Ангелы глава 1, 1

АНГЕЛЫ

Роман

«Мудрый входит в город сильных и ниспровергает крепость, на которую они надеялись».
(Прит. Сол. 21:22).

«Шут. Если у вас есть музыка, которой не слышно, трубите на здоровье».
Вильям Шекспир, «Отелло».

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
1
   Жизнь состоит из событий, самых разных: важных и банальных, радостных и трагических… 
   Города и села - это люди, самые разные: добрые и злые, ленивые и трудолюбивые…
   В городе, в самом обычном городе, в котором люди намного чище и честнее, чем в самой столице, живет герой нашего повествования, человек, на первый взгляд, ничем не примечательный, но внутренне такой же светлый, как майское утро. Зовут его Михаил Рафаилович Григоренко.
   Этот человек стоит того, чтобы до ведения рассказа, поведать о нем подробнее.   
   Откровенно говоря: Михаил Рафаилович - как одна из мириад звезд на ночном небе. Он светел, он несет свет, может быть, чуть более яркий, чем другие звезды, но свет его особенный, неповторимый. Михаил Рафаилович знает о нем, с азартом лелеет его, дарит его всегда и везде, но старается делать это ненавязчиво, легко, просто, так же просто, как можно пить воду или играть для души на свирели.
   Я дорожу каждой секундой общения с ним. Я учусь у него всему, просто в общении, учусь, как надо есть, пить, работать, отдыхать… Пан Михайло - мой учитель, хотя, скажи я ему об этом, он от души бы рассмеялся «Какой я учитель!». 
   Боже! Как же он ценит свою незаметность! Как важна для него свобода! Как красив он в своей ненужности! Даже включив всю свою фантазию и воображение, я никак не смогу представить его актером на сцене, он - зритель! Всегда - зритель!
   Когда я вижу пана Михайла, я каждый раз вспоминаю слова епископа римского Климента к коринфянам: «Он – как малый отрок, как корень в земле жаждущей, – не имеет ни вида, ни славы». Прекраснейший человек.
   Чуткие сердца, видя пана Михайла, тотчас же ощущают величие его отсутствия, и, не понимая феномена явленного природой, говорят о нем: «Удивительно! Какой добрый, какой простой человек».
   Но если бы они знали, что за дар заключен в его душе, какая сила проистекает через его тело!
   Случай помог мне распознать в нем эту великую данность.
   Иду я как-то вдоль мясного ряда на местном базаре (сам я мяса не ем, просто так распорядилась судьба), и становлюсь свидетелем такой сцены.
   Михаил Рафаилович стоит возле прилавка, созерцая свиную голову. Огромную свиную голову!   
   Стоит минуту. Другу. Гляжу, толстый мясник в кожаном фартуке, хозяин головы, стал подергивать усом. Занервничал, значит.
   - Ей, - говорит, - голова-два уха, чего зенки вылупил? Покупай сальцо, мясцо, свежину, или иди себе. Слышишь? - тот молчит.   
   - Е-е-е! Мужичек! - забасила краснощекая соседка по прилавку, - Нравиться харя - бери! Таких шкварок нажаришь! - слюнки потекут. - Хор продавцов мяса пустился и себе что-то предлагать пану Михайлу, - тот молчит. Чего молчит? То ли что-то вспомнил, то ли над чем-то задумался, но факт - молчит.
   Хозяин головы вышел тогда из-за прилавка, подошел к пану Михайлу, взял его за шиворот и толкнул. Сильно толкнул. Упал пан Михайло, упал как-то некрасиво, щекой проехав по грязному полу, до крови содрав кожу на ладони, разорвав рукав пиджака… Встал, отряхнулся, провел ладонью по щеке, приходя в себя, улыбнулся, как бы извиняясь, и ушел, не сказав ни слова, ушел. 
   Такой случай. Грубость? - Бывает. Люди сейчас озлобленные. Что поделаешь, - не понравился мяснику человек, толкнул он его. Бывает. Я бы даже забыл эту историю. Забыл, если бы это случилось с кем-то другим. Но Михаил Рафаилович - человек безобидный, за что его-то?
   Через неделю, прохожу я снова вдоль мясного ряда, гляжу - нет мясника-усача. Другие мясники есть, а его нет. Ладно.
   Еще неделя. Снова прохожу - нет мясника. Подхожу к краснощекой: «Где сосед ваш?» - спрашиваю. А она мне: «Нет Вовонка (мясника Владимиром звали!)». - «А когда будет?» - «Да уж не будет его». - «Что так?» - «Помер». - «Как помер?» - «Ну, как помирают? Живет человек, живет, затем лег спать и… не проснулся!» - «Когда это случилось?» - «Да уж две недели как». - «Понял», - сказал я ей и поспешил удалиться.
   Случай, свидетелем которого я стал, определила сначала мой интерес к Михаилу Рафаиловичу, затем восхищение, а уж затем и настоящую человеческую любовь.