В медной башне

ABRAXAS

Автор посвящает это стихотворение своему лучшему другу Александру Шавердяну (Остапу) - последнему кинику в истории, на чьей благословенной даче в Абрамцево - истинном "островке древней Эддады в варварском подмосковном захолустье"! - мы не раз собирались с друзьями наших детства, отрочества и юности на "космические симпосии" (а не "симпозиумы". прошу заметить - "дьявольская разница", как сказал бы "наше все" Александр Сергеевич Пушкин!), одетые древними римлянами, греками, фракийцами (правда, с использованием "подручных средств", но все-таки!) и пили за Космос и Эрос, вопреки Хаосу и Танатосу! Да здравствует разум, да сгинет Маразм, как совершенно справедливо возглашает Лев Соловейчик в гениальном (хотя и беспощадно-злом) кинофилдьме "Особенности национальной охоты"!

Был свиреп тиран аргосский,
Трепетал его народ,
Правил он сурово, жёстко.
Лишь бровями поведёт -
Все придворные дрожали,
Грозного страшась царя
И владыку ублажали,
Что, ни свет и ни заря,
Спозаранку поднимался,
Мира и войны дела
Чтоб вершить. Он занимался
Всем - так жизнь бы шла и шла,
Если бы не предсказанье,
Что Акрисий получил
От оракула. Сознанья
Не лишившись чуть, без сил,
Царь сидел весь день угрюмо
В тишине своих палат,
Мучимый одной лишь думой -
Как спастись? Смертельный хлад
Испытав, в душевных муках,
Он не мог никак понять,
Что от рук родного внука
Должен смерть свою принять.
Громко, горестно стеная,
Царь Акрисий в ту же ночь
Златокудрую Данаю,
Юную царевну-дочь,
Слугам приказал навечно
В медной башне заточить.
Грозный царь не знал, конечно,
Как с ней дальше поступить,
Ибо в башню мог пробраться
Кто-нибудь к Данае и,
К ней пробравшись, может статься,
Предаваться с ней любви
Тайно там, зачавши сына,
Что Акрисия убьёт...
Извела царя кручина -
Он не спит, не ест, не пьёт
Уж три дня, три ночи кряду,
И приходит к мысли он:
Может быть, подсыпать яду
Дочке в пищу - в вечный сон
Погрузить отроковицу,
Сохранив зато престол?
Между тем, сверкнув зарницей,
С неба дождь златой пошёл,
Проникая через крышу
Башни в дЕвицы покой.
Сквозь тяжёлый сон услышав
Шум дождя над головой,
Ничего не понимая,
Руки разбросав крестом,
В ложе вдавлена Даная,
И сдержать не может стон.
Дождь златой морским приливом
С дивным ароматом роз,
Входит в лоно торопливо,
Деву пронизав насквозь.
Пробежал озноб по телу,
Вся горит она, дрожа.
Впился дождь в аргОсской девы
Тело тысячами жал.
Ей и сладостно, и страшно...
Крик... и всхлип... Владыка, сей
Свой посев! Так в медной башне
Был зачат герой Персей.