Леший продолжение 3

   Машина неслась по проспекту Энтузиастов. Леший, у которого это был второй случай общения с техникой, боязливо поглядывал на летящие навстречу деревья. Все его первобытное существо было захвачено великим чудом – духи земли и огня, все то, что он раньше видел только рассеянным, - объединились и несли его вперед с непостижимой скоростью.
Подъехали к сауне. Умная Ниночка, ничему не удивляясь, провела их к себе. Надежде Викторовне вновь пришлось легонько подтолкнуть Лешего к креслу.
- Постричь… - бросила она.
Ниночка, запустив руки в черную с медным отливом шевелюру, бесцеремонно поворачивала его голову в разные стороны. Откинувшись назад, постояла с минуту, прикидывала. После чего приступила к работе. Надежда Викторовна вышла в коридор и уселась в кресло, откуда ей хорошо был виден зал. Тут у кудесницы сломалась машинка, запутавшись в жесткой гриве Лешего. Она пошла на склад за новой. По пути поделилась впечатлениями с заведующей.
- Экземпляр!.. – торопливо шептала она. – Я его спрашиваю, как будем стричься, а он мне «А зачем?». А он кто?..
Глазки Ниночки подозрительно поблескивали. Надежда Викторовна усмехнулась. Она чувствовала себя изобретателем, чье творение поразило зрителей.
- Простой советский грузчик… Приняла недавно. Знаешь же, какая с ними напряжонка.
Ниночка тоже незаметно усмехнулась.
- Так как стричь-то? Он у вас как из леса…
- Ну, так… на твой вкус. Что там сейчас у мужиков модно… Да вот еще! Бородку оставь какую-нибудь… Легкую небритость, но чтобы стильно.
Ниночка кивнула и приступила к работе. Клочья черных волос покрыли стершийся линолеум. Поймав в зеркале затравленный жалобный взгляд Лешего, Надежда Викторовна ободряюще улыбнулась: терпи, Феденька…
Потом Лешего отправили в мужское отделение – попариться и вымыть голову, потом Ниночка втирала ему какой-то импортный шампунь, потом колдовала с бритвой на бородкой, потом наложила какой-то компресс и в заключение стала массировать лицо.
Заведующей показалось, что пальцы Ниночки слишком ласкающее касаются розовых щек Лешего.
- Хватит, хватит… - нахмурившись, заявила она. – Я и то у тебя меньше сижу.
- Постойте, а волосы высушить… - запротестовала было увлеченная Ниночка.
- По дороге высохнут! – отрезала Надежда Викторовна и потянула Лешего из кресла.
Ниночка вслед им лишь понимающе вздохнула. А заведующую вновь охватило странное волнение. Круто развернувшись, «Жигули» рванулись в подступившие сумерки. Надежда Викторовна слишком резко переключила скорость. Раздался протестующий скрежет, от которого Леший вздрогнул. Обгоняя автобус, Надежда Викторовна проскочила на «красный» и при этом сгоряча выругалась, вызвав удивленный взгляд своего пассажира.
Он и так был совершенно обескуражен событиями этого вечера. Только-только привык он к жизни грузчика, к доброй бабе Нюре, как вдруг новый поворот означился в его странной судьбе. Между тем, «семерка» ткнулась в подъезд ателье. Надежда Викторовна быстро прошла к заведующей, полной, черноглазой особе с заметными усиками.
- Дорочка! Костюмчик бы надо…
- Размер? – спросила Дора.
Вместо ответа Надежда Викторовна побежала назад к машине, и под очи черные заведующей Доры предстал мускулистый малый в красной майке. Коротко остриженные волосы были мокры и делали голову маленькой, но разглядев вблизи, Дора удивилась скульптурной мощи лба. Она, словно фокусник, извлекла ниоткуда ленту и стала обмерять стати Лешего. Поднявшись на цыпочки, обмерила ворот. При этом Дора по мнению Надежды Викторовны слишком тесно прижималась к «Феденьке».
- Пятьдесят четвертый… Рост четвертый, - резюмировала наконец Дора. – А костюм на ваше счастье есть. Шили одному для командировки в Италию. Не успели, уехал. А как же рубашка, галстук.
Надежда Викторовна всплеснула руками. Дело впрочем было поправимое. Напротив шипела неоном вывеска универмага. Мигом обернувшись, она через несколько минут передала Лешему сверток с необходимыми вещами.
Дора тем временем разыскала костюм, забрала сверток и повела Лешего в примерочную. Он скрылся в кабинке. После небольшой заминки, вызванной тем, что Леший натянул ботинки, вместо подаренных Адамом Четухом вьетнамок на босу ногу, а потом, уразумев назначение носков, кряхтя натягивал их, он наконец вышел под яркий свет ламп.
Надежда Викторовна ахнула.
Леший сиял в новом костюме и ботинках. Импортная шампунь высохла, элегантнейшая бородка с легкой сединой (кудесница Ниночка!) делали его похожим на опереточного графа, на дуайена какого-нибудь латиноамериканского посольства.
Рядом семенила Дора. Она озабоченно кудахча, что-то одергивала и поправляла в костюме. В руках Лешего был пакет с уже известными нам джинсами и майкой. Потрясенная переменой Надежда Викторовна, наспех поблагодарив Дору (та тоже, совсем как Ниночка, понимающе вздохнула), схватив его за руку, потащила к машине. Со стороны она напоминала поймавшую мышь кошку, перебегавшую с места на место, чтобы никто не мог отнять добычу.
В машине, уже у подъезда своей квартиры, она загадочно взглянула на Лешего: «Ну, как?»
Тот (какие уж там необычайные способности психики), безмерно удивленный возней разнообразных женщин вокруг его персоны, пробормотал что-то вроде: «Зачем, мол, все это?»
- Затем! – рассмеялась Надежда Викторовна, которая вновь вспомнила, что перед ней всего лишь очередной грузчик из магазина №15, и это подтолкнуло ее к действиям, для Лешего неожиданным. Она властно обняла его и поцеловала в жесткие горячие губы. С трудом оторвавшись, прошептала прерывисто:
- Вот зачем!..

   Много было непонятного в лекции неизвестного ученого Зелькинда-Поляка о леших. Но, что остается автору?  Как говорится, лишь «принять за основу».
Во-первых, сам Зелькинд-Поляк внушал известное уважение. Ощущалось в нем мудрость, переходящая в характер, и характер, переходящий в мудрость.
И когда мы с ним пересеклись у кассы завода СИМ, где автор платил, а Зелькинд-Поляк, напротив, получал, я сгоряча отнесся обо все этой лешиаде, как о сущей чепухе. Неизвестный ученый с готовностью согласился.
- Может быть и чепуха…
- А может быть, и не чепуха… - рассеянно добавил он, пересчитывая деньги за лекцию. И оседлав любимого конька, Зелькинд-Поляк понес опять про какие-то молекулы в мозге человека, в которых возможна сверхпроводимость при обычной температуре, о биополе и прочих малоизвестных автору вещах.
Но между прочим, запомнилась одна деталь, много проясняющая в нашем дальнейшем правдивом повествовании. Он отметил, что мощное первобытное биополе Лешего перестраивает биополя окружающих на свой лад.
В результате, человек современный, да ко всему еще и советский, которого, как уверяли в те годы бесчисленные пропагандисты и агитаторы, можно было смело относить к отдельном подвиду гомо сапиенс, при контакте с этим могучим организмом ощущал вдруг ужасающую бессмыслицу своего существования.
И сидя в своем отделе за казенным столом, в щелях которого обитали сосредоточенные тараканы, он вдруг поражался внезапно обнажившемуся идиотизму отношений и вещей. Скажем упрется в надпись на стене «Не курить, не сорить» и долго вникает в смысл этой фразы.
А уйдет Леший, бережно держа очередную, никому не нужную бумажонку с закорючкой, гомо советикус легко вздыхает, освобождаясь от морока, вспоминает, что коллега должен ему червонец, что «Спартачок» сегодня играет с «конями», что у секретарши премиленькие ножки и тысяче других приятных вещей.
Так или не так обстояли дела, автор судить не берется, а просто добросовестно опишет дальнейшие приключения Лешего (он же отныне Федор Васильевич Благодарь) среди  людей.
Вот леший после памятной ночи у заведующей гуляет по городу в новом костюме, вот с удивлением взирает на огромный «катерпиллер», который огромным своим стальным блестящим клювом вспарывает асфальт, совсем недавно уложенный могучими женщинами в оранжевых жилетах, вот стоит за мороженым, к которому весьма пристрастился…
А одним прекрасным утром он с безмерным удивлением получил свежие снимки, на которых было запечатлено его мужественное древнегреческое лицо. Поминутно доставая их из кармана и вновь и вновь рассматривая, он направился в милицию получать паспорт.

   Городжий, столкнувшись с бородатым джентльменом в дверях районного отделения, уступил тому дорогу, что вообще-то случалось с ним довольно редко. Но потом, вспомнив, догнал Лешего, хлопнул его по плечу и грозно поинтересовался:
- Ты не из пятнадцатого грузчик… как тебя? Сфотографировался? А чего так поздно? А?! Шо?! А знаешь, шо полагается за нарушение режима?! – уже грохотал Городжий, догадавшийся о причинах настойчивых хлопот Надежды Викторовны и испытывая сильнейшую досаду.
Внезапно взгляды их скрестились и Городжий почувствовал странную неуверенность, готовую вот-вот перейти в страх. Устройство Городжего было таково, что страх это принял так сказать, административную окраску.
Замелькали мысли: «Вот, вырядился грузило, как дипломат, а к чему бы? А кто он? А откуда он? Зря что ли контора глубоко бурения деньги получает… А ну его к бису и вместе с этой вдовушкой…»
- Вон туда иди… те – выдавил Городжий, боясь повторно встретиться с Лешим взглядом и выскочил на улицу.
- Та ну их к бису! – вслух проговорил он, изрядно напугав какую-то бабку с авоськой, семенившую за ним.
   В паспортном столе крашеная блондинка, взглянув на лешего, тоже вдруг разволновалась, что впрочем не помешало ей проделать все процедуры с привычной быстротой. Она молча протянула Лешему новенький паспорт и штрафную квитанцию, очень тихо сказав: «Уплатите в сберкассе…». Весь остальной день у нее все валилось из рук, а разложенные на столе бумажки показались вдруг такими никчемными, что женщина даже горько рассмеялась. Бывает, что когда долго мысленно повторяешь какое-то слово, оно в какой-то момент теряет смысл, обращаясь в некое хаотичное и непонятное сочетание. Примерно такое же чувство испытывала бедная паспортистка. Впрочем, скоро после ухода лешего это прошло.
Леший же, которого теперь мы вполне на законных основаниях можем называть Федором Благодарем, уплатил штраф и направился к магазину №15, где его с нетерпением поджидал Надежда Викторовна.

   Адам, в поте лица разгружал машину, и едва не выронил ящик, вглядевшись в преображенного Лешего.
- Федя! Ты?! Где же ты всю неделю пропадал? - завопил он. – Ты гля какой стал! Я и не узнал тебя!
Отбросив со лба прядь мокрых мочальных волос, Адам протянул лешему грязную твердую ладонь. Леший вознамерился было помочь Адаму, но с порога его окликнули.
- Благодарь! Зайдите к заведующей! – кричала девушка похожая на свинку. Она тоже была изумлена произошедшей метаморфозой.
- А вы, Четух, работайте, работайте… Оплата будет двойная. Уладим…
Четух пожевал тонкие губы, грустно покачал головой и принялся за ящики. А что ему еще оставалось делать?

(продолжение следует)