Раннее сентябрьское утро

В шесть часов утра – уже не смертельное время, а младенческое, когда человеку хочется, в основном, только спать, - темно за окнами, и изнутри освещены пока только некоторые из них.
Внутри холодно, и понятно, что ещё не зима, только потому, что внизу не скребут лопатами дворники.
Включаю ноутбук и комнатный обогреватель воздуха. Мог бы спать ещё почти целый час, но хочу отличаться от своих коллег, которые все в это утро, как и в любое рабочее утро, стремятся выспаться. Хочу отличаться от них и от их миллиардных собратьев. Жертвую сном, надеясь выкупить за него свою индивидуальность.
Правда, не стал бы, наверно, жертвовать сном, не будь сейчас пятница и если бы надо было весь день сидеть в офисе. Я бы побоялся, что в этот раз всё-таки засну на рабочем месте где-нибудь с двух до четырёх часов дня.
Мои миллиардные коллеги тоже начинают потихоньку просыпаться. Некоторым из них добираться дольше, чем мне. Кому-то – ехать из пригорода на электричке… Мне сегодня тоже – ехать на электричке, но позже и веселее, с сознанием полезно проведённого утра.
Зато у коллег работа вошла в колею и не мешает их планам. Они преспокойно могут параллельно посещать уроки современных танцев, учить английский, ходить на свидания или смотреть старые голливудские фильмы по выделенному каналу – закрывать, как они выражаются, пробелы в своём образовании.
Они просыпаются сейчас и каждый по-своему борются со сном. Кто-то одним щелчком сбрасывает его со своей постели, стремительно скидывая ноги с кровати, как наездник с лошади; кто-то ведёт мучительный бой с переменным успехом, медленно приподнимая то одну, то другую часть тела, пока ещё не открывая глаз, будто рождаясь заново. Одни с утренней эрекцией, другие с неприятным запахом изо рта, а у некоторых вообще что-нибудь затекло, отлежалось за ночь, - придётся разминать.
И мало кому из них доставляет удовольствие мысль о предстоящем рабочем дне, но почти всех радует мысль о грядущих через несколько рабочих часов выходных, надо только вспомнить об этом.
Поедут скоро на машинах, электричках и троллейбусах вместе с миллиардными собратьями, создавая час-пик.
И все они приедут вовремя. Умостятся на своих рабочих местах, попьют кофе, выкурят сигаретку и приступят к работе. И многие из них начнут-таки засыпать в послеобеденное время, потому что неестественно человеку вставать до восхода солнца, когда снаружи бродят только голодные ночные твари с фосфоресцирующими глазами. Хорошо, что на улицу приходится выходить, когда уже светает. Но скоро, когда под окнами начнут скрести металлические лопаты, и выходить надо будет затемно.
Но об этом мы с моими коллегами пока не думаем. У нас и без того хватает предметов для раздумий. Особенно у меня. Достаточно сказать, что я, ко всему прочему, думаю ещё и о них – своих коллегах. И об их миллиардных собратьях. И иногда, когда взгляд мой проясняется, я даже смотрю в их лица с надеждой и ожиданием.
А они едут на свою унылую работу и думают о ней и своих дурацких приятелях. И о том, чего бы такого сделать, чтобы не было так скучно и бесполезно жить. Но что тут сделаешь, когда приходится каждое утро вставать в темноте и ехать на своё паршивое рабочее место?
А больше мне о них писать ничего не хочется, потому что скучно. Но и про себя писать – занятие не самое увлекательное для половины седьмого утра.