Касса

Один раз мы с моей мамой пошли в магазин “Диета” на Большом проспекте Васильевского острова. Мама стояла в очереди за куриными ногами или бананами, в общем, что-то в тот день завезли. Мама стояла не просто в очереди, она стояла в очереди в кассу. А как известно, кассы тогда уже были не механические, а электрические. Большой зал с полукруглыми окнами наполнялся светом. День был подходящий. В магазине было очень тесно и жарко. Мне тоже было тесно и жарко. Я хотел, чтобы мама быстрее оттуда ушла. Очередь извивалась сначала вдоль магазина и делала змеиную петлю, а потом поперек и пересекала петлю вдоль магазина, так что женщины, в основном в очереди стояли женщины разных возрастов – молодые, совсем молодые, матери, домохозяйки, женщины предпенсионного возраста, пенсионерки, пожилые женщины и совсем старушки. Были и старички. Они были обычно на две головы меньше старушек и раза в три меньшего весу с виду. Но они тоже хотели есть, но, кажется уже не хотели уйти оттуда. Значит, им уже везде одинаково плохо подумал я. Так вот, женщины, не могли толком разобраться, в какой очереди они стоят и постоянно пытались разобраться, кто за кем. Весь магазин равномерно гудел размеренной толкотней и бранью. Где-то немного вздорили, где-то откровенно ругались через весь магазин, где-то почти дрались и расцарапывали себе лицо. Все были не по ситуации тепло и потно одеты. Женщины, взмыленные в теплых осенних и зимних пальто, в каракулях, в воздухонепроницаемых болониевых плащах были одеты тепло непомерно. За окном был конец апреля. Все всюду таяло, солнце нагревало магазин сквозь огромные полукруглые окна как парник. Одна женщина дула на свою челку. Другая: Да не дуйте вы на меня, совсем оплевали! Та: кто это Вас оплевал, сами Вы себя оплевали… Кассирша ощущала свой звездный час. Она восседала в белоснежном ящике из ДСП или ДВП такой высоты, что даже самые высокие женщины предпенсионного возраста, а почему-то именно они всегда самые высокие, едва дотягивались до маленького окошечка, чтобы протянуть деньги и дотянуться до чека. Чеки печатались на бежевой грубой бумаге типа “крафт” и еще не были порваны, а рвали их за прилавком. Женщина мощным движением выбивала сумму и никогда не ошибалась. При этом все шло крайне медленно, и я решил всем помочь. Я подумал, а что, если кассу упразднить как институт, просто отменить и раздать все что в этом магазине людям спокойно и тогда они тихонько разойдутся по домам. Но как так упразднить? Сама она не упразднится, значит надо делу помочь. Вдруг касса сломалась. Кассирша свой флер властелинши сменила на суетливую биллетершу, которая не может впустить на сеанс все прибывающую толпу. Прошло меньше минуты, в толпе начались волнения, шикание, цикание, сначало тихие, а потом и возмущения вслух: “Что с кассой? Что там она так возится? Сколько можно? Когда она там опомнится? Она там че, заснула? Пусть вызывает Аварийную. Муж дома голодный лежит! Дамочка, послушайте, а это там все надолго? Меня щас кондрат хватит. Да скоро это кончится?” Тут кассирша с тяжелым движением перетекла внутри ящика из “ДСП” или “ДВП” и пошатнула всю конструкцию. Она пшикнула на толпу, которая заслонила и задавила ее дверцу со шпингалетиком, который закрывается снаружи и придавился толпой. Она вышла и осмотрела кассу, что-то подвигала за ней и вскочила снова на нее как на вороного коня. Снова застучала касса и толпа оживилась, в толпе послышали охи, ахи, одобрительные междометия, типа “Ну, ну, то-то же”, “Наконец-то”, “ну слава богу” и т.д. И все задвигалось понемногу. Мне это не нравилось, и я отошел от мамы снова. Касса снова остановилась. Тут уж начались возгласы и оскорбления: “Ну, ты со своей кассой совладать не можешь! Чего нас тут мурижишь? Туча стопудовая! Ну, сколько можно, послышалось из-за левого витка дальней очереди. Мы тут состаримся. Мне уже никаких сарделей не надо. Ну и парилка. Ну, сколько можно!” Моя мама стала тихонько пробираться из очереди к выходу, извиняясь.  “Тааааааааааак! Так! Чей ребенок? Мальчик чей, спрашиваю?”- вдруг на весь зал заорала кассирша. “Чей ребенок!!! Где Мать? А ну заберите его отсюда!” Мама ждала меня на улице. Но я понял, что толпа не дает мне выйти. Мама быстро внеслась в магазин, взяла меня за капюшон, и вынесла из Гастронома “Диета” на Большом проспекте Василевского острова. Так мое желание сбылось. Больше мы никогда не стояли вместе в закрытых магазинах в очередь в кассу в конце весны.
30 ноября 2011 года. 00.12. Ленинградский ноябрь.