Так мы живем... Упрямая реальность

В восьмиэтажном  доме двухэтажное фойе (лобби). Нижнее выходит на стоянку машин, верхнее имеет выход в большой сквер. Верхнее лобби имеет ограждение, как балкон – стеклянные перегородки, обрамленные металлическим угольником.

Когда я начал убирать этот дом, сразу бросилось в глаза, что среднее стекло ограждения разбито в верхнем углу, и осколки не падают вниз только благодаря металлическому обрамлению. Вообще это очень опасно, потому что ограждение нависает над центральной частью нижнего лобби, где постоянно ходят люди и бегают дети.

Не выдержав, я однажды завел разговор с председателем жилищной комиссии, что неплохо было бы поменять стекло. Я упоминал уже, что это женщина, приятная в общении. К тому же выяснилось, что она работает психологом  в системе социальной помощи населению. Выслушав меня, она согласилась с моими доводами, но проблема оказалась в деньгах, которых сейчас не было в домовой кассе.
 
Где-то через год с небольшим после нашего разговора, когда я уже перестал обращать внимание на разбитое стекло, это свершилось. Придя на работу, я застал там человека, который разбирал перегородку, и на следующий день там уже стояло новое стекло.

А еще через день в верхнем углу нового стекла красовались такие же трещины, какие были в старом стекле. Председатель жилищной комиссии стояла как раз внизу, когда я вошел в здание. Ее вопросительный взгляд вынудил меня сказать пару слов о том, что я увидел.

– У объектов  своя судьба, которая зависит от того, кто на них смотрит и как воспринимает. Бывает так, что человек не увидел изменений, и по-прежнему видит то, что было. Кто-то навязал нам свою реальность, и с этим  ничего нельзя поделать. Так что, давайте оставим стекло в покое, надеюсь, что оно не выпадет...

Сломанное стекло стоит в ограждении по сей день. А я иногда вспоминаю зиму 1992 года в Израиле. Это было после того, когда за один год сюда приехало около полумиллиона репатриантов из бывшего ныне СССР. В эту зиму по всему Израилю лежали сугробы и постоянно шел снег, даже в Эйлате.

Такой зимы здесь никогда не было и, думаю, уже никогда не будет... некому больше это видеть.