Музы - воспитательницы

(под впечатлением от магического реализма Гарсиа Маркеса)
   На даче в детском саду воспитательница, крупная полная женщина с пучком, запрещала  спать с руками под одеялом и наказывала провинившихся мальчиков и девочек. Однажды перекупавшись в речке, ты простудился, и воспитательница привела в туалет, велела писать при ней, чтобы посмотреть на цвет мочи. Спустил помочи, штанишки – а она смотрела, и тебе хотелось стоять так без штанишек и писать, чтобы она смотрела. А когда выздоровел, вновь купался в речке до посинения, чтобы заболеть.
   Была первая учительница в школе Зоя Ивановна, румяная, полная, весёлая – когда написал сочинение на пятёрку, обняла, прижала к груди, поцеловала, и ты вдруг почувствовал не только то, что должен был чувствовать в таком положении ученик начальной школы. А потом всё думал: что же это такое?
   Была фотография полуобнаженной французской кинозвезды Брижжит Бардо в фильме «И бог создал женщину» из какого-то буржуазного журнала. Соседский парень, года на четыре постарше, ставший впоследствии  церковным иерархом, учил на эту фотографию мастурбировать.
   Были учительницы физкультуры – Анастасия Павловна и Нина Владимировна. Одна, высокая, широкобедрая, в обтягивающем тренировочном костюме, все показывала собственным примером, как надо кувыркаться через голову вперед и назад, а вы смотрели. Другая, разбитная, беспрерывно курящая, с накрашенными тонкими губами и зелеными веками, подсаживала девчонок и мальчишек на брусья, кольца, канат, ощупывая, а разбаловавшимся грозила: «Вот дам я тебе сейчас коленом!» И иногда по вечерам якобы оставалась с самыми физически развитыми старшеклассниками на какие-то «дополнительные» занятия, при этом запирая физкультурный зал изнутри на ключ. 
   Была Галина Степановна, преподавательница литературы – что значили Шекспир, Гёте, Пушкин, Толстой, Достоевский по сравнению с её полным, обтянутым шерстяной кофточкой бюстом?! Впрочем, очень многое значили и в какой-то момент в какой-то степени были взаимозависимы…
   Была в Суриковском институте натурщица, которая вам, ученикам начальных классов одноименной школы тайно от преподавателей тоже позволяла себя порисовать обнаженной – немолодая и нехорошая собой, вся какая-то дряблая, обвисшая, синюшная, с нескрываемым наслаждением купаясь в пытливых восторженных взорах будущих Суриковых и Рубенсов.
   Была учительница английского Муза Анатольевна, пронзительно-синеглазая блондинка, вся в украшениях, как новогодняя ёлка, всегда в цветных чулках, в обтягивающих платьях, благоухающая не нашими духами, пудрой, помадой – ну что вам было до каких-то артиклей, модальных глаголов, герундиев?.. Когда Розенблюм, оказавшийся её мужем, увёз Музу через Вену в Израиль на постоянное место жительства, вы с горя «раздавили» за школой пару «бомб» портвейна «777» и учинили возле кинотеатра «Прогресс» мордобитие, за что всех замели в 114-е отделение милиции, а одного потом и посадили.
   Была замзавсекцией, как сама представилась, за Джанкоем войдя в купе к вам с приятелем, возвращавшимся из Гурзуфа из Крыма, где, длинноволосые, в драных джинсах, вы месяц хипповали и изголодались. Угостив нежным домашним салом, сливами, горилкой, расстегнув и спустив розовый лифчик, она попросила: «Пососыте, хлопчыки, вся извылась!» Груди были большие, тугие, потные в жаркой душной степной ночи и солоноватые от слёз: она плакала, то ли от облегчения, то ли от горя. И вы высосали не менее чем по пол-литра молока, запивая самогоном. А утром в купе никого кроме вас не было. И денег в карманах не было, ни копейки. И наручных часов «Полёт». И до сих пор витает вдали вопрос: что в жизни той женщины произошло? И не рассеивается сомнение: а не приснилась ли?