Из скучной дворовой хроники 50-ых годов

Длинный Прошка в продранном на рукавах пальто из бывшего серо-бурого драпа, хромавший на правую ногу, дрыгнул левой и открыл ею дверь во двор.  От налетевшего порыва холодного ветра вздрогнул всем своим долговязым телом. "Дрянь погода" - пробормотал и застыл минуты на три, изучая дно лужи, похожей на малое озерцо.  Там сидел сосед Тренька.  По правде-то его Трошкой звали, Трофимом, как и тёти Груни, метери его долговременного дружка. Смеха ради Трошка-то теперишний носил на сморщенной своей шее колокольчик на верёвочке, заимствованный в деревне у бабыраиной козы Розы.  И сидел Трошка на бревне у сарая, куда на зиму дрова складывали.   А в луже только отражался.  "Трень!" - хрипловато звучал колокольчик всякий раз, как задремав, ронял голову на грудь Трофим - Трошка, Тренька.
"Дрянь погода." - произнёс в другой раз долговязый Прохор.  И снова дрыгнул ногой - не хромой правой, а левой, которая не хромала, только дрыгалась.  Сам же хитро усмехнулся обоим отражениям в луже.  "Стрельнуть бы в тебя из дротика." - промолвил, то ли к Треньке обращаясь, то ли к ноге. - "Вот бы брызги-дрызги пошли...
Театр да и только... Дра-ама.  Дак ведь знаю тебя, чёртушку, ты ведь драться полезешь." - тут же укорил Прохор то ли дружка, то ли брыкливую свою ногу. И захромал обратно к двери. 
Так и прошёл для Прошки тот промозглый осенний день: без драки для сугрева с Тренькой (тут, впрочем, и другое лекарство всегда под рукой) и без витиевато-родительской брани в адрес своевольной ноги.  Без драмы, значит, без приключений.  Ску-ушно прошёл.