Пролог

      На улице стоял холодный зимний день. Тёмное небо было затянуто хмурыми снеговыми тучами, которые вздымались ввысь и застилали собою ясную лазурь. Дул промозглый ветер, напевая свою унылую и леденящую песню случайным прохожим, выбравшимся в этот морозный день из своих тёплых и уютных домов. Снег сыпал крупными хлопьями, укрывая промёрзлую землю мягким белоснежным ковром и превращая мрачный пейзаж в чудесную, полную загадок зимнюю картину.      

      На тесной улочке было полно народу. Несмотря на суровый, не щадящий никого мороз и промозглую стужу, люди толпились, толкали друг друга, загораживали проход, сшибали все немногочисленные украшения, которыми кто-то столь долго и старательно декорировал невзрачную улицу. Почему? Да всё потому, что именно в этот день на этой небольшой улочке открылся маленький рынок, где торговали совершенно различными товарами. Здесь можно было найти практически всё: продукты, одежду, ювелирные изделия и другой желанный людьми товар. Каждый человек стремился поскорее занять свою очередь, чтобы быстрее приобрести то, за чем он пришёл туда.      

      Восьмилетний мальчик Эгдел шёл по направлению к этому рынку вместе со своей небольшой, но любимой семьёй: мамой, папой и сестрой Эгдесс. Парнишка внимательно осматривал зимний пейзаж. Он с мечтательной улыбкой смотрел на хмурое небо, ловя падающие оттуда пушистые снежинки. Искрящийся снежный ковёр приятно хрустел под ногами прохожих, и в этом таинственном хрусте мальчику слышалось нечто волшебное и сказочное.      

      — Эгдел, не отставай! — послышался голос сильно опередившей сына мамы.      

       — Мама, я здесь. Я иду, — ответил мальчик, немного ускорив шаг, но не переставая любоваться картиной зимы.      

       — Давай быстрее, — поторопила его мать, сжимая руку Эгдесс.      

      Эгдел ещё сильнее ускорил шаг, пытаясь поспеть за семьёй. Сейчас ему было весело, и он хотел просто упасть в снег и валяться там, оглядывая суетливых прохожих и звонко смеясь, однако мама запретила ему делать такие вещи, да и одет он был достаточно легко, потому ему только и оставалось, что спокойно следовать за своими родственниками, любуясь чудесными зимними видами. Возможно, если бы сейчас родителей не было рядом, мальчик не послушал бы маму и совершил бы подобную шалость, но так как родственники могли в любое время оглянуться и посмотреть, чем же там занимается их сын и брат, Эгдел не мог исполнить своё желание.      

      — Эгдел, давай скорее! — мама снова позвала своего замечтавшегося сына.      

      — Иду! — наконец, мальчик побежал и смог догнать родственников.      

      — Наконец-то, — голос женщины звучал ровно, однако Эгдел смог расслышать в нём строгие нотки.      

      Отдышавшись после небольшой пробежки, Эгдел осмотрелся: он вместе с семьёй стоял в конце очень длинной очереди. Вокруг люди о чём-то переговаривались, ругались, толкались, стремясь приобрести желаемый товар первыми, дети резвились, валяясь в снегу и засыпая друг друга пушистыми снежками. «Почему я не с ними?» — подумал Эгдел, с завистью глядя на шалящую ребятню.      

      — И долго мы будем здесь стоять? — спросила Эгдесс, поёжившись от промозглого зимнего ветра. Судя по её виду, ей, одетой не совсем по погоде, вся эта очередь совсем не понравилась.      

      — Но ты ведь хочешь новую книгу? Мы сейчас стоим в очереди в книжный магазин. Но если ты сильно замёрзла, давай вернёмся домой, в тепло, — мама взволнованно посмотрела на дочь.      

       — Да всё хорошо, мам, — улыбнулась Эгдесс.      

       — Точно? — женщина подозрительно посмотрела на восьмилетнюю девочку. — Мне совсем не хочется, чтобы ты заболела.      

      — Я не заболею, — заверила свою мать Эгдесс.      

      Но тут в разговор вступил отец семьи.      

      — Вы стойте здесь, а мне надо в другой магазин. Там меня ждут, — произнёс он, отходя от жены и детей.      

      — И куда же ты идёшь? — поинтересовалась мама Эгдела и Эгдесс.      

      — Потом всё расскажу, а сейчас я лучше не буду говорить об этом, — не дождавшись ответа жены, мужчина пошёл к другой, не такой длинной очереди.      

      Любопытство начало разгораться внутри Эгдела, затмевая все остальные его чувства. Интерес к делу отца не давал покоя мальчику, превосходя над тихим голосом разума. И вот, не удержавшись, Эгдел вышел вперёд и побежал за отцом.      

      — Папа, я с тобой! — воскликнул он, догоняя родителя.      

      — Эгдел, стой! — окликнула его мама, но было бесполезно, так как мальчик не слышал никого и ничего, кроме собственного любопытства.      

       — Зачем ты бежишь ко мне? — строго спросил отец, глядя прямо на сына.      

      — Просто… Мне интересно… — ответил мальчик, с трудом переводя дыхание.      

      — Мало ли что тебе интересно? Возвращайся к маме и сестре.      

      — Эгдел! — откуда-то донёсся тихий голос Мэг, мамы убежавшего мальчика.      

       — Но… Я не хочу возвращаться, — немного растерялся сын.      

      «Я не должен возвращаться. Я всё выясню», — сказал сам себе Эгдел.      

      Так, занятые спорами, отец и сын не заметили, как пришла их очередь.      

      — Вы тормозите очередь, — послышался чей-то недовольный голос сзади.      

      — Да, извините. Я просто немного увлёкся, — отец Эгдела поспешил вперёд. — Что ж, иди со мной. Возвращаться тебе уже нет смысла.      

      Отец крепко сжал дрожащую от любопытства руку сына и втащил его в какую-то маленькую лавку. Оказавшись в магазине, мальчик с любопытством огляделся. Здесь стоял мягкий полумрак, небольшие окна были задёрнуты плотными бархатными шторами, через которые тусклый свет практически не пробивался. Освещены были лишь витрины с многочисленными ювелирными изделиями, разложенными на них. Отойдя в сторону, Эгдел на некоторое время задумался, зачем его отец пошёл в ювелирную лавку, и какая тайна у него там была. «Может, он хочет здесь купить подарок маме?» — у восьмилетнего мальчика были лишь светлые мысли, однако что-то странное в этом овеянном дымкой неизвестной таинственности магазине он определённо видел.      

      — О, какая неожиданная встреча! Рад вас здесь видеть! — послышался чей-то протяжный, скрипучий и неприятный голос, отчего Эгдел невольно вздрогнул. — Так вы ещё и с сыном!      

      Какой-то старик, слегка прихрамывая, вышел из темноты и подошёл к отцу мальчика, затем, смерив своим пронзительным взглядом Эгдела, он произнёс:      

      — А ваш сын — вылитый отец. А где же ваша дочь? Мне тоже было бы интересно на неё посмотреть.      

      — Она осталась с моей женой. Эгдесс больше похожа на Мэг, чем на меня. Они вместе с моим сыном родились в один день, но внешне совсем разные.      

      — Кхм, интересно-интересно… — старик ещё раз внимательно оглядел Эгдела, и мальчик рефлекторно поёжился от этого пронзительного взгляда.      

      — Но давайте уже перейдём к делу, — прервал странного торговца отец мальчика.      

      — Я так и знал, что вы придёте за этим… — произнёс неприятный незнакомец.      

      Сейчас Эгдел, стоявший рядом с отцом, пожалел о том, что не остался с матерью. Мальчика жутко раздражал этот странный старик, а в особенности, его противный голос, однако возвращаться назад было уже поздно, и Эгделу приходилось, с трудом пересилив себя, слушать торговца.      

      — Я должен забрать эту вещь, — отчётливо проговорил Эдвард, отец Эгдела.      

       — Не торопитесь, — ухмыльнулся старик и начал медленно расхаживать по комнате взад-вперёд. Кажется, он специально решил потянуть время.      

      Любопытство начало одолевать Эгдела с новой силой. «Что это за вещь?» — прошептал он, однако отец, занятый разговором с таинственным незнакомцем, не услышал сына.      

      — Но меня ждёт жена и дочь. Я не могу не торопиться, — произнёс Эдвард, по виду которого сразу можно было сказать, что этот торговец ему тоже неприятен.      

       — Ну, раз так, значит, берите, — не стал упрямиться старик и, даже не дрогнув, протянул какой-то свёрток мужчине.      

      Эдвард, взяв свёрток из рук незнакомца, схватил сына и поспешно вышел из магазина.      

      — А теперь иди к маме, — произнёс мужчина.      

      — А что это у тебя за свёрток? — не выдержал Эгдел, над которым любопытство взяло верх.      

      — Неважно. Иди к маме, — по голосу и поведению Эдварда его сыну сразу стало понятно, как отец нервничал.      

      Даже не взглянув на сына, мужчина пошёл куда-то, отдаляясь от общей массы людей. Голос разума говорил Эгделу, что он должен вернуться к матери, а не пытаться что-то выведать у отца, однако, одолеваемый любопытством, он не мог оставить это дело просто так и, немного постояв, мальчик побежал за своим папой, целенаправленно державшим путь куда-то.      

      Догнав отца, Эгдел решился на отчаянный поступок — одним рывком он выхватил свёрток из рук задумавшегося над чем-то Эдварда и развернул его. Там оказался прелестный золотой браслет, украшенный изумрудами, чарующий своей невиданной красотой. Только Эгдел загляделся на неведомое украшение и уже хотел дотронуться до него, как чья-то мощная рука схватила мальчика за плечо.      

      — Не смей трогать! — злобно прошептал кто-то, вырывая свёрток из рук очарованного парнишки.      

      — Что это? — тихо спросил Эгдел.      

      — Не твоё дело! — ответил Эдвард, от непривычно грозного голоса которого мальчику стало страшно.      

       Внезапно отец крепко схватил растерявшегося сына и дал ему звонкую пощёчину, а потом, с лёгкостью опрокинув восьмилетнего ребёнка на землю, начал его избивать, сопровождая свои удары громкими ругательствами.      

      — Как ты посмел взять это, идиот малолетний! Это никак не предназначалось для тебя!      

      Эгдел ещё никогда не видел своего любимого отца таким разъярённым. Сейчас мальчик, абсолютно беззащитный, был крепко прижат к промёрзлой земле, а сильные отцовские руки нещадно колотили его обмякшее тело. Ребёнок не кричал и не плакал, однако его остекленевшие глаза были полны панического ужаса, его милое лицо исказила гримаса неподдельного страха и невыносимой боли.      

      — Папа, не надо, пожалуйста… — шептал Эгдел, но было бесполезно. Вспыльчивый отец не собирался щадить своего сына, продолжая его жестоко избивать.      

      — Эдвард! Ты с ума сошёл! Опомнись! — послышался женский голос, и Эгдел почувствовал, как кто-то оттащил, нависшего над ним, отца.      

      — Он это заслужил, — проговорил Эдвард, всё ещё находившийся в порыве безрассудного гнева.      

      — Эгдел, вставай, миленький, — мальчик почувствовал, как чьи-то руки приподняли его. — Тебе больно, я вижу. Твой отец просто с ума сошёл!      

      Кто-то нежно утёр кровь, текущую из разбитого носа мальчика. Эгдел, с трудом вставший на ноги, сразу понял, что это была его мама. Женщина, сильно обозлённая на своего мужа, ласково обняла сына.      

      — Всё хорошо. Я не дам ему избивать тебя дальше, — произнесла она, а затем немного отошла от мальчика.      

      Эгдел отвернулся и закрыл лицо окровавленными руками. Сейчас ему не хотелось видеть ничего и никого. Чувство обиды и унижения терзало его, а всё тело болело после ударов мощной отцовской руки. Он не мог поверить в то, что человек, которого мальчик очень любил и всегда считал своим лучшим другом, мог так жестоко предать и избить его, своего родного сына, разорвав все дружеские связи и оставив их в недосягаемом прошлом. Да, возможно, когда-нибудь они помирятся, но их отношения уже никогда не станут прежними, а шрам от этой раны останется в душе сына навеки.      

      Но вот Эгдел, погруженный в свои переживания, услышал чей-то, словно доносящийся из неведомых глубин, голос.      

      — За что ты так избил его?! — говорил кто-то.      

      — Он заслужил!      

      — Хм, а что это у тебя в руках? — после этих слов Эгдел услышал тихий шорох разворачиваемой бумаги. Похоже, его мама смогла выхватить злосчастный свёрток из рук своего мужа.      

       — Мэг, не смей! Мэг, не вздумай! Мэээг… — голос Эдварда оборвался.      

      — Зачем ты сделала это… Зачем… Мэг, милая… — через некоторое время Эгдел снова внял голос своего отца, только теперь он был полон неведомой скорби, глубокой печали и разочарования, а от ноток безрассудного гнева, охватившего мужчину в порыве тихого безумия, не осталось и следа.      

      — Где мама? — послышался другой голос, принадлежавший Эгдесс.      

      — Нам здесь больше делать нечего. Пошли домой, — тихо произнёс отец, и Эгдел почувствовал, как ставшая ненавистной ему рука крепко схватила его и куда-то потащила.      

      Перед глазами Эгдела всё расплывалось, голова раскалывалась от невыносимой боли. Мальчик, ничего не видевший, не понимал, что произошло, однако алармистское чувство всё сильнее разгоралось в его маленьком сердце, затмевая остальные ощущения, и он понимал, что произошло что-то ужасное. Определённо.