Зайка

    "Я тебе!.. Вот, я тебе!", - кричит и полотенцем замахивается. Бегу со всех ног, через задние перепрыгиваю. Сердце стучит в ушах, груди и пятках.  Подумаешь, всего-то одна морковка...
А вот и спасительная чаща! Ноги сами несут в сторону густого валежника. Бросаюсь в заросли папоротника и больно раздираю нос о сучок. Замираю, прижав уши к спине, боясь не то, чтобы оглянуться, но даже пошелохнуться. Уж, она-то бегать умеет, знаю... Видел, как гонялась за поросёнком.

    А в следующий раз сама вдруг стала приманивать ярко-рыжей морковкой через дырявый штакетник. Держит её за ботву
и: "У-тю-тю-тю-тю..." Это не морковка, это удав. Приближаюсь, как завороженный, откусываю второпях по маленькому кусочку, быстро жую, снова откусываю. Нос покарябанный ещё саднит. А она, ишь, морковку не отпускает. Может задумала чего?
    Что-то колченогого её не видно. Видел, как его в деревянном ящике куда-то понесли, а чтобы обратно принесли - не видел.
Хорошо хоть не кричит сегодня. И смотрит так печально-ласково.

    На следующий день прибёг. И взгляд её этот всё никак из головы не идёт. Смотрю, а она уже листьев капустных охапку под штакетник подложила. Подошла, присела, палец шершавый в щель просунула и давай гладить меня по лбу. Я прямо остолбенел весь. Уши прижал к спине, глаза повылупливал, боюсь пошевелиться. Спрашивает вдруг: "Пойдёшь ко мне жить, косенький?" Я уши поднял, что тебе локаторы, вожу ими туда-сюда, думаю, может, ослышался или почудилось... А она смотрит снова этим взглядом своим сквозь щель, аж, не по себе стало. Ну, и дался в руки, когда вышла за ворота, приподняла за уши и в переднике во двор занесла.

    С котом Тришкой мы быстро задружились - делить-то нечего. Я мяса не ем, а ему морковка даром не нужна и, опять же, белый он, как и я.
Она на крыльцо выйдет с двумя мисками: "Тришка! Тишка!" Тишка - это я, значит. Она меня так кликать стала, заместо колченогого, которого в ящике унесли - того тоже так звали. Соседи сначала даже удивлялись: "Ты чего, Степановна? Тихон месяц уж, как помер, а ты всё его кличешь..." А она прыскает в платок и на меня кивает:  "Да вот, замену ему нашла! Такой же ушастый..." И вдруг снова делается грустно-печальной. Мы с Тришкой в тот момент от неё ни на шаг - трёмся об ноги, а чем помочь - не знаем. Не знаю, что он там себе думает, а я за ради её смеха готов теперь хоть всю морковку в мире отдать.

    Так и живём втроём. Откормила она меня - точно бурундука. Живём душа в душу. И, главное, я бояться всего перестал.
Кроме одного - деревянного ящика. Чтобы её куда-нибудь не унесли...