Плесень. 2. Воскрешение

2. ВОСКРЕШЕНИЕ.


Андрей до самой посадки в самолет не верил, что ему удастся свалить.  Хвоста за собой он не обнаружил, колеся по городу два с половиной часа,  прорываясь на красный и резко сворачивая в знакомые проходняки. Однако, каким-то шестым чувством загнанного зверя улавливал, что опасность не  исчезла. Понимал, что его ведут, умело и незаметно. Поэтому позволил  себе расслабиться только пристегнув ремни безопасности в кресле у иллюминатора, и наблюдая медленно движущийся бетон взлетного поля внизу.  Сердце ещё тревожно подрагивало в груди. Страх, что могут ткнуть отравленной спицей у самой двери, ведущей на посадку, отпускал неохотно.  Здорово повезло, что удалось перехватить частника в одном из дворов. Он и доставил Андрея в аэропорт незамеченным за полтинник зелёных.
Багажа у Андрея никакого. Один только дипломатик с собой с двойным дном.  В дипломатике несколько пачек зелени на первое время. Да и для отвода  глаз хорошо работает. А под двойным дном с десяток паспортов разных стран на разные имена. Высосав пять маленьких пузырьков "Мартеля", Андрей совсем пришёл в себя. Теперь-то вроде оторвался с концами.
Во Франкфуртском аэропорту Андрей по паспорту гражданина Греции Папандопулоса взял билет на ближайший рейс до Парижа. До посадки успел перекусить на скорую руку и принять двести граммов "Хеннесси" на грудь, так что почти час продремал в самолете. В Париже, уже гражданином Германии Маттиасом Вернером, перескочил на рейс до Анкары и еще засветло ступил на турецкую землю.
Людмила с Маришкой уже ждали его, как и договаривались, в отеле  неподалёку от аэропорта. Андрей взял на недельный срок новенькую Тойоту с электронным водителем, закинул два чемодана в багажник, взяв с собой в салон дипломат. Люда уже сидела на переднем сиденье, устраивая в ногах сумку с бутербродами и термосом, полным свежезаваренного крепкого кофе. Маришка сидела сзади в обнимку со своим любимым медведем. Андрей по-английски задал водителю адрес пункта назначения и, убедившись на высветившейся карте, что компьютер правильно его понял, несмотря на акцент, откинулся на спинку и на несколько секунд прикрыл глаза. Автомобиль плавно отъехал от тротуара и, мягко набирая скорость, влился в поток, ведущий к скоростной автостраде.
 - Ну вот, - Андрей открыл глаза и улыбнулся жене. - Теперь часа три до Махмуда, а там он уже нас переправит через Сингапур в Калифорнию. Неужели вырвались? Даже не верится.

***

- Эй, Абдулла, что это там случилось? - тронул за рукав своего начавшего подрёмывать напарника Ахмед. - Смотри, все тормозят, а впереди дым какой-то!
Ахмед включил сирену и мигалку, перешёл на ручное управление и рванул вперёд по крайней левой полосе. Резко затормозив метров через четыреста у врезавшейся в бетонную опору моста сплющившейся в лепешку машины, он успел левой рукой включить рацию и передать в эфир местонахождение аварии. Через полминуты пришел ответ от скорой помощи, двигавшейся по автостраде в их направлении. Еще секунд через сорок послышался характерный переливчатый звук амбулаторной сирены, летевшей по свободному левому ряду. Автомобилей на шоссе было немного, но любопытствующие начали притормаживать, чтобы получше разглядеть невиданную аварию. Выскочивший из своей машины полицейский, вытаращив глаза и скроив страшную физиономию, энергичными взмахами жезла поторапливал зевак, тормозивших движение на трассе.
Из подлетевшей скорой выпрыгнул врач в зелёной униформе и в три прыжка оказался у превратившейся в гармошку Тойоты. Обе передние дверцы заклинило наглухо, но правая задняя оказалась почти оторванной и держалась на одной нижней петле. Доктор с видимым усилием приоткрыл её, скребя железом по асфальту, и заглянул в салон. С точки зрения медицины картина была малообещающая. Два полурасплющенных трупа на передних сиденьях с явными множественными переломами грудной клетки, лицевых костей и конечностей могли представлять интерес только для патологоанатома и похоронного бюро. Сзади, пристегнутая поясом безопасности, лежала на боку девочка лет восьми с неестественно вывернутой шеей и упавшей вперёд головкой. Смещение шейных позвонков без труда смог бы констатировать и помощник доктора, учившийся на фельдшера санитар Мустафа, тоже уже подбежавший на помощь. Несмотря на очевидное бессилие медицины вернуть ребенка к жизни, доктор, с трудом отстегнув привязной ремень, вытащил безжизненное тельце наружу и отдал короткое приказание помощнику освободить носилки.
 - Куда же его? - оторопело спросил Мустафа.
 - Свали на пол, на правую сторону! - последовал ответ.
Мустафа молча бросился выполнять необычное указание. Когда доктор с трупиком девочки, в момент смерти судорожно сжавшей в объятьях огромного плюшевого медведя, показался у раскрытой задней двери, искореженное тело солдата уже валялось на полу, отодвинутое к правой стенке. Мустафа осторожно принял ещё тёплое тельце и уложил на носилки посередине кузова.
 - В госпиталь, на полной! - крикнул доктор водителю и принялся лихорадочно втыкать в вены трупику иглы капельниц с физиологическим раствором. Мустафа привычно выполнял короткие указания, не понимая, зачем вся эта суета. Конечно, западная медицина достигла высокого уровня, но чудес-то она делать не умеет. Даже если удалось бы провести уникальную хирургическую операцию по восстановлению шейного отдела позвоночника, спинной мозг-то уже не восстановить.
 Тем временем доктор наложил на грудь девочки стимулятор сердца и включил его на полную мощность. Повинуясь ритмичным электрическим разрядам, сердечные мышцы начали вяло сокращаться, проталкивая не успевшую еще свернуться кровь по артериям. Выхватив из набора инструментов шприц, доктор отбил горлышко у неизвестно откуда взявшейся в его руках ампулы, всосал из неё жидкость в шприц, и начал лихорадочно вводить её в различные участки тела девочки примерно по полмиллилитра за раз. Мустафа не сдержал чуть заметной усмешки. Жалко конечно, красивая девочка, но раз уж Аллах взял её к себе, что ж тут поделаешь? Или это у нас новый Иисус Христос объявился - мёртвых оживлять?

***

Доктор Брюс Стивенс уже почти два года работал в американском госпитале неподалеку от Анкары. Контракт заканчивался через две недели. Чем он будет заниматься после - доктор Стивенс еще не знал.
В Турцию он попал из-за неблагоприятного стечения обстоятельств. Ещё совсем недавно, всего три года назад, он был молодым подающим надежды ученым, работавшим на стыке медицины и вирусологии. Его работы публиковались в самых престижных международных журналах, его методикой направленного изменения генетической структуры вирусов пользовались исследовательские лаборатории в разных концах земли, от Калифорнии до Токио. Как внезапно всё поменялось. Направление его работ было объявлено противоречащим принципам научной этики.
Он проводил опыты по изменению генетического кода крыс путём введения в организм животных специально выведенного штамма вирусов, внедряющихся в каждую клетку и избирательно воздействующих на определённый тип рибонуклеиновых кислот, что приводило, в конечном итоге, к изменению структуры ДНК во всём организме. В результате такого воздействия происходила перестройка, так сказать, на ходу, живого существа, не эмбриона, как раньше, а уже вполне взрослой особи.
Брюсу Стивенсу ещё крупно повезло. Слава богу, что никто не успел пронюхать о его последнем эксперименте над самкой макаки-резус, у которой в результате небольшого изменения генотипа невероятно усилился иммунитет и даже появилась способность к регенерации тканей. К сожалению, доктору Стивенсу не удалось достаточно долго понаблюдать за характером изменений в организме обезьянки. Внезапно усилившееся давление со стороны комитета по научной этике, общественных организаций и рвущихся к высоким постам политиков вынудило доктора усыпить подопытное животное и сжечь трупик. Если бы обезьянка попала в руки его врагов, потерей работы в университете он не отделался бы. Тюремный срок был бы вполне реален, и серьёзный.
Доктор Стивенс не сомневался, что стал жертвой закулисной борьбы в околонаучных кругах. Кому-то он встал поперёк дороги. Какой-то важной шишке с немалыми деньгами, которая и натравила на него всю эту свору политико-общественных прихлебателей. Ему так и не удалось вычислить, кому же он так сильно помешал. Да и времени оставалось только на то, чтобы успеть уничтожить результаты исследований и исчезнуть куда-нибудь подальше, за границу, где его никто не станет искать, просто потому, что он никому не будет нужен. Поэтому контракт с военным госпиталем в Турции, организованный верными друзьями, оказался как нельзя кстати.
Единственное, что доктор Стивенс не решился уничтожить, так это несколько ампул с выведенным им штаммом вируса, способного вносить изменения в определённый участок ДНК клетки человека, которое привело бы к резкому усилению иммунитета и вызвало бы способность к регенерации любых тканей, от внутренних органов до костных тканей и нервных волокон.
Эксперимент с макакой-резусом показал, что сконструированный доктором Стивенсом вирус обладает уникальным свойством - полным отсутствием внутривидовой борьбы. Каждый отдельный вирус блуждает по инфильтрованному им организму в поисках свободной клетки. Ни один из них не пытается проникнуть в клетку, которая уже занята его собратом. Таким образом, путешествуя по организму животного с током крови, вирусы занимают все клетки и почти одновременно начинают свою работу по перестройке ДНК всего тела. При этом уже на вторые сутки можно наблюдать существенные изменения в жизнедеятельности организма на микроуровне. Через пять суток ранка от пореза бритвой, сделанная на лапке макаки, переставала кровоточить в считанные секунды и закрывалась буквально на глазах. Кроме того, любые ядовитые вещества, попадавшие в организм, моментально нейтрализовались и выводились с мочой в течении каких-нибудь десяти-пятнадцати минут, не успев принести животному видимого вреда.
Брюс Стивенс понимал, что даже находясь за границей он должен быть предельно осторожен. Было бы крайне неразумно продолжать эксперименты сразу же по прибытии в госпиталь. Тем более, что вирусы в ампулах с физиологическим раствором могли сохраняться неопределённо долго.
Похоже, что за два года шумиха по поводу неэтичных опытов, объявленного чуть ли не сумасшедшим доктора, затихла и забылась, начисто вытесненная из сознания общественности более реальной опасностью, надвигавшейся с востока. Поэтому доктор Стивенс начал потихоньку приглядываться к своим неожиданным пациентам на предмет проведения над кем-нибудь из них несанкционированного, а, проще говоря, просто нелегального эксперимента. Наиболее интригующим доктора вопросом был один, главный: сможет ли вирус вытащить организм человека из состояния клинической смерти? Тем более, что если за нелегальные опыты над живым человеком можно было серьёзно поплатиться, то об эксперименте над трупом никто бы, скорее всего, и не узнал. А вот уже в случае успеха никому бы и в голову не пришло упрекнуть исследователя в неэтичном подходе. Победителей, как известно, не судят.
Тело погибшего от рук террористов американского солдата (третий теракт за последний месяц на территории Турции), которое доктор Стивенс и его помощник по сегодняшнему дежурству, санитар Мустафа, транспортировали в кузове машины скорой помощи с места происшествия в морг госпиталя, не подходило для проведения решающего эксперимента по трём причинам. Во-первых, тело было сильно изуродовано взрывом, внутренние органы частично вывалились из брюшной полости, частично разлетелись при взрыве в радиусе десяти метров. Во-вторых, с момента смерти прошло около полутора часов, так что кровь уже успела необратимо свернуться и закупорить все сосуды, особенно мелкие, и протолкнуть её не было никакой возможности. А в-третьих, даже если бы смерть наступила недавно и труп оказался бы сравнительно целым, в случае успеха пришлось бы долго и нудно объясняться с консилиумом из армейских врачей и, что ещё хуже, со штабными командирами американской группы войск в Турции, отличавшихся полной медицинской безграмотностью и безграничным самомнением. Нет, от всего этого лучше держаться подальше.
И вдруг - неожиданный подарок судьбы. Тело маленькой девочки, погибшей не более пяти минут назад. Если удастся быстро прооперировать и поставить на место шейные позвонки, можно рассчитывать на положительный результат. Изменённые под воздействием вирусов нервные волокна спинного мозга могут регенерировать сами. Конечно, за полный успех ручаться нельзя. Ребёнок может оказаться на всю жизнь парализованным. Но и в этом случае возвращение девочки к жизни будет настоящим чудом. Однако, если чудо и произойдет, надо будет подумать о том, как сохранить всю историю в тайне. Мустафа конечно же понял, что девочка мертва и, по всей видимости, недоумевает, что это доктор забегал, как ненормальный. Об этом надо будет серьезно подумать. Но это потом, сейчас надо сконцентрироваться на предстоящей операции, которую придётся проводить самому и даже без ассистентов.
 
***

Брюс Стивенс провёл без сна в общей сложности почти двое суток, подстегивая себя время от времени транквилизаторами. Напряжение ослабло только тогда, когда сердце девочки сделало самостоятельно первые слабые толчки и послышался еле слышный вздох. Легкие заработали сами. Подключённая к телу ребёнка чувствительная аппаратура показала, что внутренние органы начинают активизироваться. Все ещё не веря окончательно в произошедшее чудо, доктор свалился на стоявшую тут же под окном в изолированной палате кушетку и уснул, примостившись головой на уютном плюшевом медвежонке.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Доктор Стивенс не отходил от своей маленькой пациентки ни на шаг. Его приятель, добродушный полноватый доктор Вернер подменил его на очередном дежурстве, так что Брюс имел возможность наблюдать и запоминать все изменения, происходившие с девочкой. Записывать свои наблюдения он не решался, приходилось рассчитывать только на память, во избежание неприятностей в случае, если бы информация попала в чужие руки.
Как выяснилось вскоре после того, как девочка впервые открыла глаза, амнезия была полной. Она была не в состоянии координировать движения. Не могла взять рукой стакан, стоящий рядом на столике. Когда ей протягивали какую-нибудь игрушку, она пыталась схватить её, но промахивалась. На четвёртый день доктор Стивенс начал заново учить девочку ходить.
Несмотря на все трудности начального периода, прогресс был налицо. Уже через неделю координация движений заметно улучшилась, а взгляд стал почти осознанным. Брюсу пришла в голову мысль о том, что интересно было бы проследить, насколько быстро у девочки восстановилась бы речь, если бы у неё была возможность регулярно слышать родной язык. Из полицейского отчёта доктору стало известно, что, хотя в вещах её погибших родителей были обнаружены пять комплектов паспортов разных европейских стран, российское происхождение несчастливого семейства не вызывало сомнений.
- Где бы найти русскоговорящую няню для ухода за ребенком? - подумал он.

***

- Афанасьев? Это Моршанский. Ну что там у тебя? Что вытрясли?
- Почти ничего. Турецкая полиция разобрала то, что осталось от автомобиля по винтику. Руководил транспортировкой и обыском наш человек, Сулейман, вы его знаете. В дипломате только восемнадцать тысяч долларов, ну и брюлики жены тысяч на пятьдесят потянут. И это всё.
- Как же так, Владимир Петрович? Вели, вели человека, говорили - под колпаком у вас, каждый шаг под контролем. Куда же деньги уплыли?
- Ума не приложу, Виктор Степаныч. Ни одной трансакции с банковских счетов с самого начала слежки. Ни одного доллара за границу переведено не было.
- Так может, поторопились мочкануть-то?
- Так ведь, с одной стороны, нельзя было больше тянуть. Уйти мог. А с другой, судя по прослушке, он был уверен, что оторвался. Значит, активы при нём должны были быть. Самое время было по всем расчётам.
- Выходит, кинул вас покойничек-то, Владимир Петрович, а? Ну, что же, с понижением вас, как говорится. А вот оставят вас в органах или нет - не я решать буду. Меня, как вы понимаете, тоже сверху по головке не погладят. У меня к вам в личном плане, вы знаете, претензий нет. Преданность свою органам вы за восемнадцать лет службы доказали. Но такой провал никто без последствий не оставит, это вы знаете.

***

- Слушай, Мустафа. У тебя на примете нет маленькой девочки-сироты? У меня клиент, очень богатый, из Саудовской Аравии, девочку хочет себе в гарем. Хорошо заплатит. Только хорошо бы, чтобы родственников не было, чтобы никто в полицию не заявлял, понимаешь? Тебе при этом ничего делать не надо, ты только скажи - где. Наши люди придут и заберут. Никто и не узнает, что это ты навёл.
- А моя доля - сколько?
- Восемьсот зелёных.
- Слушай, этот твой клиент как только девочку увидит вам всем премию отвалит. Где еще такую возьмёте? Беленькая, маленькая, сладкая как мушмала. И не говорит совсем. Добавь, а?
- Ну, вот, если всё окажется так, как говоришь, тогда и добавлю.
- Что же я тебе, неправду говорить буду? Честное слово даю.
- Ну, вот, и я тебе честное слово даю: если всё так как ты сказал - ещё четыреста сверху. Где товар забирать?
- В госпитале. Пятый этаж, комната 519. Она отдельная, там никого, кроме девочки не будет. Пусть приходят после одиннадцати вечера к служебному входу, я им халаты санитаров вынесу.
- А девчонка кричать не будет?
- Нет, что ты. Спокойная совсем. Да, вроде, и не понимает ничего, память у неё начисто отшибло.
- Так она что, больная? Может у неё там, между ног, что-нибудь не так? Ведь если у неё там уродство какое-нибудь, скандал будет, клиентов растеряем.
- Аллах с тобой! Всё у неё там в порядке. Нежненькая, как абрикос. Сам её к операции готовил, всё рассмотрел.
- Ну, смотри. За качество ты отвечаешь. Значит, сегодня, в одиннадцать, жди у служебного входа. Наших двое придут. Они тебе и деньги отдадут. Если всё как ты говоришь, завтра премию получишь, как я тебе обещал.

***

Доктор Стивенс очень удивился, войдя утром в комнату девочки и увидев, что там никого нет. Никаких процедур и физических упражнений на такой ранний час назначено не было. Удивление сменилось тревогой, когда он заметил валявшегося в углу плюшевого медведя, с которым малышка всегда засыпала в обнимку. Он тут же бросился к дежурной по этажу медсестре, но та, дежурившая с полуночи, ничего не знала и ничего подозрительного за время дежурства не заметила.
Тревога переросла в уверенность. Брюс слышал много историй о похищениях молодых девушек и девочек и продаже их в гаремы богачей, нажившихся на последних баррелях нефти, проданной по сказочным ценам. Хорошенькую беленькую девочку, да ещё и сироту, вполне могли выкрасть и продать за большие деньги. Непонятно только, как её могли вывезти из хорошо охраняемого американского госпиталя. Да и как эта мафия вообще могла узнать о её существовании? Неужели в этом замешан кто-то из персонала? Размышлять об этом, однако, было некогда. Надо было действовать. Брюс достал из кармана телефон и набрал номер полковника Стаунтона.

Полковник, увидев на дисплее номер доктора Стивенса, ответил сразу. Мгновенно уловив суть дела, задумался.
- С моим новым оборудованием, я думаю, вытащить малышку труда не составило бы. Вот только - где её искать?
- Не телефонный разговор, - сказал Брюс. - Не могли бы вы со мной встретиться лично? И, как понимаете, чем скорее, тем лучше.
- Понимаю, - заверил полковник. - Как скоро вы можете добраться до базы?
- Через двадцать минут буду у вас, - прикинул доктор.
- Жду.

Доктор Стивенс на бегу попросил дежурного по отделению капитана медицинской службы Монтгомери найти ему на сегодня замену, спустился на лифте в гараж и, включив мигалку, вылетел на госпитальной машине неотложной помощи на оживленную улицу. Автомобили с компьютерным управлением чутко реагировали на нетерпеливые сигналы неотложки и расступались, освобождая коридор. Через четверть часа Брюс уже открывал дверь в кабинет полковника, расположенный на американской военной базе.
- Полковник, - с порога, не здороваясь, бросился к сидящему за массивным столом в кожаном кресле с высокой спинкой приятелю, - я не хотел об этом из госпиталя, да ещё и по телефону. У меня подозрение, что кто-то из нашего персонала в этом замешан. Во время операции я на всякий случай зашил девочке под кожу микромаячок. Вот частота, на которую он резонирует. - Брюс протянул полковнику через стол листок с цифрами.
 - Постойте, постойте, - полковник недоверчиво вертел в руках листок, вырванный из миниатюрного блокнота. - Вы что же думаете, они её не просканировали?
- Это новый экспериментальный образец на кремниевой основе. Содержание резонирующего вольфрама настолько микроскопично, что обнаружить его стандартным сканером невозможно.
- Я что-то слышал об этой разработке краем уха, но не думал, что уже появились экспериментальные образцы. А у вас-то он откуда взялся?
- Не думаете ли вы, что я сразу так и расколюсь? - усмехнулся доктор.
- Ловкач вы, однако, ничего не скажешь, - поднимаясь из-за стола сказал полковник. - Ну, пойдёмте, посмотрим, как ваша новинка работает.

***

Заспанный сержант открыл дверь отдела радиоразведки и, увидев полковника, постарался придать своей помятой физиономии бодрый вид. Полковник Стаунтон сделал вид, что ничего не заметил. Протянув сержанту листок, сказал: "Попробуйте локализовать этот маячок. Скорее всего в юго-восточном секторе, но на все сто не уверен."
- Есть, сэр! - сержант взял листок, плюхнулся во вращающееся кресло перед столом, заставленным сверхчувствительной аппаратурой, и склонился к дисплею компьютера. Изображение луча установленной на крыше антенны, связанной со спутником, уточняющим координаты объекта на местности, медленно поползло по экрану. Не прошло и десяти минут, как маячок был обнаружен примерно в шестистах сорока километрах от базы на территории Объединенных Арабских Эмиратов. Компьютер увеличил изображение, передаваемое спутником, и на экране появилась крыша роскошной виллы с пальмовой рощей и бассейном, вид сверху. По всему периметру особняк с прилегающей территорией площадью не менее двадцати акров был окружён бетонной стеной высотой в два человеческих роста и, по всей видимости, был оборудован электронной сигнализацией.
- Не сомневаюсь, что у них на вооружении лазерные пушки, - заметил полковник спокойным тоном.
Доктор Стивенс выглядел так, как будто его окатили ушатом холодной воды.
- Неужели ничего нельзя сделать? - растерянно спросил он.
- Доктор, доктор, - успокаивающим тоном ответил полковник. - Что-то вы, мне кажется, слегка побледнели и расстроились. Неужели вы думаете, что американская разведка не в состоянии справиться с зажравшимся средневековым феодалом, даже и вооружённым лазерными пушками?
Полковник ободряюще похлопал Брюса по плечу.
- Мы вернём вам вашу пациентку ещё до рассвета. А вы сможете наблюдать за операцией в режиме реального времени.
- Что вы задумали? - спросил доктор недоверчиво. - Не пошлёте же вы туда отряд альфовцев. Да и за жизнь девочки при таком раскладе поручиться нельзя.
- Не волнуйтесь, голубчик, - улыбнулся полковник. - Одного человека будет вполне достаточно.
- Благодарю за службу, - полковник протянул вытянувшемуся в струнку сержанту широкую ладонь и крепко пожал ему руку.
Выйдя в коридор, полковник Стаунтон вытащил из кармана миниатюрный аппарат внутренней связи.
- Восьмой, - тихо сказал он в микрофон, - приготовь к девяти вечера крыло, сову и десятка три шмелей. Скажи Эдмондсону и Старку, чтобы к этому сроку были готовы к прогулке. Добро?
- Ну вот, - повернулся он к доктору. - Ребята всё подготовят, а мы пока можем пойти позавтракать. Вы ведь ещё не завтракали, не так ли?
- Да у меня, честно говоря, кусок в горло не лезет, - признался Брюс, - так неожиданно всё случилось.
- Я думаю, нет причин для переживаний, - ответил полковник. - Жизни девочки ничего не угрожает, не для того её украли. А к утру мы её вернём, я в этом не сомневаюсь. Странный всё-таки народ - мусульмане. Женщин на всех не хватает, особенно учитывая официальное многожёнство и содержание гаремов, а рождение дочери считается чуть ли не трагедией и позором. Восток - дело тонкое, - философски заключил он.

***

Ровно в девять вечера полковник Стаунтон открыл дверь в ангар с полукруглой крышей из гофрированного алюминия и, пропустив доктора Стивенса вперёд, вошёл вслед за ним. Кодовый замок мягко щелкнул за спиной и они оказались в обширном помещении с металлическими шкафами, тянувшимися вдоль стен. Посередине стоял приземистый летательный аппарат темно-серого цвета треугольной формы с прозрачным пузырём кабины, расположенной в центре. Две атлетически сложенные фигуры в чёрных облегающих комбинезонах стояли рядом, негромко переговариваясь. Полковник подошёл к ним и, поздоровавшись с каждым за руку, представил их доктору.
- Через несколько часов эти орлы доставят вашу пациентку назад, - сказал он спокойным уверенным тоном. - А мы сможем наблюдать за ходом операции с помощью передающей аппаратуры. Прошу вас сюда, на наблюдательный пункт, - полковник широким жестом указал доктору на металлическую дверь в проходе между шкафами.
- Давайте, ребята, - кивнул он пилотам. - Легкой дороги.
Фигуры в чёрном легко вспрыгнули один за другим на крыло и скользнули в рубку, бесшумно задвинув над собой прозрачный колпак. Через минуту машина слегка завибрировала и начала медленно подниматься над бетонным полом. Две половинки стены в торце ангара разъехались в стороны и летающее крыло почти беззвучно набрало скорость и с легким свистом исчезло в проёме.
- Крыло на воздушной подушке, - прокомментировал полковник Стаунтон. - Может летать на высоте одного-двух метров над землей и совершенно невидимо для радаров.
- Я удивляюсь вашему спокойствию, - сказал Брюс. -Вы посылаете своих людей на такое опасное задание, причём только двоих, и при этом нисколько не переживаете за исход операции. На чём основана ваша уверенность в успехе?
- Через пару часов вы сами всё увидите, - ответил полковник. - А пока мы можем выпить по чашечке чёрного кофе на наблюдательном пункте. Чтобы спать не хотелось.

***

Изображение на экране было совершенно неразборчивым. Стремительно сменяющие друг друга светящиеся линии вспыхивали и пропадали в считанные доли секунды.
- Изображение передаётся инфракрасной камерой, установленной на летающем крыле. Полёт происходит на большой, хотя и дозвуковой скорости на малой высоте, так что разобрать ничего нельзя. Но, на этом этапе и не нужно. Полётом управляет компьютер, - продолжал полковник, удобно расположившись в кожаном кресле за спиной координатора операции - молодого блондина в лейтенантских погонах. Доктор Стивенс сидел с другой стороны, так же позади координатора и тоже с чашкой крепкого сладковатого кофе по-турецки.
- Воздушная подушка включается только при разгоне и торможении, а также - для зависания над местностью. В полёте на скорости она не нужна, - неторопливо рассказывал полковник. - Вот вам ответ на ваш вопрос, Брюс. Разница между нами и противником в уровне технологии. По сравнению с нашими новейшими разработками они живут почти что в каменном веке. Они даже не представляют себе, чего от нас ожидать. Разумеется, все технические детали наших устройств засекречены, хотя это излишние меры предосторожности. Строгая секретность сохраняется просто по инерции. Дело в том, что ни скопировать наше вооружение, ни создать что-нибудь похожее наши противники не в состоянии. Не тот уровень науки и техники.
- Но вы же сами говорили, что у них там по периметру, скорее всего, установлена автоматическая система обнаружения и лазерной защиты, - удивился доктор. - Как ваши супермены собираются её преодолеть?
- Они её просто выключат и спокойно войдут внутрь, - ответил полковник. - А охрана? - удивился Брюс, - там ведь, наверное, не менее двадцати головорезов с автоматическим оружием.
- Ещё немного потерпите и сами всё увидите, - невозмутимо ответил полковник Стаунтон.

Время за беседой прошло незаметно. Лейтенант-координатор обратил внимание полковника и доктора на изменение изображения на экране.
- Ребята начали торможение, - сказал он. - Цель в двух километрах по курсу. Через пять минут выпускаю сову, - лейтенант повернул голову вправо к полукруглому многофункциональному микрофону. - Бойцы, проверьте готовность шмелей.
Летающее крыло полностью затормозило, зависло и мягко опустилось на песчаный грунт. В то же мгновение от него отделилось небольшое устройство на крыльях, напоминающих ласточкины, и бесшумно устремилось к освещённому со всех сторон зданию.
- Это сова, - пояснил полковник. - Принимает и передаёт изображение в инфракрасном и видимом спектре. Сейчас экран переключился на приём изображения с камеры, установленной на сове.
Судя по изображению на экране, сова резко взмыла вверх перед стеной ограды на высоту около пятидесяти метров, а за тем нырнула вниз, резко затормозив у самой земли за кустами, окружавшими голубой бассейн с подсветкой. Изображение на экране вдруг рассыпалось на шестнадцать квадратов, в каждом из которых появилось своё, независимое изображение.
- Это совята разлетелись, - прокомментировал полковник, - теперь у нас есть возможность одновременно присутствовать во всех интересующих нас точках, включая внутренние помещения. Мы называем эти летающие камеры совятами, но на самом деле по размерам они скорее напоминают насекомых. Вот, смотрите в верхнем ряду слева - помещение охраны. На следующем экране - большая комната, пустая, можно не задерживаться. Центральные экраны показывают главный вход с железными воротами и охранником, а также охрану расставленную по периметру. А вот, похоже, и главный герой в момент экстаза!
Брюс невольно подался вперёд к экрану.
- Он же её насилует! - закричал доктор.
Изображение увеличилось. Из-за жирного потного плеча, нависшего над девочкой, было видно её лицо с закрытыми глазами. Голова девочки ритмично вздрагивала в такт с толчками тела мужчины. Координатор включил звук, передаваемый этой камерой. Послышалось тяжёлое сопение и легкое постанывание.
- Не уверен, что это можно классифицировать как изнасилование, - скептически произнёс полковник. - Готов поспорить, что вашей малышке действия её партнёра явно доставляют удовольствие. Похоже, что тут недалеко и до оргазма.
И действительно, через полминуты девочка вдруг выгнулась, рот у неё приоткрылся, а тело начала сотрясать непроизвольная конвульсия. Издаваемые ею долгие протяжные стоны, перемежающиеся всхлипываниями, а также ручка, судорожно впившаяся ноготками в плечо мужчины явно свидетельствовали о том, что полковник был недалёк от истины.
Мужчина тоже начал судорожно вздрагивать всем телом, протяжно застонал и свалился на бок.
- Ну, что же, - с сарказмом в голосе констатировал полковник, - ничего не поделаешь, придётся испортить вам праздник, сладкая парочка. Хорошенького понемножку. Командуйте, лейтенант.
- Шмели готовы? - спросил лейтенант в микрофон, и, получив несколько разноголосых утвердительных ответов, дал команду атаковать. Охранники на всех экранах почти одновременно начали вскрикивать и вяло опускаться на землю, на каменный пол террасы, откидываться на спинку стула, кто где стоял или сидел.
- Что происходит? - спросил доктор в изумлении.
- Шмели, - ответил полковник Стаунтон. - Маленькие такие летающие шприцы. Пока сова с совятами производили рекогносцировку, шмелиная матка тоже долетела до цели и выпустила штук двадцать шмелей. Каждый из них снабжён ампулой с сильнодействующим снотворным. Видели, как они попадали? Как мухи.
- Девочку тоже усыпить? - обратился лейтенант-координатор к полковнику.
- Да, давайте, - скомандовал полковник Стаунтон. - Легче будет транспортировать. А то ишь, разрезвилась, - с оттенком зависти в голосе добавил он. - А этому борову вкатите-ка двойную дозу. Пусть проспится как следует, Ромео.

Через пять минут откуда-то сверху, из непроницаемой ночной темноты, вертикально вниз, прямо на мощеную площадку перед главным входом в освещённое здание бесшумно опустилось матово-серое летающее крыло. Один из пилотов выкатился из кабины, скатился по наклонной плоскости и спрыгнул на торцовую площадку. Второй остался на своём месте.
- На всякий случай, - пояснил полковник, - для прикрытия. Таков порядок.
Через две минуты спасатель снова появился в дверях с девочкой на руках. К удивлению полковника, малышка удивлённо озиралась по сторонам и хлопала длинными пушистыми ресницами.
- В чём дело, - недовольно проворчал полковник, - я же сказал, вколоть дозу девочке тоже.
- Вкололи, - с недоумением ответил координатор. - Не подействовало.
- Как это не подействовало? - лицо полковника потемнело. - Кто ампулы заправлял? Что за халатность? Лейтенант! Приказываю разобраться и доложить. Хорошо ещё это так, прогулка. А если в боевой ситуации такое случится? По прибытии проверить все использованные ампулы! Какой номер девочке вколол?
- Четырнадцатый.
- Вот часа через два всё и выяснится. Разгильдяйство будет наказано по всей строгости!
Тем временем все шмели уже вернулись назад на летающее крыло, сова собрала совят и тоже заняла свою ячейку и пилоты с девочкой на руках приготовились к старту.

***

Доктор Стивенс уже начал понимать, что произошло. Изменения наследственного вещества во всех клетках девочки вызвали целый ряд непредвиденных сдвигов в работе всего организма, в том числе и в иммунной системе. Похоже, что реакция лимфатических узлов на попадание в организм вредных веществ и болезнетворных микроорганизмов интенсифицировалась во много раз, сделав иммунную защиту практически непробиваемой. Вот только рассказывать об этом полковнику Стаунтону не стоит. Горький жизненный опыт уже научил доктора не афишировать свои открытия. Кроме того, это было бы не в интересах самой девочки, которая уже одним только усилившимся иммунитетом так сильно отличалась от окружающих. А сколько ещё скрытых отличий может проявиться в будущем? Надо теперь полностью оградить маленькую пациентку от контакта с другими врачами, не допускать никаких анализов крови и, особенно, генетических анализов. Только сейчас до доктора со всё возрастающей тревогой стало доходить, какое бремя он на себя взял.

***

Прошло почти два часа вынужденного ожидания. Полковник пребывал в крайнем раздражении, доктор Стивенс предавался невесёлым размышлениям и пытался представить себе внезапно осложнившееся будущее. Лейтенант заварил всем по очередной порции крепкого кофе и дипломатично напускал на себя озабоченный вид, скрывая под ним удовлетворение от удачно проведённой операции.
Наконец торцовые ворота ангара разъехались в стороны и летающее крыло плавно скользнуло вовнутрь. Один из альфовцев съехал по наклонной поверхности, пружинисто вскочил на ноги, принял девочку из рук своего товарища и передал подбежавшему доктору. Девочка сразу же узнала его и доверчиво обняла ручонками за шею. Всё ещё хмурый полковник Стаунтон пожал руки пилотам и принялся лихорадочно просматривать шмелей с использованными ампулами. Удивлению полковника не было предела, когда он обнаружил, что все пустые ампулы стандартны и неотличимы одна от другой. Он продолжал вертеть в руках злополучный четырнадцатый номер, но придраться было не к чему.
- А где же операторы этих шмелей? - спросил доктор, пытаясь отвлечь полковника и разрядить обстановку.
- Кто где, - ответил полковник. - Двое в Охайо, один в Кентукки, трое во Флориде, пять человек в Калифорнии, кто-то в Вирджинии, уже не помню. Для них всё это как будто компьютерная игра. Теперь вы понимаете, что если даже наша техника случайно попадёт в руки противника, воспользоваться ею они всё равно не смогут. Для них это безжизненные игрушки. Здесь всё дело в информационных каналах, системе управления, терабайтах программного обеспечения. Пропасть между нами и ими больше, чем между ними и первобытными людьми. Мы позволяем им существовать из милости, из гуманизма. А они, до сих пор не понимая этого, пытаются оказывать на нас давление с помощью своих безрассудных террористических актов. Которых, заметьте, становится всё меньше и меньше. И это не потому, что у наших врагов просыпается здравый смысл и человеческие чувства, а потому, что мы в состоянии предупредить большинство из них.
Видно было, что полковник несколько успокоился и остыл. Брюс поблагодарил его за помощь, пожал руки довольным пилотам и лейтенанту-координатору и, с девочкой на руках, направился к своему автомобилю, припаркованному неподалёку от ангара.

***

Доктор Стивенс прекрасно понимал, что бросить девочку на произвол судьбы он не может. И не только потому, что его подстёгивал интерес исследователя: наблюдение за изменениями в её организме обещало ещё много неожиданностей. Дело в том, что он успел привязаться к ребёнку, как к своему собственному. Особенно острую близость он почувствовал к девочке после истории с её похищением. Нет, теперь он её никому не отдаст. Но контракт заканчивается через пару дней и пора возвращаться назад, в США. Однако, при ужесточившемся иммиграционном контроле, переправить девочку через границу просто невозможно. Документов у неё никаких нет. Даже если бы удалось с помощью друзей перевезти её нелегально на военном транспортном самолёте, совершенно непонятно, как легализовать её статус внутри страны?
 
***

На следующий день после удачной операции по возвращению девочки доктор Стивенс попросил своего хорошего знакомого из гинекологического отделения доктора Джеффри Макдональда, осмотреть девочку. Малышка явно подверглась изнасилованию со стороны взрослого мужчины, и её состояние здоровья вызывало серьёзные опасения.
Когда пожилой гинеколог во второй половине дня заглянул в палату 519, девочка уже проснулась и, сидя в кровати, играла со своим любимым медведем. Доктор Макдональд заговорил с ней ласковым тоном, погладил по головке, по спинке, наблюдая за её реакцией. Малышка смотрела на него спокойно, доверчиво моргая, но не произнося ни слова. Доктор пытался задавать ей самые простые вопросы, но ответа не получил. Видно было, что ребёнок его совершенно не понимает. Однако, малышка вела себя очень спокойно, ничуть не сопротивлялась и доктору удалось её внимательно осмотреть. Минут через пятнадцать он сообщил стоявшему под дверью Брюсу, что никаких повреждений тканей он не видит, состояние девочки вполне нормальное, и с гинекологической точки зрения никаких поводов для беспокойства нет.
- Вы хотите сказать, что девственная плева не повреждена? - усомнился Брюс.
- Конечно, нет, - ответил гинеколог. - А чего вы ожидали? Она же совсем малышка.
- И никаких синяков, разрывов, трещин кожного покрова?
- Говорю же вам, никаких повреждений. Всё совершенно чисто. Вот только как-то странно она улыбалась, когда я ей ножки раздвинул и начал обследование. Девочки в её возрасте так не улыбаются.
Брюсу невольно вспомнилась улыбка девочки, на которую обратил внимание полковник Стаунтон, когда их взгляды были прикованы к экрану.
- Чертовщина какая-то, - подумал Брюс. - Но ведь мы все втроём наблюдали недвусмысленный акт совокупления на экране, к тому же с обоюдным оргазмом, ошибки быть не могло. Неужели такая мощная и интенсивная регенерация? Нет, в это невозможно поверить!

***

Следущую ночь доктор Стивенс провёл в палате 519 на кушетке. На всякий случай. А утром понял, что держать девочку в постели больше не имеет смысла. Двигательные функции восстановились вполне, чувство равновесия превосходное. Брюс попросил одну из медсестёр сходить в ближайший детский магазан и купить девочке что-нибудь из одежды. Переодев малышку в довольно бесформенное мешковатое платьице и хорошенькие белые туфельки, он взял её за руку и повёл наружу. Она семенила за ним, сосредоточенно обнимая свободной рукой своего неразлучного плюшевого друга. Когда Брюс ласково посмотрел на неё в лифте, малышка ответила ему такой счастливой улыбкой, как будто понимала, что время заточения в больничной палате закончилось, и теперь её ждёт новая жизнь, полная неожиданных и радостных событий. Сердце доктора непроизвольно захлестнула волна незнакомой ему до сих пор родительской нежности.
День прошёл в приятных хлопотах. Брюс с девочкой посетили несколько детских универмагов, где выбрали, при активном участии малышки и с нескрываемым с её стороны энтузиазмом, несколько платьиц и три пары туфелек. Ребёнок просто светился счастьем, вертясь перед зеркалами. После ланча в небольшом ресторанчике, где девочка продемонстрировала вполне удовлетворительную координацию движений, неплохо управляясь с ложкой и вилкой, Брюс привёз её в свою маленькую холостяцкую квартирку в доме, предназначенном для госпитального персонала.
Пока девчушка в обнимку с медведем знакомилась с непривычной обстановкой, Брюс набрал номер своего хорошего знакомого, сотрудника американского посольства Алекса Монтроуза. Полгода назад Брюс спас жену Алекса Маргарет от совершенно ненужной хирургической операции, вовремя распознав ошибку в диагнозе. Никакой злокачественной опухоли у Маргарет, как определил Брюс не было. То, что было принято за опухоль, оказалось тривиальным псевдотуберкулёзным образованием и рассосалось в течении считанных недель под медикаментозной блокадой.
После этого Алекс и Маргарет стали приглашать Брюса на все вечеринки, устраиваемые в посольстве, и даже старались познакомить его с перспективными в смысле налаживания семейной жизни молодыми дамами. Попытки эти, разумеется, ни к чему не привели по причине полного равнодушия Брюса к светской жизни и отсутствия интереса с его стороны к повышению собственного социального статуса. Такой мужчина, с головой погружённый в свою работу в госпитале и в научные исследования, совершенно игнорирующий театральные премьеры и светские приёмы, не стремящийся к чинам и карьере, ценной добычи для привыкших к повышенному вниманию со стороны мужчин и роскошной жизни молоденьких хищниц не представлял. Да он и сам чувствовал себя рядом с ними не в своей тарелке.
Брюс коротко описал своему приятелю сложившуюся ситуацию и попросил совета, как он мог бы взять девочку с собой в Америку и легализовать там её статус. Алекс, проработавший в посольствах разных стран мира в течении вот уже пятнадцати лет, и знавший все нюансы иммиграционной политики США, сразу заявил, что в свете последних изменений в законодательстве, направленных на торможение иммиграционного потока, единственное, что он может посоветовать, это удочерить ребёнка. В случае, если Брюс решится на этот шаг, Алекс готов помочь ему с оформлением документов и обещает решить вопрос на уровне посла положительно в течении нескольких дней.
Неожиданная перспектива приобрести статус отца повергла доктора в замешательство. Однако, взвесив все за и против и учитывая отсутствие других возможностей, минуты через две Брюс дал своё согласие и попросил Алекса ускорить процесс оформления бумаг насколько это возможно.
- Да, ещё одно, - вспомнил Брюс перед тем как отсоединиться, - по возвращении домой мне нужна будет няня для девочки, которая находилась бы с ней круглосуточно. Желательно помоложе, чтобы ей легче было находить с малышкой общий язык. И самое главное - русскоговорящая. Девочка явно русская по происхождению. Несмотря на полную потерю памяти я не теряю надежды, что общение на прежде родном языке может помочь восстановить память, хотя бы частично.
- Это несложно, - ответил Алекс, - у Маргарет есть подруга, которая работает в бюро по найму на временную работу иностранцев. И эта подруга вот уже пять месяцев возглавляет русский отдел в Санкт-Петербурге. Она подыщет тебе в течении недели ответственную интеллигентную девушку со знанием английского. Я попрошу её ускорить оформление документов, чтобы к моменту твоего возвращения домой и няня была готова к отправке. Нужна будет только гарантия оплаты её авиабилета, налогов и расходов, связанных с выдачей ей временной рабочей визы. Если ты сможешь заехать завтра в посольство, мы справимся со всеми формальностями за каких-нибудь полчаса - час.
- Спасибо, Алекс, - с облегчением вздохнул Брюс, - ты ведь знаешь, насколько я беспомощен в оформлении бумаг. Ты настоящий друг.