Срослось

      Значит так, приехали к знакомому егерю на кордон. Набрались, как следует, и давай от дури беситься – играть в чехарду. Оказавшись под кучей человеческих тел, чувствую, как меня пронзила острая боль. Заорал что было сил. Значит так, снял куртку и вижу, как из локтя торчит белая кость. Вывих! Тут на меня налетели все, значит так, мастера по травмам, повалили, и давай за больную руку по поляне возить. Один тянет в одну сторону, другой – в противоположную, а ещё и по мне топчутся. Слышу, как хрустнет в голени! Я орать во всю глотку. Они отступили. Закатал штанину, Боже ты мой, а ступня-то отвисла. Закрытый перелом! И тут я потерял сознание. Очнулся, около меня один только егерь Афанасий со своей дочкой хлопочут, всех «спецов» отогнали. Наложили шину из дощечек старой кадушки, забинтовали. Заставили выпить несколько таблеток. Афанасий и говорит:
     - Знаешь что, парень, запрягу-ка я Сивку, и моя дочь отвезёт тебя в деревню. Тут совсем недалеко, километров шесть. Там есть фельдшер, и он окажет всю необходимую помощь. А утром отправят в город. Сейчас некому тебя везти, все пьяны. Да и в ночь не проехать на машине по нашим колдобинам, как-никак до города почти пятьдесят километров!
     - В ночь на телеге? А дорога? – засомневался я.
     - Ты, как барин, поедешь на моих лёгких дрожках, на рессорной подвеске, да ещё и на резиновом ходу. Дочь дорогу помнит, а ещё лучше знает лошадь. Она с завязанными глазами доставит вас, куда следует. Ты тут не первый и не последний пострадавший, - утешил меня егерь.
     Значит так, запрягли лошадку, в телегу навалили соломы, загрузили мои вещи, меня уложили, накинули сверху большой кусок брезента и вперёд.
     Едем, тихо поскрипывают плохо смазанные ступицы колёс, каждый толчок отдаётся болью. Но всё равно боль утихает. Кругом тайга, темнота, а моя возница молчит и молчит. Мне становится не по себе. Уж не немая ли?
     - Девушка, а девушка, как тебя зовут?
     - Маша.
     - Значит, Мария. Мария, значит так, ты не молчи, может, расскажешь, как наши корабли бороздят океаны Вселенной, - сквозь боль пытаюсь шутить.
     И она… запела. До этого момента у меня не было более сладкого ощущения счастья. Глухая тайга, лёгкое покачивание дрожек и песни о любви, о самом сокровенном - девичьем. До слёз тронула меня эта «Крушина».
     Степанов перевёл дух, допил остатки своего пива и неожиданно, мягким тенором запел:
          Расцвела над берегом крушина,
          До чего же буйно расцвела.
          Что же мне так сердце сокрушило,
          Надломило два моих крыла…
     Он допел куплет и замолчал.
     - Ну, дальше, дальше что? – загалдели мужики, требуя продолжения то ли песни, то ли рассказа.
     - Без аккомпанемента, хотя бы под гитару, не могу, – он помолчал и продолжил.
     Тут внезапно полыхнула молния, и оглушительно загрохотало. Следом хлынул дождь.
     - Маша, лезь скорее под брезент! – позвал я.
     Она прильнула ко мне уже вся мокрая и холодная как ледышка.
     - А тебя-то, как называть?
     - Фёдор, - говорю.
     - Федя, тебе очень больно?
     - Нет, что ты…
     Сивка прошла немного и остановилась.… Значит так, утром мы приехали в посёлок уже мужем и женой.
     - А как перелом? - спросил кто-то.
    - Значит так, сексу совсем не помеха, даже наоборот, как к хорошему блюду пряность, вроде перчика. Сейчас иногда жена, желая подхлестнуть мой азарт, подначивает: «Смотри, если что, ногу сломаю, мало будет, переломаю обе!»
     - Да я не о том, перелом–то как?
     - Срослось!
     - Теперь я понял, Степанов, почему ты так за Камалова вступился. У самого постоянно: значит так. Пока не режет слух, но всё же… - опять за своё взялся Ракитин.
     - Да что ты до нас докопался? Ну, кто ты такой? На две брошюры больше прочитал и уже нам уши мнёшь! – вспыхнул, обидевшись, Степанов.
     - Ненавижу это слово! По телевизору ведущая: «Отправились как бы в Африку». Кандидат наук, доцент института: «Я окончила как бы университет». Я сразу думаю, что они наверняка купили дипломы в переходе московского метро. Кто запустил эту бациллу, как эта «эпидемия» в одночасье охватила всю страну? Не могу молчать, хоть убейте!
     - Ребята, спокойно, без нервов, - вступил в разговор молчавший доселе Митин. - Пора и мне поведать свою историю, - и он разлил по кружкам пиво.