Саид велел нас не трогать

   На вторую производственную практику половина нашей группы отправляется на Кавказ. Место назначения – рудник «Молибден» Т*-го вольфрам-молибденового комбината в Кабардино-Балкарии.
Получаем инструктаж, почти по Высоцкому, как нам там себя вести. А именно: не одеваться вызывающе, короткие юбчонки не брать,  индейскую раскраску на лица не наносить, ходить группами, а не по одной, выступать чинно, глазами по сторонам не стрелять, на щелканье языком и свист категорически внимания не обращать, на адресованные нам речи молодых людей не отвечать. И вообще – заниматься изучением системы транспортной разработки штолен, использующей… дальше специальная терминология, читателю вряд ли интересная.

   Благополучно прибываем в Т* и располагаемся в спортивном зале местного клуба, уставленного для нашей встречи новенькими в цветочек раскладушками. И, конечно же, едва рассовав вещи, сразу бежим в город, помня из всего инструктажа только, что надо – группками.

   Моя подружка чувствует себя тут, как рыба в воде. Потому я – при ней. Выйдя из нашего приюта, закидываем головы и не можем вместить в обзор громадную, какую-то обваливающуюся на тебя высоту наплывающих на городок заснеженных даже летом гор. Видела я горы, но такие…! Канатная дорога отсюда проложена прямо в густой синеве, слегка разбавленной облаками, к месту нашей будущей работы, на первый горизонт. Небо где-то на беспримерной высоте, и воображения не хватит такое представить.

   Сам городок небольшой, пробегаем его быстро, и попадаем на местный рынок, где есть на что приятно поглядеть: блестящие, почти черные, зеркальные круглые вишни в бесконечных коробочках и корзинках, умытые, в капельках, ровненькие черешенки в аккуратных плетенках, бело-розовые с листиком на макушке ароматные яблоки, горячие, шипящие маслом, только что из печки, лепешки в тележках с ручками, знаменитые кавказские шашлыки по тринадцать копеек здоровый шампур!

   Но останавливаемся мы у здоровенного корыта, наполненного великолепными желто-золотыми, истекающими соком грушами. Ух, вку-у-у-у-у-сно, наверное! Продавец вьется вокруг нас, привлекает внимание, достает все новые, еще более заманчивые наливные плоды своего труда. Мы сомневаемся, все-таки рубль двадцать копеек килограмм, дороговато…Нам тут еще месяц предстоит штольни изучать.

Продавец не устает нахваливать и нас, и свои груши.

- девишк карасавиц, груша отлични! Продам дешевий, бери! Тока с ветка, бери! Кюшай!

- да мы еще посмотрим…, - возражаем неуверенно

- глюпый савсем, куда смотрет? Самий лючий груш бери! – поет продавец. И всовывает в руки ослепительные, переливающиеся всеми оттенками кавказского солнца груши, которые еле вмещаются в наши раскрытые ладони. Потом неожиданно делает отмашку рукой и отчаянно кричит, чтобы слышал весь базар:

- такой красивий дэвушк! Такой маладой-красивий! Э-э-э-э...бедний – бери так!
И, сам бесконечно удивленный, но довольный своей беспримерной щедростью, смеется, прищелкивая языком.

   А мы не спорим. Мы уже шагаем по узенькой улице, счастливые, свободные, как перелетные птицы, откусываем по кусочку от немытой, но сногсшибательно вкусной груши, и заливаемся смехом. Повезло же нам! А говорили – люди тут… А люди хорошие, как везде. И городок чудесный, и мир прекрасен! Мы – на Кавказе! Наши менее удачливые однокурсники поехали на КМА, в какой-то заштатный пыльный городок, названия которого и на карте нет, а мы-то! Мы на Кавказе! И впереди обещана нам экскурсия в Пятигорск, где гора Машук, и поющая Эолова Арфа, и домик Лермонтова, и грот Печорина и княгини Веры…

   И в переплетении улочек встречаем иногда своих однокурсников, таких же оживленных и радостных, и приветствуем их, будто не виделись сто лет.
Собираемся в своем клубе, обмениваемся впечатлениями, долго не замечаем, что трех наших однокурсниц, Оленьки, Гали и Армиды, все еще нет. Начинаем беспокоиться, когда они не появляются и к вечеру. Солнце проваливается в огнедышащую алую щель. Горы становятся нематериально воздушными, одни прочерченные сквозь пространство контуры, сначала сиреневые, фиолетово-пурпурные, и сразу черные. На пустой улице круглые белые, (вот-вот зажгутся!) электрические фонари. Становится уж совсем тревожно.

 Неожиданно смех, и стук, и гром, и в зал вваливается шумная компания. Впереди наши девчонки. Галочка в топе и струящейся огненной юбке до пят (мини не брали!), но с разрезом от бедра, Оленька в майке-декольте и коротких белых брючках, с букетом каких-то неизвестных местных дикоросов, Армида в развевающейся хламиде, вокруг которой обвивается при движении распущенная до пояса грива волнистых ослепительно рыжих волос. А за ними…за ними какой-то двухметрового роста горбоносый абрек, ну, прямо со съемок «Мосфильма» какого-нибудь средневекового сериала «Дети гор».

   Абрек коротко бросает: «Саид». Мы вразнобой называем свои имена под его испытующим взглядом. Саид садится на крайнюю раскладушку, которая под ним прогибается и подозрительно трещит, свободно вытягивает длинные, как у страуса, ноги. Предлагаем чаю. Предложение благосклонно принимается. Саид с видимым удовольствием кушает чай с московским печеньем, а девчонки взахлеб рассказывают о своих приключениях.

   В общем дело обстояло так. Вышли они в описываемом выше виде и успели пройти вдоль по улице не много, не мало, наверное, метров двести. Шли на почту с целью отправить домой телеграммы о благополучном приезде. Вскоре заметили, что следом медленно, но неотступно едет легковое авто цвета «бизон». Особо не беспокоились, хотя и слышали предупредительный свист и то самое языком пощелкивание, о котором был в Москве подробный инструктаж. Немного погодя, пассажиры авто высадились, медленной нахальной развалочкой с прищелкиванием приблизились, и окружили легкомысленных подружек полукольцом. После недолгого вступления началось хватание за руки и предложение прокатиться на автомобиле. Девчонки обратились в позорное заячье бегство, укрывшись за дверью находившегося рядом почтового отделения. Причем Армида, почуяв безопасность, обернулась с крылечка и, тряхнув золотоволосой гривой поддразнила чернявого наглеца, по всей видимости, главного:

- Ну и дурак! Я с тех же гор, что и ты!  И, сохраняя достоинство, поспешно скрылась за тяжелой дверью, как храбрый, но предусмотрительный Наф-Наф.
Короче говоря, пренебрежение инструктажем было налицо и привело к предсказуемым последствиям.

   Отступлю ненадолго от повествования и скажу несколько слов об Оленькином наряде, потому что она, как натуральная блондинка, вызвала наибольший интерес местных непрошенных  ухажеров.

   В то лето как раз начали входить в моду узенькие штанишки до колен, не то удлиненные шорты, не то подрезанные брючки, в которые оделась вся весенне-летняя Москва. Папа Оли, оглядев ее перед отъездом критическим взглядом, решительно отказался выходить с дочерью за пределы квартиры.

- Нет, Лелька, поди-ка ты переоденься, я с тобой в таком виде на улицу не пойду!
- Пап! – открывая балкон, поманила его своенравная дочь, – иди  сюда! Постой минут десять, а я пока подкрашу реснички.

Через десять минут папа, вздохнув, начал собираться.

   Здесь на Кавказе в таких штанишках Лелька оказалась одна.

Итак, девчата победоносно скрылись за тяжелой дверью строения в стиле советского «рококо», а машина цвета «бизон» остановилась напротив и приготовилась караулить, словно уверенная в себе терпеливая рыжая кошка, глупых  беспечных мышей.

   До семи часов вечера признаки движения с обеих сторон отсутствовали. Девчонки сидели смирно, изредка выглядывая в щелку и грустно отмечая: сидят. В семь двери отворились и оттуда гуськом вышли прилично одетые, упакованные до бровей работницы, защелкнувшие двери на замок. За ними робко жались наши непутевые девчонки. Женщины, завернутые с плечами в длинные платки, с непроницаемыми лицами покинули крыльцо, оставив девчат наедине со своей судьбой. 

   Проезжавший мимо, теперь горячо всеми нами любимый абрек Саид, увидев зареванную троицу, отбивавшуюся от местного нахального молодняка, что-то крикнул гортанным голосом, отчего мальчишки немедленно заскочили в машину, и авто цвета «бизон» стремительно ретировалось. Саид, видя, что погрузить девчонок в авто можно только при помощи подъемного крана, оставил свою машину под ближайшим развесистым карагачем, сделал небрежный приглашающий жест и важно прошествовал с ними по улице до самого нашего спортивного зала.

   Благосклонно выслушав былину о своем подвиге, Саид поднялся и гортанным же голосом объявил, что теперь он будет приходить к нам в гости на чай с овсяным печеньем, следить за нашей нравственностью и воспитывать. Что мы должны выбрать из нас «самую старую» (!), которая будет докладывать, как мы себя ведем.
А если кто посмеет нас обидеть, произнести следующие сакральные слова:

«Саид велел нас не трогать!»

И не тронет никто.

   До самого нашего отъезда, мы не видели ни висящих на наших окошках, ни бродящих в радиусе пятисот метров от нашего жилища молодых горцев.
Саида больше не видели тоже. Он появился один раз, как сказочный добрый фей, чтобы, совершив волшебство, исчезнуть навсегда, оставив по себе вовеки благодарную память и информацию к размышлению…