Про чертей. Глава восьмая

     Тут такого насмотрелся, однажды даже разревелся. Но а если очень честно, местами было интересно. Пока совсем я не заснул, в своих мозгах перевернул мгновенья славных приключений. Как не крути, забавно было, но как когда-то не хватило сексуальных отношений. Все прекрасно и приятно! Пока что этот мир мне мил. Все так чудесно и занятно. На этом я глаза закрыл.

     Просыпаюсь,
     - Боже правый! Где моя былая слава? Кто же может показать какой мужик я, так сказать? Зачем же в ад был оттаранен? Выбор ихний очень странен… Где все черти, твою мать?
     Но пропала спальня эта, удалились кабинеты и исчезла та кровать…
     - Куда все делось, провалилось? Я уже привык здесь жить… - Грусть с тоскою навалились,- Зря напился! Хватит пить!                Продолжение следует…



     Еще, ни на сколько не забыв прежних переживаний, мне приходится возвращаться к заданной теме.

     Бьют часы на зависть верно, года два прошло примерно… Дни идут, под стать, обычно. Все рутинно и привычно.
     - Но, милый Боже, странно мне! Неужели же во сне эту чушь пришлось увидеть? А сразило и убило, будто белка приходила, чтоб мозги мои обидеть. Вот и все… По кругу вечно беспорядочно ходить… Жизнь уходит скоротечно, но тех событий не забыть.

     - Что за странное везенье? Не случайно ж повторенье? Ведь не может сивый бред, чтоб пришел не раз в обед? Если то была белуга, оказав башке услугу, то зачем же повторяться? Может, был я параноик?
     Мне ответил алкоголик:
     - Ой, чему тут удивляться…
     Так, пускаясь в размышленья, думал я уже не раз, мозгам давая обновленье все, чтоб было без прикрас…
   
     А дни идут без всякой лени, обгоняя наши тени. Прут, как самый страшный танк и, словно тот надежный банк, отдавая жизнь нам в ренту, дерут за все потом проценты. Мы ж стараемся потеть… Плюя на принципы покоя, ведь каждый миг чего-то стоит, хотим всегда, везде успеть: «бабла немеренно» добыть, построить дом, а с ним и дачу, машину взять, детей родить, работа чтоб была в придачу…

     Но в миг стремительных идей мы не хотим читать статей, что преподнес нам Моисей. У нас своих полно затей… Нам не нужны скрижали божьи: заменили правду ложью. Не можем видеть их в своей никчемной жизни для людишек. Мол, ни к чему нам эти книжки, и их читать теперь не смей. «Не убей, не укради» - не принимай, как действо! Помимо этих норм, гляди, цветет прелюбодейство!

     Все, понесло… Вот так всегда, потекла с мозгов вода. В такие дебри потянуло, что чувство к теме той заснуло… Обскакал партийных членов…
     - Заткнись скорей, философ, хренов! Никакого нет стыда!
     Так размышляя на досуге о том, творится что в округе, подумал сделать я тогда тот самый – самый верный шаг. Ума совсем чтоб не лишиться (пусть с удивленьем смотрит враг) им назло решил напиться!

     Но бывает так всегда – за бедой идет беда. Сам нарушил жизни строй, коль ударился в запой. А хотел ведь постараться, глубоко не опускаться. Знал, что будет впереди…
     - Как устал от всех напастей, испытаешь тут же страсти еще хуже, точно, жди! Словно в картах, для затравки не успеешь открыть рот, повышают тут же ставки. Погляди-ка, ты банкрот.

     Уж не помню день какой? То ли пятый, то ль восьмой… Встал с утра, от всех украдкой, на спиртное дело падкий, повышая снова ставку, я помчался за добавкой. Прибегаю прям в «Магнит». Там в людской обильной массе продвигаюсь с водкой к кассе. А за кассой той сидит… Ни за что бы не поверил, но для памяти награда, тут же все в мозгах проверил:
     - Бог ты мой! Да это ж Ада!

     - Черти что! Возьми меня! Прямо щас, средь бела дня, в центре нашего села, вот такие вот дела.
     А кассирша как взглянула - в сердце даже захлестнуло! Широко глаза открыв, сделал шаг я ей на встречу, расправляя тут же плечи, показав души порыв!
     - Здравствуй, милый, - говорит. – Слишком много здесь народа, а у вас неважный вид. Подожди меня у входа.

     Чуть со страху не насрав, жду… Стою, бутыль прибрав. Тару полную зажал, словно я ее украл. Чую, движется гроза, коль по щеке бежит слеза и грусть какая-то явилась. Бутылка выпала из рук и, выдав самый гадский звук, вдрызг немедленно разбилась. Слышу, шаг раздался четкий. Походкой строгой и прямой…
     - Боже мой! Да ты красотка!
     Чертовка прет по мостовой.

     - Здравствуй!
     - Здравствуй! Как дела?
     - Да, все время тут жила. Ведь знаешь нашу ты сноровку – я была в командировке. Рот открыл, и нету слов… Гляжу – не вижу я рогов, того пушистого хвоста, которым мило колдовала. Его теперь уже не стало. Видно, значит неспроста передо мною появилась. Обличье наше приняла. Говорит:
     - Так получилось… - и, взяв за руку, повела.