Поездка к доктору Г. А. Илизарову

                Светлой памяти хирурга-ортопеда
                Гавриила Абрамовича Илизарова.

Воскресенье, понедельник, за ними следующие дни недели тянулись одинаково монотонно, уныло. Если погода позволяла, Иосиф приходил в городской сад, с трудом усаживался на скамейку, недалеко от ротонды, и слушал музыку в исполнении военного духового оркестра. Начало Июня месяца. Вопреки прогнозу синоптиков, погода выдалась слишком жаркой. Концентрация водяных испарений в воздухе затрудняла дыхание, взвинчивала нервы. Раздражало всё: медный грохот слащавых вальсов, мучительно ноющие кости, прохожие, назойливо мелькавшие перед глазами. Внимание мужчины привлекла стайка молодёжи. Беззаботная компания разделилась на пары, пытались кружиться под музыку, но асфальт тротуара противился скольжению, и ребята побежали по направлению к эстрадной раковине летнего театра, смеясь, вереща о чём-то весёлом, пустом. Провожая неугомонных танцоров долгим взглядом, он недовольно проворчал: "Прыгают, бегают. Куда уж им, несмышлёным счастливчикам, задумываться о несчастьях людских. Слава Богу, хоть их война обошла стороной."

Осе было всего четыре года, когда он получил ранение в ногу во время бомбардировки немецкими самолётами поезда, увозившего беженцев в Сибирь. С тех пор ребёнок и болезнь шли по жизни рядом. Однако труднее, чем в данное время, не было ни разу, все несчастья сошлись в одну точку: тут и очередная неудачная хирургическая операция ноги, и отсутствие квартиры, развод с женой. Хуже всего - безработица. После выписки из больницы, он, как водится, пытался вернуться на ‘родной’ завод. Кадровик лишь отмахнулся от бывшего передовика производства, как от назойливой мухи: "Да кто тебя, инвалида второй группы, примет на работу? Не имеем права. Государство назначило тебе пенсию, вот и радуйся, наслаждайся жизнью". Юморист, сравнил свою пенсию отставника с "Собесовской" - по инвалидности. 

Когда мы молоды, пылки, боремся за успех, любое содействие или поощрение может иметь решающее значение: мы обретаем чувство устойчивого равновесия. И какая ж досада берёт, если, упорству вопреки, стимулирующей помощи не наблюдается, взаимность с окружающим миром не складывается; если мы вынуждены признать себя затравленными в тупик безысходности, зачастую, по непредвиденным обстоятельствам.
Именно, по несчастной случайности - ошибки травматолога, хромой с детства Иосиф угодил в ситуацию, выбраться из которой никто не мог помочь.
Годом раньше друзья открыто улыбались ему при встречах. В настоящее время, жалостливый взгляд собеседников откровенно упирался в вязаный шерстяной носок, натянутый на потемневший от времени гипс. Вместо красивого тридцатилетнего брюнета с карими добрыми глазами и густой шевелюрой, перед ними стоял, опираясь на костыли, инвалид, обречённый на пожизненные мучения.

"А как празднично мы начинали семейную жизнь, - откровенничал со знакомыми беспомощный человек, -  Только к четвёртому году супружества, после того, как жена получила диплом об окончании техникума, дела пошли скверно. Поползли слухи о её неверности. Короче говоря, она ушла к другому. Ревность толкнула меня на безумство: решил избавиться от хромоты. Отчаянно стремился доказать ограниченной мещанке своё превосходство над рыжим маляром, её теперешним гражданским мужем. Но план мести не удался. Теперь, как видишь, приходится балансировать на костылях, врачи отказывают в лечении, не хотят принимать на себя ляпсус коллеги. Угрожает ампутация ноги, в общем, дело - труба".

Иосиф крайне тяжело переносил недуг. Часто безрассудство брало верх, хотелось отключиться, уйти от беспросветности: то ли напиться до чёртиков, то ли отравиться. Или, может, повеситься? Разное подсказывала фантазия, но человек сильной воли не желал сдаваться без боя. Искалеченный и морально, и физически, он  отчаянно искал выход из чудовищного кошмара, в который превратилась его жизнь. Предпосылок к оптимизму не имелось, хоть искорка робкой надежды, всё же, озарила настроение. Задумка проконсультироваться у ортопеда, доктора Илизарова, поселилась в душе Осика после прочтения в газете "Знамя Коммунизма" маленькой заметки о Курганском травмотологическом центре.

******

По вечерам в Одессе, на пересечении улиц Советской Армии и Чижикова, собиралась негласная биржа труда. Работодатели подыскивали необходимого специалиста; работники - более прибыльный источник доходов. Иосиф - прессовщик высшего разряда, виртуозно справлялся с громоздкими многоместными пресс-формами любых термопластавтоматов, соглашался работать с опасным для здоровья капроном. При наличии безупречной профессиональной репутации, его кандидатура рассматривалась предпринимателями вне очереди.
На пятачке знакомого встретили радостно. Засыпали вопросами, дескать, где пропадал столько времени, что с ногой. Рассказал он хлопцам всё, как есть, без утайки. Чего-чего, а сердечности жителям города-героя не занимать. Одесситы - народ своеобразный, зачастую склонный к экзальтированным проявлениям крайних настроений, что никогда не идёт вразрез с желанием подать руку помощи другу, оказавшемуся в критической ситуации. Выручили и на этот раз: нашли хорошо оплачиваемую подработку.

К Ноябрьским праздникам Иосиф заработал достаточную для поездки сумму денег и отправился в Курган. На вокзал пришла одна мама. Наставляла, плакала, будто на войну провожала. Дальше сам - на костылях, с громоздким чемоданом, набитым бутылками хорошего коньяка. Когда добрался до сибирского города, в гостинице, по обыкновению, свободных мест не оказалось, но сердобольная администраторша, всё же, нашла коечку для инвалида.

Что сделал бы любой другой человек в ситуации, когда необходимо попасть на приём к знаменитости без знакомых, без очереди на приём, без солидного капитала? Трудно сказать, наверное, не поехал бы. Осик, вопреки логике, отправился навстречу мечте. Не напрасно его считали романтиком. Путь к успеху он начал с точки общественного питания: в обеденное время парень садился за столик в ресторане гостиницы и заговаривал с незнакомыми сотрапезниками. Делился с людьми горем; во время беседы угощал собеседников рюмочкой коньяка, для душевности. Каждый хотел бы помочь, если бы мог, только не встречались сибиряки, имеющие отношение к медицине, особенно к Илизарову.

Деньги улетучиваются раньше, чем мы успеваем насладиться их шелестом. Обстоятельства, как и следовало ожидать, складывались неблагоприятно: Ося не встретил нужного человека и вынужден был уезжать ни с чем. ‘Если Бог захочет, то и веник выстрелит’, гласит мудрая поговорка. Очередной собеседник чутко выслушал печальную историю, пообещал разведать обстановку. На следующий день, незнакомец пришёл с другом в гости. Встретились сердечно, ‘за знакомство’, как говорится, мужчины отдали должное бутылочке ‘Камю', последней из чемоданной коллекции. Часик уютно общались, вспоминали анекдоты. Прощаясь, Владимир успокоил Иосифа: “Да не волнуйся ты так, мы договорились с Гавриилом Абрамовичем о консультации. Запиши данные, где и когда должна состояться встреча”.

Благодетели ни разу не намекнули на денежное вознаграждение за одолжение, больше никогда не объявлялись. Сделали добро, спасли человека и растворились, как в сновидении. Говорят: "Бога нет". Нет?
Можно представить состояние инвалида, когда речь идёт о возможности избавиться от болезни. Одессит верил и не верил в произошедшее: "Если бы только сбылось! Только бы оказалось правдой!", - единственное, о чём молился бедолага.

******

Доктор Гавриил Абрамович Илизаров сидел за большим письменным столом в хорошо освещённом кабинете. Иосиф изрядно волновался, при входе неловко грохнул костылём о косяк двери, отчего смутился ещё больше. Щёки его раскраснелись, на лбу выступила испарина.

- Значит это о тебе говорили главврач из Далматова и Владимир Леончук из ОблЗдравОтдела? Проходи, садись, - Илизаров подошёл к больному, взял из пакета конверт с документами, рентгеновскими снимками, и, указав жестом на стул, приступил к внимательному ознакомлению с медицинской историей.

- Д-а-а, положение серьёзное, - произнёс, наконец-то, Гавриил Абрамович. - Почему же Одесский профессор Герцен не направил тебя ко мне с самого начала? Ведь мы учились вместе, в одном мединституте. Он в курсе моих достижений, полностью отработанных методик, именно, в области излечения ложных суставов и удлинения костей.

- Я приехал к Вам, благодаря статье в периодике. Знаю, что дела мои плохи: консультировался в Москве, Ленинграде, Киеве. Все врачи отказались лечить, приговорили к ампутации ноги. Поверьте, Иван Генрихович Герцен не только не направил меня к Вам, но, по его личному мнению, Вы - "слесарь и шарлатан, и уж никакой не ортопед". Извините меня за прямоту, - Ося честно передал слова Герцена.

Илизаров - темпераментный горский тат - чуть не выпрыгнул из кресла от негодования. Его пышные ухоженные усы, моментально превратились в ощеренную, торчащую в разные стороны, щётку, карие глаза сверкали молниями возмущения. Профессор нервно зашагал из угла в угол кабинета, угрожал кому-то кулаком, следовало думать - Герцену, повторяя одну и ту же фразу: "Ну, мы ему покажем! Мы ему докажем кто из нас шарлатан!".

- Да, да, Гавриил Абрамович, докажите, пожалуйста, - робко поддакивал одессит.

- Значит так: если согласен на операцию в два этапа, поставим тебя на очередь. У нас сейчас отделения битком набиты. Приедешь, когда вызовем. Посмотрим, что твой Герцен запоёт. Отвечай, готов на продолжительное лечение? - сотрясал воздух резкими фразами оскорблённый светило травматологии.

- Был бы счастлив Вашему предложению, только как же дотянуть до вызова? На работу не принимают. Ездить туда-сюда денег стоит. Уж не рассказать про мытарства, ведь сопроводить некому. Один я. Едва добрался, - окончательно расстроился Осик.

Профессор задумчиво посмотрел на несчастного, достал из ящика стола записную книжку и начал обзванивать больницы. Нигде не оказалось ни единого места. Хирург полистал вторую книжицу, набрал номер, и, после диалога с коллегой, лицо его засияло.

- Есть! Нашлась койка в онкологическом центре. Извини, брат, там обстановка тяжёлая, но, как только найду что-нибудь другое, сразу переведу тебя. Сделаем операцию амбулаторно. Поклянись в одном: когда приедешь в Одессу, пойди без костылей к Герцену и утри ему нос не по-детски. А пока, вот тебе адрес онкологического госпиталя и вот тебе телефон, по которому узнаешь, когда назначена операция. Приезжай сюда, сам буду делать!

******

После операции Иосиф находился в онкоцентре неделю, тяжёлых впечатлений хватило навсегда. Оттуда молодого человека перевезли в госпиталь ветеранов Великой Отечественной Войны. Ежедневно, в течение всего следующего месяца, с тяжёлым металлическим аппаратом на ноге, он ездил на амбулаторное лечение в село Рябково. В конце концов, долгожданное место в палате илизаровской клиники освободилось, и там больной пролежал ещё более четырех месяцев - кости плохо срастались, из-за перенесённого в детстве остеомиелита.

Среди пациентов травматологического отделения ходили слухи о целебных свойствах горной смолы - мумиё, особенно при недостаточной коалесценции (сращении), переломов. Когда сосед по палате Виктор Соловьёв - начальник геологической партии - выписывался из больницы после аналогичной операции, он пообещал Осе прислать лекарство. Вскоре адресат получил около килограмма драгоценной смолы. С тех пор, по утрам, больные палаты запаривали кипятком растёртые в пудру кусочки органической породы, взвесь фильтровали через вату и пили по полстакана в день тёплого раствора, пахнущего нефтью. Ежедневно, как и было положено, растягивали винтами распиленные кости вдоль закрепляющих их спиц. Мучения повторялись трижды в день - по два миллиметра за один раз, и так продолжалось месяцами, до восстановления нужной длины конечности. Вечером, после невыносимо болезненной третьей процедуры, мужчинам приходилось спасаться водкой - вместо морфия, во избежание привыкания к наркотикам. Илизаров ничего не знал про мумиё и водку. Или, скорее всего, делал вид, что не знает.

Невозможно выразить ужас, охватывающий человека при виде ложного сустава - второго колена на одной ноге,  которое может образоваться в результате безграмотных действий хирургов-ортопедов. Нет достаточно весомых слов, чтобы описать переживания человека, обречённого на ампутацию конечности. Оскар боролся за каждый миллиметр выздоровления. И однажды, на очередном рентгеновском снимке ноги, показалась спасительная белая нить зарождающегося соединительного хряща. Наконец-то. Лишь бы хватило силы воли и терпения выдержать оставшиеся муки; не сорваться бы и не бросить посредине начатое лечение, как поступали некоторые пациенты отделения, не сумевшие выдержать крайне болезненных страданий. Жизнь окрашивалась в тёплые тона, у-р-ра.

Профессор Илизаров удлинил кость голени на шесть сантиметров и убрал ложный сустав на ноге. В этом заключалась суть начального этапа операции. Для окончательной ликвидации хромоты пациента -  дополнительное удлинение бедренной кости ещё на шесть сантиметров, профессор отложил на следующий год.
    
******

Когда Иосиф явился к профессору Герцену, комиссия, состоящая из представителей Минздрава, делала проверку в клинике Ивана Генриховича. Увидев в коридоре бывшего пациента, медленно приближавшегося без костылей, хирург жизнерадостно воскликнул:

    - Я же говорил, что кость срастётся, всего-то дел - немного подождать. А ты не верил …, - и главный врач кратко изложил членам комиссии суть проведённой им операции.

    - Минуло пять лет, доктор, но Вы до сегодняшнего дня помните операцию, которой искалечили меня. Ещё бы! Бесталанный специалист талантливо убивает своё дело. Ведь я тогда превратился в безнадёжного инвалида, чуть не покончил с жизнью из-за Ваших фиктивных ‘успехов’. А сегодня пришёл с единственной целью: показать работу Гавриила Абрамовича Илизарова, которого Вы постоянно унижали. До конца жизни буду ему благодарен за исправление губительных результатов Ваших опытов над людьми. У Илизарова - вот, у кого Вам нужно учиться. Вот, кто, по-настоящему, одарённый хирург и Врач с заглавной буквы. Я рад, что представители Республиканского Министерства Здравоохранения слышат наш разговор. Надеюсь, они сделают правильные выводы: доложат об истинном положении вещей в клинике. Прощайте навсегда, - разгневанный и пунцовый от обиды бывший пациент медленно направился к выходу из больницы.

Члены комиссии оцепенели. Председатель - интеллигентный дородный мужчина, в очках с золотистой оправой, теребил подбородок, двусмысленно ухмылялся. Никто не прерывал обличительную речь бывшего пациента, слушали его с интересом и вниманием. Едва очнувшись от шока, Герцен постарался замять недоразумение. Довольно нескладно он перевёл внимание инспектирующих на обсуждение насущной хозяйственной темы и предложил сопроводить их во флигель здания.
Напрасно Иосиф, борец за правду, считал возможным повлиять на репутацию Ивана Генриховича. Герцен продолжал трудиться ещё много лет "на благо Родины". Минздрав регулярно посылал комиссии, писал удовлетворительные отчёты о результатах проверок. Никого не интересовала статистика удачного или провального медицинского лечения в данной больнице. А Ося - незаметный, скромный человек, радовался случайно выпавшему на его долю счастью, женился и каждый год, пятнадцатого июня, отмечал день рождения академика, Героя Социалистического Труда, член-корреспондента АН СССР, доктора медицинских наук, звезды мировой ортопедии, профессора Гавриила Абрамовича Илизарова - хирурга от Бога, спасителя тысяч больных людей во всех уголках мира.