Только не захлебнись. Глава 32

– Ты в серьёз решила начать курить? – спросил Вова, поворачивая ключ в зажигании.
– Не вижу ничего плохого в этом, – ответила я, безразлично разглядывая пейзаж за окном.
– Это… Вредно.
– Ты решил прочитать мне лекцию о вреде курения? Увы, это бесполезно.
– Я знаю, но я должен хотя бы попытаться. Нужны же мне хоть какие-то оправдания перед Владом.
– Просто расслабься и забей. Ему всё равно, понимаешь? – я опустила подбородок и подняла брови, глянув на Вову. Выражение лица было убийственно-спокойным, зато в душе рвало на части. – Даже я уже это поняла.
Вова покачал головой, не отрывая взгляд от лобового стекла.
– Ты не права. Ты – не последний человек у него в жизни. Он всё так же волнуется и переживает о тебе.
– Да, настолько волнуется, что за целый месяц ни разу не вспомнил обо мне. Не позвонил, и не спросил, как я, всё ли со мной нормально, жива ли я вообще, – уголок рта пополз вверх, кривя губы в ядовитой полуулыбке.
– А ты не думала, что это только потому, что он уверен в том, что я не дам тебя в обиду? Он мне очень доверяет.
– Брось, – я фыркнула, – Влад – законченный эгоист. Он доверяет только себе, заботится и волнуется тоже только о себе. Он подводил меня энное количество раз, он бросал меня на произвол судьбы, и менял меня на деньги. И ты до сих пор уверяешь меня в том, что я важна ему? – салон залился язвительным смехом.
– Ты превращаешься в ядовитую змею прямо на глазах, и отравляешь своим ядом всех вокруг, – Вова на секунду глянул на меня, но в этом взгляде было столько боли
– Парням же нравятся такие. Особенно ему, – на моём лице появился дикий оскал.
– Ты уверена, что выбрала правильную позицию в жизни?
– Заткнись, – прошипела я, отворачиваясь.
– Тебе совсем не идёт этот образ. Парням нравятся совершенно противоположные качества в девушках. Откуда эти дурацкие стереотипы?
– Бесценный опыт жизни, – огрызнулась я.
 Остаток пути мы ехали молча. Атмосфера в салоне автомобиля царила нагнетающая, и я не знала, как исправить ситуацию.
Вова подвёз меня домой, и, не проронив ни слова, умчался в неизвестном направлении. На душе остался неприятный осадок. Засунув руки в карманы, я нашарила полную пачку сигарет. Вместе с пачкой была и записка: «Хочешь курить – кури. Не на здоровье.»
Ирония Вовы ущипнула меня точно так же, как и ущипнули его мои слова. Достав сигарету с пачки, я пошла в дом, взяла спички, и подкурила, выйдя на балкон.  По лёгким разлился густой ментоловый дым. Я взяла в руки пачку, и прочитала название: «Winston Menthol Super Slims». В отличии от тех, что курил Вова – эти были тонкие и не такие «тяжёлые». Их курить было намного легче. Сделав несколько последних затяжек, я  потушила сигарету в чашке, которую мне когда-то подарили на день рождения, и ретировалась с балкона. На часах было три часа дня – спать ложиться ещё рано, я попыталась найти, чем себя занять.




Решив взяться за уборку, я разочарованно опустилась на корточки. Благодаря Эллс в доме царил идеальный порядок. Не найдя занятия на вечер, я просто легла на кровать, пытаясь заснуть.
Когда я проснулась – было уже темно. Часы показывали половину десятого, значит уже ночь. Я поднялась на локтях и включила ночник. Обнаружив на простыне пятно, я, с перепугу вскочив с кровати, зажгла в комнате свет. На белой простыне красовался рисунок, идентичный рисунку у меня на руке. Я, ничего не понимая, облизнула палец, и немного потёрла маленький участок рисунка на внутренней стороне локтя. Краска моментально размазалась. Я схватила телефон, и набрала Вову.
– Татуировка не настоящая, верно? – спокойно спросила я. В трубке слышалось молчания.
– Верно, – после долгой паузы ответил Вова.
– Почему ты не сказал мне?
– Решил принять твои правила игры, – голос у него был спокойный. Повисла долгая тишина.
– Спасибо, – наконец выдавила я.
– Не стоит, – ответил он и отключился. Я прикусила губу.
Все мои попытки стать плохой девочкой рухнули с фундамента. Как бы я не пыталась понравиться Владу, растормошить его безразличие и зацепить его чувства, у меня ничего не получалось. Я оттолкнула близкого человека, и теперь не знала, как искупить свою вину. Может это и к лучшему, но сейчас это играло не в мою пользу.
Я достала с пачки сигарету, и закурила, выходя на балкон. Ночи уже были холодными, и я ещё больше куталась в куртку. Что, если Вова прав, и я не безразлична Владу? Что, если его поступки – методы проявления любви? В душе всё-таки тлел уголёк надежды, и вера, что всё будет хорошо.
Я не хотела, что-бы Влад менялся. Я полюбила его таким, какой он есть: злым, жестоким, эгоистичным, властным. Если бы он стал мягким, податливым и любвеобильным, мне бы было с ним скучно. Он показывал свою любовь, как умел, и осуждать его в этом – свинство с моей стороны.
За размышлениями я не заметила, как докуривала уже четвёртую сигарету. Голова жутко кружилась, а улицу окутал густой туман, словно дым, который я выдыхала. Обстановка была таинственной, и романтичной. Я бы хотела, чтоб Влад сейчас был рядом.
Не желая позволять воображению терзать мою душу, я потушила окурок в чашке, и зашла в комнату, оставив дверь на балкон открытой. Желудок напомнил о себе продолжительным урчанием, и я спустилась на кухню, в поисках еды.
Полки холодильника ломились от разных вкусностей, приготовленных Эллис, словно она готовила не на одну девушку, а на роту солдат. Моё внимание привлекли сэндвичи с лососем. Я, не раздумывая, схватила парочку и отправилась обратно в свою комнату. Усевшись на кровати, я достала с полки «Поющие в терновнике», и открыла книгу наугад. Оказавшись на восьмой главе, я предпочла читать о страданиях отца Ральфа и девчушки Мэгги, чем слушать свои собственные.








Я напряглась, почувствовав холодные, мужские пальцы, которые словно бабочки, порхали по спине. Вдоль позвоночника пробежали мурашки, и я выпрямила спину, рывком захлопнув книгу. Тяжёлая рука легла мне на плечо, и у меня заныли все мышцы. Тело узнало его прикосновения. Я пыталась сохранить спокойствие и хладнокровие. Мягкие влажные губы прикоснулись к моей шее, и я шумно втянула воздух в себя.
– Не прикасайся ко мне, – процедила я, со всех сил сдерживая себя.
Я почувствовала улыбку у себя на шее, его руки блуждали по моему телу, лишая его контроля.
– Влад, – ели выдавила я, – убери руки.
Но к моему несчастью (и великому удовольствию!) Влад меня не слушал. Он легонько провёл ладонью по моим волосам, и, схватив их, начал наматывать на кулак, притягивая к себе. Второй рукой он схватил меня за шею, и легонько сжал. Из горла вырвался протяжный стон, и стало трудно дышать.
– Ты забудешь, что такое сигареты сейчас же, иначе я заставлю тебя это сделать.
Здравый рассудок приказывал подчиняться, но моя бунтарская натура делала с точностью наоборот.
– Нет, – прошептала я, осмелев.
– Ты хорошо подумала? – Влад принимал мои правила.
– Тебе наплевать на меня, на мои чувства, здоровье, психику. За два месяца ты даже не вспомнил обо мне! Пока я тут заживо гнила в этом доме, ты развлекался, и тебе было плевать, где я, что делаю, как себя чувствую, и жива ли вообще! И сейчас ты приехал в мой дом, и указываешь, что мне делать?! Ты не подумал, что сам в этом виноват?  Что именно ты угробил мои нервы к чертям собачьим? Тебе плевать на меня!  Тебе плевать на всех, кроме себя! Ты чёртов эгоист!  – я сорвалась на крик, совсем забыв об осторожности, и в отместку получила нехилую пощёчину, и полетела на кровать. Влад навис надо мной.
– Ты уверена в том, что сказала сейчас? – злобный оскал расползался по его лицу.
– Да, – твёрдо сказала я, глядя ему в глаза.
Влад сел на меня, тем самым не позволяя мне двигаться, и как ни в чём не бывало, подкурил. В его глазах плясал дикий огонёк, и мне становилось страшно. Зажав сигарету губами, он порвал мою майку по шву, и, сделав из неё подобие жгута, связал руки, и привязал их к изголовью кровати. Я осталась в лифчике, и Влад медленно пожирал меня глазами, делая очередную затяжку. Он смотрел на меня властно, давая понять, что каждая клеточка моего тела, каждый участок,  на который он смотрит – всё его. Я смотрела на этого человека, и узнавала того, кого полюбила. Я осознавала, что с каждой секундой жаждала его больше и больше,  мне нравилась его власть надо мной. Я представляла, как он целует меня в губы, в шею… Как тянет за волосы, и его тяжелое дыхание, частоту биения его сердца, его резкие, грубые прикосновения… Помню, когда он впервые прикоснулся ко мне, я уже почувствовала себя подчиненной.









Влад зажал сигарету губами и наклонился к моему пупку, так что я почувствовала жар, исходящий от сигареты. Всё тело сжалось, и я боялась, чтоб  не повторилось то, что случилось со мной, когда я впервые перечила ему. Я не хотела очутиться завтра в ожоговом центре, и потом остаться со шрамами на коже. Затаив дыхание, я наблюдала за ним.
Он криво улыбнулся, убрал сигарету, и оставил лёгкий поцелуй на моих губах. Секунду спустя я почувствовала жгучую боль в левом боку, и открыла рот, хватая воздух. Влад потушил об меня сигарету. Глаза наполнились слезами, и я уже готова была закричать. Но закричать – значило показать свою слабость. Я стиснула зубы, и прикрыла глаза. Боль понемногу начала утихать, и я почувствовала дыхание у себя на лице. Открыв глаза, я увидела, что Влад в упор наклонился к моему лицу и пристально смотрел в глаза.
– Ну что, ты поменяла своё решение, будешь курить? – он улыбнулся, ожидая ответа. Я промолчала. – Я жду твоего ответа, Катя, не зли меня.
Я упорно молчала. Выждав некоторое время, Влад отвернулся, и секунду спустя его кулак летел к моему лицу, я успела немного отвернуться, и он попал в скулу, за что я моментально получила пощёчину.
– Я жду твоего ответа!
– Нет, – процедила я, закрывая глаза.
Секунду спустя я почувствовала ту же боль, немного ниже. Влад потушил об меня ещё одну сигарету. Моё тело выгнулось, но я стиснула зубы, и не проронила ни слова. Мне хотелось рыдать, и не от физической боли, а от того, что после всего, что между нами было, он поступает так со мной. Он говорил, что любит меня, что хочет вечность со мной провести… А сейчас с удовольствием на лице тушит сигареты о моё тело.
Влад потушил о мой бок всего три сигареты, и затем начал бить меня по лицу, но мне было уже всё равно. Душевная боль была настолько сильной, что полностью перекрывала физическую, и я хотела просто отключиться, чтоб не думать и не вспоминать те моменты проведённые вместе. Его слова и его улыбку. Его обещание всегда быть рядом…
Плотину прорвало. Громкие рыдания вырывались из моего горла взрывами, и удары прекратились. Лицо уже опухало от полученных ударов, а ему просто надо было увидеть мои слёзы. Надо же, надо было просто заплакать перед ним, что-бы всё это прекратилось.
Влад встал с меня, вытащил из кармана нож-бабочку, и начал наносить порезы по животу.
– Больше ты не будешь курить, малышка, – сказал Влад, и разрезал жгут, которым связал мои руки. Затем взял пачку сигарет и вышел на балкон. Я свернулась калачиком на кровати, и, взяв телефон, набрала Вову. Через несколько секунд я услышала его короткое «алло», но была не в силах ничего сказать, и просто рыдала в трубку.
Это было жестоко. Очень жестоко. Но Влад не знает чувства меры в жестокости. Ему в кайф приносить людям боль. Не важно, физическую или душевную. Ему важно было видеть, что он способен творить с людьми, которые его любят.
В какой-то мере это нарциссизм. А может быть шизофрения. В прочем, я не доктор, что-бы ставить диагнозы.