Помощь

Лекция закончилась. Студенты начали продвигаться к выходу, хлопая партами, двигая стулья, засовывая книги и тетради в портфели. Гама особенного не было, на него уже не хватало сил, так как был уже совсем вечер, и возможно во всем институте они были одни, не считая профессора и охранников. Они один за другим выходили за дверь, даже не прощаясь с их преподавателем, так как ни у них, ни у него не было особенного желания еще, что либо говорить друг другу. Профессор продолжал рыться в своих бумагах, не обращая внимания на уходящих студентов. Папки тетради ведомости, они сами себя не заполнят, а у него на это есть еще остатки вечера. Да пожалуй, у него и не было особенного желания уходить, погода на улице тоже желала лучшего. За окном было видно при свете фонаря, как ветер тряс ветки, пытаясь содрать с них последние остатки листьев, которые ни как не хотели падать вместе с дождем к своим более слабым собратьям вниз. Профессор посмотрел с некой отрешенностью в окно, ухмыльнулся чему-то про себя и вернулся к работе. Настроение у него было на редкость хорошее, несмотря ни на погоду, ни на надоедливых студентов, ни на кипы бумаг которые громоздились на его столе, в его ящиках, в портфеле, в компьютере. Он любил работать, он любил свою работу, она доставляла ему удовольствие и вообще, он был уважаемым человеком достаточно в широких кругах, его уважали коллеги, студенты, его приглашали на конференции, съезды, пару раз его даже звали работать за границу, пару раз ему даже присудили премии за какие-то достаточно значительные заслуги. Он издавал книги, труды, статьи, на которых он неплохо зарабатывал, так что жаловаться ему было не на что. Он жил как он хотел и ему это нравилось. А сейчас он спокойно, что то про себя напевая, разбирался в бумагах. Аудитория опустела окончательно, профессор склонился над очередным листком, но тут:
«кхм» - профессор дрогнул, поднял голову и увидел, что в аудитории осталось еще два человека. Один сидел в полумраке на одном из последних рядов, так что он его не рассмотрел и особо не разглядывал, а второй был давно ему знакомый студент.  Еще до поступления его в институт профессор был знаком с его матерью и отцом, с которым они были хорошими друзьями, но который к большому горю всех знавших этого человека, скончался очень в раннем возрасте, вслед за ним ушла и его жена. А мальчик остался. Благо были родственники, которые смогли приютить его, а то бы совсем пропал. Профессор первое время следил за парнем, помогал ему, чем мог, а он, конечно, принимал все то, чем ему мог помочь профессор, но всегда мягко улыбаясь, пытался отказать или уйти от разговора. После того как профессор устроил его в институт, они стали как ни странно все реже и реже видеться, но не тот ни другой не искали этой встречи. Изредка в коридорах института:
«Здравствуйте Николай Георгиевич» тихо и с робкой улыбкой говорил парень.
«Здравствуй Петь как дела?» с выдуманным воодушевлением отвечал профессор.
«Все хорошо. Извините мне пора на лекцию. Рад был вас увидеть.»
И разошлись.
Так и проходили их встречи.
А тут профессор был немного удивлен при виде парня, но более важные дела быстро захлестнули это чувство, и он, продолжая что-то отмечать в бумагах, с улыбкой сказал:
«Ух ты Петя привет. А ты что тут так поздно?»
«Здравствуйте Николай Георгиевич. Да я к вам. У меня сегодня занятий нет.»  все с той же грустной и робкой улыбкой мягко сказал парень.
«Ко мне? Ну что ж присаживайся»  с удивлением сказал профессор, посмотрев на  парня сквозь очки.
«Давненько я тебя уже не видел что то. Уже не припомню когда. Ты похудел что-то. Почернел.» сказал профессор, поглядывая на парня. И правда он был худой, не особо высокий, немного сутулый, с черными волосам, робким взглядом, как будто он что-то натворил. И все время виновато улыбался.
«Что ж тебя привело? Да ты садись, садись, что стоять.»
«Да я тут Николай Георгиевич спросить у вас хотел… можно?»
«Да. Конечно же» прокряхтел профессор, доставая из портфеля новые бумаги.
«Спрашивай. Без проблем»
«Вот вы, Николай Георгиевич, всегда мне помогали… ведь так?
«нууу…»
«всегда заботились. Пытались что то для меня сделать… были хорошим другом моего отца. Он вам доверял, я помню. Я помню как вы подарили в 5 лет огромного слона из конструктора. Вы с нами ездили за город. И вы меня научили пускать змея. И Новый Год вы отмечали пару раз с нами. Вы помните? А когда родителей не стало… вы меня пытались поддержать, вы приглашали меня в гости… извините, что я не приходил. Вы справлялись о моем здоровье у моего дяди. Присылали мне книжки. Кстати мне очень понравился Жюль Верн. Я его тогда очень любил. Мне было лет… 14? Давно это было.» слабо улыбнулся парень и продолжил полушепотом смотря прямо на профессора: «а еще вы приходили ко мне в школу. И я помню, как вы огорчались, что я пропускаю занятия. Вы помогли мне поступить сюда…»
«Да что ж ты.» перебил его профессор. «Я как друг твоего отца не мог не следить за тобой хоть краем глаза.»
«Все равно спасибо вам»
«Да за что особенно спасибо. Так бы поступил любой на моем месте. Я ж тебя с детства знаю.» улыбаясь, сказал профессор, продолжая что то отмечать в бумагах и перекладывая их из одной папки в другую.
«Но вы были не обязаны все это делать…»
«Да о чем ты говоришь?» сказал профессор, улыбнувшись и, положив на мгновение ручку, взглянул на парня. «Что я бездушный что ли?...»
«Бездушный?...» как сам у себя спросил парень, посмотрев под ноги.
«Николай Георгиевич. Я ж у вас как раз и хотел спросить…»
«Да спрашивай, спрашивай, не бойся»
«Николай Георгиевич, а что такое душа?»
Рука профессора на секунду остановилась, он опять с удивленной ухмылкой взглянул на парня, но через мгновение снова продолжил писать и большей частью себя окунулся в дело.
«Душа?... тебе сказать точную формулировку? Смотря с какой стороны рассматривать. С точки зрения Религий или философии…»
 «С любой…» тихо сказал парень.
«Ну, если говорить просто, то это некая якобы бессмертная субстанция, нематериальная сущность, живущая внутри нас. Считается, что душа бессмертна, и дается нам при рождении, хотя это все зависит от вероучения…» профессор задумался над какой то своей проблемой в листках. «вот, например, буддисты вообще отрицают существование души, а для христиан это все на чем построено мироздание.» отпечатал он последние слова и начал что то вычитывать в каком то листе. Прошло секунд 15, оба молчали. Наконец профессор дочитал, снова взглянул на парня поверх очков и продолжил:
«Душа это что то, некое, неопознанное, сотворенное Богом, она бессмертна и после того как мы умрем, она отправляется туда (он показал на верх) или туда (он опустил палец вниз). И что наше тело не может жить без души. И если она, душа. Её покинет, тооо человек умрет.» он снова посмотрел из под листка на парня. «Это один из вариантов трактовки. Есть другие версии, что душа появляется при нашем рождении, как некое астральное продолжение нас, и умирает вместе с нами.» он встал и понес бумаги к принтеру. «ну или остается в нашей вселенной как некий разум. Возможно наш» он улыбнулся. Включил принтер и облокотился на стол, ожидая включения. «Так же некоторые считают, что это просто некий носитель в нас самих разума, силы, воли…  если в вкратце, то как то так.» сказал он глядя на парня.
«А как считаете вы?...» тихо спросил парень.
«Сложный вопрос» ответил профессор. Принтер включился, и он начал помещать туда бумаги.
«Я, наверное, думаю, что душа… это… некие чувства, которые в нас иногда рождаются, ощущения, грань между тем, что хорошо, что плохо, что то, что приносит нам воодушевление, вдохновение… понимаешь, я достаточно скептически отношусь к тому, что говорят, что в нас живет некая мистическая сущность. Это как Бог. Как сказал Вольтер. Если бы Бога не было, его стоило бы выдумать… и я полностью с ним согласен. Он в каждом из нас и у каждого он свой. И я верю в своего Бога...» листы один за другим исчезали в принтере.
«Так же и душа, она должна быть, хотя бы как определение. Хотя в наши дни гораздо легче ни о ней не вспоминать, ни о Боге. Так как это очень давит… вспоминать о морали…»
Он усмехнулся, вынул из принтера бумаги и понес их обратно к столу.
«В общем, душа эта некая иногда обременяющая иногда возвышающая субстанция внутри нас, которой, скорее всего не существует» с усмешкой сказал профессор, не придав своим словам никакого значения.
«Не существует…» прошептал парень.
Он стоял все на том же месте, как и стоял, опустив голову. Профессор сел, взял из стола папки и начал вытаскивать все новые документы, поглядывая на собеседника. Наконец после минутного молчания парень тихо спросил.
«А нужна она всё-таки, душа?» глядя в упор на профессора.
Профессор опустил документы и пристально, но с улыбкой посмотрел на парня.
«Что бы в нашем мире спастись – да. Что бы в нашем мире выжить – нет.»
«А что бы выбрали вы?» тихим, твердым голосом спросил парень, широко открыв глаза, смотря прямо на профессора.
Тот невольно отвел глаза, и, улыбнувшись, сказал, снова взявшись за бумаги.
«Да я уже выбрал, наверное. Второе. Слишком много я в своей жизни натворил такого, чего душа бы не позволила. Так что, увы…»
Оба замолчали.
Наконец парень поднял голову и, повернув ее в пол оборота во тьму зала, уже не привычным тихим своим голосом, а холодным и твердым, сказал.
«Я согласен»
Профессор поднял голову  от бумаг и спросил:
«С чем?...» - но тут же осекся.
Человек, сидевший в глубине аудитории, встал и медленно стал спускаться по лестнице.
Профессор смотрел на него, открыв рот. Все затихло. Парень все так же стоял, повернув голову. Человек шел, и эхо от его шагов, которое раньше никогда тут не наблюдалось, разлеталось по залу. Он медленно приближался. Парень, наконец, повернул голову к столу. Человек так и не выходя из тени, которая окутала зал… осталась лишь лампа на столе… положил перед ним листок, протянул ему ручку. Профессор смотрел то на парня, то на листок, то пытался разглядеть незнакомца, не понимая, что происходит. Парень опустил голову и подписал листок. Человек тут же забрал его и сунул за пазуху. Профессор с испугом и недоумением смотрел на происходящие.
«Прощайте. Профессор.»  сказал парень ледяным голосом и, повернувшись, пошел к двери.
Профессор ошарашено смотрел ему в след, пока тот не исчез за дверью.

Профессор с испугом посмотрел на незнакомца. Тот продолжал стоять перед столом, глядя на него. Профессор не мог точно рассмотреть черты его лица, но видел, что он улыбался.
Незнакомец сделал шаг к столу, и профессор невольно откинулся, обдаваемый непонятным страхом.
Сквозь жутковатую улыбку человек леденящим голосом сказал:
«Что ж, профессор… а Вы…?» шипящий голос пронзил с головы до ног. Профессор оцепенел.
«Не хотите ли вы избавиться от этой иногда обременяющей, иногда возвышающей субстанции внутри вас, которой, скорее всего, не существует?...»
Шелестящий голос как будто повис в воздухе колкими иглами. Только жуткая издевательски участливая улыбка, скрежещущая тишина и полумрак.
Профессор глядя на невнятные очертания лица с трудом мог думать. Он с большим трудом сглотнул. И тихо просипел:
«Нет».
Незнакомец, все так же улыбаясь, смотрел на профессора.
Вдруг он поднял руку. Профессор вжался в кресло. Холодная рука похлопала его по плечу.
 «Умный профессор»
Выпрямившись, незнакомец развернулся и скрылся за дверью.
Профессор долго сидел, не шевелясь, и лишь дрожал, уставившись в точку перед собой.
Затем он так же глядя в эту точку, все той же дрожащей рукой, перекрестился.



Андрей Булатов.