Хамство - не аргумент

Довелось мне однажды видеть довольно редкую икону. На ней Богородица изображена, держащая правой рукой Младенца Христа, у Которого в руках развернут свиток со словами: «Суд праведный судите, милость и щедроты творите кийждо искреннему своему; вдовицу и сиру не насильствуйте и злобу брату своему в сердце не творите»

Тема хамства не нова на нашем сайте, но прежде всего, должен предупредить, что появление данной публикации – это обращение к людям с уравновешенной психикой. Давайте вспомним, сколько копий сломано в острых полемиках, сколько людей затравлено! Многие авторы навсегда покинули сайт.

Не жаловаться на свою несчастную долю хочу, ибо вообще нет на то причины, однако поговорить о культуре общения нам всё же необходимо. К счастью, среди многих тысяч читателей я очень редко встречал различие творческих или политических позиций, какое-то недопонимание по отдельным вопросам иногда бывало, но от хамов меня судьба берегла.
      
Как признак особого доверия, с благодарностью принимаю все доброжелательные и точные замечания коллег, о чём свидетельствует моя переписка, но при этом не терплю проявления высокомерия и настырных поучений. Такая модель поведения любого писателя с громким именем не украшает, чего уж говорить о человеке, который моложе меня почти на четверть века и великостью не отметился в истории современной русской литературы!

       Работая редактором «Нового мира», А.Т. Твардовский вёл рабочую переписку с писателями. У меня имеется книга с его письмами, и вот что следует отметить: классик советской литературы никогда не позволял себе в критических замечаниях обижать или унижать коллег. В каждом письме отчётливо видна уважительная и деловая форма общения, его советы профессионально точны и высказаны этично. О чём сей факт свидетельствует? Твардовский был хоть и строгим редактором, но оставался человеком интеллигентным.

К сожалению, я своевременно не скопировал рецензию  на рассказ «Вещее сердце», написанную одним из сочинителей нашего сайта, но её содержание помню отлично. Ему не понравились некоторые обороты речи в моём рассказе, а попутно он уличил меня в неточности времени появления на свет пластинки с песней Клавдии Шульженко «Синий платочек» и выразил желание меня высечь. Да, именно взять и высечь розгами!

       И всё же мой недоброжелатель, имя которого не стану называть из гуманных соображений, меня ничуть не унизил. Невозможно унизить того, кто умеет различать природу агрессии и не отвечать на неё. Не имею прямого доказательства, но есть подозрение, что у моего оппонента имеется некоторое нарушение в психике. А может, воспитан плохо – не знаю. Вскоре обнаружил, что автор свою рецензию уничтожил. Устыдился своей невоспитанности? Что ж, это хорошо: стыд – самое спасительное чувство.

Немотивированная агрессия, демонстрируемое всезнайство, высокомерие, презрение к элементарным правилам и нормам поведения – это диагноз? Не имею права судить, но настораживаюсь.
Что меня смущает? Мой критик за меня всё хорошо знает. Коль я взял тему обороны Сталинграда – уже плохо. И пули, выпущенные из пулемёта, веером не имеют права лететь, и в землю они обязаны уходить, будто стрельба велась с десятого или двадцатого этажа, а в расчёт не берётся, что земля промёрзла, что всюду битый кирпич да бетон валяются, что при полёте под острым углом над поверхностью земли, пули рикошетят, натыкаясь на препятствия.

Знаю, о чём говорю – довелось стрелять из всякого оружия.
Помнится, моему оппоненту не понравился язык и стилистика рассказа, но мой критик то не учёл, что это – моя стилистика, она безраздельно принадлежит только мне.

Охотно соглашаюсь, что читателю что-то может показаться сомнительным в моём сочинительстве, ибо он не обязан быть всеядным. Мне тоже в творчестве некоторых авторов не всё нравится, но понимать и уважать труд коллег я должен.

Не думаю, что мой недоброжелатель бывал в глухих сибирских деревнях, хорошо знает говор семейских поселенцев или общался со старообрядцами, которые сохранили свой говор. Сейчас древность уходит, рушится уклад былой жизни, новые поколения не сохраняют колорит старой речи, а я хорошо помню тот язык, на котором пять десятилетий тому назад общались в деревнях Сибири и на Дальнем Востоке.
       И про стакан во фронтовом госпитале поспешил меня высмеять. Были стаканы, были – сверил эту деталь у бывших фронтовиков. Это не медсанбат, а госпиталь, где уже несколько иной уровень обслуживания и ухода за ранеными.
      
И с песней «Синий платочек» всезнайство подвело. Я бы никогда не взялся за труд, не изучив тему досконально.
      
Вот такие строки выискал в Википедии, когда собирал материал для написания рассказа. Делаю ссылку: "Виртуальная Ретро фонотека. Из истории песни "Синий платочек".

       "В одной из песен, популярных в годы войны, были такие слова:
"Кто сказал, что надо бросить Песни на войне? После боя сердце просит Музыки вдвойне!"
Учитывая это обстоятельство, было принято решение возобновить на Апрелевском заводе прерванное войной производство грампластинок. Начиная с октября 1942г. из-под пресса предприятия пошли на фронт грампластинки вместе с боеприпасами, пушками и танками. Вместе с другими песнями, рождёнными в это тяжкое время, воевал с врагом и "Синий платочек", записанный на граммофонную пластинку в ноябре 1942г.
       
В доказательство именно этой даты, а не зимы 1943г. и уж точно не 1944г., приведу воспоминание пожилой женщины, опубликованное в той же статье:
"Я хорошо помню эту пластинку – это пластинка моего отца. Я покупала её в подарок на его день рождения зимой в конце 42 года..."
       
Следует признать, что в Википедии тоже встречается противоречивая информация или даже неточности. И всё же важен конечный результат творчества.

       Не могу сказать, что не огорчился, прочитав такое послание.  Огорчился… Но я давно научился понимать, что хамство – не аргумент в споре.
      
Лет пять назад на "Стихи.ру" произошла трагедия. Один из авторов сайта получил незаслуженную и уничижительную по содержанию рецензию литературного террориста, прочитал и… умер. Третий инфаркт случился.

       Вот и я, ошпаренный хамством, задумал проверить моего недоброжелателя на решимость. Коль возникло желание меня высечь, хотел предложить публичную экзекуцию. Пусть приезжает с розгами и высечет, но при одном условии: на сие действо я бы пригласил журналистов – им только дай сенсацию. А уж как они потом распорядятся отснятым материалом – их дело. В интернете такой ролик собрал бы тысячи зрителей.
      
Вот только ему нужна такая слава? А коль не нужна, коль совесть проснулась, довольно было бы одного слова: "Извините!"

Но я не ответил на хамство, не пригласил на экзекуцию. И правильно сделал, что простил.
А всё же, жаль мне его, болезного.