Некая беспричинная связь

— Это — некая беспричинная связь, — хмуро и с отвращением нарочито промолвил блондин, покачивая фужером с коньяком и уже ощущая, что больше не лезет.

— Почему же беспричинная? — брюнет, с лицом каменным, держа в руке вот-вот подкуренную сигарету, с полной фрустрацией пытался понять, что имеет в виду его коллега. Возраста они одного были (ну, или почти), да вот мир иначе совсем видели.

— Потому что нет этому следствия, — Дитрих вскочил, с грохотом на всю комнату отставив фужер. — Что будет с их любовью через, скажем, пару лет?

— Вот ещё, — Диметрий усмехнулся, прикладывая сигарету к губам и глубоко затягиваясь; ему нравилось, как никотин, исследуя потаённые уголки его сознания, разливается по нервам, — нашёл, что спросить. Ни одна любовь, даже чертовски сильная, после двух лет не остаётся в той же форме, что и начальная.

— Да и толк тогда вообще любить? — блондин расправил плечи, с завистью посмотрел на сигарету, скривив губы, снова расправил плечи. — Никогда не понимал, как можно любить другого человека. Человека можно либо ненавидеть, либо пытаться опекать, но и опека однажды опостылеет.

— Но ты же любил, — снова спокойно парировал Диметрий, выдыхая едкий дым куда-то вверх и с ухмылкой смотря на собеседника.

— Ну, и чем это всё кончалось?

— Смертью, — согласился брюнет, откладывая не потушенную сигарету в пепельницу и складывая руки на подлокотники.

— Следовательно?

— Следовательно ты был очень психованным придурком, — спокойно подвёл итоги Диметрий, вытягивая ноги. — Не думаю, что твоему чёрствому сердцу ясно, что такое любовь.

— Твоему будто ясно.

Диметрий поднял голову, пожав плечом.

— Нет, моему тоже не ясно.

— И чего тогда просто не согласиться?

Часы шли тихо и медленно, размазывая секунды, словно масло по ломтю хлеба. Дитрих выжидающе смотрел на Диметрия, Диметрий — на потолок.

— А с чем мне вообще соглашаться? С беспричинной связью? Всему и всегда есть причина. Либо самодовольная натура людей, либо их похоть, а чаще всего необъяснимая ревность.

— Но ревность есть и у друзей.

— В том дело, что мужчина с женщиной дружить не умеют, — брюнет снова усмехнулся, как-то нервно оттягивая пальцами свой рукав чёрной рубашки.

— А, как я мог забыть. Ты же у нас полностью отрицал то, что та девушка может быть твоим другом.

— И в итоге сколько раз она меня предала?

— Мне лень считать, — явно устав от спора, Дитрих сел обратно, снова сжимая пальцами фужер и поднося его к губам, но остановился под упорным взглядом Диметрия. — Ну?

— Запомни, Дитрих, одно — ты единственный несведущий в таких делах — все чувства являются беспричинными. Они не имеют объяснений, вспыхивают быстро и затухают в определённый миг.

— Не люблю лимит, — нахмурив брови, глоток блондин всё же сделал, но поморщился, уже не ощущая вкуса. — Но как жаль, что именно лимит причину и объяснение имеет.

— Хм, и какие?

— Человек надоедает. Всё.