейчас. А это означало только то, что дверь доверия все еще открыта.
- Нет! – голос звучал так, словно Фейеро стремился сказать это, как можно мягче, вот только получалось это не очень искренне. – Просто мне действительно нужно идти, развлекайтесь! – она снова провела левой рукой по своей правой щеке, и спустя несколько мгновений девушка чуть приподнялась с кушетки, протянув руки вперед, это значило только одно – Фейеро ушел!
- Кристал? – мужчина тихо позвал ее.
- Все в порядке, я здесь! – тихо и неуверенно ответила она. – Просто, я впервые вижу его таким…
- Каким?
- Растерянным и озлобленным, - тяжело вздохнув, она потерла лоб, и аккуратно легла. Вытянувшись на кушетке в полный рост, девушка еще раз тяжело вздохнула. – Вы сказали ему о том, чем занимаетесь?
- Он догадался сам, - спокойно ответил врач.
- Всегда был чертовски проницателен! – девушка ухмыльнулась, после чего плавно повернула голову, словно оглядывалась по сторонам. Какое-то время она пролежала неподвижно, после чего села, поджав под себя ноги, и начала водить в воздухе рукой так, словно девушка что-то гладила. – Я всегда питала к этому месту особое чувство нежности и любви…
- С чем это было связано?
- Дело в том, что я создала этот зал в тот момент, когда искала защиты от бесконечного одиночества и равнодушия родных… - тихий всхлип, тяжелый вздох. Она боролась с собой, чтобы не зареветь в голос.
- Не нужно душить их… - он старался говорить как можно мягче и добрее. – Ты должна хотя бы иногда позволять себе эту маленькую слабость…
- Я знаю… Просто тяжело отпустить все это, особенно когда ты подавляешь в себе любую эмоцию на протяжении долгого времени… - ее речь прерывалась редкими всхлипами, но между тем в ее словах слышалось облегчение, словно она уже очень давно ждала, когда кто-нибудь позволит ей больше не скрывать того, что тяготило ее. – Это место… этот зал всегда был моим спасением, когда мне становилось особенно тяжело, я запиралась в своей комнате, залазила под одеяло, закрывала глаза, и представляла, как оказываюсь здесь.
- А где именно ты сейчас?
- Озеро… - она слегка улыбнулась и снова тяжело вздохнула. – Знаете, оно огромно, цвета лазури, всегда ярко переливается на солнце. Вдоль берега всегда плавают лебеди или утки, и оно окружено скалами и лесом, а если смотришь на него с вершины, кажется что скалы и лес растут прямо из воды… Я когда-то видела подобное озеро, только давно, в детстве. – немного помолчав, она продолжила. - Здесь очень теплая и прозрачная вода. Если отплыть от берега и посмотреть вниз, то можно увидеть не только неровное дно, но и множество кораллов, рыбок разных размеров и цветов и много еще чего.
- Например что?
- Когда я читала про пиратов и сокровища, то на дне озера появился корабль со скелетами пиратов, затонувших вместе со своим кораблем, и несметное количество сундуков открытых и закрытых, с самыми разными сокровищами…
- А что же сейчас ты можешь увидеть на дне озера?
- Мертвые тела… огромное количество мертвых тел… - безразлично ответила девушка. – И я узнаю каждого…
- Это будут твои друзья?
- Нет! – она отрицательно замотала головой. – Мои мечты… У каждой моей мечты есть человеческое лицо, и все они затоплены здесь, прежде чем он придет за ними, чтобы унести их… - Кристал замолчала, и грустно ухмыльнулась.
- Кто придет?
- Ненавижу, когда они так делают! – тихо прошептала она, и застыла, опустив голову.
- А Фейеро был здесь всегда?
- Нет… - чуть сморщив лоб, она пыталась вспомнить когда он появился в этом мире. – Судя по всему, он появился очень давно, я помню только, что появился он как-то неожиданно, сразу. Мы быстро подружились, и через какое-то время вслед за ним пришли остальные. Я даже не помню как они появились, все произошло как-то неожиданно… - вздохнув, она повернулась на бок и свернувшись в клубок, снова замолчала.
- Кристал, ты чем-то расстроена? – он старался быть как можно более деликатным с ней, не желая расстраивать ее еще больше.
- Не люблю, когда он вот так уходит… - девушка произнесла эти слова так, словно размышляла вслух. – Я же знаю, что он обиделся, но Фейеро до последнего не признается в этом, потому что это слишком для него… Даже больше, чем просто слишком…
- Быть может, он увидел во мне что-то, что натолкнуло его на вывод о моей работе… - сказал врач, подражая интонациям девушки.
- Он не видел вас! – твердо сказала она, и снова вздохнула. – Даже несмотря на то, что вы прошли через врата вслед за мной, вы были невидимы для него…
- Но как же он тогда отвечал мне? – немного удивился врач, вспоминая движения девушки, в моменты его разговора с Фейеро.
- Невидимы, не означает что он вас не слышал, - она ухмыльнулась. – В моем мире вы всего лишь голос, который звучит отовсюду и ниоткуда одновременно. И поэтому проводник не знает, как реагировать на ваше присутствие, то ли начать защищать это место, то ли поговорить, и выяснить причину вашего прихода сюда…
- Мне показалось, что Фейеро не был мне рад…
- Конечно, не был, он пытался оставаться дружелюбным, но дело в том, что за последние пять лет, вы уже не первый голос, посещавший мой мир, - она говорила эти слова с едва уловимой печалью, но все же что-то кольнуло в его сердце, когда он услышал сколько уже ее считают достойной прибывания только в отделениях психиатрических лечебниц. – Не нужно меня жалеть, я же себя не жалею, - она словно улавливала его настроение, не видя и не слыша мужчины.
- Почему ты думаешь, что я жалею тебя? – он был немного озадачен этой чувствительностью.
- А разве вы не считаете это чудовищным? Запирать свою собственную дочь от всего мира в психиатрических больницах, пряча ее от всех, чтобы никто даже не мог подумать о том, что у почтенной семьи есть паршивая овца, психически больная дочь… - девушка снова перевернулась на спину, и вытянулась на всю длину кушетки. Мужчина старался молчать, позволяя ей высказать все, что она думает о сложившейся ситуации. Но стоило ей перестать двигаться, застыв в одном положении, как врач заметил, что она вновь вращала кистью левой руки, упиравшейся в спинку кушетки.
- Кристал, а Фейеро сейчас слышит нас? – этот вопрос застал девушку врасплох, так как стоило только произнести имя ее проводника, как левая рука безвольно упала на тело девушки.
- Вряд ли… - спокойно ответила она. – А что такое?
- Ничего, просто я думал, что ему будет интересно поговорить еще немного… - пытаясь найти хоть какое-то объяснение данному вопросу, мужчина зацепился только за одно. – Вы говорили про озеро, и он ушел, так и не рассказав о нем.
- Действительно… - протянула она и, вздохнув еще раз, повернула голову вправо. – Сейчас мы рядом с ним, это озеро… Никогда в жизни не подумала бы, что я буду любить воду настолько сильно, что даже создам целое озеро в этом мире…
- У тебя есть какие-то неприятные воспоминания, связанные с водой? – он пытался вспомнить хоть какое-то упоминание о воде в записях, сделанных его коллегами, но, вспоминая прежние записи, понял только одно – никто из его предшественников не смог дойти до этого откровения.
- Небольшое, из детства… - тихо прошептала она. – Мама очень часто ругает себя за то, что тогда произошло…
- А что тогда произошло?
- Уже не имеет значения, - резко ответила она и снова вздохнула. – Главное, что сейчас это не имеет никакого значения… Теперь я люблю воду, особенно смотреть на то, как она блестит на солнце! – чуть зажмурившись, она прикрыла глаза рукой и довольно улыбнулась. – Жаль, что придется возвращаться отсюда… Ведь нужно же жить в реальном мире, а не в придуманном… Пусть он и продуман до мелочей…

* * * * *

Открыв глаза, она продолжала неподвижно лежать на кушетке, молча разглядывая потолок кабинета. Встав с кресла, доктор подошел к своему столу и, аккуратно положив блокнот, карандаш и рисунки, посмотрел на спинку кушетки так, словно мог видеть сквозь нее. И сейчас он явно видел, что девушка была в растерянности и даже каком-то смущении, словно рассказала нечто исключительно личное, что не должна была никому открывать.
- «Боязнь воды, которую она смогла преодолеть, но при этом создала себе целую реальность… Интересный способ справляться с собственными фобиями», - размышляя об этом, мужчина невольно посмотрел на портрет первого проводника. Отчего-то именно сейчас ему казалось, будто бы рисунок жил, и портрет пристально изучал его.
- Наверное, не стоило начинать с его зала… - наконец-то нарушила молчание девушка. – Он очень щепетилен в вопросах того, за чем следит и где поддерживает порядок. Поэтому бывает довольно резок и груб, когда что-то задевает его гордость… То, что вы говорили о значениях символов, задело его!
- Кристал, я не хотел его обижать, просто я искал подтверждение своим познаниям символов… - как можно более мягко и искренне ответил он. – Ты сможешь объяснить Фейеро, что я не хотел задевать его, тем более, в столь важных вопросах?
- Да, - с легкой улыбкой на лице, ответила девушка. Мужчина облегченно вздохнул. Для него это означало, что нить доверия становится только крепче.
- Я думаю, на сегодня нам стоит закончить, - говорил он уже более официальным тоном, подходя к кушетке со стороны спинки. – Тем более, что уже стемнело, и тебе нужно отдохнуть… Твоя бледность заставляет меня чувствовать себя виноватым за то, что я затянул твое прибывание в твоем мире.
- Ничего страшного, - она устало улыбнулась и аккуратно села. – Вы правы, мне действительно стоит отдохнуть… - чуть покачав головой, она повернулась так, что ей стал виден стол и лежащие на нем предметы.
- Ты что-то хотела? – спросил ее мужчина.
- Карандаш и листы… - быстро ответила она. – Иногда наступают периоды, когда мне хочется рисовать, и чем больше, тем лучше!
- Хорошо, - благосклонно улыбнулся он, и подойдя к столу, достал целую пачку бумаги, и, еще не распечатанную, коробку с карандашами. – Я отдам все это санитару, чтобы тебе не носить такую тяжесть, - добавил он, подходя к двери и пытаясь локтем опустить дверную ручку вниз.
- Этого не нужно! – молниеносно, буквально в несколько шагов она оказалась возле него и, быстро забрав все из его рук, прижала бумагу и карандаши к себе так, словно в ее руках были главные сокровища этого мира. – Спасибо, - толкнув дверь, она влетела лбом в широкую грудь санитара, и застыв на одном месте, боялась поднять лицо и посмотреть вверх.
- Все в порядке, - мягко сказал доктор и, показав жестом, чтобы санитар отвел девушку в ее палату, закрыл за ними дверь.
Подойдя к письменному столу, он опустился в кресло так, словно силы покинули его и, потирая глаза правой рукой, тяжело вздохнул.
- И во что ты ввязался на этот раз? – тихо спросил он сам себя, но, поняв, что ответа на данный вопрос пока еще нет в его голове, он открыл глаза и включил лампу, стоявшую слева от него.
Разложив перед собой рисунки, созданные девушкой буквально за несколько минут, он достал карандаш и, взяв в руки портрет Фейеро, начал писать на свободном месте, прямо под портретом:
«Хочется назвать тебя котом и кукловодом. Раз ты привел в ее сознание остальных, значит без сомнения – ты и есть лидирующая личность этой процессии. Двойственность символов и уклонение от прямых вопросов заставляет усомниться в честности и искренности произносимых тобой фраз. Ты преследуешь какую-то вполне конкретную цель, но почему именно эта девушка – это не понятно. Почему это расщепление личности хочется назвать как-то иначе, абсолютно ненаучным термином – тоже хороший вопрос… Я знаю, что ты скрыл от нее, что истинность значений символов твоего безупречного зала: вечное общество, существовавшее за много лет до появления людей, славившееся своей ложью, лестью и добивавшееся всего через зарождение неуверенности в душах, сердцах и разуме…»
Перечитав написанное, мужчина невольно ухмыльнулся и, еще раз посмотрев на оставленный ему портрет, положил его к остальным. Взгляд мужчины блуждал по нарисованным лицам. Они были отталкивающими и притягательными, вызывали чувство страха или просто трепета, и пока только одно лицо вызывало в нем недовольство.
- Я знаю, что ты специально мучаешь ее… Кто же ты, черт тебя побери, такой? – это был единственный вопрос, на который он никак не мог найти ответа.