Путешествие по страницам альбома длиною в жизнь

  Людмила коллекционировала открытки. Особенно она любила черно-белые репродукции картин Парижского Салона с изображением жанровых сцен. Глядя на них, можно было придумывать невероятные и захватывающие истории с колоритными персонажами, безумными страстями или удивительными приключениями. Эти открытки хранились в двух старинных альбомах, которые она купила по случаю на толкучке.

  Толкучкой жители называли рынок на окраине города, где торговали подержанными вещами. Он вполне оправдывал свое название. По воскресеньям там всегда было многолюдно: потенциальные покупатели толкались в поисках нужного товара. Толкучку  вполне можно было бы назвать секонд хендом под открытым небом, но тогда в обиходе не было таких английских слов, обходились русскими.

  Среди видавших виды пальто или обутых несколько раз, но оказавшихся тесными туфель, можно было узреть что-нибудь новенькое. В эпоху тотального дефицита толкучка давала реальный шанс приобрести у спекулянтов, хоть и втридорога, но симпатичную импортную обнову. Однако спрос многократно превышал предложение: потому и толкучка.

  Людмила долго ехала трамваем до конечной остановки, затем, затерявшись в толпе, медленно бродила вдоль рядов в поисках чего-то приличного. Иногда ее оттесняли, толкали, однако она продолжала поиск. Но на глаза попадались только старые и поношенные вещи. И вдруг она и заметила аккуратно одетую старушку с добрым интеллигентным лицом, державшую в руках старые альбомы с открытками.

  Тем, кто никогда ничего не коллекционировал, неведом азарт собирателя. Дух захватывает при виде объекта своего собирательского интереса. Сердце начинает учащенно биться, кровь пульсирует в висках, в глазах зажигается какой-то колдовской огонь. Все остальное уходит на второй план, становится неважным, второстепенным. Главное – обрести вожделенные предметы. Людмила стала счастливой обладательницей новых трофеев. Ими оказались два старинных, но прекрасно сохранившихся альбома, да еще несколько открыток Катарины Кляйн.

  Филокартистам хорошо знакомо это имя: Кляйн. Немецкая художница, творившая в эпоху модерна, стала самой известной «цветочницей» не только в Германии, но и далеко за ее пределами. На своих полотнах она рисовала цветы и фрукты, а ее картины стали активно печататься на почтовых открытках, которые разлетались по свету. Три открытки положили начало новой тематической ветви коллекции.

  На одной запечатлена ветка омелы с глянцевыми, словно покрытыми воском листьями, и белыми бусинами ягод, на другой – букет полевых цветов: скромные васильки в соседстве с алеющими маками. На третьей – нежные розы чайного цвета.

                ***

  Время от времени Людмила выкраивала из своей мизерной зарплаты медсестры десятку-другую на заветные приобретения. Тогда она заглядывала в букинистические отделы книжных магазинов, куда иногда сдавали на комиссию кроме книг и старые открытки. Шел и активный обмен с коллекционерами. Так росла и пополнялась коллекция.

  Были в ее альбомах и поздравительные открытки: рождественские и пасхальные. Одни всегда навевали воспоминания детства: украшенную блестящими гирляндами елку.  Другие – пасхальные ассоциировались с умопомрачительным запахом свежеиспеченного кулича и крашеными яйцами.

  Особое место в коллекции занимали открытки с видами городов. Рассматривая их, можно было не только путешествовать, преодолевая в мгновение ока огромные расстояния, но и перемещаться во времени. Перевернула страничку альбома и словно очутилась в Москве  XIX века у подножия пятиглавого Храма Христа Спасителя, снесенного вандалами уже в 30-х следующего столетия. Перевернула другую страницу и перенеслась в Ригу, очутившись перед величественными стенами Домского собора.

  Людмила любила путешествовать. Но наяву поездки были редкими, а воображаемые странствия и одиссеи то в Петербург, то в Париж, то в Варшаву можно было позволить себе в любую свободную минуту. Достаточно удобно устроиться на диване и медленно перелистывать странички и вглядываться в городские пейзажи незнакомых городов.

  Хобби было замечательной отдушиной, возможностью уйти от утомительной повседневной суеты, неприятностей, забыть об обидах.
               

                ***

  Это была уже третья ее коллекция. Первую собирал еще отец. Зимними уютными вечерами они сидели у стола, листая страницы альбомов. А папа вдохновенно и красочно рассказывал ей о картинах, библейских сюжетах, мифологических героях, исторических событиях, которые легли в основу полотен, об их создателях. Когда отец скоропостижно умер, Людмила стала хранительницей богатой коллекции. Но она ее не уберегла. И в том не было ее вины.

  Виновницей стала безумная война. Уже в первые дни Смоленск увидел ее страшный оскал: город нещадно бомбила немецкая авиация. В кровожадном пламени пожара дотла сгорел дом, все имущество, документы и коллекция. О войне Людмила старалась не вспоминать, она хотела навсегда вычеркнуть ее из своей памяти, но иногда она приходила во снах, и испуганная женщина просыпалась в ужасе и холодном поту.

  Тогда, чтобы успокоиться, унять нервную дрожь, она вынимала свои сокровища: альбомы с открытками и в сотый, тысячный раз рассматривала их. Снова и снова она находила в них новый штрих, оттенок, нюанс, который случайно ускользал от ее внимания раньше. Она погружалась в мир красоты, и в душу приходило успокоение, умиротворение, безмятежность.

  У каждого свой рецепт привести свои нервы в порядок. Открытки Людмилу никогда не подводили, их лечебный эффект был всегда безотказным. А как она преображалась, когда приходил коллега-коллекционер, и она с гордостью доставала из заветного шкафа альбомы с открытками. На глазах она молодела лет на десять!

                ***

  Сожалела ли она о потерянной второй по счету коллекции? Трудно сказать. Людмила просто оставила ее, оставила, уходя от мужа с одним чемоданчиком в руках, собрав только самое-самое необходимое. Она уезжала далеко в неизвестность, в город, который покорил ее своим теплым, мирным названием, – Житомир. Много ли найдется на географической карте топонимов, состоящих из таких добрых и важных слов «жить» и «мир»? Тогда она верила, что в таком городе обязательно найдет счастье.

  Однажды Людмила стала Милочкой. Так ее стал называть новый знакомый. У него было другое хобби, не свойственное мужчинам. Его увлечением не была охота или рыбалка, он был совершенно равнодушен к футболу, зато очень любил цветы. На небольшом участке земли перед его домом было удивительное царство, в котором правила красота: пышные кусты роз, георгинов, флокс.

  Увидев впервые его многоцветное роскошное царство, Людмила почему-то вспомнила тот день, когда на толкучке увидела славную старушку, у которой купила первые открытки Катарины Клайн с изображением милых букетов. Может быть, сама судьба предстала перед ней в образе славной бабушки, а открытки предсказывали ей, что в ее жизнь войдет человек с цветами?

  Да, она разгадала посылы судьбы, это было действительно так. Вскоре она стала женой человека, который больше всего в жизни любил ее и цветы.

                ***

  Назначение открытки – почтовое открытое письмо. Однако у филокартистов они всегда ценятся с чистой незаполненной обратной стороной, которая-то и предназначена для текста, адресованного получателю. Людмила не слишком предавала значения этому обстоятельству. Понравилась открытка – значит, ей место в коллекции. И не беда, что многие испещрены чьими-то посланиями, сообщавшими кому-то какие-то новости.
 
  Все открытки покоились в своих надежных жилищах – альбомах, скрывая маленькие секреты от посторонних глаз. Людмиле никогда не приходило в голову читать эти весточки. Наверное, срабатывало усвоенное с детства правило, что чужие письма читать неприлично, даже если они написаны давно и совершенно неизвестным людям.

  Но однажды, взяв в библиотеке опубликованные письма Бориса Пастернака, она вдруг задумалась: «Если издается переписка выдающихся ученых, писателей, композиторов, которая стала достоянием миллионов читателей, то разве непозволительно заглянуть в маленькие письма, хранящиеся в альбомах? Ведь адресатов этих посланий, наверное, уже давно нет на земле».

  И однажды она дотронулась до чьих-то судеб, глядя на витиеватый почерк, на слова с ятями, устаревшими обращениями. Многие открытки были написаны по-французски, некоторые по-польски. Эти весточки продолжали хранить свои неразгаданные тайны.

  Особое внимание привлекли несколько открыток, которые направлялись по адресу: г.Киев, Шато-де-флер (в переводе с французского означает замок цветов). Получатель: Его Высокоблагородие Освальд Карлович Вессер для мадмуазель Марты. И на каждой посланной открытке цветы художницы Кляйн.

  Людмила читала краткие строчки: «Я время провожу весело. Раньше у нас была опера, и я ходила очень часто. Моя симпатия был Бакланов, а теперь моя симпатия Чичорский. С ним я познакомилась в это воскресенье в театре». И воображение рисовало хрупкую барышню-гимназистку и статного офицера на фоне роскошного вестибюля театра.

  Карандаш Людмилы быстро летал по листу бумаги и на ней вырисовывался нежный девичий профиль, красивое бальное платье. Она очень давно не рисовала. Может быть, эта дремавшая жажда творчества маскировалась, пряталась за увлечением в коллекционировании, а сейчас вырвалась наружу?

  Может быть, эти открытки еще одно послание судьбы? И она должна взяться за кисть и краски. В юношеские годы Людмила хорошо рисовала и даже собиралась поступать в художественное училище, но и в эти планы вторглась война, перевернув всю жизнь. С тех довоенных лет она не рисовала. А сегодня, эти немудреные признания неизвестной ей корреспондентки вдруг разбудили ее воображение. Рисунок получился милым.

  Следующая открытка Марте отравлена в Одессу в гостиницу, значит, она уехала отдыхать к морю и, наверное, после экзаменов. Ее настоятельно спрашивают, что у нее по немецкому и французскому. И Людмила нарисовала солнечную набережную: по ней гуляет миловидная барышня с зонтиком и любуется лазоревой морской гладью.

  Скоро у Людмилы накопился целый альбом рисунков и каждый новый появлялся, когда она читала следующую открытку. Маленькие фрагменты, вырванные из истории чьей-то жизни и приправленные воображением, превратились в небольшие эскизы. И этот альбом занял свое достойное место рядом с теми, где хранилась ее замечательная коллекция открыток…